Мадрид. Город солнца Курушин Михаил
Лебеди в парке Ретиро
Дом диких зверей и слон в хлебной лавке
Между тем мы продолжаем двигаться дальше. Через несколько минут по левую руку появятся различные мифологические скульптуры. Далее – одиноко стоящий фонарь. За ним свернем налево и окажемся у входа в старый зоопарк, так называемый Дом диких зверей (Casa de Fieras). Две колонны из красного кирпича с возлежащими на них каменными львами обрамляют вход. Зверинец съехал отсюда еще в 1972 году, сменив парк Ретиро на другой – Каса-де-Кампо (Casa de Campo) и уступив место садам Эрреро Паласиоса (Jardines de Herrero Palacios), названным в честь мадридского главного садовника.
Первый зверинец, о котором сохранились свидетельства, появился в 1770 году в районе улицы Куэста-де-Мойяно (Cuesta de Moyano), южной границы нынешнего Ботанического сада (Jardin Botanico). Его открыл Карлос III с целью собрать в одном месте различные виды животных, не только местных, но и привезенных из Испанских колоний, Азии и Африки. Очень скоро зверей стали показывать публике на различных представлениях, которые быстро стали популярными.
В 1808 году животные переехали в восточную часть парка Ретиро, которую после Войны за независимость и стали называть Домом диких зверей. Тогда же для медведей и хищников из семейства кошачьих построили специальные клетки.
Во время правления Изабеллы II (1833–1868) новые клетки и вольеры зоопарка пополнились птицами и яками. А когда Ретиро в 1868 году впервые открылся для публики, укротитель львов Луис Кавана благоустроил Дом, сумев создать в нем атмосферу настоящего цирка. В то время в Доме уже появились зебры, белые медведи, страусы, гиены, гиппопотам Пипо и два слона Писарро и Кортес. Точнее, Писарро была слонихой, да не простой, а прославившейся на весь Мадрид.
Писарро и ее толстокожего друга привезли из Южной Америки, где они успешно выступали в цирке. В Мадрид их привезли с другой целью – животные должны были сражаться на арене против быков, львов или тигров. Подобные жестокие игрища в те времена публика принимала на ура. Чем экзотичнее животные, участвующие в бою, тем больше куш у антрепренеров. Чтобы сделать зверей более свирепыми, их обычно за несколько дней до представления не кормили. Писарро возили по всей Испании, заставляя сражаться на арене. Говорят, что, несмотря на долгую «гладиаторскую службу», слониха не стала агрессивной. Она первой никогда не нападала – только оборонялась от атакующего противника. Бывали случаи, когда Писарро сражалась сразу с несколькими львами или быками, но всегда выходила победителем. Так продолжалось много лет, пока возраст не стал брать свое. Животное перестало показывать прежнюю удаль.
В какой-то момент слониху выкупил новый хозяин, и ее дальнейшая карьера пошла по другому пути. Она стала выступать в парке развлечений недалеко от Саламанки. Это новое амплуа нравилось ей гораздо больше. Коронным номером Писарро стало откупоривание бутылок и опустошение их содержимого.
Однажды во время очередных гастролей Писарро умудрилась освободиться от привязи и отправилась погулять. Ввалившись в какую-то закрытую таверну, слониха увидела привычные для нее бутылки с вином и начала отшлифовывать на них свой трюк. Когда ей это надоело, она вышла на Алькалу, повергнув в шок всех, кто ее увидел: и прохожих, и лошадей. А когда ее привлек запах свежеиспеченного хлеба, она направилась прямиком в хлебную лавку. Перепробовав практически все, что лежало на полках пекарни, Писарро хотела было продолжить свою экскурсию, но тут наконец явился укротитель, которому она совершенно спокойно подчинилась и вернулась обратно.
Еще через пару лет Писарро переехала в Дом диких зверей, где, к радости детей, была самой главной достопримечательностью до самой ее смерти на руках у местного клоуна. Произошло это в 1873 году, о чем не преминули написать мадридские газеты.
В Гражданскую войну Мадрид подвергся сильным бомбардировкам националистов и их союзников. Большая часть животных зоопарка погибла. От коллекции мировой фауны остались только: гиппопотам Пипо, белый медведь, кондор и несколько яков.
Во время Второй мировой, в которую Испания официально не вступала, в Ретиро гостили звери из Мюнхенского зоопарка. После войны зоопарк постепенно заполнился новыми жильцами, среди которых были и верблюды, участвовавшие в съемках англо-американской эпической ленты «Лоуренс Аравийский» (1962) с Питером О’Тулом в главной роли.
И все же слава некогда популярного зоопарка постепенно сходила на нет. Когда в 1972 году животных перевезли в Каса-де-Кампо, большая часть объектов бывшего зверинца и павильоны были демонтированы.
Сегодня о былом прошлом напоминает вход с полукруглой узорчатой скамьей, несколько старых вольеров, искусственный медвежий грот и обезьянья яма. Все остальное превратилось в цветущие сады и многочисленные детские площадки.
Правее бывшего зоопарка, если смотреть со стороны Пасео-дель-Дуке-Фернан-Нуньес, раскинулись сказочные по красоте и очень ухоженные сады Сесилио Родригеса (Jardines de Cecilio Rodrguez), названные по имени главного садовника, взявшегося за их создание в 1941 году.
А теперь развернемся и пойдем по бульвару Пасео-де-Венесуэла (Paseo de Venezuela) на запад, в сторону Большого пруда (Estanque Grande). Очень скоро справа появится памятник испанскому лауреату Нобелевской премии по физиологии и медицине 1906 года.
Посреди небольшого водоемчика на белом постаменте возлежит пожилой человек, очень похожий на римского патриция. Это Рамон-и-Кахаль (1852–1934), врач и гистолог, один из основоположников современной нейробиологии. Родился в Арагоне, изучал медицину в Сарагосе, а жил и умер в Мадриде. Позади скульптуры высится каменная стена с двумя барельефами, символизирующими Жизнь и Смерть. Под каждым из них водная струя наполняют прудик соответственно «живой» и «мертвой» водой. Между барельефами видна бронзовая статуя Минервы с лавровым венком в руке, которая будто покровительствует ученому. Этот интересный монумент создал в 1926 году Виктор Мачо (1887–1966), выпускник Королевской академии изящных исксств Сан-Фернандо.
Продолжаем идти вдоль каштановой аллеи, пока не увидим уходящую вправо дорожку. Ориентиром может послужить каменный столбик с краником для питьевой воды. Сворачиваем на тропу, проходим над узким каналом по мостику с деревянными перилами и оказываемся на маленькой площади Сардана (Glorieta de la Sardana), открывшейся здесь в 1964 году. На ней привлекает внимание источник с одноименным названием, символизирующий Каталонию. Стена с барельефным изображением элементов каталонского народного танца сардана (sardana) расположена между двумя каменными вазами. Площадь хотя и маленькая, но обладает достаточными размерами, чтобы станцевать на ней сардану в большом кругу, держась за руки.
Рядом расположен памятник Хасинту Вердагер-и-Сантало (1845–1902), каталонскому поэту, одной из центральных фигур каталонского Возрождения ХІХ – ХХ веков. Он много путешествовал, как-то раз даже в роли корабельного священника. Его главное произведение – эпическую поэму «Атлантида» – с большим успехом адаптировал под сценическую кантату знаменитый испанский композитор и пианист Мануэль де Фалья (1876–1946).
Немного впереди находится площадьИполито Иригойен (Placa de Hiplito Irigoyen), посвященная аргентинскому политику Иригойену (1852–1933), дважды избранному президентом своей страны. Во время своего первого пребывания на государственном посту в 1917 году он издал указ об учреждении в Аргентине так называемого «дня Колумба». В 1928 году здесь появилась бронзовая доска с гербами Испании и Аргентины и текстом указа, объявляющего дату открытия Америки национальным праздником.
Вот мы и добрались до Большого пруда
В окрестностях Большого пруда
Огромный искусственный пруд Эстанке-Гранде (Estanque Grande) – самая древняя живописнейшая часть парка, созданная еще при Филиппе IV в 1632 году Кристобалем де Агилерой. По сути, это архетипический образ Ретиро и популярнейшее место прогулок всех мадриленьос.
Прямоугольный пруд был задуман как большое водохранилище (250 x 125 м), используемое для орошения садов. От него отходило несколько мелких водных каналов и один широкий, проходящий в границах нынешних бульваров Пасео-де-Венесуэла, Пасео-дель-Дуке-Фернан-Нуньес и Пасео-де-Уругуай вплоть до находящегося на юге розового сада Росаледа. Некоторое время назад мы, можно сказать, буквально ходили по бывшему руслу этого канала.
Вид на памятник Альфонсо XII
Раньше в центре пруда находился остров с театром, куда попасть можно было только на лодке. Во время праздника Сан-Хуан (аналогия Ивана Купалы) в июньскую ночь 1635 года на острове состоялась премьера пьесы «Чары Цирцеи» драматурга и поэта Кальдерона де ла Барки (1600–1681).
Вдоль берега располагались небольшие павильончики, в которых обычно отдыхали члены королевской семьи и знать во время ловли рыбы. Для развлечения король иногда устраивал на пруду ненастоящие морские сражения с макетами кораблей. В безветренные дни монарх мог слушать музыку, находясь на небольшой галере или гондоле, которые в 1639 году доставил из Неаполя герцог Медина де лас Торрес.
В эпоху Фердинанда VII (1813–1833) решили построить причал для королевского катера, расположив его в центре восточного берега водоема. Король поручил работу все тому же Исидро Гонсалесу Веласкесу. Тогда же по периметру пруда соорудили железные перила, которые сохранились до наших дней.
Изабелла II парком не очень интересовалась, а вот во время правления регентши Марии Кристины (1885–1902), в 1902 году, на месте королевского причала начали возводить огромный монумент в честь ее умершего мужа. Памятник Альфонсо XII (Monumento a Alfonso XII) строили около 20 лет. Начинал Хосе Грасес Риера, а заканчивал после его смерти Теодоро Анасагасти, который, впрочем, не внес в него практически никаких изменений. В общей сложности более двадцати талантливых скульпторов так или иначе приложили руку к этому монументу. Открыли его 6 июля 1922 года.
Памятник возвышается восьмиугольным монолитом на бывшей королевской пристани. Его венчает конная статуя короля работы Мариано Бенльюре. Альфонсо XII с тридцатиметровой высоты умиленно взирает на водную гладь прямоугольного пруда, с весны до поздней осени усыпанную прогулочными лодками, которые можно взять напрокат на находящейся рядом лодочной станции. Под королем находятся три скульптуры, одна бронзовая и две каменные, символизирующие Мир, Прогресс и Свободу. На нижнем уровне барельефы дополнительно представляют четыре добродетели, которыми должен обладать каждый монарх. К постаменту ведут ровно десять ступеней. Именно на них разыгрывалась драматическая финальная сцена испано-французского фильма «Такси» (1996), снятая Карлосом Саурой под дождем в зловеще подсвеченном ночном Ретиро.
Левую и правую границу масштабного монумента образуют балюстрады, между которыми стоят грозные стражи – четыре мускулистых льва. Вниз к воде ведут ступени. У самой воды, доступ к которой закрыт оградой, расположились четыре бронзовые сирены. Позади высокого памятника полукругом возвышается двойная колоннада, по бокам и в центре которой расположены бронзовые скульптуры, аллегорично изображающие науку, искусство, сельское хозяйство и промышленность. Там же есть и две работы в камне в дань флоту и армии.
Однако бронзовый монарх, прославленный своей супругой, взирает не только на пруд. Его взгляд направлен на прямую как стрела аллею Пасео-де-Архентина, расположенную точно напротив монумента с другой стороны водоема. К ней мы сейчас и направимся. Если стоять лицом к пруду, то наш путь – налево от памятника.
Огибая пруд по Пасео-де-Венесуэла, невольно начинаешь представлять, скольких трудов стоило осушить его в Гражданскую войну. Это необходимо было сделать, поскольку рябящая поверхность воды служила слишком хорошим ориентиром для авиации во время воздушных налетов на Мадрид. Лавируя среди праздной публики, уличных музыкантов, бегунов и велосипедистов, нельзя не заметить с левой стороны бульвара так называемый Египетский источник (Fuente egipcia) работы Исидро Гонсалеса Веласкеса, попытавшегося оживить фон Большого пруда, добавив в его окружение древнеегипетские мотивы. Источник создан в виде фронтона с нишей, в которой на гранитном основании стоит погребальная урна или канопа, где древние египтяне хранили органы, извлеченные из тел умерших при мумификации. Под ней находится кран источника с раковиной, куда изливается вода. Над нишей возвышается четырехугольный столб, увенчанный обломком колонны с канелюрами. Издали, правда, все это напоминает печную трубу. Да и вообще, возникает ощущение какой-то незаконченности. Предчувствие не подводит – раньше на колонне стояла фигура бога Осириса, куда-то потом пропавшая. Ну а по бокам, как положено, спокойно лежат величавые сфинксы.
Сегодня источник расположен между двумя открытыми кафе, вид которых, конечно, уничтожает всю пастораль, задуманную в свое время Гонсалесом Веласкесом.
Обходим пруд дальше и, достигнув его середины, напротив памятника Альфонсу XII сворачиваем налево на аллею Пасео-де-Архентина (Paseo de Argentina), прозванную «Бульваром Статуй» (Paseo de las Estatuas). Здесь нас ждет сюрприз – вдоль аллеи, как и в садах у Королевского дворца, выстроились высеченные из белого известняка статуи испанских монархов, созданные между 1750 и 1753 годами. Это очередные тринадцать фигур, которые не были установлены на карниз Королевского дворца по просьбе матери Карлоса III. Они стоят на постаментах напротив друг друга по бокам бульвара, разделенного широким цветочным газоном. Первый постамент справа пустой, поскольку статуй по правую руку на одну меньше, чем по левую. Еще шесть королевских статуй находятся неподалеку – они стоят у главного фасада бывшего Музея Армии (Museo del Ejrcito, сalle de Mendez Nez 1).
Впереди в конце аллеи Пасео-де-Архентина видны
Осмотрев королевские статуи и дойдя до ворот, сворачиваем налево и идем вдоль ограды мимо детских площадок, стараясь не попасть под колеса велосипедистов, которые очень любят почему-то именно эту дорожку.
Джон Уэйн, Клавдия Кардинале и Рита Хейворт на фоне памятника Альфонсо XII на съемках фильма «Мир цирка» в 1964 г.
Из сада Партер к фонтану Алькачофа
Менее чем через 100 метров мы окажемся перед красивейшим садом Партер, вход в который со стороны Калье-де-Альфонсо XII (Calle de Alfonso XII) осуществляется через барочные ворота Пуэрта-де-Фелипе IV (Puerta de Felipe IV), самые старые из сохранившихся ворот не только в Ретиро, но и во всем Мадриде. Высота их – 9,5 метров, общая ширина трех пролетов – 25 метров.
По одной версии, воздвигли их в 1690 году в ознаменование вступления в Мадрид второй жены Карлоса II, Марии-Анны Пфальц-Нойбургской. По другой – посвящены они были не второй, а первой жене монарха, Марии-Луизе Орлеанской, и воздвигнуты на десять лет раньше, несмотря на стоящую на них дату – 1690. Говорят, дату обозначили позже, как раз во время приезда второй супруги после смерти первой от приступа аппендицита. Пока она еще была жива, Мария Луиза при любой возможности покидала наскучивший ей Королевский дворец, чтобы посетить дворец Буэн-Ретиро, где ей было позволено держать французских лошадей. Въезжала она на территорию дворца обычно через ворота Пуэрта-де-Фелипе IV. В верхней полуциркульной арке с внутренней стороны хорошо виден герб города Мадрида, а с другой стороны – герб Испании, под которым расположен лепной картуш с посвящением Марии Анне Пфальц-Нойбургской. Надо сказать, что в те времена ворота стояли не здесь, а недалеко от монастыря Сан-Херонимо (San Jernimo el Real) в пределах предполагаемой территории дворца Буэн-Ретиро.
При Изабелле II в период строительства квартала Херонимос было принято решение о сносе ворот. Их, правда, все же не сломали, а переместили поближе к дворцу Сан-Хуан, предтече Паласио-де-Комуникасьонес (Palacio de Comunicaciones). По другой версии, новым пристанищем для ворот стал парк Каса-де-Кампо. В 1846 году ворота вернулись на место, чтобы в 1922 году переехать еще раз и окончательно – ко входу в парк Ретиро, как в XVII веке изначально и задумывал скульптор Мельчор де Буэрас. Во время этого последнего переезда с ворот куда-то бесследно исчезла фигура богини Фортуны, находившаяся над правой пилястрой с 1690 года.
Прямо за воротами через улицу Альфонсо XII стоит легендарный дом Касон-дель-Буэн-Ретиро. Сегодня он в ведении музея Прадо. А длинную улицу в свое время облюбовал Эрнест Хемингуэй, о чем мечтательно заявил устами Роберта Джордана, героя знаменитого романа «По ком звонит колокол» (1940), во время его разговора со своей возлюбленной Марией: «Мы можем снять себе квартиру в Мадриде, на той улице, которая идет вдоль парка Буэн-Ретиро. Там одна американка до начала движения сдавала меблированные квартиры, и я думаю, что мне удастся снять такую квартиру не дороже, чем она стоила раньше. Там есть квартиры, которые выходят окнами в парк, и он весь виден из окон: железная ограда, клумбы, дорожки, усыпанные гравием, и зелень газонов, изрезанных дорожками, и тенистые деревья, и множество фонтанов, больших и маленьких, и каштаны, они сейчас как раз цветут. Вот приедем в Мадрид – будем гулять по парку и кататься в лодке на пруду…»
Начинающийся у ворот сад Партер (Jardn del Parterre) раскинут на месте бывшего королевского сада Очавадо во время правления Филиппа V (1700–1746). Предыдущий правитель, Карлос II, последний испанский Габсбург, ни загородному дворцу Буэн-Ретиро, ни садам должного внимания вообще не уделял. Судя по тому, как выглядел он и другие члены королевской семьи на мрачноватых картинах Хуана Карреньо де Миранды (1614–1685), несложно предположить, что яркие празднества, танцы, балы и какие-либо дворцовые фривольности явно не были их стихией. Поэтому довольно долгое время парк и сады пребывали в запустении. Первый Бурбон на испанском троне Филипп V решил «офранцузить» неприглядный с его точки зрения испанский парк. Но произошло это не сразу, а лишь после декабрьского пожара в 1734 году, уничтожившего Алькасар. К сожалению, после смерти монарха ситуация повторилась. А во время французской оккупации вообще почти все деревья были вырублены. Настоящее возрождение сада началось лишь при Изабелле II. В 1841 году Партер наконец стал похож на то, что мы видим сегодня.
Оценить лаконичную геометрию форм Партера можно только с высоты птичьего полета, откуда он смотрится тканым ковром. Сад в плане очень похож на готический собор с четким трансептом и центральным нефом, роль которого исполняет аллея Пласа-дель-Партерре (Plaza del Parterre), широким коридором разрезающая сад на две симметричные части. Вдоль аллеи расположены необычные низкие каменные скамьи. Справа и слева от аллеи – мелкие пруды, от которых в стороны расходятся дорожки. Вдоль них, словно часовые, расставлены фигурно подстриженные кустики и деревца. Это вам, конечно, не французский сад Виландри, но все же весьма примечательный образчик топиарного искусства.
Если стать спиной к воротам и взглянуть на Партер, то впереди хорошо будут видны три дерева. Стоящее слева, которое выше других, – легендарный зеленый гигант ауэуэте. Считается, что посажен он в 1633 году во время строительства дворца Буэн-Ретиро. Это старейшее дерево Мадрида, огороженное кованой оградой и находящееся под охраной, на самом деле пребывает в младенческом возрасте. Особенно, если учесть, что его собратья в Мексике живут от двух до шести тысяч лет.
4 декабря 1808 года, в 10 часов утра, войска Мюрата штурмом взяли Буэн-Ретиро, устроив штаб и опорный пункт на развалинах захваченной королевской резиденции и парка. Во время фортификационных мероприятий французы нещадно вырубили почти все ценные деревья. Но этот ауэуэте устоял – его толстые ветви использовались в качестве амбразуры для французских орудий. Три года спустя британские войска генерала Хилла выкурили французов, однако при этом крепко досталось не только врагу, но и остаткам дворца с парком. Дерево чудом пережило войну, и теперь его экзотической красотой может наслаждаться любой желающий.
Идем дальше по аллее Пласа-дель-Партерре. Впереди хорошо просматривается монумент Хасинто Бенавенте, установленный здесь в 1962 году. На высоком постаменте – театральная аллегория в виде женщины, держащей маску у себя над головой. Эта работа Виктора Мачо посвящена мадридскому драматургу из «поколения 98-го года», получившему Нобелевскую премию по литературе в 1922 году. Раньше на этом месте стоял памятник его отцу, известному доктору-педиатру Мариано Бенавенте. Появившийся здесь сын заставил отца переехать влево, к каменной стене Партера. Кстати, справа, напротив бюста Бенавенте-отца, расположен памятник еще одному доктору и автору книг по медицине – Анхелю Пулидо.
Пройдя между фигурно подстриженных «под мозг» деревьев, поднимемся по пологому пандусу, чтобы покинуть нишу Партера. Оказавшись наверху, свернем налево в каштановую аллею и через пару минут будем у прудаКолокольчиков (Estanque de las Сampanillas). Этот водоемчик, находящийся на небольшом возвышении, был спроектирован в 1634 году как часть сада Очавадо. Со временем оказавшийся надолго заброшенным пруд обрел вторую жизнь только при Изабелле II. Это произошло в том же году, когда началось возрождение Партера. В центре пруда воссоздали остров, на котором соорудили нечто похожее на китайскую пагоду, развесив на ней колокольчики. Даже при легком ветерке они издавали характерный перезвон. Отсюда и название водоема. К сожалению, пагода давно исчезла. До наших дней сохранилась только центральная часть острова, превращенная вфонтан, облицованный рокайлью – декором, стилизованным под природные осколки камней и раковин.
Памятник Бенавенте у входа в сад Партер
Оставим пруд и вернемся на широкую центральную аллею с деревянными лавочками и старомодными фонарями. Она приведет нас прямиком к фонтану с многообещающим названием Фуэнте-де-ла-Алькачофа (Fuente de la Alcachofa), в переводе звучащее более прозаично – фонтан Артишок. В названии фонтана, вероятно, кроется определенный смысл. Его можно рассматривать и как источник знаний – большое количество листьев артишока сродни толстой мудрой книге. И как источник жизни – с древних времен считалось, что он усиливает сексуальное влечение.
Фонтан был построен между 1781 и 1782 годами по проекту Вентуры Родригеса скульпторами Альфонсо Вергасом и Антонио Примо. Первоначально он находился на площади Антон-Мартин (Plazuela de Antn Martn), позже оказался около снесенных в XIX веке ворот Пуэрта-де-Аточа в районе нынешнего железнодорожного вокзала Аточа. В 1880 году по инициативе Хосе Уриосте, заведовавшего тогда водоснабжением и канализацией города, фонтан перевезли сюда, в парк Ретиро на площадь Пласа-де-Ондурас (Plaza de Honduras).
Фонтан, изготовленный из известняка и гранита и состоящий как бы из двух частей, расположен в центре выложенного камнем бассейна. Тяготеющий к неоклассике Родригес включил в свое творение барочные элементы. В нижней части представлены фигуры русалки-нереиды и тритона, поддерживающих руками мадридский герб. В верхней – над большой чашей фонтана – четыре херувима, как под зонтом, прячутся под раскрывшимися листьями артишока, цветок которого, находящийся в центре, изливает струи воды. Рядом в бассейне расположены еще два маленьких фонтанчика.
Дворцы Ретиро и Росаледа
Наш следующий пункт – дворец Веласкеса (Palacio de Velzquez). Двинемся к нему по Пасео-де-Венесуэла. Оставив слева уже знакомой нам Египетский источник, через несколько десятков метров справа за деревьями появится оранжево-красный фасад дворца.
Название дворца никак не связано с именем знаменитого художника. Его нарекли так в 1883 году в честь архитектора Рикардо Веласкеса Боско (1843–1923), по проекту которого он был построен. В тот год в нем с благоволения Альфонсо XII проводилась большая выставка, посвященная горному делу, минералогии и керамике. С тех пор в нем постоянно проводятся различные тематические выставки и вернисажи. Сегодня дворец находится в ведении Министерства культуры, которое временно передало его Центру искусств королевы Софии (Museo Nacional Centro de Arte Reina Sofa, Santa Isabel, 52).
Постройка довольно масштабная – около 73 метров в длину по фронту. Вход обозначен мраморной парадной лестницей, по бокам которой на постаментах стоят крылатые сфинксы. От входа в стороны расходятся две масштабные галереи с покрытыми оцинкованной кровлей крышами. Стены и арочные окна облицованы керамической плиткой, на фоне которой даны медальоны, посвященные деятелям науки, искусства и промышленности.
Другое творение Рикардо Веласкеса Боско, построенное чуть позже, – Стеклянный дворец (Palacio de Cristal) – находится рядом, к югу от дворца Веласкеса.
Напоминающая кристалл полупрозрачная конструкция из стекла и металла построена в 1887 году для международной выставки, посвященной жизни и истории Филиппин. За пять месяцев испанцам удалось создать весьма необычное сооружение, служившее своего рода зимним садом или оранжереей. Как и дворец Веласкеса, Паласио-де-Кристаль облицован плиткой декоратора Даниэля Сулоаги.
Рядом с павильоном раскинулся пруд с растущими прямо из воды деревьями и плавающими вокруг них лебедями и утками. Если повезет, можно увидеть и черепашек. В центре пруда прямо из воды бьет струя фонтана, который, правда, может и не работать. По ступеням перед украшенными колоннами входом можно спуститься прямо к воде. Это излюбленное место голубей и воробьев. Если пройтись по периметру пруда, то обязательно натолкнетесь на небольшую скалу-грот, в котором любят фотографироваться туристы. А с противоположной стороны водоема полупрозрачный дворец, отражаясь в воде, смотрится очень живописно. Примерно с той точки, откуда смотрит на подсвеченный ночью дворец молодая героиня уже упоминавшегося фильма Карлоса Сауры «Такси».
К юго-востоку от Стеклянного дворца, почти у Пасео-дель-Дуке-Фернан-Нуньес (Paseo del Duque de Fernn Nuez), есть еще два памятника.
Один, открытый в 1914 году, посвящен Рамону де Кампоамору (1817–1901), испанскому поэту и политическому деятелю. Он так бескомпромиссно защищал монархию Изабеллы II, что даже вызвал на дуэль Хуана Баутисту Топете (1814–1885), в те времена одного из будущих лидеров революции 1868 года.
Стеклянный дворец
Кстати, на другой стороне упомянутой аллеи Пасео-дель-Дуке-Фернан-Нуньес стройными рядами стоят легендарные земляничники мадроньо – те самые, что на гербе Мадрида. За ними – сады Сесилио Родригеса. Аллея примечательна еще и тем, что каждый май здесь открывается Книжная армарка (Feria del Libro), крупнейшая в Испании.
Другой монумент, работы Виктора Мачо, воздвигнут в честь Бенито Переса Гальдоса (1843–1920), крупнейшего представителя критического реализма в испанской литературе, прославившегося серией исторических романов «Национальные эпизоды».
Скульптура представляет пожилого писателя сидящим на диване и завернувшимся в плед. Памятник поставили в январе 1919 года, еще при жизни Гальдоса. Однако дон Бенито оставит этот мир всего через год.
Приняв от монумента Гальдоса на юг, окажемся на оживленной Пасео-де-Уругуай (Paseo de Uruguay). Свернем по ней направо, пройдем метров сто и по левую руку увидим овальную Росаледу (La Rosaleda), Розовый сад, особенно красивый в первый месяц лета.
Судя по старым планам парка, во времена Филиппа IV здесь проходил канал, по которому на лодке запросто можно было попасть в Большой пруд (Estanque Grande). В 1914 году главный городской садовник Сесилио Родригес предложил тогдашнему муниципалитету создать красивый сад роз. Получив согласие, Родригес отправился в Париж, где приобрел около 12 000 розовых кустов более 350 различных видов. К началу 1930-х годов Родригес сумел создать основу для великолепного сада. Однако замечательной идее помешала Гражданская война, во время которой район был полностью разрушен. Реконструировать задуманное удалось только в 1941 году.
На территории Росаледы среди цветов и зелени стоят несколько памятников. Первый посвящен Мигелю Мойе (1856–1920), директору популярной газеты «El Liberal». Второй – бюст знаменитого мадридского композитора Федерико Чуэки (1846–1886). Третья статуя – в честь доктора Мигеля Толоса-Латур (1857–1919), основателя Биологического института, настоявшего в 1904 году на принятии Закона о защите детей.
От Падшего Ангела к выходу из парка
Впереди на большой круглой площади, где Пасео-де-Уругуай встречается с Пасео-дель-Дуке-Фернан-Нуньес (Paseo del Duque Fernn Nez), находится, пожалуй, самый знаменитый и противоречивый памятник парка Ретиро – Падший Ангел (ngel Cado).
В XVII веке при Филиппе IV точно на этом месте был островок, где стоял древний скит Сан-Антонио-де-Лос-Португесес. Вода, как и в случае с местом, где сейчас раскинут сад Росаледа, поступала сюда из Большого пруда. Почти столетие спустя, во времена правления Карла III, скит снесли и основали фабрику китайского фарфора «Буэн-Ретиро», которую в свою очередь полностью разрушат французы в 1808–1813 годах. Позже Фердинанд VII решит украсить площадку новым фонтаном, напоминающим о канувшей в небытие фарфоровой фабрике. Однако пройдт еще немало времени, прежде чем появится хотя бы что-то.
В 1879 году, к немалому удивлению многих мадриленьос, здесь окажется странная бронзовая скульптура работы живущего в Риме Рикардо Бельвера (1845–1924), за которую он годом раньше получил золотую медаль на Национальной выставке изящных искусств, – Падший Ангел. Еще через шесть лет Падшего Ангела водрузят на высокий восьмигранный пьедестал, сооруженный Франсиско Хареньо, и превратят в фонтан, вода которого будет изливаться через находящиеся у основания восемь масок – дьявольских ликов.
Динамичная скульптура показывает Дьявола в момент его изгнания из Рая. Агонизирующий Люцифер изображен юношей с крыльями, которого обвивают кольца семиглавого змея. Сколько голов у змея, определить из-за ограды не так просто. Но их точно семь. Проверить это можно по полноразмерной реплике скульптуры, находящейся на верхнем марше внутренней лестницы Королевской академии изящных искусств Сан-Фернандо (Real Academia de Bellas Artes de San Fernando, calle de Alcala, 13). Примечательный факт – «дьявольская» скульптура находится на высоте 666 метров над уровнем моря.
Обходим ее и продолжаем двигаться вперед, к выходу из парка, оставляя справа так называемый сад Мадриленьо (Jardn Madrileo), самое тенистое место в Ретиро. Слева появится выставленное напоказ археологическое наследие, чудом сохранившееся со времен Королевской фарфоровой фабрики. За невысоким ограждением хорошо видна Нория (Noria), или подливное водяное колесо. Эта старая водокачка, деревянное колесо которой приводилось в движение парой мулов или быков. Она использовалась на фабрике Буэн-Ретиро во время производственного процесса. Вообще, Карлос III очень трепетно относился к фарфору, считая его производство, налаженное из специальной неапольской глины, секретным. Фабрика, занимавшая территорию Росаледы и место, где сейчас стоит Падший Ангел, имела один-единственный вход, денно и нощно бдительно охраняемый.
Когда в 1808 году французские войска вошли в Мадрид, командовавший ими Мюрат по-своему оценил важность попавшего в его руки полуразрушенного дворца и обширного парка. Для бравого вояки это было идеальное место для размещения более 4000 солдат, артиллерийских орудий, боеприпасов, лошадей, поклажи и провизии. В саду провели серьезные фортификационные работы, а подвалы фабрики превратили в пороховой склад.
Когда позже, во время археологических раскопок, обнаружили норию и остатки французских пушек, открыли и целый лабиринт подземных галерей, прорытых, по-видимому, еще в XVII веке. Еще в 1765 году эти галереи, расположенные на глубине около девяти метров и имевшие в плане необычную форму елочки, выложили кремневой галькой с красным кирпичом и превратили в подземные керамические цеха.
Ближе к выходу по правую руку в глубине парка находится обширная зона спортивных площадок. За двумя живописными водоемами высажен Лес Памяти (Bosque de Recuerdo) – напоминание о страшном теракте 11 марта 2004 года. Тогда в результате взрывов исламистами четырех пригородных электропоездов погибло 192 человека из 17 стран мира. Каждое посаженное дерево – оливы и кипарисы – символизирует одного погибшего.
Слева за оградой на холме расположено здание Королевской мадридской обсерватории (Real Observatorio de Madrid), одного из старейших научно-исследовательских учреждений в мире. К сожалению, это красивое здание закрыто другими постройками и его не видно. С территории парка попасть в обсерваторию нельзя, все огорожено забором. Путь в нее только один – через ворота дома № 3 по улице Альфонсо XII (Calle de Alfonso XII), рядом с входом в Ретиро.
Памятник «Падший Ангел»
Королевская обсерватория была основана в 1753 году при Карлосе III для определения точных координат при морской навигации. Чисто астрономические наблюдения стали вести в ней уже в новом здании, строить которое в Ретиро по проекту Хуана де Вильянуэвы начали в 1790 году. Тогда же в нем появился и самый большой на то время телескоп англичанина Уильяма Гершеля. Поскольку своей астрономической традиции в Испании не существовало, первое поколение испанских астрономов, в основном сотрудников обсерватории, ездило на обучение в соседние европейские страны. Война с французами обрушила еще недостроенное здание, уничтожила оборудование и библиотеку, вынудив бежать персонал. Только в 1845 году архитектор Паскуаль-и-Коломер сумел восстановить обсерваторию по проекту Вильянуэвы. В наши дни она выглядит именно так, как тогда: неоклассическое здание, имеющее форму куба, увенчанное четырьмя башенками и большой круглой застекленной ротондой, которую образуют 16 ионических гранитных колонн. Внутри ротонды подвешен маятник Фуко, иллюстрирующий суточное вращение Земли. Там же находится и огромный телескоп Грубба (1912). Вообще, обсерватория обладает внушительной коллекцией астрономических приборов.
И вот мы уже покидаем гостеприимный парк Ретиро через юго-западные ворота Падшего Ангела (Puerta del ngel Cado). Вроде бы самое время заглянуть в романтический Ботанический сад (Jardin Botanico), находящийся через дорогу. При желании вы можете это сделать прямо сейчас, но наши планы несколько иные. В любом случае, Ботанический сад без внимания не останется. Мы окажемся там после посещения музея Прадо. А пока изучим окрестности, расположенные южнее.
Спуск Мойяно, кошмар доктора Веласко и «Черная Дева»
Прежде всего, пройдемся по убегающей вниз улице Клаудио Мойяно (Calle de Claudio Moyano), которая начинается пешеходной зоной сразу за перекрестком напротив выхода из Ретиро. Первым, кто нас встретит на этом пути, будет стоящий спиной Пио Бароха (1872–1956). К сожалению, не он сам, а монумент, посвященный легендарному испанскому писателю, сумевшему создать в своих произведениях портрет нации. Бронзовый Бароха стоит здесь неслучайно. Именно он вместе с другими мастерами пера добивался в свое время от властей создания большого книжного развала. И вот в 1925 году именно на спуске Мойяно появилась «мекка библиофилов» – самая известная в Мадриде ярмарка антикварных книг «Куэста-де-Мойяно» (Cuesta de Moyano). Сюда, на спуск Мойяно, в любую погоду ходят и стар и млад. Это особое культовое место, где мадриленьос надолго останавливаются у каждого прилавка в надежде отыскать что-то удивительное и желанное, известное только им.
Букинисты не уходили отсюда даже в годы Гражданской войны, что не ускользнуло от цепкого взгляда старины Хэма: «А за парком книжный базар, там вдоль тротуара стоят сотни киосков, где торгуют подержанными книгами, и теперь там очень много книг, потому что их растаскивают из домов, разрушенных бомбами… и приносят на книжный базар. Я бы мог часами бродить по книжному базару, как в прежние дни… если б у меня только было на это время» (Эрнест Хемингуэй. По ком звонит колокол. 1940). Насчет сотни Старик, конечно, загнул. Но не менее тридцати больших киосков – это точно.
Памятник писателю Пио Барохе
Если не помешала война, то холод и вовсе не помеха. «По утрам зимой, когда солнце просвечивает сквозь голые ветви деревьев, раскаляя железные крыши киосков, спуск Мойяно напоминает пляж, куда прибой выбрасывает обломки потерпевших крушение издательств и погибших библиотек…» (Артуро Перес-Реверте. С намерением оскорбить). И сколько бы ни пытались городские власти передвинуть книжников куда-нибудь в другое место, до сих пор этого не случилось. А ведь давно уже зреют планы открыть со стороны спуска три дополнительных входа в Ботанический сад, но нет – как там стояли исторические киоски, так и стоят.
У книг можно проторчать целую вечность, поэтому, взяв на заметку спуск Мойяно, все же вернемся к входу в парк Ретиро. Через дорогу переходить не будем, а просто свернем направо, на Калье-де-Альфонсо XII Calle de Alfonso XII), и спустимся по ней вниз.
В конце улицы справа нас встретит примечательное светлое здание с расположенным на возвышении классическим порталом, обозначенным четырьмя колоннами. Это Национальный музей антропологии (Museo Nacional de Antropologia, сalle de Alfonso XII, 68), над входом которого в камне по-латыни высечен девиз: «Nosce te ipsum» («Познай самого себя»), начертанный, по преданию, на фронтоне храма Аполлона в Дельфах. В фойе на мемориальной табличке указано, что его высочество Альфонсо XII, покровитель науки, литературы и искусств, официально открыл здесь Анатомический музей 29 апреля 1875 года. Позже музей станет Антропологическим, потом – Этнологическим, а недавно снова вернет себе название Антропологического. Это первый такого рода музей в Испании, где собрано множество ценных артефактов, предметов быта различных культур и человеческих останков со всего света. В больших залах на трех этажах здания собрана вся история формирования культур различных народов мира.
Здание было спроектировано и построено между 1873 и 1875 годами маркизом Франсиско де Кубасом на базе старого жилого дома некоего доктора Педро Гонсалеса де Веласко, в наследство от которого остались не только многие будущие экспонаты музея, но и огромная библиотека. Он – фигура весьма необычная, а для кого-то, возможно, и зловещая, ибо с ним связана одна весьма грустная история.
Хирург Веласко жил в этом доме с колоннами и работал неподалеку, в госпитале Сан-Карлос, на месте которого сейчас стоит Музей королевы Софии (Museo Nacional Centro de Arte Reina Sofia, Santa Isabel, 52). Успешный и много путешествовавший по свету доктор сумел собрать богатую коллекцию – от малайских мечей до древних черепов, на основе которой решил устроить музей в собственном жилище. Вложив в задуманное все деньги, он добился цели, однако так и не смог забыть трагедию всей своей жизни, происшедшую в 1864 году.
Единственная любимая дочь доктора по имени Конча заболела тифом. Лечил ее приятель Веласко, знаменитый педиатр Бенавенте, бюст которого мы видели в Партере парка Ретиро. Как казалось отцу, лечение шло слишком медленно, и он сам дал дочери другое лекарство, вызвавшее сильнейшее кровотечение. Когда прибыл Бенавенте, увы, он уже не мог помочь. Пятнадцатилетняя девочка умерла. Однако прежде чем похоронить несчастную, он забальзамировал ее тело.
С годами тоска по дочери стала невыносимой. Спустя несколько дней после открытия музея в 1875 году останки Кончи по просьбе Веласко были эксгумированы доктором Пулидо (его бюст также можно увидеть в Партере) и перевезены обратно в дом. Открыв гроб, Веласко едва не лишился чувств – тело дочери настолько хорошо сохранилось, что казалось, будто она просто уснула. И тут повредившегося умом доктора осенило: он решает оставить дочь дома навсегда. С того момента, несмотря на протесты жены, Веласко выделил «Конче» целую комнату, укладывал ее спать, будил по утрам, кормил, носил по комнатам, усаживал в кресла и на диван. Дошло до того, что вместе с женихом, которого доктор якобы нашел для помолвки с «девочкой», он выносил тело в карету, на которой выезжал на темные аллеи Пасео-де-ла-Рейна-Кристина.
Как и в других подобных мадридских историях, здесь трудно отличить правду от вымысла. Если верить дальнейшим рассказам, то многочисленные протесты соседей и представителей католической церкви вынудили непокорного экспериментатора захоронить тело на первом этаже его собственного дома. Сам доктор, до последнего продолжавший свои исследования в области медицины, умер в 1882 году. По завещанию, его тело забальзамировали студенты, которым он преподавал, и поместили под полом главного зала музея. Позже жена Веласко перенесла останки дочери на кладбище Сан-Исидро, где их предали земле. А вот мумифицированное тело самого доктора более шестидесяти лет оставалось в доме-музее, но в конце концов тоже оказалось на кладбище. Правда, и сегодня в анатомичке медицинского факультета Мадридского университета под стеклом можно увидеть мумию девочки-подростка с пожелтевшей биркой, на которой едва читается имя Кончи Веласко…
Напоследок, если остались силы, еще один объект нашей долгой прогулки – «Черная Дева» Аточа. Чтобы добраться до нее, нужно от музея сначала перейти на другую сторону улицы Альфонсо XII. Далее, оставляя справа круговой перекресток, пересечь две проезжие части. Оказавшись на Авенида-де-ла-Сьюдад-де-Барселона (Avenida de la Ciudad de Barcelona), идем вдоль нее с полкилометра, пока слева не появится каменный забор, за которым располагается Королевская базилика Нуэстра-Сеньора-де-Аточа (Real Baslica Nuestra Seora de Atocha, аvenida de la Ciudad de Barcelona, 3). Вход в нее – через ворота со стороны улицы Хулиана Гайярре (Calle de Julian Gayarre).
Образ Пресвятой Девы Аточи считается в Мадриде самым древним. Первое упоминание о нем восходит к VII веку. В исторических документах Кафедрального толедского собора описано изваяние сидящей Богородицы, которая держит младенца Иисуса в левой руке, а яблоко – символ искупления – в правой. По легенде, образ могли привезти в Испанию из Антиохии апостолы Петр и Иаков. Они поместили его в скит, расположенный неподалеку от места, где стоит сегодняшняя базилика.
Существует множество версий, почему Богородицу прозвали Аточа. По одной из них, название происходит от арабского слова atochar, что означает «камышовое поле». Вроде бы именно в таком поле нашли образ Девы, когда в Испанию в 710 году вторглись арабы. На самом деле происхождение практически неизвестно. А самое главное – изваяние почему-то полностью черного цвета. Еще одна тайна, на которую ответа нет. Зато есть звучное прозвище – «Черная Дева».
Дальше легенда гласит так. Пока шли сражения с маврами, некий рыцарь Грасиан Рамирес частенько являлся в скит помолиться Деве и попросить у нее успеха в ратных делах. В момент очередного прихода вместо скита его ждало пепелище, устроенное арабами. Будучи уверенным, что образ погиб в огне, опечаленный Грасиан развернул своего коня и поехал прочь. И вдруг во время внезапно налетевшей грозы конь его застыл посреди поля, а всадник с немалым удивлением в момент вспышки молнии увидел четкое изображение Богородицы с младенцем. Получалось, что изваяние осталось нетронутым. Тогда Рамирес решил вместе с друзьями построить новый скит на месте старого. Однако коварный враг не дремал – мавры напали снова, испепелив место строительных работ и разделавшись со всеми, кто там работал. Единственным, кому удалось выжить, был Грасиан. Полностью отчаявшись и посчитав положение безвыходным, он решает убить свою жену и дочерей, чтобы таким образом спасти их от захватчиков. Обезумевший Грасиан отрубил несчастным головы, сложил в мешок тела и снова пришел к пепелищу. Оставив там мешок, он бросился яростно громить снова появившегося противника. Совершенно неожиданно у него вдруг появилась такая огромная сила, что ни один из сарацинов не мог ему сопротивляться и никто из врагов не ушел живым. После кровавого боя Рамирес наконец осознал, что сам-то он жив, но вот семью уже не вернуть. В смертельной печали вернулся он на пепелище. И, о, чудо! Его там встретили живые и невредимые не только жена и дети, но и все ранее погибшие друзья. А под слоем пепла – «Черная Дева». С тех пор вера в чудодейственную силу Девы Аточи передавалась из поколения в поколение.
Более достоверно известно другое. На месте нынешней базилики стоял доминиканский монастырь Богоматери Аточи, основанный в 1523 году фраем Гарсией де Лойясой и Хуаном Уртадо де Мендосой, духовником Карлоса I. Филипп III, слегший во время опасной эпидемии и едва не ставший ее жертвой, всю последующую жизнь был уверен, что его спас образ «Черной Девы» Аточи, принесенный из монастыря и находившийся у изголовья его кровати во время болезни. С того момента святую веру в силу Девы короли стали передавать по наследству. Филипп IV провел официальную церемонию по признанию Аточи покровительницей королевской семьи. Имея дубликат ключа от часовни монастыря, он по ночам ходил и молился бразу. Есть данные, что проделал он это более 3000 раз.
Книжная ярмарка Куэста-де-Мойяно
В 1809 году французы превратили заведение в казарму, а позже оно было разрушено. Когда церковь построили заново, королева Изабелла II с благословения папы римского превратила ее в базилику. В 1878 году здесь проходила церемония королевской свадьбы Альфонсо XII и Марии-де-лас-Мерседес.
Во время Гражданской войны церковь полностью сгорела, но «Черная Дева» и в этот раз осталась нетронутой – ее успели вынести. Здание все же пришлось снова снести. Та базилика, которую мы видим сегодня, была построена уже после войны.
По традиции в наши дни Деве Аточе продолжают представлять новорожденных, просят у нее совета или защиты. Священное изваяние «Черной Девы» небольшое – высотой всего 64 сантиметра, его в храме не сразу и заметишь. Но она здесь, почти парит высоко над главным алтарем.
«Музейный треугольник»
Пройти по всем пунктам этого маршрута в течение дня не удастся – в одном только Прадо можно «пропасть» на несколько суток. Некоторые объекты нашего интереса находятся довольно далеко друг от друга. Иные расположены настолько близко, что для появления их в поле зрения иногда достаточно просто повернуть голову. В общем, это, хотя и условная, но, если можно так выразиться, «самая насыщенная» мадридская прогулка, которую можно совершить в несколько присестов (за несколько дней).
Вдоль Пасео-дель-Прадо
Самый элегантный бульвар в Мадриде – это, несомненно, Пасео-дель-Прадо (Paseo del Prado), простирающийся на юг от фонтана Сибелес (Fuente de la Cibeles) до вокзала Аточа (Estacin de Atocha). Легкие намеки на бульвар здесь имелись еще при Филиппе II, однако настоящий зеленый проспект появился только в XVIII веке благодаря стараниям Карлоса III, создавшего так называемый Салон Прадо (Salon del Prado) – участок нынешнего Пасео-дель-Прадо между фонтанами Сибелес и Нептуна.
В XIX столетии этот бульвар с его красивыми площадями и искусно украшенными фонтанами стал у мадриленьос любимым местом прогулок. Не только великосветские дамы, но и простые кухарки и прачки нетерпеливо ожидали воскресенья, когда их отпустят хозяева, чтобы прогуляться по бульвару, вздев мантилью, воткнув цветок в волосы и поигрывая грошовым веером. «Веер решительно никогда не выходит у них из рук, у самой бедной крестьянки, как у королевы, и искусство владеть им дано только испанкам. На Prado, в театре, в церкви постоянно слышится шум и щелканье вееров; они кланяются ими, приветствуют, делают знаки, наконец, говорят ими, потому что меня уверяли, что женщина может сказать веером все, что захочет» (Боткин В.П. Письма об Испании. 1845)
В то время Салон Прадо – «широкое шоссе, по обеим сторонам которого идут аллеи каштанов; но деревья так бедны, что под ними невозможно укрыться от солнечного жару. Prado есть место свидания всего лучшего общества Мадрита. Тут прогуливаются, раскланиваются, представляют своих друзей, говорят, курят; сюда надобно ходить смотреть на мадритских красавиц. Prado есть и своего рода политический салон: здесь можно видеть политических людей Испании. Являться на Prado есть для них такая же необходимость, как, например, в Париже являться в известные политические салоны. Женщины высшего света иногда катаются в колясках, иногда прогуливаются пешком…
Впрочем, испанская аристократия не считает для себя неприличным мешаться с толпою, и меня всего более поражает здесь это тонкое чувство приличия, эта изящная вежливость, чуждая всякой приторности, которая царствует без исключения между всеми классами народа. Сколько раз случалось мне видеть, как на Prado простолюдин в своем плаще останавливал гранда или генерала, прося у него сигары закурить свою, – и те всегда вежливо подавали ее ему» (Боткин В.П. Письма об Испании. 1845).
Хотя сегодня «смотреть на мадритских красавиц» можно не только на бульваре Прадо, традиции есть традиции, поэтому давайте отправимся туда и мы. А начнем нашу прогулку от фонтана богини Кибелы (Fuente de la Cibeles).
Справа от нас – Банк Испании (Banco de Espaa), слева – бывший Дворец связи (Palacio de Comunicaciones). За последним в сторону парка Ретиро уходит улочка Калье-де-Монтальбан (Calle de Montalbn), в конце которой по правой стороне расположен Музей декоративного искусства (Museo Nacional de Artes Decorativas, сalle de Montalbn, 12). Музей был основан в 1912 году на улице Сакраменто, а через 20 лет переведен в нынешнее здание, дворец герцогини Сантоньи, построенный в конце XIX века. 60 залов музея вмещают коллекции керамики, стекла, вееров, книг, ювелирных украшений, предметов восточного искусства. Хорошо представлены богатые собрания испанского и европейского фарфора, барочной и готической мебели XV–XVI веков. Самыми древними экспонатами считаются находки из финикийских поселений.
Продолжаем двигаться дальше. Следующее здание на Пасео-дель-Прадо, расположенное слева, – Морской музей Мадрида (Museo Naval de Madrid, Paseo del Prado, 5). Планы по его созданию родились у Антонио Вальдеса-и-Басана, флотского министра Карлоса III, еще в 1792 году. Король отреагировал живо – приказал начать собирать коллекцию. Собирали ее больше века. Официально музей открылся только в 1932 году в здании Штаба ВМФ Испании. Учитывая ведущую роль, занимаемую страной в истории мореплавания, Морской музей Мадрида по своей тематике является одним из самых интересных в мире. В нем 24 зала, в которых экспонируются предметы времен Непобедимой армады, оружие, знамена, картины, макеты кораблей, астролябии и многое другое, связанное с морской тематикой. Музей обладает огромной коллекцией карт (около 7000), самая интересная из которых – знаменитая карта Нового Света Хуана де ла Косы, датируемая 1500 годом.
На самом бульваре с его прямыми ухоженными зелеными аллеями стоит фонтан Аполлона (Fuente de Apolo), или, как его еще называют, фонтан Времена Года. Это творение, созданное по проекту Вентуры Родригеса, считается шедевром испанского неоклассицизма. Работы над ним были начаты в 1780 году при Карлосе III. Аллегорические статуи, изображающие времена года, создал Мануэль Альварес. Аполлона с лирой в руках – Альфонсо Хиральдо Бергас. Открылся фонтан в 1803 году в честь свадьбы наследного принца Фернандо (будущего короля Фердинанда VII), сына Карлоса IV.
Еще одно обращающее на себя внимание здание – Биржа Мадрида (Bolsa de Madrid, Plaza de la Lealtad, 1), крупнейшая в Испании среди региональных бирж в Барселоне, Бильбао и Валенсии. О постройке фондовой биржи в Мадриде первым задумывался еще Жозеф Бонапарт. Он планировал открыть ее в одном из монастырей – Сан-Фелипе-эль-Реаль, расположенном на Пуэрта-дель-Соль. Однако этот сценарий так и не был осуществлен. Лишь после изгнания Жозефа его план реализовал Фердинанд VII. Открылась мадридская биржа в сентябре 1831 года, но в нынешнее здание переехала через шестьдесят лет, в мае 1893-го.
Рядом с Биржей четко обозначен круг площади Леальтад (Plaza de la Lealtad), или площади Верности, в центре которой на зеленой лужайке стоит памятник Павшим за Испанию (Monumento a los Cados por Espaa), где хранится прах местных жителей, восставших 2 мая 1808 года против французов и расстрелянных оккупантами. Обелиск с аллегорическими статуями, возведенный во времена правления Изабеллы II (1833–1868), днем и ночью освещен Вечным огнем. Другой монумент, посвященный героям мадридского восстания – Луису Даоису и Пабло Веларде, установлен сравнительно далеко отсюда, на площади Второго мая (Plaza del Dos de Mayo). Бронзовые фигуры двух погибших молодых офицеров застыли на фоне кирпичного арочного входа. Это настоящий кусок стены артиллерийской казармы Монтелеон, поледнего очага сопротивления врагу.
Если с площади Леальтад свернуть налево, на Калье-де-Антонио-Маура (Calle de Antonio Maura), а с нее – направо, на улицу Альфонса XI (Calle de Alfonso XI), вы увидите красно-розовую стену бывшего Музея Армии (Museo del Ejrcito), выходящего фасадом на Калье-де-Мендес-Нуньес (Calle de Mendez Nez, 1). Вообще, этот музей объединял в себе собрания сразу нескольких музеев, коллекции которых начали пополняться после 1803 года, когда Мануэль Годой, фаворит королевы Марии-Луизы, распорядился создать первый из них – Королевский военный музей. Позже, в 1841 году, в этом здании открылся Мусео-дель-Эхерсито, просуществовавший до конца июня 2005 года, то есть – до его переезда в Алькасар города Толедо. Помимо множества экспонатов, имеющих историческую ценность, в мадридском музее хранились реликвии поистине культовые. Например, национальное сокровище Испании – меч Эль Сида (ок. 1043–1099), знаменитого героя Реконкисты, впоследствии переданный в Музей города Бургоса. Или фрагмент креста, установленного в Новом Свете Христофором Колумбом, высадившимся в Америке.
Пустующее сегодня здание бывшего музея очень интересно само по себе. Оно и расположенный неподалеку Касон-дель-Буэн-Ретиро (Casn Del Buen Retiro), или просто Касон, – это все, что осталось от канувшей в лету загородной резиденции Филиппа IV Буэн-Ретиро, построенной между 1631 и 1635 годами. Остальные строения погибли во время войны на Пиренейском полуострове (1808–1814). Именно в бывшем здании Музея Армии располагался так называемый Зал Королевств дворца Буэн-Ретиро, представлявший собой большой салон (длина – 34 м, ширина – 10 м, высота – 8 м). С его балкона король со свитой наблюдали за праздниками и корридой. Своды здания украшали фрески с гротесками и гербами, а стены – творения Веласкеса и Сурбарана, выставляемые сегодня в музее Прадо. На фасаде и сегодня можно увидеть большой герб Филиппа V, сохранившийся на стене с 1718 года. Со стороны главного входа стоят шесть статуй испанских монархов, которые должны были находиться на карнизе Королевского дворца, но из-за страшных снов матери короля Карлоса III так туда и не попавшие.
Обойдя бывший музей слева, окажемся у заднего фасада. Касона, входившего в комплекс зданий разрушенного дворца Буэн-Ретиро. Сегодня Касон-дель-Буэн-Ретиро является филиалом музея Прадо, в котором с 1971 года хранятся коллекции картин испанских художников XIX века и где до недавней реконструкции проводились тематические выставки.
Нынешний Касон не сохранил своих первоначальных барочных форм 1637 года, за которые, как считается, отвечал архитектор Алонсо Карбонель. Здание неоднократно перестраивалось и перепланировалось. При этом знаменитые потолочные фрески работы Луки Джордано сохранились с 1695 года до наших дней. В 1877 году изменили фасад, смотрящий в сторону парка Ретиро. А в 1886-м главный фасад был практически разрушен ураганом, после чего все здание было перестроено в классическом стиле Рикардо Веласкесом Боско. Именно его мы и видим сегодня. А теперь возвращаемся обратно к площади Леальтад.
Огибаем площадь слева, оставляя по левую руку роскошнейший отель «Ритц» (Ritz Madrid), построенный в 1910 году и открытый королем Альфонсо XIII. Далее переходим бульвар Прадо. Наша следующая цель – музей Тиссен-Борнемиса.
Музей Тиссен-Борнемиса
Итак, с правой стороны Пасео-дель-Прадо нас радушно встречает первая вершина «музейного золотого треугольника» – музей Тиссен-Борнемиса (Museo Thyssen-Bornemisza, Paseo del Prado, 8), шедевральное собрание произведений разнообразных художественных стилей и течений от фламандских примитивистов до современного авангарда из Европы и США. Здесь хранятся избранные картины лучших представителей старой школы изобразительного искусства, начиная с XIII века.
Музей Тиссен-Борнемиса
Музей находится в бывшем дворце герцога Вильяэрмоса (Palacio de Villahermosa). Прагматичный герцог, следуя распространенной среди мадридских аристократов моде селиться в окрестностях Пасео-дель-Прадо, приобрел этот барочный особняк у одного знатного итальянца, имевшего влияние при дворе. Перестраивал стоящий здесь с 1771 года особняк Антонио Лопес Агуадо, ученик Хуана де Вильянуэвы. Десятилетия спустя дворец стал одним из самых престижных зданий в городе, известным своими фестивалями и художественными вечерами. В 1844 году в нем с удовольствием даст два сольных фортепианных концерта венгерский композитор Ференц Лист (1811–1886), гостивший в Мадриде. В 1992 году архитектор Рафаэль Монео, сохранив фасад старинного дворца, перестроит здание в современный музей.
Сегодня на трех этажах музея размещается богатейшая коллекция более чем из 1500 картин, скульптур, ковров и других произведений искусства. Концепция размещения продумана образцово – просторные светлые залы и коридоры. В них легко знакомиться с выставкой либо по порядку, либо выбирая отдельные интересующие секции: итальянское Возрождение (XIII–XVI), немецкое возрождение, голландская живопись (XV–XVI), итальянская живопись, голландское барокко, рококо и реализм, американская живопись XIX века, импрессионизм, XX век…
Такой богатой коллекции Мадрид обязан ее основателю – немецкому «стальному барону» Хейнриху Тиссену и его сыну Хансу от венгерской баронессы Маргит Борнемисы. Хотя, как стало известно, даже дед, основатель династии, покупал рисунки Дюрера и заказывал скульптуры у Огюста Родена еще в конце XIX века.
Хейнрих Тиссен до своей смерти в 1947 году сумел собрать 525 картин, которые позже распределили между его наследниками. Его сын Ханс, решив снова собрать отцовскую коллекцию, выкупил ее у родственников. Поскольку дом в швейцарском Лугано все полотна вместить не мог, Тиссен-Борнемиса занялся поисками нового помещения. Предложения буквально сыпались из разных стран – о подобной крупнейшей коллекции, уступающей только собранию английской королевы, можно было только мечтать. Новая супруга Тиссена, испанка Кармен Сервера, сумела уговорить мужа продать семейное собрание Испании за относительно символическую цену в 330 миллионов долларов (около трети реальной стоимости). Кстати, Кармен, в прошлом «Мисс Испания» и «Мисс Каталония», в свое время была женой голливудского экс-Тарзана Лекса Баркера, прославившегося исполнением роли Олд Шеттерхэнда в популярных в Европе в 1960-е западногерманских вестернах по романам Карла Мая из серии «Виннету». Коллекция барона была размещена во дворце Вильяэрмоса в 1992 году. А через десять лет, после смерти барона, предприимчивая Кармен Сервера открыла в Испании еще несколько музеев коллекции Тиссен-Борнемиса.
Какие же шедевры имеются в собрании? Работы Тициана, Караваджо, Карпаччо, Ван Эйка, Дюрера, Гойи, Риберы, Мурильо, Ван Гога, Сезанна, Ренуара, Моне, Тулуз-Лотрека, Гогена, Пикассо, Кандинского, Дали, Хоппера, Клее и многих других мастеров, известных и не очень.
Самым ценным экземпляром коллекции принято считать «Портрет Джованны Торнабуони» (1488) работы итальянца Доменико Гирландайо, ставший символом музея. Бесценными называют две работы: миниатюру «Дева Мария у сухого древа» (1450–1460), исполненную на крошечной доске рукой фламандца Петруса Кристоса, и «Портрет рыцаря» (1510) итальянца Висенте Карпаччо. К категории шедевров музея относятся: «Иисус среди книжников» (1506) Дюрера, «Святая Екатерина Александрийская» (1598) Караваджо, «Картина с тремя пятнами» (1914) Кандинского, «Шлюз» (1824) Констебла. Стоит упомянуть и другие работы: «Святой Иероним» (1570–1575) Тициана, «Туалет Венеры» (1608) Рубенса, «Осенний пейзаж в Ольденбурге» (1907) Карла Шмидт-Ротлуфа, «Человек с кларнетом» (1911–1912) и «Арлеин у зеркала» (1923) Пикассо. Очень интересны представленные здесь немецкие экспрессионисты Кирхнер и Геккель из незабвенной группы «Мост». Раушенберг и Лихтенштейн завершают коллекцию сюрреализма и поп-арта.
Львы из бронзовых пушек, или неудавшийся переворот
Напротив музея находится здание шикарного отеля «Палас» (The Westin Palace), открытого в 1912 году. На обратном пути мы к нему еще вернемся.
С правой стороны уходящей от бульвара улицы Каррера-де-Сан-Херонимо расположен Дворец Конгресса депутатов (Palacio del Congreso de los Diputados, Carrera de San Jernimo 39), парламент Испании, построенный в XIX веке на месте древнего монастыря Святого Духа (Convento del Espritu Santo). Прежде чем начать постройку, Королевская академия изящных искусств Сан-Фернандо провела конкурс, который выиграл архитектор Нарсисо Паскуаль-и-Коломер, вдохновленный классическими итальянскими дворцами. После сноса монастыря закладку первого камня 10 октября 1843 года произвела сама королева Изабелла II. В течение семи лет, пока шли работы, депутаты нижней палаты парламента заседали в Королевском театре. Наконец 31 октября 1850 года бронзовые двери Дворца Конгресса торжественно открылись.
Классический стиль фасада, выходящего на Каррера-де-Сан-Херонимо, подчеркивает портик с шестью коринфскими колоннами, которые увенчаны фронтоном с барельефами работы скульптора Понсиано Понсано, представляющими аллегорию принимающей Конституцию Испании. Интересна история создания двух скульптурных львов, сидящих на пьедесталах по бокам входной лестницы.
Дворец Конгресса депутатов
Поначалу львов вообще не было – вместо них стояли два больших металлических фонаря. В 1851 году Понсано сотворил двух гипсовых львов и расположил их позади фонарных столбов. Не прошло и года, как гипсовые статуи начали разрушаться. Парламентарии в один голос потребовали покрыть зверей бронзой. Понсано, к тому моменту ставший членом Королевской академии изящных искусств Сан-Фернандо, заломил за работу довольно высокую цену. Тогда контракт предложили Хосе Бельверу, автору Падшего Ангела в парке Ретиро. Тот через год представил двух новых каменных львов, которыми депутаты не очень-то впечатлились. Деньги скульптору все же заплатили, а львов продали маркизу де Сан-Хуану, владельцу Садов Монфорте в Валенсии. Их там можно увидеть и сегодня.
А что же с гипсовыми зверями? Депутаты обратились за помощью к армии и после долгих переговоров приняли решение использовать их для отливки бронзовых форм на артиллерийской фабрике в Севилье. Но дело снова затянулось из-за цены. Когда оказалось, что отлить львов дешевле во Франции, на пути парламентариев встала королева Изабелла II, обвинившая депутатов в непатриотизме. Разгневанная королева отдала приказ отлить зверей в Севилье за любые деньги. Но тут случилась другая оказия.
Во время Испано-марокканской войны (1859–1860) в одном из сражений генерал О’Доннелл захватил у противника бронзовые пушки, которые переправили в Севилью для создания монумента, посвященного славным делам испанской армии. Однако, в силу упомянутых причин, бронза ушла на другие цели. Парламент снова договорился с Понсано, который переделал гипсовые фигуры, добавив каждому льву под лапу по большому мячу. В 1865 году бронзовые львы были отлиты на севильской артиллерийской фабрике. Когда новые львы прибыли в Мадрид, некоторые пацифистски настроенные парламентарии затеяли спор о том, этично ли вообще использовать армейскую бронзу. Спор мог тянуться вечность, если бы точку в нем не поставили Федерико Мадрасо, потомок знаменитого художника, и маркиз де Кубас, будущий алькальд Мадрида. В 1872 году обе «двухтонные кошки» сели наконец на свои места.
Внутри Дворца наиболее интересен Зал заседаний, имеющий полукруглую структуру, увенчанную 50-метровым куполом. Зал украшен статуями католических королей, а также картинами с мифологическими сюжетами и сценами из испанской истории. На одной из них королеву Изабеллу II окружают легендарный Эль Сид, Колумб и Сервантес. Потолок Зала расписан художником Карлосом Луисом де Риберой.
Именно в этом здании 23 февраля 1981 года, в день парламентских дебатов по вопросу доверия правительству, произошла попытка государственного переворота. Во Дворец ворвались с оружием в руках гражданские гвардейцы во главе с подполковником Антонио Техеро. Они выставили требования, направленные на возврат Испании к франкистским методам правления. Все это в прямом эфире показывало испанское телевидение, по которому очень скоро выступил король Хуан Карлос c резким осуждением заговорщиков. После этого бунтовщиков арестовали и предали суду.
По следам Сервантеса, Лопе де Веги, Кеведо и Гонгоры
Напротив Дворца Конгресса, через дорогу, расположен небольшой треугольный скверик площади Пласа-де-лас-Кортес (Plaza de las Cortes). В нем в окружении деревьев на высоком постаменте стоит скромный памятник великому мастеру испанской словесности Мигелю де Сервантесу (1547–1616), создателю бессмертного Дон Кихота. Парадоксально, но именно нелюбимый испанцами француз Жозеф Бонапарт в 1810 году издал указ о создании монумента писателю. А ведь со дня смерти гения к тому моменту прошло почти 200 лет. В Мадриде, в котором Сервантес учился в молодости, где прожил большую часть своей жизни, где были напечатаны почти все его произведения и где он окончил свой земной путь, почему-то предпочитали не вспоминать. Но и при Жозефе монумент так и не поставили – последний, как известно, был изгнан. Первый памятник Сервантесу в испанской столице появился позже, в 1835 году.
Эту поистине коллективную работу выполнил в Риме скульптор Антонио Сола вместе с прусскими художниками Вильгельмом Хопфгартеном и Людвигом Холлаге из сплава меди, цинка, олова и свинца. Исидро Гонсалес Веласкес спроектировал пьедестал, по бокам которого разместили два бронзовых барельефа Хосе Пикера. На одном из них изображен странствующий Дон Кихот вместе со своим верным оруженосцем Санчо. На другом – сцена, в которой рыцарь печального образа освобождает львов. В центре пьедестала – табличка-посвящение: «Мигелю де Сервантесу Сааведре, принцу испанских гениев».
Говорят, монумент может «заряжать» положительной энергией. По крайней мере, когда в 1862 году датский сказочник Ханс Кристиан Андерсен (1805–1875), не слишком впечатлившийся от тогдашнего Мадрида, случайно оказался на площади и увидел этот памятник Сервантесу, настроение его резко улучшилось, а отношение к городу изменилось. Ну, или начало меняться…
Вообще, в Мадриде четыре памятника великому автору Дон Кихота. Второй установили в 1892 году рядом со статуей Лопе де Веги у входа в Национальную библиотеку (Biblioteca Nacional de Espaa), что на бульваре Пасео-де-Реколетос (Paseo de Recoletos). Третий – он же самый известный: высокая стела на Пласа-де-Эспанья (Plaza de Espaa) – удивляет приезжих с 1925 года. Четвертый – работы Луиса Сангуино, автора декора ворот собора Альмудены, с 1999 года стоящий на проспекте Авенида-де-Арсенталес (Avenida de Arcentales) в квартале Лас-Росас (Barrio de Las Rosas). А теперь настала поря отыскать памятные места, связанные с жизнью великого мастера в городе. Их, увы, не много.
Родился Мигель де Сервантес в 1547 году в тихом городке Алькала-де-Энарес (Alcal de Henares), расположенном в тридцати километрах от Мадрида, в семье скромного врача, четвертым из семерых детей. В двухэтажном домике из красного кирпича, в котором прошли детские годы Сервантеса, сегодня находится Дом-музей писателя, открытый для посещений всем желающим.
Считается, что в Мадриде будущий гений оказался после 1561 года, когда туда переехала вся его семья. Обучался он в школе Эстудио-де-ла-Вилья (Estudio de la Villa), старинном академическом учреждении, созданном еще коолем Альфонсо XI в 1346 году, у известного педагога-гуманиста Хуана Лопеса де Ойос (1511–1583). Здание школы не сохранилось. Табличкой на стене дома на Калье-да-ла-Вилья (Calle de la Villa, 2), повешенной благодаря усилиям Рамона де Месонеро Романоса, обозначено только место, где располагалось заведение в XVI веке.
Семья Сервантеса в Мадриде несколько раз меняла место жительства. Поначалу Сервантесы обитали на Калье-дель-Леон (Calle del Len), затем – в доме № 18 по Калье-де-лас-Уэртас (Calle de las Huertas), в котором с 1827 года открыт ресторан «Каса Альберто» (Casa Alberto), позже – на площади Матуте (Plaza de Matute), и наконец снова вернулись на Калье-дель-Леон. Именно там практически в нищете умер автор Дон Кихота, которого похоронили в монастыре Тринитариас-Дескальсас. С монастыря мы и начнем.
Прежде чем покинуть зеленый сквер Пласа-де-лас-Кортес и двинуться по Калье-де-Сан-Агустин (Calle de San Agustn), обратите внимание на синий указатель, вещающий о том, что мы входим в так называемый Баррио-де-лас-Летрас (Barrio de las Letras), или Литературный квартал, своим названием и славе обязанный Золотому веку испанской литературы (XVI – первая половина XVII в.). По его узким улочкам, кроме Сервантеса, когда-то прогуливались Лопе де Вега, Франсиско де Кеведо, Тирсо де Молина, Луис де Гонгора и другие. В наши дни квартал объявлен приоритетной жилой зоной, где можно спокойно передвигаться пешком, ибо проезд по нему разрешен только общественному, служебному и аварийному транспорту.
Улица Калье-де-Сан-Агустин приведет нас прямиком к женскому монастырю Тринитариас-Дескальсас (Monasterio de las Trinitarias Descalzas), расположенному на улице Лопе де Веги (Calle de Lope de Vega, 18). Зарешеченные окна и красная кирпичная кладка стены этой обители XVII века будут видны издалека. Если свернуть направо и пройти вдоль стены монастыря вверх по улице Лопе де Веги, то по левую руку недалеко от главного входа увидите огромную мемориальную доску (3,5 x 2,5 м) из итальянского мрамора с барельефным профилем писателя, похороненного в стенах обители в апреле 1616 года. Под конец жизни Сервантес смирился со своим бедственным положением и стал членом монашеского ордена францисканцев, исповедующих добровольное нищенство. Прах писателя долгое время находился в церкви Святителя Ильдефонсо, принадлежавшей братству. Позже рядом похоронили и его супругу Каталину де Саласар, также ставшую монахиней. В 1673 году во время реконструкции церкви по планам архитектора Маркоса Лопеса и передачи ее в управление женской обители францисканцев могилу писателя почему-то не сберегли. Отыскать ее сегодня практически невозможно.
Однако совсем недавно испанские археологи, благословленные Ватиканом, приступили-таки к ее поискам. Они надеются к 2016 году – 400-летию со дня смерти писателя – найти место захоронения с помощью самого современного оборудования. Кроме того, задача ученых – восстановить истинный облик писателя. Дело в том, что прижизненные изображения Сервантеса не сохранились. Принято считать, что писатель выглядел так, как на известном портрете, написанном Хуаном де Хуареги. Только вот есть один нюанс – написал тот картину через 20 лет после смерти великого испанца. Каким образом исследователи собираются идентифицировать останки, если их обнаружат? На этот вопрос четко отвечает известный судебный антрополог Франсиско Этиксебрия, в свое время возглавлявший экспертную группу по идентификации останков чилийского президента Сальвадора Альенде: «Известно, что 7 ноября 1571 года Сервантес участвовал в знаменитой морской битве при Лепанто, когда соединенный флот дона Хуана Австрийского разбил турецкую эскадру и положил конец притязаниям Турции на восточную часть Средиземного моря. В том бою Сервантес был тяжело ранен в левую руку – пуля из мушкета раздробила ему кость, после чего левая рука стала парализованной… Кроме того, он получил и более легкую пулю из пищали прямо в грудь, и след от этой пули, несомненно, также остался на его ребрах. Еще нам известно, что во время алжирского плена он заработал грыжу позвоночных дисков в области шеи от постоянного ношения тяжелых колодок и стального ошейника, и эта грыжа также должна сохраниться. Наконец, мы знаем, что при жизни Сервантес пил и умер от цирроза печени, водянки и диабета, следы которых легко обнаружить в костной ткани. Сочетание этих факторов поможет нам безошибочно идентифицировать Сервантеса». Поживем – увидим.
А пока, пройдя до конца монастырской стены, свернем направо на маленькую улочку Кеведо, посвященную Франсиско де Кеведо (1580–1645), выросшему при дворе испанскому поэту и прозаику, значительная часть сатирических произведений которого была запрещена инквизицией. Может быть, по этой причине, а может быть, и нет, но Кеведо любил пропустить чарку-другую. Сервантес в сердцах даже прозвал его «Кебебо» (bebo по-испански означает «пью»). В Мадриде он стал особенно известен своим плутовским романом «История жизни пройдохи по имени дон Пабло» (1626). Урожденный аристократ Кеведо терпеть не мог иезуитов и ненавидел находящегося у власти временщика герцога Оливареса, за что подвергался гонениям. Старый и больной, он перед самой смертью провел четыре года в подземной тюрьме в двойных кандалах.
На угловом светлом доме, где нижний этаж сегодня занимает пивной ресторан «Кеведо» (Cervecera Restaurante Quevedo, сalle de Quevedo, 7), на уровне второго этажа висит памятная доска, говорящая о том, что здесь жил Франсиско де Кеведо. При этом почему-то умалчивается о том, что прежде эти комнаты снимал другой испанский поэт, Луис де Гонгора (1561–1627), мастер сложных и темных фантасмагорий. Говорят, что Кеведо, который не жаловал стиль Гонгоры, специально выкупил этот дом, чтобы заставить съехать из него своего оппонента. Вообще, они были полными противоположностями. Кеведо, несмотря на свое высокое происхождение, будучи личностью неординарной, старался быть поближе к низам, не брезговал общением с маргинальной средой того времени и частенько хаживал по борделям. Таинственный Гонгора, потерявший память под конец жизни и не опубликовавший ни одной книги, – его стихи переписывались от руки и печатались в антологиях, – часто порождал к себе антипатию. Будучи одним из самых сложных поэтов в истории мировой литературы, он тем не менее один из самых талантливых, настоящий «испанский Гомер».
В конце короткой улочки Кеведо сворачиваем направо, на улицу Сервантеса. Буквально через пару шагов слева у старинного уличного фонаря стоит двухэтажный Дом-музей Лопе де Веги (Casa-Museo de Lope de Vega, сalle de Cervantes, 11) с красно-розовым фасадом. Этот дом, построенный в 1578 году, гениальный драматург и поэт Лопе де Вега (1562–1635) приобрел в 1610 году. В нем он напишет бессмертную комедию «Собака на сене» (1613–1615). В нем будет жить последние двадцать пять лет своей жизни, большая часть которых окажется уже не столь безоблачной и счастливой, как прежде.
Внутреннее убранство Дома-музея может характеризовать Лопе как человека неприхотливого. Рабочий кабинет с большой библиотекой, кухня, молельня, гостиная, две спальни для хозяина и его дочерей, недорогая мебель – и всё. Во дворике – сад, неоднократно упоминавшийся в письмах писателя и даже в некоторых его пьесах. Гонорары Лопе де Веги были высоки – он запросто мог бы жить в дорогом особняке или во дворце. Но писатель с поразительной способностью куда-то спускал деньги, да еще в таком количестве, что в доме их просто не оставалось.
Феликс Лопе де Вега-и-Карпио родился в 1562 году в Мадриде в семье вышивальщика. Считается, что он появился на свет в не существующем сегодня доме, располагавшемся за снесенными воротами Пуэрта-де-Гвадалахара, которые стояли на месте нынешнего дома № 50 по улице Калье-Майор. С детских лет он удивлял своими способностями к языкам и сочинительству. удучи ребенком, Лопе перевел стихами с латыни древнеримскую поэму и написал первую собственную пьесу. Сочинять стихи он начал еще во время учебы в знаменитом университете города Алькала-де-Энарес, где обучались Кеведо и Сервантес. Из-за своего острого языка доучиться до конца будущий драматург не успел. Однако это никак не отразилось на его творчестве, которое оказалось весьма плодовитым (более 2000 пьес). А противоречивая жизнь, сопровождавшаяся массой драматических и скандальных историй, была бурной и авантюрной. Его пьесы ставились в театрах, а произведения издавались томами. Мадриленьос буквально носили своего кумира на руках. С Сервантесом они виделись почти каждый день, даже жили на одной улице. Однако молодой Лопе практически не замечал пожилого сухорукого молчуна, считая его человеком без определенных занятий. А позже вообще невзлюбил, потешаясь над его произведениями. Но времена меняются: сегодня дом Лопе де Веги находится на улице Сервантеса, а тираж всех произведений драматурга не достигает общего тиража одного-единственного «Дон Кихота».
Над входом в Дом-музей, открытый с 1935 года, выбита фраза, написанная по-латыни: «Рarva propia magna, magna aliena parva», что в вольной интерпретации может означать: «Своя рубашка ближе к телу». Неудивительно видеть именно такой девиз на дверях жилища, хозяин которого оказался под многочисленными ударами судьбы. Сначала во время родов умерла его жена, затем – шестилетний сын, позже из дома сбежала семнадцатилетняя дочь. В 1614 году Лопе становится священником, но это мало поможет. Новая дама сердца, с которой Лопе сойдется после смерти жены, заболеет и сойдет с ума. Еще один сын от другой женщины утонет… И все же, вопреки всему, Лопе продолжал писать почти до последнего дня своей жизни, который наступил 27 августа 1635 года.
Повергнутый в траур Мадрид похоронил Лопе де Вегу в церкви Сан-Себастьян (Parroquia de San Sebastin, сalle de Atocha, 39), расположенную сравнительно недалеко от его дома. Церковь была построена на месте часовни, посвященной Пресвятой Деве Аточе, существовавшей с 1541 года. Кроме Лопе де Веги, на кладбище церкви из желтого камня похоронили родившегося в Мексике драматурга Хуана Руиса де Аларкона (1581–1639). Судя по сохранившимся записям, умершего Сервантеса сначала тоже отпевали здесь, а позже перевезли в монастырь Тринитариас-Дескальсас. В капелле покоятся останки великих мдридских архитекторов Вентуры Родригеса (1717–1785) и Хуана де Вильянуэвы (1739–1811). В ней крестили будущего лауреата Нобелевской премии по литературе Хасинто Бенавенте (1866–1954). Жизнь храма в 90-е годы XIX века, ставшего средоточием нищей мадридской братии, живописно изобразил Бенито Перес Гальдос (1843–1920) в своем романе «Милосердие» (1897). В ноябре 1936 года, во время Гражданской войны, церковь подверглась бомбардировке, после которой ее пришлось восстанавливать и перестраивать. Чудом сохранилась высокая колокольня, созданная Лукасом Эрнандесом в 1612 году. Что касается кладбища, где похоронили Лопе де Вегу, – оно не сохранилось. Сегодня на его месте, где сливаются улицы Уэртас (Calle Huertas) и Сан-Себастьян (Calle de San Sebastin) расположена флористерия, цветочный магазин.
Покинув Дом-музей Лопе, повернем обратно и пройдем по улице Сервантеса до самого ее конца. Слева на углу появится светло-желтый дом (Calle de Cervantes, 2), другой стороной фасада выходящий на улицу Леон (Calle del Len), с уже знакомым барельефом и табличкой над входной дверью: «Здесь жил и умер Мигель де Сервантес Сааведра, чей гений восхитил мир. Скончался в 1616 году». На самом деле дом, конечно, не тот. Настоящий дом, где умер Сервантес, во времена правления Фердинанда VII был выставлен на аукцион и продан коммерсанту, некоему Луису Франко. Последний, несмотря на протесты Рамона де Месонеро Романоса, снес старое историческое здание и на его месте построил новое. Табличка с барельефом появилась на нем только в 1834 году. Позже и улица стала носить имя Сервантеса. Но опять же только благодаря усилиям дона Рамона. В окрестностях есть еще два места, тесно связанные с создателем Рыцаря печального образа.
Дом, где якобы жил и умер Сервантес
Все книги Сервантеса, за исключением романа «Галатея» (1585), были напечатаны в Мадриде. В старинном доме № 87 на улице Аточа (Calle de Atocha) располагалась типография, где в 1605 году из-под пресса вышло первое издание первой части романа «Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский». В этот раз речь идет об оригинальном двухэтажном здании, построенном между 1592 и 1620 годами и находящемся в весьма неплохом состоянии. Во времена Сервантеса здесь размещалась печатня Хуана де ла Куэсты. На фасаде расположен декоративный барельеф, изображающий Сервантеса и его героев: Дон Кихота, скачущего на Росинанте, и Санчо Пансу, ведущего в поводу осла. Сегодня дом принадлежит Обществу Сервантеса, целью которого является создание здесь музея писателя.
Совсем рядом с улицей Аточа находится место, где раньше стоял дом (Calle de San Eugenio, 7), в котором в 1615 году была подписана к печати вторая часть «Дон Кихота». Если бы Сервантес только знал, какой популярностью пользовался его роман за границей! Но в то время денег в семье гения так и не прибавилось. Сегодня его бессмертное произведение по объему тиража во всем мире занимает третье место после Библии и «Гарри Поттера».
«Атеней Мадрида». Масонские символы
Продолжая гулять по Литературному кварталу, оставим «Дом Сервантеса» (Calle de Cervantes, 2) и возьмем курс на площадь Пласа-де-Санта-Ана. Для этого сначала пройдем по улице Леон (Calle del Len) до пересечения с Калье-дель-Прадо (Calle del Prado). Повернем направо и через пару десятков шагов окажемся у высокого серого портала с железными воротами, над которыми под каменным балконом распложены барельефы, изображающие художника Веласкеса, короля Альфонсо X и писателя Сервантеса. Это знаменитый «Атеней Мадрида» (Ateneo de Madrid, сalle del Prado, 21), частное либеральное сообщество деятелей науки, литературы и искусства, за время существования которого его членами стали более 35 000 выдающихся людей Испании.
Первый «Атеней» появился в 1820 году как патриотическое и литературное сообщество. Через три года оно было закрыто вернувшимся в Испанию Фердинандом VII. К счастью, архивы сообщества сумели сохранить, и в 1835 году открылся новый «Атеней», ставший публичным культурно-образовательным центром. Заведовал «Атенеем» герцог де Ривас, поэт и драматург, одна из пьес которого легла в основу оперы Верди «Сила судьбы». Ответственным секретарем «Атенея» тогда был избран незабвенный Рамон де Месонеро Романос.
С момента открытия сообщество неоднократно меняло место дислокации: дворец Абрантес (Palacio de Abrantes), улица Карретас (Calle de Carretas), Пласа-дель-Анхель (Plaza del ngel), улица Монтера (Calle de la Montera). С января 1884 года «Атеней» располагается на улице Прадо и продолжает объединять лучших представителей мадридской культуры. Это не просто литературный и артистический клуб, а свободный университет, в уставе которого определены его просветительские цели.
Эклектичное здание, фасад которого облицован тесаным камнем, построили архитекторы Энрике Форт и Луис Ландечо. Внутри посетителей ожидает просторный актовый зал, оформленный Артуро Мелидой в новогреческом стиле. В этом и в других конференц-залах ежедневно проводятся семинары, сборы и выступления по научной тематике. Есть даже общежитие для приезжих. «Атеней» имеет очень хорошую библиотеку, которая сегодня полностью компьютеризирована, и любопытную портретную галерею президентов сообщества.
Президентами «Атенея» были знаменитые писатели (Валье-Инклан, Унамуно) и видные общественные деятели (Мануэль Асанья, Кановас дель Кастильо и другие. Большинство из них принято считать масонами. Действительно, горящая масляная лампа с масонской пятиконечной звездой на фоне пламени изображена на эмблеме «Атенея» не случайно. На лепнине, украшающей арку входных ворот, изначально красовалась каменная пятиконечная звезда. Ее удалили во времена правления Франко, при котором теософия была не в чести. Долгое время, правда, никто ничего не замечал, пока в газете ABC не появилась обличительная статья по этому поводу, после которой звезду и другие символы (компасы и др.) убрали или замазали. В наши дни, правда, кое-что уже вернули на место, но увидеть масонские знаки можно только внутри здания.
На площади Святой Анны
Поднявшись вверх по Калье-дель-Прадо, мы окажемся на трапециевидной площади Санта-Ана (Plaza de Santa Ana), или площади Святой Анны, история которой снова восходит к Жозефу Бонапарту, приказавшему в 1810 году снести старый монастырь Святой Анны и построить на его месте прямоугольный сквер. В 1869 году сквер расширили и превратили в настоящую площадь.
Справа расположено неоклассическое здание Испанского театра (Teatro Espaol), самого старого и одного из самых красивых в Мадриде, построенного на месте театра «Корраль-де-Комедьяс-дель-Принсипе» (Corral de Comedias del Prncipe), первое представление в котором датировано 1583 годом. Помещение старого «Корраля» точно соответствовало своему названию: большой квадратный вымощенный двор, окруженный задними стенами высоких домов. С узкой стороны располагалась приподнятая на подиуме сцена, окруженная разрисованными занавесками, в подмостках которой имелся люк с опускающейся крышкой. Для зрителей в партере стояли длинные грубые деревянные лавки. Позже вдоль стен появились ложи. Со временем его стали называть Театро-дель-Принсипе, и он действительно становился лучшим театром страны.
В 1849 году построили новое здание, а в 1890-е годы по планам архитектора Рамона Герреро провели полную реконструкцию. Долгое время справа от театра находилось знаменитое кафе «Принсипе», прозванное в народе «Маленьким Парнасом», – любимое место посиделок поэтов, писателей, актеров и… революционеров. Недавно интерьеры театра обновил известный французский декоратор и сценограф Жан-Ги Лека. В наши дни эта главная драматическая сцена Испании полностью отдана под постановки национальных авторов.
Прямо перед Испанским театром одиноко стоит памятник поэту и драматургу Федерико Гарсиа Лорке (1898–1936). Скульптура представляет трагически погибшего поэта выпускающим на волю птицу. Родившийся в Гранаде Лорка в 1919 году приехал в Мадрид, чтобы поступить в столичный университет, где знакомится с Сальвадором Дали и Луисом Бунюэлем. Во время обучения он пишет и ставит в театре свою первую пьесу «Колдовство бабочки», что в дальнейшем определяет его судьбу как драматурга. В 1932 году Лорка, встав на сторону республиканцев и будучи директором государственного университетского театра La Barraca («Балаган»), с успехом ставит пьесы авторов Золотого века. Но жить ему остается недолго. Об этом говорят его собственные строки в концовке одного из стихотворений, где поэт предсказывает назревающую Гражданскую войну, собственную гибель и неизвестность места своего захоронения. Скульптура установлена здесь сравнительно недавно – в 1986 году.
Напротив, с другой стороны площади, стоит памятник другому знаменитому испанцу – Педро Кальдерону де ла Барке (1600–1681), величайшему после Лопе де Веги драматургу и поэту Испании. После смерти Лопе он стал придворным драматургом и даже был награжден рыцарским орденом Сантьяго. Сумев продолжить традицию Лопе в комедиях «плаща и шпаги», аристократ Кальдерон одновременно углубил жанр религиозно-философской драмы и обратился к так называемому религиозному театру. Он не боялся использовать различные сценические эффекты. Когда премьера его пьесы «Зверь, молния и камень» проходила на острове посреди озера в королевском парке Ретиро, зрители смотрели ее, сидя в лодках.
Смерть брата, рождение незаконного сына и участившиеся гонения на театр привели Кальдерона к решению стать священником, что он и сделал в 1651 году. Через двенадцать лет Кальдерона назначили личным духовником Филиппа IV. Следующий монарх, Карлос II, эту почетную должность за ним сохранил. С 1663 года Кальдерон жил на улице Калье-Майор (Calle Mayor) в доме № 61 с очень узким фасадом, прозванном Каса-Эстреча. Несмотря на театральные гонорары, умер драматург в нужде.
Памятник Кальдерону работы Хоана Фигераса Вила открыли на площади в 1880 году. Духовник короля восседает на пьедестале, вероятно, обдумывая очередную сцену из своего творения. В правой руке он должен держать перо, но его давным-давно кто-то позаимствовал. Крылатая фигура позади драматурга символизирует Славу. Другие аллегорические фигуры, расположенные под ним: Комедия, Трагедия, Поэзия и Война. Кстати, раньше под именем Кальдерона, указанном на постаменте, была еще и надпись: «Жизнь есть сон, но не твое блаженство», позже исчезнувшая. Постамент украшен барельефами со сценками из его знаменитых произведений: «Жизнь есть сон», «Саламейский алькальд», «Танец смерти», «Спрятанный кабальеро».
Позади памятника Кальдерону возвышается бывший отель «Виктория» (Hotel Victoria, рlaza de Santa Ana, 14). Построенный в начале 1920-х годов, он и сегодня привлекает внимание остеклением фасада и высокой башней в углу. Поначалу отель делил права на здание с популярным универмагом «Симеон», но позже завладел пространством целиком, со временем став любимым пристанищем тореро. Легендарный Манолете (1917–1947), которому судьбой было уготовано погибнуть на арене в Линаресе, приезжая в Мадрид, почти всегда останавливался именно здесь. После 2006 года отель перепродали и теперь он носит название ME Madrid Reina Victoria.
Среди ресторанов и тапас-баров, которыми буквально напичкана площадь Санта-Ана, в доме под № 6 расположена знаменитая немецкая пивная «Сервесерия-Алемана» (Cerveceria Alemana), открытая в 1904 году и до сего дня сохранившая фасад из золотистого дерева с декором того периода. В свое время «Алемана» считалась любимым местом посиделок матадоров, американских дипломатов, голливудских «звезд» (Ава Гарднер, Фрэнк Синатра и другие) и незабвенного Эрнеста Хемингуэя, как-то заметившего, что тут подают «лучшее пиво в Испании». У «дона Эрнесто» здесь всегда был персональный стол. Он и сегодня находится справа от входа, обозначенный светлой мраморной столешницей и настенной фотографией писателя, сделанной в 1959 году. Заглянуть в пивную стоит обязательно, и не только за тортильей, альбондигас и холодным пенистым пивом местного разлива. «Сервесерия-Алемана» буквально дышит атмосферой 1950-х годов.
Налево от отеля «Виктория» уходит улица Калье-де-Сан-Себастьян (Calle de San Sebastin), ведущая прямиком к церкви Сан-Себастьян (Parroquia de San Sebastin), где был похоронен Лопе де Вега и с которой мы уже знакомы. Если есть желание пройтись – в полном смысле этого слова – по цитатам из произведений Гонгоры, Кеведо или Беккера, то сверните на улицу Уэртас (Calle de las Huertas) и идите по ней вниз. Цитаты великих гениев от литературы появятся прямо на брусчатке у вас под ногами.
Направо от «Виктории» – Калье-де-Нуньес-де-Арсе (Calle de Nez de Arce), посвященная испанскому поэту-романтику и драматургу Гаспару Нуньесу де Арсе (1834–1903), автору стихотворных драм на темы испанской истории. В самом начале улицы расположен вечно набитый битком ночной клуб «Вилья-Роса» (Villa-Rosa), расположенный в старом здании, сохранившимся с 1930 года. Его наружные стены аккуратно облицованы расписанной вручную андалусской плиткой. Но мы развернемся и покинем площадь по улице Калье-дель-Принсипе (Calle del Prncipe), двинувшись по ней налево от Испанского театра
Вниз по Каррера-де-сан-Херонимо. Пансион Хемингуэя и след Маты Хари
Очень скоро по левую руку появится здание Театра Комедии (Teatro de la Comedia, сalle del Prncipe, 14), построенного по проекту Агустина Ортиса де Вийяхоса на нижних этажах старого жилого дома. Театр открылся 18 сентября 1875 года комедией «Трюмо», на которой присутствовали король Альфонсо XII и его сестра, принцесса Изабелла. Долгое время театр с залом на тысячу мест считался в столице одним из самых красивых и уютных. Именно в нем в октябре 1933 года было объявлено о создании Испанской фаланги – крайне правой политической партии Испании, основал которую Хосе Антонио Примо де Ривера (1903–1936). Темная бронзовая доска в память об этом до недавнего времени висела на фасаде театра на уровне второго этажа, практически нечитаемая снизу. Сейчас ее убрали. Говорят, на реставрацию. А может быть, и навсегда, если учесть далеко не однозначное отношение в обществе к франкистским символам.
Далее выходим на площадь Пласа-де-Каналехас (Plaza de Canalejas). Впереди, в перспективе убегающей от нас Калье-де-Севилья (Calle de Sevilla), просматриваются примечательные здания улицы Алькала (Calle de Alcala): «Виталисио» (Edificio Vitalicio) и колокольня церкви Калатравас (Iglesia de las Calatravas). Левее, совсем рядом, высится мощный фасад пятиэтажного Испано-американского банка (Banco Hispano Americano), построенного между 1902 и 1905 годами по проекту архитектора Эдуардо де Адаро, одного из авторов похожего по стилистике Банка Испании (Banco de Espaa). В нишах над входом в банк хорошо видны скульптурные аллегории Экономики и Исчисления, созданные скульптором Хосе Альковерро.
На площади берем правее. Прежде чем направиться отсюда обратно к Дворцу Конгресса депутатов (Palacio del Congreso de los Diputados, сarrera de San Jernimo, 39), стоит задержаться около построенного в 1914 году здания Менесес (Edificio Meneses) работы Хосе Марии Мендоса Уссия и Хосе де Арагон Прадеры. Дом был заказан вдовой крупного финансиста по фамилии Менесес для коммерческого использования, мансарда планировалась под жилье. Несмотря на небольшой участок земли, на котором стоит здание, архитекторы сумели придать ему монументальный вид и в то же время не лишили индивидуальности. Постройка сильно напоминает Дом Матесанса (La Casa Matesanz, Gran Via, 27), построенный по проекту все того же Антонио Паласиоса в 1923 году.
Не очень заметно для глаз здание Менесес плавно переходит в Дом Томаса Альенде, пристроенный в 1920 году. На первый взгляд оба здания кажутся единым целым, но при внимательном рассмотрении видно, что они отличаются не только конструктивно, но и цветовым оттенком. Кроме того, у Дома Томаса Альенде более высокая угловая башенка со шпилем.
Продолжаем идти вниз по улице Каррера-де-Сан-Херонимо в сторону парламента. Справа под № 32 значится пансион «Агилар» (Pensin Aguilar, сarrera de San Jernimo, 32). Тот самый хостел, где в 1923 году останавливался Хемингуэй во время своего первого визита в Мадрид и который изображен в его рассказе «Рог быка» (1938) под названием «Луарка»: «Второразрядные матадоры охотно селились в этом пансионе… кормили там превосходно, а за стол и комнату брали недорого».
Пласа-де-Санта-Ана
Спускаемся дальше к площади Пласа-де-лас-Кортес (Plaza de las Cortes) с уже знакомым нам памятником Сервантесу. Справа за площадью стоит угловое здание, принадлежащее группе испанских страховых компаний Groupama Seguros. Над выпуклым входом на уровне второго этажа видны часы с белым циферблатом, называемые Карильон (Carilln). Это самые настоящие куранты с колоколами, висящими прямо на стене. В народе они прозваны «figures goyescas», или «образы в стиле Гойи». Шесть фигурок под колокольные перезвоны на несколько минут появляются из окна, над которым висят часы, два раза в день: в полдень и в 20.00. Игрушечные Гойя, герцогиня Альба, король Карлос III, матадор Педро Ромеро, манола (женщина из рабочей среды) и собака с лентой созданы мастерской рукой Антонио Минготе.
Следующее здание напротив музея Тиссена-Борнемисы – высокий и светлый отель «Палас» (The Westin Palace), открытый в 1912 году. Шикарное заведение известно своим зимним садом с прозрачным куполом и постояльцами с мировыми именами.
В нем в декабре 1916 года легендарная шпионка Мата Хари проводила ночи с майором фон Калле, военным атташе германского посольства в Мадриде. Именно эти встречи оказались для нее роковыми – немцы сумели расшифровать французскую телеграмму, из которой стало ясно, что она работала не только на них. А французская контрразведка расшифровала немецкую телеграмму, получив подтверждение того, что бывшая танцовщица являлась немецким агентом. После пышных мадридских рождественских праздников авантюристка отбыла в Париж, где рассчитывала получить щедрое вознаграждение за переданную информацию. Вместо этого двойной агент Мата Хари оказалась в тюрьме и позже была расстреляна.
Несколько раз останавливался в «Паласе» и Хемингуэй. Но не потому, что любил его, а потому что рядом находится музей Прадо.
Проходим мимо отеля и оказываемся в южной точке Салона Прадо, на площади Пласа-Кановас-дель-Кастильо (Plaza Canovas del Castillo). В самом ее центре радует глаз неоклассический фонтан Нептуна (Fuente de Neptuno), созданный между 1780 и 1784 годами по проекту Вентуры Родригеса скульптором Хуаном Паскуалем де Меной из белого толедского мрамора. Бог морей и потоков с короной на голове и трезубцем в руке изображен стоящим в полный рост на морской раковине, которую по волнам несет резвая двойка гигантских морских коньков. По круглому периметру фонтана через одинаковые интервалы посажены аккуратно постриженные маленькие деревца. Первоначально Нептун располагался на бульваре гораздо севернее, но в 1898 году был перенесен в нынешнее место.
История музея Прадо
Крупнейшая в Мадриде сокровищница шедевров мировой живописи, заглянув в которую, можно забыть обо всем на свете и вернуться к мирской жизни лишь по вежливому напоминанию смотрителей, это, бесспорно, Национальный музей Прадо (Museo Nacional del Prado, calle Ruiz de Alarcon, 23). Нигде в мире нет такого богатого собрания великих испанских художников, среди которых: Эль Греко, Веласкес, Гойя, Мурильо, Сурбаран. Кроме них знатоков искусства привлекают собранные здесь творения Боттичелли, Джакинто, Караваджо, Рафаэля, Тициана, Тинторетто, Тьеполо, Фра Анджелико, Босха, Дюрера, Рубенса… Многие приезжают в испанскую столицу исключительно ради Прадо, очереди у которого нескончаемы. Меняются только лица стоящих в них людей, попавших под влияние магнита особого свойства, сила которого в высочайшей художественной ценности собранных здесь произведений.
Фонтан Нептуна
Итак, Прадо – главная вершина нашего «музейного золотого треугольника». История его сокровищ восходит к Карлосу I (1500–1558), или Карлу V Габсбургу, который, являясь последним из всех когда-либо провозглашенных римских императоров, оказался первым из испанских монархов, решившим сохранить свое собрание картин для наследников. Король несомненно обладал художественным вкусом – хорошо известно его покровительство писавшему при дворе Тициану. Практически все последующие испанские властители, за исключением совершенно не интересовавшегося искусством Филиппа III, внесли свою лепту в пополнение коллекции. Идея превратить последнюю в публичный музей родилась уже в конце XVIII века, однако ее воплощению в жизнь помешало наполеоновское вторжение, во время которого часть ценных картин оказалась за пределами Испании. Правда, именно Жозеф Бонапарт в 1809 году издал указ о мерах по схранению музейных экспонатов, в котором предписывалось создать в Мадриде музей искусств. Он даже придумал ему название в честь себя – Жозефино. Поначалу решили разместить коллекцию во дворце Буэнависта (Palacio de Buenavista, сalle de Alcal, 51), но тот не очень подходил под музей, и идею на время отложили.
Залы Прадо
При Фердинанде VII, вернувшемся из изгнания, взоры власть имущих обратились на другой дворец, построенный по проекту Хуана де Вильянуэвы и первоначально предназначенный для так называемого Кабинета естествознания и Академии наук. В итоге, благодаря усилиям супруги Фердинанда Изабеллы Браганской, Королевский музей картин – тогдашний предшественник Прадо – открылся в этом неоклассическом здании 19 ноября 1819 года. В тот момент коллекция состояла из 311 полотен. Долгое время формирование и обогащение музея происходило только за счет королевских коллекций. Позже собрание пополнилось за счет изъятия монастырских ценностей. В 1868 году заведение станут величать Мадридским художественным музеем Прадо.
Нелегкий период придется пережить музею во время Гражданской войны. В сентябре 1936-го республиканцы назначат директором Прадо Пабло Пикассо. Тот примет назначение, но, живя во Франции, так и не вступит в должность по-настоящему. Прадо закроют. А вскоре большую часть коллекции на время боевых действий предусмотрительно отправят сначала – в Валенсию, затем – в Каталонию, и в конце концов перевезут в Швейцарию. Другую часть оставят в подвальном этаже, полностью закрыв мешками с песком для защиты от осколков.
После поражения республиканцев произведения искусства вернутся в Мадрид, и 7 июля 1939 года музей откроется вновь. Его фонды начнут активно пополняться, но выставлять все шедевры одновременно невозможно. В 1971 году к Прадо перейдет расположенный неподалеку Касон-дель-Буэн-Ретиро. Сравнительно недавно построили еще одно здание, вплотную примыкающее к церкви древнего монастыря Сан-Херонимо-эль-Реаль (Iglesia de San Jeronimo el Real). Прадо имеет четыре действующих входа и в плане представляет собой большой прямоугольник, к меньшим сторонам которого пристроены два квадратных корпуса. И все же проблема нехватки площадей остается до сих пор.
Читать бесплатно другие книги:
