Ксюшка Банный Алексей

– От него жена ушла. Забрала сына и ушла. Андрюха с собой покончить пытался. Хорошо, ребята его одного не оставляют сейчас… Ты как хочешь, а я завтра уеду. Мне там сейчас нужно быть.

– Ну, я и так собиралась возвращаться… А позволь нескромный вопрос, что за интерес такой к этому парню?

– Иррациональное чувство влечения… А тетя Рита говорит, что моногамность у нас генетическое. – Кира едва заметно улыбнулась.

– А генетика – страшная сила… – вполголоса закончила Ксюшка. – Поехали, Мышонок, прокатимся.

Прозвище Мышонок закрепилось за ней как то само, после того, как ее приняли в стаю. Амулет она выбрала сама, вытащив из маленькой коробки кулон в виде летучей мыши.

– Куда?

– Победим последний страх твоей мамы…

Ровно тридцать минут, и два мотоцикла остановились у городского кладбища. Ксюшка не торопясь заглушила мотор, купила цветы в расположенной при входе лавке и уверенно пошла на территорию. Кира всеми силами старалась не отставать.

Даже несмотря на сомнамбулическое состояние и прошедшие годы, дорогу к могиле Ежа Ксюшка помнила едва ли не лучше, чем дорогу домой. А потому поиски не заняли много времени. Рысь уверенно прошла в приоткрытую калитку невысокой ограды и опустилась на колени перед простеньким памятником. Сзади тихо села на лавочку Кира.

– Привет, Ежик, – прошептала Ксюшка. – Прости. Давно надо было сюда приехать… Боялась… Прости…

– Папа…

Это не было вопросом. Кира внимательно смотрела на фотографию на памятнике и не могла не заметить, как она сама похожа на парня с этой фотографии. Но Ксюшка все же решила уточнить.

– Да. Ежик… Моя боль…

– Папа…

Ксюшка обернулась… Кира плакала. Не билась в истерике, оглашая окружающий мир рыданиями, а продолжала спокойно сидеть, только слезы текли по ее щекам.

– Знаешь, мам, я после того случая с автовозом ведь думала, что все, крыша едет. А теперь даже не знаю, что и думать…

– Ничего не думай. Просто знай, что у тебя есть свой ангел-хранитель…

– А у тебя? – Девушка вытерла слезы, и перевела взгляд на маму.

– И у меня. У меня, даже, два ангела, пожалуй.

– Как это?

Рысь положила один из двух купленных букетов к постаменту памятника, провела кончиками пальцев по фотографии и рывком поднялась.

– Пойдем.

Еще несколько минут, и они остановились у другой могилы.

– А тут кто? – спросила Кира, рассматривая фото на памятнике.

Ветер… Артур. Брат твоей бабушки. Ее боль…

– Не боль, мам. Сила…

– Что?

– Эти потери сделали вас сильнее. Через боль и слезы, но тем не менее. Да и не хочу я, чтобы Андрей стал моей болью… Лучше силой…

Ксюшка, в который уже раз, с удивлением посмотрела на Киру.

– Почему я не заметила, как ты выросла?

– Ты много работаешь. И мы редко бываем вместе так долго.

– Прости…

– Все в порядке, мам. Мне хватает ума понять, что так и должно быть. И ты самая лучшая мама. Пойдем отсюда.

«Хонда» резко вильнула и, сбавив скорость, пристроилась рядом. Глаз мотоциклистки сквозь тонировку видно не было, но Ксюшка и так знала, что эти глаза сейчас сияют счастьем. Что Кира с трудом сдерживает себя, чтобы не выжать из своего мотоцикла все, на что тот способен. И в голове, в который уже раз пронеслась фраза, оброненная этой маленькой, не по годам взрослой гонщицей, сказанная на выходе с кладбища. Фраза, давшая, наконец, покой.

– Я хочу быть такой же, как ты, мам. Такой же смелой.

– А я разве смелая? – удивилась Ксюшка.

– Далеко не каждый человек решится уехать в никуда. Тем более в твоем положении. А вернуться туда, откуда убегаешь, и вовсе могут единицы. Ты умеешь смотреть в лицо своим страхам. Ты смелая.

Ксюшка махнула рукой, давая Кире знак, что можно не ждать. Путевые точки вбиты в навигатор дочери, так что мимо гостиницы не проедет. «Хонда» ускорилась и растаяла где-то впереди.

«Тебе удалось главное, Рыська. Ты стала примером для своего ребенка. Ты умничка».

Рысь повернула голову чуть влево. Рядом шел черный «Урал». С маленьким лихим ежиком на баке. Водитель «Урала» несколько секунд держал свой мотоцикл возле ее Дракона, после чего резко рванул вперед и растворился в потоке.

«Увидимся, Рыська».