Большая книга ужасов 2015 (сборник) Щеглова Ирина
– Пришли!
И она увидела круглую белую юрту, и пасущихся лошадей неподалеку, и каких-то людей, бегущих навстречу.
Кто-то подхватил ее на руки, и она почти отключилась. Воспринимала только ощущение движения – вот ее несут на руках, передают, солнце уже не жжется, спасительный мягкий сумрак, кто-то бережно укладывает ее на ворсистую мягкую поверхность, остро пахнет кожами, травами и, кажется, молоком…
Запах полыни смешался со степной пылью, лошадиный табун пронесся мимо, за ним пролетели джигиты, низко пригнувшиеся в седлах, – рассыпчатый топот и посвист камчи…
Молодая женщина в белом тюрбане и бирюзовой тунике стояла и смотрела вслед табуну и всадникам.
Ее свободное платье с причудливой вышивкой не могло скрыть беременность. Табун отгремел, но степь продолжала петь, звучали долгие вибрирующие звуки, будто невидимый музыкант подгонял табун своей игрой.
Женщина повернула голову…
Она была очень красива, нежное смуглое лицо, продолговатые темные глаза, яркие очерченные губы… Очень знакомое лицо…
Женщина смотрела прямо на Элю, напряженно, пристально.
Девочка хотела поздороваться, открыла было рот, как вдруг на молодую женщину налетел черный смерч – внезапно, ниоткуда…
Эля вскрикнула, захлебнулась криком, закашлялась и открыла глаза.
Она лежала на каком-то сундуке, покрытом ковром, в полумраке круглой комнаты, цветной и пестрой, в центре очаг, над головой купол, в куполе высокое небо. Деревянная низкая дверца, двустворчатая, резная, напротив на стене клинки в ножнах и явно музыкальный инструмент… Ближе ко входу – всякая утварь…
Эля обвела взглядом стены без углов, вспомнила – юрта.
Кажется, она потеряла сознание, хозяева внесли ее и уложили на эту импровизированную кровать. Но где все? Где Гуля?
Эля свесила ноги со своего ложа, резко села и почувствовала головокружение.
Дверь тихо приоткрылась, и в юрту, низко согнувшись, шагнула женщина. Увидев сидящую Элю, улыбнулась, как будто обрадовалась:
– Хвала небесам! Ты очнулась!
Эля, хоть и была расстроена, вспомнила, что надо быть вежливой.
– Салам, – поздоровалась она, – спасибо за заботу, рахмет, – вспомнила, как будет «спасибо» по-казахски.
– Ничего-ничего, не вставай, отдыхай на здоровье! – Женщина подошла поближе и подала Эле сверток из охристой ткани: – Надень, пожалуйста, это платье никто не носил, оно новое, а твоя одежда… она… – женщина запнулась и отвела глаза, – очень пострадала…
Эля осмотрела свои оцарапанные голые колени, рваные шорты и совершенно непригодный топик. Да уж…
– Рахмет… А где мои друзья? – спохватилась она.
– Они с баксы Койлыбаем пытаются вернуть вашу сестру из мира духов.
Эля шумно вздохнула: какой мир духов?! Гуле надо в больницу, и чем скорее, тем лучше.
– Скажите, пожалуйста, а телефон у вас есть? – спросила она у женщины.
Та в ответ лишь покачала головой и выскользнула из юрты так же тихо, как вошла.
Эля, чертыхаясь вполголоса, торопливо развернула одежду – помимо платья, а точнее – длинной рубахи прямого покроя, в свертке оказались штанишки з той же ткани. Эля с наслаждением содрала с себя свою негодную одежду и быстро натянула штанишки, их пришлось подвязать пояском. Сверху – охристую тунику, всю расшитую диковинными узорами. Оглядевшись в поисках зеркала и не увидев его, Эля махнула рукой на свой внешний вид и решительно направилась на поиски ребят.
Едва переступив высокий порог юрты, она увидела предзакатную степь, все те же сопки и излучину реки, еще несколько округлых жилищ стояло неподалеку, в одном из них, должно быть, и шаманил Койлыбай.
– Все сошли с ума! – пробормотала Эля и направилась к ближайшей самой большой белой юрте.
Услышала голоса и даже как будто смех.
Там, прямо на земле, был установлен ткацкий станок, такой древней конструкции, как на рисунке в учебнике истории. Несколько девушек и женщин работали на этом станке, ткали что-то яркое, с замысловатым орнаментом.
Их пестрые наряды и оживление, их слаженные движения, подчиненные определенному ритму, были похожи на танец. Цвета – мареново-красный, индигово-синий, желтый и небесно-голубой. Синий – цвет неба, белый – знак радости, желтый – знание, красный – огонь и солнце, черный – плодородная земля…
«Откуда я все это знаю?» – подумала Эля, наблюдая за девушками и их завораживающе красочным действом.
Девушки пели о чудесном цветке с пятью лепестками Райхангуль – пальцами красавицы-мастерицы, победившей злобного хана Сумырая, укравшего у людей воду.
Злобный хан отрубил девушке правую руку за то, что мастерица заступилась за людей. Она явилась во дворец, накинула на плечи хана вышитый ею шапан[11], вызвала на словесный поединок – айтыс и победила, обвинив в жадности и жестокости.
Разгневанный Сумырай казнил дерзнувшую перечить ему, но бог Тенгри создал из руки мастерицы волшебный цветок.
Люди разгневались и убили хана, а цветок до сих пор цветет в степи, его пять лепестков распускаются на коврах и нарядах, его знак носят стар и млад, джигиты и красавицы…
– Доченька! – услышала Эля и будто очнулась от сна, повернула голову за голос. Недалеко стояла женщина, та, что принесла одежду, теперь она держала в руках кожаный бурдюк.
– Вы меня? – переспросила Эля.
Женщина кивнула и поманила к себе. Девушка не очень уверенно подошла.
– Рахмет, очень красивая одежда и удобная, – поблагодарила она.
– Мархабат, дитя, – улыбнулась женщина. – Вот, помоги-ка мне, возьми миску, подержи, пока я молоко налью.
Эля молча подчинилась, помогла налить молоко из бурдюка.
– Умница, дочка, а теперь поставь миску возле той юрты, – она указала на самую большую юрту.
– Просто поставить у входа? – уточнила Эля.
– Да, это для духов, – объяснила женщина. – Баксы Койлыбай старается вернуть твою сестренку, ему потребуется помощь кырык шильтен – сорока духов-чудотворцев. Они живут на далеком острове, куда вход людям закрыт. Молоко белой верблюдицы – наше приношение, знак уважения, приношение приятно шильтенам, они обязательно придут.
Эля послушно отнесла полную миску молока к юрте, в которой, как выяснилось, и находилась Гуля.
Эля осторожно постучала в резную дверь, прислушалась.
– Салеметсизбе! Входи, дочка, – пригласил Койлыбай.
Эля открыла дверь, наклонилась и шагнула через высокий порог.
– Салам, – помня о вежливости, поздоровалась она.
– Отдохнула?
– Да, спасибо…
Койлыбай стоял у очага в центре юрты и жег в нем какие-то травы или благовония. Дыма почти не было, но запах – тонкий, чуть резковатый, будоражащий – чувствовался.
Гуля по-прежнему была без сознания. Она лежала на кровати под покрывалом, только лицо открыто, голова на возвышении, подбородок упирался в грудь.
Эля сразу же подошла к ней, присела рядом на корточки, хотела взять за руку.
– Мне кажется, она в коме, – сказала Эля, повернувшись к Койлыбаю.
– Она очень далеко, – ответил тот. – Албасты украла ее душу. Но поджидала она не ее, а тебя! Вот только справиться с тобой не смогла. Поэтому, можно сказать, прихватила твою сестру – от досады или случайно.
– Ничего не понимаю… – пробормотала Эля. – Как такое может быть? Я, наверное, кажусь вам очень глупой, но, пожалуйста, объясните мне, что здесь происходит, и главное – где мы очутились? Только не говорите, что мы в другом мире, – быстро добавила она, – потому что я вас видела у реки еще раньше, днем, и потом, ночью, вы пили с нами чай у костра и обещали привести помощь.
Он выслушал невозмутимо, кивнул и ответил:
– Я – совсем другое дело, я могу быть везде, и у вас, и у себя, и еще много где, в нижем мире, в верхнем, в среднем…
– Продолжаете утверждать, что мы куда-то провалились? – У Эли не было сил спорить, она даже плакать не могла, хотя, наверное, стало бы легче.
– Можно сказать и так, но точнее будет – вас сюда заманили, – терпеливо гнул свою линию Койлыбай.
– Да-да, мифическая ведьма албасты, – пробормотала Эля, – из чистой вредности похитившая душу Гульнары, исключительно по злобе притащившая нас в параллельный мир… Кстати, а где ребята?
У Койлыбая ни один мускул на лице не дрогнул:
– Твои братья пошли искать отца. Руслан, как и ты, не поверил ни мне, ни Балуану. Балуан повел его к реке.
Эля прикрыла глаза.
– Вы хотите сказать, что они не найдут машину? – уточнила она.
– Зачем говорить, ты все равно мне не поверишь, так что пусть лучше все идет своим чередом.
Эля всмотрелась в его глаза. Он не врал или сам верил в собственную выдумку.
«Кажется, у меня течет крыша, – подумала она. – Мы непонятно где, в юрте с каким-то местным сумасшедшим, Гулька в коме, парни исчезли, Ерден Саматович, судя по всему, тоже… позвонить не могу, вызвать помощь не могу, а это значит – вертолет МЧС за нами не прилетит…»
– Очень надеюсь, что прилетит, – внезапно отозвался Койлыбай, словно подслушал ее мысли. У Эли перехватило дыхание, она закашлялась.
– Но для того чтобы вас нашли там, – невозмутимо продолжил баксы, – надо сначала проводить вас туда, где летают эти ваши вертолеты.
Эля уловила слово «проводить» и воскликнула:
– Прекрасно! И что для этого надо сделать?
– Для начала вернуть твою сестру, – ответил Койлыбай. – Позволь, я отрежу прядь твоих волос?
– Колдовать будете, – вздохнула Эля. – Колдуйте, не жалко.
Койлыбай мгновенно оттяпал светлую прядь маленьким ножом с простой костяной рукоятью. Поднял и рассмотрел на свету.
– Замечательно! – похвалил он.
– Рада, что понравились, – съязвила Эля.
Койлыбай сунул прядь Гуле под изголовье.
Койлыбай – шаман или шарлатан?
В дверь постучали. Койлыбай лишь чуть заметно кивнул, будто ждал кого-то.
Негромко отозвался, разрешил войти.
Дверь распахнулась, и в юрту, низко наклонившись, шагнул человек. Весь его облик показался Эле странным – зыбким, неуловимым. Эля хоть и пристально рассматривала гостя, все же никак не могла сфокусировать взгляд – не человек, а голограмма, отражение в бегущей воде.
И голос у него был такой же – негромкий, мелодичный, ускользающий…
– Началось? – спросил Койлыбай.
– Да, поторопись, баксы, ты же помнишь о пророчестве.
Койлыбай промолчал. Лишь взглянул на Элю:
– Ты должна поехать со мной.
– Поехать? Куда? А как же Гуля? Мальчики? – Эля обеспокоенно оглянулась, потеряв из виду странного гостя.
– По дороге объясню. – Койлыбай подхватил войлочную суму, видимо, собранную загодя. – Идем! – приказал строго.
Эля не хотела подчиняться, но понимала: этот сумасшедший – единственная надежда на спасение. Если только она сама не сошла с ума и ей все это не привиделось в кошмарном сне или бреду.
Койлыбай вышел из юрты. Эля, негромко чертыхнувшись, взяла подругу за безвольную руку.
– Не волнуйся, я вернусь! – пообещала она и вышла следом за тем, кого все тут называли «баксы».
Койлыбаю подвели лошадь. И вдруг вдалеке показались два всадника в пыльном облаке. Они скакали во весь опор и что-то кричали.
– Ребята! – радостно завопила Эля, размахивая руками. – Я здесь!
Балуан и Руслан быстро приблизились к стойбищу. Эля бросилась навстречу. «Ну и видок у них», – успела подумать. Парни, одетые в безрукавки и короткие кожаные штаны, выглядели очень живописно. Времени удивляться не было:
– Ну что? Вы нашли помощь? За нами приедут?
– Прикинь, Элька, там никого! – Руслан, запыленный и усталый, хотел спрыгнуть с лошади, но подоспевшая девушка подала ему чашку с водой, он жадно пил, остатки вылил себе на голову. – Мы проехали вдоль реки несколько километров, я все кусты обшарил по берегу – никого! Ни следов, ни колеи, ни кострища…
– Я говорил, – хмуро добавил Балуан, он был не так сильно измотан. От воды отказался, девушка принесла ему кумыс. Он пил с удовольствием, похваливая: – О, холодненький!
Руслан поморщился, то ли от боли, то ли от усталости.
Койлыбай нетерпеливо гарцевал на своей лошадке.
– Он зачем-то позвал меня с собой, – сказала Эля ребятам.
– Куда еще? – Балуан отдал девушке пустую плошку.
Койлыбай вдруг подъехал совсем близко и быстро произнес:
– Теряем время в пустых разговорах!
– Эй, погодите, а Гулька как же?! – возмутился Балуан.
– Один из вас может остаться, – невозмутимо ответил Койлыбай, – но только не она, – он указал на Элю. – Она главная.
– Что? – Руслан с Балуаном переглянулись.
– Вы должны мне поверить, – Койлыбай пристально посмотрел на них. – Я стараюсь вам помочь, но и вы должны помочь мне.
– Да объясните толком! – возмутился Руслан. – Куда надо ехать и зачем?!
– По дороге! – коротко отозвался Койлыбай.
Эле подвели невысокую гнедую кобылку.
– Я не особо умею, – призналась она.
Балуан спрыгнул со своей лошади и помог Эле взобраться в седло. Койлыбай окинул взглядом ребят и махнул рукой.
– Айда! – И он стукнул пятками в лошадиные бока. Конь пошел, переходя на рысь.
Руслан рванул следом, понукая лошадь, Эля не поспевала за ними, ее смирная лошадка плелась далеко позади.
– Эй, подождите! – кричала она, чуть не плача. – Хоть объясните, куда нас понесло?
Она услышала топот копыт, Балуан обогнал ее, чуть притормозил, обернулся, поджидая ее.
– Сумасшедший дом какой-то, – бормотала девочка себе под нос. – А как же Гуля?! – набросилась она на парня.
– Ей никто не причинит зла, – бросил в ответ Балуан. – Я должен присматривать за тобой.
Впереди в туманном мареве удалялись три всадника, один из них был Руслан, второй, несомненно, Койлыбай, – а третий? Тот призрачный? Который исчез, как только Эля отвела от него взгляд?
Ее глаза заслезились от напряжения, но стоило моргнуть, как тот третий исчез, а вместо него рядом оказался невозмутимый Койлыбай:
– Нам надо торопиться, – объяснил он, – мой друг обеспокоен, его молодая жена рожает. Албасты предрекла ей, что она потеряет первенца. Я обещал помочь.
– Опять албасты? – удивилась Эля. – Та самая старуха, из-за которой мы все тут очутились?
– Албасты не женщина, она демон, – поправил Койлыбай. – И не забывайте – у нее душа вашей сестры.
– Если бы я хоть что-то понимала! – застонала Эля. – Зачем кому-то понадобилась душа Гули? Если у албасты какие-то дела с этими вашими друзьями, то мы-то здесь каким боком?!
Койлыбай коротко вздохнул:
– Дело в том, что жена моего друга – волшебница, пери. Ее чудесный ребенок очень нужен албасты для осуществления темных делишек с подменами и подтасовками. Этот младенец обладает большой силой, но пока он беззащитен против зла. Зло может поглотить силу, переработать ее, питаться ею. А вместо настоящего, украденного, албасты подсунет пери и ее мужу чужого ребенка, чужую сущность, и в этом случае ведьма сможет контролировать целый род. А то и разрушить союз родов. У нас давняя вражда, – добавил он. – Мой джинн[12] Надир-Шолак не хотел отпускать меня одного, он считает, что это ловушка.
– Великолепно! – усмехнулась Эля. – У вас и джинн есть?
– Есть. Ты видела его, – как ни в чем не бывало подтвердил Койлыбай.
Эля чуть не задохнулась от неожиданности – значит, тот текучий и ускользающий – джинн? Она несколько раз открыла и закрыла рот, чтобы высказать свое возмущение, но вместо этого выпалила:
– Итак, мы едем сражаться с ведьмой албасты, которая похитила сущность Гули и собирается украсть ребенка высокородной пери, жены вашего друга? Я правильно понимаю? – Каждое ее слово сочилось ехидством. – Поможет нам в этой битве ваш личный джинн, кстати, он почему не в лампе?
– Зачем ему в лампу? – пришел черед удивляться Койлыбаю. – Он мой друг, и он свободен.
– Супер! – воскликнула Эля. – Я очень за него рада, еще раз спрашиваю: мы тут каким боком?
Койлыбай не сразу ответил.
Да Эля и не хотела его слушать, она до рези в глазах всматривалась в ту сторону, куда ускакали Руслан и пресловутый джинн. Но их и след простыл.
– И где ваш джинн? Он исчез и Руслана прихватил! – заволновалась девочка. – Койлыбай, вы уверены, что знаете, куда они поехали? И почему не дождались нас?
– Ты зря так горячишься, – Койлыбай был само миролюбие. – Я не полез бы в ловушку, не зная, как из нее выбраться. По моей просьбе Надир-Шолак и Руслан специально поехали вперед, чтобы предупредить моего друга о нашем приближении… Сегодня ты поможешь замкнуть круг, – добавил он.
– Я?! – опешила Эля.
– Слушай, уважаемый, ты не заговаривайся, – Балуан направил коня на Койлыбая, – я тебе лично башку сниму, если она пострадает.
– Горячий джигит, – усмехнулся Койлыбай. – Саблю в руках умеешь держать?
– Не уроню, – пробасил тот.
Койлыбай отстегнул саблю:
– Держи. Да не бойся, она заговоренная, бей смело, не жди.
Балуан недоверчиво принял оружие, вытащил из ножен, сабля полыхнула синевой.
– Ух ты! Дамасский клинок! – выдохнул Балуан.
– Разбираешься? – удовлетворенно кивнул Койлыбай. – Я не ошибся в тебе.
Шаман напряженно замер в седле, словно прислушивался к чему-то. Эля замолчала, встревоженная, лошади беспокойно заржали. Земля под их копытами вибрировала, Эля успела подумать о поезде, но сразу же осеклась – какой поезд! Так дрожит земля, если по ней скачет многоголовый табун.
Дикие лошади?
Войско?
Солнце на горизонте налилось кровью и завернулось в тучи. Резко стемнело. При полном безветрии вдруг завихрились пылевые смерчи, слева, справа, они то поднимались над землей, то опадали.
Лошади сбились в кучу. Балуан вертел головой, не понимая, что происходит. Койлыбай старался закрыть собой Элю.
Их окружали. Пыльные вихри уплотнялись, приобретали причудливые формы. Резало глаза, будто запорошенные, Эля потерла их, но едва убрала руки, как увидела – они оказались в плотном кольце темных сущностей, полулюдей-полузверей, голых и покрытых чешуей, шипастых, рогатых, змееногих, от них несло удушающим смрадом. Эля зажала нос, голова закружилась. Она видела, как побледнел Балуан, но, в отличие от нее, в обморок падать он не собирался. Взвизгнула сталь, взвился клинок, блеснуло лезвие.
– Руби! – крикнул Койлыбай.
И Балуан, вращая саблей, бросился на шевелящуюся вражью массу. Клинок будто живой летал с невероятной скоростью, он чуть слышно пел, звучал почти на грани человеческого слуха. Он рассекал уродливые тела, крошил конечности, сносил головы и морды.
Шаман толкнул Элю вперед, а сам прикрывал их отступление, отбиваясь от наседавших демонов.
Балуан прорубил проход, строй монстров распался, под копытами чавкала вязкая черная слизь.
– За ним, за ним, девочка! – хрипел Койлыбай.
Эля была так напугана, что подчинялась автоматически, она колотила пятками бока послушной лошадки и довольно резво поскакала за Балуаном, добивающим остатки врагов. Из вязкой смолы то и дело поднимались обрубки когтистых лап, шарящих в воздухе, хватающих лошадей за ноги. Койлабай сбивал их точными ударами камчи.
– Вперед, вперед! – торопил шаман.
Ребят уже не надо было подгонять. Они понимали: промедление – смерть. Надо двигаться как можно быстрее.
Над головами вдруг захлопали сильные крылья, раздался клекот. Эля обернулась и увидела крупную белоснежную птицу, опустившуюся на плечо Койлыбаю. Птица держала в клюве что-то вроде небольшого камня. Шаман взял его, птица подпрыгнула и, расправив крылья, взмыла над всадниками.
Резко рванул свежий ветер, потянуло влагой, и почти мгновенно хлынул ливень. Дождевые потоки смыли смрад и черную слизь, но и люди, и лошади промокли насквозь.
Эля думала только о том, чтобы не вывалиться из седла.
Быстрее, быстрее прочь отсюда!
Значит, они все-таки попали в ловушку?
Она вспомнила: шаман упоминал что-то. Или это его джинн говорил о ловушке?
Как долго они прорывались? Эля потеряла счет времени.
Они неслись по ночной степи, ветер пах полынью, смрад исчез, копыта лошадей больше не тонули в вязкой слизи.
Неужели им удалось оторваться от преследования?
А где Руслан? Что, если он не успел?
– Койлыбай, куда мы летим? – крикнула она.
– Доверься лошади, – ответил шаман.
Балуан, скакавший впереди, вдруг обернулся:
– Впереди стойбище!
Эля проехала чуть вперед и тоже увидела мелькающие огоньки.
– А вы уверены, что это люди? – спросила она у спутников. – А то я читала, что всякая нечисть может запросто морочить голову…
Койлыбай разжал кулак и показал небольшой округлый камень:
– Это яда – волшебный камень. Теперь нам никто не сможет навредить.
– Я видела, его принесла птица, – вспомнила Эля.
– Небесный беркут, – Койлыбай удивленно покачал головой. – Я столько лет искал его… и вдруг.
– Не вдруг, – возразил Балуан, – а в минуту страшной опасности. Небесный беркут – посланец Тенгри, древнего бога кочевников, – объяснил он Эле. – Тенгри дает волшебный камень яда только тому, кто чист сердцем и не воспользуется силой камня во зло или ради собственного обогащения.
– Выходит, наш Койлыбай крут? – тихо переспросила Эля.
– Не прост, это точно, – так же тихо отозвался Балуан.
Дочь пери
Они подъехали совсем близко к стойбищу. Эля с изумлением рассматривала большую богатую юрту. Залаяли собаки. Кто-то бросился к ним навстречу:
– Хвала небесам! Ты прибыл, баксы Койлыбай!
– Твой гонец предупредил нас…
Кто-то схватил Элину лошадь за уздечку, придержал стремя.
– Руслан! – выдохнула она. – Ты жив!
– Куда я денусь! – Он смутился, но, кажется, был очень доволен.
Незнакомые люди суетились вокруг, увели лошадей, метались сполохи огней, кто-то с факелом освещал путь шаману и ребятам.
В большой юрте в очаге ярко горел огонь, искры уносились в ночное небо, видное сквозь шанырак[13] – отверстие в куполе. Напротив входа на почетном месте сидели хозяин и его родственники. Хозяин приветствовал Койлыбая, но был так взволнован и расстроен, что не удержался и сам бросился навстречу.
– Спаси ее! – взмолился он. – Спаси мою жену, Койлыбай!
Только тогда Эля обратила внимание на ложе с приподнятым изголовьем, точно такое же, как в юрте шамана, и неподвижную женщину под покрывалом.
– Что с ней? Она без сознания? – Эля всмотрелась в лицо женщины и вздрогнула: именно ее она видела во сне – эти тонкие черты, густые ресницы, гладкая кожа. Даже сейчас, без сознания, осунувшаяся, бледная, она была нечеловечески прекрасна.
Баксы словно услышал ее мысли.
– Она пери, – сказал он и, склонившись к изголовью женщины, незаметно сунул что-то под подушку.
Читать бесплатно другие книги:
