Ворон Дравин Игорь

Глава 14

А ничего здесь апартаменты, сопровождаемый толчком в спину, я вошел в свою одиночную камеру. Хотя какая она одиночная? Только одна каменная стена перед глазами, а боковые и фасадная состоят из железных прутов в руку толщиной. Никакого уединения! Из удобств только толчок а-ля ржавое ведро и немножко гнилой соломы в углу камеры. Да, согнав с моего места несколько особо наглых крыс, я растянулся на тонкой лежанке растительного происхождения. Ой как хорошо, ох как славно заболело мое избитое тело, и особо не повернешься, чтобы принять максимально удобную позу. Даже наручники и наножники типа кандалы с меня не соизволили снять. А цепь-то какую для данной конструкции использовали, да на ней слона можно удержать! Освещение типа интим создавала пара торчащих в общем коридоре факелов. Ну, не совсем данное помещение соответствует номеру люкс в пятизвездочном отеле. Хотя, с другой стороны, соседи у меня хорошие, я, можно сказать, очутился среди местного бомонда. Впрочем, не такие они уж хорошие, смотрят на меня недружелюбно, что-то презрительно шипят, хотя мне это совершенно безразлично. Только одно меня напрягает: из моих товарищей по этажу я хорошо знаю только мастера Байнара. Остальных только в лицо. Хотя нет, господин Картош, бывший наиглавнейший секретарь мертвого короля, тоже соизволил почтить своим присутствием камеру напротив моей. Кстати, только нам двоим из всех присутствующих новые власти выделили одноместные номера, все остальные заключенные пребывают в весьма стесненных условиях. У них наверняка имеется не более двух квадратных метров на рыло. Да, не ожидал я наличия в Гронлине такого количества смутьянов, мятежников и предателей короны.

А теперь пора заняться своими травмами. Я не шаман в полном смысле этого слова, но хороший целитель. Так, какого духа призвать? Этот не подойдет, где я здесь найду молоко и свежий хлеб? Этот тоже пролетает, а вот этот в самый раз. Кровь ему подавай, так у меня на теле ее полно, и большей частью собственной. Закрыть глаза, сесть и сосредоточиться. Пустота заполнила голову, серая муть возникла вокруг меня, и только несколько искр нарушали это однообразие. Теперь нужно правильно сформулировать свое желание и плату за него. Получилось, одна из искорок метнулась ко мне. Забирай мою кровь, но приведи в порядок. Трудись, работяга, трудись.

Я вынырнул из серой мути. Вроде минут пятнадцать меня не было. Сделать пару движений, нормально меня заштопал этот кровопийца. Ничего не болит, даже пара сломанных ребер срослась. Отлично, а слабость от кровопотери я переживу. А теперь займемся нанесением светских визитов моим сокамерникам, а точнее, одному.

— Тесс Байнар, — я подошел к левой боковой решетке, — а вас за что сюда направили, неужели вы настолько плохо обучали принца и графа владению оружием, что вас наказали подобным образом?

— Прекратить разговоры! — мерно прохаживающийся по проходу, разделяющему два ряда камер, заревел один из тюремщиков.

— А ты зайди ко мне и повтори свои слова, а то я плохо слышать стал.

— А вот и зайду. — Храбрец плюнул мне на сапог.

— Или заходи, или заткнись, животное; так за что вас забрали, тесс Байнар? — продолжил я светскую беседу, не обращая на возмущенные вопли недоразвитого бегемота.

— За то, что убил несколько мятежников, — вздохнул мастер, — а на самом деле они оказались преданными короне людьми и просто хотели увидеть моих учеников, а не убить их, как я изначально подумал. Совсем я старый стал, мои глаза увидели то, чего на самом деле никогда не было. Тесс Барб, а у меня есть для вас подарок. Среди убитых мною по ошибке честных гвардейцев короля был тесс Дални.

— Похвально, мастер Байнар. Теперь он точно никому не сможет давать свои умные советы и распоряжения.

— Барб, — Байнар понизил голос, — тут ходят слухи, что ты убил принца Лабина, это правда?

— Конечно, правда, — поморщился я. — Мне мятежники пообещали много денег и свое покровительство, если я это сделаю. Я задушил Лабина, потом сломал ему шею и сбросил тело принца с башни цветов. А эти гады меня обманули, сами скрылись, убежали, а верные королю дворяне меня в камеру упекли. А я ведь к ним со всей душой, я мятежников имею в виду. — Из позиции сидя я метнулся к фасадной решетке и с большим удовольствием впечатал свой кулак в жирное брюхо что-то кричавшего насчет правил поведения в местной гостинице гиппопотама, который неосторожно прижался к своеобразной двери моей камеры.

— Жаль, цепи короткие. — Я вернулся на лежанку. — Мастер Байнар, ну как можно нанести хороший удар в таких условиях?! Я даже до его морды не могу дотянуться, пришлось в живот бить.

— А по моему мнению, ему хватило. — Мастер с улыбкой наблюдал за скорчившимся на полу тюремщиком.

— Нет, выживет этот пивной бочонок. Слышите, постанывать стал. Будь он в два раза худее, тогда да, а сейчас у меня только одно сплошное разочарование.

— И вы меня разочаровали, Барб. — Байнар подмигнул мне. — Задушить, сломать шею, а потом скинуть с башни… Барб, вы изверг рода человеческого. Зачем вы изуродовали мальчика, ведь он наверняка изувечил свое лицо об мостовую, я прав?

— Так получилось, я же не виноват, что тело принца перевернулось в воздухе несколько раз. И вообще, мастер Байнар, давайте спать, поздно уже.

А ты, чучело, — я посмотрел на немного пришедшего в себя тюремщика, — не зли меня. Тебе же хуже выйдет. Давай договоримся так: я не создаю тебе проблем, а ты не мешаешь мне отдыхать в этих чудесных покоях.

Разбудил меня лязг ключей и скрежет входной двери в наше общежитие. Наверно, завтрак принесли, а зачем же еще толпа преданных новому королю гвардейцев сюда спустилась? Нет, не завтрак, крабы вытащили из одной камеры четырех благородных и потащили их на выход. Зачем? Ведь эти мятежники могут сами передвигаться без посторонней помощи. Не так уж сильно их вчера помяли при задержании. А парочка свернутых челюстей и несколько выбитых зубов, так наверняка сами мятежники споткнулись на лестнице раз пять или шесть.

— Тесс Догир, какая встреча. — Я улыбнулся подошедшему к моей камере крабу. — Наверняка вы хотите меня чем-то порадовать, например, завтраком и графинчиком вина. Нет?! Разве сейчас не утро? Хотя я не умею определять точное время по свету полузатухших факелов. На допрос хотите отвести, тоже нет? Тесс Догир, тогда я затрудняюсь найти причину столь пристального внимания к моей скромной персоне.

— Не юродствуй, Барб. — Сапог краба ударил по решетке. — Ты не забыл, что между нами осталось одно незаконченное дело?

— Это вы о не состоявшемся между нами поединке? — полюбопытствовал я. — Тесс Догир, я прекрасно понимаю ваше страстное желание убить меня, но ничего у вас не получится. На то есть много причин: первая — это я вас убью, а последняя — неужели вы лишите нового короля прелестного зрелища моей казни на свежем воздухе? Вы же так хотите его не расстраивать, так хотите быть ему полезным, глядишь, и дочку тесса Лоташа он выдаст за вас замуж. Ведь ее папа наверняка оказался скрытым мятежником и живым не дался верным сторонникам престола Торканы. А что вы так покраснели, неужели от гнева?

— Замолчи, Барб. Не говори то, о чем не имеешь ни малейшего представления.

— Как раз в представлениях я разбираюсь, особенно мне понравился вчерашний спектакль. Зачем пришел, позлорадствовать надо мной захотелось?

— Нет, предупредить тебя. Если ты еще хоть раз тронешь тюремщика, то Тверд познакомит тебя с настоящей болью, так он тебе и просил передать. Сиди здесь спокойно и молча корми вшей.

Вот это да, я проводил глазами уходящего краба. Либо Догир совсем тупой, либо он совершенно непричастен к мятежу. Более того, он пытается мне хоть как-то помочь. Тверд остался королевским палачом — это неудивительно. Господа приходят и уходят, а палачи остаются. Видно, этот тюремщик решил пожаловаться своему начальству на буйного гостя, но был перехвачен королевским палачом. А вообще, Тверд передал мне свой одобрямс. А в принципе можно так разукрасить стукачка, что мой друг просто будет вынужден принять меня в своей пыточной. Там я подкормлюсь, судя по всему, в этих хоромах самообслуживание, что поймал — то съел. А также узнаю у Тверда последние новости. Хотя это все вилами по воде писано, вдруг при нашей встрече будет кто-то третий? Подставлять Тверда я не хочу. Ладно, утро вечера мудренее. Когда хочешь есть — ляг поспи, и все пройдет. Лишь бы Лабин исполнил в точности все, что я ему сказал.

— Марк Наумович, — в кабинет пожилого мужчины вошла девушка, — к вам посетитель. Он вне записи и попросил вам это лично передать, а не сообщать о каком-то незнакомце по селектору. Он говорит, что для вас, как и для него, эта встреча будет важной. — Девушка положила незапечатанный конверт на стол мужчины. — Конверт проверен, все чисто, посетитель под неявным контролем.

С минуту Марк Наумович разглядывал конверт, а потом взял его в руки. Еще минута, и мужчина наконец-то достал из конверта фотографию. Внимательно рассмотрев ее, он хмыкнул и поднял трубку телефона.

— Софочка, пригласи этого посетителя ко мне и сделай два стакана чаю. Пока он не выйдет из кабинета, меня ни для кого нет.

— Рома, Рома. — Старик погладил пальцами фотографию, на которой были засняты шестеро парней.

— Добрый день, Марк Наумович, — поздоровался вошедший в кабинет мужчина лет тридцати — тридцати пяти.

— Присаживайтесь, Командор. — Старик указал вошедшему на кресло.

— Вы меня знаете? — удивился мужчина.

— Не только вас, — усмехнулся Марк Наумович. — Я знаю всех выживших из бывшей группы семь-пять. Я знаю вас, Сивого, Чинушу, Глаза и Джека, по крайней мере в лицо. Я также знаю, чем вы занимались. Роман был свято уверен в том, что в этой стране еще остались секреты, которые не продаются. Наивный мальчик, я не стал его разочаровывать.

— Вы удивили меня, Марк Наумович. Не думал, что интересы антиквара распространяются еще на некоторые военные тайны.

— А они и не распространяются. Я обещал отцу Романа присматривать за ним, только за ним, а эти игры в солдатиков мне совершенно неинтересны.

— Про ваши с Романом отношения мы знаем. Вы не кинули его в деле с камнями, а не так давно позаботились о его лечении, организованный вами фонд — это нечто.

— Я не совсем понимаю, о чем вы. Давайте перейдем к делу, вы что-то узнали о некоем Арагорне?

— Даже так?

— Так, молодой человек, так. Я не смог выяснить о нем подробности и где он находится сейчас, а вот вы наверняка сделали это. И то, что вы узнали, те люди, на которых вы вышли, оказались вам не по зубам, поэтому вы и пришли ко мне.

— Вы немного ошибаетесь, Марк Наумович. Нам многое по зубам, но тут идет речь не просто о стирании некоторых личностей. Мы уткнулись в стену, и не с нашими возможностями ее проломить. Специализация у нас другая.

— А что Роман рассказал вам о моей специализации?

— Почти ничего, но для того, чтобы провернуть одну сделку, о которой вы и мы знаем, необходимо иметь хорошие связи, влияние и чутье. Поэтому мы обратились к вам. Мы вышли, точнее, наши знакомые вышли на одну фирму средних размеров. Экспорт, импорт, махинации с налогами, посредническая деятельность и многое другое, что обычно для таких вот организаций. Но вот какая странность — несколько раз со счетов фирмы снимались определенные суммы, которые шли на оплату различных мероприятий. Самых различных: всевозможные съезды, турниры, практикумы, сборы по обмену опытом и так далее. И в значительной части случаев среди организаторов данных мероприятий фигурировал пока еще незнакомый нам Арагорн. Собственно говоря, именно так мы вышли на эту фирму. Генеральный директор пустышка, учредители тоже.

— Если вы смогли вычислить это, то зачем вам я?

— Сейчас объясню. Одно дело — проследить путь денег, а другое дело — полностью разобраться в ситуации. Эта фирма контролируется концерном господина Проскурина.

— Что?!

— А несколько дней назад в состав руководителей была инкогнито введена Жанна Кирилловна Проскурина.

— Что?!!

— Мы не имеем возможности разобраться в этом клубке, а решать все вопросы так, как мы умеем, нам не хочется. Мы не отморозки.

— Понятно, — протянул старик. — Правильное решение, молодой человек. Я попытаюсь найти ответы. Как, вы говорите, называется эта фирма?

— Аорон, что скажешь? — спросил старик, как только дверь за посетителем закрылась.

— Подготовленные парни, — вошедший в кабинет мужчина сел в еще теплое кресло для посетителей. — Один зашел, а четверо страховали его снаружи. В случае чего у нас были бы большие проблемы. Парни не поленились раздобыть гранатометы.

— Я не об этом.

— Привыкли работать с доступной им информацией, а не с людьми. Это их плюс и минус одновременно. Имеют связи в силовых структурах. Плохие оперативники, но отличные исполнители.

— Я о Проскурине и его жене! Хватит мне тут комедию ломать!

— Ничего не могу сказать. Слишком все запутано. Ведь Роман не единственный, кто пропал на этих сборищах. Хорошо, что Командор и его команда не вышли на эту информацию. Я не представляю себе, что бы тогда произошло. Плохо, что мы не смогли раскопать то, что озвучил нам Командор. Странно все, зачем это нужно господину Проскурину? Может быть, его жена, ведь Роман был ее телохранителем и мог что-то узнать не совсем лестное для нее? А может, это просто случайное совпадение или что-то еще. Надо распутать, понять, что произошло.

— Так распутай и узнай по возможности все, а я пока сделаю так, что Проскурин станет нервничать. Это поможет тебе, нервные люди склонны совершать ошибки, — тихо сказал старик и вышел из-за стола. — Ты знаешь, Аорон, я часто встречался с Романом, но самым ярким воспоминанием у меня… Две встречи, две встречи я постоянно вспоминаю. Восемьдесят пятый год, Аорон. Я был полностью разбит, смерть жены, эти ее родственники, пусть у них будет самый лучший в мире врач-онколог. А потом я приехал к своему другу и даже не знал, зачем я это сделал, и тут вечером, когда мы уже сидели за столом и пили некошерную водку, в квартиру входит крепыш, на мой вопрос, кем ты хочешь стать, он посмотрел на меня как на ненормального и ответил: «Офицером». Две недели я был у них в гостях, две недели, и я снова почувствовал вкус жизни.

А вторая встреча произошла несколько лет назад. Вся семья Романа погибла в автокатастрофе. Я бросил все свои дела, я прилетел и все организовал сам. Я уже тогда знал, чем занимается Рома, и не ждал его появления. А потом он таки смог прибыть на сорок дней. Странная, наверно, была картина. Тихое кладбище, засыпанные снегом могилы, и два человека, стоящие перед тремя временными крестами. Мы стояли долго и ничего не говорили, а потом Рома положил на могилы отца, матери и жены белые розы. Затем посмотрел на меня и сказал: «Я был не там, где должен был быть». Распутай все, Аорон.

— Опять звонок, опять она, на что поспорим? — спросил мужчина у девушки.

— Ни на что я спорить не буду, иди открой ей дверь. Совсем Жанна голову потеряла, как упросила своего благоверного дать ей хоть чем-то покомандовать, а то она от скуки зачахнет.

— Вадим, привет, — раздался звонкий голос в коридоре. — Держи торт, шампанское не разбей, неси все на кухню и сходи за сигаретами.

— Я не курю, — донесся до сидящей в комнате девушки мужской голос.

— А я люблю подымить, так что давай вперед на пятой скорости.

— Хватит припахивать моего мужа, Жанка. У тебя свой есть, совсем бизнесвумен стала, тоже мне решительная особа, привыкшая к доминированию.

— А кого мне еще припахивать? Сама знаешь мое положение, привет, Насть. — Жанна уселась в кресло.

— У тебя же столько мужиков под каблуком теперь. Какое положение? Пусть круглое носят, а квадратное катают.

— Вадим, ты их видел?

— Нет.

— Каждый из них как в анекдоте в любом моем распоряжении видит только одно. Козлы озабоченные. Я сегодня попросила переставить мебель в приемной… а, не будем о грустном. Вадим, наливай, а потом за сигаретами.

— Сама виновата, — пробурчал Вадим, разливая шампанское по фужерам. — Если бы твои подчиненные знали, кто на самом деле их руководитель…

— Если узнают, то моей трудовой карьере конец, одно из условий моего муженька. Одно дело, когда твой руководитель Пупкина пытается самостоятельно наладить работу на новом направлении, а другое Проскурина, жена местного Зевса. При втором варианте мне даже в офисе незачем появляться, все без меня сделают, и вся моя работа будет заключаться в нескольких телефонных звонках в день. Давай новости по Ромке, — услышав, как захлопнулась дверь за Вадимом, совершенно другим тоном сказала Жанна.

— Вот змеюка, значит, сигареты у тебя есть, припомню. С Ромкой все без изменений, а вот с Галиной проблемы. Чувствую, что скоро о ее здоровье нужно будет беспокоиться.

— В каком плане, Насть?

— В психиатрическом! У нее там такие глюки пошли…

— Да иди ты! Рассказывай!

— А может, это и не глюки, — задумчиво закончила свой рассказ Настя. — По телефону ее голос такой счастливый стал, что прямо так и хочется ей пакет соли в чашку с кофе высыпать.

— Девушки, вы уже закончили, можно мне выползать из кухни? — донесся из глубины квартиры голос Вадима.

Нет, ну реально достали меня эти регулярные прогулки арестантов с конвоем. Только уснешь, так следующую партию выводят на допрос, а предыдущую снова запихивают в камеры. Прямо конвейер какой-то, а что самое обидное, так меня никто не пригласил на прогулку! И вот теперь я один-единственный ноги не размял. Обидно, слушай, чувствую себя каким-то неполноценным. Я тут Лабина ликвидировал, а меня даже на допрос не хотят вызвать, брезгуют царевичеубийцем, гады. И поспать вдобавок мне не дают, почему петли на дверях не смазаны?!

— А меня когда на допрос пригласят? — задал я совершенно справедливый вопрос крабам, распределившим по камерам последнюю партию вернувшихся благородных сидельцев. — Все кроме меня уже прошли эту процедуру, что я вам, рыжий?

— Зеленый! — буркнул один из гвардейцев. — Молись, чтобы тебя вообще никуда не вызывали, целее будешь.

Так, похоже, еще один гвардеец не совсем верит в официальную версию смерти короля и королевы, а также наследника престола и бастарда. Не верит, а ничего сделать не может. Официально тесс Бармаш надел корону на свою лысину вполне законно. Единственный наследник по мужской линии — этого у него не отнять. Полностью непричастен к гибели королевской семейки якобы. Да его даже в городе не было, когда случилось ужасное! Только кого же я тогда видел, валяясь на грязной брусчатке весь в крови, соплях и слезах? Хрен с вами, наконец-то смогу заснуть.

Несколько аничей стояли на опушке леса и смотрели на колоритную парочку приближающихся к ним нищих.

— Как знаешь, Станк, — продолжил разговор Кремнь. — Рискованное это дело. А вдруг не получится? Вдруг принц умрет? Ведь этот меч судьбы еще ни на ком не проверяли.

— Вот и проверим на законном короле Торканы. Или ты можешь предложить что-то другое, или ты не выполнишь просьбу Барба?

— Нечего мне предложить. А Барб? — скрипнул зубами Кремнь. — Проклятые вороны, бросить своего…

— У них не было другого выхода, — перебил его Станк, — как и у нас. Барб умрет, и мы ничего не сможем с этим поделать, так пусть он погибнет не зря. А теперь поприветствуй короля.

— Ну вот и все, Ваше Величество, — по знаку Кремня бывшему наследнику престола предоставили коня. — Вы в безопасности, теперь небольшое путешествие, восемь дней спокойным аллюром, и мы в Полуденных горах. Не беспокойтесь, то, что вам сказал Барб, — абсолютная правда. Вы станете аничем, и никто и ничто не будет вам угрожать. Оргин, благодарю тебя и твоих парней. — Вождь Снежных Крыс потянулся за кошельком.

— Совсем голову потерял, Кремнь? Ты мне и моим парням хочешь предложить деньги? Знаешь, что ты можешь с ними сделать, нет, так я сейчас тебе подскажу!

— Спокойно, Оргин, — между воинами встал Станк. — Кремнь не хотел тебя обидеть. Он неправильно выразился. Эти деньги мы даем не за то, что ты выполнил свой долг. Эти деньги должны помочь тебе и всем тем, кто участвовал в спасении принца. Пойми, сейчас в Гронлине неспокойно, многие горожане прячутся по подвалам, а вот когда все утихнет и начнется тщательная проверка, то эти деньги пригодятся. Вдруг кто-то из горожан что-то видел или что-то слышал?

— Мы действовали чисто, — возмутился Оргин, — никаких свидетелей!

— А вдруг кто-то захочет выслужиться или свести старые счеты? Взятки, чтобы чиновники смотрели не на донос, а на честные физиономии лояльных узурпатору горожан, ты из каких средств давать будешь? Кроме того, нужно присмотреть за девушкой Барба и за ее семьей. Мы хотели их вывезти, но не смогли. Я почти уверен, что этот тесс Валок отправит девушку в пыточную, чтобы выжать из нее то, что она не знает. Запоминай адрес: Северный конец, переулок Рукодельниц, дом восемнадцать. Зовут ее Олана.

— Знаю такую, — кивнул Оргин, — огонь, а не баба. Скольких она мужиков с лестницы спустила, когда еще в отцовом доме жила, не пересчитать. А ведь все уважаемые горожане свататься приходили. А как стала мастерицей, так вообще ее обходить даже на улице начали, гордячка она, а тут, гляди, Барбу сдалась.

— А что будет с Барбом? — вмешался в разговор безземельный король, рассматривая разом поскучневшие лица своих спасителей.

— Да ничего с ним особенного не будет, — наконец нарушил тишину Оргин. — Скоро казнят его как убийцу наследника престола принца Лабина. Хотели еще и короля с королевой на него накинуть, да одумались. Слишком многие видели, как он спустя восемь кликов после смерти их величеств прорывался во дворец.

— Я хочу увидеть его казнь.

— Ваше Величество, это невозможно, — покачал головой Кремнь.

— Я понимаю, что это опасно, но провести меня обратно в Гронлин я вас не прошу. Это было бы глупо и нерационально. Станк, если я не ошибаюсь, вы ведь один из сильнейших шаманов Полуденных гор, ведь так?

— Так, — поморщившись, ответил аничь.

— Вот и сделайте, чтобы я издали смог все увидеть и при этом остаться незаметным. Поймите, это не мой каприз, я должен увидеть его, увидеть последние мгновения жизни человека, спасшего меня. Прошу.

— Я оставлю с тобой несколько парней, а сам с остальными не очень буду спешить, нагоните, — сказал через некоторое время Кремнь.

— Барб. — Я перехватил руку человека, тянущуюся к моему плечу. — Барб, больно, — я проснулся, — отпусти, — прошипела мне знакомая личность.

— Что ж вы, мастер Байнар, свои руки по ночам распускаете? — тихо поинтересовался я и принял позу «весь вес тела сосредоточен на пятой точке». — А если бы я сломал вам вашу шаловливую конечность?

— Дело срочное, тессы с тобой поговорить хотят.

С чего это вдруг? Позавчера меня так добродушно встретили в темнице заключенные, что едва не скандировали речовки о коварном изменнике и убийце наследника престола Барбе. Просто у благородных сил не было достойно выразить мне общественное фи в особо крупных размерах. Видно, несколько раз каждый из тессов спотыкался на лестнице в самой циничной форме. Только на шипение у них сил и оставалось. Вчера они вообще меня игнорировали, а теперь вот так просто хотят со мной поговорить.

— Все здесь присутствующие сразу? — поинтересовался я.

— Нет, — к мастеру присоединился еще один собеседник. — Сначала только я один. Меня зовут тесс Ралон, до недавнего времени я полностью контролировал северо-западные окраины королевства. Я хорошо знаю аничей, Барб. Я также уверен, что ты не убивал принца.

— А еще громче вы не могли бы прокричать о своих бреднях?

— Наш разговор слышат только трое, остальные все спят. Я хоть слабый, но шаман. Повторяю, я уверен, что ты не убивал принца. Кроме моих предположений есть некоторые факты, хоть и косвенные. Всех нас вчера допрашивал тесс Валок, будь проклято его имя…

— А кто он такой? — перебил я благородного.

— Цепной пес узурпатора.

— А почему допрашивал не сам тесс Бармаш, руки боится в крови запачкать?

— Он не боится, Барб, Бармаш просто не хочет, чтобы хоть что-то связывало его с предстоящими казнями, а они будут. Все находящиеся здесь знают правду о смерти короля и королевы.

— Вот как, однако заботится о своем имидже в глазах благородных и прочего народа.

— Заботится, а также не хочет иметь никаких бунтов на окраинах Торканы. Вчера утром Бармаш покинул Гронлин и отправился на юг королевства. Тамошние тессы возвели нынешнюю династию на трон и полностью поддерживали короля Ватора во всех его начинаниях.

— Рисковый и храбрый подлец, — вздохнул я.

— Бармаш никогда не был трусом, это единственное его достоинство. Кроме того, он также отправил во все провинции королевства своих доверенных людей. Они будут обещать тщательное расследование произошедшего убийства, послабление в налогах, расширение прав тессов и многое другое.

— Это понятно, также понятно и то, что никаких особых выступлений недовольных тессов не будет в ближайшее время. Знающие правду находятся здесь, а незнающие легко успокоят свою совесть. Сначала подумают, что, а вдруг так на самом деле и было? А потом станут считать, что так оно и было на самом деле.

— Ты прав, Барб, так оно и будет в ближайшие год или два. Но я не зря сказал, что храбрость является единственным достоинством Бармаша. Он еще жаден, жесток, мстителен и невероятно честолюбив.

— Хорошая смесь.

— Не то слово, Барб, — хмыкнул Байнар.

— А теперь о косвенных фактах, — продолжил тесс Ралон, — указывающих на то, что ты не убивал принца, Барб. У меня еще остались верные люди во дворце. К сожалению, их слишком мало, чтобы обеспечить мне побег, но информацию они смогли мне передать. Тесс Валок совершенно не уверен, что ты убил принца. Его люди прямо со вчерашнего утра стали искать в Гронлине графа Атора.

— Пусть ищут, может, найдут, а может, и нет, какое это имеет значение?

— Никакого, вот это и странно. Атор не имеет никаких прав на престол, зачем его искать, кому он нужен? Другое дело, что граф похож на принца. Так кого на самом деле ищет Валок? Более того, вчера в полдень этот пес окружил казарму аничей и потребовал от них сложить оружие и не препятствовать в обыске их помещений.

— И что мои родичи ему ответили? — ухмыльнулся я.

— Ничего особенного, — поддержал мою улыбку благородный. — Они разорвали контракт с новым бургомистром Гронлина и решили покинуть город. На северных воротах их повозки все же обыскали, но ничего или никого не нашли. В казарме тоже было пусто, и Валок скрипя зубами вынужден был позволить аничам уехать в родные горы.

— А этот Валок смелый парень, весь в своего господина, угрожать аничам…

— Он безумен, а не храбр. Конфликт с аничами мог привести к всеобщему побоищу в городе. Конечно, горцы и примкнувшая к ним часть горожан проиграли бы, но что осталось бы от города? Только это остановило Валока. И последний факт: у всех нас спрашивали на допросе о любимых местах прогулок принца и графа, зачем, если принц мертв?

— Все это, конечно, хорошо, тесс Ралон, но что вы хотите именно от меня?

— Я хочу знать правду, Барб. Я хочу знать, стоит ли мне и еще одиннадцати тессам приносить присягу узурпатору, стоит ли отдавать своих детей в заложники Бармашу? Ведь мы можем покинуть Гронлин и начать исполнять все повеления нового короля только тогда, когда наши дети приедут в столицу для получения хорошего образования в только что созданной королевской академии. Или если принц жив, то достойно умереть на плахе вместе с некоторыми тессами, а нашим детям и нашим преданным вассалам ничто больше не будет связывать руки. Они соберутся под знаменем законного наследника короля Ватора и свергнут узурпатора.

— Некоторыми тессами?

— Да, Барб, некоторыми. Те, кто не имеет нашего влияния в провинциях или наследников, годящихся в заложники, все равно умрут. Честный и справедливый суд тесса Валока во всем разберется, и окажется, что двенадцать благородных ни в чем не виноваты, в отличие от четырнадцати явных мятежников. В отличие от тех, кто сейчас находятся рядом с нами.

— Зачем такие крайности? Принесите присягу, дайте заложников, а потом через несколько лет все можно будет переиграть. Судя по вашему описанию, новый король еще та штучка и долго заигрывать со своими подданными не будет. Года через три-четыре он начнет давить на всех, и те олухи, сейчас нейтральные или даже поддерживающие Бармаша, взвоют не знаю как. А там и принц может появиться. С заложниками вопрос может быть легко решен. В любом случае в ближайшее время не стоит суетиться.

— Значит, принц жив. — Тесс стиснул мое плечо.

— Я этого не говорил.

— Не говорил, но тебя трудно не понять. Я умру легко.

— Вот только не надо здесь изображать красивые телодвижения. Умереть — легко, а вот выжить и раздавить гадину — сложно.

— Это противно нашей чести, Барб. Тебе этого не понять, ты не потомственный благородный.

— Ой, ой, ой, сейчас я оскорблюсь и расплачусь. Подумайте своими головами, пока они еще на ваших плечах. Те четырнадцать наших сокамерников все равно обречены. А вот вы можете и должны будете помочь одной личности, которая однажды назовет себя законным правителем королевства Торкана. Вы будете лгать, вы пойдете на клятвопреступление, вы сделаете все, вы должны сделать все. Подумайте над этим, подумайте и наберитесь мужества.

Опять этот проклятый скрип дверей, я бросил недоеденную крысу в отхожее место. Не буду я перед этими позориться. Грозный Барб по утрам питается всякой гадостью. Я понимаю, почему плохо смазывают, допустим, ворота или цепи подъемного моста. Враг бесшумно не попадет внутрь крепости или чего-нибудь еще. Впрочем, местную королевскую семейку это не спасло. Но почему здесь не смазать петли, экономят? Я вздохнул, кого сегодня поведут на казнь? Вот дьявол, и мастера Паулина забирают! Придется мне остаться здесь в гордом одиночестве. Я грустно подмигнул мастеру. А что еще я могу сделать? Это только в книжках начинают громко выражать сочувствие, сожаление и обещают никогда не забыть. Почти смешно, а может, мне заявить Паулину, что его смерть будет не напрасной, знамя истины скоро поднимется над Гронлином, справедливость восторжествует и все будут довольны? Совсем почти смешно. Хеппи-эндом здесь не пахнет. Позавчера казнили восемь дворян вместе с наиглавнейшим секретарем покойного короля Картошем. Вчера пятнадцать благородных во главе с тессом Ралоном увели, но казнили не всех. Наверняка часть мятежников просто выпустили, голос глашатая короля Бармаша не презентовал их присутствие на помосте. И это было самое радостное событие за последние дни. Хорошо, что Ралон и его банда прислушались к моему совету.

— Как поживаешь, Барб? — улыбнулась мне знакомая тюремная рожа.

Поживаю я неплохо, вертухай, а вот ты сегодня зря не пропустил свою смену. Настроение у меня подходящее. Прошлый мой урок ты недопонял, зачем так близко подошел к решетке? Прыжок к прутьям, ухватить почти успевшего отшатнуться тюремщика за пояс, рывок на себя и ударить в грудь. Теперь я поживаю хорошо. Опять скрежет дверей, за мной пришли? Я разжал руки, и тело тюремщика сползло на каменный пол.

— Тесс Догир, опять вы навестили меня?

— Заткнулись, — бросил Догир начавшим возмущаться столь нелепой смертью своего дружка остальным тюремщикам. — Барб, ведь я тебя предупреждал. Впрочем твой поступок ничего не изменит.

— А вы, тесс Догир, что-то быстро отреагировали? За дверью подслушивали?

— Нет, я пришел за тобой, тесс Валок решил побеседовать с тобой в пыточной. Выходи.

— А вам совсем не страшно? — поинтересовался я под лязг замков. — Даже скованный по рукам и ногам я могу быть опасным, а с вами всего шесть крабов.

— Нет, Барб. На выход.

Да, у него есть основания чувствовать себя в безопасности, я вышел из камеры. До его горла я не дотянусь. Корпус Догира закрыт кирасой, да и сравнивать тюремщиков с гвардейцами глупо. Придется мне спокойно пройтись по коридору, слава богу, тут недалеко. А может, мне Варяга затянуть напоследок? К дьяволу, это будет чересчур. А вообще, глупо все получилось, рассчитывал на встречу с Твердом, а меня и так к нему захотели направить. Но нужно во всем видеть хорошее, например, петли дверей пыточной смазаны, я зашел в сопровождении своей свиты в рабочий кабинет палача. Тверд, привет, здравствуй и ты, очередная чернильная душа. А кто у нас в углу примостился такой благородный, судя по одежде, и незнакомый мне?

— Куда мне лечь? — поинтересовался я у Тверда.

— Постоишь пока.

Да не вопрос, Тверд начал прикреплять меня к какому-то варианту местной дыбы. Лечь я всегда успею, особенно под землю. Так, теперь Тверд начал снимать с меня кандалы. Грамотно действует, все по технике безопасности, сначала зафиксировал мои конечности, а только потом стал избавлять от лишнего железа и одежды. Правильно, это тряпье пригодно только для мусорного контейнера. А теперь что он делает? А, крутит какой-то барабан, в результате чего я скоро стану сильно напоминать человека Леонардо да Винчи, человека-звезду. О, глашатай на площади прорезался, какой у него поставленный и сильный голос, все слышно. Все горожане узнают, за что будут казнены изменники короны. Начал утренний петушок с перечислений грехов мастера Байнара как самой мелкой сошки из присутствующих на помосте. Ого, с каким подонком я общался! Тут и колдовство, предательство, воровство, шпионаж в пользу Анорского королевства, чьим подданным он является. Глупость несусветная, как будто королева, бывшая гражданка этой страны, не могла сливать гораздо более ценную информацию своему брату, чем придворные сплетни и слухи. Вы бы еще обвинили мастера Байнара в работе на Кампучию или Вьетнам! Тверд, что ты вытворяешь, мне же больно стало!

— Тесс Валок, я готов к работе, — поклонился палач засевшему в углу благородному.

Так вот ты какой «цепной пес» нового короля.

— Барб, где находится принц Лабин? — тихо прогавкал песик.

— Откуда я знаю, где вы его похоронили, — попытался я пожать плечами.

— Приступай. — Валок посмотрел на Тверда. — Лицо не трогай.

Ну-ну, всегда хотел узнать свой предел, скулил и перебирал лапками от желания! Дьявол, как больно! Тверд, ты из меня инвалида хочешь сделать?

— Повторяю, где находится принц? — скучающим голосом поинтересовался пес у меня, когда Тверд закончил крутить свой ворот.

— Мы разговариваем на разных языках, я убил его, и где находится сейчас тело Лабина, мне неизвестно.

— Палач, изменник запирается, примени второй уровень допроса.

Вот хрен с бугра, дьявол, как же больно! Сейчас мои суставы покинут свои привычные места. Ой бл!.. А я не понимал, почему в Средневековье дыба считалась основным детектором лжи. Ой-е! Правда, тогда существовали еще милые игрушки вроде испанского сапога, железной девы, гроба чернокнижника, четок истины, гвоздей для ногтей и прочего, тисков, различных наборов стоматолога. Холодная вода прервала поток моих воспоминаний.

— Я спрашиваю тебя в третий раз, где принц?

— Не знаю, — прохрипел я.

— Третий уровень допроса.

Вот ведь садист, Тверд, я не тебе, и вообще, осторожней выдирай мне ногти. А теперь применим некоторые мои специфические умения. Раствориться, полностью раствориться в океане боли. Правда, я проходил этот курс с электродами в некоторых интересных местах в облегченном виде, но ничего, боль она и есть боль.

— Барб, — кто-то тронул мою опущенную на грудь голову, — пойми, я хочу помочь принцу Лабину. Где он, где он может прятаться, наслушавшийся сплетен и слухов, распространяемых врагами короны. Король Бармаш готов усыновить Лабина.

Так я тебе и поверил, песик. А вообще-то с такой проникновенной речи и надо было начинать допрос, вдруг я бы повелся? Вдруг я бы за это время пустил сок в камере, осознал свою незавидную участь и выложил бы всю правду-матку? А что, я не герой, станешь тут им, когда твоих сокамерников ежедневно казнят.

— Не хочешь говорить. — Песик отпустил мои волосы. — Молчишь во время пытки. Палач, ты не особенно усерден, хотя твой контракт действует еще два года. Ты жалеешь своего сородича? Ты не исполняешь свой контракт?

— Исполняю, тесс Валок, и я не жалею Барба, он для меня никто, я отверженный. Вы знаете, что это значит.

— Знаю, но проверю. Писарь, пригласи сюда помощника городского палача, он в коридоре.

А вот это лишнее, так унижать Тверда не стоило. Надо же, его обвинили в непрофессионализме. Тебя бы, сучонок, на мое место, оценил бы искусство Тверда полностью. Да хрен с тобой, послушаю я лучше, что там кричит глашатай. Ого, так вот кто почти убил короля и королеву, провел убийц потайным ходом, а я и не знал, я-то сижу с таким чудовищем в одном пансионате. А вот и новый палач. С ним незнаком. А что он свою морду прячет под капюшоном, зрителей боится? Так их здесь нет. Тесс Догир со своей сворой в коридоре кучкуется.

— Четвертая степень допроса, — пролаял песик.

М-да, раствориться в боли, а чем меня удивит этот экземпляр? Да ничем хорошим! Кто ж так кровь бездарно пускает?! Ты вообще в курсе, что от сильной кровопотери чувствительность тела снижается?

— Остановись! — рявкнул пес на палача номер два. — Пошел вон!

— Тверд, приступай к пятой степени допроса.

— Опасно, тесс Валок, Барб может умереть.

— Знаю, я не новичок в дознании, все равно приступай.