Чистилище. Живой Глумов Виктор

Первый выстрел Андрея снес рыжеватому полчерепа, опрокинул врага в грязь. Второй и третий ушли «в молоко» – от волнения начались промахи. Потом он прыгнул вперед, уворачиваясь от нападающих, и двумя выстрелами перебил ближайшему зомбаку коленные чашечки. Третьего снял вовремя подоспевший Макс. Его защитный костюм покрывали кровь и грязь. Особо наглая ворона уселась на голову и стала долбить противогаз, но Макс схватил ее за лапы и приложил о колено.

– Айда на прорыв! Таня! – крикнул Андрей, оглядываясь.

Девушка с завидной ловкостью орудовала тесаком – птицы так и отлетали в разные стороны. Рыжие волосы испачкались в крови, но повреждений видно не было. Хрясь! – ещё одна птица превратилась в два куска мяса и перьев.

– Вороны нас не трогают! – прокричал ей Андрей. – Сосредоточься на зомби.

Таня раскрутила тесак над головой, разгоняя ворон, и побежала вперед. Макс и Андрей последовали за ней.

Птицы черной тучей летели следом. Пятьдесят метров, тридцать, десять… есть контакт! Андрей слегка подтолкнул в спину Макса и следом за ним ввалился в фургон, отмечая, что почему-то вороны уже не преследуют их, даже зомби стали атаковать не так агрессивно. Щелкнул замок, и тут же раздались удары – зомби колотили в бронированные бока автомобиля. Это уже не имело значения – без гранатомета вскрыть такую махину не получится.

Несколько минут троица просто сидела, часто дыша. У Тани шевелились губы – кажется, она молилась. Андрей стряхивал с себя брызги крови, ошметки мяса и перья – он многое отдал бы за возможность помыться. И царапины хорошо бы обработать, иначе заражение неизбежно – если не «зомбофренией», то элементарным стафилококком.

– Макс, у тебя водка есть? – спросил Андрей. – Нет? Скверно.

– В кабине должна быть аптечка, – пробормотала Таня. – Сейчас посмотрю.

Девушка перегнулась через сиденье и пролезла вперед, к водительскому месту.

– Ой, мама… – Судя по звукам, ее вырвало.

Андрей посмотрел – водителя разгрызли в кашу, от него осталось красно-бурое месиво с торчащими костями. Таня скорчилась на сиденье, пытаясь справиться со спазмами. Андрей неловко погладил девушку по голове:

– Ничего, потерпи. Главное, что мы живы. Давай лекарства!

– Сейчас!

Таня достала чемоданчик с крестом, потом восхищенно ахнула:

– Пистолет! Заряженный! Кажется…

– Не трогай! – хором взвыли Андрей и Макс. – Ты же стрелять не умеешь!

– Не умею, – призналась девушка.

Андрей осторожно перехватил пистолет, проверил патроны – так и есть, ТТ, полный, потом поставил на предохранитель и выдохнул – патроны от пистолета прекрасно подходили к «папаше». Таня, не дожидаясь просьбы, занялась повреждениями – обильно полила ссадины перекисью, промокнула салфетками, присыпала антисептиком и наложила пластырь.

– Плохо, что антибиотиков нет. И швы бы не помешали или хотя бы скобки. Андрей, как ты думаешь, в Наро-Фоминске уцелела хоть одна больница?

– Вряд ли. Врачи страдают от пандемии так же, как и все остальные. И умирают так же быстро.

Пока Таня занималась обработкой ран, Макс обшаривал броневик. Нашел инкассаторскую сумку, судя по весу, с деньгами, досадливо пнул бесполезную вещь. Литровка колы, бутылка воды, упаковка орешков и пакет чипсов были куда ценнее – требовалось подкрепить силы. А в закрытом отсеке, где обычно хранятся ценности… есть!

Довольный Макс достал АК с укороченным стволом, хвастливо продемонстрировал два снаряженных магазина.

– Вуаля! И второй пистолет нашелся. Наши шансы растут с каждой минутой. Остался пустяк – живьем добраться до города. Кстати, который час?

Андрей посмотрел на часы:

– Пятнадцать минут первого. Успеваем.

У Тани не было аппетита, она только попила немного. Андрей осторожно потрогал ее лоб – нет, температура нормальная. Его самого слегка лихорадило, раны саднили, покрываясь корочкой. Но свою долю орешков и чипсов Андрей слопал с завидным энтузиазмом. Затем ещё раз осмотрел автомобиль. Какое сокровище – пуленепробиваемые стекла, переговорные устройства в кабине и салоне, возможность отделить два отсека стеной, отдельная бронированная комнатушка, где можно запереться и не бояться хоть миллиона зомби. Под удобным кожаным сиденьем обнаружился ещё один магазин для ТТ. И ещё один кейс с деньгами.

– Представляете, ребята, – взять да открыть такой чемоданчик неделю назад, – мечтательно протянула Таня. – Мы могли бы стать миллионерами!

– Близок локоть, да не укусишь, – покачал головой Макс. – Если вскрывать инкассаторский кейс без кода, то все деньги в нем зальёт чернилами. Такую купюру ни одна касса не примет, ни один банкомат. Специально придумано, чтобы не грабили.

– Полагаю, в ближайшие годы в ходу будут совсем другие ценности, – добавил Андрей. – Оружие. Патроны. Еда. Лекарства. И кстати, посмотрите за окно!

Стая ворон, осаждавшая броневик, поднялась и зигзагами понеслась куда-то над полем. Похоже, они учуяли новую добычу. Вслед за ними, пошатываясь, ковыляли три зомби – плечистый бритоголовый инкассатор, грузная, деревенского вида, старуха в платке и типичный колхозник, где-то потерявший сапог. Ещё один зомбак, подергиваясь, полз следом.

Выждав минут пять, Андрей вышел из фургона и открыл дверь со стороны водительского сиденья. Сдерживая тошноту, он выволок растерзанный труп инкассатора и пучками мокрой травы кое-как оттер пол и стены. Потом отошел к ближайшей луже и отмыл от крови руки. Он бы отдал оба кейса с деньгами за один чистый комплект одежды, но о такой роскоши оставалось только мечтать.

Таня тоже сполоснула лицо и руки, потом отошла за разбитый «жигуленок», в который врезался броневик. Вернулась с добычей:

– Там ещё один инкассатор, мертвый. У него автомат, я сняла.

– А патроны? – спросил Андрей.

– Не обратила внимания.

Взяв у девушки автомат, Андрей проверил магазин. Штук двадцать – немного, но жить можно. Потом сходил за «жигуленок» и, поморщившись, обыскал труп. Ещё магазин, полный. Что ж, теперь и дорогих гостей есть чем встретить!

Андрей вернулся к броневику, допил последние глотки колы, потянулся, разминая мышцы, и пересел в кабину.

– Охренеть у нас оружия! Три «калаша», ППШ и два ТТ. А вот с патронами швах.

– Ничего, – сказал Макс. – Через час-полтора будем в Наро-Фоминске.

Таня уютно, насколько это возможно, устроилась в инкассаторском кресле, Макс решил перебраться в кабину на случай, если снова придется отстреливаться. Когда он, вылезая из салона, повернулся к Тане спиной, девушка ахнула:

– Макс, у тебя «химза» рваная! Посмотри, на плече сзади.

Похоже, какой-то особо упорной вороне удалось продолбить дырку в костюме.

Ошарашенный Макс попытался ощупать себя, нашел прореху, недоуменно подвигал плечом. И воскликнул:

– Я здоров! Я не стал зомби! Честное слово, не стал!

Таня захлопала в ладоши. Макс осторожно снял противогаз, расстегнул капюшон, пригладил ладонью мокрые от пота волосы, улыбнулся и тут же спрятал улыбку. Он оказался совсем не таким, как представлял Андрей. На вид лет двадцать пять – уже не студент, ещё не препод – так, аспирант при кафедре. Бледный, с той молочной белизной кожи, которая бывает только у рыжих, лицо в редких веснушках. Острые скулы, нос «уточкой», тонкий и нервный рот. Светлые брови, нависающие над веками, блеклые ресницы, тяжелый взгляд серо-стальных глаз – как у змеи. Неопрятные, слипшиеся соломенно-рыжие волосы стояли торчком. Несомненно умен, скорее всего, жесток и умеет добиваться своих целей. Не самый плохой спутник в рушащемся на глазах мире.

– Похоже, нам троим крупно повезло, – констатировал Андрей. – Так бывало во времена чумных эпидемий – один на тысячу не заболевал, даже таская трупы к общей могиле. Нелетальная мутация, каприз генов.

– Выходит, мы мутанты? – нервно хихикнула Таня.

– Пока неясно, – серьёзно сказал Макс. – Когда доберемся до Наро-Фоминска, я подам старшему товарищу идею насчет генетического тестирования. Что-то нас защищает!

– Там разберемся! Поехали, – сказал Андрей и повернул ключ зажигания.

Броневик заурчал и неожиданно плавно тронулся с места. Он слушался лучше «тойоты» и спокойно месил колесами грязь – сильная, чуткая машина. Аккуратно поворачивая руль, Андрей объехал раздавленный «жигуленок» и вернулся на шоссе.

Километров пять до самого Могутова дорога была спокойной, мирной на вид – мало ли почему средь бела дня не ездят автомобили и не ходят автобусы. Неподалеку от очередного дачного поселка в чистом поле валялись обглоданные туши коров.

Поселок Могутово выглядел так, словно его атаковал бешеный танк – вывороченная остановка, выломанные заборы, несколько вздутых коровьих туш, кучи трупов. Дорогу перегородил мотоцикл с коляской, с водительского сиденья свисал мертвый старик с вырванным горлом. Андрей осторожно объехал препятствие.

На выезде из поселка образовался затор. Перевернутая фура перекрыла движение, в неё врезалось несколько легковушек. В одной из машин кто-то копошился – то ли зомби, то ли тяжелораненый. Голос совести напомнил Андрею, что он будущий врач и обязан оказывать помощь. Голос разума возразил, что приоритетно сейчас спасение жизни самой чудесной на свете девушки, а задержка может всех погубить. Андрей поступил разумно. Неуклюже лавируя, он провел броневик между домами и выехал на трассу у последнего здания – неопрятного строения под гордым номером «один».

Дальше дорога шла через лес, не слишком густой, но темный. Шум двигателя спугнул небольшую стаю ворон во главе с настоящим вороном – большущим, черным и мрачным. Птицы покружили над броневиком и снова расселись на ветках, ожидая более доступной добычи. Андрей довольно хмыкнул – в броневике птицы им не угрожали, но запачкать окна и ухудшить видимость могли, а с учетом дождливого дня и тонировки на стеклах это становилось опасно.

Поселок Савеловка почти не пострадал, выглядел мирным и безмятежным. Аккуратные клумбы, чистые улицы, яблони в садах, воробьи на ветках, голуби на карнизах. Даже пара собак облаяла незваных гостей и пробежала метров сто за чужим автомобилем. Девушка в белой куртке в горох и розовых брюках медленно шла по тротуару, расплескивая лужи, волоча за собой палку. Или… Гламурная киса волокла за собой дохлую безголовую индюшку, и милый красный горошек на куртке и сапогах был совсем не рисунком. У Андрея по спине потекла струйка пота – таким привычным, заурядным стал за эти дни ужас, что стало страшно от понимания – смерть превратилась в обыденность.

На выезде из поселка выяснилась причина такой идиллии – не меньше полусотни машин слиплись в догорающий железный ком. Валялись брошенные вещи, бессильно раззявленные чемоданы, полные кое-как напиханного тряпья, детские коляски, здоровенный плюшевый медведь с оторванной лапой. Трупов было немного, но кровавые пятна свидетельствовали о пиршествах, а бурые, размытые дождями дорожки следов – о дальнейшем маршруте зомби. Они направлялись в Наро-Фоминск.

Даже сквозь плотно закрытые окна в броневик проник гнусный запах паленой плоти. Таня закашялалась, пытаясь преодолеть рвотный позыв. Макс побледнел ещё больше, но сдержался и даже предложил воды девушке. Андрей повел броневик по обочине, прямо по трупам. И снова вырулил на шоссе. Судя по указателям, до города оставалось девять километров.

Последний участок трассы до Наро-Фоминска пролетели за несколько минут – ни единого препятствия не встретилось, словно кто-то расчистил дорогу бульдозером. Макс нервничал, это было заметно по движениям пальцев, теребивших ремень автомата. «Возможно, он что-то недоговаривает, – подумал Андрей. – Или скрывает – мы же его совсем не знаем. Доехали до города, живы – и прости-прощай. А то и пулей в спину угостить попытается, чтоб не болтали. В смутное время каждый сам за себя».

На подъезде к Наро-Фоминску отчетливо запахло дымом. Над городом висел смог, совсем как в Москве, когда горели торфяники. Поглядев на серую пелену, Макс перевел взгляд на бесполезный навигатор, прицепленный к стеклу, пошарил в бардачке и нашел карту области. Остановился у обочины.

Удивительное дело, он не сразу сориентировался, что где находится. Привык гуглить: ввел «Наро-Фоминск на карте», и планшет выдал результат. Андрей не помнил, когда пользовался бумажной картой, а большинство его ровесников и вовсе ее в руках не держали. Наконец он нашел Савеловку и сказал:

– Поедем в объезд, по Киевскому шоссе, краем города до Профсоюзной. Так безопаснее. Кстати, уже без пяти два.

– Черт! – ругнулся Макс. – Если дорога чистая, успеем. Одна хорошая мясорубка, и придется возвращаться назад, и тогда… Остается надеяться, что проф нас дождется.

– А вдруг нам повезет? – спросила Таня. – До сих пор удача нам сопутствовала.

– Мы опаздываем! – проворчал Макс, нервно тарабаня пальцами по прикладу. – Через пять минут мы должны быть на месте.

– Попытаюсь ускориться. – Андрей переключил передачу и вдавил педаль газа.

Таня упорствовала, скрестив руки на груди, нож лежал у ног:

– Все равно считаю нас счастливцами.

Вскоре правота девушки получила подтверждение. Даже с Киевского шоссе стало видно – в городе пылают пожары. Много пожаров. И в дыму кружат ошалевшие стаи ворон, выискивая добычу. На всякий случай Андрей включил фары – ему не хотелось ни с кем столкнуться. Несколько раз приходилось объезжать брошенные машины, однажды – сбить не в меру ретивого зомбака, бросившегося наперерез броневику с арматурой в руках. Но путь оказался намного легче, чем все боялись.

Страшно стало, когда броневик свернул на улицу Погодина. Если верить карте, до парка оставались считанные сотни метров. Но в микрорайоне развернулось настоящее побоище. Огромная толпа зомби – штук триста, не меньше, – атаковала белый ангар, облепив строение. Через двери кто-то остервенело отстреливался, но особого эффекта не наблюдалось – здесь помог бы разве что огнемет. Другая группа, особей в десять, раскачивала микроавтобус, пытаясь выковырять живую сердцевину.

– Давайте поможем, – нерешительно предложила Таня. – Там люди, такие же, как мы.

– Нет, детка, – возразил Макс. – Если мы сейчас остановимся поиграть в Чипа с Дейлом, то скоро станем такими же, как они – покойниками. А мы и так уже опоздали.

Андрея резануло фамильярное «детка», но он решил не затевать ссору в двух шагах от цели.

Броневик запарковали у входа в парк Победы. Таню, чуть поразмыслив, оставили внутри – охранять машину. Обращаться с рулем и тормозом девушка умела немногим лучше, чем с огнестрелом, но по крайней мере могла отъехать и раздавить зомбака или сделать круг и вернуться обратно. Андрей подхватил АК, рассмотрел его, прищелкнул магазин. «Папаша», конечно, привычнее, но к нему патронов меньше. У Макса на плече висел «калаш».

Затянутый дымкой парк выглядел жутковато – словно декорация к голливудскому фильму. Смог будто глушил звуки, и стояла тишина, только редкие капли дождя шлепались об асфальт да с веток заполошно чирикали перепуганные воробьи. Вот и памятник. Металлическая стела, на ней устремлен в небо самолет МиГ-17, на фюзеляже – одинокая красная звезда, память о великих победах. У памятника – три трупа. Велосипедист, точнее, нижняя его часть, с ногами, запутавшимися в цепи. Грузная старуха – голова с разметавшимися белесыми космами отдельно, грузное тело с выеденными кишками отдельно. Некогда белый пес неопределенной породы. Все.

Недоумевающий Макс обошел памятник, бодрой рысцой пробежался по дорожке вперед, сделал круг по кустам. Зычно крикнул:

– Профессор, это я, Максим! Все в порядке, я человек! Мы вас защитим, выходите.

Кто-то громко заворочался в глубине зарослей, захрустел ветками. Андрей придержал Макса за плечо и оказался прав – через минуту-другую к памятнику вылез зомбак, израненный, исцарапанный и сонный. Кто-то отстрелил ему одно ухо и перебил руку ниже локтя. Избавить беднягу от мучений оказалось делом одного выстрела.

– Это твой профессор? – спросил Андрей.

Брезгливо поморщившись, Макс осмотрел труп.

– Нет. Джинсовая куртка, кроссовки – мой друг так не одевается.

– Где же он?

– Погоди!

Макс глянул на часы, порылся в кармане «химзы» и достал моток тонкой, но прочной на вид веревки.

– Мы опоздали на десять минут.

С ловкостью ковбоя он набросил петлю на хвост МиГа, подтянулся, закрепил следующую петлю на крыле, нажал какую-то неприметную кнопку в кабине и скрылся внутри старого самолета.

Поводя «папашей» из стороны в сторону, Андрей ждал, от нечего делать пересчитывая доски на скамейках и скорость кровопотери при ампутации верхней части тела. Сейчас профессор появится и предложит панацею… или свинцовый орешек в мозг. Он готовился к любым сюрпризам, но унылое лицо товарища стало неожиданностью.

– Ни-че-го, – раздельно проговорил Макс. – Ни профессора, ни записки, ни флэшки.

– Телефон проверь! – чуть подумав, предложил Андрей.

На миг просияв надеждой, Макс достал мобильный, нажал на кнопку звонка, потом яростно бросил ненужный гаджет на асфальт.

– Не ловит! Сейчас ничего не ловит.

– Подожди, я погляжу. Как твой профессор выглядит? – спросил Андрей.

– Лет сорок на вид. Невысокий, черноволосый, лысоватый, полный, на указательном пальце печатка с грифоном, он её никогда не снимает.

– Понятно.

Андрей внимательно прочесал близлежащие кусты в поисках раненых или трупов, но ничего не нашел. К его возвращению Макс совсем сник.

– Он бросил меня! Подставил! Предал! А что обещал…

– Что он тебе обещал?

Макс ссутулился и не ответил. Андрей метким тычком толкнул его под скамейку:

– Ложись! Птицы!

Тысячная стая ворон пронеслась вдоль дорожки, огибая памятник. Перестрелять их представлялось почти невозможной задачей. А добежать до броневика можно было и не успеть… К вящему удивлению Андрея, птицы их проигнорировали. Пролетели мимо и не задержались у выхода, там, где стоял броневик, а с карканьем унеслись в город.

– Пойдем в машину! – сказал Андрей и помог Максу подняться. – Целее будем! Интересно, почему вороны перестали на нас нападать? Противогаз твой им, что ли, не нравился?

– Оставь дурацкие шутки, Андрей! – огрызнулся Макс. – Мы покойники, понимаешь, покойники!

– А ну не паникуй, не то оплеуху схлопочешь, – неожиданно разозлился Андрей. – Мы живы, у нас есть оружие, есть машина, нам нужны еда, бензин и патроны. И помещение, в котором мы могли бы забаррикадироваться, создать убежище для выживших.

– И сдохнуть через неделю-другую вместе с ними! – истерически выкрикнул Макс. – Тоже мне, добренький!

Посмотрев на бледную физиономию товарища, Андрей взял его за грудки и хорошенько встряхнул:

– Ты мужик или где? Хватит скулить! Ты говорил, что на въезде в город есть военная база – давай-ка туда сгоняем, пока не все разворовали. Там и оружием с гарантией запасемся, и провизией. Бензина на Киевском шоссе достанем. И поедем себе в глушь, искать безопасное место. Проживем и без твоего профессора.

Макс попробовал вырваться, дернулся пару раз, лязгнул зубами и обвис. Андрей ждал, пока прекратится паническая атака. Прошло не меньше пяти минут, прежде чем Макс поднял голову:

– А ты хороший врач. И тактик приличный. На военной базе наверняка есть рация с нужной настройкой. Даже если никто из офицеров не уцелел, мы сможем выйти на связь с другими городами и узнать, что за кошмар происходит и где спасаться. Пошли к машине, нам через город проехать надо.

– Эй, Андрей! Макс! Сюда скорее! – вдруг раздался крик Тани.

Что случилось? Зомби? Собаки? Сказано же было – сидеть в машине! Андрей перехватил «папашу» поудобнее и рванул вперед. Макс побежал за ним.

Таня, как и ожидалось, вышла из броневика, но опасности вокруг не было. Девушка пританцовывала от волнения и махала руками:

– Ребята! Скорее, я видела!

– Что ты видела? – проворчал запыхавшийся Андрей. – Принца на белом коне? Фею с бабочками?

– Дурак ты! Вертолет! Настоящий, пролетел вон в ту сторону, далеко, аж над высотками.

– Так бы сразу и сказала, – буркнул Макс и тут же вскрикнул. – Пригнись!

Ещё одна стая ворон пронеслась над головами, совершенно не замечая людей. Птицы спешили, куда указала девушка. Макс без лишних слов прыгнул в кабину и сел за руль. Андрей и Таня едва успели заскочить в салон.

Боже мой, как он вел! Тяжелый, неповоротливый броневик мчался по Наро-Фоминску, как болид Шумахера, отбрасывая к обочинам зазевавшихся зомби, виртуозно объезжая препятствия. В паре мест машина кренилась так, что Андрею казалось – придурочный Макс ставит броневик на два колеса. Таня визжала, мотыляясь на сиденье. В окнах мелькали пожарища и руины, но разглядеть детали не представлялось возможным. Сто тридцать? Сто пятьдесят?

Колонна бронетехники двигалась по Кубинскому шоссе, впереди ехал бульдозер с отвалом и расчищал дорогу. Андрей хлопнул себя по лбу – там же танковый полигон и военных полным-полно, о чем он думал? Пыхтели бронетранспортеры, урчали грузовики, поскрипывал гусеницами старый танк – Т-34, откуда они его взяли? Над колонной кружил вертолет, отстреливая короткими очередями группы зомбей, рвущиеся к военным. За вертолетом, словно дым за кометой, носилась воронья стая.

Макс уверенной рукой повел броневик на таран. Расчетливым ударом он сбил и разбросал толпу зомби в ярких костюмах работников «Макдоналдса», оставшихся срезал двумя очередями и побежал к колонне, потрясая автоматом:

– Эй, остановитесь! Нам нужна помощь! Я свой!

– Мы живые! – крикнула Таня и выскочила из броневика.

Андрей выбрался следом. Он смотрел по сторонам, прикрывая всем троим спину, но зомби словно не замечали людей, их цель громыхала и отстреливалась впереди.

Автоматная очередь взбила мокрую листву под ногами у Макса. Он вскрикнул и остановился, Таня врезалась в него, с трудом устояв на ногах. На одном из бронетранспортеров заработал громкоговоритель:

– Приказываю оставаться на своих местах! При приближении открываем огонь на поражение!

– Вы не можете нас здесь бросить, – взмолилась Таня и вдруг заплакала, как ребенок. – Вы не имеете права!

– Приказываю оставаться на своих местах! – повторил механический голос.

– Будьте вы прокляты, сволочи! – громко сказал Макс и воздел руки, словно и вправду накладывая проклятие на солдат и офицеров. – Будьте прокляты с вашим оружием, вашей спесью, вашей кастовой гнилью! Будьте прокляты с вашими экспериментами! Я ещё найду вас и уничтожу, размажу в грязь! Всех! Каждого! В порошок, в пыль сотру! Мертвецами станете, все до единого, вонючими мертвецами! Сволочи, какие же вы сволочи!

Макс сел на землю, не обращая внимания на валяющиеся вокруг трупы. Андрей обнял Таню, спрятал на груди родное, мокрое от слез лицо, украдкой поцеловал рыжие волосы. «Пока мы живы – надежда есть, – подумал он. – Я обязательно спасу тебя, моя девочка! С ними или без них. Весь мир ради тебя переверну».

Громыхая и лязгая, колонна двинулась на юг: бульдозер, БТР, бронированная машина поменьше, с вращающимися локаторами, еще танк и два бронетранспортера. Стая ворон разделилась: половина погналась за вертолетом, который летал туда-сюда, прочесывая территорию, вторая – за колонной. К военным со всех концов города стягивались зомби.

– Валим отсюда, – проговорил Макс, поднимаясь и отряхиваясь. Он был мрачнее тучи. – Сами будем выживать, хрен с ними.

– И то верно. Давай за руль, у тебя лучше получается, – предложил Андрей и сел между ним и Таней.

– Куда? – спросил Макс, заводя мотор.

– Пока на юг, где дорога расчищена, я сейчас карту посмотрю, и решим.

Броневик тронулся. Андрей разложил на коленях карту и только углубился в ее изучение, как грохнуло так, что вздрогнула земля – Макс сбавил ход, Андрей заметил струйку черного дыма, поднимающуюся над дорогой там, куда укатила колонна.

– И что это значит? – спросила Таня. – Зомби ж тупые, они не смогли бы так…

Макс помотал головой, вытер пот, катившийся градом:

– Хрен знает. Но как только выясним, что там случилось, заедем в ближайший магазин, и я переоденусь. А то заживо сварился.

– Да и нам не помешало бы, а то все в вороньей требухе, скоро вонять начнем.

Таня продолжила рассуждать вслух, наматывая на палец прядь волос:

– Выжившие бьют по выжившим? Странно. Логичнее было бы объединиться.

– Эти ни с кем объединяться не хотят, что остальных, видимо, нервирует, – объяснил Макс и прибавил ходу.

Струйка дыма превратилась в черный клубящийся столб. Что-то опять взорвалось. Полыхнуло. За скопившимися на дороге автомобилями не было видно, что именно. Появилась вторая струйка дыма, ширящаяся на глазах. С запада подул ветер, два столба дыма смешались, размазались, и их потянуло над придорожными деревьями и крышами построек. Макс открыл окно. Стреляли одиночными и очередями. Вскоре огонь стал таким интенсивным, что в канонаде уже не различались отдельные выстрелы.

– Мы что, туда едем? – удивилась Таня. – В мясорубку?

– Подкрадываемся поближе, – объяснил Макс. – Подождем, пока бой утихнет, потом у тех, кто уцелеет, спросим, что это за беспредел.

Когда ощутимо запахло горелым, Макс съехал на обочину и заглушил мотор.

Все еще стреляли, доносились голоса, стоны и брань. Иногда взрывались гранаты.

– Из РПГ лупят, – прокомментировал Макс. – Н-да, там точно договориться никто не пытается. Но зачем это все?

Андрей развил его мысль:

– Не пойму, неужели правы социал-дарвинисты и этологи и человек – просто зверь, разум – усложненные инстинкты? Сейчас надо объединяться, а они валят друг друга, сражаются за территорию или ресурсы.

– Ресурса как раз таки до фига, здесь другая причина. Мне всегда нравились социал-дарвинисты. Они все называют своими именами.

– А мне – нет, – вступила в разговор Таня. – Если так думать, то зачем вообще жить? Все мы – звери, и ближний тебя в любой момент сожрет. Мне восемнадцать, это мало, наверное, но люди мне, наоборот, только помогали!

Макс криво усмехнулся, достал из бардачка зубочистку, сунул в рот.

– Это потому что ты прехорошенькая. И смышленая. Дурнушка с тобой поспорила бы, у нее более печальный опыт.

Таня вспыхнула, приложила ладони к щекам, поскребла засохшую на лице кровь, но спорить не стала, а Андрей глянул на Макса с любопытством. Неужели у него появился конкурент? Новый знакомый вид имел самый что ни на есть беззаботный, улыбаясь, щурился на солнце и что-то мурлыкал под нос, будто не он только что проклинал военных.

Стреляли все реже, вскоре совсем прекратили. Грохнула граната, еще одна. Взревел мотор, затрещали деревья – кто-то отступал, не разбирая дороги. Потом зарычали другие машины, рокот слился в зловещий гул, который все отдалялся, отдалялся, пока не стих.

– Давай трогай, – сказал Андрей, тоже открыл окно, выставил ствол ППШ.

Татьяна затаила дыхание. Здесь прошел бульдозер, и покореженные легковушки скопились по обе стороны от разделительной полосы. Машину немного трясло на разбитом гусеницами асфальте. Видимо, техника часто тут ездила туда-сюда. Или отсюда – в Москву.

Впереди клубился дым, когда порывы ветра сносили его, становились видны останки техники. Подъехали, и Андрей рассмотрел черный остов вертолета с покореженными лопастями, воткнувшимися в землю, хвостом он перегородил проезжую часть. Издали казалось, что это раненое, но несломленное существо пытается подняться. Ближе было видно, что сломленное аж дальше некуда. И поджаренное к тому же. Метрах в пятидесяти от вертолета догорал БТР.

Бо`льшая часть дыма валила из-за почерневших кустов, там что-то горело, кто-то стонал, бранился и звал на помощь. Чуть дальше виднелся знак «примыкание дороги» и стоял покосившийся указатель на Молодежное.

– Там устроили засаду и ударили по колонне, но проиграли, – сказал Макс, пнул обгорелую воронью тушку, нацепил противогаз, чтоб не так воняло, и с автоматом наизготовку направился к придорожным зарослям. – Пойдем посмотрим.

Происходящее не пугало и не расстраивало его, он как будто всю жизнь провел бок о бок со смертью и привык к ней. Или мечтал о том, что когда-нибудь мир перевернется, и вот его желание осуществилось. Он страшил Андрея, но ведь не разбрасываться же союзниками!

За кустами на небольшой поляне догорали трава и три БМП. Экипаж одной, видимо, пытался спастись – возле машины ничком лежали два дымящихся трупа. Одежда спеклась и прилипла к обожженной коже. Таня, идущая позади, ойкнула и остановилась. На другой стороне поляны, подальше от дороги, виднелись поломанные кусты и свежие следы протектора. Среди черных обломков Андрей не сразу заметил раненого паренька, который, рыдая, пытался сделать себе перевязку.

Возглас Тани заставил его вздрогнуть, парень схватился за АК, но Андрей шагнул к нему с поднятыми руками:

– Не стреляй. Я медик, позволь осмотреть твою рану.

Но парень глядел и целился за спину Андрея, грязные губы его дрожали, в глазах плескалась ненависть:

– Ах ты, ты привел сюда гниду, чистого!

Андрей опешил. Какой чистый, кто гнида? Но вскоре дошло, что раненый имеет в виду Макса.

– Они нас бросили умирать, а сами спрятались в подземных бункерах! Их предупредили, и они надели противогазы, – объяснил парень. – Да как вы можете? Мы ж не люди для них!

Андрей встал вполоборота. Макс тоже целился в раненого, а потом ударил себя по лбу и стянул противогаз, усмехнулся:

– Бедолага, тебя это смущает? Надел, чтоб не так воняло.

На черном от гари лице парня читалась крайняя степень недоумения, он опустил оружие и позволил Андрею сесть рядом, проговорил, обращаясь к Максу:

– Не надевай больше противогаз. Могут подумать, что ты чистый, и убить.

Макс поспешно стянул противогаз на шею.

Вот, значит, как! Есть чистые, которые где-то окопались, остальные посчитали, что их бросили на смерть, и, естественно, очень разозлились…

А рана у парня неопасная. Можно сказать, повезло. Осколок размером с чайную ложку впился в квадрицепс, проткнув его почти насквозь. Кровотечения не было, и по уму следовало транспортировать раненого в медчасть, где с анестезией удалить осколок, обработать рану и поставить дренаж.

– Перевязывать не нужно, – сказал Андрей. – Нужна операция.

Парень захохотал, упал на спину и ржал минут пять. Истерика у бедняги. Таня села на четвереньки, тоже осмотрела рану, кивнула. Макс остался стоять с АК, хорошо, хоть он не забывал, что в любую минуту могут напасть зомби.

– Надо бы аптечку принести и обезболить…

Она смолкла, насторожилась. Издали донесся рев мотора. Все переглянулись. Андрей спросил у раненого:

– Тут всех ваших положили или есть кто живой?

– Полковник Усаков уехал на бэтээре. Может, это он возвращается за ранеными.

Макс без слов шагнул в кусты, зашуршал там, прячась. Таня осталась сидеть возле раненого. Рука Андрея сама потянулась к ППШ, лежащему на черной траве. Рокот все приближался. Захрустели ветви, и на поляну выехал БТР Усакова, сбежавшего от неминуемой смерти. Андрей и Таня встали, подняли руки, БТР остановился. Откинулся люк, оттуда вылезли два бойца с автоматами, обежали машину, оценили масштабы потерь. Один крикнул:

– Ни чистых, ни мутантов!

Командир подразделения, вышеупомянутый Усаков, высунул голову, повертел ею по сторонам, но ничего не увидел и медленно вылез по пояс. Затем сел, пригнувшись, на броне. Еще раз огляделся, чтобы самолично убедиться. Выпрямился, перекинул автомат за спину, спрыгнул, одернул камуфляжную рубаху, которая топорщилась на перетянутом ремнем пузике, и зашагал к раненому. Протянул руку, представился:

– Полковник Усаков.

Андрей представился в ответ. Лапка у полковника была маленькая, бледная, с миниатюрными, почти женскими пальчиками. Он смотрел на Таню и облизывал ее взглядом, от волнения у него аж жилка на виске задергалась, а желтые глубоко посаженные глаза подернулись поволокой.

– Татьяна, – представилась она и слегка покраснела. – Мы студенты, медики. Врачи будущие. Его бы в госпиталь… Посмотрите, какая рана…

Усаков покосился на солдата и снова уставился на Таню.

– Не могу нагибаться. У меня – грыжа Шморля! – Он произнес диагноз, будто у него не проблемы с позвоночником, а боевая награда. – Рана опасная, кость повреждена?

– Нет, только мягкие ткани, – ответила девушка.

Причмокнув, он попытался оттеснить Андрея от Тани:

– Врачи – это хорошо. А вы – пара?

Таня растерянно заморгала, уже открыла рот, чтобы ответить, но Андрей шагнул к ней и положил руку на ее плечо.

– Да. С нами еще человек, Макс, вон он, – Андрей указал на кусты. – Он в химзащите… был.

Зашевелились ветви, и пред взором Усакова предстал Макс. Полковник потеребил складку между бровей, пожевал поджатыми губами. У Андрея он вызывал отторжение. Несмотря на средний рост, он был весь какой-то мелкий, остроносый, узколицый, с востреньким подбородком. Фигурой похож на морского конька: сзади спина сутулая, спереди брюшко торчит. Стопы-копытца размера, наверное, тридцать девятого.

– А ты кем будешь? – спросил он и сжался, как ёж, который собрался свернуться.

Макс смотрел на него, склонив голову набок, жевал травинку.

– Главный конструктор Академии наук, специализируюсь на альтернативных источниках энергии: солнечные батареи, ветряки, магнитные поля. Почитатель Теслы и Эйнштейна, человек, очень полезный в хозяйстве.

Усаков крякнул, завел руки за спину и выпятил пузико:

– Говоришь, не из чистых?