Мороженое для горячей штучки Луганцева Татьяна
– Вы купили разовое посещение или абонемент? – поинтересовался парень, поигрывая дельтовидной мышцей.
– Разовое.
– Зря! Абонемент дешевле, и одно посещение ничего не даст. Я здесь для того, чтобы помогать, но если вы совсем новичок…
– Да, я никогда не занималась спортом. Вообще никогда! Даже отлынивала от уроков физкультуры в школе! – честно призналась она.
– Плохо, очень плохо, – поджал губы накачанный парень, – я не могу быть только с вами, а вам на каждом тренажере помогать надо! Иначе вы себе и навредить можете, то есть своему здоровью.
– Как тогда? Что делать? – растерялась Сима, которой все было в диковинку.
– Вам надо купить индивидуальную тренировку. Тогда я целый час буду стоять рядом с вами, все подсказывать и контролировать, – сказал парень, – а без меня вы пропадете!
– Сколько стоит индивидуальное занятие? – спросила Серафима.
– Тысяча, – заявил парень.
– У меня всего тысяча, наверное, в кошельке, – стушевалась Серафима, не ожидавшая, что ее новое увлечение окажется еще и таким накладным. Ей даже на абонемент не хватило, поэтому пришлось оплатить разовое занятие, раз уж она настроилась.
– Я сейчас спрошу у администратора, может, скидку сделают? – сказал накачанный парень и исчез.
Тут же к ней подбежала одна из толстушек, несмотря на свою комплекцию, она оказалась очень даже шустрой.
– Не плати ты ему ничего! Это же – коршун! Вцепляется в каждую вновь прибывшую! Лишь бы ему индивидуальные тренировки оплачивали! Мы сами тебе все подскажем и покажем! – шепнула Серафиме пышная дама и убежала так же быстро, как и появилась.
Парень вскоре явился с обаятельной улыбкой на лице.
– Вам дали скидку десять процентов. С вас девятьсот рублей.
– Извините, я сама, – отвела глаза Серафима и почувствовала всю свою никчемность, потому что парень смерил ее презрительным взглядом:
– Ну-ну, – и отошел в сторону.
Дальше для Симы начался самый настоящий ад. Каждый тренажер она психологически воспринимала как новое жуткое препятствие. Страшным откровением для нее явилось то, что она не соображает не только в компьютерах, но и в элементарных тренажерах тоже. Она не справлялась даже с подробной инструкцией пользования тренажером, которая висела на каждом из этих железных чудищ.
К ней, как и обещала, подходила та полная женщина и на что-то нажимала, чтобы запустить ей беговую дорожку. Серафима, конечно, не успевала ничего запомнить. Удовольствия от физической нагрузки Серафима, разумеется, не получала. Мало того, она вполне реально испытывала совсем другие чувства, исключительно негативные. Ей не нравилось все, что происходило. Она понимала, что ради красоты надо идти на какие-то жертвы, но осознавала, что психологически оказалась к этому совсем не готова. Она опять запуталась в каких-то кнопках на очередном тренажере. Полная женщина подбежала, не выдержав.
– Ну, что же вы такая тупая?! Вот кнопка пуск, вот – выключение! А это вот – регулировать интенсивность! Как-как?! По ощущениям!
Дама была явно раздражена и сама пыхтела на тренажерах очень интенсивно, ловко управляясь со всем оборудованием. Дышать от запаха пота становилось все тяжелее, кислорода в этом подвальчике явно не хватало. У Симы уже кружилась голова.
– Не мучайся! – обратилась к ней женщина. – Иди поработай с весом!
– Это что? – не поняла Серафима.
– Совсем темная, что ли? В следующем зале гантели, штанги. Надо и их потягать. Только не хватай сразу огромный вес! Начинай с маленького, а там как пойдет.
Серафима по совету женщины пошла в другой зал, где на длинных металлических балках лежали гири и гантели разного веса. Что с ними делать, она вообще не знала. Чисто интуитивно Серафима выбрала самую небольшую штангу и, встав в стойку, стала пытаться поднять и опустить штангу. Поднять удалось, а вот опустить… Она просто придавила себя штангой и зависла в самой нелепой позе на свете. С виду спортивный снаряд показался Симе не очень тяжелым, на самом деле диски были довольно большого веса. Стержень штанги разместился в угрожающей близости от ее худой и бледной шейки. У Серафимы от напряжения свело руки, и они начали дрожать. Отвести от себя угрожающий вес она не могла.
– Помогите! – пискнула она, понимая, что даже на словесное «помогите!» тратятся лишние силы. «Как же я нелепо погибну! И это на первом же занятии!»
Поэтому появление лица парня с оттопыренными ушами она восприняла как спасение. Странно, но служащий не спешил ее освободить, то есть броситься на помощь. Его лицо расплылось в кривой усмешке.
– Что? Проблемы? Ай-ай-ай… А я ведь предупреждал! Не знаешь ничего, не суйся! Пожалела девятьсот рублей – подорвала здоровье! А то и вообще погибла бы сдуру. Вот куда влезла? – вместо помощи сказал он.
– По-мо-ги-те, – сдавленно повторила Серфима, но парень опять не спешил.
– А ты хорошенькая. Очень даже ничего. Не как эти клуши. Что пришла сюда-то? Небось мужика хочешь? Вижу по глазам, что хочешь. Вон они у тебя какие тоскливые, одинокие. А в «качалке» мужики с мышцами. Так? Они такие сексуальные! И у тебя в голове сразу же бродят мысли сексуального толка? И я понимаю, и я могу уважить, я вижу по твоим глазам, что ты хочешь. Расслабься и раскрепостись.
Серафима не верила своим ушам. Что он мог понять по ее уже выпученным глазам? А потом она почувствовала его руки на талии и от неожиданности и омерзения сильно дернулась. И как-то сразу вся эта железная конструкция пошатнулась, посыпались диски с лязгающим звуком, раздался дикий крик с нецензурной бранью парня, и все это накрыла резкая боль в голове Симы. Боль, которая затмила сознание…
Глава 7
Серафима всегда вела очень спокойный образ жизни, не испытывала особо никакой боли, не бегала, не падала, не стукалась. То есть она не получала травм при своем пассивном образе жизни. А тут сразу раз и…
– Дайте мне обезболивающее! – сказал кто-то странным, глухим голосом.
Сима не сразу поняла, что это ее голос.
– Очнулась! – произнес молодой женский голос.
Серафима приоткрыла веки.
На нее хмуро смотрел какой-то лохматый мужик, еще и заросший щетиной. Серафиме он показался смутно знакомым, но она не вспомнила, где его видела.
– Ну, здравствуйте, мисс библиотекарь года, – поздоровался он.
Какая-то молодая, весьма привлекательная женщина появилась рядом с этим неприветливым типом и выставила вперед свою руку, показавшуюся Симе щупальцами осьминога.
– Сколько пальцев? – звонко прозвучал ее голос.
– Вы кто? – спросила Серафима, смотря на эту странную парочку.
– Кто я? – уточнил мужчина. – Вы меня не помните?
– Сколько пальцев? – повторила женщина.
Серафиме все происходящее показалось каким-то сюрреалистическим представлением.
– Совсем не помните? А как вас зовут, помните? – продолжал допытываться мужчина.
– Сколько пальцев? – Голос женщины был невыносимо противен.
– Да заткнитесь вы! – вдруг взвился мужчина, озвучив то, чего и хотела Серафима, и пальцы она сосчитать не могла, изображение двоилось, да и каждое движение век давалось с трудом. – Заткнитесь со своими пальцами! Не видите, она не совсем в себя пришла! У человека явно сотрясение мозга, а вы со своими пальцами! Пусть сначала скажет, как ее зовут? Она меня не помнит! Может, у нее полная потеря памяти, как это… амнезия!
Серафима слегка нахмурилась.
– А я вас должна знать? – спросила она.
– Почему тогда вас вызвали к потерпевшей? – обратилась женщина, наконец-то убрав свою руку от лица Симы, к лохматому мужчине.
– Кто потерпевшая? – спросила Сима.
– Совсем плохая! – вздохнула женщина.
– Вы потерпевшая! – заверил ее мужчина.
– Я? Ой, а я вас вспомнила. Вы – тот противный следователь! Ну, Геннадий Германович, с которым я общалась, когда из психиатрической больницы ушла! – искренне обрадовалась Серафима.
Женщина удивленно округлила глаза, а мужчина поправил ее:
– Прекрасно! А то уж я испугался! Только я Герман Геннадьевич! К тому же неприятно осознавать, что я противный следователь, если честно… но это уже так – сугубо личное.
– Почти попала! – твердо произнесла Серафима, ощупывая свою голову в бинтах. – А что вы делаете здесь?
– А вы знаете, где я? – усмехнулся Герман.
– Я? Нет. А где мы? То есть где я? – задавила она их своими вопросами.
– В больнице, – ответил он.
– Меня опять в психушку упекли? – воскликнула Серафима. – За что? Я ничего не сделала!
– Вы не в психушке, успокойтесь! Вы в обычной больнице, в травматологическом отделении! А я ваш доктор – Маргарита Владимировна, – представилась женщина, которая заметно нервничала, – и вообще я не знала, что вы постоянный пациент психушки, ой, извините…
Серафима испытывала некоторое беспокойство по тому поводу, что она и ее должна знать и помнить, но лицо женщины ей точно было не знакомо.
– Я не постоянный пациент… только недавно попала… извините, а мы с вами до этого были знакомы? То есть я должна была вас узнать?
– Нет, до этого момента мы с вами не встречались, так что не волнуйтесь. Вас доставили сюда с травмой головы и предплечья из тренажерного зала, – пояснила Маргарита Владимировна, – еще вместе с вами доставили мужчину с множественными травмами, его состояние хуже вашего, но жить будет.
– Ваш знакомый? – спросил Герман Геннадьевич у Серафимы.
– Кто? Я не знаю. Ах да! Это, наверное, тот наглый инструктор. – Сима с трудом напрягала голову, но понимала, что помнит все… ну или почти все, самое важное.
– И вы завалили его штангой? Он вам не понравился? Вы просто женщина-катастрофа, – засмеялся Герман, и Серафиме очень не понравилось выражение его глаз, очень смешливое, даже насмешливое.
– Я никого не трогала! Не знаю, как так получилось! Несчастный случай! – попыталась сдвинуть брови она.
– А это проверим, – ответил ей Герман Геннадьевич, – скорее всего в тренажерном зале допустили халатность и не проверили вовремя, что в закрепляющей стойке, груженной таким количеством железа, давно разболтались удерживающие винты. И все могло закончиться много хуже. Много хуже, – выразительно посмотрел на нее следователь, словно сомневаясь в своих словах: что может быть хуже, чем ее вид?
Серафима даже почему-то занервничала, думая, как она выглядит.
– Так кто этот инструктор? Ваш друг? Вас завалило в зале, где больше никого не было, – продолжил допытываться Герман, – а я вот должен прояснить ситуацию… был криминал или нет?
– Товарищ следователь, никакой он мне не друг! Если мне не изменяет память, он вообще не очень честный человек, – сглотнула слюну Сима.
– Чего так? – сразу же стал серьезным он.
– Это уже не имеет значения. Я в этот тренажерный зал первый раз в жизни пошла и больше туда точно не пойду! – выпалила Сима.
– Так уж и первый?
– Первый! – заверила его она, снова ощупывая бинты на голове и на руке.
– И в психушке были первый раз? – откровенно издевался над ней Герман Геннадьевич.
– Представьте себе – тоже первый раз! У меня как-то все в последнее время в первый раз случилось! – ответила она, начиная все сильнее жалеть, что нет зеркала, чтобы оценить свой внешний вид.
– Там разоблачила банду убийц, в тренажерном зале выявила опасные для жизни нарушения! Какие совпадения! – хохотнул Герман.
– Слушайте, товарищ следователь, чего вам от меня надо?! Чего вы здесь делаете? Вы следите за мной, что ли? Вы мне глубоко неприятны! Отстаньте от меня! Я – пострадавшая сторона, надеюсь, я не похожа на убийцу? – не сдержалась она.
Герман Геннадьевич выдержал паузу и ответил:
– Дело в том, что я сам не в восторге от общения с вами, да я, собственно, не рвался к общению. Мы бы никогда не встретились, если бы меня не вызвали к вам.
– Кто вызвал? – спросила Серафима. – Я вас не вызывала! Я вообще только что в себя пришла! Можно сказать, при вас! – Она была крайне возмущена.
– Когда ваше тело в бессознательном состоянии выволокли из-под штанги, не знали, куда звонить и что делать. Документов при вас не было, а вот в кошельке нашли мою визитку, что я вам сунул в руку при прощании в первую встречу, – пояснил следователь, с некоторой добротой и долей иронии смотря на нее.
– Да? – напрягла память Сима. – Честно, не помню. Наверное, машинально взяла и в кошелек засунула…
– Понятно, что звонить мне не собирались, я и не ждал. Мне позвонили из больницы, – пояснил Герман, – чем безумно удивили меня, я тоже не сразу сообразил, а уж когда вас увидел, сразу вспомнил…
– Что я библиотекарь? – прервала его Серафима.
– Сам на себя удивляюсь. Но не беспокойтесь, я ехал, не зная к кому. Только и сказали, что женщина средних лет, блондинка, и у нее из документов лишь моя визитка. Я не хотел, но взыграла совесть. А вдруг у женщины нет родственников? И, если честно, мне стало интересно, что там за женщина, ведь дал же я свою визитку? А вдруг это какой-то важный свидетель, проходящий по делу?
– Ну, что? Убедились? Я – не важный и не свидетель! Можете оставить меня в покое, – зло сказала ему Серафима, – если у вас нет ко мне никаких вопросов, конечно!
– Вопросы, возможно, будут у следствия. Потому что лично мне кажется, что вы чего-то недоговариваете, что-то скрываете. Скорее всего выгораживаете этого инструктора. Тогда прикрывала медсестру, сейчас этого хлыща. А может, его и не за что? Вы бы подумали… ведь он мог вас угробить…
– Я плохо помню, оставьте меня в покое! – ответила Серафима, хотя вспомнила, что ей инструктор и помогать не спешил… и даже лапал ее в беспомощном состоянии, что тоже не делало ему чести.
– Хорошо, если передумаете или что-то вспомните, мой телефон у вас есть… – Герман Геннадьевич поднял свою неуклюжую фигуру, большую и широкую в плечах, и вышел из палаты.
– Зря вы так. Он же ничего плохого вам не сделал. Приехал сразу, как позвонили, – напомнила о своем присутствии женщина-врач.
– Я не просила! И я его не знаю! Такие только и могут в тюрьму упечь порядочного человека, то, что он приехал, – чистая случайность! Мы не знакомы! – ответила Серафима.
– А вот он отнесся к вам очень хорошо, даже предложил оплатить лечение, но наш заведующий отказался, так как у нас в отделении на самом деле все есть для вашего излечения, – не согласилась женщина, все еще смотря вслед ушедшему Герману, словно он произвел на нее неизгладимое впечатление.
Серафима села на кровати, буркнув:
– Мне все равно. Я хочу пить и съела бы чего-нибудь, – вдруг заявила она.
Маргарита Владимировна посмотрела на часы.
– Ну, вы даете! Обед уже прошел, ужин не скоро. Потерпите. Я, конечно, могу спросить, осталось ли что на кухне…
– Не надо беспокойств, – прервала ее Серафима, – подожду ужина.
– А вас не тошнит? – спросила врач.
– Вроде нет, – ответила Серафима, прислушавшись к своему организму.
– Странно, при сотрясении мозга всегда тошнит, то есть как правило…
– У меня сильно болит голова и кружится, – пожаловалась Серафима, – еще хочется спать.
– Это от лекарств, – сказала доктор.
– И есть тоже хочется, – доверительно пожаловалась Сима, – давно не ела я…
– У нас на первом этаже есть буфет. Там можно что-то купить, перекусить. Сильно наедаться я не рекомендую, – ответила ей Маргарита Владимировна, – дойдете сами? Может, помочь?
– Не надо, я сама, – категорично заявила Серафима.
– К пяти возвращайтесь в палату, измерение температуры, прием таблеток, ужин… – перечислила доктор и ушла.
И тут началось преодоление самой себя. Походка у Серафимы была как у пьяной, ее мотало от стены к стене, в голове гудело, и каждый шаг отдавался болью в висках, но ей очень хотелось пить, и она двинулась по больнице в поисках буфета, где наверняка есть сок, много сока и минералки.
Больница показалась ей просторной и чистой. В прохладном холле с ярким светом у Серафимы еще больше закружилась голова. Она шла, держась рукой за стенку, и никто не обращал на нее внимания. Видимо, тут больные частенько перемещались таким образом. Она вышла за стеклянные двери отделения к металлическим дверям лифта и поехала на первый этаж. Там в вестибюле Серафима прошла мимо зеркал, увидела указатель «Буфет». Посмотрев на себя в зеркало, она реально ужаснулась. Бледное лицо с припухшим глазом, с белыми бинтами на голове и худое тело в широченном идиотском халате принадлежали словно другому человеку. Серафима даже слегка встряхнула головой, чтобы быстрее забыть это жуткое зрелище.
В буфете было прохладно, уютно, и больницу напоминал только несколько навязчивый запах хлорки и лекарств, которыми пропитался коридор. Круглые столики, круглые стульчики, которые почему-то медленно кружились вокруг столов.
«Так же неудобно есть», – подумала Серафима перед тем, как поняла, что это у нее голова кругом идет, да еще с резкого перехода с темноты на свет и снова в темноту. Потому что в буфете освещение было приглушенное. Ноги Симы подкосились, и она плюхнулась на первый попавшийся стул. Людей в буфете было мало. Один мужчина поднял голову, посмотрел на нее и, быстро встав, подбежал к ней.
– Серафима, вы как? Вам плохо?
– Нет, нет, ничего, просто что-то повело. Вот пить хочу сильно, да и перекусила бы, – виновато ответила она Герману Геннадьевичу, ибо это был он.
– Вставайте, я помогу вам! Пойдемте за мой столик! – И Герман отбуксировал ее за свой стол.
– Что вам принести? Что вы хотите? – спросил он, стрельнув на нее внимательным взглядом темных глаз.
– Пить, немного поесть, – вяло ответила Серафима, словно потратив все силы, добравшись до буфета.
– Понял! – ответил Герман Геннадьевич. – А я вот тоже зашел перекусить…
Серафима посмотрела на его поднос. Компот, пюре с котлетой, корейская морковь и хлеб. Она перевела взгляд на Германа, на его слегка сутулую спину. Он был выше среднего роста, весьма неуклюж, но все равно в нем что-то было. Такой вот – мужчина с лохматыми темными волосами и весьма притягательным лицом. Серафима снова тряхнула больной головой.
«Точно, со мной что-то не так, раз о таком подумала», – решила она.
Герман вернулся и поставил перед Симой тарелку с винегретом, тарелку с салатом из свежих овощей, сок, компот и ватрушку.
– Если что захотите еще, я схожу, – пообещал он и вернулся к своей еде. Поглощал он ее с чувством проголодавшегося человека.
Серафиму обуяло чувство стыда.
– Герман Геннадьевич, извините, я нахамила вам в палате. Что-то сорвалась.
– Ничего страшного, я все понимаю, – слегка улыбнулся он.
– Не думала, что увижу вас еще. Хорошо, что встретила. Появилась возможность попросить прощения.
– Извинения приняты. Можно на «ты». Я не на работе. Зашел вот поесть перед тем, как домой ехать, – пояснил он, уплетая котлету.
– А чего дома не ешь? – спросила Серафима и залпом выпила сок.
– Дома шаром покати, я весь в работе, – ответил он, – сплю, живу, ем… все на работе.
– А семья? – удивилась Сима. – Нельзя все время быть на работе.
– Семьи у меня нет, – мягко ответил Герман Геннадьевич, не поднимая глаз.
– Извините.
– А у тебя, отважная библиотекарша, есть семья? – спросил он.
– Нет. У меня тоже нет. Я имею в виду мужа и детей, ты уже спрашивал… А мама, правда, не родная и подруга, ставшая фактически сестрой, есть. Так что я не одинока.
Герман принес ей еще сока два стакана.
– У меня есть брат и племянник. Я тоже не одинок, – улыбнулся Герман Геннадьевич какой-то притягательной улыбкой.
Серафима снова выпила сок и перешла к поглощению винегрета.
– А зачем ты пошла в тренажерный зал? – спросил Герман.
– Хотела обрести крылья, – ответила Сима, хрустя огурчиком.
– Какие крылья? – не понял Герман Геннадьевич.
– Чтобы так вот… мышцы в тонус вошли, походка стала уверенная, осанка красивая. В таких случаях говорят, что «крылья выросли», – пояснила Сима.
– Вот ты о чем. Я думаю, что человек даже не физически должен совершенствоваться, а психологически. Влюбиться, например! Тогда и походка, и осанка, и глаз горит, – сказал он.
– Я не знаю. Думала, легче добиться физическими упражнениями, но и это не удалось, – вздохнула она.
– С тобой все в порядке, почему ты о себе такого мнения, что тебе надо что-то менять? Откуда такие мысли? Ты нормальная женщина, не поддавайся на провокации!
– А тебе не все ли равно? Чего в душу лезть? – насупилась она.
– Все-таки у тебя несносный характер! – вздохнул следователь. – Понятно, что одна…
– А чего тебе до моего характера? На себя посмотри! Пиджак мятый, лицо усталое, небритое, едите тут эти столовские котлеты! Много чего достиг? Еще меня учить будешь!
Герман даже жевать перестал.
– Чего смотришь? – поинтересовалась она с вызовом в голосе.
– Не знал, что произвожу такое печальное впечатление. Вот задумался о своем бедственном положении, – ответил он, слегка прищурив глаза.
– Я бы на твоем месте серьезно задумалась, – подбодрила его Серафима, стараясь не замечать, что он явно над ней издевается. – Сколько я вам должна за еду?
– Не смеши меня, нисколько.
– Небось зарплата небольшая? Служащий! – ехидно сказала Серафима.
– У меня есть дополнительный заработок, – заверил ее Герман Геннадьевич, – и я пока в состоянии угостить женщину котлетой.
– А я вам не женщина! – гордо выкрикнула она.
– Хорошо! Покормить раненого! Так понятнее?
Серафима вспомнила свое отражение в зеркале и вздрогнула.
– Да, раненому можно помочь. Это как нищему подать. Спасибо за сок.
– Не за что. Пей, пожалуйста, только не лопни, – ответил Герман.
– Вот до сих пор не понимаю, что мне в тебе так не нравится. Раздражаешь ты меня чем-то, и очень сильно, – честно сказала она.
– Я не виноват, – пожал он плечами, уплетая еду, – хотя знаю, что не сахар.
– Надеюсь, ты взял у меня свою визитку? Так, на всякий случай.
– Думаешь, что опять где-то потеряешь сознание и снова позвонят мне? – спросил Герман Геннадьевич. – Не лучше ли попросту не попадать в такие ситуации? Чего еще задумала?
Серафима уныло жевала.
– Разве я специально? Вообще жизнь как-то перевернулась в последнее время. Постоянно во что-то влипаю.
Герман Геннадьевич очень внимательно посмотрел на нее.
– Ответишь мне на один вопрос, только честно? – спросил он.
– Постараюсь.
– Вот если ты, не дай бог, конечно, снова попадешь в глупую или опасную ситуацию, тебе есть кого позвать на помощь? Есть такой человек? Ты обещала говорить правду!
– Ну и вопросы у тебя, – смутилась Серафима, – словно в душу влезаешь. Если говорить о ситуации, где нужна сильная мужская рука, то нет такого человека. Я ответила тебе честно, и мне это не понравилось, я комплексую. Прекрати меня мучить.
– Извини.
В этот момент в столовую вошла Маргарита Владимировна, усиленно крутя головой. Она тут же кинулась к Серафиме.
– Вот вы где! То есть здесь! И вы здесь? – обратила она внимание на Германа. – Надо скорее подниматься в отделение!
– А что случилось? – спросила Сима.
– Нет, вы доешьте, конечно, и наверх. Там к нашему заведующему отделением какая-то важная шишка пришла и требует именно вас, Серафима Игоревна.
– Зачем? – поинтересовалась она.
– Ничего не знаю. Обещала вас привести через пятнадцать минут, – развела она руками.
Серафима начала быстро есть не из-за того, что хотела, а чтобы не обижать Германа, ведь он это купил.
– Я не нужен? – спросил Герман, вытирая губы салфеткой.
– Вы? Нет, – ответила ему врач.
Он встал и наклонился к уху Серафимы.
– В любое время можешь обращаться ко мне, вот мой телефон. – И на бумажной салфетке он написал ей свой номер сотового, – это чисто личное предложение, не служебное…
Герман Геннадьевич покинул больницу, уже не увидев, как покраснела Серафима. На парковке он сел в свой черный «БМВ» и поехал домой. Обитал он в элитной новостройке в очень красивом месте с прудами, лесом, с ухоженной территорией вокруг. Жил Герман в холостяцкой квартире, куда изредка приводил женщин. Иногда они задерживались, но ненадолго, почему-то постоянное присутствие какой-либо женщины в квартире начинало его сильно напрягать и раздражать. В данный момент с ним проживала молодая и очень красивая девушка Марина. Формы у нее были просто фотомодельные, как и у других пассий Германа. Он прекрасно понимал, что такая птичка требует особого ухода. Вернее, не маленьких денег, и он усердно эти деньги в нее вкладывал. Мариночка не нуждалась ни в чем, не ударяя при этом палец о палец.
Герман припарковался, прошел красивейшим сквером по выложенной брусчаткой дороге мимо фонтанов и статуй. Скоростной лифт поднял его на свой этаж. В дверях его уже ждала Марина в черных чулках и черном кружевном белье. Ее роскошные рыжие локоны касались сногсшибательной талии с белоснежной кожей. Огромные глаза и чувственные губы. На это можно было смотреть часами, чем Герман, большой эстет, и занимался, за что ее и терпел. Вернее, терпел ее капризы и глупость. Врожденно-житейскую или просто в силу молодости.
– А я видела, что мой котик подъехал! Куда ты уезжал? Как ты мог бросить свою кису в одиночестве? Проснулась, и нет рядом никого, а так хотелось ласки и любви!
– Я исправлюсь, обещаю, – обнял ее Герман, и девушка начала целоваться со всей присущей ей страстью.
– Дорогая, подожди. Я устал… Я хочу душ принять.
– Нет, киса заждалась! – И она задала ему нужное направление в спальню.
Измотав его сексом, девушка сообщила, что этой ночью она договорилась сходить с подружками в ночной клуб. Герман не возражал. Соскочив обнаженной с постели, она принялась наряжаться. Герман снова засмотрелся на ее красоту, понимая, что не в силах избавиться от этого наваждения. Он давно уже должен был вручить ей дорогой подарок и попрощаться, но уж очень хороша Марина в постели. Красива была чертовка до нереальности. Она, нацепив на себя платье, надела туфли на высоченных шпильках, полила себя духами, выпотрошила содержимое его кошелька и быстренько исчезла. Герман облегченно вздохнул и смог наконец-таки принять душ. Он понимал, что его используют, и все чрезмерные старания Марины в сексе сводятся к тому, чтобы потом вот так вот забрать все его деньги. На душе было очень тоскливо. Он налил себе коньяка и вышел покурить на лоджию. Вернулся Герман на звук своего мобильника.
– Да?
– Герман Геннадьевич? Это я – Серафима, – проговорил голос в трубке.
– Да, Серафима, я понял, кто это… Я слушаю! Неожиданно и приятно, – на самом деле обрадовался он.
– Вы…
– Мы перешли на «ты», – напомнил он.
– Ты давеча говорил, что если мне понадобится помощь, то я могу к тебе обратиться.
– Давеча? – переспросил Герман, пробуя слово на вкус. – Уже попала куда-то? Не скоро ли? Я только что домой вернулся…
– Ну, это не предусмотреть, когда и где, – вздохнула Серафима.
Читать бесплатно другие книги:
