Стратегия. Спасатель Денисов Вадим

На какое-то время в рубке воцарилась полная тишина. Вот оно, час «X» настает.

— Почему мы их не видим? — Ленни первой разрушила паузу.

— У них локатор мощнее, армейский, наверное, — неохотно пояснил шкипер. — Далеко встали ребятки, широко раскинулись русские. Створные знаки на берегу… Я уже стал подзабывать, как они выглядят! Серьезные тут дела творятся. — И, чуть помедлив, добавил: — Нужно поднимать флаги. Мы же не манильские рыбаки.

Недолго повозившись с креплениями, флаги мы подняли все, какие только смогли: ниже моего русского встал швейцарский «крест», потом следовали индийский и многозвездный флаг «Свободной территории Шанхай». У бадхов же своего флага пока не имеется, Сашка даже расстроился.

— Ничего, парень, мы тебя самого на носу поставим. В цветастой косынке — сразу поймут, кто ты, — сомнительно утешил его Джай. — А вот пулемет, как бы то ни было, стоит проверить и зарядить.

— Предполагаешь возможность «обманки»?

— Ты же сам говоришь: осторожного и Кали хранит!

Сложно не согласиться, ученые. Эдгар какой-то…

Вечерело, заходящее солнце слепило рулевого, но субтропические закаты недолги, да и поворот скоро. Шкипер загодя включил ходовые огни, судно пошло чуть медленнее. И вот только сейчас наша РЛС пискнула — есть объект на горе, спрятан среди высоких деревьев склона, визуально сразу и не заметишь. Высоко же поставили систему слежения мои соотечественники. А вот и створные знаки, в бинокль отчетливо видны два больших белых щита, постепенно сдваивающихся по мере поворота судна.

Вода Волги другого цвета, похоже, течение сносит конус выноса на запад — граница видна плохо, но это уже из-за недостатка освещения.

Рявкнула сирена, шкипер обозначил решение причалить. В ответ на берегу замигал фонарь.

Пш-шш…

— Морской Пост — «Клеверу». Заходите на световой сигнал. Глубины большие.

Господи, неужели приплыли?

Небольшой, но глубокий залив Морского Поста имел основательную дощатую пристань, достаточную для швартовки судов такого типа, показатель, склад и подсобку рядом. «Клевер» встал справа от трех моторных лодок: две алюминиевые, один RIB. Над причалом — бревенчатая (а какая еще!) изба, по высоте — метров двадцать от обреза воды. Склон тут не очень крутой, есть лестница. Ступени частично каменные, но есть и земляные, нарезанные вручную. Сбоку от лесенки — пологий желоб между соснами, вдоль которого протянут канат лебедки, грузы затаскивать.

В стороне от устья, справа, волжскую воду встречает мрачный одинокий высокий остров, поверху густая шапка высоких сосен, снизу — кайма белой пены. Не велик и не мал, на узком бережку в одном месте виднеется какой-то навигационный знак, а вот маяка с огромным фонарем под куполом остроконечной башни нет. А живописно было бы.

Поселок Морской Пост — это пять жилых изб, столько же семей здесь и живут, по местным меркам вполне нормально. А вот изба над причалом нежилая, там находится своеобразный клуб общины. Береговая кают-компания. Здание — и тут думать нечего — бывший RV, чуть отличается от найденной нами избы в Балаклаве, но формат тот же, как и размер.

Все дома стоят на большой прямоугольной площадке среди вековых деревьев, частью природной, частью расчищенной. Есть огороды, сараи, две бани, летняя столовая под навесом с длинными столами и скамьями. И даже детская площадка с качелями! В отдельно стоящей будке мерно рокочет дизелек — ага, там генераторная. Ветряк установлен перед обрывом. Энергоснабжение тут вообще капитально диверсифицировано, богато живут, чувствуется, что топливо не в дефиците. Три моторки на пять семей…

Это самая дальняя обжитая точка Русского Союза, до Замка Россия отсюда триста тридцать два километра по лагу.

Наши.

Русская речь! Федя чуть сознание не потерял! Жаль, не все это понимают и ценят.

— Далековато… Не страшно жить на отшибе? — спросил я на английском, чтобы понимали остальные. Эдгар шпарит на «англичанке» только так — к ним, кстати, в лостах не так давно подданную Британии телепортировало.

— Раньше было реально далековато, чувак, — улыбнулся глава общины, молодой в общем-то парень странного образа: смесь эзотерики и откровенной ковбойщины.

Высокий, худой, с козлячьей бородкой и умными спокойными глазами. Повязка на лбу, хламида, адаптированная под бытовые реалии, огромный серебристый револьвер на боку. Какие-то новые индейцы. Образ фронтир-хиппана несколько портили руки, мозолистые, натруженные.

Ленни в полном восторге, я даже встревожился. Она уже раз десять дернула меня за рукав, восхищаясь то ленточками на деревьях и молельной площадкой круглой формы, то странными знаками на избах, то фанерным солнцем с вязью надписей по кругу. Особый восторг у сильфиды вызвали Ворота Диалога — два высоких вкопанных столба, обращенных к морю.

— А теперь рядом с нами совершаются крупные промышленные движения, — продолжал рассказывать Эдгар. — На той стороне реки, в двадцати километрах от нас — Промзона, большой цех, где производится ремонт легкой и тяжелой техники, там же погранзастава, я, кстати, внештатный сотрудник… Хутор есть.

Погранцы границу стерегут, офигеть!

— Из Промзоны грунтовая дорога ведет к побережью, там находится недавно открытый Южный Форт. Сам там еще не был, но парни говорят, райское место, курорт будут строить. И Новый Порт — в соседней бухте. Кстати, на той стороне отличные пляжи, у нас таких нет.

Верить или нет? Русские собираются создавать санаторий рядом с морским портом. Мои друзья не поверили, прочитал по лицам. Я… Не знаю пока… Но экскурсии выходного дня в Морской Пост уже заезжают, таковое обслуживание стало привычным для жителей поселка, живущего, как выясняется, не только заготовкой морепродуктов.

Кстати, балаган и информационный щит на берегу — их рук дело.

В наибольшем восторге от увиденного был Сашка: для цыганенка это не просто новый поселок — Новый Мир. По-моему, он больше всех осмотрел — не стырил бы чего.

Как я понял, подобная ссылка есть дело добровольное, а начало традиции положил сам Эдгар, к которому позже присоединилась его подруга Лилит, чем-то похожая на Zicke молодая эмансипе-девица из Братиславы. Эдгар, в начале пути записной кришнаит с отшельническими закидонами, по дороге прозрел, обрел и открыл. Новых неформатных людей приветствует, вводя их в лоно Новой Религии. Книги парень пишет. Этот мастер эзотерических исканий и мистик-философ, субъективный идеалист и «дегустатор трансцендентальной апперцепции», как он не устает повторять, весьма плодовит. Целую серию засобачил; брошюры вручную переплетают тут же, потом изучают и даже переправляют часть экземпляров в библиотеку Замка. Серия называется «Живительный Свет Смотрящих». Ленни, а по-иному быть не могло, уже разжилась образчиком.

И я подумал, что при других обстоятельствах она вполне могла бы встретить меня среди ленточек…

Смотрящими, как выяснилось, местные называют Писателей, Кураторов, Властителей — у каждого анклава Главным Затейникам дано свое название.

Плотный поздний ужин удивил всех.

— Почему-то я думала, что они вегетарианцы, — несколько расстроилась моя подруга.

— Даже такие чудаки на новой планете умнеют, — не переставая жевать, отозвался шкипер, уминавший большой кусок жареной грудинки горного барашка.

В общине уже есть двое детей, на подходе третий, скоро женщину повезут в Медцентр — именно так было сказано, с пиететом и гордостью.

— Пока воспитываем сами, но скоро в Промзоне откроют филиал школы, — сообщила Лилит, поглаживая по голове крошечного оболтуса-эзотерика. Ходит малыш плохо, но ленточку на лбу уже таскает.

Нас «постовцы» по большому счету ни о чем не расспрашивали. Сделали дело, передали информацию по инстанции, встретили — и все, дальше не интересно. Чужие движухи их мало колышут. Тридцать процентов личного времени тратится на служебные обязанности, а все остальные семьдесят — на собственные бзики. И всех это устраивает. Подумалось, что переселение подобных нестандартных людей подальше от центра анклава было гениальным ходом русского руководства.

Оставаться тут на ночь мне что-то не хотелось. Я посмотрел на шкипера, моментально оценив его кислую рожу, и понял, что не одинок. Джай походил по территории с интересом, даже что-то выписал себе в записную книжку, а Ленни в таких случаях никто спрашивать не будет. Тикаем!

— В ночь по незнакомой реке… Могут быть трудности, — предупредил Маурер.

— Ну если так, то встанем на постой у матушки Природы, — предложил я.

Но Эдгар быстро развеял наши сомнения. Ему по барабану, останемся мы тут или нет, очень ровный парень.

— Река вся изучена, я дам вам копию лоции, судовой ход там обозначен. Сложное место всего одно, с порогами по одной стороне. Но на карте отмечено, а на берегу «навигация», прожектор-искатель берет. Радар у вас есть, эхолот наверняка тоже.

Мы с капитаном переглянулись. Если так…

— Да вы не волнуйтесь! Вас встретят и проводят, «Стерегущий» сейчас стоит на причале Промзоны. Еще и навстречу выйдут. Поедете — сообщу в Башню.

И мы решились: нечего тут болтаться, край России — еще не Россия, по Чукотке помню.

На прощанье Ленни поинтересовалась:

— А правда, что большие белые акулы тут плавают?

— Что, не видели? — изумился Эдгар.

— Не попались…

— По весне штук тридцать в Волгу зашло, — утешил нас философ. — Сейчас пусто. Увидите еще… Не трогайте их, и они не тронут, я в каждую местную уже по три пули засадил, так что они свое место знают. Отскакивают.

В чем-то он все-таки противоречив.

Собрались и отчалили оперативно, коротко вякнув ревуном в знак уважения и полюбовавшись на прощальное перемигивание фонариков на берегу. Знаете… Да и эти — нормальные люди. Везде они нормальные, если честно, других я не видел. Правители ненормальные.

Сопровождение появилось быстро.

Заревел мощный движок, в темноте вспыхнула целая «люстра»: два курсовых прожектора и мигающие «полицейские» огни. Рация нам не понадобилась. Подлетевший на огромной скорости катер, на торможении опустив усы-буруны в воду, пристроился по левому борту, тут же гортанно заговорил динамик громкой связи:

— «Клевер», внимание, говорит «Стерегущий»! Сторожевой катер ВМФ России, лейтенант Самохин. Приветствую в русских водах!

Мы тут же отгуделись, отмахались руками, покричали на всех языках.

На борту было двое: сам Самохин за штурвалом — в руках микрофон, второй же стоял у турели какого-то смутно знакомого пулемета, тактично облокачивался на стойку, ствол задран вверх. Типа мы не опасные.

— Вас сопровождать? Или сами сможете идти?

Я уже был вне рубки и мог отвечать по-русски.

— Сможем, лоция имеется!

— Отлично! Тогда я доведу вас до Сены, оттуда вернусь. А вскоре вас уже и…

Тут у «Стерегущего» что-то зашипело, затрещало, динамик пару раз подозрительно крякнул. Самохин кивнул напарнику, тот бросил пулемет и полез в потроха усилителя. И вдруг я услышал заветное! Да так громко!

— Мать… Гангрена железная, чтоб тебя в задницу… Да че ты там возишься, на, засади ей по самые! Провод, млямба, синий! Синий, говорю! Куда! Е-е-оо… Албасов, ты тупой? Твою душу…

Бальзам! Бальзам!

— Ох, мляут! — выругался и я на смеси языков.

Красота-то какая! Услышал родненькое! От своих!

Наши притихли, настороженно прислушиваясь к частично знакомым словам.

Наконец Маурер акцентированно произнес:

— Надо же, и тут северяне!

Я ничего не понял.

— Какие северяне, ты о чем, Ули?

— Да те самые, что в Базель из Израиля приезжали, — перехватив ответ, невозмутимо поведала Ленни. — Мат на мате, вот люди и запомнили. А ты что, Федя, думал, мы тебя так за еврейскую внешность прозвали? Да ты в зеркало хоть изредка смотришься? С твоим картофельным носом…

Давно меня так не разводили! Даже обидно — старался ведь соответствовать…

Сена, впадающая в Волгу, — это не менее круто, чем Ганг, впадающий в Рейн! Но фокус уже знакомый, и я не удивился: сам порядок узнавания мира предполагает подобное. Оказывается, дальше по Сене стоит Нотр-Дам, Замок сельского Парижа — Самохин так и сказал: «село». Франция…

— Боже, Париж… Как давно я там не была!

А я так вообще не был.

Несмотря на помощь звездного неба, видно было плоховато, помогал локатор и прожектора. После Сены «Стерегущий», починив наконец-то свою шарманку, громко попрощался и красивым виражом отвалил на обратный курс.

Последующие восемь ходовых часов прошли спокойно, но очень тяжело — ожидание измучило всех. Пробовал пойти вздремнуть, не получилось, голова полна мыслей, ожиданий и предположений. Эмоции не дают уснуть.

Слева от нас началась степь, бесконечная и бескрайняя.

По понятным причинам Сашке шкипер штурвала не доверил, а вот Ленни порулила — у нее уже есть опыт плавания в темноте. С лоцией плыть просто красота — карта нам была вручена подробная, вся батиметрия имеется, русло на листах — с промером глубин и характером дна. Судовой ход шкипер выдерживал по РЛС и визуально — прибором ночного видения. Казалось, все так просто! Чего плетемся? Меня так и подмывало встать за штурвал.

Да кто бы дал…

Течение на Волге не слишком быстрое, но скорость упала. Да и невозможно набрать крейсерскую в первом проходе по новой реке. Дьявол меня задери, я дождусь когда-нибудь финиша? Лес сменялся полем, горы — равниной.

Монотонность начала раздражать.

Никто не спал: как тут уснешь.

— Судно на радаре! — наконец заорал Маурер.

Отметка на зеленом экране локатора помигивала прямо по курсу, рядом с ней значения вектора и скорость. Вскоре компьютер идентифицировал появившийся объект как «средний буксир водно-морского типа». В реалиях существующего речного многообразия это как крейсер, судно никак не меньше «Клевера».

Маурер первым окликать встречающих тактично не стал.

Пш-шш…

— «Клевер» — «Дункану»!

Радиообмен вел я.

— На связи. Здесь дизель-электроход «Клевер», шкипер Ули Маурер. Говорит командор международной экспедиции Федор Потапов.

— Говорит Владимир Коломийцев, капитан флагмана флота, фрегата ВМФ России «Дункан». Приветствую шкипера и командора!

И он, легко переключившись на английский язык, продублировал сказанное.

Шкипер довольно покивал.

— Ули, форма! — прошипела Zicke.

— Проклятье! — Маурер бросил все и мощно рванул вниз.

— Давай быстрей, я тоже переоденусь! — успела крикнуть вслед сильфида.

Пш-шш…

— «Клевер», подходить будем с левого борта, вдогон. За милю сбросьте скорость.

— Сделаем, «Дункан».

Шкипер переоделся в рекордный срок, словно рядовой мотострелковой учебки, сменив за штурвалом Ленчика, коя тут же скрылась из виду.

Нам с индусом переодевать было нечего — мы тут так, погулять вышли.

Дальнейшие переговоры вел уже Маурер, непринужденно обмениваясь с капитаном флагмана о всякой текущей ерунде — мало тут людей такого уровня. А ведь мы по окияну шастали, не из лужи какой выскочили.

Уже светало, поэтому можно было разглядеть почти все детали. Может, в мирное время да в прошлой своей жизни означенный «Дункан» и был буксиром… сейчас он точно был фрегатом! Военное судно шаровой окраски с белыми индексами и номерами, Красной Звездой и Андреевским флагом на мачте проплывало мимо. День ВМФ в Питере, да и только! Как тут Феде не гордиться Родиной.

— Обрати внимание на бронезащиту корпуса, — почему-то шепотом подсказал индус.

Ага. Плиты повсюду, рубка в щелевом доспехе. А на носу чуть ли не башенка с тяжелым пулеметом. Это ДШК, что ли? И на корме пулемет! Серьезное вооружение, серьезней не видал. Какие тут, к черту, птички… Всю стаю с небес поснимает.

Шкипер сбавил ход.

Заложив вираж, «Дункан» поднажал и вскоре догнал мотобот, пристраиваясь слева. Идет, чуть раскачивается, вид грозный… Антенна РЛС без кокона, мощная, несколько высоких радиоантенн, по бокам надстройки еще приборы. Камеры ночного видения? В рубке рядом с Коломийцевым угадывается еще кто-то. Один человек стоит в башенке ДШК, но ствол смотрит слева по курсу, ни разу не дернулся.

На палубе выстроились двое, судя по небрежному виду и позам — никак не моряки. Один повыше и покрепче, второй на его фоне — коротыш.

Суда выровняли скорость, пошли рядом, Сашка закрепил концы.

— Что, камрады, мы поднимаемся на борт! — не столько спросил, сколько уведомил маленький.

— Давай!

Оба ловко перепрыгнули на палубу «Клевера».

— Группа сталкеров анклава. Старший группы Сомов Михаил, позывной «Гоблин», — хрипловатым баском представился кабан совершенно бандитского вида.

— Костя Лунев, позывной «Кастет», — подхватил тот, что поменьше.

Сталкеры, надо же!

А маленький-то — тоже тот еще подарок — глаза хитрые, острые, сам резкий. Очень опасный мальчик.

Оба быстро прострелили глазами меня и Джая.

Тертые волкодавы, сразу вижу. Небрежный профессионализм, печать опыта. Камуфло на бойцах хоть и крутое, но выцветшее, стираное-перестираное, на подвесках чего только нет, ножи, рации с гарнитурами, гроздья подсумков. У Кастета тюнингованный ствол, да еще и гранатомет какой-то снизу, не сразу и опознал родной калаш, у кабана — что-то из «тигриного» семейства.

— Вся Волга о вас только и гудит, сенсация века, на! — продолжил Лунев, судя по всему, поклонник разговорного жанра.

Мы с индусом представились, пожали лапы. Нормальные лапы, крепкие.

Гоблин никак не мог оторвать взгляда от кукри индуса и моей абордажной сабли.

— Пришлось? — кивнул он на клинки.

— Довелось, — порадовал я его. — Резались с восточными мальчиками.

— Зашибца! — крякнул кабан. — Потом расскажете.

— Если время будет, — я сбил посыл — пусть прикроется, не пионеры прибыли.

— Они круты, — Сомов повернулся к товарищу.

— Другие не доплыли бы, — отрезал тот.

Странно, почему не он старший группы?

Заметив в руках у Джая «томпсон», старший сталкер протянул руку, попросив разрешения рассмотреть диковинное оружие вблизи. Джай что-то хитро ответил на своем языке, но Гоблин понял — хмыкнул и протянул индусу «тигр».

Мы же с Кастетом стояли друг против друга, буквально замерев: маузеры на портупеях заметили одновременно — только сейчас и можно было разглядеть, что у нас задвинуто за спину.

Вот это номер! Коллега?

Дуэль взглядов длилась секунд пятнадцать, после чего я медленно спросил:

— Откуда ствол-то такой видный, если не секрет?

— Трофей боевой, камрад, — так же медленно вымолвил Костя. — Трофей… Со значением. А у тебя с каких небес?

Они знают, что это за оружие.

Ну, да я и не собирался прятаться — бессмысленно: узнают рано или поздно, полмира эти раритеты видело.

— Именно с небес. Даны при новом рождении.

Глаза Кастета моментально изменились — буквально за долю секунды! Раз — и совсем другой человек! Словно сработал переключатель режимов. Уже без всякой настороженности он обернулся к напарнику, громко и раздельно сказав:

— Гоблин, у нас Спасатель.

Бандитоподобный кабан, который в это время что-то там обсуждал с индусом, самым неведомым образом находя в беседе общий язык, резко обернулся, посмотрел на Костю, на меня, заметил портупею и тут же заторопился:

— Я в рубку!

И огромным прыжком сиганул на борт флагмана. Джай на всякий случай подвинулся поближе ко мне.

«Докладывать поскакал», — догадался я.

— У тебя бронежилет есть? — окликнул меня Кастет.

— Зачем это?

Опа! Теперь и этот, перестав реагировать на мои слова, что-то забормотал в гарнитуру. Что ж они так всполошились-то? Пока думал, Гоблин вновь появился на борту «Клевера» с обвисшим в руках пятнистым «броником».

— Держи. Стоишь открытый, как морковка… Это неприемлемо.

— Да идите вы! Что за паника! — мгновенно взбесился я.

— Сейчас мно-огое изменится… — пообещал Гоблин, отвязывая швартовочные концы.

Глянув на рубку, я поймал взгляд шкипера. Маурер успокаивающе кивнул, показав на рацию: в курсе, мол, все нормально… А «Дункан», коротко предупредив нас противным сигналом, начал стремительно отваливать от борта, поначалу отстав, а потом с догоном же выстраиваясь уже с правой стороны — так, чтобы перекрывать близкий берег. Носовой и кормовой «плутонги» нацелились на проплывающий мимо лес.

Я свисаю, спецоперация «Президент»!

— Если с тебя хоть волос упадет, Сотников нас в грунт по плечи вколотит, — весело пояснил Кастет. — Потерпи, почти коллега! Давай лучше номера стволов сверим, на удачу! А жилетик-то накинь, накинь…

Все поняв, я тем не менее «жилетика накидывать» не стал.

— Что думаешь делать, Спасатель? — в прежней нагловатой манере поинтересовался Гоблин.

— У тебя есть полномочия вести международные переговоры… сталкер? — процедил я.

— С некоторых пор нет, — неожиданно легко оттолкнул его Кастет. — Забрали их у нас к чертям, после неких подвигов… да.

Обстановку разрядила Zicke, эффектно появившись на палубе в сопровождении шкипера, — вся в легком белом платье. Накрашенная и уложенная!

Фея! Е-э… Хороша, бестия!

Не один я это заметил! Сталкеры затоптались на месте, одергивая форму и пряча подальше оружие, Гоблин заулыбался, сделавшись еще страшнее, Костя начал принимать рыцарственные позы.

— Ленни Кальми-Ре, личная фрейлина его высочества Спасателя, — промурлыкала хитрая дева по-немецки, потом по-французски и совершила изящный книксен. Получилось породисто.

Мужики что-то радостно и традиционно тупо забубнили в ответ. А капитаны встали друг против друга у бортов и начали легко перекрикиваться на немецком — суда шли очень близко. Ленни, накрасовавшись и наслушавшись комплиментов, вновь поставила стул, картинно раскинула альбом и принялась артистично зарисовывать все подряд, — тут уж головорезов было не отклеить! Эх, нужно будет этому Гоблину в нос зарядить, нужно…

Кстати. Я пошел на нос, чтобы не расстраиваться. Потом лег на корме.

Минуты тянулись и тянулись. Час совместного пути. Начался второй. Казалось, эти тяжелые километры никогда не закончатся.

Волга становилась все шире, пологий мыс с купинами низких деревьев заканчивался, вот суда выскочили на огромный разлив… берега разбежались… и впереди справа показался Замок! Большой, серый, с высоким донжоном сбоку, он стоял на небольшой возвышенности и, казалось, полностью контролировал все пространство вокруг. Наблюдатель. Командир. Совсем не похожий на все виденные мной раньше. Неброский, но основательный, мощный. Какой-то вечный. Неубиваемый.

Навстречу нам летели разномастные моторки, штук шесть. От берега отчаливали и другие лодки.

А поперек широченной реки, медленно утюжа воду, двигалось странное приземистое судно, похожее на военный паром. На палубе стояли люди и махали руками. Надо же, встречают!

— Подожди, еще не то будет, — тихо предупредил Кастет, бесшумно подкравшийся сбоку. — Сотников распорядился устроить вам встречу по высшему разряду. А ему всегда видней. Не обедали еще? Это хорошо. Там такой обед зарядили… Меню смотрел.

Третий раз слышу эту фамилию. Первый раз — от Эдгара.

— Что за Сотников такой? Нормальный мужик?

— Это не мужик, это Роль Личности в Истории.

Вот и причал. Каменная щербатая полка все ближе и ближе. Сбоку выстроилась куча машин, самых разных, много людей. На стенах крепости тоже стоят и машут, что-то кричат.

Ба-бах!

На стене цитадели звонко рявкнула пушка!

От неожиданности я вздрогнул! Бес вам в бок, так ведь и заикой останешься! Да, это вам не «эрликончики»… Кастет, зараза, мог бы и нормально предупредить! Я оглянулся. Экипаж приходил в себя. Ленни с помощью лесного разбойника быстро собирала разлетевшиеся по палубе белые листы.

Лунев довольно обернулся:

— Каждый раз балдею!

Оба судна почти синхронно включили ревуны, а потом в наступившей тишине над стремительно приближающимся причалом из динамиков громко зазвенел, понесся нам навстречу «Марш Петра Великого», «Петровский марш» — «Встречный марш»!

Мамочки…

У меня выступили слезы.

— Плачешь, чувак? — Ленка тихо прижалась справа.

— Это неприемлемо, — передразнил я Кастета, проведя кулаком по глазам.

Береговая команда уже сноровисто вязала узлы на кнехтах, на причал полетели сходни. Взяв подругу за руку, я обернулся к Кастету:

— Костя, а что там на первое будет?

— Так борщ! Что ж еще…

— И то верно, — сказал я.

И сделал первый шаг по старому серому камню.

Здравствуй, Родина!

Я вернулся.