Молчаливые воды Касслер Клайв
Линк спросил:
– Что теперь?
– Доложим о находках на «Орегон», пусть дадут знать ЦРУ, что здесь произошло. Думаю, Оверхольт захочет, чтобы мы наведались и на аргентинскую базу, посмотрели, что там. В материалах, которые я читала при подготовке, говорилось, что на их базу никто не заглядывал уже два года. Опередим его и сгоняем туда сами.
– Не пойду пешком тридцать миль по Антарктиде, – заныл Марк.
Линда похлопала по корпусу ближайшего снегохода.
– Я тоже.
Связавшись по радио с «Орегоном» и выполнив просьбу доктора Хаксли – взять образцы тканей и крови Энди Гэнгла и мумии из сундука, – они потратили больше часа на то, чтобы завести одну из больших машин. Без электричества не работал встроенный подогреватель двигателя, и горючее стало вязким, как смола. Его пришлось выкачать и дважды разогревать на походной печке, потому что в первый раз оно чересчур быстро остыло и двигатель не завелся. Несмотря на свое хипстерство, Марк Мерфи оказался умелым механиком.
От вентиляторов снегохода шло весьма желанное тепло, а всего в нескольких милях от «Уилсон/Джорджа» машина прогрелась настолько, что они расстегнули парки и сняли толстые варежки поверх перчаток из гортекса. Линк вел, а Линда уступила место стрелка Мерфу.
Она решила, что им следует обогнуть базу по снежному полю и подъезжать к аргентинскому лагерю с востока. Так близко от Южного полюса компас был бесполезен, но в снегоходе имелся спутниковый навигатор. Он тоже был не вполне надежен – созвездия, которые спутник использовал при триангуляции, часто заходили за горизонт. Систему разрабатывали не для перемещений в районе полюса. В помощь GPS на базах были устроены станции ретрансляции, но в основном на другом краю материка, где сосредоточена большая часть исследовательских лагерей.
Пейзаж представлял собой непрерывную девственную белизну. Даже далекие горы все еще покрывал зимний снег. Весной часть его растает, обнажив серые гранитные склоны, но сейчас они стояли укутанные мантией замерзшего снега.
В отличие от других частей Антарктиды, где толщина льда составляла мили, здесь вероятность провалиться в трещину была невелика, поэтому Линк вел машину быстро. Гусеницы легко цеплялись за иссеченную ветрами поверхность.
– Считается, – сказал Марк, чтобы рассеять скуку, – что горы слева от нас – продолжение южноамериканских Анд.
Никто не поддержал разговор, и Марк умолк.
Через три часа однообразной езды они оказались в двух милях за аргентинской исследовательской станцией. Учитывая милитаристский характер нынешнего буэнос-айресского режима, они полагали, что встретят какой-то периметр безопасности, скорее всего патрули на снегоходах. Линда решила, что подъехать на две мили достаточно. Отсюда они пойдут пешком.
Линда и Марк застегнули парки. Марк должен был остаться в снегоходе, чтобы время от времени включать двигатель и не давать ему остыть и чтобы сразу тронуться с места, если возникнут неприятности. Они взяли оружие и выпрыгнули на лед. Было темно, но тучи разошлись, и снег блестел в лунном свете.
Ночь была странно тихой. Казалось, исчезли все звуки на земле, кроме их дыхания и скрипа обуви. Они словно шли по чужой, негостеприимной планете. В каком-то смысле так оно и было, ведь без защитных костюмов они не продержались бы и пяти минут.
Линда зачерпнула из ящика для инструментов и положила в карман горсть гаек и шайб. Примерно каждые пятьдесят футов она бросала одну из них на землю. На фоне белого снега металл казался черным и был легко заметен. Она несла переносной навигатор, но металлические «крошки» для нее были устаревшей, не технической страховкой.
Они прошли около мили, когда Линк неожиданно плашмя упал на землю. Линда плюхнулась рядом с ним и принялась осматривать горизонт.
– Ничего не вижу, – прошептала она.
Линк на локтях прополз вперед. Повторяя все его движения, она увидела наконец, что он заметил. Колеи, оставленные на снегу снегоходом. Они были правы, соблюдая осторожность. Аргентинцы патрулируют свою базу.
– Это заставляет задуматься, что они так охраняют, – сказал Линк.
– Давай узнаем.
Они снова встали и пошли вперед. Бывший «морской котик», Франклин Линкольн всегда был настороже, но сейчас двигался с еще большей настороженностью, чем обычно. Непрерывно вертя головой из стороны в сторону, он изучал местность впереди и каждые несколько минут стаскивал капюшон парки, чтобы прислушаться, не раздастся ли характерный рев приближающегося снегомобиля.
С тыла аргентинскую базу защищал низкий неровный кряж. Там ветер кое-где сдул снег и лед, обнажив каменистые скальные выступы, черные, как полночь. Подниматься было не особенно трудно, но они двигались медленно, очень осторожно. Толстая обувь мало годилась для такой задачи, а еще они постоянно высматривали патрули.
Они добрались до вершины и, прежде чем заглянуть за нее, достали и подготовили приборы ночного видения.
Линда не знала, чего ожидать. Она полагала, что аргентинская станция должна напоминать станцию «Уилсон/ Джордж», но под ними, между холмами и морем, раскинулось нечто поразительное. Это не была изолированная небольшая исследовательская станция, как утверждала аргентинская сторона, но разросшийся поселок, так искусно замаскированный, что невозможно было определить его размеры. Десятки зданий стояли на том, что на первый взгляд напоминало шельфовый лед, но на самом деле было конструкцией из материала, которому придали сходство со льдом. Поскольку природа не признает прямых углов, в очертаниях построек преобладали скругленные линии, чтобы скрыть их природу от наблюдения со спутников.
Еще больше базу маскировали огромные белые палатки. Линда решила, что они из кевлара, чтобы противостоять стихиям. Еще аргентинцы соорудили большой док с несколькими причалами, и все это тоже из поддельного льда.
Природный залив, с которым граничило это хозяйство, был свободен ото льда, если не считать десятка высоких айсбергов. Линда направила бинокль на один из них и увеличила изображение. Что-то в нем было неправильное. Айсберг выглядел настоящим, но слишком высоким для своего основания. Недавний буран перевернул бы его. Всех их. И тут она поняла, что они тоже искусственные.
Нефтяные платформы. Вот что это было такое – небольшие нефтебуровые установки в прибрежной зоне.
Теперь, когда она поняла, что именно построили здесь аргентинцы, ей стало ясно: три необычных холма у причала на самом деле – гигантские цистерны, погребенные под наземными укреплениями. И скважины не разведочные. Тут шла полномасштабная промышленная добыча нефти. Док, возможно, недостаточно велик для новейших гигантов-супертанкеров, но суда водоизмещением сто тысяч тонн определенно вместит.
То, что она видела, нарушало один из важнейших международных договоров. Принятый в начале шестидесятых Договор об Антарктике признавал за этим материком статус научного заповедника, и ни одно государство не могло объявить никакую ее часть своей суверенной территорией. Подписавшие договор также не имели права добывать здесь полезные ископаемые и вести разведку нефти на суше и на материковой отмели.
Линк тронул Линду за плечо и показал на юг. Она увидела, что он указывает на отдельную постройку в стороне от остальных, но не понимала, что вызвало его интерес. И бросила на него вопросительный взгляд.
– Я думаю, это ракетная батарея.
Если он прав, это еще одно нарушение. Линда сделала через прибор для ночного видения более десятка фотоснимков. Не лучшего качества, но хоть какое-то доказательство.
Линк начал отползать от гребня холма.
– Что думаешь? – спросил он, когда они могли не опасаться, что их увидят.
– Что арги даром времени не теряли. Заметил айсберги в заливе?
– Да. Нефтяные вышки.
Линда кивнула.
– Нужно доложить об этом.
Поднялся ветер. Недостаточно сильный, чтобы начался буран, но видимость резко сократилась, а Линда, проведшая столько времени под открытым небом, почувствовала, как холод пробирается под одежду. Удивительно, но она все еще видела свою дорожку из гаек и шайб.
Линк продолжал внимательно оглядывать окрестности и поэтому первым заметил снегоход. И так сильно толкнул Линду на землю, что у нее перехватило дыхание. Они не знали, заметили их или нет, и несколько секунд, пока в темноте прыгала единственная фара машины, выдались напряженные.
Время тянулось невыносимо медленно; похоже, водитель не заметил их шевеления или решил, что это ветер гонит снег. Мотор мотосаней пронзительно гудел, но звук продолжал уходить от них куда-то в сторону. В последнюю секунду водитель резко повернул и поехал прямо к простертой на снегу паре.
Линк выругался и поднес к плечу штурмовую винтовку.
Из-за слепящего сияния фары он не видел, что делает водитель, но гул мотора перекрыл выстрел. Аргентинец промахнулся, – ведь снегоход мчал по ухабам и буграм. И почти наехал на них. Линк завозился, пытаясь в огромных варежках снять оружие с предохранителя, а когда понял, что не успеет, вскочил на ноги и взмахнул винтовкой, как бейсбольной битой.
Удар пришелся водителю в шею, и кинетическая энергия его движения вперед, вступив в противоборство с чудовищной силой Линка, выбросила его с сиденья на лед.
Ключ зажигания, привязанный к запястью водителя, вырвался из гнезда, и мотор автоматически отключился.
Линда подбежала к упавшему аргентинцу. Он лежал совершенно неподвижно. Она сняла с него шлем. То, как при этом мотнулась его голова, подсказало ей, что жестокий удар о землю сломал водителю шею. Она встала.
– Мертв?
– Да.
– Или он, или мы, – сказал с солдатским фатализмом Линк.
Он поднял тело и отнес к снегоходу. Усадил труп на лед и взялся за руль. Упираясь ногами, напряг мышцы и опрокинул пятисотфунтовую машину на бок, как игрушку. Потом уложил тело так, чтобы все выглядело как трагическая авария.
– Жаль, нельзя забрать машину и доехать до нашего снегохода, – сказала Линда, зная, что они не могут этого сделать.
– Ничего, прогулка пойдет тебе на пользу, – улыбнулся Линк.
– Сначала мне нужно нарастить мясо на костях, а теперь ты говоришь, что мне нужны упражнения. Выбери что-нибудь одно!
Линк понимал, что тут подвох, даже если она шутит, поэтому разумно промолчал. И они пошли к Мерфу и долгой поездке в тепле к станции «Уилсон/Джордж».
Глава 16
Единственным требованием Хуана и Макса к отелю в Бремертоне, штат Вашингтон, было наличие Интернета, потому что Кабрильо хотел переслать снимки, которые он сделал, на «Орион», Эдди Сэну, чтобы тот как можно скорее перевел их.
К тому времени как они в соседнем ресторане расправились с устрицами из залива Уоллапа и крабами из Данженесса, Эдди прислал предварительный отчет.
Сэн, тоже бывший агент ЦРУ, работал в Корпорации почти с момента ее возникновения. Как ни смешно, хотя служили они с Кабрильо одновременно, но в коридорах Лэнгли никогда не встречались. Уроженец нью-йоркского Чайнатауна, Эдди бегло говорил и на мандаринском, и на кантонском диалектах.
Он смотрел на мир темными глазами из-под тяжелых век, и в этих глазах Хуан читал, что Эдди обнаружил нечто любопытное. За главой наземных операций Корпорации просматривался оперативный центр, и Хуан заключил, что его изображение выведено на главный дисплей над рулем и пультом управления огнем.
– Вы были правы, это язык мандаринов, но более старинная его форма. Это напомнило мне, как я читал в старших классах Шекспира.
– Так что это?
– Вы знаете адмирала Чжэн Хэ?
– Какой-то китайский исследователь первых лет пятнадцатого века. Ходил под парусом до западного побережья Африки на западе и на юг до Австралии.
– Собственно, до Новой Зеландии. С 1405 по 1433 год он совершил семь плаваний на самых больших кораблях, какие были построены до восемнадцатого века. Его так называемый Флот Сокровищ насчитывал свыше двухсот кораблей и двадцать восемь тысяч моряков.
– Ты хочешь сказать, что китайцы открыли Америку за семьдесят лет до Колумба?
– Нет, табличку в яму поместил не Чжэн. Но адмирал, который это сделал, вдохновлялся примером Чжэна, когда отправился в собственное выдающееся плавание. Три его корабля в 1495 году вышли из Китая и направились на восток. Адмирала, командующего этой эскадрой, звали Цай Сун. Адмиралу Цаю было приказано императором торговать как можно дальше на востоке и охватить как можно больше земель. И поскольку Чжэн нашел на западе материк – Африку, адмирал Цай был убежден, что земля симметрична и на востоке должен быть другой материк.
– Итак, они достигли Северной Америки, но через несколько лет после Колумба, – сказал Макс, довольный, что не придется переписывать учебники истории.
– На самом деле, насколько я могу судить, они высадились сначала в Южной Америке. Но возникла проблема. Как пишет Цай, один корабль был проклят во время пребывания в «дьявольски холодном заливе». Я полагаю, это была Огненная Земля.
– Что случилось?
– Командой овладело зло. Так пишет Цай. Зло столь могущественное, что адмирал решил уничтожить корабль вместе с экипажем. Его затопили, поместив под корпусом корабля взрывной заряд.
Хенли спросил:
– Это были большие суда?
– Свыше трехсот футов, более четырех сотен экипажа.
Макс негромко присвистнул, пораженный средневековым китайским кораблестроением.
– Он называет природу зла?
– Нет. Но назначение ямы единственное – указать местоположение корабля. Адмирал написал, что к поглотившему его злу ни в коем случае нельзя приближаться, но он был прагматиком. На борту остались неслыханные сокровища, которые они собирались обменять на то, что предложат встреченные мореплавателями туземцы.
Цай оставил два указателя, один в честь богов подземного мира – тот, что в яме, – и второй в честь богов неба.
– Что-то под землей и что-то над ней, – рассуждал Хуан вслух. – А что за второй указатель?
– Цай пишет только, что его можно увидеть с неба. И что они оставили его в двухстах днях от Ямы Сокровищ.
– Двести дней? – удивился Мак. – Это что за хрень?
– Я полагаю, – спокойно сказал Эдди, игнорируя сарказм Макса, – это означает двести дней плавания на юг от Пайн-Айленда. Очевидно, братья Рониши решили, что это где-то в районе двадцать пятой параллели.
– Секунду, – сказал Хуан. – Если они искали указатель, оставленный китайским адмиралом, что они делали так далеко от берега? Чем бы ни был этот указатель, его наверняка оставили на побережье.
– Не знаю.
– Надо поработать с бумагами, которые ты нашел на месте крушения, – предложил Макс. – Ответ может быть в бортжурнале.
– Нужно больше узнать об этом адмирале Цае. – Это сказал Эрик Стоун, который сидел у руля, но сейчас встал, обошел оперативный центр и остановился за Эдди. – И что было на борту корабля. Возможно, он – очень значительная археологическая находка.
– На самом деле, – сказал Макс, – надо бы задаться вопросом, стоит ли продолжать поиски. Какое нам до них дело?
– Думаю, ответ вполне ясен, – ответил Стоун. – Это нечто представляет интерес для Аргентины, режим которой сейчас в контрах с Соединенными Штатами. И, каковы бы ни были их цели, они должны нас интересовать.
– Согласен, – сказал Председатель. – Делом интересуется генералиссимус, и, пока мы не узнаем почему, будем продолжать поиски. Что скажешь о чертеже бухты или залива?
– Это план местности, где затонул корабль, и можешь нас не спрашивать, я уже попросил Эрика эту карту и побережье Южной Америки, в том числе несколько сотен островов Огненной Земли. На это потребуется какое-то время.
– Ладно. Каковы последние новости от Линды и ее команды?
– Они все еще в снегоходе. Ты не поверишь, что они нашли. То, что должно было быть маленькой аргентинской исследовательской станцией, оказалось промышленной разработкой нефтяного месторождения.
– Что?
– Что слышал. Они качают нефть у берегов Антарктического полуострова.
Новость потрясла Кабрильо, и он ляпнул:
– Но это незаконно!
– Да. Очевидно, им наплевать.
– Доложили Оверхольту?
– Пока нет. Линда сказала, что сделала несколько снимков. Она хочет включить их в отчет.
– Все страньше и страньше, – сказал Макс. – Это очень рискованные штучки.
– Вовсе нет, – возразил Эрик Стоун. – Аргентина уже международный изгой. Что им еще капля дурной славы?
– Дурной славы, чтоб меня! Соединенные Штаты пошлют туда флот. Опять будет как в Фолклендскую войну.
– Уверен? – спросил Эрик, поднимая бровь.
Хенли открыл рот, чтобы ответить, но передумал, потому что уверен не был. Армия США была тонким слоем размазана по всему земному шару, а нынешний обитатель Белого дома больше интересовался внутренними делами, так что ответом властей скорее всего станут слабые протесты и новые санкции ООН.
– Теперь надо спросить себя, какое отношение шестисотлетний китайский корабль имеет к современным мировым проблемам, – сказал Эрик.
– Если все пойдет как всегда, – ответил Хуан, – можно не сомневаться.
Эдди спросил:
– Что мы должны делать, когда Линда вернется? Останемся здесь или двинемся на север?
Кабрильо обдумал варианты и быстро принял решение.
– Уводите корабль оттуда. Мы не знаем, что Аргентина планирует делать в Антарктиде, но, если дадут отмашку и начнется война, пусть «Орегона» там не будет. К тому же мы должны выйти на позиции перед визитом эмира Кувейта в Южную Африку. Он нанял нас для дополнительной гарантии безопасности, и контракт очень выгодный.
– Понял, – сказал Эдди. – Через пару часов они вернутся, и мы сразу двинемся на север.
– Позвоните мне, когда они вернутся. Хочу услышать полный отчет Линды.
Хуан завершил сеанс связи и вызвал свою электронную картотеку. В ней было свыше тысячи имен, от прямых номеров глав государств до самых темных личностей. Какая ирония, думал он, листая список по алфавиту: Лэнгстон Оверхольт идет сразу за французским сутенером, приторговывающим информацией.
На восточном побережье было на три часа меньше, поэтому разница во времени его не беспокоила. После второго гудка глубокий баритон ответил:
– Алло?
– Мистер Перлмуттер, говорит Хуан Кабрильо.
– Печально известный Председатель. Как поживаете?
Они ни разу не встречались, а по телефону разговаривали всего однажды, но оба прекрасно знали репутацию друг друга. Сент-Джулиан Перлмуттер был живой энциклопедией всего связанного с морем и владел крупнейшим собранием книг, рукописей и фолио по истории кораблей и мореплавания. Его дом в Джорджтауне был буквально до чердака забит замусоленными сокровищами.
Несколько месяцев назад именно один из исследовательских проектов Перлмуттера в конечном счете отправил «Орегон» в Ливию и привел к освобождению государственного секретаря Фионы Катаморы.
– Прекрасно, сеньор. А вы?
– Слегка проголодался, как сказали бы британцы. Обед еще в духовке, а от запаха слюнки текут. – Второй величайшей любовью Перлмуттера была еда; всякий, кто видел его, сразу понимал – обедает он с аппетитом. – Ну же, скажите, что вы сейчас в Штатах и я могу наконец посетить ваш корабль.
– Мы с Максом Хенли действительно здесь, но «Орегон» в море. – У Хуана не было причин утаивать от Перлмуттера, где корабль, но он не знал, не прослушиваются ли телефоны Сент-Джулиана. – Я тут прикидывал, нельзя ли вас поэксплуатировать.
– Боже, приятель, да вы заговорили как Дирк. Его всегда интересует только информация. Но по крайней мере его ребятишки всегда приносят с собой что-нибудь, когда приходят к старому дядюшке Сент-Джулиану за его знаниями.
– Мы с Максом в штате Вашингтон. Пришлем вам знаменитых местных яблок.
– Замените яблоки дандженесскими крабами, и по рукам. Что вы хотите знать?
– О китайском Флоте Сокровищ.
– Ага, адмирал Чжэн. И что именно?
– На самом деле речь об адмирале Цай Суне.
– Боюсь, это миф, – начал Перлмуттер, потом ненадолго замолчал. – У вас есть доказательства, что он действительно существовал? Он реален?
– Слыхали про Яму Сокровищ на Пайн-Айленд?
– Да, конечно. – Голос Перлмуттера неожиданно поднялся на пару октав. – Боже мой! Это Цай?
– В главной шахте тайник. Он оставил там табличку с указанием, где затопил один из кораблей.
– Значит, это все-таки не добыча пиратов. Я никогда не верил в пиратов, но это… фантастика! Считалось, что плавание Цай Суна – вымысел, возникший скорее всего в восемнадцатом веке, чтобы утвердить национальную гордость, когда Китай переживал смуту из-за вмешательства Англии.
– Что-то вроде «У нас когда-то была империя побольше вашей».
– Совершенно верно. Послушайте, капитан Кабрильо…
– Хуан, если не трудно.
– Хуан, вам нужно поговорить не со мной. Я знаю только, что бытует утверждение, будто примерно в конце 1400-х годов Цай плавал в Америку и обратно. Я свяжу вас с Тамарой Райт. Она изучает историю Китая и написала прекрасную книгу о плавании адмирала Чжэна в Индию и Африку. Там же приводится легенда об адмирале Цае. Я перезвоню через десять минут?
– Конечно. – Хуан продиктовал ему свой сотовый номер и взглянул на Макса. – Ты сейчас стал свидетелем исторического события, дружище. Дирк Питт говорил мне, что за все их знакомство с Перлмуттером никто не смог поставить его в тупик.
Макс, который не знал Перлмуттера, не пришел в восторг.
– Упомяну об этом в следующий раз, когда буду в Национальном агентстве подводных и морских работ.
Через несколько минут телефон Хуана зазвонил.
– Боюсь, дурные новости. Тамара в отпуске и не появится в своем офисе в Дартмуте до следующего понедельника.
– По причинам, которые я не могу обсуждать, – сказал Хуан, – время может стать решающим фактором. Нам нужно всего несколько минут ее времени.
– В том-то и штука. Она недоступна. Аспирантка в ее офисе сказала, что Тамара не взяла с собой мобильник.
– А вы знаете, где она проводит отпуск? Может, мы сможем ее найти?
– Это действительно так важно? – спросил Перлмуттер и снова заговорил, не дожидаясь ответа Хуана: – Конечно, важно, иначе вы бы не спросили. Она на реке Миссисипи в джаз-круизе на «Натчезской красавице». Понятия не имею, где они сейчас, но, вероятно, вы сможете получить информацию в круизной линии.
– Уже регистрируюсь на их сайте, – сказал Кабрильо. – Спасибо, мистер Перлмуттер.
– Бог с ними с крабами, только пришлите мне перевод вашей пластинки, и мы в расчете.
– Договорились.
– Ну что? – спросил Макс.
Хуан повернул свой ноут так, чтобы Макс видел экран. На экране дымил двумя тонкими трубами красивый белый колесный пароход, с трех палуб, украшенных, как свадебный торт, махали люди. На заднем плане знаменитые Ворота Запада в Сент-Луисе[40], одном из обычных портов назначения судна.
– Собрался перекинуться в картишки на речном пароходе?
– Я оставил свой дерринжер на явке. – Макс поддернул рукава. – Но пару-тройку запасных тузов найду. Где они сейчас?
– Можем догнать их в Виксбурге и сойдем в Натчезе, Миссисипи, – сказал Хуан, придвигая компьютер к себе, чтобы заказать места на пароходе и билеты на ночной авиарейс. – После этого встретимся в Рио с «Орегоном» и либо пойдем выполнять контракт в Южной Африке, либо поглядим, куда пошлет судьба.
– Забавляешься? – спросил Макс.
– Ну, если не считать, что в меня стреляли и ненадолго оставили на дне двухсотфутовой ямы, да, забавляюсь.
Хенли усмехнулся.
– Это тебе тоже понравилось.
Хуан только улыбнулся в ответ.
Глава 17
Ближайший к Виксбургу крупный аэропорт находился в Джексоне, в штате Миссисипи, в пятидесяти милях к востоку. Выйдя из терминала, Кабрильо наткнулся на такую стену влажного воздуха, что словно снова оказался на Амазонке. Воздух дрожал от зноя, и Хуан как будто не мог вдохнуть. На лысеющем темени Макса выступили крупные капли пота, и ему пришлось вытирать лоб банданой.
– Боже, – сказал он, – что, от этого места до солнца десять миль?
– Восемнадцать, – ответил Хуан. – Прочел в журнале в самолете.
Положение ухудшало то, что, получив свои пистолеты обратно после проверки багажа, обоим пришлось надеть пиджаки.
Чтобы не возиться в очередной раз с арендой, они решили взять такси.
Как только они поймали машину и договорились о цене, сумки отправились в багажник, а Макс с Хуаном устроились в арктической прохладе салона с кондиционером.
Из-за движения на дороге они добирались до цели час с небольшим, но времени у них было достаточно. «Натчезская красавица» должна была покинуть город-тезку еще только через сорок минут.
«Красавица» стояла на причале за сооружением в виде колесного парохода в тени Виксбургского моста, пары стальных каркасных пролетов над мутной Миссисипи; внутри находилось казино. Трап парохода был опущен прямо на площадку для парковки. Поблизости был натянут белый тент, оттуда доносилась духовая музыка, джаз; такси уехало. Вокруг с тарелками с едой и стаканами с выпивкой бродили десятки людей. Было и несколько человек из обслуживающего персонала парохода, одетых в костюмы девятнадцатого века.
– Это ж надо, опять азартные игры? – сказал Макс; он уже забыл о жаре.
– Забудь, ты достаточно спустил в Вегасе. Знаешь, мне это кажется неправильным. В Виксбурге произошло одно из самых знаменитых сражений Гражданской войны. Мне трудно представить себе здесь казино. Это все равно что Диснейленд на берегу Нормандии.
– Я уверен, многие местные с тобой согласятся, но еще больше будет тех, кто благодарен за дополнительный доход и работу.
Хуан кивнул в знак согласия.
– Мне только что пришло в голову. Мы ведь не знаем, как выглядит Тамара Райт.
Он хотел позвонить Перлмуттеру, но его телефон зазвонил сам.
– Председатель, говорит Сент-Джулиан.
– Должно быть, вы читаете мысли – я как раз собирался вам звонить. Мы не знаем, как выглядит профессор Райт.
– Высокая, я бы сказал, шести футов, светлая афроамериканка. Когда мы в последний раз виделись, волосы у нее были прямые, но это было несколько лет назад. Лучше всего ее опознать по золотому тайцзицю, который она всегда носит.
– По чему?
– Тайцзицю – это даосский символ инь и ян. Одна половина черная, вторая белая. Послушайте, это неважно. Мне только что позвонила ее аспирантка. Говорит, что вечером ей звонил какой-то мужчина, спрашивал о Тамаре. Ей пришло в голову связаться со мной только сейчас.
У Хуана в животе образовался комок.
– Что она сказала этому человеку?
– Все. Она не считает, что раскрыла чьи-то тайны.
– Этот мужчина назвался?
– Да, сказал, что он ученый из Аргентины и хочет встретиться с Тамарой.
Теперь комок возник и в груди Хуана. Он начал озираться, ожидая в любую секунду увидеть на маленькой парковке аргентинского майора.
Перлмуттер продолжал:
– Это ведь плохо?
– Да, плохо. Нет, не так. Это значит, что жизнь профессора Райт в опасности.
Услышав это, Макс Хенли тоже начал всматриваться в лица окружающих.
– Спасибо за предупреждение, Сент-Джулиан, – сказал Кабрильо и закрыл телефон.
– Настойчивые паразиты, верно? – сказал Макс.
– Всю дорогу идут за нами, отставая всего на час.
– Откуда, по-твоему, они узнали о профессоре Райт?
– Оттуда, откуда узнал бы и я, если бы не был знаком с Перлмуттером. Ты вчера лег спать, а я ее погуглил. Она известна во всем мире своими знаниями о древнем китайском мореходстве и торговле. Если бы я хотел больше узнать об адмирале Цае, прежде всего поговорил бы с ней.
– Видимо, копия карты, которую ты бросил в огонь, уцелела, – заметил Макс.
– Что я могу сказать? Паршиво бросил. Послушай, давай заселимся и отыщем профессора Райт. У меня такое ощущение, что, пока я здесь стою, у меня к спине прицеплена мишень.
Словно явившаяся из предвоенных лет, «Натчезская красавица» оказалась современным кораблем, где были предусмотрены все возможные удобства для семидесяти пассажиров, которых она могла принять на борт, курсируя между Сент-Луисом и Новым Орлеаном. Две высокие тонкие трубы были видимостью, как и массивное красное колесо за кормой, ритмично взбивавшее воду. На самом деле судно двигали винты, скрытые под свесом кормы.
Внутри корабль был таким же нарядным и красивым, как снаружи. Деревянная обивка блестела от бесконечной полировки вручную, а медь сияла ярко как золото. Ковер под их ногами, когда они направились к стойке регистрации, роскошью не уступал коврам «Орегона».
Они зарегистрировались. У Хуана оставалось последнее фальшивое удостоверение личности: все остальные сгорели, когда в Вашингтоне пришлось сжечь арендованную машину. Он спросил доктора Тамару Райт, но ему ответили, что сведений о других пассажирах не дают. Ищите сами.
Читать бесплатно другие книги:
