Мороженое для горячей штучки Луганцева Татьяна

Глава 10

Герман посмотрел вслед ушедшей Серафиме, покачал головой, процедив сквозь зубы еще раз «Катастрофа», и вернулся в магазин. Он понимал, что задерживает продавщицу, но зато он оплатит любое платье, выбранное его девушкой, а в таком дорогом салоне это тысяч десять к зарплате продавца. Ради этого можно и задержаться, хотя продавщица уже смотрела на него не слишком приветливо… Герман уселся на стул. Нина закрыла дверь в салон и перевернула табличку «закрыто». Потом обернулась к Герману и вымученно улыбнулась.

– Поздно уже, – выдавила она, – надеюсь, макияж скоро сделают…

– Да, извините, что так получилось. А макияж долго делать? Хотелось бы, чтоб побыстрее, – сказал он.

– Не знаю…

– А что вы вообще знаете? – спросил Герман.

– В смысле? – она растерялась.

– В самом прямом. У вас бегают глаза, дрожат руки, вы не выполняете своих обязанностей! Я впервые вижу продавца женской одежды, которая не может определить на глаз размер клиентки, а затем бегает по магазину в поисках неизвестно чего, явно не разбираясь в ассортименте, вы принесли Симе совсем не то, что надо. Что такое происходит? Я вот и интересуюсь… Первый день работаете?

– Что? Я не понимаю, – побледнела Нина.

– Чего не понимаете? Что, никогда не работали здесь и не являетесь тем человеком, за которого себя выдаете? Я же вижу, это очевидно! Я немного разбираюсь в человеческой психологии.

Нина нервно облизнула пересохшие губы.

– Что вы такое говорите? К чему это вы все? Я устала… я плохо себя чувствую… – забеспокоилась продавщица.

– Нина, что тут происходит? Кого ты заменяешь? – спросил Герман серьезно.

– А много вопросов задаешь, – ответил ему совершенно другой, мужской голос.

Герман обернулся и увидел дуло направленного на него пистолета. Держал его в руке крепкий мужчина лет сорока пяти. Герман даже испугаться не успел.

– Опа! А это кто такой? Новый покупатель? По-моему, он агрессивно настроен, да, Нина? – присвистнул Герман.

– Заткнись! – гаркнул мужик.

– Зачем ты вылез? – обратилась к мужику Нина, сразу же выдавая, что они знакомы.

– А чего? – огрызнулся мужик. – Сколько я могу тут торчать? Прячься! Прячься! Мы взяли такие деньги! Чего мы тут торчим? Чего ради?! Развела здесь продажу, мать твою! – ругался мужик.

– Ты идиот? – взвизгнула Нина.

– Уж не ради ли того, что эта парочка купит еще платье за пятьдесят-сто тысяч? Ты совсем от жадности с ума сошла? Мы взяли почти два миллиона! И ты из-за пятидесяти тысяч подвергаешь все наше мероприятие такой опасности? Вон даже этот мужик сразу понял, что ты не продавщица! Надо было сказать, что сегодня уже закрыто или сбой какой в кассе, что все равно ничего продать не сможешь! – орал мужик, все это время не отводя дуло пистолета от Германа.

– Идиот! Я не думала о пятидесяти тысячах! Они так внезапно заявились, и вид этой дамочки выбил меня из колеи, я растерялась. Думала, успели ли мы замести все следы? Я не хотела, чтобы началась паника, чтобы они что-то заподозрили! Мы потом спокойно смогли бы отсюда уйти и вообще далеко улететь за эту ночь. Ведь трупы обнаружили бы только завтра утром! – ответила ему лже-Нина. – Откуда же я могла знать, что этот тип меня раскусит. Я путалась, конечно… Не знала размеры, где какие, когда точно мы должны закрываться. Но я бы ему что-нибудь наплела. Работаю, мол, первый день, очень хочу получить эту должность, не губите, не жалуйтесь! Со мной была напарница, но она пораньше ушла домой, оставив меня дежурить. Мы решили, что уже поздно и никто не придет. Или бы призналась, что заменяю, например, племяшку, которая побежала на свидание. И все было бы хорошо! Но нет, Игорь, ты зачем-то вылез и все испортил! А теперь что? Его валить будешь? Не много ли трупов? Трое уже перебор для двух миллионов, а по миллиону на труп еще ничего.

– Брось, где двое, там и трое, – отмахнулся мужчина, – только быстро валить его надо, пока девочка не вернулась с новым макияжем, иначе к троим будет и четвертая, – засмеялся он, отчего пистолет в его руке запрыгал.

Герман решил, что это подходящий момент, другого может и не представиться. Потому что эта парочка, похоже, отчаянная. Он резко метнулся и сбил мужчину с ног. Тот от неожиданности выстрелил, но промахнулся. Мужчина, падая, стукнулся затылком о пол и выронил пистолет. Оружие заскользило по плиточному полу. Герман дрался с мужчиной, а Нина побежала за пистолетом. А он пролетел несколько рядов висячей одежды, под манекенами и спрятался под свадебным платьем. Нина на четвереньках кинулась туда, шаря руками по полу. И когда Герман наконец-таки справился с этим бандитом, Нина с разлохмаченными волосами уже подняла пистолет и судорожно ощупывала его в поисках спускового крючка, она его наконец нашла и направила оружие точно в грудь Германа. Раздался выстрел, но пуля не нашла свою цель, прошла мимо, из-за того, что на стрелявшую бандитку кто-то обрушил манекен в свадебном платье. И удачно так, прямо на голову лжепродавщицы. Она и затихла сразу, а Сима, это была она, подняла пистолет, переступив через тело «Нины». Сима с удивлением смотрела на пистолет, оказавшийся у нее в руках.

– Серафима! – ахнул Герман.

– Да, это я.

– Как ты вовремя, – отметил он, тяжело дыша, – так быстро сделали макияж? Хотя по тебе не видно, – опять улыбнулся он.

Серафима нахмурилась.

– Спасибо, что заметил. Да, не фонтан я выгляжу, и что?! Мне десять минут лицо оттирали, а потом вот еще и аллергия пошла. Не мой день явно! И это вместо спасибо?

– Спасибо. А как ты сюда вернулась так быстро? – не унимался Герман.

– Я поняла, что в салоне красоты что-то не так. Вернее, не в салоне красоты, а именно здесь. Информация о том, что сегодня тут купили очень дорогие платья, утвердила меня в этой мысли. И то, что мое платье оказалось в крови, а впитать эту кровь подолом я могла только здесь. И я не ошиблась. Тут прямо огнестрел какой-то! Пистолет, оказывается, тяжелый, я даже не знала, – сказала Серафима.

– Как же ты вовремя, девочка моя! – выдохнул Герман. – Как же вовремя. Теперь бы еще полицию вызвать.

– Уже вызвали, не волнуйся! Я ведь была не одна в салоне, – ответила она.

– Тогда сейчас мы этих чудиков свяжем до приезда полиции и подождем, – предложил Герман и приступил к выполнению.

– Ага, а я попробую поискать то, из-за чего мой подол пропитался кровью, – сказала Серафима и двинулась по салону, очень внимательно осматривая каждый угол.

– Господи! – выдохнула парикмахер, которая только что дошла до свадебного салона и стояла совершенно ошарашенная.

– Помоги ему! – крикнула ей Серафима, имея в виду Германа, который выглядел не очень хорошо из-за того, что на его лице разливался под глазом огромный синяк.

– Вам бы лед, – посмотрела на него парикмахер.

– Куда? Зачем? Мне не жарко, – моргнул Герман, затягивая ремень на руках стонущего мужика.

– Под глаз тебе лед надо. Это понятно? У тебя фингал, кто-то стукнул тебя, – почему-то сказала такую глупость Серафима.

– Действительно, кто бы это мог быть? – почесал себе лицо Герман.

– Ой! – закричала Сима.

– Что? – вздрогнул Герман.

– Мамочки… Гера… здесь труп… Это молодая девушка, они запихнули ее под платье на одном из манекенов! – воскликнула Серафима, чувствуя даже боль в сердце от охватившего ее ужаса.

Герман и женщина из салона красоты подоспели к ней на помощь, и из-под пышной, белой юбки извлекли молоденькую девушку с темными волосами в строгом костюме. И этот костюм на девушке был пропитан кровью. Тело было мягким, податливым, еще не наступило трупное окоченение. Возможно, девушка еще была жива, на что Сима очень надеялась. Поэтому она сразу же позвонила в «Скорую помощь», а Герман звонил в это время в полицию еще раз.

Таким образом, преступники, ограбившие свадебный салон на крупную сумму, были обезврежены. Они следили за его работой на протяжении нескольких недель и решили действовать, когда поняли, что сегодня салон взял очень хорошую выручку, и они напали. Убили охранника и тяжело ранили продавщицу Нину. Девушка все-таки осталась жива. Она не могла умереть, ее дома ждал годовалый ребенок…

Естественно, что Серафиме и Герману пришлось общаться с полицией, и совершенно понятно, что на прием в швейцарское посольство они так и не попали по объективным причинам. Сама Сима была этому даже рада из-за своего внешнего вида.

Глава 11

Своя родная библиотека Серафиме показалась очень скучным местом, причем впервые в жизни. Таким тихим, спокойным и неинтересным после всего, что она испытала в последнее время. Тут явно ее нигде не подстерегал маньяк, не таился убийца за книжными стеллажами. Все было чинно и мирно. Рабочее место ее совсем не радовало. Несколько часов она тупо медленно вбивала список авторов и названий книг в компьютерную программу. Уже устали глаза и устал палец. Поэтому приход Германа к ней в библиотеку очень ее порадовал. Вернее, она не ожидала и очень удивилась, или не так… Она почему-то теперь радовалась, когда видела его…

– Что ты тут делаешь? – спросила Сима, просто полыхая огнем.

Герман Геннадьевич в джинсах и темной рубашке с короткими рукавами выглядел бы очень даже ничего, если бы не фингал под глазом и его фирменные лохматые волосы, которые сейчас были совсем не уложены.

– Судебный психолог, – произнесла Серафима, словно пробуя это словосочетание на вкус и слух.

– Да, это я. Чего вдруг вспомнила про мою специальность? – спросил он.

– Да так… Не выглядишь ты солидно… не похож на официальное лицо, потому что оно у тебя подпорчено.

– А я сюда пришел не как психотерапевт, – ответил он, присаживаясь без приглашения.

– А как кто? – удивилась она.

– Как человек, который неплохо разбирается в компьютерах, а тебе вроде как в этом помощь нужна, – ответил Герман, – или я что-то запамятовал?

– С чего это такая забота? – подозрительно посмотрела на него Серафима.

– Так ты же мне жизнь спасла, совесть вот и взыграла! Я в свадебном салоне чуть жизни не лишился… всегда боялся свадьбы и, видимо, не зря, – ответил Герман.

– Очень приятно, но вряд ли ты чем-то мне поможешь, раз даже профессиональный компьютерщик не смог помочь, тут все очень сложно… – сказала она.

– И все же я постараюсь, доверься мне, детка, – подмигнул ей Герман.

Серафима уступила ему свое место за компьютером, пожав плечами.

– Как хочешь! Все равно ничего не получится…

– Откуда такой пессимизм? – не понял Герман.

И он погрузился в электронный мир, а в кабинет Симы заглянула Мила Львовна, старенькая гардеробщица.

– Симочка, – обратилась она к ней, – ой! У вас мужчина! Извините!

– Что вы хотели, Мила Львовна? Заходите, это клиент, то есть посетитель…

– Там спрашивают вас какие-то солидные люди! Они внизу…

– Что хотят? – спросила Сима.

– Так мне-то кто же скажет? Тебя хотят! Я – человек маленький! Я что зашла? Можно сюда его провести? Уж больно солидный человек! А это самый солидный кабинет у нас в библиотеке, – сказала гардеробщица.

– Да, конечно! Я поговорю! Я же все равно сейчас за Аллу Давыдовну, – согласилась Серафима.

И гардеробщица тряхнула головой и исчезла за дверью.

– Я смотрю, ты тут уважаемая личность! – стрельнул на нее своими насмешливыми глазами Герман Геннадьевич.

– Я же за главную! – ответила она ему. – Стараюсь…

В кабинет постучали.

– Войдите! – звонко сказала Сима.

В кабинет вошел мужчина необыкновенно яркой, красивой внешности. Он был высок, молод, но не юн, с потрясающими фигурой и разворотом плеч. Черные глаза, мужественное лицо и красиво очерченные губы. Светло-каштановые волосы обрамляли его лицо. Серафима стояла, выпучив глаза и отвесив челюсть. Да и одет он был в элегантный серебристый костюм и голубую рубашку с расстегнутым воротом. Красивая шея, рельефные скулы. Мужчина во все глаза смотрел на Серафиму, потом взял ее руку и запечатлел на ней долгий, если не сказать страстный поцелуй.

– Здравствуйте, Серафима! Здравствуйте! Как же я рад! Как же я мечтал все последние дни о встрече с вами! И вот наконец-то! Я вас вижу! Это состоялось! Богиня!

Все слегка поплыло перед глазами у Серафимы. Она как-то явственно ощутила, что все-таки зря работает всю жизнь в отделе художественной литературы. Видимо, крышу снесло, потому что герой многочисленных женских романов, такой вот мачо, заявился к ней, сексуально неудовлетворенной и нервной от потрясений. Она даже испугалась. Не сойти бы с ума от такого прекрасного видения. Она такого не хотела, честное слово…

Она посмотрела на Германа, выглядывающего из-за компьютера, и поняла, что она не сошла с ума, потому что выражение лица психотерапевта было примерно такое же, как и у нее, только, конечно, без чувственной подоплеки, потому что у Германа вроде все было нормально с сексуальной ориентацией, насколько она могла заметить…

Она смущенно отдернула руку.

– Извините. Я вас знаю? – спросила Серафима.

– Вы по какому вопросу? – помог ей Герман Геннадьевич.

– Здравствуйте! – снова начал невероятный красавец. – Я Алексей Муравьев-Апостол! – произнес он и замолчал.

– Твою мать! – выругался Герман, чем абсолютно вверг аристократа в шок. – Извините! Это я о своем…

– Муравьев? – переспросила Серафима, шевеля губами.

– Да! Душа моя! – обнял он ее, и женщина в полной мере смогла ощутить аромат дорогущего парфюма. – Спасибо вам за спасение! Душа моя! Если бы не вы! Я ждал вас в посольстве, но мне потом сообщили, что вы не смогли приехать, а я сильно ждал. Случилось у вас по дороге что-то… – блеснул белозубой улыбкой Алексей.

– Непредвиденные обстоятельства, – снова пришел на помощь Герман. – Герман Геннадьевич.

– Алексей Алексеевич, – представился тоже этот бог красоты и сексуальности.

– Так это вы были? – буркнула Сима, чуть ли не теряя сознание.

– Да, это был я! И если бы не вы! Да что там говорить! – заулыбался он, снова заключая ее в объятия.

– Совсем не похожи… – ахнула она.

Герман поднялся из-за компьютера и попытался разнять их крепкие объятия под мирным предлогом пожатия ему руки как мужчина мужчине. Смущенная и пылающая Серафима оторвалась от груди этого красавца, как готовый блин от сковородки. И смотреть на нее было противно, она это прочла во взгляде Германа, наверное, блин оказался горелый…

– И вы нашли вашу спасительницу на ее рабочем месте? Очень похвально! – сказал Герман. – Достойно оваций!

– Боюсь, что скоро это здание станет моим рабочим местом, – ответил ему Алексей Алексеевич с едва уловимым акцентом и с непониманием во взгляде, что здесь делает Герман.

– В смысле, Алексей Алексеевич? – спросил Гера, пытаясь придать своему колючему взгляду приветливость и исконно русское гостеприимство, но у него это плохо получалось, и он сам пока не понимал почему.

– Алексей Алексеевич, для меня несколько… – едва не задохнулась Сима.

– Что? – спросил посетитель.

– Неважно. Алексей Алексеевич…

– Я живу в Европе, а там отчеств нет. Так что зовите меня просто Алексей.

– Хорошо, Алексей, – сказал Герман.

– Эмиграция русская меня тоже так называет. Ну, а так я неплохой бизнесмен, и мое дело – зарабатывать деньги, чем я успешно и занимаюсь, – сказал посетитель.

– Очень интересное дело! – кивнул Герман.

– Извините, а вы кто? – вдруг спросил его Алексей, явно тоже не испытывая к нему расположения.

– В смысле – кто? – спросил Герман.

– Вы являетесь кем-то близким для Серафимы? – спросил Алексей.

– Я являюсь нынче гением информатики, – ответил Герман не моргнув глазом, – и я ей нужен…

– Насколько мне известно, здесь библиотека? Какие же тут гении информатики нужны? – хлопнул он ресницами.

– Информатизация ресурсов, – ответил ему Герман, честно глядя в глаза этому красавцу, – а дело здесь сильно запущено, и необходима помощь серьезных специалистов. Таких, как я…

– Но я могу поговорить с Серафимой наедине без специалистов? – спросил Алексей.

– А я… – начал было Герман, но Сима встала между ними, наконец-таки избавившись от наваждения сногсшибательной красоты, так неожиданно зашедшей к ней.

– Стоп! Хватит! Что за тон, Герман? А вы, Алексей, не имеете права выставлять никого из моего кабинета! Успокойтесь! Все могут остаться и спокойно поговорить! – приказным тоном сказала она.

– Извините, Серафима! Действительно, что это я… – спохватился Алексей и достал из кармана роскошного пиджака черную длинную коробочку. – Вот! Это вам! Я ради этого и пришел! – протянул он Симе.

– Что это? – совсем оторопела она.

– Это то, что вам, дорогая моя, хотели вручить в посольстве, куда вы не пришли. Это орден за мужество. Спасибо! Это за спасение моей жизни! – пояснил Алексей. – Мы хотели вручить в торжественной обстановке! Я так хотел увидеть свою спасительницу, поцеловать ей руку и вручить ей этот орден.

Серафима дрожащими руками наконец-таки раскрыла бархатную коробочку и ахнула. На черном безупречном бархате лежал орден, усыпанный бриллиантами, и они так сверкали, что просто слепили. У Симы словно пропал дар речи.

– Так… так… блестит, – только и выдавила она из себя глупую фразу.

– Так брильянты! – подбодрил ее Алексей. – Это же орден за храбрость! Я вообще не понимаю, как такая хрупкая женщина смогла вынести такого раздолбая, как я. Я так вам благодарен!

– Кого? – не понял Герман.

– Раздолбая! То есть крупного мужчину! – пояснил Алексей.

– Вообще-то это слово имеет другое смысловое значение, – пряча улыбку, сказал Герман, – хотя…

– Эх, хотел вот блеснуть русским языком, не получилось! – миролюбиво ответил Алексей.

– Не получилось, – с серьезным видом согласился Герман, и Серафима наступила ему на ногу, чтобы наконец-то унять его.

– Но мне это простительно! – улыбался белоснежной улыбкой Алексей.

– Конечно! – согласился Герман, на удивление Симы, давившей на его несчастную ногу всем своим весом и уже понимающей, что этого веса явно недостаточно. А на его лице и мускул не дрогнул, и он даже ногу не отнял.

– Я не живу ведь в России и не знаю всей вашей специфики, – продолжил Алексей.

– Разумеется! – встала на его сторону Сима. – Я не знаю, как я вас вынесла, тогда вы мне не казались таким большим и тяжелым. Да и псих мне один помогал. Это состояние аффекта, адреналинового выброса! А вот эту вещь я принять не могу, она очень дорогая, я бы сказала – слишком… – протянула она ему коробочку назад.

– Почему? – явно не понял Алексей, и его улыбочка сползла с лица.

– Я сделала то, что сделать должен был любой человек, спасибо, что вы отметили. Но такой дорогой подарок мне не надо, я не возьму. Честное слово, все хорошо…

– Это не подарок, – поправил ее Герман, – а награда, это вещи разных категорий.

– Совершенно верно! Это же не деньги, не украшение, это орден-крест, и он дается герою. Хорошо? – Впервые мужчины согласились друг с другом.

– Но это уже слишком! Это перебор! Бриллианты! Да нет, я не возьму! Очень дорогая награда, – не соглашалась Серафима.

– Этим орденом наградили вас, и я его даже не могу забрать назад. Так что он ваш, и на этом все! – настоял Алексей, впихивая ей коробку и касаясь своими ладонями ее рук. Серафима глупо заулыбалась, опустила глаза и покраснела.

– Спасибо! Спасибо вам огромное! Это очень приятно и так неожиданно. Я тронута, что так высоко оценили мой поступок, – смущенно сказала Серафима, – не стоило, но ладно… Спасибо! Все хорошо!

Герман своей огромной пятерней взлохматил себе волосы, словно сбрасывая наваждение.

– Извините, любезный Алексей, но вы только что заявили, что вы тут что-то изменить намерены. Я имею в виду в библиотеке… – напомнил он ему.

Алексей сфокусировал на нем взгляд своих красивых глаз.

– Теперь я вступаю во владение своим поместьем, то есть поместьем, принадлежавшим моему роду, – пояснил Алексей.

– Как я понимаю, нашей библиотекой? – уточнила Серафима.

– Библиотеки здесь не будет! – сразу же заявил Муравьев. – Это МОЕ поместье.

– Как не будет? – выдохнула Серафима.

– А зачем в моем красивом старинном особняке общественная библиотека? Это не то, что должно быть в таком доме.

– Это не бизнес, – закончил за него мысль Герман с хитрым прищуром глаз.

– Совершенно верно! Какой это бизнес! В историческом, красивом здании какая-то библиотека! Это даже смешно!

Серафима открыла рот.

– Как смешно? Это же культура… это важно…

– Конечно, смешно! – нахмурил брови Герман. – Книжонки, книженции, книгульки. Кому все это надо в наш век электроники, компьютеризации? Предлагаю все это сжечь! Сжечь к чертовой матери! Как во времена инквизиции! Вот это – новое начало! Вот это я понимаю! – вдруг выдал он.

Серафима даже заслушалась его, а вот иностранный гость отреагировал весьма серьезно.

– Зачем же сжечь? Это как-то по-варварски, я не об этом сейчас…

– Отчего же? – продолжал глумиться Герман. – По-моему очень круто! Такой большой костер! Весело! И освобождает от прошлого. Он может согреть бомжей… А, нет! Я придумал лучше! Надо все это сдать на переработку! Тонны макулатуры в переработку! Сотни гектаров леса будут спасены! И черт с ними, с этими книгами! Переплеты, золотое тиснение, все к черту! Освободить библиотеку! Вы тут жить будете?

– Господин компьютерщик, я так понимаю, вы ерничаете, – нахмурился Алексей.

– Что вы, совсем нет! Я только предлагаю! – ответил Гера.

– Не обращайте на него внимания, у него юмор такой! – ответила Серафима, очень неуютно чувствующая себя между двумя мужчинами, которые ее подавляли каждый своей энергетикой, только она не понимала еще, от кого идет положительная, а от кого отрицательная.

– Я не понимаю такой юмор, – смягчился Алексей, переведя взгляд на девушку.

– Но что вы хотите сделать? Здесь? – спросила Серафима, которую, конечно, интересовал этот вопрос. Она тут была главная и только что с таким трудом наладила, так сказать, информационные технологии, стараясь на благо библиотеки.

– Это мой дом! Здесь мои корни! Я сейчас прошелся по саду и что-то почувствовал у себя внутри! Я не знаю, буду ли я тут жить, но возродить русское дворянство я обязан! – несколько пафосно заявил он. – На это мне карт-блаш дали!

Герман сел обратно за компьютер и закурил. Серафима, прижимая к себе коробочку с орденом, тоже села на стул. Один Алексей прохаживался по небольшому кабинету туда-сюда вальяжной походкой, словно уже примеряя свое хозяйство на себя.

– Во-первых, облагородить всю парковую зону вокруг. Что в этом плохого? Проложат дорожки, подстригут деревья, кусты. Установят фонтаны…

– Будут гулять павлины, – буркнул Гера.

– Это все ваше чувство юмора? Я научусь не реагировать. Территорию огородят чугунными решетками фасонного литья. Проложат аллею подъездную к главному входу, куда кареты будут подвозить дорогих гостей.

– На белых лошадях? – уточнил Герман, и в каждой его фразе Симе тоже мерещилось издевательство.

– Можно и на белых, и в «яблоках», но вороные кони красивее смотрятся, – стрельнул глазами Алексей.

– Спасибо, что разрешили… «в яблоках», – хмыкнул Герман, стараясь не смотреть на злую Серафиму, – только редки они… придется поискать. Ну и куда все едут в каретах-то? – продолжал Герман, стуча по клавишам.

– Так к дому, к особняку. А там все, как раньше – приемы, фуршеты, балы… Вот это сказка! Это мечта! БАЛЫ! – закатил глаза Алексей.

– С дичью? – уточнил Герман.

– Что? – вздрогнул Алексей.

– Дичь подавать будут, спрашиваю? – продолжал издеваться Герман Геннадьевич.

– Будут! Конечно, будут. И блинчики с икрой, и севрюгу, и осетрину…

– И рябчики, – вторил Герман.

– Возможно, и рябчики, и икра черная, и холодная водка. Все русское, это несомненно, – убрал Алексей темную прядь волос со своего лба, высокого и белого.

– Какой патриотизм! – с восхищением покачал головой Герман, слегка отвлекаясь от компьютера.

– Да, всколыхнулось во мне что-то! Это влияние обстановки, – кивнул головой Алексей.

– Ну, а эта библиотека? Куда она? – совсем выглядела потерянной Серафима.

– А это проблема тех, кому она принадлежит. Это мой дом, и мне не нужна библиотека, – пожал плечами Алексей.

– На ней не отобьешь вложенные в кареты бабки, – согласился Герман, не отрываясь от экрана компьютера.

У Алексея даже лицо передернулось.

– Мне все равно, что вы сейчас скажете. Дело в том, что для библиотеки вполне можно подобрать другое место, другое помещение. Вы не понимаете, что ли?! Это поместье передается в частную собственность, а книги, я так понимаю, государственные? Вот пусть вывозят куда хотят! Само государство!