Мадрид. Город солнца Курушин Михаил

Казино Мадрида

На другой стороне Алькалы под № 15 значится отреставрированное светлое здание Казино Мадрида (Casino de Madrid), построенное в начале XX века Лопесом Салаберри по проекту Луиса Эстеве. Эклектичная ассиметричность богато украшенной постройки сразу бросается в глаза. Привлекают внимание пять больших красных навесов над окнами первого этажа, подчеркивающие линию лоджий второго.

В интерьерах Касино-де-Мадрид примечательны лобби, парадная лестница, очень напоминающая ту, что в парижской Опере, бывший Бальный зал, сегодня называемый Королевским, и неоготическая библиотека. Эти и другие интерьеры не раз снимали в фильмах – владельцы здания охотно сдавали его напрокат киношникам как испанским, так и зарубежным. Экранный Касино-де-Мадрид сыграл роль приемной Черчилля, побывал шикарным парижским рестораном и даже послужил залом, где вручают Оскары.

Казино, кружки, закрытые кабинеты и тертулии – вечерние интеллектуальные посиделки друзей, обычно в кафе и часто под музыку, – становились важной и неотъемлемой частью жизни либеральной буржуазии, поднявшей голову после смерти короля Фердинанда VII в 1833 году. Испанское казино того времени – это не игорный дом, а клуб – место встречи для людей одного круга и похожих взглядов. В тех казино можно было почитать прессу, сыграть партию в бильярд или просто отдохнуть и перекусить с друзьями. Вступали в такой клуб только по рекомендациям. Ну и, конечно, надо было платить взносы.

Первое казино в Мадриде открылось 16 января 1837 года в тогдашнем доме № 2 на Калье-де-ла-Виситасьон (Calle de la Visitacin) в помещении кафе «Солито». Несколько раз сменив дислокацию, а потом и название на Касино-де-Мадрид, в 1910 году главное мадридское казино наконец обосновалось по адресу: Алькала, 15.

Во время Гражданской войны здание казино выполняло роль госпиталя. При Франко Касино-де-Мадрид продолжило работу, но свое былое значение уже не вернуло.

В наши дни это импозантное здание с роскошными и торжественными интерьерами продолжает использоваться как место встреч для деловых людей и проведения различных культурно-массовых мероприятий.

Банк вместо кафе

Подходя к находящемуся справа монументальному дому № 16, принадлежащему банку «Бильбао» (Banco de Bilbao), который отделяет от «Экитативы» (Calle de Alcal, 14) улица Севилья, трудно избавиться от ощущения «дежа-вю». Почему-то вспоминаются старые фотографии бывшей улицы Горького в Москве, сделанные в конце 1930-х. Те же величавые скульптуры на крыше громадного сталинского исполина.

Калье-де-Алькала. Римская квадрига на крыше банка

На самом деле застывшую на верхотуре огромную римскую квадригу, управляемую символическим воином, очень хорошо видно еще от Королевской академии изящных искусств Сан-Фернандо. Когда подходишь ближе, неожиданно появляется вторая квадрига – поначалу ее просто не видно за фасадом «Экитативы». Обе монументальные колесницы работы Игинио де Бастерры, вылитые из позолоченной латуни, изначально были покрыты золотым напылением. Во время Гражданской войны позолоту сменили на черную краску, чтобы ослепительный блеск колесниц не служил ориентиром во время авианалетов франкистов. Кстати, это те самые квадриги, которые можно хорошо рассмотреть в испанской черной комедии «Коммуналка» (La Comunidad, 2000). В конце фильма весьма предприимчивая главная героиня долго бегает по крыше, спасаясь от гнева соседей.

Здание банка с симметричным выпуклым фасадом и двумя башнями-постаментами, на которых стоят квадриги, построено между 1920 и 1923 годами Рикардо Бастида-и-Бильбао. В период между 1975 и 1981 годами Питер Бидагор Ласарте, в соответствии с архитектурной моделью оригинальной постройки, расширил ту часть здания, что выходит на улицу Севилья.

До реконструкции этой улицы на месте нынешнего банка располагалось легендарное швейцарское кафе «Суисо» (Caf Suizo), открытое еще в 1845 году. В периоды нескончаемых политических потрясений здесь всегда можно было узнать свежие новости из первых рук. Администрация по тем временам имела весьма прогрессивные взгляды – в просторном кафе на 500 мест был оборудован специальный зал для женщин, куда мужчинам входить воспрещалось. Вплоть до сноса в «Суисо» часто бывал молодой испанец Рамон-и-Кахаль (1852–1934), будущий лауреат Нобелевской премии по физиологии и медицине. Позже многие находки модного кафе, прославившегося особым кофе «донья Марикита», шоколадом и быстрым обслуживанием, использовались в других заведениях. Необычные мраморные столики, окрашенные в алый цвет стены, зеркала… Все это тоже вошло в моду после «Суисо».

Театр «Алькасар» и «Новый клуб»

Следующее примечательное здание (№ 20) с недавно отреставрированным белым фасадом на четной стороне – театр «Алькасар» (Teatro Alczar), выросший в 1921 году на месте когда-то существовавшего здесь так называемого дворца Трианон. Этот театр, построенный по проекту Эдуарда Санчеса Эснарьяги, не дожившего до окончания работ, одно время служил кинотеатром, пока не превратился в зал эстрады.

С «Алькасаром» связано одно трагическое событие: 17 декабря 1983 года в ночном клубе, расположенном в его подвале, случился пожар, унесший 82 жизни.

Слева к «Алькасару» примыкает так называемый Нуэво-Клуб (Nuevo Club), или «Новый клуб», аристократичное белое здание с входом на улице Седасерос (Calle de Cedaceros). Строил его с 1899 по 1902 год году архитектор Хосе Грасес Риера. Тот самый, который возводил «Экитативу» (Calle de Alcal, 14). Находясь явно под французским влиянием, мастер создал элегантное четырехэтажное здание, обеспечивающее клубный приют для особ высшего общества. Сегодня в клубе, президентом которого является граф де Орас, всего около 500 членов. Почетный президент заведения – сам король Испании Хуан Карлос. Все это лишь подчеркивает высокий статус «Нового клуба», в ресторане которого, славящемся своей кухней, блюда подают только в белых перчатках.

Куда исчезло кафе «Форнос»

Если мы вспомнили о «Суисо», то никак нельзя обойти вниманием другое легендарное кафе, располагавшееся на нечетной стороне Алькалы в нижнем этаже углового здания № 21. Сегодня там кофейня «Старбакс» (Starbucks Coffee), а раньше на ее месте было популярнейшее кафе «Форнос» (Caf Fornos), притягивающее к себе как магнит весь литературный и театральный Мадрид. Сегодня высотное здание, построенное в первой половине 1930-х, принадлежит группе страховых и банковских компаний «Виталисио» (Edificio Vitalicio). Высоко наверху среди множества окон, на угловом постаменте, видна скульптурная фигура женщины с ребенком. Это мифологическая Ниоба, возгордившаяся своими детьми. В нише на втором этаже привлекает внимание символ «Виталисио» – гордый Лев святого Марка.

Что касается старого кафе, то среди его постоянных клиентов был король Амадео I, который, сидя здесь 11 февраля 1873 года в ожидании обеда, отрекся от престола. В поисках чего-то необычного кафе посещал в сопровождении своего врача и маркиза Альканьисес другой монарх – молодой Альфонсо XII. В «Форносе», упоминаемом в рассказе американского писателя Эрнеста Хемингуэя (1899–1961) «Серть после полудня» (1932), впервые представили публике испанских писателей Мигеля де Унамуно (1864–1936) и Пио Бароху (1872–1956). Говорят, здесь бывала Мата Хари и обитал знаменитый пес Пако, которого мы еще вспомним.

Церковь Калатравас

Слева, почти напротив театра «Алькасар», за четырьмя деревьями расположена церковь Калатравас (Iglesia de las Calatravas), привлекающая внимание терракотовым фасадом и белым красивым куполом с чередующимися восемью открытыми и замурованными окнами. Над главным входом виден так называемый крест Калатравы со стилизованным изображением распустившихся лилий, славящий Деву Марию.

Церковь и монастырь заложили в 1670 году на месте домов, принадлежавших богатому роду Торресилья (не следует путать с другим особняком маркиза Торресильи по адресу: Алькала, 5, описанном в начале маршрута). Постройка по проекту Лоренсо де Сан-Николаса длилась восемь лет. Заканчивали работу Исидро Мартинес и Грегорио Гарроте. Позже главный алтарь между 1720 и 1724 годами обновил знаменитый Хосе Бенито де Чурригера. Фасад, который мы видим сегодня, не был таким изначально. Это творение архитектора Хуана Мадрасо в стиле неоренессанс создано во время реставрации храма в XIX веке.

Слева, вплотную к церкви, примыкает построенное между 1928 и 1931 годами высотное здание отеля «Алькала-Торре» (Petit Palace Alcala Torre), выходящее фронтом на улицу Вирхен-де-лос-Пелигрос (Calle de la Virgen de los Peligros). С его высокой башни зорко глядит скульптурный крылатый Феникс – символ вечного возрождения, один из шести, обитающих на мадридских высотках.

«Метрополис»

Чем дальше вперед – тем шире Алькала. На остром углу ее пересечения с не менее знаменитой Гран-Виа (Gran Via) стоит незабвенный «Метрополис» (Metrpolis, calle de Alcal, 39) – белое здание во французском стиле с примечательной круглой башней, покрытой черным чешуйчатым позолоченным куполом, увенчанным фигурой крылатой Виктории. Под символической надписью Metropolis полукругом расставлены скульптуры, аллегорически представляющие коммерцию, сельское хозяйство, промышленность и добычу полезных ископаемых.

Церковь Калатравас в 1898 г. Фото: Hauser y Manet

Дом, в плане очень напоминавший «Экитативу», построен в 1905–1910 годах испанцем Луисом Эстеве Фернандес-Кабальеро по проекту французских архитекторов Жюля и Раймона Феврие для страховой компании «Уньон и Феникс» (La Unin y el Fnix). Для возведения «Феникса» пришлось снести пять зданий, среди которых оказался и знаменитый узкий Дом гроба (Casa del Ataud), о котором уже упоминалось.

Поначалу позолоченный купол венчала статуя возрождающегося из пепла крылатого Феникса, являвшегося символом компании. Однако птицу в таком виде посчитали слишком архаичной. Было решено поработать над ней еще. Для решения задачи в 1911 году из Парижа вызвали французского скульптора Рене де Сен-Марсо. Он добавил к легендарной птице юного наездника, гордо восседающего на крыле Феникса и салютовавшего рукой любому, кто поднимал на него взор.

В начале 1970-х компания продала здание нынешнему владельцу – страховщику «Метрополис». «Уньон и Феникс» вместе с бронзовым Фениксом переехала на престижный бульвар Пасео-де-ла-Кастельяна (Paseo de la Castellana), а культовое место на куполе заняла крылатая Виктория работы скульптора Федерико Куллот-Валера. Сегодня бывший символ давно почившей в бозе «Уньон и Феникс» скромненько стоит в саду по адресу: Пасео-де-ла-Кастельяна, 33.

Кстати, на перекрестке перед «Метрополисом» в 1920-е годы появился самый первый в Испании светофор.

Культурный центр изящных искусств

С другой стороны улицы радует глаз ярчайший пример мадридского арт-деко – Культурный центр изящных искусств (Circulo de Bellas Artes, calle de Alcal, 42), увенчанный высокой башней и статуей Афины Паллады работы Хуана Луиса Вассальо. История заведения восходит к 1880 году, когда два десятка художников во главе с Пласидо Франсесом создали свой Сиркуло, то есть клуб или кружок, из людей, так или иначе связанных с изобразительным и сценическим искусством в городе. В начале XX века на его сцене выступали многие знаменитости того времени, такие как драматург Хасинто Бенавенте-и-Мартинес или комедиограф Карлос Арничес.

Пока Сиркуло кочевал по разным помещениям в городе, в Испании задули свежие ветра неведомого прежде космополитизма. В моду входил авангард, что не могло не отразиться и на проектах Сиркуло.

В 1919 году члены сообщества объявили тендер на строительство своей постоянной штаб-квартиры. Выбрали территорию – заброшенный дом и сад маркиза де Каса-Риеры, на месте которых с 1650 по 1836 год стоял монастырь Баронесас (Convento de las Baronesas). Позже его сменил дом Каса-де-лос-Алфилерос, вскоре сменивший владельца, которым стал маркиз де Каса-Риера. Затем маркиз навсегда укатил в Париж, а в прежнем его жилище развернулась грандиозная стройка по проекту Антонио Паласиоса Рамило. Надо сказать, проект этот поначалу не очень-то устраивал кружковцев. Выделенный участок для планируемого ими большого здания многофункционального назначения оказался мал. Архитектору пришлось употребить всю свою смекалку и наращивать постройку в высоту, что создало немало проблем, поскольку городские власти строго следили за соблюдением ограничения в этажности. И все же Паласиосу удалось выжать максимум из своего проекта, он даже умудрился соорудить высоченную башню (67 метров).

Новая штаб-квартира с множеством помещений официального и подсобного характера, библиотекой, театральным и выставочным залами, рестораном и кафе открылась только к 1926 году. Официально Сиркуло стал называться «Центром защиты изящных искусств и общественной пользы». Сегодня это многопрофильный центр развития различных видов искусства, в котором ежегодно проходят выставки, конференции, мастер-классы, семинары, концерты, киносеансы, театральные и танцевальные постановки.

Со стороны Алькалы вы сможете попасть только в кафе Circulo de Bellas Artes. Основной вход – через Калье-дель-Маркес-де-Каса-Риера (Calle del Marquеs de Casa Riera). Снизу можно беспрепятственно подняться на смотровую площадку.

Кстати, в доме № 4 по Калье-дель-Маркес-де-Каса-Риера до 2006 года находился знаменитый пятиэтажный отель «Суэсья» (Suecia), или «Швеция», где бывали разные знаменитости – от Эрнеста Хемингуэя до Че Гевары. Хемингуэй в 1950-е останавливался здесь несколько раз. Обычно он снимал три комнаты на четвертом этаже: для себя, для жены Мэри и для друга Арона Хотчнера, будущего биографа писателя. Чтобы не попадаться на глаза вездесущим репортерам, «дон Эрнесто» выходил из отеля через задние двери на Калье-де-лос-Мадрасо (Calle de los Madraso), откуда до его любимого музея Прадо было рукой подать. В октябре 1960 года, во время своей последней поездки в Мадрид, старик Хэм впал в сильнейшую депрессию, усугубленную алкоголем, заперся на четыре дня в номере отеля и никому не открывал. Писателя долго убеждали вернуться в США, где, впрочем, его не ожидало ничего хорошего… У себя на родине он окажется в клинике, а через год покончит с собой, выстрелив в голову из двустволки двенадцатого калибра.

Церковь Сан-Хосе

Левее Культурного центра изящных искусств красным пятном выделяется церковь Сан-Хосе (Parroquia de San Jos), рядом с которой стоял монастырь босоногих кармелитов Сан-Эрменехильдо, основанный еще в 1586 году монахом Николасом де Хесус-и-Марией. В то время церковь называлась так же, как и монастырь. В 1614 году в ней возвели в сан священника Лопе де Вегу. В начале XVIII века старое здание церкви снесли, чтобы в 1730 году начать возводить новое по проекту Педо де Риберы. Заканчивали строительство через 18 лет Хосе де Арредондо и Фаусто Мансо.

Церковь Сан-Хосе до сноса монастыря

В 1836 году кармелитов изгнали, после чего монастырь и церковь долгое время пустовали. После того как монастырь снесли, церковь продолжали называть Сан-Хосе. Корни появившегося в храме нового прихода уходят к старейшей в Мадриде церкви Сан-Хинес (Parroquia San Gins, сalle del Arenal, 13)

Сан-Хосе – типично мадридская церковь в стиле барокко, построенная латинским крестом с одним главным и двумя боковыми нефами. На фасаде, очень характерном для стиля Риберы, видна центральная ниша со статуей Девы Марии-дель-Кармен работы скульптора Робера Мишеля. Внутри часовни находится распятие, созданное Алонсо де Меной в XVII веке. В 1912 году оригинальный фасад храма был изменен за счет незначительного расширения и такого же роста в высоту, чтобы соответствовать пропорциям соседнего дома Каса-дель-Парроко, построенного по случаю открытия Гран-Виа.

Банко-де-Бискайя

Стена к стене рядом с церковью высится здание Банко-де-Бискайя (Banco de Vizcaya, calle de Alcal, 45), Бискайского банка, стоящего на месте монастыря Сан-Эрменехильдо. После изгнания кармелитов и разрушения национализированного монастыря на освободившемся участке построят театр «Аполо» (Teatro Apolo) на 2000 мест. Это был единственный театр в городе, дававший по четыре спектакля в день, при этом последний шел поздно ночью. А когда он заканчивался, многие завсегдатаи перебирались в легендарное кафе «Форнос», располагавшееся на первом этаже дома, вместо которого сегодня высится «Виталисио». Это были времена, когда искусство обретало новый смысл и гораздо большие возможности, неуклонно требовавшие обязательного и скорейшего обсуждения сразу после представления.

Театр радовал зрителей до 1929 года. Через пять лет архитекторы Фернандо Арсадун и Ибарраран построят вместо него новое здание – Банко-де-Бискайя, украшенное в стиле арт-деко.

Институт Сервантеса в Центробанке

Следующие пятьдесят метров Алькалы – сплошь банковская зона. Слева высоким «корабельным носом» нас встречает бывшее здание Банко-Сентраль (Banco Central, calle de Alcal, 49), или Центробанка Испании.

В начале XX века банк Рио-де-ла-Плата (Banco del Ro de la Plata) приобрел землю на пересечении улиц Алькала и Баркильо (Calle del Barquillo), где тогда располагался дворец маркиза де Каса-Ирухо. Новое здание спроектировали в 1910 году архитекторы Антонио Паласиос Рамило и Хоакин Отаменди Мачимбарьена. Однако начало работ отложат из-за превышения максимально разрешенной местными властями высоты любых построек в городе на 7 метров. Только в 1918 году, когда Мадрид окунется в массовое строительство «американских» небоскребов, разрешение наконец будет получено.

Архитекторам удастся объединить монументальность и классицизм в единое целое. Они применят новые материалы и необычным образом застеклят внушительную поверхность главного зала в центральной части фасада. Высокий козырек портала они с легкостью водрузят на головы кариатид.

Интересный момент – на одной из старых фотографий здания в бытность его банка Рио-де-ла-Плата вместо нынешних расположенных наверху часов виден скульптурный образ женской фигуры со щитом, в шлеме и доспехах. Может быть, это Афина Паллада, покровительница справедливой войны? Не исключено. Но кто бы это ни был, статую убрали. Произошло это, скорее всего, в 1947 году во время расширения строения вдоль улицы Баркильо, которым руководил архитектор Мануэль Кабаньес. Как раз в этот момент банк Рио-де-ла-Плата влился в Центробанк.

Сегодня здание занимает Институт Сервантеса (Instituto Cervantes), созданный в 1991 году правительством Испании с целью содействия в обучении испанскому языку и распространения испанской культуры по всему миру.

Банк Испании

Справа через дорогу от Института Сервантеса – последнее здание до пересечения Алькалы с широким бульваром Пасео-дель-Прадо (Paseo del Prado). Оно же – последнее из финансовых институтов на улице, по которой мы гуляем. Это Банк Испании (Banco de Espaa, calle de Alcal, 48), с 1874 года имеющий монополию на выпуск в стране банкнот и монет.

Банк Испании

Массивные фасады банка долго тянутся вдоль Алькалы и загибаются далеко за угол бульвара Прадо. Аппетиты у Испанского банка хорошие: его территория поглотила часть расположенного здесь в прежние времена дворца маркиза де Альканьисес, церковь Сан-Фермин-де-лос-Наваррос, домик маркиза де Ларьос и даже сад Инженерной школы.

Первый камень здания заложил сам король Альфонсо XII в 1882 году. Работы по проектам Эдуардо де Адаро-Магро и Северьяно Саинс-де-ла-Ластрадо, завоевавших золотую медаль на выставке изящных искусств в 1884 году, продолжались почти девять лет. В проекте также сотрудничали: Анибал Альварес-Аморос, Алехандро Эрреро, Хосе-Мария Агилар. Железные ворота на входе сотворил Бернардо Асинс. Конечная стоимость этого крупнейшего проекта составила около 15 300 000 песет. До сегодняшнего дня здание трижды подвергалось последовательным расширениям, но они не исказили его первоначального облика.

В недрах постройки на 37-метровой глубине хранится золотой запас Испании. Говорят, что он не под самим банком, а где-то ближе к легендарному фонтану Сибелес, стоящему рядом на одноименной площади. В банке хранится довольно большое количество портретов известных людей, среди которых немало королевских особ. Примечателен целый ряд портретов кисти Гойи, написанных им между 1785 и 1788 годами.

А теперь пора, как говорится, «сменить пластинку» – с экономических рельс встанем на военные.

Дворец Буэнависта

Слева от банка через дорогу за высокой металлической оградой в тени деревьев на возвышении располагается старинный дворец Буэнависта (Palacio de Buenavista, calle de Alcal,51).

В 1769 году испанские аристократы герцоги Альба приобрели земли, где издревле стояли жилые дома, получившие название Буэнависта («хороший вид»). Началось неспешное строительство одноименного дворца. Во время строительства в 1770 году 12-й герцог Альба заказал у Вентуры Родригеса проект французского сада, но он так и не будет реализован.

Лишь в 1777 году за постройку по-настоящему возьмется архитектор Педро де Арналь. Медленно, но верно, несмотря на два пожара, дворец будет достроен. Хотя уже и не при жизни 13-й герцогини Альба, знаменитой музы художника Франсиско Гойи. После ее смерти в 1802 году здание перейдет в руки Мануэля Годоя, который через пять лет потеряет его вместе с властью.

В свое время Буэнависта заинтересует брата Наполеона Жозефа, который, будучи королем Испании, соберется устроить в нем большой музей собраний живописи. Неужели Буэнависте была оказана великая честь стать главным художественным музеем Испании? Увы, от судьбы не уйти – Жозеф бежал из Мадрида, а дворец Буэнависта в Прадо так и не превратился. После войны в 1816 году он стал собственностью государства.

Далее почти полтора века в нем размещались военные ведомства, а сегодня – Генеральный Штаб испанских сухопутных сил. По этой причине посетить его не удастся, но чтобы хоть как-то представить интерьеры, можно вспомнить, что писал о нем Михаил Кольцов в своем «Испанском дневнике» (1937): «Военное министерство в самом центре города, на холме, в саду. Перед подъездом – статуя “Большого капитана” Гонсалеса из Кордовы, знаменитого средневекового полководца. Лестницы, приемные и залы дворцового типа – мрамор, ковры, гобелены. К этому зданию пристроены более новые корпуса канцелярского типа – Генеральный штаб».

А теперь оставим в покое военных, ибо на самом деле мы подбрались вплотную к настоящей «иконе Мадрида».

Фонтан Сибелес, или несчастный возничий Кибелы

Находясь в Мадриде, рано или поздно обязательно окажешься здесь, в месте пересечения улицы Алькала с бульварами Прадо (Paseo del Prado) и Реколетос (Paseo de Recoletos). Речь о Пласа-де-ла-Сибелес (Plaza de la Cibeles), важнейшей площади города после Пласа-Майор (Plaza Mayor).

Еще в эпоху Возрождения Старый город четко делился в этом месте на три сектора, известных как Прадо-де-лос-Реколетос (современный Пасео-де-Реколетос), Прадо-Херонимос (современный Пасео-дель-Прадо) и Прадо-де-Аточа (сегодня не существует).

Первую крупную перестройку этого района затеял в 1570 году Филипп II. В XVIII веке Карлос III пошел гораздо дальше. Он решил провести одну из самых перспективных градостроительных реформ: создать на востоке столицы между Алькалой и улицей Каррера-де-Сан-Херонимо (Carrera de San Jernimo) так называемый Салон Прадо (Salon del Prado) – утопающий в садах широкий проспект, разделенный двумя крупными площадями с мраморными фонтанами.

В рамках работы над этим глобальным проектом в 1792 году в начале бульвара Пасео-де-Реколетос, напротив дворца Буэнависта, возвели большой фонтан Сибелес (Fuente de la Cibeles), посвященный древнегреческой богине Кибеле, олицетворяющей собой мать-природу. Он обозначал северную точку Салона-дель-Прадо. Южную ранее уже наметил установленный в 1784 году фонтан Нептуна (Fuente de Neptuno, рlaza de Canovas del Castillo). Оба фонтана спроектировал Вентура Родригес. В случае с Кибелой реализовать проект ему помогли испанцы Франсиско Гутьеррес, Мигель Хименес и француз Робер Мишель.

Увенчанная короной Кибела гордо восседает на колеснице, запряженной парой львов. Последние вероятно символизируют незадачливых любовников Аталанту и Гиппомена, дерзнувших возлечь в храме Кибелы, на что разгневанная богиня превратила их во льва и львицу, а после запрягла в свою колесницу. Хотя есть один нюанс – скульптурные львы, оба, почему-то мужского пола.

Карлосу III так понравился фонтан Родригеса, что он возжелал перевезти его в Королевский дворец в Ла-Гранху. Но Кибела стала настолько популярна у мадриленьос, что король решил оставить его в столице.

Позади фонтана соорудили две колонки, из которых могли набирать воду водоносы и любые желающие. Однако находились колонки за оградой и пользоваться ими было очень неудобно, что в конце концов побудило муниципалитет заменить их в 1862 году на две небольшие каменные статуи – медведя и грифона, выполнявших роли маленьких фонтанчиков-леек, из пастей которых вода выливалась тонкими струями на довольно приличное расстояние. Жаждущим оставалось только подставить посудину и ждать, пока она наполнится. Потом фигурки куда-то исчезли, но местные следопыты отыскали их в Доме Святого Исидора (Casa de San Isidro).

В 1895 году Кибела переехала на то место, где стоит сегодня, – посередине Пласа-де-Сибелес. Колесницу со львами развернули точно в сторону Пуэрта-дель-Соль. Добавили двух аморсильос (амуров), расположив их позади основной скульптуры, которую по всему периметру огородили солидной кованой оградой с каменными столбиками. В 1940-е годы ограда исчезла. Возможно, потому что занимала слишком много места и мешала движению транспорта. Сегодня она стоит в совершенно другом месте, окружая место дислокации эскадрона оркестра муниципальной полиции Мадрида (Escuadrn y Banda de la Polica Municipal de Madrid) на выезде к шоссе M-30, что в районе улицы Пуэнте-де-лос-Франсесес (Puente de los Franceses).

Во время Гражданской войны фонтан бережно накрыли специально созданным куполом Теодоро Анасагасти, сверху обложив мешками с песком, однако легкие повреждения он все же получил. В свое время весь мир обошла символическая фотография 1939 года Мартина Сантоса Юберо: дети на куче песка, из которой торчит откопанная голова богини, известными жестами вскинутых рук приветствуют высвобождение статуи Кибелы франкистами.

То, что не удалось войне, позже сделали вандалы. Дважды Кибела по воле хулиганов теряла кисти рук, которые потом приходилось долго восстанавливать. С середины 1980-х футбольные болельщики мадридского «Реала» взяли моду забираться на статую в знак благодарности после каждого успешного матча. Когда-то знаменитый Рауль даже повязывал ей на шее клубный шарфик, а нынешний капитан Касильяс недавно вешал испанский флаг. Болельщики тоже имеют право собираться неподалеку, что с удовольствием регулярно проделывают, но всегда под неусыпным взором полиции. Надо сказать, что и болельщики другого мадридского клуба, «Атлетико», не отстают – собираются у находящегося у южной границы Салона Прадо фонтана Нептуна.

Скульптурная группа фонтана Сибелес в 1906 г.

У фонтана Сибелес есть еще интересные детали. Лягушка под колесом или крадущаяся к амурчикам змея не очень-то удивляют, а вот странная огромная маска, лежащая «на козлах» колесницы и выплескивающая изо рта мощную струю воды далеко за головы львов, часто вызывает вопросы. У маски лицо несчастного Аттиса, в греческой мифологии бога фригийского происхождения, ставшего безумным по воле своенравной Кибелы, которая разгневалась на красивого юношу из-за того, что тот предпочел ей другую. По одному мифу, Аттис стал возничим Кибелы. По другому – сошел с ума, уединился в горах и там оскопил себя. Его лицо в колеснице, словно кочан, выглядывающий из капустных листьев, – возможный намек на то, что безумец буквально стал овощем.

Сегодня фонтан – настоящая икона и символ Мадрида. Его снимают в кино, печатают на баннерах, открытках и майках. В 1980 году точная и полнофункциональная, но уменьшенная копия фонтана весом 12 тонн появилась в центре столицы Мексики на Авенида-Оаксака (Avenida Oaxaca). Это был подарок от живущих в Новом Свете испанцев.

По Реколетос к Пласа-де-Колон

На север от фонтана Сибелес уходит зеленый бульварРеколетос (Paseo de Recoletos). На нем, в районе домов № 7 и 9, до 1984 года под античным портиком стояла знаменитая Марибланка.

В доме № 21 до сих пор расположено известное литературное кафе «Хихон» (Caf Gijn), открытое в 1888 году и сохранившееся почти в первозданном виде. Место встреч и тертулий видных писателей, художников, журналистов и политиков.

Глава испанского правительства Хосе Каналехас обычно скромненько присаживался за свободный столик, в одиночку попивая кофе, вплоть до того хмурого ноябрьского дня 1912 года, когда его жизнь прервала пуля молодого анархиста. Упомянутый нобелевский лауреат дон Сантьяго Рамон-и-Кахаль тоже часто бывал здесь в компании Бенито Переса Гальдоса (1843–1920), крупнейшего национального прозаика и драматурга после Сервантеса. Заведение с удовольствием посещал и Эрнест Хемингуэй. А «однорукий трубадур» Рамон де Валье-Инклан (1866–1936), привлеченный прохладой сохранившейся до наших дней террасы, иногда находил здесь покой от шума оживленного кафе «Монтанья». Неслучайно чуть дальше – напротив дома № 27 – с 1972 года стоит его памятник. Бородатый писатель, заложив руки за спину, будто бы хочет пересечь бульвар.

Поэт и драматург Федерико Гарсиа Лорка (1898–1936) тоже обожал террасу «Хихона», как и таинственная Мата Хари. Впрочем, в Мадриде во многих известных местах можно услышать, что знаменитая шпионка «точно бывала здесь». В январе 1942 года выдающийся писатель и публицист Камило Хосе Села (1916–2002), преклонявшийся перед Достоевским и Толстым, чуть ли не каждый день заглядывал сюда в процессе работы над своим романом «Семья Паскуаля Дуарте», делая зарисовки с натуры и тут же редактируя рукопись.

Дальше на бульваре появится еще одно кафе – «Эль-Эспехо» (Caf El Espejo, рaseo de Recoletos, 31) с его знаменитым стеклянным залом в стиле модерн.

Неподалеку расположен монументиспанскому писателю Хуану Валера (1824–1905) и его самому известному психологическому роману «Пепита Хименес» (1874).

Еще один памятник – Андромахе (Andrmaca), жене Гектора из гомеровской «Илиады». Это работа Хосе Вильчеса, созданная им в Риме в середине XIX века.

Дальше бульвар упирается в площадь Пласа-де-Колон (Plaza de Coln), одну из самых больших в городе. Это место, где Старый Мадрид соприкасается с новым, ультрасовременным. На площади, названной в 1893 году в честь первооткрывателя Америки, расположены два монумента Христофору Колумбу.

Кафе Хихон

Семнадцатиметровый неоготический памятник 1885 года (автор – Херонимо Суколь-и-Пухоль) представляет беломраморного Колумба, стоящего на высокой октогональной колонне, опирающейся на солидный четырехугольный постамент.

Справа от него – более современный памятник 1977 года, состоящий из четырех бетонных блоков, исписанных цитатами историков, географов и философов, в свое время освещавших открытие Америки. Позади него – сады Дескубримьенто (Jardines del Descubrimiento). Слева возвышаются «Башни Колумба» с зелеными крышами, построенные в 1976 году. Старых зданий на площади практически нет – она окружена домами, построенными в 1970-е годы. В классическом виде предстают только Национальная библиотека (Biblioteca Nacional de Espaa) и Национальный археологический музей (Museo Arqueolgico Nacional).

Дворец Линарес

Однако вернемся на Пласа-де-Сибелес. На северо-западе площади стоит так называемый Каса-де-Америка (Casa de Amrica, Paseo de Recoletos, 2), или Дом Америки. На самом деле это старинный дворец Линарес (Palacio de Linares), где теперь открыт центр испано-американского культурного обмена.

Этот дворец был построен в 1873 году на месте бывших хлебных амбаров финансистом Хосе Мургой, или маркизом Линаресом. Денег на строительство маркиз не жалел и заботился буквально о каждой детали, как в интерьерах и коридорах, так и на красивом фасаде, который получился в стиле необарокко. Проект вели Карлос Колуби и Мануэль Анибал Альварес. Кроме того, несколько известных мадридских декораторов занималось скрупулезными работами по украшению экстерьера.

В четырехэтажном дворце имелись все удобства для того времени. Будуар маркизы и спальню маркиза отделали во французском стиле. С изысканным вкусом обустроили библиотеку, курительную комнату, бильярдную, оранжерею и портретный зал. Бальный и музыкальный салоны – в стиле эпохи Людовика XVI. Потолки украсили позолоченной лепниной и картинами на мифологические сюжеты, полы покрыли экзотическим деревом, на стены повесили ковры с Королевской фабрики гобеленов.

Во внутреннем дворе до наших дней сохранилась одна примечательная постройка – так называемый «Кукольный дом», сконструированный маркизом специально для приемной дочери, которая играла там в большие, в человеческий рост, деревянные куклы. Своего ребенка у маркиза не было, хотя, по слухам, все же мог быть.

Существует легенда, что Хосе Мурга женился на девушке, оказавшейся дочерью его отца. Когда-то его папаша имел аферу с работницей с табачной фабрики, и у той позже родилась дочь Раймонда, на которой волею случая и женился будущий маркиз Линарес. Об этом он узнал случайно, разбирая старые бумаги давно умершего отца. Ужас ситуации заключался в том, что к тому моменту у него самого в браке родилась дочь. Поскольку ребенок часто болел и имел внешнее уродство, оба родителя решили, что все это из-за кровосмешения и что их дочь душевнобольная. И тогда они решили лишить ее жизни. По одной из версий, ее утопили в мраморной ванне, по другой – замуровали в стене дворца, смежной с «Кукольным домом». Вскоре после этого якобы умерла жена Раймонда, а сам маркиз, не выдержав душевных переживаний, застрелился.

Надо сказать, что исторических доказательств всему этому нет никаких. Более того, установлено, что маркиз умер своей смертью. После кончины обоих супругов в ХХ веке дворец Линарес долгое время оставался необитаемым. Ходили устойчивые слухи о бродящих по нему призраках. Некая судовая компания все же сделала его на время своей штаб-квартирой. Позже дворец приобрела Конфедерация испанских сберегательных банков. Однако должного внимания зданию никто не уделял, и постепенно дворец пришел в запустение. В 1981 году в его не очень ухоженных интерьерах снимался известный фильм Луиса Берланги «Национальное достояние» (Patrimonio Nacional, 1981).

После покупки дворца муниципалами в союзе с Институтом испано-американских связей у очередного частного владельца в здании наконец провели восстановительные работы и дворец открылся как Дом Америки. Теперь у него очень много посетителей, а расположенный внутри ресторан с открытой террасой является одним из самых оживленных в округе.

У бывшего Дворца связи

На площади справа по Алькале расположено примечательное здание Паласио-де-Комуникасьонес (Palacio de Comunicaciones, calle de Alcal, 50), или Дворец связи, фасадом выходящий еще и на Пасео-дель-Прадо (Paseo del Prado). Этот причудливый огромный дворец из светлого камня, занимающий целый сектор площади, издалека кажется сказочной декорацией для фильма.

Раньше здесь находились сады Буэн-Ретиро (Jardines del Buen Retiro) – огороженная зеленая зона для гуляний со всеми сопутствующими атрибутами: летним театром, кафе, газетными и цветочными киосками и даже орчатерией, где подавали знаменитый прохладительный напиток с миндалем. Сочные картинки из жизни садов Буэн-Ретиро конца XIX века можно увидеть на страницах книги «Вечера в Буэн-Ретиро» (1934) известного писателя Пио Барохи, подробно и не без ностальгии рассказывающего о развлечениях мадридского общества в годы своей юности.

Бывший Дворец Связи

В 1905 году Сады были закрыты, и на их территории началась грандиозная стройка, закончившаяся только через 14 лет. Антонио Паласиос и Хоакин Отаменди, перемешав готику, ренессанс и модерн, в том стиле, который мадриленьос прозвали «монументальным кондитерским», создали нечто невообразимое под названием Дворец связи. В его облике чувствуется влияние американского монументализма, французских объемных композиций, испанской средневековый традиции. В нем ощущаются некоторые черты венской архитектуры Отто Вагнера, которого Паласиос обожал. Этот центр почтовой, телеграфной и телефонной связи занимает площадь более 12 000 квадратных метров. У него пять этажей и стеклянный потолок. Центральная из трех башен – самая высокая, около 70 метров.

Несмотря на повреждения, полученные во время Гражданской войны, Дворец связи выглядит сегодня практически таким же, как и в момент своего рождения. В нем находится довольно любопытный Музей почты и телеграфа (Museo Postal y Telegrfico).

С ноября 2007 года здание открывает новую страницу в своей истории – сюда с Пласа-де-ла-Вилья переезжает Аюнтамьенто Мадрида, правда, не в полном составе. С 2011 года бывший Дворец связи называют Паласио-де-Сибелес (Palacio de Cibeles).

Можно еще долго рассматривать это необычное творение, но пора двигаться дальше.

Пуэрта-де-Алькала. «Душа Мадрида» всегда нараспашку

Оставив Пласа-де-Сибелес, снова идем по Алькале. До культового символа города рукой подать – каких-нибудь 200 метров.

Взгляните на проезжую часть – четыре полосы для движения в каждом направлении с узким разделительным газончиком посередине. На нем – карликовые кустики через каждые пять – шесть метров. Раньше вместо них торчали фонарные столбы, по которым в 1898 году пустили провода для первых мадридских электрических трамваев. Примечательная деталь – движене транспорта в Мадриде до октября 1924 года было левосторонним. Трамвайные рельсы, проходившие здесь по обе стороны от разделительного газона, убрали в начале 1970-х.

Ну вот мы и пришли. Впереди – Пласа-де-ла-Индепенденсья (Plaza de la Independencia), площадь Независимости, и самые известные ворота города – Пуэрта-де-Алькала (Puerta de Alcal), некогда входившие в число пяти королевских ворот столицы. Мадриленьос считают, что если Ворота Солнца – «сердце Мадрида», то Ворота Алькала – подлинная его «душа». Когда-то сквозь эту «душу» прошел и великий Гойя, прежде сделавший две неудачные попытки закрепиться в Мадриде. И только в третий раз, когда он вошел в город через Ворота Алькала, удача ему улыбнулась…

На самом деле ворот было трое. Первые, имевшие одну арку и выглядевшие довольно примитивно, установили в 1630-е годы. По другим данным, их возвели еще раньше, в 1559 году, по случаю прибытия в Мадрид Маргариты Австрийской, жены Филиппа III. Стояли они не там, где сейчас, а ближе к фонтану Сибелес, на углу Алькалы и Калье-де-Альфонсо XI (Calle de Alfonso XI).

Вторые – из грубо обтесанного гранита – выросли позже на том же месте. Именно эти трехарочные ворота можно увидеть на упомянутой картине итальянского художника Антонио Джоли «Вид на улицу Алькала» (1754). Однако их «крестьянский» вид крепко разочаровал восходящего на испанский престол Карлоса III во время его торжественного въезда в столицу в декабре 1759 года. Король прибыл из Рима, сравнение с которым в его глазах явно было не в пользу Мадрида. Пройдет немногим более четырех лет, и Карлос III примет решение снести старые ворота, чтобы заменить их на монументальную Триумфальную арку. Да такую, чтобы поражала воображение любого гостя столицы.33

Карлос III лично просматривал все предлагаемые архитектурные проекты, но все их отверг. Не пожалел даже предложений Вентуры Родригеса, сделавшего пять безуспешных попыток ублажить ими короля. И тогда взор монарха обратился на Италию. Он вспомнил о Франческо Сабатини, которого хорошо знал после строительства дворца в Казерте, и вызвал мастера к себе. Итальянский скульптор представит королю два проекта, от которых тот придет в полный восторг, но сам не сможет выбрать лучший.

И тогда проницательный архитектор примет поистине соломоново решение: он будет использовать оба варианта! Первый – с одной стороны ворот, а второй – с другой. По монаршей воле сицилиец станет главным мастером всех королевских работ и получит звание почетного академика Академии изящных искусств Сан-Фернандо, а позже, как и знаменитый Веласкес, – орден Сантьяго.

Арочные ворота Сабатини вырастут не на месте предыдущих, а неподалеку, на самой высокой точке улицы Алькала. Круглую площадь с аркой позже назовут площадью Независимости в честь освобождения Испании от Наполеона. Восемь лет потратит архитектор на осуществление своего замысла, и наконец в 1778 году представит свою работу публике.

Развернутая перпендикулярно Алькале классическая арка Сабатини из кольменарского гранита стала первой Триумфальной аркой в Европе после падения Римской империи. Она состоит из пяти пролетов: трех полукруглых и двух прямоугольных. Над центральным из них – табличка с кратким латинским посвящением Карлосу III и годом постройки. Во внешнем облике явно чувствуется влияние фонтана Джаниколо и палаццо Барберини в Риме.

В наши дни ворота Пуэрта-де-Алькала воспринимаются как исторический монумент, но во времена Карлоса III они выполняли важную функцию пропускного пункта. Когда Сабатини установил свое творение, город все еще был окружен стеной. Под неусыпным взором стражи на ночь Пуэрта-дель-Алькала закрывались тяжелыми железными воротами-решетками. Снимут их, только когда снесут стену – в 1868 году. Огромные верхние петли тех самых ворот, оставшиеся на трех центральных арках, видны и сегодня.

5 января 1920 года под арками ворот проследовала длинная похоронная процессия, прощавшаяся с Гальдосом. Около 20 000 мадриленьос сопровождали гроб на кладбище Альмудена (Cementerio de La Almudena, аvenida Daroca, 90), самое большое в Мадриде, где позже будет похоронен и другой испанский писатель, Пио Бароха (1872–1956).

Во время обороны Мадрида от франкистов в ноябре 1937 года в трех арочных пролетах на западной стороне арки появились огромные портреты Сталина, Ворошилова и Литвинова с лозунгом: «Да здравствует СССР», а табличку с посвящением Карлосу III закрыл советский герб. После войны арка символизировала обратное – победу генерала Франко.

Пуэрта-де-Алькала

За время существования арки ее реставрировали пять раз. Долго спорили, оставлять ли на ней следы от пуль, шрапнели и осколков – свидетельства бурных событий в истории города: от майского восстания против французов в 1808 году до Гражданской войны. Решили оставить. И теперь все эти следы хорошо видны даже невооруженным глазом, особенно с восточной стороны ворот. Если захочется подойти поближе, чтобы рассмотреть все в деталях, днем это сделать не удастся – памятник на площади полностью изолирован от тротуаров непрерывным потоком автомобилей, пешеходного перехода к нему нет.

Ну а теперь настал момент разобраться, чем же по воле Сабатини отличаются Пуэрта-дель-Алькала с западной и с восточной стороны. С востока – а это, по задумке зодчего, внешняя часть фасада – мы видим: десять колонн, три бородатые головы сатиров над полукруглыми арками, фигурки детей на карнизе, представляющие четыре главные добродетели, геральдический щит королевского герба на фронтоне. С запада – то есть с той стороны, что обращена внутрь города, – две колонны и пилястры с капителями, три львиные головы над полукруглыми арками, четыре геральдические формации из шлемов, щитов и знамен, две условные фигуры в шлемах со знаменами в руках на фронтоне. Капители с обеих сторон арки венчают странные существа с ушами летучей мыши, гипертрофированно большими кошачьими усами и кроличьими зубами. Налицо удивительная фантазия и изобретательность итальянского зодчего.

Триумфальная идиллия «души Мадрида» длилась до 1970 года, когда, против воли мадриленьос и в нарушение правил градостроительства, за аркой выросла тридцатиэтажная башня «Валенсия». Сегодня с площади Сибелес сквозь Пуэрта-де-Алькала можно издалека лицезреть огромное здание, эстетически совершенно не подходящее этому району.

Коррида, Лас-Вентас и пес Пако

Двигаясь по кругу площади Независимости против часовой стрелки, переходим улицу Альфонсо XII (Calle de Alfonso XII) и оказываемся у зеленого парка Ретиро (Parque del Retiro). Для него у нас припасен отдельный маршрут, а пока продолжим наше путешествие по нескончаемой Алькале. Надо сказать, что мы даже четверти ее не прошли, хотя находимся уже за границами Старого города. Принимая во внимание наш повышенный интерес к примечательным с исторической точки зрения местам, можно было бы на этом пешую прогулку по Алькале закончить. Но невозможно обойти вниманием еще один объект, на протяжении веков остающийся неотъемлемой частью испанского быта. Это – коррида, под которой каждый испанец подразумевает «бег быков» (corrida de toros). И, стало быть, связанная с ней легендарная монументальная арена Лас-Вентас (Plaza de Toros Monumental de Las Ventas). Расположена она далеко за пределами Старого города, поэтому пешком идти к ней неудобно. Лучше прокатиться на мадридском метро.

Станция «Ретиро» (Retiro) ветки Сuatro Caminos – Ventas находится совсем рядом. Чтобы на нее попасть, перейдем Алькалу по наземному пешеходному переходу, расположенному сразу за Триумфальной аркой.

Но прежде чем перейти Алькалу, взгляните чуть правее на другую ее сторону. Вы увидите белую часовню церкви Сан-Мануэль-и-Сан-Бенито (Iglesia de San Manuel y San Benito, сalle de Alcal, 83), которую с 1902 по 1910 год возводил архитектор Фернандо Арбос-и-Треманти. Этот мраморный храм, имеющй в плане форму греческого креста, построен для монахов-августинцев в редком для Мадрида неовизантийском стиле.

Купола церкви Сан-Мануэль-и-Сан-Бенито

Еще пятьдесят метров вперед по Алькале – и мы у цели.

Мадридское метро (Metro de Madrid) запущено в октябре 1919 года монаршей рукой Альфонсо XIII. Сегодня оно второе по величине после лондонского. Спустившись под землю на станции «Ретиро», открытую в 1924 году, обратите внимание на ее любопытный интерьер. Стены одной из платформ украшены фресками знаменитого карикатуриста Минготе. Проехать нужно четыре остановки до конечной станции «Вентас» (Ventas).

Итак, коррида. Это о ней когда-то писал известный испанский философ Хосе Ортега-и-Гассет (1883–1955): «За всю историю нашей нации мало что так захватывало ее, приносило ей… столько счастья, как праздник боя быков. Богачи и неимущие, мужчины и женщины тратят добрую долю каждого дня, собираясь на корриду, находясь на корриде, обсуждая корриду и ее героев. Коррида превратилась в настоящее наваждение. И нельзя забывать, что сам спектакль не более чем лицевая сторона, эффект сиюминутного присутствия, за которым открывается целый мир: от лугов, где пасутся боевые быки, до таверн и распивочных, где собираются тореро и болельщики».

Да, это часть общей культуры народа, его национального характера и вековых традиций. Но есть и другие мнения. Вот что говорил неискушенный гость мадридской столицы из России: «После первого боя, вызвавшего в вас законное брезгливое чувство, испытаете то, что потянет во второй раз, и надо сильно реагировать против этой тяги, чтобы укрепить в себе протест против кровавой, отвратительной бойни лошадей с их распоротыми животами и зрелищем добиваемого быка, который далеко не всегда воинственно настроен» (Боборыкин П.Д. За полвека. Мои воспоминания. 1906–1913).

В наши дни все больше людей поднимают голос в защиту быков, заявляя о жестоком отношении к животным. Для них это убийство и варварство, недостойное цивилизованного общества. Для других коррида была и остается настоящим искусством, тавромахией («искусством боя быков»), проявлением истинного мужества, воспетого Гойей, Пикассо, Лоркой, Хемингуэем и многими другими великими художниками, писателями и поэтами. Так или иначе, но без корриды Испанию представить себе довольно трудно. Поэтому давайте познакомимся с ней чуть ближе.

Известного всем красивого слова тореадор в испанском языке не существует. Тех, кто сражается с быками, здесь называют тореро (torero). Во время корриды лишь один из тореро имеет право вести бой от начала и до конца, только у него есть право убить быка. Это – матадор (matador de toros). Но он бьется не один – у него целая команда, квадрилья (cuadrilla).

Выглядит представление примерно так. Сперва на коне выезжает пикадор (picador), задача которого – измотать животное специальной пикой. Далее появляются бандерильерос (banderilleros), которые своими короткими копьями меряют ярость быка, стараясь его «развеселить». Затем выходит матадор, достигающий наивысшего сближения с быком с помощью мулеты (muleta) – небольшого красного плаща, натянутого на деревянную палку, используя при этом различные отточенные до автоматизма приемы. Когда артистическая работа с быком окончена и он утомлен, наступает кульминация корриды – смерть быка от удара шпаги матадора. События при этом могут развиваться как угодно, поэтому в обслуге имеются еще и пеоны (pen), поденщики, отвлекающие в критический момент на себя разъяренное животное, чтобы оказать матадору помощь. Все настоящие тореро – артисты высочайшего класса. Бывают случаи, когда матадор получает смертельные ранения. У быка шансов остаться в живых еще меньше. Если это вдруг произойдет, его будут использовать для разведения, но никогда уже не выпустят на арену.

Первая королевская коррида, о которой имеется непосредственное свидетельство, состоялась во время празднества по случаю коронации императора Альфонса VII в 1135 году в Варейе, пригороде нынешнего города Логроньо. В Средние века сражения с быками считались развлечением аристократии. Народным зрелищем коррида станет позже. «Прежде бой с быками был исключительною забавою высшего дворянства, даже сам Карл V убил копьем несколько быков на празднестве, бывшем в Вальядолиде, по случаю рождения его сына Филиппа II. Все прежние короли Испании были страстными любителями этой забавы, в числе матадоров находятся имена первых испанских фамилий. Это была дворянская забава, в которую простой народ не мешался: он бывал только зрителем. Так продолжалось до восшествия на испанский престол Бурбонов. Филипп V терпеть не мог боя с быками; Карл III презирал людей, в нем участвующих, и, наконец, вовсе запретил эту забаву. Но в конце прошлого века (XVIII век. – Прим. автора) она снова воскресла в прежнем блеске и перешла уже от дворянства к простому народу. Покойный Фердинанд VII до того был страстен к ней, что основал в Севилье королевскую школу тавромахии, в которой… преподавалась как теория, так и практика этого искусства самыми опытными профессорами. Теперь эта забава всеобщая» (Боткин В.П. Письма об Испании, 1845).

Первым профессиональным тореро считается плотник из Ронды Франсиско Ромеро, а его внук Педро – основателем современной корриды.

В Мадриде корриды проводились обязательно в значимых общественных местах. Известно, что таковыми считались, кроме Пласа-Майор (Plaza Mayor), несохранившийся Паласьо-дель-Дуке-де-Мединасели (Palacio del Duque de Medinaceli), Пласа-де-Антон-Мартин (Plaza de Antn Martn) и площадка у Пуэрта-де-Алькала (Puerta de Alcal).

В XVIII–XIX веках по всей Испании в крупных городах стали появляться так называемые Пласа-де-Торос (Plaza de Torros), арены для боя быков, представлявшие собой открытые круглые площадки. Король Фердинанд VI (1713–1759) приказал за стенами города построить такую постоянную арену и в Мадриде. В июле 1749 года неподалеку от Пуэрта-де-Алькала – в районе нынешних улиц Лагаска, Конде-де-Аранда, Колумела (Calle de Lagasca, Conde de Aranda, сalle de Columela) – открыли большую арену для корриды, напоминавшую амфитеатр и вмещавшую до 12 000 зрителей. В католической Испании на эту арену выходили даже женщины. Так, в 1790-е годы на ней сражалась знаменитая Пахуэлера. Последняя коррида там состоялась в июле 1874 года, после чего ветхую арену разрушили и позже застроили домами.

В сентябре 1874-го открылась новая арена в районе улицы Гойя (Calle de Goya), с которой будет связана самая яркая эпоха в истории мадридской корриды. Построили новое здание в мавританском стиле архитекторы Эмилио Родригес Айюсо и Лоренцо Альварес Капра. Круглая площадь диаметром шестьдесят метров могла вмещать уже на 2000 зрителей больше.

Однажды на этой арене произошел печальный инцидент, связанный с… псом по имени Пако. Первыми о бездомной собаке, которой суждено было стать мадридской достопримечательностью и которую полюбил чуть ли не каждый мадриленьо, впервые узнали все в том же кафе «Форнос» в октябре 1879 года. Невесть откуда взявшийся черный пес с белой грудью случайно заглянул в ресторан и стал горделиво вышагивать между столами, будто настоящий владелец заведения. Безошибочно выбрав острым глазом дворняги своего будущего благодетеля, он остановился у стола маркиза де Богарайя. Последний бросил ему горсть костей, после чего между человеком и животным завязалась дружба. Собака, которую маркиз назвал Пако, приходила в «Форнос» каждый день в обеденное время, когда туда заглядывал ее новый знакомый. Пса признали и официанты – он мог откушивать прямо с кухни, а позже даже стал ночевать в кафе, которое вообще на ночь не закрывалось.

Весть о Пако разлетелась по всему городу. Дворняга спокойно разгуливала по улицам, и не было уже ни одного заведения, дверь котоого закрывалась бы перед ее носом. Картинки с Пако появились в киосках и витринах, о нем стали сочинять стихи и песни. Выходила даже газета El Perro Paco, отличавшаяся весьма острыми политическими темами.

В такой обстановке неудивительно, что Пако был дружен и с матадорами. Особенно с тогдашними легендами – Фраскуэло (1842–1898) и Лагартихо (1841–1900). Одно время Пако жил неподалеку от дома Фраскуэло (Calle de Arenal, 22) и каждый раз, когда тот отправлялся на арену, сопровождал его. Утренние газеты, выходящие на следующий день после корриды, обязательно извещали, присутствовал ли Пако на представлении.

В мае 1882 года на Пласа-де-Торос во время второстепенного представления один из неопытных тореро, который никак не мог совладать с молодым бычком, заслужил громкие упреки зрителей. В конце концов не выдержал и Пако – он выпрыгнул в круг и, подскочив к неудачнику, стал громко на него лаять. Неопытный юнец, оказавшись между быком и собакой, не нашел ничего лучшего, как ткнуть пса шпагой. Увидев это, разгневанная толпа буквально взревела. Пришлось вызвать полицейских, иначе парню с арены было не уйти. Раненого Пако забрал владелец кафе «Форнос» и отвез в лечебницу. Но пес не выжил. Шум по поводу этой трагедии не утихал довольно долго – смерть легендарной собаки всполошила весь Мадрид. А неудачливому тореро отныне путь на арену Пласа-де-Торос был заказан.

Да и срок самой арены оказался не слишком долгим. Между 1910 и 1920 годами случился настоящий бум корриды. Арена перестала вмещать всех желающих, приезжавших даже из других областей Испании. И вот в 1919 году начались работы по строительству новой Пласа-де-Торос на 23 000 мест. За работу возьмется Хосе Эспелиус, задумавший постройку в стиле неомудехар и традиционном красном кирпиче, но закончить ее не успеет – скончается в 1928 году. Эстафету подхватит Мануэль Муньос Монастерио. Хотя на новом здании датой постройки указан 1929 год, архитектор будет продолжать строительство еще несколько лет.

Легендарная Пласа-де-Торос

Первую корриду на новом месте – монументальной арене Лас-Вентас (Plaza de Toros Monumental de Las Ventas, calle de Alcala, 237) – проведут 17 июня 1931 года. Однако официально она откроется только через три года. В этом представлении будут участвовать Хуан Бельмонте, Марсиал Лаланда и Хоакин Родригес. Старую арену закроют, и на ее месте позже вырастет Дворец спорта (Palacio de los Deportes, сalle de Jorge Juan).

Лас-Вентас сегодня – самая престижная арена в Испании и вторая по величине в мире. Перед главным входом на площади стоят две скульптурные группы из кованого черного железа, изображающие знаменитых тореро. Первая посвящена самому популярному в Мадриде Антонио Бьенвениде (1922–1975), погибшему случайно при демонстрации приемов тавромахии своему сыну. Вторая – погибшему на арене знаменитому Хосе Куберо (1964–1985). Есть там и еще один монумент, посвященный шотландскому доктору Александру Флемингу (1881–1955), который изобрел пенициллин – антибиотик, сохранивший жизнь многим раненым тореро.

С 1951 года в здании находится Музей Таурино (Museo Taurino). В его шести секциях, посвященных истории тавромахии, представлены не только плакаты, афиши, бюсты и портреты лучших тореро, которых раньше знал каждый ребенок в Испании, но и более необычные экспонаты. Например, бюсты быков, сразивших своих соперников. В том числе и «Бурлеро», лишившего жизни 30 августа 1985 года юного Хосе Куберо, памятник которому стоит у входа. Или залитый кровью костюм (traje de luces) легендарного матадора Манолете (1917–1947), который он надел в последний раз перед роковой корридой в андалусском Линаресе. Здесь же и медицинские инструменты, с помощью которых пытались спасти его жизнь. Генерал Франко по случаю смерти лучшего матадора объявил тогда в стране трехдневный траур. Необычно смотрится среди костюмов длинная юбка «богини корриды» Хуаниты Крус, популярной в Испании в 1930—1940-е годы и вынужденной позже покинуть страну по политическим мотивам.

Коррида проводится в Мадриде с середины марта по середину октября, только по выходным дням. О билетах лучше заботиться заранее, чтобы не стоять в длинной очереди.