Тайна ее сердца Хойт Элизабет

Довольно высокая для женщины, она держалась с достоинством генерала. Ее черные как смоль волосы были аккуратно убраны под белоснежный чепец, а взгляд темных глаз заставлял повиноваться не только маленьких девочек, но и взрослых лакеев. Но — и это удивляло более всего — на вид ей можно было дать не больше двадцати пяти лет. Мэггс ужасно хотелось спросить, каким образом миссис Крамб удалось добиться такого успеха в своем деле и получить блистательные рекомендации от самой леди Клер в столь молодом возрасте. Мэггс и сама немного побаивалась новой экономки.

— Да, — кивнула Мэггс. — Меня это вполне устроит.

Миссис Крамб почтительно склонила голову.

— Я также взяла на себя смелость послать в трактир «Синица в руке» за жареным гусем, хлебом, полудюжиной пирожных, вареными овощами и едой для слуг.

— О, как чудесно! — Мэггс благодарно улыбнулась. Ей совсем не хотелось ужинать вареными яйцами, если, конечно, они еще остались в доме. К тому же жареный гусь был ее любимым блюдом. Но что любил Годрик? Мэггс понятия не имела. Он никогда не упоминал о своих предпочтениях в письмах. К тому же, судя по состоянию кухни и кладовки, вкусная еда не являлась для него предметом первой необходимости. Хотя подобное отношение казалось ей довольно глупым. Ведь вкусная еда делает жизнь приятнее. Словом, Мэггс вознамерилась как можно скорее узнать, что именно любит ее муж.

Если миссис Крамб и заметила, что хозяйка пребывает в задумчивости, то виду не подала.

— С вашего разрешения, миледи, ужин будет подан в восемь часов.

Мэггс взглянула на часы, стоящие на каминной полке, и обнаружила, что уже половина восьмого.

— В таком случае, полагаю, мне пора переодеться.

Миссис Крамб присела в реверансе.

— Да, миледи. А я прослежу, чтобы все было готово вовремя. — С этими словами она вышла из столовой.

Мэггс выдохнула и поспешила в свою комнату. Вообще-то она никогда не переодевалась к ужину дома, но сегодняшний вечер особенный.

— Приготовьте мне алое шелковое платье, Даньелз, — приказала она служанке, а потом с нетерпением ждала, пока та поможет ей одеться.

Этому платью исполнилось четыре года. Мэгтс сшила его перед тем, как уехать в загородное поместье мужа. Те светские рауты, что она посещала в Верхнем Хорнсфилде, отличались от лондонских меньшей официальностью. К тому же Мэггс считала расточительностью покупку новых платьев, когда и так уже затмила всех местных красавиц.

Мэггс поморщилась при виде своей груди, выпирающей из туго обтянувшего стан корсета. Обильные трапезы сделали свое дело, заметно увеличив именно эту часть тела, поэтому Мэггс взяла себе на заметку посетить лондонскую модистку как можно скорее.

И все же алый цвет платья выгодно оттенял ее темные волосы и кремовую кожу. Мэггс наклонилась к мутному зеркалу в древнем трюмо и вернула на место выбившийся из прически локон. Стоило попросить Даньелз сделать прическу заново, но на это не оставалось времени. Часы и так уже показывали пять минут девятого.

Выбежав из комнаты, Мэггс едва не врезалась в широкую спину мужа.

— О!

Годрик обернулся на ее невольный возглас, и ей пришлось запрокинуть голову, чтобы разглядеть выражение его глаз. Он стоял так близко, что едва не касался лифа Мэггс.

Взгляд Годрика мимолетно скользнул по ее груди и остановился на лице. Выражение его лица ничуть не изменилось. С таким же безразличием он мог бы смотреть на кусок мяса в тарелке.

— Прошу прощения, миледи.

— Не стоит извиняться. — Ну уж нет. Она не кусок мяса, черт возьми! Сделав вдох, Мэггс одарила мужа улыбкой и взяла под руку. — Вы появились как раз вовремя, чтобы проводить меня на ужин.

Годрик почтительно склонил голову, но Мэггс почувствовала, как напряглась под ее пальцами его рука.

Мэггс никогда не пасовала перед трудностями. И то, что она уехала на некоторое время из города, чтобы оправиться от потери Роджера и их ребенка, вовсе не говорило о том, что теперь она сдастся без боя.

Ей нужен ребенок.

Поэтому Мэггс слегка прижалась к мужу, не обращая внимания на его напряжение, и сцепила пальцы рук, словно бы привязывая к себе.

— Мы сегодня очень о вас скучали.

Годрик покинул дам сразу же после того, как они вернулись в Сент-Хаус из приюта. Очевидно, он провел день в каком-нибудь клубе, как и остальные джентльмены.

Годрик недоверчиво посмотрел на жену.

Мэггс откашлялась.

— Мы с Сарой приехали в Лондон, чтобы навестить вас.

— А у меня сложилось впечатление, что вы с моей сестрой собираетесь походить по магазинам и перевернуть вверх дном мой дом. Вы привезли с собой целую деревню, — сухо ответил Годрик.

Мэггс почувствовала, как шею залила краска негодования.

— Сара — ваша сестра и моя добрая подруга. Нам обеим необходимы все эти слуги.

— Садовник тоже? — Несмотря на отчужденность, Годрик старался идти в ногу с женой.

— Уверена, вашему саду не помешает обновление, — заметила Мэггс, — судя по тому, в каком состоянии он пребывал два года назад.

— Хм… А бабушка Элвина? Судя по всему, она редко бывает чем-то довольна. И вы — не исключение.

Они спускались по лестнице в столовую, поэтому Мэггс понизила голос. Бабушка Элвина уже не раз доказала, что время от времени слух чудесным образом к ней возвращается.

— Да, она кажется высокомерной, но в глубине души она мягкая, точно пудинг.

В ответ Годрик лишь недоверчиво вскинул бровь.

Мэггс вздохнула.

— Она очень одинока. Мне не хотелось оставлять ее одну в Лорелвуде.

— Она живет с вами?

— Да. — Мэггс закусила губу. — Вообще-то бабушка Элвина успела пожить у каждого из моих родственников.

Губы Годрика дрогнули в усмешке.

— А у вас, полагаю, она обрела последнее пристанище.

— В общем, да. Просто она имеет обыкновение говорить то, что думает. — Мэггс поморщилась. — Например, она сказала моей троюродной сестре Арабелле, что нос ее новорожденной дочери напоминает поросячий пятачок. Вообще-то так оно и есть, но со стороны бабушки Элвины было очень грубо сказать об этом вслух.

Годрик фыркнул.

— И вы пригрели эту старую каргу у себя на груди.

— Кто-то должен был это сделать. — Мэггс набрала полную грудь воздуха и взглянула на мужа. Его лицо просветлело… самую малость. Поэтому она решила ковать железо, пока горячо. — Я надеялась использовать этот визит для того, чтобы познакомиться с вами поближе, Г… Годрик.

Несмотря на все усилия, Мэггс все равно запнулась, впервые произнеся имя мужа.

Лицо Годрика исказила сардоническая гримаса.

— Достойная восхищения цель, Маргарет, но, по-моему, мы с вами и до этого неплохо ладили.

— Мы еще ничего не делали вместе, — пробормотала Мэггс, но потом опомнилась и принялась гладить руку мужа одним пальцем. — Мы жили совершенно обособленно друг от друга. И пожалуйста, зовите меня Мэггс.

Годрик посмотрел на палец жены, описывающий крути на его рукаве.

— У меня сложилось впечатление, что вы вполне счастливы.

Он так и не назвал ее по имени.

— Я была счастлива. Ну, или по крайней мере всем довольна. — Мэггс сморщила нос. Ну зачем он все усложняет? — Но это вовсе не значит, что мы не можем ничего изменить. Даже сделать нашу жизнь лучше. Я уверена, что мы вполне можем найти какое-нибудь… приятное занятие для нас обоих.

Темные брови Годрика сошлись на переносице, и у Мэггс возникло ощущение, что он совершенно не разделяет ее точку зрения.

Но в этот момент они подошли к дверям столовой, где их уже ждали Сара и бабушка Элвина.

— Я услышала краем уха, что сегодня у нас будет настоящий ужин, — произнесла Сара, завидев брата и подругу.

Годрик удивленно вскинул брови и посмотрел на жену.

— Стало быть, вам удалось нанять нового повара?

— Вообще-то нет. Но у нас есть кое-кто получше. — Мэггс улыбнулась мужу, стараясь не обращать внимания на мрачное выражение его лица. — Судя по всему, теперь у нас служит лучшая экономка в Лондоне. Ее зовут миссис Крамб.

За спиной Мэггс кто-то громко фыркнул. Она обернулась и увидела неизвестно откуда взявшегося Моулдера. Его парик был заново напудрен, туфли блестели, а ливрея выглядела вычищенной и отутюженной.

— Эта женщина — настоящая мегера.

— Моулдер. — Неужели она заметила в глазах мужа озорные искорки? — Вы выглядите как настоящий… дворецкий.

Недовольно пробормотав что-то под нос, Моулдер распахнул дверь столовой. Они вошли, и Мэггс с радостью отметила про себя произошедшие здесь перемены. Паутина над головой исчезла, в вычищенном камине потрескивал огонь, а огромный стол был до блеска натерт воском.

Годрик ошеломленно остановился на пороге.

— Ваша экономка и впрямь настоящее сокровище, коль успела привести в порядок эту комнату за столь короткое время.

— Будем надеяться, обещанный ею ужин окажется таким же впечатляющим, — пророкотала бабушка Элвина.

Вскоре подтвердилось, что миссис Крамб действительно является образцом совершенной домоправительницы. Сияющие Оливер и Джонни внесли в столовую подносы с едой, и Мэггс жадно отрезала от гуся приличный кусок.

Ощутив во рту великолепный вкус сочного мяса, Мэггс удовлетворенно вздохнула и подняла глаза как раз вовремя, чтобы поймать на себе загадочный взгляд мужа.

Она поспешно проглотила мясо и постаралась вести себя более прилично, прекрасно сознавая, что сейчас очень напоминает проголодавшуюся беспризорницу.

— Очень вкусно, вы не находите?

Годрик бесстрастно посмотрел в свою тарелку.

— Вкусно, если вы любите гуся.

— Люблю. — Сердце Мэггс упало. — А вы — нет?

Годрик пожал плечами:

— Гуси кажутся мне слишком жирными.

— Скверными? — переспросила бабушка Элвина, озадаченно наморщив лоб.

— Жирными, — громко повторил Годрик. — Гусь жирный.

— Так гусь и должен быть жирным, — громко ответила бабушка Элвина. — Кому нужно сухое мясо? — С этими словами она взяла с тарелки кусок гуся и без зазрения совести скормила его Ее Светлости.

Мэггс улыбнулась:

— Если гусь вам не по вкусу, то что же вы любите?

Годрик пожал плечами:

— Все, что вы сочтете нужным подать на стол, подойдет.

Мэггс стоило немалых усилий сдержать улыбку.

— Но мне хочется знать, что вам нравится больше всего.

— А я уже сказал, что мои предпочтения не имеют никакого значения.

У Мэггс начали болеть щеки.

— Окорок? Говядину? Рыбу?

— Маргарет…

— Угря? — Мэггс прищурилась. — Рубец? Мозги?

— Только не мозги! — рявкнул Годрик. Его голос звучал глухо и напоминал скрежет гравия.

Мэггс просияла.

— Никаких мозгов! Возьму на заметку.

Сара закашлялась, прикрыв рот салфеткой. А бабушка Элвина протянула Ее Светлости еще один кусок мяса и пробормотала:

— Я люблю, когда мозги поджаривают на масле.

Годрик откашлялся, отпил вина и поставил бокал на стол.

— Мне нравится пирог с бараниной, свининой, луком и яблоками.

— В самом деле? — Мэггс подалась вперед. Она чувствовала такое возбуждение, словно выиграла на ярмарке приз. — Я попрошу миссис Крамб сказать об этом новому повару.

Годрик почтительно наклонил голову, и кончики его губ слегка приподнялись.

— Благодарю вас.

Мэггс успела заметить теплую улыбку на губах Сары, переводящей взгляд с брата на подругу, и почувствовала, как ее лицо залила краска.

— Что вы делали сегодня, пока мы занимались домом?

Годрик поднес к губам бокал и отвел взгляд, словно хотел избежать ответа на вопрос.

— Обычно я посещаю кофейню Бэшема.

Бабушка Элвина сдвинула брови, и Мэггс охватило недоброе предчувствие: эта пожилая леди всегда была весьма резка в высказываниях.

— Ужасные заведения эти кофейни. Там всегда накурено, посетители читают бульварные листки. Более того — туда захаживают женщины с весьма определенной репутацией.

— Кофе там тоже подают, — с непроницаемым лицом добавил Годрик.

— Кофе… Ну и что? Я… — Бабушка Элвина не успела договорить, потому что Мэггс поспешила ее перебить:

— Как себя чувствует сегодня Ее Светлость?

Годрик бросил на нее ироничный взгляд, на который Мэггс предпочла не обращать внимания.

— Я заметила, что она ест с аппетитом.

— Ее Светлость весь день лежала. И дышала она при этом ужасно тяжело. Этот ребенок чрезвычайно ее утомил. Преследовал бедняжку повсюду. — Бабушка Элвина задумчиво воткнула вилку в морковь. — Малыши милы, но так неряшливы. Если бы только можно было запереть их куда-нибудь. Особенно когда рядом находятся такие чувствительные существа, как Ее Светлость…

— Например, в клетку? Это вы хотите сказать? — невинно захлопала глазами Сара.

— Или привязать веревкой к воткнутому в землю колу, — добавил Годрик.

Все посмотрели на него.

Губы Сары заметно задрожали.

— Но что делать, если они находятся в помещении?

Годрик вскинул брови. При этом выражение его лица оставалось мрачным, как и прежде.

— Нечего им там делать. Пусть лучше гуляют на свежем воздухе. Но раз уж вы взяли с собой ребенка в гости, лучше надеть на него шлейку и привязать к вбитому в стену крюку.

Брови бабушки Элвины вот уже в который раз сошлись на переносице. Все знали, что у нее совершенно отсутствует чувство юмора.

— Мистер Сент-Джон!

Годрик повернулся к ней, исполненный внимания.

— Мадам?

— Не могу поверить, что вы советуете привязать ребенка к стене.

— О нет, мадам, — возразил Годрик, наливая себе еще вина. — Вы неверно истолковали мои слова.

— О, какое облегчение…

— Я хотел сказать, что ребенка нужно повесить на стену. — Он доброжелательно посмотрел на пожилую даму. — Как картину, знаете ли.

Мэггс пришлось прикрыть рукой рот, ибо смех бурлил у нее в груди и рвался наружу. Кто бы мог подумать, что ее сухой, угрюмый муж способен на такие возмутительные шутки?

Мэггс подняла глаза, и у нее перехватило дыхание. Годрик наблюдал за ней, потягивая вино, и у Мэггс вдруг возникло странное ощущение, что он дразнит бабушку Элвину лишь для того, чтобы развеселить ее, свою жену.

— Годрик, — укоризненно произнесла Сара.

Годрик повернулся к сестре, и Мэггс заморгала. Между братом и сестрой существовала тесная связь. Это было понятно с первого взгляда.

Как бы Мэггс хотелось иметь хоть какие-то точки соприкосновения с Годриком! Она подумала о том моменте, когда ляжет с ним в постель и сделает то, что делала лишь с единственным мужчиной. С тем, кого любила. Заставить совершенно незнакомого человека переспать с ней — задача не из легких. Если бы существовал иной способ получить желаемое, Мэггс с радостью ухватилась бы за него. Но такого способа не было. Обзавестись ребенком можно, лишь переспав с мужем.

Мэггс ковыряла еду в тарелке, нервничая все больше по мере того, как приближалась ночь.

После ужина все четверо отправились в вымытую и убранную библиотеку, где Сара уговорила Годрика почитать вслух книгу о правителях Англии, пока бабушка Элвина дремала в кресле-качалке. Сара захватила с собой корзинку с рукоделием и уже через некоторое время полностью погрузилась в вышивание картины. Мэггс никогда не любила подобных занятий. Несколько минут она бесцельно бродила по библиотеке, нервничая все больше от звука низкого хрипловатого голоса мужа, до тех пор, пока Сара не пожаловалась, что ее шаги мешают слушать.

Мэггс уселась в кресло и могла лишь наблюдать за читающим книгу Годриком. Свеча отбрасывала на его лицо мерцающие блики, выхватывая из полумрака то высокие скулы, то темную щетину на подбородке и над верхней губой. Длинные ресницы, обрамлявшие веки, отбрасывали тень на лицо. Он казался моложе своих лет, несмотря на седой парик и очки в форме полумесяца, которые он использовал для чтения. Мысль об этом должна была приободрить Мэггс, но лишь усилила беспокойство.

Затем Годрик поднял взгляд от книги, но царивший в библиотеке полумрак не позволил Мэггс разглядеть выражение его глаз. Она попыталась улыбнуться, соблазнительно посмотреть в ответ, но губы дрожали. Годрик перевел на них взгляд и задумчиво смотрел некоторое время. У Мэггс перехватило дыхание. Она не знала этого человека. Совсем не знала.

Вскоре все решили отправиться спать, и Мэггс едва не бегом припустилась в свою спальню. Даньелз помогла ей снять платье и облачиться в ночную сорочку. Глядя в зеркало, как служанка расчесывает ей волосы, Мэггс запоздало подумала о том, что стоило бы купить новую сорочку. Шелковую, например. Что-то такое, в чем она выглядела бы более соблазнительно. Надетая на ней была не старой, но слишком уж простой, сшитой из льна и украшенной скромной вышивкой на кокетке.

— Благодарю тебя, Даньелз, — сказала Мэггс, когда служанка принялась повторно расчесывать волосы.

Даньелз присела в реверансе и удалилась.

Мэггс же поднялась со стула и посмотрела на дверь, соединяющую их с Годриком покои. Больше никакой нервозности, мысленно пожурила она себя. Никаких увиливаний, отговорок и замешательств. Мэггс взялась за ручку двери и широко ее распахнула. Но лишь для того, чтобы обнаружить: в комнате пусто.

— За ним, парни!

Зычный голос капитана драгунов эхом прокатился по стенам домов, когда Годрик выругался и что есть силы бросился в узкий проулок. Не так он собирался провести ночь на улице Сент-Джайлз. Он хотел расспросить старого знакомого о похитителях девушек. Но едва только его нога ступила на булыжную мостовую, он почти нос к носу столкнулся с драгунами и их безумцем командиром.

Переулок разветвлялся на несколько дорожек, ведущих во внутренние дворы, но Годрик не сомневался, что драгуны объедут с другой стороны, чтобы отрезать ему путь к отступлению. Поэтому он сбежал по ступенькам лестницы, ведущей в подвал одного из домов, прижался к стене и принялся молить Всевышнего о пощаде.

Шаги удалялись вверх по улице.

— Если удача нам улыбнется, мы схватим негодяя сегодня, — раздался над самой головой Годрика голос капитана Джеймса Тревильона.

Годрик округлил глаза. Капитана и его подчиненных прислали в Сент-Джайлз три года назад для того, чтобы они положили конец незаконной торговле джином и изловили Призрака. Однако ни того, ни другого сделать не удалось. Нет, солдаты, конечно, поймали немало торговцев джином, но их место занимали другие. С таким же успехом Тревильон мог бы попытаться вычерпать Темзу оловянной кружкой. Что же касается поимки Призрака, то тут удача и вовсе отвернулась от Тревильона.

Годрик готов был сделать все, что в его силах, чтобы эта ветреная красотка так и не повернулась к капитану драгунов лицом.

Он дождался, пока тяжелые шаги солдат затихнут вдали, и посидел в своем убежище еще некоторое время. Когда же он решился наконец высунуть голову наружу, улица опустела.

Или по крайней мере казалась таковой. Тревильон слыл коварным охотником и вполне мог неожиданно появиться из-за угла, когда его жертва уже чувствовала себя в безопасности.

Эта ночь оказалась неподходящей для деятельности Призрака.

Годрик свернул с улицы вовремя, ибо Тревильон все же послал своих подчиненных назад. Трое из них появились всего в двадцати ярдах от него, поэтому Годрику пришлось спешно уносить ноги.

Спустя полчаса он уже перепрыгивал через ограду собственного сада. Сент-Хаус был построен в те времена, когда близость к реке имела первостепенную важность для аристократов. Во-первых, это добавляло им престижа, а во-вторых, открывало доступ к транспортным путям. Сад тянулся от дома до речных ворот — огромной, начинающей осыпаться от времени арки, — являющихся персональным выходом к реке. Наверное, его предки наслаждались возможностью похвалиться собственной состоятельностью, но Годрик любил расположение Сент-Хауса по гораздо более банальной причине: в роли Призрака он мог входить и выходить из дома никем не замеченный.

Сегодня он, как и всегда, остановился на мгновение в тени сада, прислушиваясь и присматриваясь, дабы убедиться, что путь свободен. Вокруг царила тишина. Только кот пробирался среди кустов, совершенно не подозревая о присутствии здесь человека. Годрик вздохнул и направился по узкой тропинке в сторону дома. Он осторожно толкнул дверь и вошел в кабинет. Затем огляделся по сторонам и только тогда вздохнул с облегчением. Ведь совсем недавно его ждал здесь неприятный сюрприз.

Сегодня огонь в камине не горел, и кабинет утопал в темноте. Годрик на ощупь пробрался к деревянной панели рядом с камином и легонько надавил на нее ладонью. Панель отъехала в сторону, и Годрик оказался в гардеробной. Он быстро освободился от костюма Призрака, а потом надел ночную сорочку, халат и домашние туфли.

Годрик желал поскорее оказаться в постели, ощущая ломоту во всем теле. День оказался невероятно долгим. Он до сих пор не знал, как долго Маргарет намеревалась оставаться в городе. Его сестра и карга с собачкой тоже ничего не говорили относительно продолжительности визита. И все же Годрик не мог отделаться от ощущения, что Маргарет задумала нечто большее. Неужели она хотела остаться в Лондоне подольше или даже — Боже упаси! — обосноваться здесь навсегда?

Оказавшись в спасительных стенах дома, Годрик совершенно забыл об осторожности и подвергся нападению, едва лишь переступил порог собственной спальни. Сильные руки обвили его шею, чье-то тело прижало к стене, а ладони сомкнулись на затылке. Годрик ощутил еле слышный аромат апельсина.

А потом Маргарет накрыла его губы в поцелуе.

Глава 4

Но в конце концов Арлекин встряхнулся и отвел взгляд от лица девушки. Он наклонился и, пронзив грудь юноши, вытащил оттуда его душу. Арлекин трижды обвязал душу юноши паучьей паутиной и спрятал ее в свою сумку, сшитую из крыльев воронов. Он развернулся, чтобы уйти, но в этот момент возлюбленная юноши закричала: «Остановись!»…

«Легенда об Арлекине»

Прежде всего Мэггс подумала о том, что Годрик очень крепкий. Гораздо крепче, чем она ожидала от мужчины его возраста. Словно все его мышцы обратились в камень в тот самый момент, когда она до него дотронулась. Его грудь, живот, руки и бедра словно одеревенели рядом с ее слишком мягким и податливым телом. Мэггс наклонила голову и приоткрыла рот, пробуя вкус вина на холодных губах мужа, и… ничего не произошло. Она испробовала все уловки, на которые была способна, хотя и не считала себя слишком искушенной в вопросах чувственных отношений между мужчиной и женщиной. И все равно Годрик казался вытесанным из камня.

С губ Мэггс сорвался вздох разочарования, и она слегка отстранилась, чтобы заглянуть мужу в лицо.

Только с ее стороны это было ошибкой.

Прозрачные, точно кристаллы, серые глаза Годрика были прищурены, губы крепко сжаты, а ноздри еле заметно подрагивали. В общем, приветливым выражение его лица никак нельзя было назвать.

— Маргарет, — процедил он сквозь зубы, — что вы делаете?

Мэггс поморщилась. Этот вопрос означал лишь одно: ее попытка соблазнения потерпела фиаско.

Ребенок. Ей необходимо помнить о своем желании.

Она улыбнулась, хотя и несколько напряженно.

— Я… я подумала, что сегодняшняя ночь очень подходит для того, чтобы познакомиться получше.

— Познакомиться. — Это слово, тяжелое и безжизненное, сорвалось с губ Годрика и упало между ними.

«Он никогда не любил рыбу». Мэггс набрала в грудь воздуха, чтобы все объяснить, но в этот самый момент Годрик взял ее за талию, приподнял и, отставив в сторону, прошел к камину.

Мэггс ошеломленно воззрилась на него. Она никогда не принадлежала к породе изящных и почти прозрачных девушек, питающихся лишь марципанами и клубникой. Мэггс была довольно высокой и обладала фигурой женщины, обожающей простую деревенскую еду. И все же муж — ее престарелый муж! — поднял ее совершенно без усилий. Точно новорожденного котенка.

Мэггс прищурилась и посмотрела на Годрика, разжигавшего дрова в камине, успевшем угаснуть, пока она его поджидала. Сегодня Годрик позабыл надеть ночной колпак, и Мэггс впервые увидела его коротко остриженные волосы. Они были темными — почти черными, — лишь на висках поблескивала седина.

— Сколько вам лет? — неожиданно для себя самой спросила Мэггс.

Годрик вздохнул, все еще пытаясь пробудить к жизни огонь в камине.

— Тридцать семь. Так что, боюсь, я уже не в том возрасте, чтобы получать удовольствие от подобных сюрпризов.

Он поднялся с колен и выпрямился. Сегодня он почему-то казался выше и шире в плечах. Без своего привычного седого парика и очков он казался… нет, не моложе, а скорее мужественнее.

Мэггс поежилась. Мужественность. Именно это качество ей всегда хотелось видеть в потенциальном отце своего ребенка.

Но в таком случае почему Годрик вдруг показался ей таким опасным?

Он указал рукой на одно из кресел подле камина.

— Прошу вас, садитесь.

Мэггс опустилась в кресло, чувствуя себя совсем так же, как в тот день, когда гувернантка застала ее за воровством засахаренного миндаля.

Годрик же облокотился о каминную полку и вопросительно вскинул бровь.

— Итак?

— Мы женаты уже два года, — начала Мэггс, сцепив руки на коленях и тут же расцепив. Она изо всех сил пыталась не выглядеть провинившейся ученицей, которую вызвал на ковер суровый учитель.

— Мне казалось, вы счастливы в Лорелвуд-Мэноре.

— Была. Да. Я… — Мэггс положила ладони на колени и покачала головой. — Нет. — Господи, как все это глупо. Пора перестать увиливать от ответа. — Нет. Я была довольна жизнью. Но не совсем счастлива.

Темные брови Годрика сошлись на переносице.

— Мне очень жаль.

Мэггс подалась вперед.

— Я ни в коем случае не виню вас в этом. Лорелвуд — чудесное место. Я люблю его сады, Верхний Хорнсфилд, соседей и вашу семью.

Годрик вскинул бровь.

— Но?..

— Но… но мне кое-чего не хватает. — Мэггс вскочила с кресла и принялась беспокойно ходить вокруг, не зная, как заставить Годрика понять. Однако в это самое мгновение она осознала, что приближается к кровати. Мэггс остановилась, резко развернулась и выпалила:

— Я хочу… отчаянно хочу… ребенка, Годрик!

С минуту Годрик просто смотрел на жену, как если бы вдруг лишился дара речи, а потом перевел взгляд на огонь. Его профиль с прямым носом и разлетающимися, точно крылья птицы, бровями четко выделялся на фоне огня, и Мэггс вдруг подумалось, что в таком ракурсе губы мужа кажутся такими мягкими… почти женскими.

Но это было не так.

Страницы: «« « 12345678 » ... »»