Бродяга и его Брат Ахметкалиев Булат

Его зовут Бродяга, но он пока об этом не знает, это будет чуть позже.

Было раннее утро. Бродяга, как обычно, проснулся, почувствовав теплое прикосновение первых лучей солнца. Он поднял голову, прислушался к веселому щебету птиц, и потянулся лёжа. Утро обещало быть прекрасным. Легко вскочив на лапы, Бродяга побежал вниз с холма к роднику, чтобы попить холодной водички.

Невысокие горы, где жил Бродяга, покрытые мохнатыми соснами, ольхой, густыми зарослями шиповника и боярышника, расположились среди бескрайних степей.

Он бежал по своей тропинке, по которой бегал каждое утро вот уже три месяца, и вдруг услышал:

– Куда бежишь, Бродяга?

Он вздрогнул, хоть и не испугался. Голос был ничуть не пугающий и даже какой-то знакомый. Бродяга оглянулся на голос; в стороне от его тропинки под большим камнем лежал незнакомец, похожий на него, только немного крупнее. Бродяга заинтересованно присел на задние лапы.

– Бегу к ручью попить воды, – ответил он на вопрос.

– И давно ты здесь живешь? – незнакомец неторопливо встал с места.

– Давно, – ответил он снова.

– А где твоя семья? – незнакомец подошел к нему.

Бродяга ощутил прикосновение влажного носа собеседника и очень знакомый запах.

– Я один, – пояснил он.

– Я тоже один, – сказал незнакомец. – Я живу на той стороне холма. Ты там был?

Бродяга посмотрел в сторону, которую указал незнакомец, и покачал головой:

– Нет, не был.

– А как тебя зовут? – не унимался случайный встречный.

Бродяга озадаченно переступил с лапы на лапу: никто и никогда не спрашивал его об этом раньше, и он не знал, как его зовут.

– Не знаю, хожу, брожу один. Никто меня никак не называет, – честно ответил он.

Незнакомец был настроен дружелюбно:

– Давай я тебя буду звать "Бродяга".

– Хорошо, называй, – Бродяге понравилось это имя и добродушие незнакомца.

– Теперь и ты можешь назвать меня, – незнакомец слегка вильнул хвостом.

Бродяга был в замешательстве: он не знал, что кого-то надо как-то называть. Для него птички были птичками, суслик сусликом. Незнакомец, видя удивленные глаза Бродяги, добавил:

– Когда я был маленьким, меня дразнили «обжорка», но мне не нравится такое имя. Можешь меня называть Братом, согласен?

– Хорошо, – согласился Бродяга.

– Я теперь буду твоим старшим братом. Ну что, побежали к ручью? – предложил Брат, и они побежали по тропинке вниз: Бродяга впереди, а его Брат позади. Бродяга бежал и временами оглядывался, чтобы убедиться, что Брат его бежит за ним и не потерялся.

С этого момента наш герой стал Бродягой и был очень рад этому. Главное – он был не один теперь.

У родника новые знакомые попили вместе холодной воды и там же легли на гладкий прохладный камень.

– Я давно знал, что здесь кто-то живет, а со вчерашнего дня наблюдал за тобой, – признался Брат. – Что ты помнишь о себе, расскажи?

Бродяга помнил смутно, как однажды он проснулся оттого, что ему было очень холодно и очень хотелось есть. Он позвал, но никто не отозвался в ответ. Потом он долго, долго звал, но никто так и не пришел к нему. Тогда он пополз наугад, куда можно было ползти, и вдруг увидел ослепляющий свет. Долго он не решался ползти дальше, но живот урчал так сердито, что от страха ему ничего не оставалось, кроме как ползти дальше. И он пополз вперед. Вскоре яркий свет отступил, и он увидел траву и камни. Так он ещё долго ползал, обнюхивая все вокруг, пока не поймал что-то мягкое и извивающееся. Голодный бродяга схватил и проглотил непонятную добычу, потом поймал ещё одну и тоже проглотил, не задумываясь. Живот перестал урчать, и ему сразу захотелось спать; и он пополз обратно к себе в нору, в которой обнаружил себя, холодного и голодного. На следующий день он выполз из своей норы уже смелее, начал ползать по траве, искать жучков. А когда пошел мелкий дождь, он стал слизывать с листьев маленькие капли. И жизнь показалось ему интереснее.

Так он прожил много дней. Он уже крепко держался на ногах и успел обследовать все окрестности. Но на другой стороне холма, где жил его Брат, Бродяга ни разу не был.

– И ты больше ничего не помнишь? – удивился его приятель.

– Не помню, – ответил Бродяга неуверенно.

– Все понятно. Ты когда ел в последний раз? – спросил Брат.

– Вчера вечером, – признался Бродяга.

У Брата удивленно округлились глаза:

– И что ты ел?

– Пойдем, покажу, – предложил Бродяга.

Они спустились по тропинке, еще ниже, куда, журча, убегал ручеек. Там Бродяга перевернул трухлявый кусок дерева и, покопавшись под ним, вытащил толстую личинку майского жука, а потом с удовольствием проглотил её.

Брат недоумённо наблюдал за своим другом. Бродяга нашел еще одну личинку, и хотел было проглотить, но заметил, что его Брат удивленно смотрит на него.

– Будешь? – Бродяга кончиком носа подвинул ему личинку ближе.

Брат, скорчив гримасу, покачал головой:

– Ты питаешься этим? – морда Брата выражала ужас.

– Это очень вкусно, – уверил его Бродяга и довольно проглотил вторую личинку.

Морда брата не переставала выражать ужас. Бродяга был удивлён не менее, почему Брат не хочет покушать таких сочных и мясистых личинок.

– Ты питаешься этим? – не переставал удивляться Брат.

Бродяга, продолжая жевать, непонимающим взглядом посматривал на Брата:

– Ловлю кузнечиков, муравьев, мне нравится…

– Ты мясо пробовал? – ошарашенно поинтересовался Брат.

– А это не мясо? – Бродяга облизнулся.

– Это черви, а не мясо! – возмутился Брат.

Бродяга только похлопал глазами.

– Идем, – Брат побежал по склону холма по еле заметной тропке.

Они бежали долго, и Бродяга едва поспевал за ним. Никогда ещё он не бежал так быстро и долго.

Наконец, они остановились у края большой скалы, за которым начинался крутой обрыв и просматривалась вся долина. На равнине ходили стада белых пушистых животных, а рядом с ними он разглядел еще большее животное темного цвета, на спине которого сидело еще одно незнакомое Бродяге существо.

Брат был радостно возбужден:

– Сегодня устроим пир!

Бродяга всматривался вдаль, пытаясь понять, что так радует его Брата.

– Это овцы, а дальше на лошади пастух, он охраняет овец. Ты сейчас спустишься по этой тропе, доберешься вон до тех кустов, за ним начинается овраг. По этому оврагу незаметно проберёшься до стада. Спрячься и жди, когда это стадо подойдет к тебе поближе, и как только овцы подойдут совсем близко, ты выскочишь из оврага и кинешься на них. Когда они побегут от тебя прочь, беги обратно к оврагу и возвращайся тем же путем сюда. Только запомни: тот, кто на коне, не должен тебя увидеть!

Бродяга стоял, нетерпеливо переминаясь с лапы на лапу. Радостное возбуждение Брата передалось и ему. Что-то интересное началось в его жизни, когда в ней появился Брат.

– Ну, беги, – тихо вымолвил Брат.

Бродяга помчался, и казалось, лапы не касались земли. Никогда он не бегал с таким удовольствием! Добежав до оврага, извилисто тянувшегося далеко по равнине, он спустился на самое дно, и, пригнув голову, стал пробираться сквозь густую траву.

– Главное, чтобы тебя не увидел пастух, – повторял про себя Бродяга напутствие Брата.

Наконец он добрался до места, где овраг заканчивался. Осторожно подняв голову, Бродяга увидел овец, которые, пощипывая траву, медленно продвигались в его сторону.

Прижавшись к земле, Бродяга стал выжидать, когда овцы подойдут ближе.

Уже все отчетливее доносилось хруст и сопение приближающегося стада.

Сердце Бродяги колотилось, готовое выпрыгнуть наружу. Страх, азарт – все смешалось в маленьком сердце Бродяги! Никогда ещё он не переживал такого волнения.

Воздух наполнился тягуче-кислым запахом. Бродяга слегка приподнял голову и увидел стадо овец уже недалеко от себя. Самая первая овца, подняв голову, остановилась, и следом еще две овцы тревожно подняли головы.

– Пора! – промелькнуло в голове у Бродяги.

Оскалив зубы, Бродяга выскочил из высокой травы и кинулся на стадо. Его писклявое рычание никто и не услышал, но первый ряд овец, увидев оскалившегося волчонка, шарахнулся назад и, подминая под себя последующих, кинулся от Бродяги прочь. Через пару мгновений уже все стадо с громким топотом бежало в разные стороны.

В пылу азарта Бродяга успел ухватиться зубами за чей-то мягкий бок. Но эта овца так взбрыкнула, что Бродяга тут же опомнился и, вспомнив наставления Брата, помчался обратно в овраг. Скоро он был уже на горе, где они расстались с Братом. А Брат сидел уже здесь, и перед ним лежала белая овца.

– Это твоя первая охота, – сказал довольный Брат, – это всё твое.

Бродяга подошел, обнюхал лежащую тушу – и вцепился зубами. Запах свежего мяса затуманил голову Бродяги, и рычащий звук вырвался у него из груди. Бродяга торопливо рвал кусками мясо, глотал и снова рвал, не переставая рычать. Ему казалось, что кто-то может отобрать у него добычу.

Брат, лежа недалеко, посмеивался.

– Не торопись, все твое.

Но Бродяга, не взглянув на Брата, торопливо отрывал и глотал куски мяса. Вскоре он почувствовал, как его живот стал тяжелым, но мяса было еще много, и Бродяга принялся не спеша отрывать куски молодыми сильными зубами и, слегка прожевав, глотать. Но вскоре он уже не мог есть: казалось, мясо находится уже в горле и дальше не лезет.

Он не спеша отошел в тень молодой березки и растянулся на мягкой траве.

Жизнь раскрылась перед ним своей новой гранью, о которой он и не догадывался. Оказывается, в жизни есть то, от чего его сердце может колотится в бешеном ритме, а из его груди может вырываться голос, подобный грому, грохочущему в небе. Он вдруг почувствовал свою принадлежность к сильному племени, могучий инстинкт предков заговорил в каждой его клетке. Бродяга лежал, сомкнув веки, ощущая прохладу зеленой травы. От его наполненного живота по всему телу расходились волны блаженства.

– Ты больше не будешь? – донеся до него голос Брата. – Тогда я унесу остатки моему другу. Я скоро вернусь, – услышал Бродяга, и Брат утащил остатки туши.

Он вернулся поздно, когда уже звезды перемигивались друг с другом, а полная луна зависла над горой, за которой жил его Брат. Бродяга обрадовался возвращению брата.

– Я думал, ты ушел к себе.

– Я навещал своего друга. У меня есть хороший друг, я тебе его потом покажу.

– Ты отнес ему остатки мяса? А почему ты сам не съел?

– Я перед встречей с тобой поймал большого сурка, и поэтому был не голоден.

– Расскажи, как ты поймал овцу?

– Я и не ловил, она сама попалась. Когда ты кинулся на стадо, то несколько овец свалилось в обрыв, мне оставалось лишь схватить и утащить их.

– Какой ты умный, Брат!

– Ты тоже поумнеешь, когда зимой поголодаешь. Холодной зимой, когда долгие, долгие дни грызешь только одну сухую кость. Когда живот прилипает к позвоночнику, тогда ум обостряется до предела, и ты чувствуешь запахи на большие расстояния. Страх покидает тебя. Я тогда пошел к поселку, к людям, залез в загон и утащил небольшого барашка.

– И тебя никто не увидел? – удивился Бродяга?

– Я готов был загрызть любого, кто попался бы на моем пути. Я был очень злой… – серьёзно ответил Брат.

– А почему меня не должен был видеть пастух? – не унимался Бродяга.

Брат глубоко вздохнул:

– Запомни на всю жизнь: люди – это наши самые страшные враги. Это они убили наших родителей и убивали родителей наших родителей. Нам с ними невозможно жить вместе.

– Почему? – Бродяга был напуган такими словами. Он еще не знал, что такое страх, как можно убивать кого-то, как и прочее плохое. Он всегда вставал утром, и солнце радостно светило ему в глаза, птички щебетали над ухом и порхали вокруг, чуть ли не задевая его крыльями. Мир, казалось, состоит только из радости и счастья. Разве может быть в таком мире место чему– то другому?

Брат продолжал:

– Мы не можем жить с ними в согласии, потому что они тоже любят мясо, как и мы, и за это они нас ненавидят. Никогда не попадайся им на глаза… Раньше у этих синих гор жило много наших братьев, волков, а теперь мы с тобой остались вдвоём.

– Как можно убивать за то, что кто-то любит мясо? – никак не мог взять в толк Бродяга.

– Маленький ты еще, – умилялся Брат, – потом поймешь. Их собаки такие же наши враги, как сами люди. Они нападают стаей, и учти, от них трудно убежать… Правда, не все такие. У меня есть хороший друг, он как-то спас мне жизнь. Завтра, как стемнеет, пойдем к нему в гости. А теперь спи, – Брат растянулся на траве.

Бродяге спать не хотелось, после слов Брата в душу вкрались смятение и тревога.

Бродяга размышлял: может, Брат пошутил над ним? Но голос был тверд. Как много событий принес ему этот день, как много перевернул он в душе, как тут можно уснуть!

Ночь была тихая, вокруг трещали сверчки. Звезды не переставали радостно перемигиваться между собой.

На следующее утро Бродяга, как обычно, проснулся от прикосновения первых лучей солнца. Живот еще помнил о вчерашнем ужине, захотелось прикоснуться языком к холодной воде. Брат, проснувшись, медленно поднял голову, неторопливо встал и, прогнув спину, сладко потянулся.

– Побежали к роднику? – предложил Бродяга, и они пустились вниз по тропинке к роднику. Птички разлетались в разные стороны с их пути, куропатка с шумом выпорхнула из травы и улетела.

С каждым глотком холодной родниковой воды по телу пробегал освежающий холодок. Бродяга долго и наслаждением лакал воду.

Потом они с Братом побежали на прогулку. Брат бежал впереди по известной только ему тропе; она вела то сквозь чащу леса, то по краю пропасти, то на крутые склоны. После этого волки спустились назад в долину и долго бегали друг за другом.

Когда Бродяга догонял Брата, тот старался увильнуть от нападения друга, а потом падал на спину и, оскалив зубы, защищался от нападения Бродяги. Тут же Бродяга сам убегал, а Брат длинными прыжками настигал его, вцеплялся зубами в загривок и валил Бродягу на землю.

– Самое уязвимое место у волков – это шея, – учил Брат Бродягу, – никогда не подставляй его. Если враг схватит тебя за шею, то вывернутся непросто. Самое же нежное место – это уши: вывернуться можно, но только если справишься с адской болью.

Бродяга в это шуточной борьбе пытался спрятать шею и не подставить уши, но Брат ловкими быстрыми движениями доставал уязвимые места, и Бродяга, падая, ощущал у самого горла зубы Брата. В один миг острые клыки могли бы прокусить тонкую шею Бродяги, но Бродяга знал, что Брат не причинит ему никакого вреда. Под конец уставший Брат перестал убегать. Он защищался тем, что подставлял свой бок, не давая Бродяге дотянутся до шеи. После игры они растянулись на траве и до вечера дремали под шелест колышущейся травы.

Поздно вечером они поднялись в горы, на ту площадку, с которой они высматривали пасущиеся в долине стада овец, и растянулись на прохладных камнях. В ногах чувствовалась тяжесть от сегодняшней погони друг за другом, но на душе было легко и радостно. Бродяге никогда ещё не приходилось столько бегать!

Брат рассказывал про свою жизнь, а Бродяга, положив голову на лапы, слушал его. Брат рассказал, как во время очередной облавы на волков его мать увела свое потомство в эти горы, а их отец с другими волками, отвлекая охотников, ушёл в степи. В горах они прятались некоторое время, но потом их и там обнаружили. Убегая вместе со стаей, он сорвался с невысокой скалы и повредил себе лапку. Так он не мог больше следовать за всеми, и тогда мать спрятала его в расщелине скал и наказала сидеть до ночи, указав сторону, куда надо будет идти, когда он сможет шевелить лапкой.

Он просидел в этой расщелине несколько дней и ночей, прежде чем смог двигаться – передняя лапа сильно распухла – и ему пришлось долго голодать. Мучаясь от боли и голода, он долго бродил по горам в надежде найти чего-нибудь съестного, и незаметно очутился на окраине посёлка, где жили люди.

Запахи от туда шли очень заманчивые. Один дом стоял поближе к горам, в отдалении от других домов. Возле собачьей будки он увидел полусъеденную тушу барана. Забыв про осторожность, он набросился на тушу и с рычанием стал отрывать куски мяса.

Деревенские собаки почуяли его присутствие и с громким лаем кинулись к нему. Убежать он все равно не смог бы; закрыв глаза от страха, он уже представил, как эта стая разрывает его на куски. Но вдруг эта устрашающая орава, не добежав до него, остановилась. Маленькие собачки злобно верещали, выглядывая из-за больших псов, большие чуть приутихли, оскалив зубы. Бродяга смотрел ни них, ничего не понимая: почему эта стая, испугавшись волчонка, облаивает его издали. Но когда он оглянулся назад, то остолбенел от ужаса: за ним высился силуэт огромной собаки. Она была до того огромная, что могла разом проглотить Брата.

– Не бойся, – прогрохотал голос огромной собаки. – Они сейчас убегут.

И стоило ему еще раз открыть свою огромную пасть, как визгливая орава вмиг разбежалась. У Брата от волнения задрожали лапки.

– Если ты голоден, то можешь погрызть кости, – пробасил огромный пёс.

Но Брат уже забыл про голод, ноги вдруг отказались держать его, и он прилег на землю, разглядывая огромный силуэт. Так он оказался в гостях у пса, которого звали Актосом, до тех пор, пока сам не окреп и пока не зажила его лапка.

Актос оказался хорошим другом. Он всю жизнь сидел на цепи и охранял сельский склад. Раз в несколько дней к нему приходил его хозяин, приносил кости или тушу барана, наливал полный таз воды и уходил. Изредка к нему забегали деревенские собаки, шатающиеся без дела, и, облаяв, быстро убегали.

А он томился один. Жизнь проходила мимо него, и он наблюдал за ней лишь издали. Появление волчонка очень обрадовало Актоса: это хоть как-то скрасило его серую жизнь. Ночами они спали в его огромной будке; Брат, прижавшись к псу, ощущал тепло своего нового друга, и от этого ему становилось спокойнее.

– А как твоя семья, ты их искал потом? – спросил Бродяга

– Свою семью я больше не видел и даже не знаю, живы ли они, ответил Брат.

– Будем надеется, что им удалось скрыться, – Бродяга тяжело вздохнул. – А есть ли место, где волкам хорошо живется?

– Мне рассказывала моя мама, а ей её мама, что давным-давно у этих Синих гор волкам жилось привольно, сытно. По этим степям бродили огромные стада антилоп, диких лошадей, сайгаков, а зайцев и сурков была туча. Тогда здесь жили тысячи волчих семейств, жили дружно и весело. Никто не дрался за территорию, никто не знал, что такое голод. В те времена волки не запасались пищей впрок, на охоту выходили, когда было нужно. Это были самые счастливые времена.

– А что случилось потом?

– Потом пришли люди и начали убивать наших антилоп, диких лошадей. Они уничтожили всё, что бродило по этим бескрайним степям. И тогда наступил голод, началась война между волками. Те, кто не смог отстоять свою территорию, уходили дальше в степь. А теперь мы с тобой остались вдвоем.

– Теперь мы хозяева Синих гор? – самодовольно предположил Бродяга.

– Если бы мы были хозяева, то разве прятались бы в этих горах? – сетовал Брат. – Да и степи пусты, по ним уже не бродят стада, и можно целый день бежать по ней и так и не встретить ни одно животное. А зайцев нужно выслеживать целый день, и то не всегда найдешь, – продолжал он печально. – Нам с тобой здесь трудно прокормится, а целому семейству просто невозможно. У нас впереди холодная и голодная зима, я это знаю, – мрачно закончил он.

– Может, вдвоем нам будет проще охотится?

Брат в ответ лишь шумно вздохнул.

Бродяга встал, подошел к Брату, и, глядя ему в глаза, сказал:

– Если люди съели то, что принадлежало нам, волкам, значит, теперь они нам должны. Мы сегодня не украли у них, а взяли свою долю – то, что нам принадлежит по праву.

Брат только усмехнулся и закрыл глаза.

На следующую ночь, когда луна спряталась за горы, и от этого стало темнее, Брат повел Бродягу на восточную окраину Синих гор. Они добрались до нужного места, когда на востоке чуть посветлело. С высокой горы просматривались очертания поселка, где, как теперь знал Бродяга, жили люди. Еще до подхода к поселку Бродяга почувствовал в воздухе разнообразие незнакомых запахов, и они вселяли смятение в душу Бродяги. Один он сам ни за что не подошел бы к такому месту, но рядом был его Брат, и это успокаивало его. Брат прилег на землю, вслушиваясь в звуки, долетавшие из поселка; он был совершенно спокоен, и это придавало уверенность Бродяге.

– Здесь недалеко живет мой друг Актос, – тихо прошептал Брат.

Они осторожно спустились и приблизились к человеческому жилищу, и тут чуть в стороне от дома на фоне неба Бродяга увидел огромный силуэт собаки. Дрожь пробежала по телу, и если бы не уверенность впереди идущего Брата, то Бродяга не смог бы сделать и шага.

– Брат, ты пришел, – громоподобный голос оглушил Бродягу.

Брат подбежал к другу, и они долго обнюхивались и терлись друг об друга.

– А это твой друг, Бродяга? – спросил Актос.

– Да, это он, мы теперь вдвоем, – подтвердил Брат.

На шее Актоса была огромная цепь, и каждый раз, когда он двигался, эта цепь громыхала железом.

Актос, как и рассказывал Брат, оказался очень дружелюбным псом. Они, играя, увлеченно барахтались в пыли, и Брат не поддавался огромному псу, рычал и хватал его за шею. Но стоило псу слегка двинуть бедром, как Брат отлетал в сторону, а потом, оскалив зубы, снова нападал на Актоса. Пес был доволен игрой, и даже огромная, грохочущая цепь не мешала ему. Бродяга лежа наблюдал за ними со стороны.

Перед рассветом к ним забежал высокий худой пёс с обвисшим ухом, желавший перекусить чем-нибудь из большой чашки Актоса. Подбежав вплотную и различив в темноте силуэты двух волков, пёс с визгом отпрыгнул в сторону и кинулся бежать прочь, а в след ему раздался громоподобный голос Актоса:

– Вислоухий, я здесь!

Вислоухий остановился только у самой деревни, еще не веря в свое чудесное спасение, и продолжал истошно лаять во все стороны.

– Иди к нам, – успокаивал его Актос.

– А кто с тобой рядом? – кричал издалека Вислоухий.

– Это мои друзья, иди к нам, – уговаривал его пёс.

– Нет, я лучше здесь подожду, – недоверчиво ответила собака.

Уже когда на востоке посветлело небо и в ночной мгле стали отчетливее видны дома и деревья, Вислоухий подошел поближе, но только после настойчивых уговоров Актоса.

Он медленно приближался, вглядываясь и осторожно обнюхивая воздух.

– Я тебя знаю, – промолвил Брат, – я тебя часто вижу. Это ты постоянно бегаешь за проезжающими машинами и лаешь на них. Зачем ты это делаешь?

Вислоухий присел от неожиданного вопроса, и, немного помявшись, сказал:

– Да скучно! Вот и бегаю.

– И воешь иногда по ночам. Тоже скучно? – уточнил Брат.

– Вою, когда есть хочется сильно, – объяснил тот.

– Ты можешь погрызть кости, – предложил ему Брат.

Вислоухий не подошёл ближе, он не доверял волкам:

– Знаю я вас, степные рыцари, – ухмыльнулся Вислоухий. Он не понимал, как волки могут дружить с собаками. Он знал, что каждую осень и зиму на волков устраиваются облавы, и все собаки посёлка участвуют в этом.

А эти двое преспокойно сидят рядом с великаном Актосом, которого боятся все собаки в округе, и еще предлагают ему погрызть кости. Это наглость, это дерзость!

– Актос, а ты воешь, когда тебе скучно? – спросил Бродяга.

– Если Актос завоет, весь поселок проснется, – ответил за него Брат.

– Да! Просыпается весь поселок, – грустно проговорил Актос, – но я вою редко, только когда душа разрывается от скуки и боли и нету силы молчать.

– И люди ругают, что ты не даешь им спать? – допытывался Бродяга.

– Хозяин бьет меня, – Актос опустил голову.

Бродяга высунул язык от удивления. Актос кивнул на палку, прислонённую к стенке склада:

– Вот этим и бьет.

– А это больно? – прошептал Бродяга.

Актос еще ниже опустил голову и тихо прошептал:

– Очень больно.

Бродяга вскочил, схватил палку и потащил прочь в сторону гор.

Вислоухий, взвизгнув, кинулся было прочь, думая, что Бродяга побежал за ним, но потом, увидев, как Бродяга потащил палку в другую сторону, чтобы спрятать её, с удивлением уставился на него:

– Он что, ненормальный?

– Молодой, – ухмыльнулся Брат.

– Он настоящий друг, – добавил Актос.

Вернувшись, Бродяга радостно сообщил Актосу:

– Он больше не сможет тебя бить, я спрятал палку далеко.

– Спасибо Бродяга, ты настоящий друг! – благодарил его старый пёс.

Вислоухий все еще не оправился от удивления:

– Его что, никогда не били?

– Кто посмеет ударить степного рыцаря? – промолвил Актос. – Он вольный, как степной ветер.

– А тебя часто бьют? – спросил Брат Вислоухого.

– Бывает, – нехотя ответил Вислоухий.

– Почему люди бьют вас? – продолжал Брат.

– Кто их знает… Наверное, думают, если кормят нас, то имеют право бить.

Вскоре волки оставили Актоса и ушли в горы. Актос сидел и смотрел, как их фигуры медленно исчезают в предрассветных сумерках, а Вислоухий долго и настойчиво лаял им вслед.

Лето подходило к концу, в горах стало тихо, лишь ветер иногда шелестел листьями редких берез. Птички не щебетали, а лишь торопливо перелетали с кустика на кустик.

К концу лета Бродяга заметно вырос и окреп, научился охотиться на сурков, гонять зайцев. Еще пару раз они спускались в долину, и так же, как и в прошлый раз, незаметно утащили несколько овец из-под носа у пастуха. Оба оценили по достоинству возможность охотиться вдвоем: если один отвлекает, то второй может незаметно подкрасться поближе и схватить добычу. Набив животы, они целыми днями валялись в высокой траве и наслаждались жизнью. Бродяга уже не вспоминал про кусачих, кислых муравьев и жирных личинок. Лишь иногда он незаметно от Брата ловил на лету скачущих кузнечиков и с удовольствием хрустел ими.

Его сосед, нахальный суслик, уже не свистел ему вдогонку: они наказали его за дерзость. Суслик не сразу понял, что волков теперь двое, и когда утром в очередной раз Бродяга пробегал мимо него, суслик, как обычно, вытянувшись, свистел ему вслед. Грызун не увидел, как следом подбежал второй волк и дал ему такую оплеуху, что суслик еще в полете высматривал, в какой стороне его норка. Его счастье, что он волкам был вовсе неинтересен.

Нахальным суслик стал с того момента, когда однажды Бродяга застал своего соседа недалеко от норки. Суслик копошился в траве и поздно заметил Бродягу. Он кинулся было убегать, но Бродяга догнал его у самой норки и придавил ему лапой хвост. Дико заверещал суслик и, вывернувшись, вцепился зубами в лапу Бродяги. Неопытный волчонок, вскрикнув от боли, в ужасе бросился бежать. Победа за сусликом была полная. С тех пор Бродяга, пробегая мимо, даже не удостаивал его взглядом, а суслик с гордым видом, вытянувшись столбиком, провожал его каждое утро свистом.

Как-то в одну ветреную ночь Брат вскочил среди ночи и долго вслушивался в темноту.

– Это Актос воет, надо идти к нему.

Бродяга пытался уловить среди шума ветра что-нибудь, похожее на вой Актоса, но ничего не мог услышать.

И они побежали. Актос сидел возле своей будки с поникшей головой:

– Я жду вас.

– Что-то случилось? – спросил Брат.

– Сердце разрывается, – тихо сказал Актос, – мне нужно оторвать хвост одному безродному псу. Он мне сегодня опять изранил всю душу.

И Актос рассказал свою историю.

В поселке есть один безродный пёс по кличке Бездельник. Он считает себя хозяином поселка, для него нет чужой территории, он бегает везде, где захочет.

Часто он прибегает к Актосу, садится рядом куда не дотягивается цепь и начинает обзывать старого пса плохими словами. Сердце Актоса чуть не разрывается от его оскорблений, от злости у него трещат челюсти, а пена из пасти разлетается во все стороны, но больше он ничего не может сделать.

– Мои челюсти лязгают около его носа, – продолжал Актос, всхлипывая от обиды, – а дальше не пускает цепь, но он преспокойно продолжает оскорблять меня. Говорит, что он мой хозяин и что я охраняю его добро. Потом метит территорию прямо у меня под носом и говорит, что дальше его территория и я не могу на неё ступать, иначе он мне оторвет хвост и надерет уши. Сегодня вечером он опять приходил с двумя красотками и козырял перед ними, показывая, какой он герой, а красотки смеялись над его шутками в мой адрес. Я сидел, сжав челюсти и закрыв глаза, чтобы они не видели моих слез. Ночью сердце моё не выдержало, и я завыл от горя в надежде, что вы меня услышите, – закончил свой рассказ Актос.