Чужой астрал Буянов Сергей

Егор не стал спорить. Через десять минут Митрич повеселел, принялся строить планы на завтра. Егор смотрел на него и думал о себе. Сегодня он не отказался от «сухарика», предложенного Митричем, а завтра – выпьет «беленькую» с утра! А не бутылка ли привиделась в мяче астролога?

Утром Митрич приятно удивил. Он не стал пить. Приняв душ, Митрич не завалился спать, а вынул из комода трубку с телефонным диском. Через несколько минут он уже набирал номер. Техника примитивная: Митрич вынул провод в подъезд и подсоединился к телефонному кабелю кого-то из соседей.

– Сабина? Здравствуй! Это Алексей Дмитриевич! Как дела?

– Митрич! Деньги занять? Опять?

– Какие деньги, Сабина?! Спешу сообщить, скоро выйдет очередной тираж твоей книги!

– Это очень хорошо!

– И я говорю! И я говорю! – Митрич энергично закивал. – Вообще-то, я по делу звоню.

– Внимательно слушаю.

– Ты к Приёмной комиссии имеешь касательство?

– Молчи! – выкрикнула Сабина. – Через полчаса, в кафе на твоей улице!

Митрич не успел вставить слово, трубка запищала короткими гудками.

– Вот в этом вся она, Сабина Казимировна! – сообщил Митрич и разобрал нехитрое средство связи. – Идём?

– Если нужно, – Егор пожал плечами.

– Женщина импозантная, надо бы привести себя в порядок для встречи с нею! У тебя хоть галстук есть?

Галстук у Егора был. Светло-зелёный, в белую горошину.

– Немедленно выбрось! И никогда никому его не показывай! – Митрич вырвал галстук из рук Егора. – Клоун, что ли? Под серый костюм такой галстук!

– У меня другого нет. Я его надевал один раз, на свадьбу.

– Надеюсь, не на собственную?

– Угадал, Митрич! На собственную! В магазине сказали, что он самый модный.

– Когда это было?

– Десять лет прошло.

– Может, тогда и модно было выглядеть попугаем, но не для Сабины Казимировны! – продолжая возмущённо ворчать, Митрич вынул из комода галстук стального цвета, изрядно потрёпанный и не совсем чистый. – Пойдёт такой?

– Не знаю, – признался Егор.

– Пойдёт! А я надену голубой – другого нет. Давай, гладь свои шмотки! – Митрич расстелил по полу одеяло и включил утюг в раздолбанную розетку с оголёнными проводами.

– А? – хотел спросить Егор, но Митрич опередил его, подав алюминиевый ковш воды с плавающей в ней марлей.

Через четверть часа они вышли из подъезда. Оба в костюмах и при галстуках. Митрич настоял, чтобы Егор купил букетик у старухи, торгующей во дворе цветами.

– Вручишь сам!

– Сводничаешь? – улыбнулся Егор.

– Знак внимания будет в нашу пользу, – пояснил Митрич. – А вручить букет лучше тебе. Потому что я сам – подарок!

Егор улыбнулся шире.

– Не согласен?

– Ты сказал, так, будто толкнул речь над гробом!

– Что делать? У творческих людей бывают маленькие слабости!

Егор промолчал. Некоторые шутки Митрича были непонятными.

– Я постараюсь устроить тебя в академию, но попрошу об одолжении, – сказал Митрич, усаживаясь за столик летнего кафе. До времени, назначенного Сабиной, оставалось меньше пяти минут.

– Что? – с готовностью спросил Егор.

– С осени пропишись у меня! – без обиняков сказал Митрич.

– Это как? Московская прописка?

– Не делай круглых глаз, Егор! Мне это нужно позарез, для того… – Митрич умолк – к столику подошла официантка.

– Что? – спросила она у Егора.

– Закажет мой друг! – сказал Егор, полагаясь на опыт Митрича. Митрич пожелал три молочных коктейля и одну порцию мороженного с курагой.

Приняв заказ, официантка ушла.

– Для того чтобы, – решил продолжить разговор Митрич, огляделся по сторонам. Добавил вполголоса: – Я живу один, а квартиру сдуру приватизировал.

– Это как?

– В собственности она моей, вот как! Я в личной жилплощади имею право тебя прописать. Всё равно будешь жить в Москве, какая тебе разница?

– Я согласен, но зачем тебе это?

– Потом скажу, смотри! – Митрич повернул голову на дорогу.

Прозвучала пронзительная сирена. Егор развернулся, задел локтем скромный букетик, уронив его на пол. Во все глаза он смотрел на дорогу.

С противоположной стороны движения ярко-зелёная «ауди» повернула к кафе, перегородив дорогу. Машины с обеих сторон наперебой засигналили. Водителя нарушившей правила иномарки не было видно за тонированными стёклами. Из BMW с синей мигалкой на крыше выскочил накаченный парень, держа руку за пазухой кожаной жилетки, он подскочил к «ауди». Зеваки столпились у кромки дороги. Что-то должно было произойти!

Машина-нарушительница не двигалась с места. Двигатель не работал. Качок дёрнул дверцу, впихнул голову внутрь салона «ауди».

К всеобщему разочарованию он не выкинул шофёра на дорогу, не выстрелил и даже не закричал матом. Насколько секунд его голова побывала внутри салона, затем высунулась наружу, широко улыбаясь. Парень развернулся лицом к своему хозяину, поднял руки кверху и скрестил их, продолжая улыбаться.– ВМW отключила сирену. И будто бы только эта сирена мешала «ауди» двигаться, зелёная машина плавно тронулась и переехала хлипкий бордюрчик.

Толпа зевак кинулась врассыпную, а иномарка въехала на тротуар и припарковалась напротив столика друзей.

Митрич подскочил. Егор привстал. От машины их отделяло низенькое ограждение, высотой по пояс человека среднего роста. Постояв секунду, Митрич перешагнул заборчик и оказался у дверцы водителя. Он поправил тугой галстук, отворил дверцу, поклонился и подал руку.

Из машины вышла дама в зелёном платье с блёстками. На её голове была повязана такого же цвета косыночка. Женщина опёрлась на локоть Митрича и посмотрела на Егора.

Егор замер. Где же сухонькая седеющая докторша, страдающая начатками маразма? Наверное, старушка послала на встречу свою дочь!

Казалось, женщина смотрит только на него. Егор видел, как улыбаются её глаза, как поднялась её грудь – стало заметно ложбинку в декольте. Женщина подмигнула Егору чёрным оком. Егор провёл ладонью перец лицом, снимая наваждение. Дочь Сабины Казимировны как будто сошла с колоды ярких карт, как жгучая дама треф, предсказанная «любезной» тёщей.

– Сабина! – обратился Митрич к даме, обескуражив Егора. – Подать руку или подстраховать тебя сзади?

– Поддержи мне платье, Алексей Дмитриевич! – сказала Сабина Казимировна, намереваясь перешагнуть заборчик.

Митрич подержал подол Сабины Казимировны, и она без труда преодолела загородку летнего кафе, оказавшись лицом к лицу с Егором.

Егор поздоровался, поднял букет с пола. Сообразив, что это будет выглядеть некрасиво, не стал вручать букет, а положил его на свой стул. Незаметно, как ему показалось.

– Присаживайся, Сабина! – пригласил Митрич, с шумом выдвинув из-за соседнего столика пластиковый стул. Сабина присела на краешек. Митрич плюхнулся на своё место.

– Молодой человек так и будет стоять истуканом? – спросила Сабина.

Егор молчал. Как разговаривать с женщиной, написавшей о панкреатическом протеолизе?

Появилась официантка, девчушка в синем фартучке и такой же бейсболке, угловатой походкой, протопала к столику и поставила заказ мороженое перед дамой и по бокалу пенящегося коктейля каждому.

– Что-то ещё? – спросила она, глядя на Сабину Казимировну.

– Пепельницу, пожалуйста!

– Сигарету?

– Спасибо, дорогая, не беспокойся! – улыбнулась Сабина. Пользуясь тем, что его никто не видит, Егор сдвинул букет и сел на стул.

– Девочка! – крикнула Сабина официантке. – Принеси вазочку с водой!

Официантка кивнула и ушла за стойку.

– Мальчик хочет стать врачом? – спросила Сабина Казимировна, обращаясь к Митричу. При этом она смотрела в глаза Егору.

Егор вгляделся: ничего страшного и жгучего не было в её глазах. Женщина старалась смотреть пронзительно, но весёлое настроение растворяло напускную строгость.

– Мальчик должен стать врачом! – услышал Егор собственный голос и удивился. Какие причины грубить незнакомой женщине?

Сабина чмокнула губами и сморгнула. Подправив платье, она уселась удобнее. Подошла официантка, принесла стеклянную пепельницу и высокий стакан, наполовину наполненный водой.

– Митрич! Я, конечно, не английская леди, но может быть, ты-таки представишь мне молодого человека?

– Егор, – сказал Митрич. – Егор Андреевич Нерослов! Год рождения…

– Довольно информации! – сказала Сабина, махнув рукой.

Митрич картинно захлопнул рот ладонью.

– Егор, – сказала Сабина, медленно двигая полными губами, как бы пробуя на вкус это имя. – Андреевич. Так… Андрей Первозванный, а Егор? Егор – Победоносец! Георгий, Жорж!

Она рассуждала вслух. Митрич метнул строгий взгляд на Егора: молчи! Егор слушал Сабину Казимировну и никак не мог связать её манеру говорить с сухой медицинской книжкой. В следующую секунду Сабина Казимировна удивила его ещё больше.

– Жорж! – сказала она. – Вы так и будете сидеть на измятом букете? Поставьте же цветы в воду! Они не виноваты в том, что Георгий Андреевич должен стать врачом!

Егор взял букет, расправил шелестящую обертку, перевязанную красной ленточкой, поставил цветы в стакан.

– Фиалки? Как это мило! И откуда Митрич узнал, что это мой любимый цвет? – Сабина обращалась к Егору, ничего не осталось делать, как отвечать.

– Я сам выбирал, – сказал Егор. – Розы были тёмно-красными.

– Вы решили, что они не для сухонькой старушки?

Егор вздрогнул.

– Итак, Митрич, передаю инициативу в твои цепкие руки!

– Сабина Казимировна, – официально сказал Митрич. – Как Вы изволили заметить, этот «мальчик» хочет и должен стать врачом.

– Не извольте ревновать, Алексей Дмитриевич – улыбнулась Сабина. – Вы давно растеряли на это все права! Не так ли?

Митрич игриво поморщился и продолжил, уже без патетики:

– Сабина, этому молодому человеку надо помочь. Он мой друг, а значит, и твой!

– Митрич, не замечала тебя в этом бизнесе! – сказала Сабина, нахмурившись.

– Как ты можешь?! – Митрич привстал со стула. – Я? Чтобы я?

– Не надо, Митрич! Не надо! Не привлекай публику молодёжного кафе! – Сабина положила ладонь на его руку. – Хорошо, я сказала чепуху! Но и ты не неси околесицу! Какой тебе интерес? – Сабина говорила так, будто Егора не было за столиком, но продолжала смотреть на него. Не строго и без злобы, – изучающе.

– Это лучший друг моего друга, – сказал Митрич и сам себе улыбнулся. – А пускай я несу околесицу! Но это так, и другого мне сказать нечего!

– Земляк? – спросила Сабина, не отрывая глаз от Егора. Он хотел ответить, но Митрич опередил.

– Не надо просвечивать парня рентгеновским глазом! Да! Он мой земляк. И я прошу тебя помочь!

– Стоп! Стоп! Стоп! – вскрикнула Сабина несколько раз. Егор испугался, она села на иголку?

– Перестань нудить, Алёша! Это тебе не идёт, – она поднялась из-за стола. – Жорж, потанцуем?

Егор усмехнулся, Ему что, семнадцать лет? Хотя, Сабине тоже не семнадцать – даже не тридцать! Или в столице так принято? Он встал и протянул даме руку. Играла модная ламбада.

Митрич сдвинул пустой столик в сторону, парочка вышла на центр. Начался танец.

Сабина двигалась легко и плавно. То ли она знала, как нужно танцевать, то ли угадывала ритм. Егор повторял движения партнёрши и увлёкся.

Вскоре кафе наполнилось молодыми людьми. Они стали в кружок и, потягивая газированный тоник, хлопали: парни ладонью о кулак с зажатой баночкой, девушки звучно – в ладоши.

Когда Егор подхватил Сабину за талию – иначе она бы упала – ощутил силу её тела: упругого, и одновременно податливого. В этот момент Сабина посмотрела на него и чмокнула в губы.

Музыка прервалась. Это Митрич отключил магнитофон. Толпа недовольно зашумела.

– Хорошего помаленьку! – сказала Сабина зрителям и проводила кавалера за столик.

А молодые люди уже вовсю танцевали – Митрич снова включил музыку.

– Жорж! Не смущайтесь! Я преподаватель и должна учить молодёжь. Везде и всюду! – сказала Сабина, пробуя мороженое.

Егор смотрел на неё и недоумевал. Совсем не запыхалась, тогда, как он взмок! Сабина теперь не смотрела на него. Разговаривала с Митричем как со старым другом, не обращая внимания на Егора. Похоже, он не прошел какое-то скрытое испытание. Ну и что? Егору было всё равно. Он с отвращением выпил ненавистный с детства коктейль и отвернулся, что не помешало ему слышать разговор.

– Митрич! Жорж не сможет поступить в академию, все мои связи и старания не помогут! Для этого нужно очень много денег.

– Сколь много?

– Наших гонораров, если ты их имеешь в виду, не хватит.

– И это говорит Сабина Казимировна, для которой нет ничего невозможного?!

– Мальчик неплохой и способный, но времена не те!

– Не узнаю Сабину Казимировну! Прости, что отняли твоё время! – Митрич поднялся и щёлкнул пальцами, вызывая официантку для расчёта.

– Если бы я сама себя узнавала, – вздохнула Сабина. – В Приёмной комиссии председателем сидит Аллочка – моя ученица, уже доцент, но это, сожалению, ничего не значит. Квота на бюджетников исчерпана на много лет вперёд.

– Не оправдывайся, Сабина! Он поступит! – по слогам сказал Митрич. – И без твоей помощи!

Подошла официантка. Митрич замешкался. Просить денег у Егора в присутствии дамы неудобно. Сабина всё поняла и расплатилась, вынув из кошелька – пятидолларовую банкноту. Девушка в синем фартуке машинально взяла деньги и застыла, раскрыв рот.

– Что? А-а! Поняла! – Сабина вынула ещё один доллар. – Это тебе на чай, девочка! Не пугайся! Со вчерашнего дня статья о валютных махинациях отменена!

– Пойдём, Егор! Попрощайся с тётей!

– До свидания, – сказал Егор.

Сабина встала, взяла букетик и обратилась к Егору:

– Жорж! Разве вы не проводите меня по машины?

– Обязательно! – сказал Егор.

Сабина подхватила его под руку и направилась к выходу. Егор оглянулся. Митрич поднял руку кверху, выкинув большой палец. Сводник!

У Егора закружилась голова.

Усевшись за руль, Сабина сунула в руку Егору визитную карточку.

– Жорж! Жду вас завтра у себя!

– Я не знаю, – сказал Егор. Столичные штучки нравились ему всё меньше и меньше.

– В шесть вечера, вместе с Митричем! – Сабина захлопнула дверцу. Егор ничего не ответил, он возвращался к столику.

– Жорж! Не забудь надеть зелёный галстук, он в цвет моему платью! – донеслось до него из приоткрытого оконного стекла машины.

Егор обернулся, но ярко-зелёная «ауди» уже вырулила на проезжую часть.

– Кого она лечит? – спросил Егор у Митрича.

– Медицину.

– Хорош шутить!

– Я не шучу! Она самый последний врач человека.

– Трупорез?

– Трупорез, после обработки больных труподелами! Зато лечит она не больно и жалоб от пациентов не бывает.

– М-да, – протянул Егор, поразившись ещё одному открытию.

– Что она сказала? – спросил Митрич,

– Пригласила нас к себе. Завтра, к шести.

– Так, – Митрич посмотрел на небо. – Завтра с утра идём сдавать документы!

– Почему завтра? Почему с утра?

– Потому, что к вечеру я напьюсь!

– Возьмём сухарика? – предложил Егор.

– Нет! – отрезал Митрич. – Сегодня ни капли!

Вечером, за чаем, молчали. Каждый о своём.

– Знаешь, почему я выключил музыку? – вдруг спросил Митрич.

– Потому что увидел, как я устал.

– Верно! Она-то подумала, что ревную! Самая странная женщина в мире! Между прочим, Сабина Казимировна профессор и член-корреспондент!

– Член чего?

– После похохочем! А пока, запоминай титулы! Ещё один: почётный член Королевской академии!

– Какого короля?

– Великобританского! – с гордостью сказал Митрич.

– И танцует ламбаду в уличном кафе!

– Заметь, совершенно трезвая! Исключительная женщина!

– А почему вы расстались? – в лоб спросил Егор.

– Нет ничего сильнее и глупее алкогольной жажды!

– Ты напился в неподходящий момент?

– Момент был подходящий, но напился не там и не тем! Знаешь же, когда выпьешь и мало, что бывает?

– Ищешь добавки.

– Именно! Повод был хороший, значащий. Её труд напечатали, как не выпить? С радостной вестью я пошёл на кафедру патанатомии. У Сабины были студенты. Ждал окончания занятий в их музее. Знаешь, там всякие уродцы и человеческие органы в банках и колбах?

– И дальше?

– И дальше подошёл к столу, посмотрел. Стоит несколько разнокалиберных банок. Воняет формалином – жуть! До магазина далеко, а Сабина освободится не скоро!

Егор кивнул, понимая.

– Понюхал я эти баночки, пройдясь по музею. В самой мелкой уловил-таки запах спирта! Повезло?

– Повезло.

– Попробовал на язык, порядок! Приложился. Разведённый донельзя, а похорошело! Подождал. Приложился ещё. И ещё. Так до дна и выпил. Двести грамм на полчаса растянул!

– А на дне что было?

– При чём тут дно? Сабина увидела меня в самый неподходящий момент: как раз ставил баночку на место. Вот и всё, – Митрич уронил голову.

– В баночке-то что было?

– Изысканный французский деликатес!

– Лягушка?

– Что ты морщишься? Там была ещё одна баночка спирта с разрезом прямой кишки человека! Хочешь, скажу, где стоит?

– Где? – неожиданно спросил Егор.

– Как заходишь в музей, по левому ряду на второй полке от дальней стенки – третья баночка! Во всех остальных препаратах формалин!

– Вы поссорились?

– Хуже. Она перестала замечать меня. Совсем. Смотрит, как на прозрачную стенку, и всё!

– Что-то я такого не заметил!

– Столько воды утекло! Десять лет, шутка ли? Всё забылось и перетёрлось.

– Тогда вернись к ней! Может, завтра останешься?

– Может и останусь, – сказал Митрич, глядя в пол. – Здесь.

– Почему ты не хочешь?

– Потому что! У нас с нею ничего не получилось. Если не вышло сразу, начинать заново ни к чему!

Больше они не разговаривали. Спать легли раньше. Добираться до академии далеко, а своей «ауди» у Митрича нет.

В помещение приёмной комиссии они вошли вместе. По каким-то соображениям Митрич поменял решение, и друзья прибыли задолго после обеда. Рабочий день заканчивался, студентки-практикантки собирали документы поступающих. Егор с Митричем стояли в уголке и не спешили.

Подходили и уходили абитуриенты, а Митрич молчал. Он сосредоточенно изучал плакаты. Егор потерялся. Когда ему сдавать документы?

С шумом распахнув двери, внутрь ворвался темнокожий мулат. Пританцовывая, он прошёлся по залу, осмотрел работающих студенточек и выбрал потенциальную подругу. В ушах негра были вставлены белые наушники, сиреневые проводки свешивались к блестящему плееру, надетому на шею. Темнокожий схватил свободный стул и приставил его к сидящей за столом девушке. Пухленькой и миловидной. Её реденькие волосы были обесцвечены до вида паутины.

– Ляриса! – обратился негр к девушке, сунув пальцы в нагрудный карман. Убрав руку, он оставил уголок сотни баксов, чтобы было видно всем.

Лариса разулыбалась под завистливые взгляды подруг. Она быстренько закончила принимать документы у щупленькой вчерашней десятиклашки и потянулась, выгнув широкую спину. Темнокожий танцор погладил её по лопаткам и скользнул рукой под мышку, остановившись у груди. Его ладони едва хватило накрыть половинку одной груди Ларисы, она взяла тёмную руку и плавно отняла.

Как завороженный Егор подошёл к освободившемуся стулу. Негр улыбнулся ему, оскалив жёлтые зубы. Егор подмигнул парню. Лариса, не хотя, поздоровалась. Друг моего друга – мой друг, решила она.

– Ваши документы!

Егор раскрыл папку. Всё согласно списку: от выписки из трудовой книжки до аттестата о среднем образовании.

– Пишите заявление, вот образец! – Лариса протянула Егору лист бумаги. Для этого она приподнялась со стула, задев широким бедром темнокожего. Парень мгновенно сориентировался, подложив ладонь на её стул.

Садясь, девушка отклонила ладонь кавалера, чтобы не раздавить её. Парень собрался убрать руку, но Лариса не отпустила, прижав её к своей пояснице. Счастливый Отелло причмокнул толстыми губами.

Тем временем Егор написал заявление в двух экземплярах, как требовалось.

– Вы на конкурсной основе? – Лариса подняла накладные ресницы.

– На конкурсной, – ответил Егор.

Лариса закатила глаза, ощутив руку негра на своей коленке.

– Хорошо, – сказала она, позабыв, что ей запрещено принимать документы на конкурсной основе – только на платной.