Кровавые вороны Рима Скэрроу Саймон

Глава 12

Вскоре после рассвета пошел дождь, и Глевум исчез за серой дымкой мороси. Путники, укутавшись в плащи, направили лошадей по дороге, ведущей к виднеющимся вдали холмам. Прошлым вечером Макрон и Децимус наведались в поселок и в одной из захудалых таверн утешились парой кувшинов дешевого вина. Катон остался в штабе и занялся изучением архивов, чтобы побольше узнать о вверенном ему подразделении и его теперешнем командире. Все годы, проведенные в Британии, фракийцы сражались достойно, но в последние месяцы им пришлось уничтожить больше противников, чем за последние восемь лет.

Что касается Квертуса, ничего нового, кроме того, что уже сообщил Квинтат, отыскать не удалось. Не считая пустячного нарекания со стороны предыдущего командира фракийцев. После схватки на берегу реки Северн префект Албин приказал Квертусу доставить пленных в Глевум. Однако до крепости они так и не дошли. По словам Квертуса, пленники в первую же ночь попытались совершить побег и были убиты. Все до одного. Ни о каком дисциплинарном взыскании не упоминалось, а через несколько дней префект упал с лошади и погиб, раскроив череп о камень.

Остальная часть гарнизона в Брукциуме, состоящая из когорты легионеров, также имела добротный, но не слишком впечатляющий послужной список. Ситуация резко изменилась в последние месяцы, и воинам под командованием Квертуса неизменно сопутствовала удача. Настораживало лишь одно: с тех пор как Квертус увел своих людей в горы, не поступило ни одного сообщения о нарушении дисциплины. Обычно ими пестрели все доклады, регулярно отправляемые в штаб легиона. А здесь лишь кратко указывалось число убитых противников и сожженных деревень. А потом и вообще никаких сведений в течение последнего месяца.

Катон со спутниками и эскортом проехали по бревенчатому мосту через реку Северн, который построили инженеры Четырнадцатого легиона, и направили лошадей по протянувшейся вдоль берега дороге. По сравнению с остальными областями провинции здесь встречалось гораздо меньше местных жителей, не считая нескольких крестьянских хозяйств, разбросанных в отдалении. Люди были одеты в лохмотья и звериные шкуры, что придавало им дикий вид. Обычно они пасли небольшие стада коз или трудились на плодородных полях у реки. Через каждые пять миль путники проезжали мимо маленьких фортов, построенных для охраны дороги. Гарнизон состоял из двадцати-тридцати наемников, укрывающихся за покрытой дерном стеной, на которой стоял прочный деревянный забор. Часовой наблюдал за окрестностями с небольшой сторожевой башни, возвышающейся над скромными укреплениями.

На исходе дня колонна подъехала к крупному форту Иска, который охраняла когорта галлов. Верховых лошадей и вьючных животных развели по конюшням, после чего Катон со спутниками последовали за декурионом в офицерскую столовую, разместившуюся в одной комнате. Вся мебель состояла из двух обеденных столов и прилавка, за которым тощий хозяин торговал скверным вином по цене первосортного, ибо конкурентов у него здесь не имелось. Этот берег реки Северн находился на землях силуров, и никто из маркитантов при римской армии не отваживался останавливаться в поселке за стенами крепости.

Макрон и Децимус в течение дня избавились от тяжкого похмелья и теперь попросили хозяина принести кувшин вина. Вид у Макрона был недовольный, как у человека, который точно знает, что его бессовестно обманывают.

– Пять сестерциев за эту мочу? – грозно рыкнул Макрон, скривив гримасу после первого глотка. – Бесстыдный грабеж!

– Вино не такое уж и плохое, – возразил Децимус, отхлебывая из кружки.

– Еще бы! – фыркнул Макрон. – Особенно если оно досталось тебе даром. Смотри, вычту из жалованья за все вино, что ты пьешь.

– Тогда придется справляться с этой мочой в одиночку, господин старший центурион, – изобразил обиду Децимус. – Вам бы следовало поблагодарить меня за бескорыстную помощь.

– Да ну? – сердито сощурился Макрон. – А ты что скажешь? – обратился он к Катону.

– А? В чем дело? – рассеянно откликнулся Катон. – Прости, я задумался.

– В вине. Попробуй и скажи свое мнение.

Катон заглянул в самосскую керамическую кружку и принюхался. Уксусный запах перебивала застоялая смесь козьего сыра и нечистот. Исключительно ради друга Катон все же отважился сделать глоток, но, почувствовав на языке вонючую жижу, скривился.

– И эта дрянь называется вином? – возмутился он, с грохотом ставя кружку на стол.

– Именно так считает наш приятель за прилавком. Винодел хренов! Пожалуй, пойду скажу ему пару ласковых.

– А что толку? На что еще можно рассчитывать в такой глуши вдали от границы?

– Великие боги! Надеюсь, ты ошибаешься. – Слова друга ошеломили Макрона. – Интересно, что же тогда пьют в Брукциуме?

Катон повернулся к декуриону, который совершенно спокойно пил охаянное Макроном вино и был целиком поглощен этим занятием.

– Ведь тебя зовут Требеллий, так? – деликатно откашлявшись, обратился к нему Катон.

– Верно, господин, – откликнулся декурион.

– Похоже, лазанье по горам не доставляет тебе радости. По крайней мере, вино помогает отвлечься, так что давай, пей.

Требеллий покорно сделал глоток, при этом выражение лица ничуть не изменилось.

– Кажется, кое-кому это пойло по душе, – заметил Макрон.

– Я же говорил, господин, – хмыкнул Децимус. – Вино не такое уж и скверное. В Британии быстро привыкаешь к разного рода гадостям. Все-то здесь хуже некуда: погода, вино и даже женщины – неотесанные грубиянки. Во всей империи не сыскать таких мерзких баб. Странно, что Клавдий и его советники надеются сделать что-то путное из этого гиблого места. А по-моему, нам вообще следовало не соваться сюда и оставить дикарей в покое. Хотят жить в землянках, поклоняться друидам и вечно драться друг с другом, ну и на здоровье! Не полезь император в Британию, и я бы бегал на обеих здоровых ногах.

– А кто тебя сюда гнал? – нахмурился Макрон. – Ведь прекрасно знал условия договора, который подписывал. Едешь, куда пошлют, не задавая лишних вопросов. Убиваешь, кого прикажут, вот так-то. А если эти уроды тебя опередят, что ж, ты знал, чем рискуешь. Кому не нравится, могут вести праздную жизнь изнеженных франтов, что убивают время, читая труды по философии. – Макрон искоса глянул на друга. – Присутствующие, разумеется, не в счет.

– Благодарю за лестное мнение, Макрон, – вспылил Катон, но тут же вернулся к разговору с декурионом. – Сколько времени ты служишь в Четырнадцатом легионе?

– Летом исполнится двадцать лет.

– А фракийская кавалерия, как долго они служат в Четырнадцатом?

– Эти ребята? Уж и не припомню. Все годы, что я служу.

– Мне довелось повидать немало наемных отрядов, – улыбнулся Катон. – И хороших, и плохих. А вот служить с фракийскими кавалеристами не приходилось. Что они собой представляют?

– Ну, от них не воняет, как от других наемников, – шмыгнул носом декурион. – Не то что германцы. Но от германцев, по крайней мере, знаешь чего ожидать, а фракийцы другие. Есть в них особая жестокость. Однако кавалеристы отменные. Хорошо, что они сражаются на нашей стороне.

– Ясно. – Катон протянул руку к кувшину и наполнил кружку декуриона. – А что скажешь о центурионе Квертусе?

– Да вроде и сказать нечего, – осторожно откликнулся декурион. – Фракийцы общаются только между собой. Я встречался с Квертусом на строевом плацу, когда мы были на учебных маневрах. Мощный мужик. Ни дать ни взять кирпичный сортир. Да и нутро под стать.

– Видно, ты специалист по отхожим местам, – встрял Макрон.

Катон метнул в сторону друга гневный взгляд.

– А что еще? – вновь обратился он к декуриону.

– Я же говорю, он отважный воин, и люди пойдут за ним в огонь и воду.

– Умеет вдохновить солдат?

– Можно и так сказать. Смотря о каком вдохновении идет речь. Квертус – прирожденный воин, из тех, что умрут, но не отступят ни на шаг. Вот только беда, что он требует того же от подчиненных. Я видел, как он чуть не до смерти забил солдата на учебном плацу только за то, что тот не мог заставить лошадь перепрыгнуть через ров. Скажем так: Квертус высоко ценит дисциплину. И верность. Говорят, в родных краях он был вроде принца. – Декурион огляделся по сторонам и наклонился ближе. – А еще жрецом, который разбирается в колдовстве и магии, требующей человеческих жертв.

– Говоришь, в магии? – задумчиво повторил Катон. – С настоящей магией мне пока встретиться не довелось.

– Не спеши с выводами, – шутливо склонил голову набок Макрон. – Ведь кто-то же определенно наложил проклятье на это чертово вино.

Декурион наградил его угрюмым взглядом и, осушив до дна кружку, отодвинул ее в сторону и благодарно поклонился Катону.

– Пойду я лучше присмотрю за лошадьми. Их надо накормить перед вторым дозором.

Он встал из-за стола и вышел из столовой.

– Ну, что я говорил? – криво усмехнулся ему вслед Макрон.

– Не следует насмехаться над чужой верой, – мягко заметил Децимус.

– Да ладно! – усмехнулся Макрон. – Магия! Жрецы! Жертвоприношения! Полная чушь! Все, у кого осталась хоть капля мозгов, знают, что настоящей силой обладают только римские боги. Вот почему Рим управляет всем миром.

– Я думал, Рим правит миром благодаря доблести воинов, которые превосходят всех остальных, – заметил Катон. – Как бы там ни было, но мы пока не имеем власти над половиной племен, проживающих на острове.

Децимус хотел возразить Макрону, но передумал и уставился в свою кружку. После недолгого молчания он все же заговорил:

– Некоторые боги ложные. Возможно, большинство из них. Но есть один, обладающий великой силой. Он идет к нам с востока и обещает райскую жизнь всем, кто за ним последует.

– Я и раньше слышал такую ерунду! – рассмеялся Макрон. – Помнишь, Катон? В Иудее? Придурки, что объявили себя учениками какого-то странствующего святого. Надеюсь, ты не его имеешь в виду, Децимус?

– Никогда не слышал этот иудейский бред, – покачал головой бывший легионер. – Я говорю о Митре, единственном истинном боге.

– Митра… – почесал небритый подбородок Макрон. – В некоторых подразделениях есть приверженцы его культа, так что я в курсе. Но меня он не привлекает. Что есть у Митры, чего не может дать Юпитер? Вера в Митру ничуть не лучше чепухи, что нес Требеллий о нашем фракийском приятеле.

– Думаю, не все так просто, господин, – поджал губы Децимус.

– Вижу, куда ты клонишь. – Макрон указал на клеймо на лбу Децимуса. – Только напрасно теряешь время. Говорю же: великий и могущественный Юпитер, а также остальные римские боги возвышаются над другими божествами, которые им и в подметки не годятся.

– Возможно, вы сейчас в это искренне верите, господин, однако я все равно помолюсь Митре, чтобы он указал вам верный путь.

– Молись кому хочешь, – пожал плечами Макрон. – Ничего не изменится. Я лично прокляну каждого, кто думает иначе.

Слушая друга, Катон вздохнул и переключил мысли на центуриона Квертуса. Несомненно, он отменный воин и настоящий лидер, выполняющий все приказы командования, что начальству всегда по душе. Такой человек не захочет, да и не станет легко сдавать свои позиции. Брукциум находится вдали от Глевума, так что Катону придется рассчитывать только на собственные силы и авторитет. Грядущая перспектива общения с гарнизоном Брукциума оптимизма не вселяла, и чем больше Катон думал о ближайшем будущем, тем безотраднее выглядела картина.

Наутро отряд добрался до Силурских гор. Извилистая дорога поднималась вверх по широкой горной долине, где протекала река Аск. От проливных дождей в начале года и тающих снегов с гор она сильно разлилась и вышла из берегов. Небольшие форты вдоль дороги стали встречаться чаще. Из-за деревянных заборов часовые с тревогой всматривались в раскинувшийся вокруг угрюмый пейзаж. Все деревья по обе стороны дороги были срублены, чтобы дозоры и караваны с продовольствием, проезжающие через долину, не попали в засаду. Но выше, за расчищенными участками возвышались могучие деревья, и под их сенью сгущался непроглядный мрак. В отдалении, где начинался крутой подъем, виднелись каменистые склоны, поросшие высокой травой и кустарниками, сгибающимися под порывами ветра.

Дорога начала петлять вокруг скалистых холмов, и разговоры среди всадников сами по себе затихли. Унылая природа и неприятное чувство, что за ними следит скрытый враг, расшатывали нервы. Катон застегнул шлем и поравнялся с декурионом, ехавшим во главе колонны. От его внимания не ускользнули тревожные взгляды Требеллия.

– Думаешь, нам здесь грозит опасность? – обратился он к декуриону.

– Несколько дней назад наш дозор попал в этом месте в засаду, и пока удалось добраться до ближайшей заставы, половину людей перебили. В последнее время враг стал вести себя гораздо наглее. Несколько раз силуры совершали набеги на пограничные зоны, доходили даже до реки Северн.

– Если они уже однажды устроили здесь засаду, глупо делать это снова. Мы в безопасности.

– Хочется верить, – без особого энтузиазма откликнулся Требеллий.

– Далеко еще до Брукциума? – Катон хотел отвлечь декуриона от мрачных мыслей.

– Полдня пути до последней заставы, потом потребуется еще день, чтобы перейти через перевал и спуститься в долину. А уж оттуда до форта несколько миль.

– Вот и славно.

– Да уж, – кисло улыбнулся Требеллий. – Поскорее бы выбраться из проклятых гор и вернуться в Глевум, в объятия милой.

– Вот как? Да ты счастливчик!

– Да, повезло. Моя женщина не какая-то избалованная штучка из Италии и даже не из Галлии. Гарвена из местных, наполовину силурка. Красотой девушка не блещет, но очень выносливая и мне верна. А еще она научила меня своему языку, что как нельзя кстати, особенно когда покупаешь еду у здешних торговцев и надо поторговаться.

– Могу представить.

Некоторое время они молчали, но вдруг декурион показал на поворот дороги, где со стороны долины выступал скалистый утес.

– Вон там, за утесом, находится маленький форт, где мы и остановимся, чтобы дать отдых лошадям. А я заберу у опциона рапорт о боеготовности и положении дел с провиантом.

– Хорошо, – с отсутствующим видом кивнул Катон.

Дождь превратился в холодную морось, и префект радовался возможности оказаться под крышей и погреться у огня, прежде чем снова пуститься в нелегкий путь. Неожиданно сквозь стук копыт по каменистой тропе Катон различил подозрительный приглушенный шум и прислушался. На мгновение он даже решил, что это игра воображения и ему просто передалась тревога декуриона. Однако лучше лишний раз проверить, чем после пожалеть.

– Стой! – скомандовал Катон, поднимая вверх руку.

Ехавший рядом декурион тоже натянул поводья и придержал коня, а вслед за ним остановилась вся колонна, и все вокруг погрузилось в напряженную тишину.

– В чем дело? – спросил Макрон, подъезжая к другу.

– Я услышал подозрительный звук. Там, впереди.

Макрон прислушался и покачал головой:

– А я ничего не…

Звук раздался снова, долгий и мощный, приглушенный туманом и возвышающимися впереди скалами. Давно Катон не слышал ничего подобного, однако мгновенно узнал трубный призыв боевого кельтского рога.

Глава 13

– Засада! – хрипло выдохнул Требеллий. С расширившимися от ужаса глазами он всматривался в тянувшуюся по обе стороны дороги лесополосу. Всего на расстоянии броска копья. – Нужно убираться отсюда!

– Погоди! – скомандовал Катон. – Возьми себя в руки, ведь ты же офицер! – Затем обратился к Макрону: – Оставайся здесь. Пусть солдаты сбросят тюки и готовятся к бою. Да старайтесь не шуметь. А мы с декурионом поедем вперед и выясним, в чем дело.

– Мы?! – Вид у Требеллия был затравленный. Однако под гневным взглядом Катона он все же сумел преодолеть себя. – Слушаюсь, господин префект.

– Тогда вперед. – Катон пришпорил коня и перешел на кентер. Секунду помедлив, декурион поехал следом.

Макрон, повернувшись к эскадрону, уже набрал в легкие воздуха, чтобы гаркнуть команду, но вовремя опомнился и отдал приказ хриплым полушепотом:

– Так, ребята, не шуметь, понятно? Тюки на землю…

У подножия утеса Катон пустил лошадь рысью, а затем остановился. Звук рога стал отчетливее, слышались крики людей. Глянув на скалу, Катон определил, что в этом месте она высотой не более пятидесяти футов. Несколько камней упали сверху и лежали у дороги, так что можно было взобраться на вершину.

– Держи моего коня, – приказал Катон, спешиваясь, и стал взбираться наверх.

Декурион с тревогой наблюдал за его действиями.

– Куда вы, господин префект?

– Хочу узнать, что там происходит. – Катон через плечо глянул вниз. – Стой здесь и никуда не уходи.

Не дожидаясь ответа, он продолжил путь к вершине, тщательно проверяя камни и выступы, служившие опорой для рук и ног. Подъем был коротким, однако отнял много сил, и Катон, тяжело дыша, наконец перекатился через хрупкую крошащуюся кромку и отполз подальше от ненадежного края. Затем встал на ноги и глянул в сторону, откуда доносились звуки рога. За скалой дорога спускалась прямо в долину, где на невысоком холмике находилась римская застава. В данный момент ее окружило не менее сотни людей, вооруженных копьями и щитами. Некоторые воины носили шлемы, но большинство стояли с непокрытыми головами, их длинные темные волосы были завязаны сзади в пучок.

Катон заметил, как из-за виднеющихся вдали деревьев тоже выходят люди, которые несут по направлению к заставе огромное длинное бревно. Их намерения не оставляли места для сомнений. Прежде чем спуститься к поджидавшему внизу Требеллию, Катон еще раз огляделся по сторонам, желая убедиться, что успел рассмотреть все силы противника.

– Враг собирается напасть на заставу, – сообщил он, вскакивая в седло. – Нельзя терять ни минуты, если мы хотим спасти товарищей!

Катон направился прямо к Макрону и жестом приказал двигаться вперед. Вскоре эскадрон выстроился у скалы в ожидании дальнейших распоряжений. Избавившись от лишнего груза, лошади оживились и, взволнованно всхрапывая, били копытами о землю. Последним подъехал на муле Децимус, вооруженный щитом и старым армейским мечом.

– Враги намерены захватить заставу, – принялся объяснять Катон, мысленно составляя план действий. – Сейчас они всецело заняты подготовкой, так что нашего приближения не заметят, а когда заметят, будет уже поздно. Противник окажется зажат в тиски между нашим отрядом и силами гарнизона. Когда обойдем скалу, вы выстроитесь в шеренгу и двинетесь вперед со скоростью, которую задам я. Нужно ударить одновременно, и тогда атака принесет желаемые плоды. Тот, кто попытается меня обогнать, окажется по уши в дерьме, то есть в течение месяца будет чистить отхожие места.

Кое-кто рассмеялся шутке, остальные ограничились улыбкой, и Катон понял, что эти люди не подведут.

– По сигналу к атаке бейте врага не жалея сил. Сломите их волю и вымотайте силы, не давайте пощады, пока не отпадет охота воевать!

Катон всмотрелся в стоящие перед ним лица, желая убедиться, что ясно выразил свою мысль. В горящих нетерпением глазах он прочел ответ. Развернув коня, положил руку на эфес короткого меча. В Брукциуме надо будет подобрать на складе кавалерийский меч с более длинным клинком.

– Оружие к бою!

Вслед за Катоном Макрон, Децимус и Требеллий выхватили из ножен мечи, а остальные взялись за копья. Спустив с плеч ремни щитов, они придерживали поводья левой рукой, закрываясь щитом с одной стороны. В бою поводьями не воспользоваться, а потому надо надежно закрепиться между передней и задней луками седла и подготовиться управлять лошадью с помощью ног.

Катон опустил вниз острие меча.

– Вперед, рысью!

Следуя приказу, колонна двинулась вперед. Слышались храп лошадей, позвякивание сбруи и отрывистые команды всадников. Макрон пришпорил коня и поравнялся с другом.

– Ну вот, снова вместе в бой!

Катон не сводил глаз с дороги. Обогнув скалу, колонна вышла на ровную местность, и стало видно, как совсем рядом противник стремительно продвигается ко рву вокруг заставы. Некоторые воины метали копья, другие бросали камни, а в ответ с заставы летели легкие метательные копья и снаряды из пращи. Несколько местных воинов лежали на земле, но группа людей с тараном уже добралась до ворот, и в следующее мгновение послышался грохот от страшного удара.

– В шеренгу стройся! – скомандовал Катон, и идущие за ним воины прибавили шаг, продвигаясь на фланги и образуя ровную линию.

Теперь от врага римлян отделяло не более двухсот метров. Но противник их уже заметил, и звучавший минуту назад торжествующий победный клич сменился встревоженными возгласами. Атаковавшие ворота воины опустили таран и отступили от заставы.

Однако момент неожиданности был упущен, и предводитель вражеского отряда уже выкрикивал приказы, а его воины повернулись лицом к наступавшим римлянам и стали выстраиваться в шеренгу. Катон понял, что шанс разбить противника при первой атаке ускользает из рук. Если разбойники сомкнут ряды и выставят вперед копья, вполне вероятно, что они выстоят против атаки конников. И все же важно ударить одновременно всей мощью. Катон прокручивал в уме все варианты, высчитывая расстояние до противника и время, необходимое для нанесения удара. Если лошади пойдут галопом на разной скорости, его воинов легко рассеять в разные стороны. Набрав в легкие воздуха, Катон указал острием меча в сторону местных воинов и отдал приказ:

– В атаку!

Макрон подхватил приказ командира. С искаженным в диком оскале лицом он размахивал над головой мечом, придерживая левой рукой поводья. Эскадрон Требеллия с боевым кличем поднял копья, готовясь нанести удар. Замыкавший колонну Децимус понукал отчаянно ревущего, изо всех сил сопротивляющегося мула. Ноги Децимуса почти волоклись по земле, и он время от времени ударял упрямое животное плашмя мечом. В ушах Катона свистел ветер, ледяной мелкий дождь бил в лицо, а сердце рвалось из груди. Сжав бедрами бока лошади, он слегка наклонился вперед. Едкий запах лошадиного пота ударил в нос, а щеку обожгла зловонная слюна животного. Впереди он увидел готовящихся к бою воинов противника, их мечи и копья были направлены в сторону наступающих римлян. Другие их соотечественники сбились в небольшие группы, а некоторые уже бежали под прикрытие деревьев. Предводитель что-то злобно выкрикивал им вслед, а потом вдруг повернул к всадникам искаженное свирепой гримасой лицо. Кто-то изо всех сил дул в рог, стараясь вселить мужество в товарищей. Наиболее стойкие и твердые духом отвечали громкими воинственными возгласами.

Быстро оглядевшись по сторонам, Катон обнаружил, что его люди растянулись неровной цепью.

– Держать строй! – крикнул он во весь голос.

Приказ услышали лишь находившиеся рядом, и прежде чем Катон успел исправить положение, римляне уже столкнулись лицом к лицу с врагом. Перед глазами расплывались перепуганные злобные лица, некоторые с затейливой татуировкой синего цвета. Потом слева от Катона послышался глухой удар: одна из передовых лошадей врезалась в группу местных воинов и ударилась грудью о щит. Раздалось пронзительное ржание, и в следующее мгновение всадник вонзил копье в шею сбитого лошадью человека. Катон видел, как местные воины окружают лошадь, пытаясь всадить в нее мечи и копья. Затем его внимание сосредоточилось на выстроившихся в шеренгу людях впереди. Предводитель подбадривал их воинственными криками. Эти воины выглядели более дисциплинированными и были лучше вооружены. Отделанные бронзой щиты, на некоторых даже шлемы и доспехи, добытые у убитых римлян.

Один из воинов Требеллия бросился прямо на их копья, но лошадь отпрянула в сторону, и всадник едва удержался в седле. Катон успел вовремя натянуть поводья и уклониться вправо, избегая столкновения. Удары большинства римлян попадали в цель, поражая противников. Им приходилось постоянно поворачивать лошадь в разные стороны, чтобы самим не стать легкой добычей. Шум битвы перекрывал голос Макрона.

– Руби их, ребята! Бей!

Стиснув зубы, Катон выбрал противника в конце шеренги, высокого жилистого воина с торчащими в разные стороны темными волосами над оскаленным лицом. Обеими руками он держал тяжелое копье. Воин тоже заметил Катона. Упершись ногами в землю, он принял боевую стойку. Катон пришпорил коня и ринулся вперед. От неожиданности противник инстинктивно попятился на шаг, а Катон описал коротким мечом дугу вниз. Достать воина он не рассчитывал и попытался нанести удар по древку копья, но варвар отвел копье в сторону, и меч Катона лишь скользнул по нему, не причинив вреда. Оба стремились нанести следующий удар первым, однако Катон оказался проворнее. Пришпорив коня, он рубанул мечом и на сей раз отсек врагу два пальца на руке. Из обрубков фонтаном брызнула кровь. Взревев от боли, варвар отбил удар меча и сам взметнул копье. Лошадь Катона была отменно выучена, но, не выдержав напора, присела на задние ноги, и острие копья скользнуло мимо Катона и вонзилось в бок животному. От боли лошадь встала на дыбы и ударила варвара передними копытами, отшвырнув его в сторону. Копье застряло между ребрами животного, и лошадь, дико мотая головой, снова встала на дыбы. Поверженный противник лежал на спине, а Катон безуспешно пытался усмирить ошалевшую от боли лошадь, с ужасом понимая, что это вряд ли удастся.

Лошадь не слышала команд всадника и, спотыкаясь, продвигалась вперед, пока не врезалась во вражескую шеренгу. Споткнувшись о камень, она тяжело завалилась на правый бок, а острие копья входило все глубже и глубже в тело, пока не послышался хруст сломанного древка. Катон выпустил поводья из рук и попытался соскочить с лошади, однако словно прирос к седлу. Земля стремительно приближалась, и, наконец, он с глухим стуком рухнул на траву. От удара перехватило дыхание, на мгновение перед глазами промелькнула серая полоска неба, а потом он уткнулся лицом в грязь.

Собравшись с силами, Катон сумел поднять голову и увидел в полуметре от себя искаженное болью лицо человека, которого только что покалечил. Тот изрыгал проклятия на своем языке. В следующее мгновение Катон почувствовал мощный удар в спину, буквально вдавивший его в землю. Он отчаянно старался сделать вдох, а лошадь корчилась в судорогах сверху. Вот она с испуганным ржанием взметнула в воздух копыта.

Катон знал, что раненая лошадь может убить ударами копыт, и вжался в землю, чувствуя нестерпимую боль в придавленной правой ноге. Умирающее животное приковало его к земле. Вдруг он обнаружил, что меча в руке больше нет. Приподняв голову, Катон увидел в траве рукоятку и поймал на себе пристальный взгляд воина, которого тоже придавила смертельно раненная лошадь. Враг опомнился первым, быстро протянув искалеченную руку за оружием. Выбросив вперед левую руку, Катон поймал противника за запястье, прежде чем тот успел воспользоваться мечом. Вдавленные в землю умирающей лошадью, они отчаянно боролись. Извернувшись, Катон умудрился высвободить вторую руку и изо всех сил сжал обрубки пальцев противника. Взвыв от боли, тот ослабил хватку, и Катон, вырвав у него меч, сжал оружие в правой руке. Не теряя времени, он нанес воину удар в грудь, а тот попытался отвести его голыми руками, получив еще несколько страшных ран. Собравшись с силами, Катон снова ударил, острие клинка вошло в грудь. Он быстро выдернул меч и опять нанес удар. Изо рта противника вырвался булькающий звук, и варвар завалился на спину, безмолвно шевеля губами. Устремив взгляд в небо, он пытался здоровой рукой зажать раны, а сквозь пальцы фонтанами била кровь.

Тяжело дыша, Катон оперся на локоть. Обагренный кровью меч все еще был направлен в сторону поверженного врага, который уже не представлял угрозы. Катон хотел оглядеться по сторонам, проследить за ходом битвы, но из-за высокой травы и судорожно дергающегося тела лошади рассмотреть что-либо не представлялось возможным. Со всех сторон доносились звон мечей, треск щитов, глухие удары, попавшие в цель, возгласы, полные торжества или отчаяния. Правая нога нестерпимо болела, так как ее придавило тяжелым седлом. Катон попытался ее высвободить, но от боли потемнело в глазах, и пришлось, откинувшись назад, облокотиться о землю. Оставалось лишь в беспомощной ярости проклинать судьбу. Голова умирающего воина скатилась набок и со злорадной ухмылкой смотрела на мучения Катона. Но вот изо рта хлынула кровь, воин закашлялся, обрызгав лицо Катона. Кровь заполняла легкие, не давая дышать, а он все еще отчаянно цеплялся за жизнь.

– Клянусь всеми богами! – бормотал Катон. – Я не намерен погибнуть так глупо.

Он снова попытался высвободить ногу, упершись левым сапогом о круп лошади, но тщетно. Умирающее животное всей тяжестью придавило седло, и задача оказалась невыполнимой. Выбившись из сил, Катон завалился на спину, опираясь локтями о землю.

– Пропади все пропадом!

Сознание собственной беспомощности бесило, но меч он держал наготове, ожидая, кто подойдет первым: враг или друг.

От страшного удара череп местного воина с хрустом треснул, как огромное яйцо. Скривившись, Макрон опустил меч. Тело противника содрогалось в конвульсиях, оружие выпало из обессилевших рук, а в следующее мгновение рядом упал и его владелец. Из раскроенной головы вытекала кровь вперемешку с мозгами. Выпрямившись в седле, Макрон осмотрелся по сторонам, вглядываясь в сражающихся людей. Врагов, представляющих реальную опасность, поблизости не наблюдалось, и Макрон быстро оценил создавшуюся ситуацию.

Строй врага удалось нарушить, и теперь на всей территории вокруг форта велись поединки. На земле валялось множество мертвых тел, и Макрон быстро сообразил, что погибло не меньше трети людей Требеллия. Остальные сражались с превосходящими силами противника. Атака захлебнулась, и теперь варвары постепенно одерживали верх, так как их было значительно больше, чем римлян. Несколько воинов под предводительством командира уже окружили эскадронного знаменосца. Прижимая знамя к груди, тот свободной рукой отбивал удары длинной спатой. Но силы были неравными. Самый отчаянный из воинов прыгнул вперед и, выхватив поводья из руки знаменосца, стал дергать голову лошади, чтобы всадник потерял равновесие. Предводитель вонзил меч римлянину в бок, а один из воинов вырвал у него из рук древко и с торжествующим воплем поднял знамя вверх. Макрон увидел искаженное болью и горем лицо знаменосца, который, собрав последние силы, развернул коня и ударил похитителя знамени плашмя по спине. Знамя упало на землю вместе с врагом, но его товарищи набросились на римлянина, стащили с лошади и стали добивать на земле.

Макрон заметил четверых солдат Требеллия, находившихся поблизости от упавшего знамени. Сложив руки рупором, он во весь голос крикнул:

– Спасай знамя, декурион!

Требеллий оглянулся и увидел Макрона, который показывал пальцем в сторону группы местных воинов. Они уже успели расправиться со знаменосцем и теперь намеревались удрать вместе с захваченным трофеем. Успех вдохновил их товарищей, и положение римлян стало критическим.

– Ну же, ублюдки! – рявкнул Макрон, повернувшись к форту. – Помогите нам!

Командир гарнизона уже оценил ситуацию, и в следующее мгновение ворота открылись, и отряд наемников строевым шагом направился к месту, где кипела битва. Вздохнув с облегчением, Макрон поднял меч и огляделся по сторонам в поисках нового противника. И обнаружил, что Катона нигде не видно. По спине пробежал холодок.

– Катон, где ты? Отзовись!

Тут он заметил в нескольких шагах кровавое красное пятно на траве и гребень принадлежащего префекту шлема. Не медля ни секунды, Макрон развернул коня и поскакал к месту, где, вероятно, случилось несчастье с другом. Неподалеку валялась конская туша, и Макрон мгновенно сообразил, что Катон оказался в западне. Его внимание привлек местный воин, который только что прикончил легионера и вытащил из тела окровавленное копье. Воин тоже заметил красный гребень шлема в траве, его глаза загорелись кровожадной радостью, и он устремился к беспомощному Катону.

– Не сметь, пес! – рыкнул Макрон, пришпоривая коня.

Катон, еще не видя противника, почувствовал его приближение. А потом показалась высокая фигура, бегущая по высокой траве в его сторону. Воин был одет в теплый коричневый плащ, накинутый поверх черной туники, и штаны, перевязанные ремнями. На шее поблескивала серебряная гривна, а мокрые от дождя волосы свисали прямыми прядями до плеч. Катону хватило секунды, чтобы рассмотреть противника, потом он напряг все силы и, застонав от натуги, снова попробовал высвободить ногу. Лошадь истекла кровью и затихла. Мертвая туша придавила седло, а вместе с ним и ногу. Повернувшись набок, Катон привстал как можно выше на левом локте и направил острие меча на приближающегося врага.

Воин сразу понял, что попалась легкая добыча, и со свирепой ухмылкой нацелил копье на беспомощного римского офицера. Стиснув зубы, Катон встретился с ним взглядом, полный решимости не давать волю страху перед лицом неминуемой смерти. Жаль только, что она оказалась такой нелепой и бесславной. Какой позор быть заколотым, словно коза на привязи! Катон надеялся, что Юлии не сообщат подробностей его постыдной гибели и жена станет оплакивать его как героя, которым Катон всегда хотел быть.

Воин отвел назад копье, готовясь к удару, а Катон тем временем напряг руку. Вот острие копья, похожее на широкий лист, метнулось молнией вниз, чтобы нанести глубокую смертельную рану. Однако Катон точно рассчитал действия противника и приготовился парировать удар. Спешить нельзя, а то промахнешься. И вот острие копья с лязгом ударилось о кромку клинка, отскочило в сторону и, скользнув над плечом, просвистело у самого уха, так что Катон ощутил кожей движение воздуха.

Взревев от разочарования, противник снова отвел копье, намереваясь ударить беспомощного римлянина. На сей раз он рассчитал удар и отбил меч Катона с такой силой, что префект едва не выронил оружие, ощутив острую боль, пронзившую руку. В следующее мгновение варвар повернул копье торцом и с силой ударил по шлему Катона. Оглушенный Катон завалился без сил на спину, а его противник с ликующим воплем поднял копье в последний раз, намереваясь добить префекта.

– Не смей, ублюдок! – прорычал Макрон.

Варвар в растерянности оглянулся, и тут на него наехала лошадь. Макрон, выпрыгнув из седла, навалился на воина, и оба тяжело рухнули на землю. При падении они выронили из рук оружие, и Макрон, вытащив из-за пояса кинжал, вонзил его в противника. Толстая ткань плаща спасла воина, острие не проникло глубоко в тело. Макрон нанес второй удар, ранив противника в плечо. Благодаря мощному телосложению центурион имел серьезное преимущество в ближнем бою. Встав на четвереньки, он придавил коленями противника и одновременно схватил его за волосы, чтобы отвести голову в сторону и обнажить шею. Макрон уже занес руку для смертельного удара, но тут раздался голос Катона:

– Погоди, Макрон! Не надо!

– Зачем он тебе сдался? – оскалился Макрон.

– Хочу допросить.

Разочарованно крякнув, Макрон буркнул:

– Ладно, приятель, тогда отдохни.

Повернув кинжал, он ударил воина рукояткой по голове, и тот, обмякнув всем телом, рухнул на землю. Выпустив из рук волосы поверженного врага, Макрон убрал в ножны кинжал и меч, а затем, подбоченившись, обратился к другу:

– Чем это ты там развлекаешься? Отлыниваешь от работы?

– Очень смешно, – буркнул Катон. – Видишь, я попал в переплет. Давай, не теряй понапрасну времени, помоги.

Зашелестела трава, и друзья увидели отряд наемников во главе с опционом, спешащий в их сторону.

– Кай Лентул, – представился опцион.

– Вовремя подоспел, опцион, – скривился Макрон. – Вы уклонились от сражения, но по крайней мере можете сейчас принести хоть какую-то пользу. Помогите префекту выбраться из-под проклятой коняги.

Опцион с солдатами, положив на землю копья и щиты, стащили лошадиную тушу с Катона. Префект заскрипел зубами, так как боль пронзила ногу с новой силой.

– Осторожней! – простонал он.

Наконец Катон смог сесть и осмотреть ногу. Медные заклепки на конской сбруе вдавились в тело, оставив глубокие следы под коленом. Кровообращение потихоньку восстанавливалось, но боль не проходила. Проклиная все на свете, Катон с трудом встал на ноги и попробовал сделать шаг, но его повело в сторону. Нога занемела и не хотела слушаться. Макрон вовремя подоспел на помощь и подхватил друга под руку.

– Ну как ты?

– Замечательно, спасибо за заботу, – огрызнулся префект. – Какую еще глупость спросишь?

Макрон, не обращая внимания на грубость, рассматривал ногу друга.

– Надеюсь, перелома нет?

Катон лишь покачал головой и выпрямился, чтобы оглядеть поле боя.

Римляне разбили врага, но победа досталась дорогой ценой. На земле валялись вперемешку трупы людей и лошадей. Требеллий собирал уцелевших воинов своего эскадрона, и Катон прикинул, что в седле осталась едва ли половина солдат, которых он повел в атаку. Остальные были ранены или убиты. Несколько лошадей стояли без всадников и били копытами о землю. Последний замешкавшийся местный воин уже добежал до рощи и скрылся за деревьями. По подсчетам Катона, противник потерял не менее тридцати человек. Наемники ходили по полю битвы и добивали уцелевших врагов. Схватка была быстрой и жестокой, но заставу удалось спасти, а противник получил суровый урок.

Катон вдруг вспомнил, что эскадрон Требеллия потерял боевое знамя, однако гнаться за варварами в лес, чтобы его вернуть, было большой глупостью. Незачем напрасно рисковать жизнями людей. По возвращении в Глевум декуриону придется держать ответ перед командующим. В армии потеря знамени не допускается, и оправдания этому нет, даже если речь идет о самой маленькой боевой единице. Требеллию, по меньшей мере, грозит разжалование в рядовые и всеобщее презрение, и это позорное пятно навеки погубит его репутацию. Но уж лучше так, чем потеря остальных людей при попытке спасти честь эскадрона. Возможно, со временем знамя найдется. Когда римляне разгромят силуров и присоединят их земли к провинции Британия.

– Макрон, прикажи Требеллию отвести людей в форт, пока он еще не успел наделать глупостей.

– Ясно, – кивнул Макрон.

Катон попросил двух наемников помочь ему добраться до ворот форта. Еще два воина несли бесчувственного пленника. Сначала надо привести в порядок больную ногу и дать время раненому прийти в себя, и уж потом выяснить, какую информацию можно от него получить.

Глава 14

Требеллий, отступив на шаг от пленника, вытер о тряпку окровавленный кулак.

– Думаю, теперь он готов ответить на все вопросы.

Катон наблюдал за происходящим, сидя на табурете в офицерской столовой. Легкие раны на ноге промыли и перевязали, но колено, вывихнутое во время короткой схватки с копьеносцем, причиняло сильную боль при ходьбе. Один из наемников соорудил для него нехитрый костыль, чтобы можно было передвигаться, пока не заживет колено. Ходить с костылем было неудобно, но Катон утешал себя надеждой, что через пару дней полностью выздоровеет. Чего нельзя сказать о копьеносце, который сейчас расплачивался за посягательство на жизнь префекта.

Силура раздели до пояса и сковали руки спереди, продев древко копья через сгибы локтей за спиной. К древку привязали веревку, а ее другой конец перекинули через прочную балку в офицерской столовой. Требеллий потянул за веревку, поднимая пленника на ноги, заставляя его встать на носки, а затем закрепил веревку на балке. Потом он стал наносить удары в живот и лицо, не слишком сильно, чтобы не покалечить, однако вполне достаточно, чтобы помучить и запугать. Требеллий рассказал, что учился искусству вести допрос, и, наблюдая за декурионом, Катон пришел к выводу, что тот хорошо освоил ремесло. Макрон сидел за столом рядом, склонившись над миской с дымящейся ячменной похлебкой, и тоже следил за допросом. На столе стоял кувшин с вином, две кружки и миска с похлебкой для Катона, к которой префект даже не прикоснулся.

– Ладно, – откашлялся Катон. – Спроси, откуда пришел его отряд. Хочу знать, где находится их селение.

Требеллий, как умел, перевел вопрос. Силур, подняв глаза на Катона, сплюнул в его сторону кровавую слюну и что-то пробормотал. Требеллий, закинув голову пленника назад, ударил его по лицу.

– Хватит, – остановил его Катон. – Что он сказал?

Требеллий отпустил волосы силура, и его голова бессильно упала на грудь.

– Посылает куда подальше, господин префект. А еще желает нам отыметь друг друга.

Макрон опустил бронзовую ложку и изобразил возмущение.