Замужем за Черным Властелином, или Божественные каникулы Рыбицкая Марина

— Ой! — завопила я. — Вспомнила! Мне срочно нужно носик попудрить!

Блондинка довольно закивала и показала на свое платье.

— И… попу прикрыть! — радостно выдала я, выдергивая свою конечность и устремляясь к Севде. — Вы тут пока чаю попейте, а если воды не дадут, то милости просим в следующий раз зайти!

— Тебя часто раньше головой вниз роняли? — прошипела богиня, затаскивая меня за ширму.

— Нет, а что?.. Думаешь, еще не поздно начать? — озадачилась я, полностью растеряв мозги на полу. Или они утопли в какао?

— Нет, ты сумасшедшая!

Не прекращая шипеть и попутно давая мне различные нелестные характеристики, Севда проворно заставила своих херувимчиков таскать мне платья. И пока платья ко мне прикладывали, чтобы определить — выпаду ли я из декольте или нет, богиня посматривала из-за ширмы и сообщала:

— Терейн у меня умница! Та-ак умело ведет интеллектуальные беседы!

Я выглянула одним глазом в щелку. Терейн обеими руками смачно изображал у себя на груди размер эдак шестой. У меня после Иалоны взгляд наметанный!

— Это он сейчас про глобус рассказывает? — поинтересовалось я у гордой блондинки.

— А? — отвлеклась Севда и, покосившись на меня, заявила: — Этот цвет тебя бледнит!

— Да-а? — покосилась уже я на платье, прямое, как карандаш, и впридачу грязно-болотного цвета с открытыми плечами и кружевами, призванными маскировать отсутствие «глобусов».

— Да! — твердо сказала блондинка и сунула мне в руки зеленое платье, немногим отличающееся от первого. — Вот это освежает!

— Освежает… чего? — покрутила я в руках опытный образец. — Мой свежий труп?

— Уймись! — строго сказала Севда и выдрала у меня обновку. — С Иртихалом не шутят. Он так пошутит, потом будешь долго себя по ошметкам искать и собирать.

— И где найдешь?.. — Я выкопала из недр завалов симпатичное бледно-лиловое платье-футляр и сейчас пыталась в него влезть без посторонней помощи.

— Глубоко! Очень! — фыркнула богиня и милостиво помогла мне упаковаться.

— Вот спасибо, дорогая! — искренне обрадовалась я. — Что б я без тебя делала! Дай бог тебе здоровья и мужа-вулканолога!

— Это какой бог мне что должен дать?! — подозрительно зыркнула на меня Севда. — У тебя, Илона, язык работает впереди головы!

— А где он должен работать? — вытаращилась я. — Сзади, что ли? Так анатомия не позволит!

— Лучше бы позволила! — рявкнула богиня. — Это же бог смерти!

— А как на моего мужа похо-ож… — вздохнула я. — Просто одно лицо!

— И чего тут удивительного? — шикнули на меня. — Родной дедушка, как-никак!

— КТО?!! — Мои волосы встали дыбом. От неожиданности я плюхнулась на пол. Раздался красноречивый треск материи.

Теперь понятно, почему Рицесиус что-то болтал насчет кумовства и родственников! Он совсем не наши супружеские отношения имел в виду, а «дедушку»! Побоялся внука бога смерти у себя наверху оставлять заместителем. Ой, как мне это не нравится! Совсем-совсем не нравится!

— Дедушка, — повторила Севда. — Только тсс! — я тебе ничего не говорила!

У меня в голове быстро-быстро забегали стада всполошенных тараканов. А почему тогда покровитель Кондрада не этот… Ихтиандр, а Рицесиус? В чем причина?

— Илона! — снова подтолкнула меня вперед Севда, потихоньку закипая.

— А я типа ничего не видела? — захлопала я на нее ресницами. — И муж у меня низенький блондин с карими глазами?

— Пойдем! — вцепилась в меня богиня. — Уже становится невежливым так долго отсутствовать!

— Стой! — попыталась я удержать бьющую копытом блондинку. — У меня что-то в платье треснуло! — И кто меня услышал?..

Заместителя Верховного бога выволокли из-за ширмы и галопом протащили по залу к беседующим мужчинам. Один из которых поднял на меня прозрачные зеленые глаза и задумчиво спросил:

— Какая нынче странная мода пошла… Вам не дует?

— Эм-м-м! — Теперь я поняла, почему мне так резво скакал ось! Правая нога была обнажена практически до самой талии, и теперь я всем показывала панталоны с милой розовой кружевной оторочкой. Кстати, обувью мы как-то не озаботились.

Я пошевелила пальцами ноги, судя по припекающим ушам — порозовела, сделала морду кирпичом и честно призналась:

— Для вентиляции — самое то!

— И что ж вы, красавица, проветриваете? — Галантный подземник с удовольствием рассматривал мою конечность, приправленную кружевами.

— Я не проветриваю! — Глупее я себя чувствовала только на литературной олимпиаде, когда попала туда вместо математической. — Я соблюдаю баланс тепла и холода! — О как завернула! Аж сама пришла в дикий восторг!

— Как это оригинально! — лукаво заметил Иртихал. — Не хотите ли спуститься ко мне вниз? И вместе пособлюдать этот ваш «баланс»?

— Да я бы с удовольствием. — Забыв про то, что у меня сейчас «кирпичная» физиономия, попыталась совместить вместе с ней еще и несчастную. Получился крошащийся кирпич. Жуткое, должно быть, зрелище!

— Тогда пойдемте? — подставил мне руку кренделем красавчик-мужчина, делая шаг в мою сторону.

— Не могу, — с сожалением призналась я. — У меня тут «железный занавес» и внутренняя оккупация!

— Что? — захлопал он на меня длинными черными ресницами.

— Выйти я отсюда не могу, — расшифровала я послание Юстасу от Алекса.

— Со мной, — напыжился Иртихал при всеобщем молчании, — вы сможете выйти куда угодно!

— Главное, потом не забыть войти обратно! — тихо, но очень эмоционально пробормотала себе под нос Севда.

Муж и жена сомкнули ряды, пресекая чужие поползновения.

Богиня громко сказала:

— К нашему величайшему сожалению, Илоночка не может принять ваше любезное предложение. У нее все расписано буквально до… мгновения. Даже в свой обеденный перерыв и то бедняжка трудится не покладая ног… Ой, простите, рук! Так что, может быть, в следующий раз как-нибудь зайдете. Лет через двести-триста… — Наступила каблуком мужу на ногу.

Терейн встрепенулся и запел:

— Да-да! Совсем зашились! Вот, видите, помогаем девушке в меру сил и возможностей, не щадя живота своего!

Бог смерти пристально посмотрел на плоский живот Терейна и кивнул, признавая, что для достижения такого эффекта нужно было немало потрудиться.

— Так, может быть, и я чем-то могу помочь? — выдвинул встречное предложение Иртихал и посмотрел на меня, как на сливочное мороженое. Я не растаяла, но была близка к этому состоянию.

Севда дала мне сзади хорошо ощутимый пендель и прожурчала:

— Ну что вы! Что вы! Тут всех дел-то на пару-тройку столетий! При Илоночкиной трудоспособности — оглянуться не успеете, как девушка освободится от трудов праведных!

— Тогда позвольте откланяться! — белозубо улыбнулся бог смерти, и я чуть не свалилась в его объятия спелой грушей. Но чуть-чуть не считается и на супружескую измену не тянет, хотя в мыслях я его раз несколько уже того… и в разных позах, и с вариациями. Прошу учесть для смягчения вины: это не я, это гормоны! И, добавлю, не фиг так под Кондрада мимикривать!

Иртихал поцеловал дамам ручки, махнул рукой на Терейна и удалился, оставив после себя тонкий аромат дорогого парфюма, сожаление у меня, облегчение у супружеской пары и раздражение у парфенушек, столпившихся у развалов.

— Вношу рацпредложение! — подошла я к волосатикам. Те подняли на меня глаза и посмотрели как на врага всего трудового народа. — Давайте построим тут бассейн!

На меня посмотрели уже более благосклонно и спросили:

— Зачем нам бассейн?

— Как зачем? Купаться! — поразилась я. — Можно будет шезлонги поставить и коктейли продавать.

— Что такое коктейли? — спросили парфенушки, прекратив строить планы по моему смертоубийству.

— Это смесь разного алкоголя, сиропов и соков в разных долевых пропорциях, — загнула я научную терминологию, словно находилась в химической лаборатории.

Но меня поняли и закивали.

— Ага, — сообразили парфенушки. — Если в водку для Форсета налить шампанского для Севды и добавить рому для Терейна, то получится…

— Ерш!!! — содрогнулась я. — Не надо так уж серьезно подходить к такому важному делу. Мешайте водку с томатным соком — и будет вам счастье!

— Что такое «продавать»? — задали следующий вопрос парфенушки и поставили меня в тупик.

— Знаешь, дорогая, — подлетела ко мне Севда. — Я так не люблю ремонты и строительства, что, пожалуй, пойду… Ревизую, как там мои подданные… Жрецов в храмах попинаю арбалетом…

— Вот! — материализовался рядом Терейн. — Все мысли только о мужиках!

— Милли, — поманила я пальчиком амурочку, которая крутилась вокруг ругающейся парочки. — Одолжи одну стрелу, пожалуйста!

— Не вопрос! — сунула мне в руку просимое деловитая Милли, поправляя пилотку. — Правила безопасности знаешь?

— Неа, — призналась я и резко воткнула кончик стрелы амура в аккуратный зад богини любви. И выдернула обратно, договаривая фразу: — Но сейчас узнаю!

— Ай! — взвизгнула Севда, потирая потревоженное место. Широко распахнув огромные волоокие глаза, богиня чувственным контральто произнесла: — Какой ты сексуальный, когда брызжешь слюной! — Это мужу, обалдело застывшему с непроизнесенным ругательством. — А когда вот так отупело молчишь — вообще лапочка! — и повесилась ему на шею.

Я показала Терейну использованную стрелу и подала ему знаки утаскивать жену куда-нибудь в романтическое путешествие, а лучше — в эротический тур!

— Итак! — Я проследила за разноцветным вихрем, разбрасывающим за собой предметы туалета и внезапно исчезнувшим. Широко улыбнулась: наверное, все же по моему совету в тур отправились! — Мы будем строить бассейн. Для этого нам нужна рабочая сила. — Вокруг запрыгали парфенушки.

— Прорабы! — Замахали крыльями вескрылы.

— И снабженцы! — Тут активировались херувимы.

Началась плодотворная работа. В середине выдачи ценных распоряжений меня жутко куда-то потянуло и везде засвербело.

Это что, жажда деятельности вылезает через мягкое место?

Оказалось, нет.

Это меня любимый супруг на связь вызвал. Качество связи, правда, оказалось отвратительное, но мне хоть так… одним глазком взглянуть. «Стоп, ты на его двойника часа два пялилась! Так-то ж двойник… Это все равно как цикорий вместо кофе дуть! Не сказать бы что-нибудь неприличное! Хочу к мужу! Хочу!»

— Илона! — Рядом возник Форсет, потрясая засаленным свитком. — Я нашел возможность освободить твоего брата от арианэ!

— С чего вдруг такая заботливость? — подозрительно поинтересовалась я, но уши навострила.

— Чувствую себя виноватым за прошлый раз, — прижал к пухлому брюху свиток бог и посмотрел на меня печальными глазками бассета, таившими в себе всю мировую скорбь проигранных в суде дел.

— Да? — усомнилась я, но руку протянула.

— Да! — всучили мне свиток. Там действительно был нарисован какой-то пестик из подозрительного зеленого камня и такая же раковина. Все это было окружено абракадаброй с громами и молниями. Очень художественно!

— Ты уверен? — покрутила я в руках пособие по освобождению от гнета хвостатых похитительниц чужих мужчин.

— Уверен, — часто-часто закивал головой Форсет, тряся четвертым подбородком.

— А где это можно изъять? — перешла я к следующей ступени эволюции и задала умный вопрос.

— Это, — ткнул пухлым пальцем в свиток бог, — хранится у Повелителя Смерти в сокровищнице. Лично я туда не ходок! Не удостоен чести, так сказать…

— Ладно, — поджала я губы, глядя на родню косого по папиной линии. — Сама справлюсь!

— Тогда всего доброго — и удачи! — пожелал мне Форсет, мгновенно истаяв в воздухе.

Интересно, чего это он так шустро смылся? Вроде я каленым железом ему не грозилась?!

Я тяжело вздохнула и пошла звонить родственнику со стороны мужа. Иртихал не заставил себя ждать — и вот уже передо мной склонился в поклоне красавец, вызывая одновременно и раздражение, и болезненное сердечное томление.

— Чем могу служить прекрасной даме? — Мне поцеловали ручку и снова посмотрели на ножку в разрезе. Причем сверху донизу, словно раздевая еще раз.

Я смутилась и подумала о необходимости переодеться, вцепившись в кадуцей. Кадуцей мигнул красно-зеленым, после чего на мне оказались горячо и беззаветно любимые драные джинсы и такая же нежно любимая футболка, где красовался череп со скрещенными костями и надписью: «Тот, кто меня трогал!» А сверху — кожаная безрукавка Тараски, которую я любила у него тягать. Чудненько!

— Оригинально! — похвалил меня Иртихал, скользя жарким взглядом по обтянутой трикотажем груди.

Я не стала задаваться вопросом, что он там нашел, потому что мой муж что-то же находил и, как утверждал, это «что-то» его более чем устраивало. Так что не будем выяснять — а то вдруг и этого устроит! Вместо ответа я хорошенько подумала и обула себя в кроссовки. Да здравствует магия, и чтоб ты сдох, Рицесиус, со своими экспериментами!

— Так чем могу служить? — повторил бог смерти и включил обаяшку на всю катушку, киловатт этак тыщи на три. С гаком.

— Мне тут сказали у вас есть… это, — неумело состроила я ему глазки и сунула под нос развернутый свиток.

— Вам для себя? — удивился Иртихал и как-то подозрительно внимательно на меня посмотрел.

— Нет, — засмущалась я. — Для брата.

— Проблемы?.. — коротко поинтересовался родственник.

— Ага, — кивнула я. — Еще какие! Можно сказать — дело жизни и смерти!

— Даже так? — еще сильнее удивился бог. — Нет, ну я знал, что некоторые мужчины смотрят на это более чем трагично…

— Тут не смотреть нужно! — взвилась я. — А помогать!

— Безусловно! — на полном серьезе кивнул Иртихал. — Прошу! — и предложил мне руку.

— Айн момент! — заметалась я по залу, отдавая последние распоряжения по строительству и собирая манатки в огромную наволочку от своей подушки. Я даже шлем не забыла! Мне еще заботливые парфенушки туда пирожков и сладких сухарей с изюмом натолкали. И фляжку с узваром литра на два. В общем, мешочек получился увесистый.

— Зачем вам это? — изумился бог. — Я обеспечу вас всем необходимым!

— Не сомневаюсь, — подольстилась я. — Но предпочитаю все свое носить с собой!

— Вы уверены, что это ваше? — полюбопытствовал брюнет, показывая на рог шлема, вылезший из застежки наволочки.

— Не совсем, — призналась я. — Но нужно вернуть владельцу!

— А-а-а, — протянул Иртихал. — Пошли?

— Пошли! — согласилась я и взялась за протянутую руку…

Кондрад

Попали мы в королевский замок Лайе весьма удачно. Что-то отвлекло горгулов, и мы без особого шума туда проникли, протащив вдобавок кучу припасов. Причем что самое замечательное, не был ранен ни один солдат. Даже скучно стало.

Мы вчетвером с Дерриком, Иалоной и Денисом уселись за подготовку обряда изгнания горгулов. Остались завершающие штрихи и чуточку усидчивости. Сухлик исхитрился отказаться от переводов, апеллируя к своему дремучему невежеству. Пришлось отпустить.

Вот ведь скользкая и ненадежная личность! Такое впечатление, что он играет с нами в какую-то одному ему известную игру. А главное, увертлив, словно угорь, — не ухватишь! Интересно, где его Илона выкопала? Он играется с нами и, должно быть, даже потешается над смешными человечками, которые изо всего делают проблему. Хорошо хоть делает это где-то тихо. Боюсь, того, что он, как существо бессмертное, смог бы нам порассказать о постороннем взгляде на нас, мое достоинство бы не пережило.

Но помощь пришла с неожиданной стороны. К нашему счастью и моему удивлению, Иалоне достались великолепные преподаватели. Она перевела несколько избранных мест с древнеургского, не прибегая к посторонним источникам.

Постепенно текст ритуала вырисовывался во всей полноте. Через день-два должны закончить.

А пока у нас новости: во-первых, Деррик, будучи моим вассалом и подданным, просил разрешения обручиться с девицей Светланой, урожденной Чибисовой. Я не нашелся, что на это сказать, и неуверенно проблеял:

— Мнэ-э-э… дозволяю!

— Спасибо, спасибо, спасибо! — разливался звонким соловьем осчастливленный Деррик и умчался порадовать невесту и подготовить обручение в храме. Жрецы в замке Лайе скоро обогатятся на нашем присутствии. То клятвы заверяют, то обручение организуют… а ведь все стоит у них немало!

Во-вторых, вечером Денис примчался ко мне спасаться от русалки, которая взялась его целенаправленно загонять к себе в постель.

— Я лучше себя кастрирую, чем сделаю ей ребенка! — брызгал ядом деверь под сочувственными взглядами королевы.

— Не торопись, это всегда успеется! — утешал его Деррик.

— Как знать, как знать, — не стал преждевременно успокаивать я шурина. Подстрекать я у жены научился. Временами проделывать это приятно. — Хотя… попробуй обсудить эту проблему со стоговым. Думаю, он вполне в состоянии тебе помочь.

Денис просветлел лицом:

— Отличная идея! — и отправился на кухню за взяткой для хвостатого.

Пока они там договаривались, на крышу пожаловала делегация горгулов. Они потребовали массажа перед отдыхом. Во, научил на свою голову!

И поскольку я в деле взаимоотношений с горгулами не один крайний, пришлось позвать на мероприятие с десятка два наиболее опытных воинов, представив их как собственных учеников.

Что сказать? Заход прошел вполне успешно. Все остались довольны — и солдаты и горгулы. Горгулы — понятно чем, а солдаты тем, что могут безнаказанно лупить последних.

К ночи все, взмокшие и усталые, расползлись по своим местам. Горгулы — на отдых после прекрасного сеанса массажа; солдаты — пить и рассказывать байки в караульне; мы с Дерриком — работать над нашим освобождением.

Денис, подученный стоговым, договорился: чтобы Клена не беспокоила его днем, пообещал русалке прийти ночью. Нет, он не обманывал! Как честный мужчина, он не нарушил слова и пришел.

Мы сплоченной командой — я, Деррик, Денис и ведун — посетили ее комнату и убедились в надежности посулов хвостатого: русалка крепко спала в своей постели. На пороге ее комнаты дрых сморенный неустанными трудами Сухлик, а на голове вредной арианэ в ворохе волос пел песенки черный кошак с голубыми глазами.

И впрямь, кошачья магия спеленала русалочью половину души, заставляя арианэ почивать мертвым сном. На постели лежала именно Клена-девушка, а не Клена-русалка. На пальцах не было перепонок, волосы утратили прозелень…

Хух! Одной головной болью меньше. Не хочется переживать еще и за Дениса. Своих заморочек хватает.

Книжная полка в покоях королевы ломилась от старинных толкований одного и того же текста на древнеургском, староилайском, эмиренском и сультийском. Сафьяновые футляры свитков чередовались с неподъемными талмудами. Захламленный небрежными набросками и грязными тарелками с остатками ужина стол вызывал двоякое впечатление — что здесь был научный симпозиум по мертвым языкам или студенческая пирушка. Или первое со вторым.

И неудивительно! Всю ночь просидели над пыльными рукописями, совсем очумели от лингвистических тонкостей перевода, но зато к утру справились!

Днем, безмерно довольные собой и страшно гордые, мы с Иалоной и Денисом, в сопровождении Деррика и десятка стражи вышли на крышу. Я был настолько измучен третьей бессонной ночью кряду и раздирающим душу внутренним беспокойством, что спотыкался всю дорогу наверх по лестницам, словно пьяный. Но это зрелище не пропустил бы ни за какие коврижки.

Момент истины!

— Горгулы! Идите все сюда на два слова! Королева с вами хочет потолковать!

Заинтересованные горгулы рассредоточились по крыше, каркая и вытягивая шеи от неуемного любопытства.

Держа подкову в правой руке, Иалона торжественно прочла содержание переведенного свитка:

— «Силою Вышнего вас заклинаю, вот вам залог силы неба иной: божью подкову крылатым вручаю, ныне уйдите к себе вы домой. Слугами станьте, волю примите, Слово чужое будет забыто. Гневу закрыта дорога назад. Если попробовать волю нарушить, жизнь ваша ныне отправится в ад…»

И прочая рифмованная заумь, скверно переведенная с древнего текста. Подкова осветилась нежно-фиолетовым светом. Хм… должен признаться, горгулы повели себя довольно странно.

— Это че? — удивленно спросил один.

— Это чесалка такая новая? — переспросил другой.

— Неа, это они нам заместо дули показывают! — заверил третий.

Не найдя должного отклика в сердцах горгулов, магия священной подковы угасла.

— Покажите еще две! — хрипло потребовал старший, пробиваясь в первый ряд. Это был хромой и горбоносый горгул, весь покрытый пятнами зеленой патины.

Неуважительно ковырнул подкову когтем:

— Ишь, удумали окаянные, народ одной подковой дурить! А може, вы яе с соседской коняки прихватили! Н-не-е! Покажьте ишшо две! И шоб были подковы справные! У слезах кикимор и самогоне леших купанные, а не то-о-о!..

У меня заходили желваки и руки зачесались схватить меч. Они издеваются?!

Иалона растерянно оглянулась, беспомощно опуская руки.

Ведун докричался:

— Три! Дайте им три подковы! У вас получится!

Ну вот. Поскольку во всех древних писаниях подчеркивались традиционные противоречия между ведунами, друидической ветвью и горгулами, мы спрятали Браторада подальше, за спинами толпы. А теперь страдали без его подсказок.

Мы с Денисом переглянулись и достали еще по одной, становясь рядом с Иалоной. Как говорится, нет худа без добра! Наши бесконечные приключения невольно позволили выполнить не определенные заранее дополнительные требования.

Трио дилетантов начало читать вслух непроизносимо кошмарный зубодробительный текст по новой. На современном и по-староилайски, на котором слова практически выпеваются. Такой себе договор с нечистью a cappella.[20] Мы читали, Денис еле успевал за нами повторять.

Результат нас ошеломил. Подковы, вырвавшись из наших рук, взлетели в воздух и раскалились добела, а напоследок, еще ярче воссияв поочередно всеми цветами радуги, соединились в одну. Она мягко опустилась к моим ногам, стремительно остывая, будто кузнецы ее после поковки сунули в ведро с ледяной водицей.

Горгулы, покачиваясь и прикрыв глаза, повторяли за нами каждое слово. А потом… начали трескаться!

— Это что такое? — спросил шепотом я деверя и ее величество.

— Откуда мне знать? — все так же шепотом ответила Иалона, находясь на грани обморока.

Денис изумленно наблюдал за происходящими переменами. Ведун из задних рядов снова порывался что-то выкрикнуть.

Немного подумав, я все же пришел к определенному выводу. Подхватив подкову с земли, заорал командным голосом:

— ОТСТАВИТЬ!!! Мне надобны помощники и слуги, а не мертвые камни!

Помогло. Горгулы перестали трескаться, оживая и начиная двигаться.

— С-спасибочки! — дрожащим хриплым голосом отозвался главарь, резкими движениями крыльев отряхивая с тела каменную крошку. Лапы его подламывались, морда опущена. — Спасб…

— Сами виноваты! — зло отрубил Браторад, который все-таки к нам пробился. — Могли подчиниться и одной подкове. Так нет же! Сильно хитрыми заделались? Трех потребовали? Сами себя и перехитрили! Могли быть друзьями и слугами, а стали — рабами на пятьсот лет! И нечего нас винить! Упрекайте сами себя.

Горгул горестно потупился:

— Оно канешно… Дык, кто ж знал…

— А теперь давай присягу королеве Иалоне, как положено! — потребовал я.

— Э-э-э нет, — хитро скосил птичий глаз неугомонный горгул. — Табе!

— Почему это мне? — Я с этой чехардой так утомился, что уже не было сил пререкаться.

— А ей бы камни достались, — простодушно заметил командир горгулов. Повторил: — Табе!

— Ну и шут с ним, дайте клятву хоть кому-нибудь из нас троих! Только быстрее! — рявкнул я. — Нашел время разводить со мной базар! — Повысил голос: — Да не ты один, а все!

Мрачные горгулы дружно встали на колени и затянули литанию на шипящим языке, который мне был незнаком, изредка приквакивая. Я терпеливо дослушал это унылое, протяжное песнопение, а когда оно закончилось, заявил:

— А теперь — на нашем языке!

— Табе на горгульем мало? — попробовал снова торговаться главный.

— Откуда мне знать, — возразил я. — Может, вы меня сейчас всем строем обругали матерно? Давайте на нашем!

Досада, нарисовавшаяся на тупых мордах, ясно указала на правильность догадки.

— НУ?!! БУДЕМ КЛЯСТЬСЯ ИЛИ КАМЕНЕТЬ?! — взревел Гневливый, поигрывая посохом. После этого крылатые громадины больше не спорили, поклялись как положено.

Я отдал им свой первый приказ:

— Уходите по домам. Завтра утром, до полудня, прилетайте, и мы поговорим.

С тоскливым протяжным карканьем горгулы сняли осаду, построились клином и улетели.

И тут накатила тоска.

Где же ты, Илона? Как тебе спится? Почему душа моя не на месте?

Я делал, что должен, сходил с Денисом к русалке, чтобы убедиться в честности обещаний стогового, принимал доклады Деррика и стражи, отдавал необходимые приказания, но жгучее беспокойство не отпускало меня, жаля тысячей ядовитых ос. Тревога закогтила почище ястреба.

Не знаю почему, мне захотелось в одиночку надраться по-черному, до зеленых риз. И в тот единственный раз я не стал отказывать себе в этом удовольствии. Несмотря на крепкую голову, сумел допиться до того состояния, когда хотя бы смог поспать. А ведь очень трудно это сделать, если перед глазами стоят горы искалеченных тел, как после Манторской битвы. Видит Бог, большего от выпивки мне и не требовалось. И пусть наилучшая закуска хрустела на зубах сухой безвкусной травой, а лучшее бренди текло в глотку словно вода — свое дело они сделали.

Наутро голова трещала… просто сказочно, что касательно общего моего самочувствия — то оно было неописуемо! В состоянии полного раздрая я отправился в часовню Рицесиуса, прихватив чистые свитки, перо и чернила. Обеспечив себе таким образом средства общения, я подошел к алтарю и крикнул:

— Илона, ты слышишь меня?

Ответа не последовало. Но это еще ничего не значило, поэтому я написал свой вопрос крупными буквами, а потом развернул свиток прямо на алтаре.

О! Есть реакция! Сначала меня притрусили изрядно душистыми розовыми лепестками, потом добавочно обрызгали сверху цветочной водой, а затем появилось смутное дрожащее изображение лица любимой жены.

Она что-то произнесла, но не было слышно ни звука.

Я поспешно набросал:

«Как ты, любимая?»

Илона задумчиво заоглядывалась, потом, спустя пару минут вытащила ядовито-розовый блокнотик и настрочила в нем на своем языке:

«Я тут бассейн Рицесиусу строю!»

У меня глаза полезли на лоб.

Страницы: «« « ... 1213141516171819 » »»