Замужем за Черным Властелином, или Божественные каникулы Рыбицкая Марина

Денис

Как там у Блока: «Покой нам только снится»? Мне вот даже не снится! Это воронка, какой-то эпицентр шизофрении и катастрофических событий!

В бытность мою зеленым аспирантом, когда я только открыл свое дело, у меня начался нервный срыв. Слишком велика была ответственность. Слишком мрачной и безвыходной казалась ситуация. Меня подставил партнер, были проблемы с бандитами, налоговой… и многие другие. Об этом до сих пор даже из моих близких никто не знает. Ни о срыве, ни о лечении.

Мой друг с Дальнего Востока, имеющий связи с японцами, подговорил меня пройти курс терапии по методу Морита. Он толковал мне, что я «шин-кейт-цу» (в чем до сих по не уверен), говорил о большой жизненной воле и агрессивном мышлении «все или ничего», долдонил о высокой сензитивности и основных стандартах жизненных ценностей, направленных не туда — к самосохранению. Бухтел о стремлении к абсолюту и моих эгоистических тенденциях развития. Короче, я купился на его сладкие речи и поехал.

И хорошо, что поехал. Плохо, что не знал языка… Опыт был незабываемый.

Больше недели меня продержали лежа взаперти в одиночной келье без книг, телевизора и человеческого общения. Я ругался по-русски, орал и грозился армией, полицией и русской мафией, но меня не слушали. Через суток восемь или девять меня выпустили, когда я привык и не возражал поваляться еще недельку-другую, предаваясь медитациям, йоговской гимнастике и мысленному составлению план-схемы будущей докторской. Еще десять благословенных дней я работал в храмовом саду (только начала цвести сакура) и на кухне на легких работах, чтобы осознать свое рабочее «я», если правильно понял английский моего переводчика. Декаду я впахивал уже посерьезней, а в оставшиеся дни отпускного месяца оттрубил на еще более ответственных работах, которые мне полагалось делать независимо от своего отношения к ним.

С другими пациентами на третьем и четвертом этапе общаться понемногу разрешалось, но я не мог, не зная языка; читать дозволялось. И то — совсем мало и о конкретных предметах.

Понятное дело, это была с моей стороны афера чистейшей воды. Конечно, неделя депривации могла сломать меня на фиг и оставить пожизненно в японском дурдоме. Запросто. Но не сломала. Зато на основании нового опыта я начал принимать самого себя таким, как есть.

Как говаривал доктор Такахиса Кора: «Ответ находится в практике и овладении состоянием контакта с внешним миром. Это называют отношением, ориентированным на действительность, что, иными словами, означает освобождение от эгоцентризма». А Виктор Франкл шутил: «Дважды два равняется четырем, даже если это суждение высказывает параноик». И добавлял: «Можно отнять у человека все, кроме одного: последней из человеческих свобод — свободы в любых обстоятельствах выбрать, как к ним отнестись, выбрать свой путь».

Я запомнил эти нехитрые постулаты на всю жизнь, спасибо японцам. После той поездки в Японию для меня даже чужой мир — семечки. Я научился не бояться и прыгать в реальность, словно в омут, — с разбегу…

Итак… Светлана, наша незадачливая свидетельница, к несчастью, заболела. С вечера слегла с высокой температурой. Об этом мне с запозданием сообщила экономка Брячеслава. Похоже, Светке двойное купание и долгий отдых на холодном полу на пользу не пошли.

Я послушал легкие хрипящей и кашляющей девушки. Мой диагноз — или двусторонняя пневмония, или бронхит. Скорее первое.

Во всяком случае, в ближайшие пару недель как минимум ей обеспечен покой и постельный режим. Я распорядился: лишь только снимут осаду и потеплеет, переправить больную в деревню с хорошим климатом и поселить в деревянном доме. Воспаление легких при отсутствии антибиотиков в сыром и прохладном каменном замке с его сквозняками и печным отоплением, необходимым даже летом, а тем более сейчас, в самый разгар весны — плохая затея.

Подумав, натравил на Свету Деррика. Пусть развлекаются. Оба большие нелюбители поговорить и в этом смысле нашли друг друга. Сфера интересов совпадает.

Наш разговор с правой рукой Кондрада проходил очень продуктивно…

— Деррик, мне кажется, тебе нужно объяснить Светлане реалии этого мира, — заявил я, отловив в коридорах дворца праздношатающегося рыцаря.

— Зачем? — неподдельно удивился тот.

Тут я сам задумался: а действительно, зачем? Но сдаваться не собирался, настойчиво подталкивая парочку к сближению. Мне было остро необходимо хотя бы одну из наших дам избавить от своей заботы. Не судите строго: этой дамой я избрал Светку.

— Затем, что девушка больна и растерянна! Помоги ей! — воззвал к мужской чести и совести, а также к инстинктам защитника.

Честь, совесть, а также инстинкты отреагировали вяло. Можно сказать — пытались раскопать норку и там тихонько отлежаться, пока прекрасной даме поможет в беде кто-нибудь другой.

— Чем больна? — подозрительно осведомился Деррик, сдвигая брови и оглядываясь в перспективе тактического отступления, а попросту — бегства.

— Простудилась, — успокоил его я. Пояснил ситуацию: — Купание и лежание на ледяном полу до добра не доводит. А она — девушка хрупкая… — Тут некстати вспомнил, как Света голыми руками ломала забор, пытаясь добраться до интересующего ее кавалера. — Застенчивая… — Да-да, как выпрыгнет, как выскочит — пойдут клочки по закоулочкам! — И сейчас глубоко несчастная… — Вот я ей счастье на дом и отправлю!

— Хорошо, — без особого восторга смирился с горькой участью Деррик. — Если так важно… и необходимо для дела… я попробую поддержать даму в трудную минуту! — Судя по тону, он и сам в это не слишком верил.

Я с довольным видом усиленно покивал головой, мимоходом раздумывая, кто из них еще кого и за что подержит. Вопрос, конечно, интересный, но пока несвоевременный.

Вот так и отправил друга, можно сказать, на закланье ради благого дела…

Уладив щекотливую ситуацию, потопал на дворцовую кухню заморить червячка, пока не уморили меня. По дороге зацепил хмурого зятя, бегавшего по комнате и чертившего какие-то планы.

— Что это? — полюбопытствовал я, вваливаясь в покои.

— Да так, — буркнул Кондрад. — Мысли кое-какие в голову пришли.

Хм… судя по количеству исчерканных листов — не просто пришли, а старались свить гнездо!

— Пойдем перекусим? — внес предложение, краем глаза рассматривая «кое-что» и ужасаясь замыслам Черного Властелина. Если я правильно понимаю, то там как минимум генеральное сражение, а как максимум — Армагеддон!

— Пойдем, — согласился зять, с явным нежеланием отрываясь от планов разрушения этого мира и медленно вставая. Похоже, он над чертежами ночь напролет зависал — волосы всклокочены, веки опухшие, лицо землистое. Зато чисто выбрит и рубашка свежая. Вот что значит военный!

По дороге Кондрад вполголоса спросил:

— Как ты думаешь, у Илоны все в порядке? — и ткнул пальцем наверх. Губы сошлись в ниточку, в глазах глухая, тщательно подавляемая тревога.

Ну не трави ты мне душу! И что я могу сказать? Попытался как-то утешить, хотя ему мои утешения как мертвому припарка:

— Думаю, да, судя по новым аксессуарам горгулий. Причем как ты правильно заметил, моя сестра обретается в хорошем расположении духа, потому что в ином случае эти весы были бы завязаны не там или вообще пристроены в… другом месте, весьма неудобном… для животных.

— Только это меня и утешает, — буркнул зять, видимо сожалея о начатом разговоре.

Удивляюсь, как он вообще о ней заговорил. Илона сейчас — его больное место, а такие мужчины крайне неохотно делятся личными проблемами, предпочитая все держать внутри под жестким контролем.

Мы тихо, без приключений дошли до кухонных помещений. Нас радушно встретили и усадили за широкий, чисто выскобленный деревянный стол. И только я собрался мирно, безо всякой помпы перекусить внизу на дворцовой кухне, отхлебнул отвара из кружки и откусил кусочек мясного пирога, как прибежали взволнованные слуги с извещением:

— Ваше сиятельство! Вас срочно призывает ее величество королева!

Я переглянулся с мрачно жующим по соседству для поддержания компании Кондрадом. Мы друг друга поняли, и Черный Властелин, неторопливо прожевав и проглотив кусок печева, встал из-за стола, изъявив желание пойти со мной.

Сзади конвоем следовали два ливрейных лакея. И для чего, спрашивается? Чтобы мы не заблудились? Или наш высокий статус не умалился?

Поглядывая на охрану, размышлял о странностях судьбы и бренности всего сущего и моего тела в том числе. Последнее сильно напрягало и мешало смотреть в будущее гордым орлом. Ну или горным… На ум больше приходила ощипанная курица мужского рода…

С такими мыслями я вошел в частные апартаменты и вслед за Кондрадом приложился к лилейной ручке бледной королевы. Ее величество, уже соответственно причесанная и одетая в темно-зеленое скромное платье с отделкой из черного кружева, взирала на нас с тоской и каким-то томлением, что ли… Вид у Иалоны был трагически-надломленный. Нервно дернув плечиком и послав мне грустный взгляд из-под длинных ресниц, девушка присела в кресло. Тяжело вздохнув, небрежным жестом указала нам на соседние стулья, но мы остались стоять.

В комнате с задернутыми шторами было полутемно. На стенах плясали зловещие отсветы пламени от камина. Они наводили мысли на жилище людоеда. Мне стало на мгновение весело: вот ешкин кот, о чем я думаю!

Никому не хотелось начинать тяжелый разговор. Мерно тикали часы. Исполняла мелодичные рулады лимонно-желтая канарейка в клетке, подвешенной у потолка в соседней комнате.

Я смотрел на прекрасную королеву и с полынной горечью понимал: «Не сбылось!» До окончания месяца я к молодой королеве и не подойду, чтобы не травить душу ни себе, ни ей. Впрочем, что ей до меня! Так даже лучше. Никто не будет питать глупых надежд.

Иалона дрожащим голосочком спросила:

— Дэннис, это правда? Мне доложили…

— Что правда, ваше величество? — Королям вопросы не задают, но будем считать, я человек невежественный и о том не знаю.

— Правда, что… — подняла глаза со следами слез. Она плакала? — …Вас поцеловала арианэ?

— К сожалению, правда, — вмешался Кондрад. — И Денис не ее «единственный». Через месяц он…

— Умоляю, молчите! Я знаю! — воскликнула королева. — Боже, боже, что делать? — в отчаянии заломила руки. — Может, с ней получится договориться? Подкупить? — Иалона прижала пальцы к вискам. — Как же так… У меня во дворце! — Она с надеждой посмотрела поочередно на меня и на Кондрада.

— Это арианэ, ваше величество! Нечисть нельзя подкупить, — отрезал Кондрад. Задумчиво протянул: — Уговорить разве что… или сторговаться, если есть предмет торга. Вы имеете что предложить арианэ взамен Дениса? У вас есть нечто такое… способное ее заинтересовать?

— Я… я не уверена… — прошептала Иалона. — Где-то в стенах дворца есть тайник. Там хранятся все талисманы и артефакты, принадлежащие королевскому дому Лайе. Но я не знаю где, — беспомощно призналась девушка. — Мне не успели рассказать… — Она перевела на меня взгляд и поникла. По щекам заструились слезы.

Тут в дверь постучали:

— Ваше величество, доставили русалку!

Иалона вытерла глаза, немедленно собралась и строго приказала:

— Ведите!

Четверо стражников втолкнули Клену в покои и, надавив на хрупкие плечики девушки, заставили ту стать на колени. Впрочем, арианэ не сопротивлялась, послушно опускаясь на пушистый ковер. Но голову держала прямо и в глаза смотрела без страха. Было в ней что-то такое, что заставляло относиться к русалке с уважением и как к равной. Подтверждая мои мысли, рядом хмыкнул Кондрад.

Королева подала знак — стража шустро вымелась за дверь.

Зять молча подошел к сервированному столику и выбрал кисть спелого винограда, как бы показывая своим видом, что сейчас происходят исключительно женские разборки, ввязываться в которые он не желает. Почему он с таким пренебрежением относится к королеве? Честно говоря, Иалона действительно не выглядит «синим чулком», а возможно, просто не знает своего потенциала. Если я правильно понимаю здешнюю действительность, то девушкам не пристало показывать ум впереди мужчин, а если еще учесть, что мужчины им тут тоже не блещут…

— Как ты посмела так поступить с моим гостем? — гневно пошла в лобовую атаку королева, прервав течение моих рассуждений и возвращая в реальность. Сейчас она выглядела просто разъяренной фурией с раздувающимися ноздрями и глазами, полными огня.

— Так получилось, ваше величество, — тихо ответила Клена.

Я невольно усмехнулся, вспомнив: «Не виноватая я! Он сам пришел!».[6] И не погрешил против истины. Она не виновата — я сам за ней пошел и огреб по самые… гм, коренные зубы.

Перевел взгляд. Кондрад, небрежно облокотившись на подоконник, сохранял олимпийское спокойствие, чего уж никак нельзя было сказать обо всех остальных.

— Так получилось?! — У королевы сработала динамо-машина и запустила бабский скандал. — ТАК получилось? В моем дворце?! У меня под носом?!!

— Мы это проделывали в другом месте, — так же тихо сообщила Клена.

Я закусил губу. Кондрад запихал в рот горсть винограда и тщательно пережевывал. Вместе с косточками.

— ЧТО? — У Иалоны начала судорожно подергиваться щека. — ЧТО ты сказала? МНЕ? СВОЕЙ КОРОЛЕВЕ?!!

— Вы не моя королева! — Арианэ не сводила с девушки упрямого взгляда. — Я живу на этих землях, но они всегда были землями нашего народа. Моего народа!!! — Русалка поднялась с колен и встала напротив Иалоны, практически полностью скопировав ее позу. — Вы, люди, — чуть ли не выплюнула, — пришли и уничтожили нас! Алчное ненасытное стадо, подавляющее все живое своим поголовьем!

— Да как ты смеешь! — завопила в ответ королева, ошеломленная натиском простолюдинки.

А мне внезапно подумалось: полноте, да простолюдинки ли? Слишком уверенно и независимо держится Клена. Да, она испугалась, когда разговаривала с нами, но был ли это испуг за свою жизнь? Что-то мне подсказывало: скорее, боязнь разоблачения. Но как только все открылось — Клена поменялась и сейчас зеркально напоминает Иалону. Такая же властная и полностью уверенная в своих силах.

— Смею! — фыркнула русалка. — Еще как!

— Стерва! — Королева закусила губу. Замолчала и выпалила: — Отпусти его!

— И не подумаю! — широко улыбнулась Клена. — Он мой!

Я вмешиваться не спешил, но подозревал, что ничем хорошим перепалка и дележ моей персоны не закончатся. Кондрад невозмутимо отрывал спелые, сочащиеся соком ягодки и лениво закидывал их в рот, как будто присутствуя на спектакле.

— Как тебе?.. — повернулся зять в мою сторону. — На кого ставишь?

— Кондрад? Я тебя прямо не узнаю… — поразился я, зная, что в любом случае стану защищать Иалону даже ценой своей жизни. Это не обсуждается.

— Я бы на русалку поставил, — интимно поделился со мной Черный Властелин, доканчивая виноград и принимаясь за персики. — Хочешь? — предложил мне, протягивая белый с алым бочком. — Спелый. Из дворцовой оранжереи.

— Нет, спасибо, — вежливо отказался я. Еда в последнее время не лезла в глотку, хотя раньше я не страдал отсутствием аппетита.

— Зря, — посетовал зять. — Не переживай, сейчас дамы тебя поделят! Как обычно — без спроса. Это немного шокирует в первый раз, но потом привыкаешь.

— К чему?.. — удивился я.

— А к этому, — с нескрываемым удовольствием кивнул в сторону девушек Кондрад.

В этот момент Иалона плюнула на этикет и плюнула на пол. Покраснела за свое бескультурное поведение. Подумала и… плюнула на Клену. Действительно, если уже перешла границы приличия, то отчего бы не зайти подальше?

— Метко целится, — прокомментировал довольный Кондрад. — Тренировалась, наверное, долго.

— Ты о чем? — растерянно поинтересовался я, наблюдая, как русалка утерлась и молча вцепилась в золотистые локоны Иалоны. Крикнул: — Прекратите!

— Не мешай, — охладил меня зять. — Они тебя сейчас все равно не слышат, только затопчут в разгар борьбы за право собственности. Не посмотрят, что ты предмет спора и ценный приз, — раскатают блинчиком.

— Гляжу, у тебя большой опыт, — ехидно заметил я, все еще порываясь разнять безобразную свалку.

— Еще какой! — хмыкнул Кондрад, азартно наблюдая, как девушки таскают друг друга за косы. — Помнишь мой самый страшный шрам на предплечье? Ну так вот, в одной из таких драк, куда я влез по неопытности, слабейшая из дам вырвала мне зубами кусок мяса, вопя: «Мне не достанешься, так и ей целого не видать!»

— Полное безумие, — прошептал я, уставясь на молчаливую потасовку.

Девушки отпустили волосы и сейчас уже отвешивали друг другу звонкие оплеухи.

— Да нет, — коротко хохотнул Черный Властелин, аккуратно складывая косточки на блюдо и загребая абрикосы. — Безумие подразумевает наличие хоть каких-то мозгов, а у некоторых они напрочь отсутствуют…

— Не надо так говорить! — разозлился я, мечтая накостылять хоть кому-то и снять напряжение. — Иалона…

— При чем тут твоя красотка? — делано удивился Кондрад. — Я в общем… Вот, рассуждаю… делюсь опытом.

— А-а-а, — протянул я и отшатнулся, потому что мимо меня проскакала, задрав платье, королева.

Иалона подскочила к нашему столику и принялась закидывать соперницу яблоками и грушами. Русалка вооружилась картиной с нарисованным усатым мужиком и, прикрываясь, отбивала фрукты назад.

— Не трогай дядю! — нарушила молчание королева. — Он ни в чем не виноват!

— Дядя — нет! — уклонялась от артобстрела русалка. — А племянница — да!!!

— Это семейная реликвия! — От ковровой бомбежки Иалона перешла к точечному гранатометанию косточками.

— Хорошо стреляет, — хмыкнул Кондрад. — Слава богам, успел перекусить, а то все фрукты на дядю ушли.

— Ты не знаешь, зачем мы тут? — поинтересовался я, бдительно следя, чтобы королеве не нанесли существенного урона и не покалечили невзначай.

— Как — зачем? — удивился Черный Властелин, уклоняясь от метательных предметов и оттаскивая меня с траектории очередного удара. — Встанет перед тобой вот такая после основательной разминки: разгоряченная, глаза горят, грудь наружу и вздымается. Устоишь?

— Не знаю, — признался я. — Никогда в подобном не участвовал. Я вообще-то не по групповому сексу и против оргий категорически.

— Ну-у, начать никогда не поздно, — осчастливил меня Кондрад.

— Я бы как-то и без экстрима обошелся, — пробурчал, соображая, как лучше разнять враждующие стороны, снова сошедшиеся врукопашную.

— Кто ж нас, мужиков, спрашивает? — изумился зять. — Это мы по скудности ума сражаемся за власть и земли, а наши дамы на мелочи не размениваются! Лучше поделить мужчину, который им предоставит и то и другое!

— Л-логично, — признал очевидную правоту, с тревогой глядя, как девушки скрестили кочергу и бронзовую статуэтку, только искры по сторонам летели.

— Я! Я!!! — орала красная невменяемая Иалона, которая уже пошла белыми пятнами. — Я тебя… в пыточную! Шкуру спущу! Тебя родная тетя не узнает!!! Я… ты узнаешь… ты получишь… будешь знать, как чужих парней воровать…

— Ты?! Дура набитая! — взъярилась арианэ. — Это ты не представляешь, кто я!!!

За окнами внезапно загремел гром. Ни с того ни с сего во мгновение ока небо затянуло тучами и началась страшная гроза с непроглядным ливнем и яркими ветвящимися молниями. Резко похолодало.

С Клены упал обязательный среди служанок чепчик. Волосы ее расплелись и встали дыбом, покачиваясь, будто змеи. Вид русалки с расширенными зрачками, с жуткими змеекосами мог довести до инфаркта самого храброго человека.

А русалка шипела:

— Только распоследняя дура могла ссориться с арианэ и угрожать ей! Ты думаешь, ты здесь королева, главная? Да ты никто! Ты себе даже в самом страшном сне не представляешь пределы моей власти! Ты владычица Лайе? Не смеши! Хозяйка здесь я…

В этом месте арианэ, немного успокоившись, начала высказываться короче и внятнее, а оттого — более страшно:

— Моя власть с твоей несоизмерима! Моя сила в каждой капле, каждой частице воды и даже тумана! Если захочу… вы все, целая страна, умрете от жажды, потому что пересохнут все реки и колодцы! Ты смеешь мне грозить? — Клена гневно рявкнула: — Попробуй пригрозить своему телу, которое по моему приказанию тотчас предаст тебя, потому что каждая твоя частичка состоит из того же — воды! Гляди! — Она указала на стену.

Мы завороженно проследили за струями воды из огромных напольных ваз со срезанными садовыми цветами — струями, которые, вопреки всем законам физики, ползли вверх по стене, а затем и по потолку. Словно этого было мало, вода вместо того, чтобы начать капать с потолка вниз, приняла удивительную форму обнаженной девушки с поднятыми вверх руками и замерла наподобие сосульки-сталактита, лишь кончиком своим цепляясь за люстру. Причем это все еще была прозрачная вода! Не пар и не лед!

Мы втроем невольно ахнули.

А преобразившаяся Клена гвоздила Иалону:

— Хочешь за мгновение высохнуть и превратиться в мумию только потому, что тебя покинет вся жидкость?

Растерянная королева не знала, что сказать.

— Или снова откроешь рот и будешь грозить мне пытками?.. — ЭТА Клена уже не выглядела недалекой девчонкой, отнюдь!

А владычица воды не умолкала:

— Лучше меня не гневить, не то пожалеешь, ты, жалкая смертная! И не смей мне говорить, что я должна и что не могу! Я в своем праве, слышишь?! Или за твою дурость будешь расплачиваться не только ты, а целая страна! А может, и весь мир, потому что я последняя в своем роду, во мне сила ВСЕХ АРИАНЭ!

Кондрад склонился к моему уху и тихо шепнул:

— Дело плохо. Срочно выводи ее отсюда.

Он поднялся и встал между двумя соперницами, заслоняя грудью растерянную Иалону и прерывая зрительный контакт.

Клена почти сразу успокоилась и потухла. В глазах Кондрада не было гнева или угроз. Только твердое обещание неприятностей. Причем обеим драчуньям.

Перед тем как выйти из помещения, услышал:

— А вам, ваше величество, должно быть стыдно! Ваш долг рыцаря — помочь даме в борьбе против нечисти, а не мешать Денису оказывать мне посильную помощь! — Иалона нашла крайнего.

— Примите мои извинения за недостойное поведение, — сухо ответил Кондрад, окинув ее взглядом, который никто не назвал бы извиняющимся.

Я уводил темными малолюдными коридорами покусанную, поцарапанную и слегка помятую русалку с подбитым глазом и по дороге утешал, размахивая свечой:

— Иалона… Ее величество — женщина нервная и настойчивая. Совсем как ты. Жаль, что вы не сошлись характерами. В другое время могли бы подружиться. У вас много общего.

Арианэ, на которой все ссадины затянулись на пятом шаге, неожиданно повернулась ко мне. Я здорово испугался: глазищи на пол-лица, тьма залила белок и радужку.

— Я не могу тебя отпустить, — каркающим шепотом произнесла она с отчетливо заметным сожалением, словно извиняясь. — Если отпущу — умру сама. А я последняя в роду, здесь не осталось больше арианэ… — Так же резко отвернулась от меня, вырвала руку и пошла впереди.

И что на это сказать? «Я понимаю?» Глупо. «Все в порядке?» Полное вранье. «Располагай моей жизнью?..» А почему, собственно, я должен дарить ей свою жизнь, пусть и во имя целого, но абсолютно чужого мне народа? Да вообще кого или чего бы то ни было?

Мысли плавно перескочили на горгулий. Шел и думал о том, что с ними делать. Иначе нам не вырваться отсюда до скончания веков, а у меня столько нету. Кислый привкус начал сводить рот. До чего ж все по-дурацки получается!

Арианэ беззвучно шествовала на два шага впереди. Почти не прерывая плавного движения, она ткнула пальцем в один из старинных гобеленов:

— Разве это не то, что ищешь?..

И кто эту нечисть поймет? Разве я говорил ей, что ищу?

Но все же заинтересовался. Попросив Клену подождать, приблизил свечу к изрядно поеденному молью и побитому жизнью шелковому гобелену. Поначалу я ничего не понял. Наивная манера средневекового художника усиливалась тем, что картина не рисованная, а тканая. Но, несмотря на тусклые краски и местами заштопанные прорехи на ткани, вскоре я разобрал: на картине человек протягивал нападающей яростной горгулье (или горгулу!)… подкову. Изделие местных кузнецов было тщательно прорисовано и от него на художественном изображении во все стороны падали лучи света.

Чуть дальше композиция изменилась. Страшная черно-красная крылатая тварь стояла на одном колене и символически давала клятву человеку в короне. Ну или это я так понял. На следующем изображении горгулья улетала вдаль, а человек разве что платочком ей вслед не махал. Клянусь, мне почудились слезы умиления на лице человеческого персонажа. Интер-ресно!

Я сдал недовольно шипящую Клену с рук на руки страже — пускай спокойно отведут ее в комнату. Они сразу подоставали из загашников чудные намордники с тряпьем. Сам вернулся, чтобы позвать их величеств Иалону и Кондрада. Деррик в связи с болезнью Светы был временно потерян для общества.

Моя милая утонченная королева оказалась высокообразованной женщиной. В отсутствие штатного историка она смогла вспомнить номер тома дворцовых хроник, где должны быть упоминания об описанном событии. Мало того, она даже сумела тот кусок найти и перевести нам со старинного диалекта. Если честно, из древнего текста я все равно ничего не понял. Бред какой-то…

«…И во имя чистоты неба, изгнания ворогов с крыльями, каменных и бессмертных, найди багрец прийдешний, что рожден не от священных богов, и холодную кровь той, что в пучину готова низвергнуть любого, соедини их вместе с кипучим металлом, что стучит по дорогам копытами черногривых. После придай спасению форму подковы и одари пришедших с войной. И будут они свободны от Слова, и уйдут восвояси, и оставят страну с миром и в благоденствии…»

Но Кондрад не растерялся и после двух часов сверки со множеством дополнительных источников уверенно сказал:

— Здесь речь о том, что горгулов можно легко укротить и даже освободить от Слова с помощью особенной подковы. Ее куют из обычной старой конской подковы, но… в металл при ковке нужно добавить «багрец прийдешний, что рожден не от священных богов» и «холодную кровь той, что в пучину готова низвергнуть любого».

Он провел пальцем по другой рукописи:

— Вот пояснение. «Хрупка, легка, как смерть опасна… любви в ней целый океан. Но коль ты океан обидишь, воды уж больше не увидишь…»

Кондрад поднял голову и посмотрел на нас смеющимися глазами:

— Арианэ?..

— А что такое «багрец прийдешний»? — не утерпел и спросил я.

Кондрад ухмыльнулся еще шире:

— Кто у нас рожден не от наших богов? — кивнул в мою сторону. — А багрец… я перечитал в свое время множество старинных трактатов. «Багрец, руда…» Так раньше называли кровь!

Иалона начала бурно радоваться, и бывший Черный Властелин сразу же с мрачным удовольствием общипал перышки ее восторгов, оставляя голый остов:

— Ваше величество, в этом месте точно указано, что выковать и охладить эту необыкновенную подкову можно лишь в одном месте — в кузне Рицесиуса, расположенном на Аль-Темеш! Святилище находится довольно далеко отсюда, и дорога туда весьма непроста. Древних порталов в той стороне нет. Малонаселенная болотистая местность, хищники… — Кондрад с сочувствием посмотрел на меня: — Путь туда может забрать немало времени, особенно если учесть, что горгулы никого не выпускают из замка!

— Я могу нацедить немного крови и дать с собой в путь кузнецам? — пришлось уточнить для ясности.

— Нет… — с досадой сообщил зять. Пояснил: — Неизвестно, сохраняются ли так волшебные свойства. Мы не можем рисковать!

Я был вынужден согласиться:

— Хорошо. Я поеду вместе с русалкой, куда вы скажете. — Хмыкнул: — Все ж не в замке месяц дурью маяться!