Любовь и магия-2 (сборник) Князев Милослав

– Неприятных заклинаний?

– Дворец – неспокойное место, и желающих сделать пакость ближнему тут хватает, – спокойно разъяснил герцог.

Вот ведь демон! Именно об этом я и думала! Как же хочется домой… эх, если бы не эта неустойка!

Видимо, лицо выдало мои мысли, потому что герцог неожиданно сжал мою ладонь и доверительно шепнул:

– Все будет хорошо.

От этого по коже неожиданно пробежали мурашки, а сердце споткнулось. Паника отступила, и я осознала, что рядом с этим мужчиной бояться действительно нечего. А Миран Ранвэр, отпустив мою руку, как ни в чем не бывало продолжил путь.

Я же пребывала в смятении. Кисть от недавнего прикосновения буквально горела, а стоило сосредоточиться на этом ощущении, по коже пробегала очередная толпа мурашек. И это одновременно было и приятно, и злило. Да, Миран Ранвэр из рода Такров оказался не таким женоненавистником, как я подумала вначале, и, видимо, несмотря на ситуацию с Прэнстом, относился ко мне с пониманием. Но даже это не повод думать, что я ему понравилась, и так реагировать на банальное рукопожатие! К тому же он – герцог, а я – обычная девушка. Ну, в самом деле, смешно. И глупо.

…Мысленно ругаясь сама с собой, я вслед за герцогом вышла в огромный розарий, где между густых кустов бежали неширокие дорожки из белой мраморной плитки. Вдохнув теплый летний воздух, я окончательно выкинула глупости из головы и сосредоточилась на работе. К тому же в нашу сторону шли две представительницы прекрасной половины дворянства.

Платиновая блондинка в пышном жемчужном платье с дорогой отделкой окинула меня удивленным и настороженным взглядом, но сразу переключилась на герцога и лучисто улыбнулась. Вторая девушка, в бордовом, была куда сдержанней. Да и приветственный книксен сделала глубже, чем ее подруга.

«Компаньонка», – мысленно определила я.

– Ваша светлость, я так рада вас видеть, – выдохнула блондинка.

И красавчик в буквальном смысле «поплыл». Лицо герцога из собранного превратилось в бездумно счастливое, а главное, он даже не позаботился представить меня. Сразу перешел к комплиментам блондинистой дамочке. В том, что это графиня Ламптэ, я уже не сомневалась. Собственно, как и в том, что герцог под воздействием приворота.

Но под каким именно? Это еще необходимо было выяснить.

– А кто ваша спутница? – благосклонно наблюдая за тем, как мужчина целует ей пальчики, полюбопытствовала графиня.

В то же мгновение запястье с браслетом неожиданно обожгло, и я нервно дернула кисть. Впрочем, неприятное ощущение сразу исчезло.

– Мадемуазель Юлиана, моя личная охрана от отравления, – ответил герцог, с явной неохотой отрываясь от ее руки.

– Отравления? – вскрикнула графиня, а я чуть не поморщилась от пронзительного звука ее голоса.

– Дорогая, не стоит так переживать, это превентивная мера, – тотчас заверил Миран. – Мой венценосный родственник просто перестраховывается. Лучше пойдемте прогуляемся.

И мы пошли в глубь розария. Голубки на пару шагов впереди, мы с компаньонкой графини за ними. Герцог продолжал заверять свою ненаглядную, что все будет хорошо, и, естественно, сыпал комплиментами. А мое запястье жгло огнем от нагревшегося браслета.

Атаковала, скорее всего, идущая рядом мадемуазель Камилла. Герцог мог бы помочь, но его внимание было поглощено графиней Анитаной Ламптэ. Поэтому ничего вокруг он не замечал. Однако устраивать скандал я не стала: необходимо было сначала выяснить, каким образом приворожили Мирана, а поспешные обвинения компаньонки могли спугнуть графиню. К тому же к концу прогулки атаки прекратились. Жаль только, боль осталась, и я всерьез задумалась вытрясти со слуг успокаивающую мазь.

Перед обедом его светлость с графиней Ламптэ на время расстались, чему я была несказанно рада. Первым делом, когда мы с герцогом вновь вернулись в его крыло дворца, я направилась в уборную. Необходимо было посмотреть, насколько большой ожог получился.

Оставшись одна, я аккуратно сдвинула браслет. Кожа под ним покраснела, словно от раздражения, но и только. Что ж, это я точно переживу, через пару дней и следа не останется. Облегченно выдохнув, помыла руки и направилась обратно к герцогу.

Миран Ранвэр обнаружился в столовой, где слуги накрывали стол на четверых. А вслед за мной появились и гадюки.

– Мадемуазель Юлиана, может, мне изменяет зрение, но вроде с утра на вас было то же платье? – с милой улыбкой спросила графиня, усаживаясь за стол.

– Вы правы, графиня. Я не страдаю непреодолимым желанием переодеваться каждые полчаса, – сухо ответила я. – К тому же, увы, не имею права надолго оставлять его светлость.

На этом обмен любезностями и закончился. Да и некогда мне было вести светские перепалки: очень много блюд требовали проверки. К тому же герцог не упускал возможность уточнить, точно ли ему можно съесть этот суп, этот запеченный картофель и так далее. При этом, пока я не отвечала «можете есть, ваша светлость», никто к еде не притрагивался. К чему все это было, я задумываться не стала. Главное, что еда оказалась безопасна. А вот напитки, предложенные к десерту, подвели.

Девушки, как и я, пили чай, а вот герцогу подали вино. И в нем, как подсказывало мое чувство, находилось зелье, вызывающее судороги.

– А вот это пить не стоит, иначе придется бежать за лекарем, – даже не дождавшись приевшегося вопроса, спокойно выдала я и глотнула из своей чашки.

p>Мгновение за столом царило напряженное молчание, а после герцог зло выдохнул:

– Так… Грегор, оставь бутылку и найди Прэнста. – Едва прислуживавший слуга быстро выполнил указания и скрылся за дверью, Миран обратился к своим гостьям: – Дамы, увы, сегодня мы с вами не сможем посетить золотой фонтан, прошу меня простить.

– Ну что вы, мы все понимаем. – Графиня быстро поднялась и, не тратя времени на прощания, поспешно удалилась вместе с побледневшей компаньонкой.

«Нервничают», – мысленно отметила я, глядя вслед парочке.

Герцог же смотрел на меня. Странно смотрел. Я предпочла сделать вид, что мне абсолютно все равно, и допила свой чай.

А потом началась кутерьма. Прибежал Прэнст со своими людьми, собрали прислугу, устроили допросы. Благо, от меня требовалось лишь подтверждение, что вино отравлено. Правда, после этого мы предприняли поход на кухню и продуктовые склады, так что под конец всей этой беготни я еле волочила ноги.

Одно хорошо – вплоть до ужина герцог свой кабинет не покидал, поэтому можно было хоть немного передохнуть. Этим я и занималась, сидя на мягком диванчике с чашечкой чая. И, прикрываясь книгой, периодически бросала взгляды на хмурого мужчину, который даже в гневе был потрясающе красив. Герцог писал какие-то письма и отдавал распоряжения слугам, а я любовалась, то и дело стирая с губ глупую улыбку.

Но в один прекрасный момент за этим наблюдением меня поймали, и именно с той самой предательской улыбкой. Ох, как стало стыдно! Стараясь сохранить хотя бы остатки собственного достоинства, в ответ на вопросительный взгляд и заломленную бровь предложила, не меняя выражения лица:

– Чаю?

– Мадемуазель Юлиана, не вижу ничего веселого в происходящем, – холодно проговорил Миран.

– Но и ничего ужасного в этом тоже нет, – отметила я и неожиданно сама для себя добавила: – Не волнуйтесь, я не позволю вас отравить.

Мама дорогая, что я несу?! Это все от смущения и общего невроза, не иначе. Лучше пить чай и молчать.

Я сделала нервный глоток, а герцог вдруг рассмеялся. Весело и с каким-то облегчением. Удивительно, но мне захотелось к нему присоединиться, а в душе разливалось приятное тепло. Сдерживаясь, я кусала щеку и украдкой наблюдала за счастливым Мираном. Сейчас, когда его серые глаза, щурясь, смотрели на меня, герцог казался еще более привлекательным. На миг я забыла и про смущение, и о своей глупости, но…

– Спасибо, защитница моя, – отсмеявшись, произнес герцог, отчего я почувствовала, как вспыхнули щеки. – И пойдем, что ли, ужинать.

За столом я вновь периодически ловила на себе задумчивый, изучающий взгляд герцога, отчего сердце заходилось как бешеное, и сохранять внешнее спокойствие становилось проблематично. Окончание трапезы восприняла как великую радость, а сообщение о том, что на сегодня никаких дел у герцога не осталось, как благословение богов.

В общем, свободная и счастливая, я отправилась в выделенную спальню. И только когда за спиной закрылась дверь и меня окутала темнота, блаженно вздохнула. Наконец-то отдых!

С этими благостными мыслями я потянулась к небольшому кристаллу, вплавленному в стену… и ничего. Магический светильник даже не подумал заработать.

Повернула руку и посмотрела на витой браслет. Похоже, из-за атак этих куриц расфуфыренных артефакт окончательно разрядился. Вот еще проблема на пустом месте! Хотя…

Вспомнилось обещание Мирана о предоставлении мне необходимой помощи. Вот и настало время воспользоваться предложением!

Из комнаты выходила в смешанных чувствах: вроде и хочется, и колется. Коридор был пуст, светильники горели через один. И только сейчас я поняла, что без понятия, где искать свою светлость. Между моей комнатой, столовой и его кабинетом было несколько дверей, да и после тоже располагались какие-то помещения.

Решив начать с самых дальних, я уверенно двинулась в конец коридора. Не особо задумываясь, постучала в самую крайнюю дверь. В ответ тишина. Наудачу дернула за позолоченную ручку, и створка неожиданно легко распахнулась. В тусклом свете, проникающем через высокие окна, я увидела ровные ряды шкафов. Полки были плотно заставлены разнообразными книгами.

Я всегда любила библиотеки, ведь книгам все равно, кто ты. Им не требуется от тебя ровным счетом ничего, только открыть первую страницу. Поэтому, поддавшись сиюминутному желанию, прошла внутрь, чтобы посмотреть, насколько большая у Мирана коллекция. Пальчики сами собой потянулись к шершавым корешкам – хотелось глянуть, какие именно труды тут хранятся.

Удар оказался неожиданным. В одно мгновение тело скрутило от боли, и я провалилась в темноту.

Сознание вернулось резко и вместе с болью. По глазам ударил яркий свет. Я взвыла и дернулась, однако в тот же миг меня сжали в объятиях сильные мужские руки.

– Тихо, тихо, сейчас боль пройдет, – в ответ на сорвавшийся с губ стон заверил меня герцог.

Только я могла так глупо влипнуть! Ведь знала же, что в библиотеках магов часто находятся книги с защитными заклинаниями. «А без браслета даже не почувствовала угрозу, неудачница», – ругала я сама себя и жалась к твердой мужской груди, силясь побороть очередной приступ пронизывающей боли.

Миран успокаивающе погладил меня по голове и что-то прошептал. Почти тотчас расслабились сведенные судорогой мышцы, а потом и боль отступила. Какое-то время я боролась сама с собой, чтобы отстраниться от мужчины, но в объятиях было так хорошо и приятно, что это оказалось выше моих сил. Через тонкую ткань рубашки чувствовала тепло его тела, аромат чуть резковатого парфюма, и я буквально растворялась в этих ощущениях.

– А как вы тут оказались? – наконец, невпопад спросила я, лишь бы совсем не пропасть в нахлынувших чувствах.

Конечно, вопрос глупый, ибо Миран не мог не почувствовать, как сработало защитное заклинание. Примчался посмотреть на «жертву», а тут – я… позорище.

Герцог, впрочем, издеваться и ругаться не стал. Улыбнувшись, он выдал совсем неожиданное:

– Да вот, хотел чаю попить. И все бы хорошо, но понял вдруг, что без твоего спокойного «можете пить, ваша светлость» – глотка сделать не могу.

И столько обреченности в его голосе прозвучало, что я не смогла сдержать улыбку. Герцог не может есть без разрешения какой-то девчонки! Кошмар, куда катятся королевства?!

Я окончательно расслабилась. Возвращать меня с небес на землю Миран тоже не торопился, еще и усугубил ситуацию, подняв резко в воздух.

Ойкнула и инстинктивно обняла его за шею. Наверное, стоило смутиться, но в этот момент мне на условности было наплевать. Сегодня мне плохо и, значит, все можно, а завтра сделаю вид, будто ничего не случилось.

Куда меня несли, не видела и не особо интересовалась, поэтому, очутившись на мягком диванчике, с интересом осмотрелась. Как оказалось, его светлость изволили доставить меня в небольшой будуар, двери из которого вели в герцогскую спальню. На небольшом столике рядом с диваном стоял поднос с чаем и перевернутая обложкой вверх раскрытая книга.

– И как ты умудрилась за один день выесть весь резерв артефактом? – беря меня за руку и разглядывая украшение, проникновенно спросил герцог, а в следующий миг недовольно протянул: – Та-ак, а это откуда? Почему не сказала? Когда и кто атаковал?

Я посмотрела на красную полоску под браслетом и вновь почувствовала обиду. Это ведь из-за него мне досталось!

– Сам не догадаешься? – фыркнула я, вырывая руку.

– Мадемуазель Камиллу сегодня арестовали за попытку отравления, – спокойно просветил меня его светлость и отошел к небольшому серванту.

Открыв одну из створок, он извлек оттуда небольшую резную баночку и вернулся ко мне на диван. После чего вновь завладел моей пострадавшей конечностью и начал осторожно, с заботой смазывать «боевую рану» прохладной мазью. Это было так неожиданно и приятно, что вся обида тотчас куда-то испарилась. Однако поддаваться запретным ощущениям было нельзя, поэтому я заставила себя думать о работе.

Камилла наверняка должна была подлить приворот. Почему же в вине получилась гремучая смесь? Только если кто-то до этого не подлил туда что-то еще…

– О чем думаешь?

– О том, что в вине была некая составляющая, которая превратила приворот в опасное для здоровья зелье, – прежде чем подумать, выпалила я и запоздало прикусила язык.

И надо было так проговориться! Прэнст меня живьем съест…

– Приворот, значит, – медленно протянул герцог. Правда, вопреки ожиданиям, не зло, а задумчиво. – Странно, до твоего появления подобные предположения меня раздражали. А сейчас и сам начал сомневаться, что влюбленность в графиню Ламптэ настоящая.

Размышляя вслух, Миран Ранвэр ненавязчиво поглаживал мою руку, которую после лечения забыл отпустить. И это не давало сосредоточиться ни на одной мысли, даже на весьма дельном предположении о том, что пропущенная доза зелья благоприятно повлияла на мыслительные процессы герцога. А еще на том, что так легко преодолеть сопротивление опоенного организма может помочь другое сильное влечение, которое поставит под сомнение подлинность первого. Это вообще что-то из разряда мифов и божественного проведения, но я сейчас была готова поверить во все.

– Значит, в вино подлили что-то еще… – куда-то в пространство высказал Миран.

– Аг-га, – еле выдавила я, привлекая внимание и окончательно заливаясь краской.

Герцог повернулся, посмотрел на меня, потом на захваченную в плен кисть и со смущенной улыбкой сказал:

– Прости, забылся, – и, мимолетно поцеловав пальчики, отпустил.

После чего поднялся и предложил:

– Чаю?

Я сглотнула и кивнула. Во рту все пересохло, и пить действительно хотелось. Пара глотков, пожалуй, могла вернуть здравость мысли.

Да что со мной творится? Вопрос риторический, но жутко важный. Им я задавалась все время, пока наблюдала, как Миран с помощью магического колокольчика вызывает прислугу и отдает приказ принести вторую чайную пару с десертом.

Все требуемое появилось в покоях герцога буквально спустя четверть часа. При этом горничная явно переживала, приседая в торопливом книксене и выставляя на стол мою чашку. Герцог пристально следил за ее действиями и молчал. Когда она закончила и замерла в ожидании указаний, он просто жестом ее отпустил и снова сел рядом со мной.

– Ешь пирожное, – приказал герцог и ухватил свою чашку.

То есть пояснять мне произошедшее не собираются? Вопросительно уставилась на его светлость и заломила бровь, требуя ответа. Миран вздохнул и, отставив чашку, «сдался»:

– Мой повар всегда забирает вино из погреба лично и лично разливает. Его сегодня допрашивали, конечно, но это было в мое отсутствие, и я доверился отчету дознавателей. Зря. Прэнст недаром занял нас погребом, ему надо было сокрыть факт ментального воздействия на парня. А остаточный след уже наутро развеялся бы. Теперь вопрос: зачем главе тайной службы это все потребовалось?

– Ну, в любом случае не отравить, – хмыкнула я и отломила от пирожного небольшой кусочек. – Прэнст грезит убрать графиню.

– Именно, – согласился Миран. – Но если бы ты заметила в вине приворот, то после обыска зелье бы обнаружили у Камиллы. Анитана в итоге сделала бы заявление, что не знает ничего про происки подруги и вообще ее подставили. Я бы обязательно поверил и заступился.

– А сейчас она все еще надеется на успех, – запивая сладость чаем, выдала я. – И обязательно заявится к тебе вновь. Будет плакать и рассказывать, сколько она нервов потратила за прошедшую ночь.

Его светлость усмехнулся:

– Посмотрим. Давай доедай, да я тебя до комнаты провожу. А то не ровен час, куда-нибудь влипнешь снова.

Спорить не стала и медленно поднялась.

Всю дорогу проделали молча. Миран о чем-то думал, а я, опираясь на его локоть, просто впитывала последние мгновения, когда можно быть столь близко к потрясающему мужчине.

Засыпала я с улыбкой и глупыми мыслями в голове, а вот проснулась с желанием провалиться сквозь землю. Боже, что я вчера вечером творила?! Ладно, тыкала герцогу, так еще и позволяла себе совсем уж неприлично к нему жаться. И почему вдруг я забыла все наставления учителя по этикету? С какой стати забыла собственный завет вести себя максимально холодно и сдержанно?

Отчего-то валить все на свою безголовость не хотелось. В конечном счете, Миран мог бы меня одернуть, а он словно специально провоцировал. В общем, я поступила по-женски: обвинила во всем произошедшем герцога и стала собираться.

Надевая платье, бросила взгляд на остальные наряды и поняла: права была графиня, надо было чаще переодеваться. А то скоро миссия закончится, и я вернусь в дом графа Савэрна, где наряжаться поводов нет. Печально вздохнув, захлопнула деревянную створку и поспешила на выход. Надо сказать, вовремя, ибо стоило открыть дверь, как тут же наткнулась на Мирана.

– Доброе утро, ваша светлость, – поприветствовала я и присела в положенном книксене.

– Доброе. А я полагал, что вчера мы перешли на «ты», – хмыкнул мужчина, заставляя меня смущенно опустить взгляд.

– Вчера я была не в себе. Наверное, магия на меня плохо действует, – пробормотала я.

– Магия? Я всего лишь небольшое успокоительное наложил, на ясность сознания оно не влияло, – попробовал переубедить герцог.

И вот зачем он так поступает? Я начала злиться. Для себя я все решила и с этого пути не сверну. Нельзя потакать слабостям! Даже если слабость – такой потрясающий мужчина. Он не для меня.

– Не важно, предлагаю просто об этом забыть, – тряхнув головой, уверенно произнесла я. – Нам стоит поторопиться, скоро…

Договорить мне не дали. Неуловимым движением Миран притянул меня к себе и поцеловал. От прикосновения горячих губ по телу мгновенно пронеслась жаркая волна, полностью вытесняя мысли из моей головы. И я ответила. В то же мгновение объятия стали еще теснее. А когда я уже перестала осознавать реальность, Миран неожиданно разорвал поцелуй и прошептал:

– Я хочу помнить.

Ох, да теперь точно не забудется… Я спрятала лицо на его груди и попыталась заново научиться дышать. Все тело трепетало, и опору найти оказалось проблематично, ибо минуту назад я буквально парила. Отпускать эти мгновения отчаянно не хотелось, но…

– Ваша светлость, графиня Ламптэ ожидает вас в гостиной, – неожиданно раздался откуда-то из-за спины бесцветный голос дворецкого.

Миран шумно выдохнул и тихо сказал на самое ушко:

– Если что, можешь меня ударить.

А после по коже пробежал холодок, и меня укрыл полог невидимости.

До дверей гостиной меня вели, крепко держа за руку. И правильно, ибо я хотела просто оттуда убежать. Вместе с Мираном, чтобы он больше не встречался с этой змеей. И плевала я на все желания Прэнста и сомнительную справедливость.

Хоть как-то смогла взять себя в руки только на пороге просторной светлой залы. Графиня нервно расхаживала из угла в угол и мяла в руках кружевной платок. При появлении герцога она резко остановилась, изобразила на лице отчаяние и сипло проговорила:

– Я не знала и не думала, что она настолько завистлива!

Вцепиться в волосы блондинке? Была такая идея. Мелькнула на задворках сознания и растаяла, потому что у меня была куда более важная задача. Я пыталась понять, как графиня собирается вливать в моего герцога приворот.

Девушка же рывком преодолела расстояние до герцога и потянула к нему руки.

– Ты на меня не злишься?

И улыбка герцога неуловимо изменилась. Из напряженной и вымученной она мгновенно превратилась в счастливую и бездумную. Руки герцога легли на тонкую талию блондинки, а я судорожно соображала: как?! Приблизившись практически вплотную к парочке, принюхалась к духам графини, но они оказались самыми обычными.

Ее рука с зажатым платком замерла на щеке Мирана. А меня трясло от бессильной злобы.

– Конечно, нет, дорогая, – мурлыкнул красавец и потянулся к ее губам.

Внезапно меня осенило! Платок!

Секунда, и чувство опасности бьет тревогу. Не помня себя, я схватила стоящую рядом на столе вазу и со всего размаха ударила Мирана по голове. Пошатнувшись, герцог выпустил блондинку и тяжело осел на пол. На шум, словно из ниоткуда, появились люди в серой форменной одежде и плотным кольцом окружили нашу троицу.

– Платок, ее платок! – выкрикнула я, и к графине подступила пара сотрудников тайной канцелярии. В одном из них я признала Прэнста.

Без церемоний он выдернул из дрожащих тонких пальцев белый кусочек материи и сноровисто запихнул в небольшой непроницаемый конверт для улик.

– Как вы смеете?! – попробовала возмутиться побледневшая графиня.

– Смеем, – заверил ее Прэнст и дальше заговорил в переговорное устройство: – Улики есть, начинайте обыск.

Пока графиню под белы ручки выводили из гостиной, я попыталась определить последствия своего удара и, встав на колени, осмотрела светлейшую макушку. Однако едва собралась потребовать лекаря, Миран перехватил мои руки и, улыбнувшись, сказал:

– Все хорошо. Спасибо.

А после поцеловал кончики пальцев. В комнате повисло напряженно-удивленное молчание. Под взглядами сотрудников тайной службы я моментально вспыхнула и выпалила:

– Я его не привораживала! Честно!

От ответного мужского гогота, казалось, полопаются стекла. Окончательно смутившись, я больше всего на свете жалела только о том, что сама не могу воспользоваться заклинанием невидимости. А потом меня неожиданно поставили на ноги и обняли за талию.

– Вакр, я думаю, дальше вы без нашего участия справитесь. О результатах доложишь, – спокойно проговорил герцог.

– Конечно, – заверил глава тайной службы.

Выходя из гостиной и всю дорогу голову я поднимать отказывалась, разглядывая мраморные шашечки пола. Лишь когда мы оказались в будуаре, примыкающем к спальне герцога, нервно выпалила:

– Боже, позор какой!

– Это было забавно, – проникновенно прошептал Миран, приподнимая мое лицо за подбородок и вынуждая смотреть в глаза. – Но волнуешься ты зря. Тайная служба болтать не любит. Хуже будет, когда к нам заявится граф Савэрн.

Я непонимающе уставилась на свою светлость, и тот, смилостивившись, пояснил:

– Он придет требовать обратно свою помощницу. – Миран смотрел на меня со странной решимостью и, приблизившись практически вплотную, прошептал: – А я не смогу тебя отпустить.

Я почувствовала, что на лице помимо воли расцветает глупая, но безумно счастливая улыбка. От нахлынувших эмоций дыхание перехватило. Я подалась вперед, встретилась с его нежными, настойчивыми губами и пропала.

Я стояла на небольшой табуретке, а вокруг под руководством портнихи крутились две ее помощницы. Мадам Рануара издевалась надо мной с самого утра. Точнее, подбирала подходящие фасоны платьев. Приходилось терпеть, ибо женщина отличалась крайне авторитарным нравом и доводами била, словно палкой, по самым больным точкам. Приходилось поддерживать себя мыслями, что вечером Миран обещал показать зимний сад. И отвлекаться на витавшие в голове фантазии.

Когда портниха в очередной раз села что-то зарисовывать в своих тетрадях, в комнату заглянула горничная с чаем. И я решила, что самое время попросить у мучительницы передышку. Но для начала уточнила у прислуги:

– А его светлость сейчас где?

– Он разговаривает с графом Савэрном в кабинете, – ответила девушка.

Столь неожиданная информация выбила меня из колеи. Не сказав ни слова, я молниеносно оделась и выскочила из своих покоев.

Паника? Пожалуй, присутствовала. Я же должна была вернуться на работу еще два дня назад, а сама поддалась чувствам и жалостливому взгляду одного несносного блондина, отложив разговор с начальством «на потом». А ведь у меня контракт, демон его задери!

У дверей кабинета оказалась в мгновение ока и уже собиралась постучаться, но мое внимание привлекли доносившиеся из-за двери раздраженные голоса. Аккуратно приоткрыв щелочку, я прислушалась.

– Здесь она не останется! Я не позволю делать из Юлианы полезную куклу! – отчеканил граф.

– Да поймите, об этом я и не думал! Я просто хочу ее защитить, – раздраженно и явно не в первый раз сказал герцог.

– Лишая возможности самостоятельно принимать решения?

– Нет! – не выдержав, рыкнул в ответ Миран и продолжил с напором: – Спасая от работодателя, который готов отправить ее на опасное задание, даже не дав защитного амулета.

– Заклинание было встроено в браслет-накопитель, – не сдавался Савэрн.

– То слабенькое предупреждение от пары проклятий ее, может, и уберегло бы. Но даже усиленное мной заклинание не предотвратило ожога на ее запястье. Да от того, что в нее бросили, Юлиана умерла бы к вечеру от сердечного приступа.

– А вы где были в это время? – с ехидством уточнил граф.

– Да я, когда узнал, готов был четвертовать этих змей! – взревел Миран.

– Даже так… – задумчиво протянул мой работодатель. – Я предполагал, что подобное лишь сказки. – И, видимо, на вопросительный взгляд герцога уже спокойно пояснил: – В теории приворотов есть предположение, что если человек встретит истинную любовь, то воздействие зелья может ослабнуть или исчезнуть совсем. И, знаете, теперь я верю в ваши чувства и на правах человека, отвечающего за судьбу Юлианы, согласен на ваш брак.

Сердце после этих слов сжалось и неожиданно подпрыгнуло, застряв в горле. С нахлынувшими чувствами справиться было проблематично. Колени подогнулись, и я просто-напросто села на пол, чувствуя, как по щекам скользнули несдерживаемые от эмоций слезинки.

Миг, и меня уже подхватывают сильные руки. А взволнованный голос спрашивает:

– Юлиана, ты как тут оказалась? Почему плачешь? Солнышко…

Плачу? Да, я плачу! А еще очень хочу приложить тебя вазой по голове!

– Неужели ты против? – напряженно спросил Миран.

Я отрицательно помотала головой и, всхлипнув, выдала:

– А работать я буду! И то, что ты будешь моим мужем, не дает тебе права решать такие вещи без моего участия и не спрашивая моего мнения!

Объятия неожиданно стали куда теснее, а мой герцог облегченно выдохнул:

– Люблю тебя.

– И я тебя, – тихо призналась я и вспомнила эскизы мадам Рануары. Демон, а ведь там было слишком дорогое платье даже для изысканного бального! И добавила: – Заразу такую.

А в следующий миг не осталось ничего, кроме его горячих и нежных губ.

Прощеный (Анна Романова)

– Паоло! Паоло! Ты должен это слышать! – Голос приятеля переходил на захлебывающийся от восторга крик.

Паоло послушно приник к трубке, но уже через мгновенье отдернул руку и выставил мобильный как можно дальше от себя.

Женский голос, чистый и ясный, лился прозрачным потоком, обволакивая, лаская, пробуждая неведомые чувства.

Паоло вслушивался, но слова мог разобрать с трудом. Неизвестная певунья исполняла, видимо, что-то очень старое на языке венецианской аристократии. Наконец, прекрасное пение снова сменилось в трубке восторгами Марко.

– Она прекрасна! Эта девушка в белом, поющая у канала… Знаешь, у того разрушенного древнего палаццо рядом с калле ди Арка? Слушай, мы сегодня все возим туда туристов. Могу поспорить, они никогда не видели и не слышали ничего подобного! Скорее, давай к нам, а то упустишь свою удачу! Сегодня точно день звонкой монеты, народ валом валит!

Паоло дослушивал Марко уже на ходу; по счастью, ключи от мотороллера были в кармане. Он успеет долететь за полчаса.

Да, сегодня гондолам было негде протолкнуться. Калле ди Арка и так довольно узка, а теперь лодки буквально мешали друг другу.

Паоло рассеянно улыбнулся смотревшей на него со своего кресла снизу вверх японке в очках в строгой черной оправе и бросил взгляд на гондолу Марко. Тот лучезарно улыбнулся и показал оттопыренный вверх большой палец: «Все отлично! Сейчас…»

– Мадам, ваша камера, можете включать, – склонился к клиентке Паоло.

Его гондола медленно, словно величественная птица, вплыла в переулок, и он сначала ощутил присутствие, прежде чем на самом деле увидел и услышал. По разгоряченной коже пробежал холодок.

Для него пятно слепящего, почти прозрачного света медленно и неторопливо обретало плоть и ясный, сияющий голос.

Ее кожа показалась ему почти прозрачной. На белое тонкое платье падали длинные локоны удивительного цвета червонного золота. Именно этим цветом когда-то славились итальянские красавицы времен Тициана.

Она сидела на рассохшемся деревянном пирсе, опершись на вытянутые руки. Стройные ножки плескались в зеленой воде канала. Ее взгляд был устремлен на выцветшие черепичные крыши и бессовестно голубое небо. Лишь на мгновение она окинула веселым взглядом гондолы, с которых множество людей, словно одержимые, смотрели на нее через окошки телекамер.

Ее голос лился над ними, и в то же время будто наполнял собой все пространство, создавая какую-то новую, ощутимую реальность.

Паоло шевелил веслом, словно во сне. Не отрывая взгляда от незнакомки, он едва замечал, куда направляет свою гондолу. Эта девушка, ее песня что-то творили с ним. Какое-то чудо, названия которому он не знал. И вдруг она повернула голову и взглянула на него в упор. Глаза ее, так похожие на цвет воды в лагуне, смотрели на него с каким-то странным выражением, не то узнавая, не то приглашая подойти поближе…

Несколько дней он пропадал на каналах, ничего не объясняя семье. Он, словно одержимый, разыскивал ее на разных водных улицах и каждый раз ловил на себе ее взгляд, пристальный и странный. Он стал видеть эту необычную девушку в своих снах, тревожных и рваных. И каждую ночь он просыпался в поту, в доме своих друзей, от необъяснимого чувства тревоги. Ему снились плеск воды и странные протяжные звуки, и в ужасе видел он прекрасную свою певунью, приближающую к нему лицо, будто для поцелуя. И последнее, что видели его глаза, – это хищный блеск ее черных зрачков и острые зубы у своего горла. Сны эти пугали Паоло, но каждое утро, просыпаясь, он загонял свой страх глубоко внутрь.

Он чувствовал, что становится больным, не видя ее, не слыша ее чудесных песен. Друзья лишь посмеивались над его внезапной одержимостью. Для них это было очередное венецианское представление, на которые так богат этот чудесный город. Туристы теперь валили валом.

Неделя пролетела неощутимо.

– Эй, старик, ты ведь сегодня к своим? Домой? – прервал мысли Паоло голос Марко. – Возьмешь меня?

Ну, разве мог Паоло отказать? Марко, напросившись, явился на семейный обед вместе с ним. И все разговоры были только о новом венецианском чуде. Друг, не умолкая, расхваливал красоту и голос неизвестной девушки:

– Хотите послушать? Я записал несколько ее песен на телефон. – Марко, не дожидаясь согласия, защелкал кнопками.

И снова волшебный голос зазвучал, но уже не в антураже бессмертного города, а под сводами летнего сада.

Марко восторгался как ребенок.

– Скажи же, Паоло, не правда ли, она хороша?

Не успел Паоло что-либо ответить, как его ладонь тронула прохладная рука.

Юноша обернулся. Его дед молча смотрел на него снизу вверх из инвалидной коляски.

Глаза старика напоминали крупные маслины. Обычно дедушка был милым и безобидным существом. Он неважно говорил после инсульта, но все еще мог улыбаться смеху своих детей и внуков в этом огромном семейном гнезде. Но сейчас его полуискаженное лицо явно выражало страх, и рука, вцепившаяся в Паоло, ощутимо дрожала.

Старый синьор затряс головой, лицо его исказилось еще больше, он явно пытался что-то сказать, и наконец слезы бессилия потекли по сморщенному загорелому лицу. Паоло легко развернул коляску и покатил ее к дому. Нужно было увезти дедушку из сада. Заметив состояние старика, к Паоло присоединился и его отец, синьор Фантуччи. Старик продолжал вздрагивать.

– Что случилось? – Отец Паоло наклонился к деду.

– Она, это она, – с трудом разобрал он.

Паоло с удивлением наблюдал, как на лицо отца набегает хмурая туча. Он лишь на минуту прикрыл глаза, коротко вздохнул и обратился к деду.

– Не волнуйся, папа, – мягко сказал синьор Фантуччи, – мы уже давно все живем на твердой земле. А что до Паоло, я думаю, он переживет несколько недель здесь, будет помогать мне в саду. Его гондола спокойно подождет его.

– Что? – собрался уже возмутиться молодой человек, как внушительный родительский щипок чуть пониже спины известил его о том, что сейчас не время для дискуссий.

– Да, конечно, отец, дедушка, я так и поступлю, – согласился со взрослыми молодой человек.

– Что тут у вас? – На заднем дворе появилась мать Паоло. – Что с дедушкой, почему он плачет? Он нездоров?

Страницы: «« « ... 7891011121314 » ... »»