Чужой астрал Буянов Сергей
– Заполняйте анкету! – она улыбнулась Егору так, будто это его рука лежала между её ног.
Темнокожий товарищ продолжал ласкать приглянувшуюся девушку. Одна его рука проскользнула по спине Ларисы и вновь оказалась у груди, второй он пытался попасть под юбочку, пока безуспешно – Лариса сжимала твёрдые ноги.
Егор заполнил все бумаги. Ларисе осталось подшить документы, подписать папочку и сдать председателю. Рабочий день она решила закончить. Уголок хрустящей долларовой бумажки в кармане джинсовой рубашки кавалера приковывал её внимание, а руки ухажёра готовили к сочетанию полезного с приятным.
– Это что? – спросила она у Егора, глядя на анкетный лист, заполненный абитуриентом. – Вы настоящий врач!
– Почему?
– У вас почерк соответствующий! – хихикнула студентка. – Придётся всё это переписать!
Егор взял чистый бланк, но Лариса, освободившись от объятий негра, отрицательно покачала головой.
На время чернокожий убрал руки, чтобы поменять кассету в плеере. Воспользовавшись передышкой, Лариса быстро заполнила анкетный лист абитуриента.
– Поставьте подпись!
Егор размашисто подписался. Лариса просмотрела лист, заметила, что не проставила средний балл аттестата, решила дописать его. В это время негр справился с магнитофоном и сунул руку под юбку Ларисы. От неожиданности студентка сжала ноги, но рука негра скользнула и погрузилась между ног, в самую промежность.
– Ах! – вздохнула она, дёрнув плечом. В результате ручка в её руке дрогнула и вместо тройки получилась пятёрка. Получилось, что средний балл абитуриента Нерослова равен пяти целым, нулю десятым. Егор ничего не заметил.
Лариса расслабила ноги, но негр не убрал руку, наоборот! Если так будет продолжаться, она будет вынуждена залепить пощёчину, а значит, лишиться хрустящей сотни! Плевать ей на этого абитуриента! Пусть идёт как медалист! В крайнем случае, председатель комиссии обнаружит её ошибку и пожурит. За такую чепуху из академии не отчисляют.
Лариса закрыла папку с документами Егора и понесла её к центральному столику. Ухажёр подпрыгнул за ней. Просунув руку под юбку, где не было никакой одежды, негр забрал папку из рук Ларисы и бросил документы Егора в меньшую кучку.
Не отпуская девушку, подпрыгивая, мулат вывел её прочь из душного холла.
Егор стоял и смотрел им вслед.
– Осуждаешь? – толкнул его под локоть Митрич.
– Негра? – машинально спросил Егор.
– Ха-ха-ха! – зашёлся в хохоте Митрич. – Я тоже не расист!
Егор начал понимать юмор Митрича. Рассмеялся.
Пока они хохотали, прыщеватая девушка, которая с ненавистью смотрела на цветущую Ларису, ухватила тонкую кипу документов и занесла в кабинет Секретаря приёмной комиссии.
Друзья почему-то не уходили. Егору было сказано, что на собеседование через пять дней. А он стоял на месте. Не двигался и Митрич.
– Нерослов Егор Андреевич! – выкрикнул женский голос из приоткрытой двери секретаря приёмной комиссии.
– Тебя! – сказал Митрич.
– Я пошёл!
– Удачи!
Егор зашёл в кабинет. Вопреки его ожиданиям, это была не Приёмная. И кричала в коридор не секретарша. В крохотной комнатушке с низким потолком барьером стоял стол, а за ним сидела темноволосая женщина. Тонкими пальцами она перебирала какие-то бумаги.
– Егор Андреевич, вам сколько лет? – спросила она, глядя на абитуриента исподлобья.
– Тридцать.
– У вас есть какой-либо рабочий опыт?
– Да! В теплотехнике и сантехнике.
– А в медицине?
– Ожоги, раны, порезы.
– И вы, спустя пятнадцать лет после школы, вдруг решили стать врачом?
– Да, – ответил Егор. По тону женщины не понять, чего она добивается?
– Так, счастливого пути! Удачи на экзаменах! – она поднялась из-за стола. Егор наблюдал. Женщина поднималась медленно: поднималась-поднималась, наконец выпрямилась, едва не задев головой люстру.
Женщина протянула длинную ладонь. Памятуя о нравах в столице, Егор принял её, поднёс к губам и поцеловал. После чего он разжал пальцы, но женщина не убирала руку. Склонив голову, она смотрела на Егора поверх тёмных очков. Егор выдержал взгляд, в котором не прочёл ничего, кроме любопытства. Наконец женщина отняла свою ладонь и сказала:
– Ваши документы приняты в первый поток на конкурсной основе! Следите за доской объявлений! Вам как медалисту, достаточно сдать один экзамен по биологии! Ещё раз, счастливо!
Егор поклонился и вышел. На пороге он споткнулся и чуть ли не лбом раскрыл двери.
– Колхозник с задатками интеллигента! – сказала секретарь приёмной комиссии. Она отложила документы Егора в самую тоненькую кипу. Женщина не знала, кто за ним стоит и кто платит, но инстинктивно полагала, что рассортировала правильно.
Егор с Митричем даже и не подозревали, что сдали документы в элитную группу «стопроцентно проходящих бесплатно» абитуриентов.
Вернувшись домой, Егор достал свой единственный учебник и положил его на стол. Чтобы не забыть почитать перед экзаменом.
Митрич смотрел на часы, потирая руки. Основное дело дня позади!
Документы Егора приняты без проволочек и вымогательств.
Глава 11
Весна пролетела незаметно. Лето приближалось к середине, день пошёл на убыль. Георгий Тимурович перестал считать дни своей ссылки ещё в конце марта. Чувствуя, как теряет квалификацию, сидя на приёме и зарываясь в бесчисленных бумагах, Лазарев стал по-тихому ходить в клинику на операции. Ночами, во время дежурства друга, он появлялся в операционной. Слава звонил Георгию, вызывая его на ночные операции. Раз-два в неделю Георгий работал за операционным столом. Дежурные сестры относились к Лазареву неплохо, никто не стучал о несанкционированной деятельности опального хирурга.
В сложных случаях Слава звонил старшим коллегам. Тогда Георгий был вынужден уходить из операционной. Однажды поступил мужчина с ранением в сердце. Ножевое, проникающее и очень опасное. Время жизни пациента исчислялось минутами. Георгий заскочил в операционную на помощь другу и коллеге. Они ушили рану и «завели» сердце. Конечно же, теперь нужно позвонить. Слава оставил больного под наблюдением Лазарева и пошёл к телефону.
Едва он переступил порог операционной, сердце пациента остановилось, околосердечная сумка наполнилась кровью. Дефибриллятор был бесполезен. Георгий вновь вскрыл перикард и осмотрел сердце. Рана оказалась сквозной. Раневой канал прошёл сквозь правое предсердие и верхушку сердца. Лазарев ушил рану, с помощью анестезиолога Николая Ивановича реанимировал пациента.
– Пора удирать, Георгий! – сказал ему Николай Иванович.
– Понял! – Георгий выбежал в предоперационную и скинул перчатки.
За дверью раздались голоса. Оказывается, заведующего отделением вызвала санитарка Приёмного покоя ещё до начала операции. Георгий вспотел, во рту пересохло. Если его увидит заведующий, Славке несдобровать! Что же делать?
– Георгий Тимурович, – прошептал ему в ухо женский голос. Это санитарка оперблока, пожилая тётя Клава. По-другому её никто не называл. Возможно, она работала ещё в войну.
– Сынок, заскочи сюда! – тётя Клава раскрыла узкую дверцу в стене.
Это встроенный в стену шкаф. Здесь санитарка складывала бельё. Поблагодарив тётю Клаву, Георгий вошёл внутрь и услышал, как щёлкнули шпингалеты двери его темницы.
Вошли доктора. Заведующий расспросил Славу о ранении, о произведённом объёме операции.
Дежурный хирург доложил кратко и внятно. Они помыли руки и вошли в операционную.
Ноги Георгия устали, под колени давила поперечная перекладина – полка шкафа. Он знал, что тётя Клава будет в операционной до конца работы хирургов – таков порядок. Изловчившись, Георгий присел на полочку, уткнувшись коленями и лбом в наружную дверь.
В таком положении Георгий пробыл неизвестно сколько времени. Он не понимал, чего они там копаются? Если рана ушита, а больной жив, долго ли зашить разрез операционного доступа?
Но иначе думал заведующий отделением. Он решил делать операцию «на сухом сердце», чтобы убедиться в том, что оно способно работать после ушивания молодым специалистом.
Пока устанавливали аппарат «искусственное сердце», пока заведующий не распорол сердце повдоль, чтобы убедиться, что рана была ушита с чётким сопоставлением краёв и сохраняла герметичность: на всё про всё ушло два с половиной часа. Доверив молодому специалисту зашить кожу, заведующий вышел из операционной.
Когда тётя Клава открыла дверь шкафа, Георгий не устоял на затёкших ногах и упал на пол.
– Голову-то не ушиб, сынок? – спросила санитарка.
– За одного битого двух небитых дают! – сказал Николай Иванович. – Молодец! Заведующий, между прочим, не заметил сквозной раны, а я, соответственно, промолчал.
Георгий понял, почему анестезиолог промолчал. Заведующий стал бы зашивать сердце изнутри, оставив нити в полости сердца, что привело бы к тромбообразованию. Так уже случалось. Но «что позволено Юпитеру, то не позволено быку!»
Николай Иванович пригласил Лазарева в ординаторскую, переждать, пока заведующий переоденется и уйдёт. Сам анестезиолог ушёл наблюдать за больным в послеоперационном периоде.
Георгий от нечего делать полистал подшивки медицинских газет. Ничего нового не сообщалось, Георгий посмотрел на тумбочку возле телевизора. Там лежала другая литература – бульварная периодика. Георгий поглядел на разноцветные газетки, скучая, отбросил их на столик. Кричащий ядовито-красный заголовок привлёк его внимание. Лазарев вынул газету из кипы, развернул и прочёл заголовок статьи.
Нет, сегодняшний день ещё не закончился!
«Смерть в шампанском»! В статье сообщалось о гибели признанной красавицы «Мисс Москвы». Тело Изольды было обнаружено в ванной, наполненной до краёв шампанским. По официальной версии она захлебнулась. По неофициальной – погибла от передозировки наркотиков. Так или иначе, в убийстве не подозревался никто. Сердобольная журналистка выразила сочувствие её жениху. Между строк ясно читалось, что не всякой красавице дана такая романтическая, шикарная смерть.
Читать бесплатно другие книги:
