Шахматы дьявола Романов Андрей

Глава пятьдесят пятая

— Вы постоянно делились знаниями с людьми, которые были еще не готовы к этим откровениям. Они же, как малые дети, спешили поделиться своими открытиями со всем человечеством и оказывались после этого на кострах инквизиции. Сколько талантливых ученых из-за этого погибло и подверглось гонениям? А все потому, что группка малообразованных энтузиастов, решила, что лучше всех знает, как обустроить мир.

— А вам хотелось, чтобы развитие человечества застыло в мрачном средневековье? — возмутился Григорий. — Мы никому не навязывали своих идей, а только делились знаниями. Как вы знаете, все это делалось бескорыстно. Наша помощь предназначалась не отдельно взятому правителю, а всему человечеству.

— Не совсем так, — возразил Калаун. — Помогали вы и отдельным правителям. Чаще всего не думая о последствиях. Из-за этого ввергали народы в новые войны.

— О каких войнах вы говорите? — не понял Григорий.

— Неужели ваши друзья тамплиеры не рассказали, куда делись их сокровища? — рассмеялся Калаун.

— Об этом знал только великий магистр и его приближенные, — мрачно ответил Бертольд. — Григорий не был членом Ордена Храма. Поэтому никто с ним не делился нашими секретами.

— Однако, он участвовал в вывозе части сокровищ на свою родину, — напомнил Калаун.

— Он знал ровно столько, сколько ему было разрешено знать, — пояснил Бертольд.

— Тогда я с вашего позволения расскажу о некоторых тайнах Ордена Храма. За давностью лет уже не имеет смысла их скрывать, — предложил Калаун.

— Нам всем будет интересно послушать, — кивнул Бертольд.

— Великий магистр Жак де Моле понимал причины, из-за которых Орден Храма подвергся гонениям. Узнав о предстоящем аресте, он, прежде всего, позаботился о том, чтобы сокровища, тайные знания и древние рукописи, хранящиеся в хранилищах тамплиеров, не достались его врагам. Во время одного из допросов великий магистр пообещал своим мучителям, что все причастные к судилищу над братьями Ордена Храма будут наказаны. Как вы знаете, вскоре умерли Филипп IV Красивый и папа Климент V. Возможно, что это чистое совпадение, но оба умерли в течение года. Присутствующий в этой комнате сэр Роберт Лоринг переправил часть сокровищ в Англию. Эта страна стала орудием возмездия покойного Жака де Моле. Бедная отсталая Англия неожиданным образом нашла достаточно средств для ведения долгой войны. Франция была втянута в кровавую столетнюю бойню. Впереди ее ждало разорение, голод и междоусобные разборки. Так великий магистр Жак де Моле отомстил стране, которая выступила инициатором уничтожения Ордена Храма.

— Война разразилась через двадцать три года после смерти великого магистра, — с сомнением произнес Роберт.

— Разве у мести есть срок давности? — резонно заметил Калаун.

— Откуда вы все это знаете? — поинтересовался Роберт.

— Я был инициатором и активным участником всех этих событий — улыбнулся Калаун. — Мне очень нужны были хрустальные черепа и те секретные знания, которые находились в хранилищах тамплиеров. Своей армии, чтобы штурмовать ваши замки, у меня не было. Я подсказал Филиппу IV, как решить его финансовые проблемы. В награду попросил отдать мне библиотеку тамплиеров. К сожалению, великий магистр успел за сутки до ареста все самое ценное спрятать. Тем не менее, я сумел выследить секретный караван, следующий в Ла-Рошель.

— Пропавшие корабли, ваша работа? — хмуро спросил Роберт.

— Только один, — честно признался Калаун. — Я не смог быстро найти пиратов, с помощью которых собирался захватить корабли тамплиеров. Поэтому мои возможности были ограничены.

— Он следовал в Америку? — догадался Роберт.

— Два корабля вместе проследовали до Англии. Там вы сошли на берег. Я ограничился тем, что послал следить за вами своего человека. Сам же отправился в погоню за вторым кораблем, который следовал в Америку, — подтвердил Калаун.

Бертольд сжал кулаки, но Григорий положил свою руку ему на плечо, давая понять, что не стоит прерывать верховного жреца. Тот мог рассказать еще много интересного, приоткрыть завесу тайны многих событий.

— Как видите, благодаря золоту тамплиеров, была развязана война, — продолжил Калаун. — Вы помогли захолустной Англии стать могущественной державой. Она воспользовалась этим в своих корыстных целях, колонизировав многие страны по всему миру. Сколько еще таких подарков было сделано, не знает никто. Помогая одним людям, вы нанесли вред другим.

— Вы можете доказать, что благодаря золоту тамплиеров Англия развязала войну с Францией? — спросил Роберт.

— Как правильно сказал Бертольд фон Гогенштауфен, все знал только великий магистр. Он редко оставлял документальные подтверждения своих дел.

— Тогда, все, что вы сказали, является всего лишь версией, — усмехнулся Роберт.

— Могу привести другие примеры, когда вы оказывали помощь отдельным правителям, — невозмутимо продолжил Калаун. — Сэр Роберт Лоринг увлекся идеями Кромвеля и стал его активным помощником. После провозглашения республики, новый лидер страны подавил в крови освободительные движения в Ирландии и Шотландии. Гуго Лангонский воодушевился лозунгами французской революции: «Свобода, равенство и братство». Откликнувшись на призывы идейных руководителей, народ начал все крушить и убивать. Сначала расправились с инакомыслящими, потом ужаснулись и начали казнить вчерашних кумиров. В результате, к власти пришел диктатор, который удовлетворял свои личные амбиции и вверг Европу в кровавую бойню. Григорий тоже хотел равенства и счастья для всех. Поэтому принял активное участие в революциях, которые сотрясали Россию. Самая бескровная революция имела самое кровавое продолжение. Опять народ все крушил, грабил и убивал. Самый масштабный эксперимент по улучшению государственного строя сопровождался многомиллионными жертвами.

— Вы хотите сказать, что все эти революции свершились под нашим руководством? — возмутился Григорий.

— Нет. Никто из вас не был ни идейным вдохновителем, ни руководителем этих коренных переворотов в жизни общества. Но вы, согласно своим взглядам человеколюбия, активно поддерживали идейных руководителей, хотя могли искоренить это зло в зародыше.

— К сожалению, каждый из нас делал ошибки, — признался Григорий. — Мы всегда знали намного больше обычных людей, но взрослели и умнели тоже очень медленно. Тем более, что теорию чаще всего проверить можно только с помощью практики. Отсюда и опасные эксперименты.

— Не надо передо мной исповедоваться, — усмехнулся Калаун. — Я не священник. Вспомнил же я все ваши деяния только для того, чтобы доказать одну простую истину. Несмотря на все наши разногласия, мы очень похожи. Вы хотели заботиться обо всем человечестве. Для этого делились с ним знаниями, подталкивали его к развитию во всех областях жизни. В результате получали войны, разруху, катаклизмы и реки крови. Я же всегда был равнодушен к человеческим страданиям, поддерживал самых жестоких диктаторов. И вы, и я добились одних и тех же результатов. Люди получали от нас знания, но умнее от этого не становились. Вы можете мне не поверить, но я многое сделал для улучшения человеческой природы.

— Что же вы ценного сделали для людей? — саркастически усмехнулся Григорий. — Вывели новую породу? Не трудно догадаться, что вы создали монстров.

— В чем разница между монстром и обычным человеком? Если вы родились среди монстров и сами являетесь таковым, то считаете это самым естественным явлением. Кто должен определять, каким человеку быть?

— Это уже сделал Бог! — вступил в спор Бертольд. — Он создал человека по своему подобию. Своими заповедями Создатель учит, как надо жить и к чему стремиться.

— Все за других решил, оставив несчастным людишкам исполнять его заветы, страдать и надеяться на лучшее, — язвительно ухмыльнулся Калаун. — В одном африканском племени, чье развитие остановилось на первобытно-общинном уровне, меня почитали, как Бога. Там я создал себе подобных и научил их, как надо жить. Так может у меня столько же прав на обустройство этого мира, как и у вашего Бога?

— Вы слишком много о себе возомнили, — насмешливо ответил Григорий. — Хотите занять место Всевышнего, так сотворите мир.

— Я решил упростить этот процесс — переделаю уже существующий недоработанный образец. Новая раса совершенных людей улучшит этот мир.

— До вас это уже пытался сделать один человек, — напомнил Григорий. — Ничего кроме разрушений и несчастий он не принес людям.

— Гитлер был самовлюбленным и наивным фантастом. Не в его силах было осуществить столь масштабный проект переустройства мира. Смертному это не дано.

— Неужели вы всерьез думаете, что у вас получится истребить человечество? — удивился Григорий.

— Вы неправильно меня поняли, — огорчился Калаун. — Я совсем не желаю истребить человечество. Наоборот, прилагаю много усилий, чтобы люди были здоровы и жили долго. Я много делаю для того, чтобы оздоровить экологию, спасаю от вымирания растительный и животный мир. Мне не нужен необитаемый остров под названием Земля. Пусть наша планета процветает.

— Что-то вы меня совсем запутали, — честно признался Григорий. — Чего же вы, в конечном счете, добиваетесь? К чему стремитесь?

— Я же говорил, что люблю играть в шахматы. Мне нужна доска с непредсказуемым числом клеток и фигуры, которых должно быть очень много. Я всегда играю черными фигурами, но у моих противников они могут быть разного цвета. Любой родившийся на земле человек, сразу же занимает свою клетку и становится участником игры.

— По-моему вы играете с самим собой, — сказал Григорий. — Ведь фигуры не могут думать. За них это делает шахматист. Он же и двигает свое войско, согласно разработанному плану.

— Совершенно верно, — подтвердил Калаун. — Много веков я играл сам с собой. Мне приходилось думать за себя и за воображаемого противника. Все это время я разрабатывал правила игры. Теперь пришла пора сыграть с конкретным противником.

— Это намек на нас?

— Совершенно верно.

— А если мы не захотим играть в эту дурацкую игру?

— Я легко заставлю вас это сделать, — самоуверенно заявил Калаун.

— Каким образом?

— Молодой человек, которого вы так оберегаете, станет разменной монетой вашего согласия. Что-то мне подсказывает, что его жизнь имеет намного большую ценность, чем жизнь обычного человека.

— Пока мы с ним рядом, ему ничего не угрожает, — ответил Григорий. — Так, что вы не заставите играть нас в вашу игру.

— Партия уже началась. Каждый сделал по два хода, — сообщил Калаун.

— Как же мы можем играть, не зная правил? — удивился Бертольд.

— Это и есть самое главное правило для моих противников, — ответил Калаун.

— Какая же конечная цель игры? К чему стремиться?

— Правила игры запрещают знать это.

— Это не игра, а маразм, — возмутился Роберт.

— Это игра очень похожа на нашу жизнь, — ответил Калаун. — Я покидаю вас, благородные рыцари. Обещаю, что скоро мы встретимся вновь.

Верховный жрец поднялся и покинул помещение. Бертольд и Роберт посмотрели на Григория.

— Если он сказал правду про пророчество 2012 года, то его нельзя трогать. Секрет предотвращения катастрофы знает только он. До этого времени нам необходимо узнать, в чем состоит сила хрустальных черепов и как они могут спасти современную цивилизацию.

— А если это только миф? — предположил Роберт.

— Тогда мы должны его развеять, — заявил Григорий.

Глава пятьдесят шестая

Друзья в тот же день уехали из гостиницы. Они отправились в замок, принадлежавший Гуге. Это было одно из их тайных убежишь, в котором они отсиживались в смутные времена. Густой лес и удаленность от оживленной магистрали надежно скрывали его от людских глаз. Назывался он «Волчий замок» и был отбит у барона Эмихо де Монфора.

Степан с интересом рассматривал стены Рыцарского зала, которые были увешаны старинным оружием. Здесь можно был найти простенькие ятаганы янычар и украшенные драгоценными камнями сабли знатных восточных правителей, алебарды и боевые топоры, кинжалы и двуручные мечи. В середине зала стояли четыре всадника. Трое из них были одеты в полное рыцарское снаряжение. Их лошади имели железные доспехи. Четвертый всадник был облачен в доспехи русского воина. Искусно сделанные чучела лошадей и восковые фигуры людей придавали этим экспонатам ощущение, что перед вами живые воины средневековья.

— Вы собираетесь вступить в эту игру? — спросил Степан.

— Мы в нее уже вступили, не зависимо от нашего желания, — ответил Григорий.

— Как же вы будете в нее играть, если не знаете правил? — удивился Степан.

— Очень просто. Калаун ничего нового не придумал, — рассмеялся Григорий. — Эта игра действительно похожа на нашу жизнь.

— Поясните, в чем ее смысл? — попросил Степан.

— Откуда мы взялись и куда держим свой путь? Эти вопросы до сих пор терзают умы той части человечества, которая не верит в Бога. Никто не знает правильного направления пути своего движения. Поэтому люди мечутся в потемках, экспериментируют, делают ошибки. У этой игры, как и у жизни, нет конечной цели. Весь смысл партии заключается в самом процессе игры.

— Но ведь есть божьи законы, законы природы и те, которые придумали люди. Все это можно назвать правилами игры под названием «Жизнь», — возразил Степан.

— Люди до сих пор не пришли к единому мнению о том, что все перечисленные тобой правила верны. Поэтому они часто нарушаются. Постоянно открываются или искусственно создаются новые законы. Потом приходят другие люди, которые не желают жить по старым правилам и сомневаются в прописных истинах. Вспомни, сколько религий и Богов было за всю историю человечества и сколько из них кануло в небытие.

— Но если отвергнуть все правила и законы, то человечество охватит хаос и мир погрузится во мрак.

— Так считает большинство цивилизованных людей, — согласился Григорий. — Нам же придется играть по правилам Калауна. Здесь основное правило состоит в том, что любой закон можно нарушить. Тут нет места чести, совести, целесообразности, здравому смыслу, жалости и любви. Все человеческие пороки будут взяты на вооружение. Если ты попытаешься понять действия противника с точки зрения законопослушного гражданина, то потерпишь поражение.

— Калаун сказал, что не ставит своей целью уничтожение человечества, — напомнил Степан.

— Совершенно верно, — кивнул головой Григорий. — Ему нужна пища. Он предпочитает человеческую кровь, а не домашних животных. Поэтому не желает, чтобы была уничтожена наша планета.

— Не пойму, чего же он добивается?

— Хаос — это не конец света. Ему интересно смотреть на людские склоки, войны, разруху и голод. Забитыми и голодными людьми легче манипулировать. Многие правители держат в таком состоянии свои народы. Так легче сохранить свою власть. Калаун не ставит перед собой конкретной цели. Ему нравится ощущать свое могущество. Он ввергает целые народы в водоворот безумия только для того, чтобы посмотреть, как они из него выплывут.

— Он настоящий дьявол, — поежился Степан.

— Игра получилась под стать своему создателю, — философски заметил Григорий.

Он проснулся от ощущения опасности. Некоторое время прислушивался, но не услышал ни единого подозрительного звука. Тем не менее, Григорий решил довериться своей интуиции. Она его никогда не подводила. Дернув за шнур, который когда-то служил для вызова слуг, Григорий вскочил с постели. Сигнал тревоги, поданный им, должен был разбудить всех.

Григорий увидел незваных гостей, когда те только еще поднимались по центральной лестнице на второй этаж. Их было четверо. Молодые крепкие парни были одеты в черные комбинезоны. Оружия при них видно не было.

— Заблудились мальчики? — спросил Григорий, включая в просторном зале свет.

— Если подскажешь, где нам найти студента, то останешься жив, — нагло заявил один из парней.

— Вы молодой человек очень дурно воспитаны, — посетовал Григорий. — В давние времена за такие речи вызывали на дуэль.

— Знаем, читали. Теперь этот процесс упростили.

— Каким образом? — поинтересовался Григорий.

— Всем недовольным, мы перерезаем горло, — рассмеялся парень, вытаскивая из кармана нож.

Григорий ударом ноги обезоружил противника. На него набросились сразу двое парней. Одного из них Григорий сшиб ударом кулака в голову. Второго схватил за руку и ногу, поднял над головой и бросил под ноги его товарищей. Воспользовавшись всеобщей свалкой, Григорий схватил двух парней за головы и сильно стукнул их лбами. Еще одному, лежащему на полу, ребром ладони перерубил шейные позвонки.

— Ладно, старичок, договорим завтра, — пообещал оставшийся стоять на ногах парень. Он хотел убежать, но почувствовал на своей шее сильную ладонь.

— Завтра мы будем очень заняты, — сказал Бертольд. — Все решим прямо сейчас.

— Интересно, сколько им лет? — спросил Роберт, который поднял двух парней и удерживал их за шеи.

— Не больше пятидесяти, — уверенно заявил Григорий.

— Гильотина готова, — сообщил Гуго. — Не будем терять времени.

— Пощадите! — взмолился парень, который напал на Григорий с ножом.

— Вы этого не заслужили, — сказал Бертольд.

— Мы готовы сделать все, что вы прикажете, — заверил молодой вампир.

— Если ответите на все наши вопросы, то мы подумаем о дальнейшей вашей судьбе, — пообещал Григорий.

Друзья отвели пленников в подвал, где приковали их цепями к стене. Бертольд и Роберт остались в подземелье, а Григорий и Гуго пошли осматривать замок.

— Как они прошли сквозь охранную систему? — удивился Гуго. — Продавец уверял меня, что это самая современная техника.

— Твои датчики настроены на температуру человеческого тела. Вампиры понизили свою температуру до уровня мертвеца, — пояснил Григорий.

Друзья обошли замок, но ничего подозрительного не обнаружили. Остаток ночи прошел спокойно.

Как только взошло солнце, Григорий разбудил Степана.

— Вставайте юноша. Вас ждут великие дела.

— Они не могут подождать до обеда? — сонно пробормотал Степан. — Мне всю ночь снились кошмары, я постоянно просыпался. Даже не знаю, можно ли это назвать сном? Мне нужно еще несколько часов поспать.

— К сожалению, время не терпит. У тебя сегодня много дел.

— Какие дела?

— Сначала мы посвятим тебя в рыцари, потом сражение. В случае победы устроим веселую пирушку. Если потерпим поражение, то организуем поминки, — сообщил Григорий.

— Если вы проиграете сражение, то кто будет организовывать поминки? — удивился Степан. Он принял сидячее положение, надел очки и посмотрел на Григорий. Тут же оказался и Гуго.

— Степан, ты, наверное, еще не проснулся, — рассмеялся Гуго. — Задачка такая простенькая. В бой кинутся четыре бессмертных рыцаря и один смертный. Вопрос: «Кто на поминках будет, чем заниматься?»

— Да ну вас, — обиделся Степан. — Морочите не выспавшемуся человеку голову. Лучше принесли бы что-нибудь попить. У меня, что-то в горле пересохло.

— «Кровавая Мери» к вашим услугам, — Гуго любезно протянул студенту стакан с коктейлем.

— Спасибо, мне расхотелось пить, — Степан опять лег и накрылся с головой одеялом.

— Через пять минут ждем тебя в Рыцарском зале, — сказал Григорий. — Если опоздаешь, то точно станешь поводом для поминок.

Под грохот цепей ворота стали медленно опускаться. Через минуту из замка выехали четыре всадника. Они выстроились в одну шеренгу. Три рыцаря, закованные в доспехи были вооружены копьями. Четвертый был облачен только в кольчугу и остроконечный шлем. Его меч находился в ножнах, а щит вообще отсутствовал. Он медленно проехал вдоль строя и вернулся в замок. Вскоре ворота опять поднялись, отрезав рыцарям путь к отступлению.

Два десятка сарацин выстроились в две шеренги. Их кони от нетерпения стучали копытами. Видя, что рыцари не проявляют никакой активности, сарацины первыми двинулись вперед. Вытащенные из ножен кривые сабли сверкнули на солнце. С каждой секундой маленькая конная лавина набирала скорость. Словно потеряв терпение, один из рыцарей в последний момент покинул строй и устремился на врага. Двое других остались стоять на месте. Сарацины на своих разгоряченных конях приблизились к рыцарям на расстояние сабельного удара. Каждый всадник хотел поразить противника первым. Плотный строй сарацин заставил лошадей рыцарей начать пятиться. Затрещали перерубленные копья. Впрочем, редкий удар сабли достигал цели. Рыцари продолжали пятиться, пока не свалились в ров…

По лесной дороге ехал джип. В нем находилось два человека. За рулем сидел мужчина, а рядом с ним девушка.

— Почему мы не стали ждать результата сражения? — спросила Наташа.

— Я его прекрасно знаю. У молодых вампиров нет никаких шансов на победу, — ответил Калаун.

— Но ведь их в пять раз больше.

— Когда-то, войско рыцарей в тысячу сто человек разбило стотысячное войско египтян, — усмехнулся Калаун. — Самому старшему вампиру триста лет. Все они по сравнению с рыцарями еще дети. Никто из них не имеет такого военного опыта, как у тамплиеров. Поэтому они обречены.

— Зачем же вы их послали на явную смерть?

— Молодые вампиры начали выходить из-под контроля. Они заявили мне, что хотят выбрать себе нового лидера.

— Лидера?

— Совершенно верно. Они уже не считают меня своим господином! — возмутился Калаун. — Я дал согласие на выборы при условии, что они уничтожат рыцарей.

— Неужели они не почувствовали западни? — удивилась Наташа.

— Слишком долго молодежь наслаждалась легкими победами над смертными. Они потеряли чувство реальности.

— Может, стоило их образумить?

— Легче вырастить новое поколение. Этим же отморозкам место в аду.

— Как же вы собираетесь добраться до хрустальных черепов, находящихся у рыцарей? Сейчас у вас нет надежных помощников.

— У меня есть ты, — напомнил Калаун. — Или я ошибаюсь?

— Я до конца своих дней буду с вами, мой господин, — Наташа прижалась к плечу Калауна.

— Мне этого достаточно, — верховный жрец поцеловал свою подругу в макушку. — Надеюсь, что рыцари поймут серьезность ситуации и присоединят свои черепа к моим.

— А если не захотят этого делать?

— Не думаю, что они ради своих амбиций пожертвуют жизнями людей. В крайнем случае, я отдам им свои хрустальные черепа.

— Тогда вы проиграете партию, — нахмурилась Наташа.

— Вовсе нет, — улыбнулся Калаун. — Я никак не могу проиграть.

— Почему?

— Потому, что только я знаю, в чем состоит проигрыш, а в чем выигрыш.

Глава пятьдесят седьмая

Ринувшиеся в атаку сарацины не заметили, что к ним присоединились три рыцаря. Топот копыт, лязг оружия и воинственные выкрики, разносившиеся по всему полю, позволили сделать это скрытно. Три всадника неслись за сарацинами и рубили им головы. Два чучела, одетые в доспехи свалились в ров, окружавший замок. Сарацины так и не поняли обмана. Они подняли свои клинки вверх, огласив поле боя радостными криками. В следующее мгновение на их головы посыпались мощные удары тяжелых рыцарских мечей. Могучие фризы сталкивали сарацин, вместе с их конями в ров, там вампиров ждали длинные острые колья. Другие лишались голов прямо в седлах. Рыцари методично истребляли воинов верховного жреца. Все участники сражения понимали, что пощады не будет.

Бой с остатками войска сарацин длился недолго. Разрозненные, потерявшие присутствие духа воины жреца не смогли оказать достойного сопротивления. Сбежать с поля боя никому не удалось. Во рву еще стонали несколько вампиров, пронзенные кольями.

— Где этот студент? — проворчал Бертольд.

Рыцари стояли на краю рва и смотрели в сторону ворот. Они до сих пор были подняты. Вот в бойнице башни появилась голова и кончик стрелы арбалета.

— Что задумал этот юнец? — удивился Бертольд.

— Наверное, собирается отбивать атаку сарацин, — рассмеялся Гуго.

— Он, что не видит, что все закончилось?

— С его зрением это сделать затруднительно, — предположил Григорий.

В трех метрах над головами рыцарей пролетела первая стрела.

— Что будем делать? — озадаченно спросил Бертольд.

— Умрем, но не обидим невинное дитя, — скорбно произнес Гуго.

— Степан, если ты закончил упражняться в стрельбе, то будь любезен, опусти ворота, — крикнул Григорий, когда еще три стрелы пронеслись мимо рыцарей, и наступила пауза.

— Григорий, это вы? — донеслось с башни.

— Конечно я.

— Я мигом, — раздался радостный голос студента.

Прошло не менее десяти минут, прежде чем ворота опустились. Рыцари въехали во двор замка и уставились на Степана. Его лицо озаряла радостная и немного растерянная улыбка.

— Где твои очки? — поинтересовался Григорий.

— Разбились, когда я поднимался на башню.

— Зачем ты туда полез?

— Сарацин было очень много, и я решил вам помочь. Сбегал за арбалетом и стрелами. Я не опоздал?

— Как раз вовремя успел, — Гуго обнял юношу за плечи. — Увидев такую мощную поддержку, сарацины в страхе разбежались.

Вечером все собрались у камина.

— Странно все это, — произнес Бертольд, глядя на разгорающийся огонь.

— Что именно? — спросил Григорий.

— Мы одержали победу, но радости, почему-то, я не испытываю, — признался Бертольд.

— Это потому, что все очень быстро закончилось, — предположил Гуго. — Пока ты на своем тяжеловесе доскакал до сарацин, мы всех уже порубили на мелкие кусочки. Лишили ребенка его лучшей забавы.

— Зачем понадобился этот маскарад со старинной одеждой и оружием? — продолжил Бертольд, не обращая внимания на шутки француза. — Я уже готов был к тому, что Калаун будет осаждать замок с помощью артиллерии и пулеметов.

— Для верховного жреца это слишком грубо и не эстетично, — выразил свое мнение Григорий. — Он любит красиво жить. Поэтому все делает изящно. Любое действие обустраивает, как маленький спектакль или шоу.

— При всей моей любви к сражениям, я никогда не считал войну красивым ремеслом, — возмутился Бертольд. — Делать из смерти развлечение — это пошлость.

— Римляне так не считали, — напомнил Григорий. — Они, как раз довели это искусство до совершенства.

— Из этого можно сделать вывод, что Калаун сегодня развлекался, — сказал Роберт.

— По-моему он умышленно послал на смерть своих слуг. Ведь знал, что мы с ними справимся. Глупость какая-то, — пожал плечами Бертольд.

— Могу предположить, что Калаун может ошибаться, — задумчиво произнес Григорий, — но глупостей он не делает никогда.

— Тогда, что все это значит? — спросил Бертольд.

— Единственная разумная мысль, которая меня посетила, так это то, что верховный жрец решил сделать нашему Бертольду подарок, — рассмеялся Гуго. — Пусть дитя тешится, лишь бы есть не просило.

— Не смешно, — проворчал Бертольд.

— Зато очень похоже на правду, — поддержал француза Григорий. — Идя на встречу твоей слабости, Калаун предпочел сражаться средневековым оружием. Одел своих слуг в одежду твоих вечных врагов. Получился очень символичный по смыслу и красивый внешне спектакль.

— Значит, мы сделали то, что он хотел? — изумился Бертольд.

— Выходит именно так, — подтвердил Григорий.

— Тогда, кто же сегодня победил?

— Вопрос философский и не имеет однозначного ответа, — констатировал Григорий. — Мы получили моральное удовлетворение. Как малые дети радуемся и песни поем. Калаун тоже получил приз, но не понятно какой.

— Получается ничья, — подвел итог Роберт.

— Ничья, но в пользу верховного жреца, — возразил Григорий. — Мы не знаем, что именно выиграли, а он знает.

— Не пора ли прекратить ломать голову над этой ерундой? — спросил Гуго. — Мы ничего не потеряли. Поэтому, имеем право, радоваться и наслаждаться жизнью.

— Тебе бы только развлекаться, — проворчал Бертольд.

— Отдых является одной из составляющих человеческой жизни. Лишите его этого удовольствия, и он окажется в аду, — беззаботно ответил Гуго. — Мечта любого человека — поменьше работать и побольше отдыхать.

Начался бесконечный спор между Бертольдом и Гугой, который они вели на протяжении многих веков. Никогда нельзя было понять, говорит француз серьезно или спорит только для того, чтобы позлить своего друга. Григорию эти разговоры порядком надоели. Поэтому он пригласил Степана любоваться звездами. Они взобрались на самую высокую башню. Вокруг простирался густой лес, который в темноте казался однородной массой. Ночной небосвод выглядел огромным куполом, накрывшим всю землю. На его черном фоне в беспорядке рассыпались мириады звезд. Яркие и не очень, большие и малые сложились в единую мозаику, символизируя собой вечность Вселенной.

Легкий ветерок доносил шелест листвы и запах ночного леса. Григорий с наслаждением вдохнул полной грудью. Воздух был такой же девственно чистый, как и в Сибири. Он невольно подумал о том, что у него давно нет привязанности к своей родине, а мысленно каждый раз все равно возвращается туда, где ему подарили жизнь. Непроизвольно сравнивал, как у них тут, и как у нас там.

— Почему вы не попытались схватить верховного жреца? — прервал размышления Григория Степан.

— Потому, что его не было на поле битвы.