Секс в Мегаполисе 2 Модар Стефка

Глава 7. Устройство на работу

…Кто-то влюбляется, а кто-то старается устроиться для начала на работу.

Инна спешила на встречу. В метрополитене она чувствовала себя немного не по себе. Это наверно оттого, что давно им не пользовалась, сидя в своей глубинке. Она, плетясь вслед за многочисленной серой массой, старалась сконцентрироваться на мысли, что это будет каждодневной пыткой, но пока у неё нет средств на своё личное авто. Войдя в электричку, поехала на «Баррикадную».

Время в метро до того быстротечно, что его просто не замечаешь. Выйдя из метро, она помчалась по адресу. Боясь опоздать на запланированную встречу.

Когда Инна подошла к зданию, где находился офис, то онемела. Именно таким его видела во сне. Отдышавшись, она вошла внутрь. Оказавшись в приёмной, была ошарашена, что и секретарша также похожа на ту, что была в нем. Только в реальности девушка не обратила на Инну никакого внимания, считая ту в своих глазах никем, чтобы расшаркиваться. Немного смутившись, Инна направилась к одному из кабинетов, на двери которого написано «Зам. Генерального директора Коновалов Анатолий Иванович», постучавшись, вошла.

Как ни странно, Инну ждали. Коновалов завидя её, тут же вышел навстречу. Предложив сесть в одно из кресел перед столом, поспешил на своё место. У Инны мелькнуло: Блин, и это почти как во сне. Она была готова к тому, что пережила во сне, поэтому сев, строго произнесла:

– Анатолий Иванович, Вы мне сразу скажите есть или нет вакансия на должность менеджера, чтобы не отвлекать Вас от дел.

Тот, мягко улыбнувшись, признался:

– Прямо вот так с наскока?! А я, знаете, ли, поговорить хотел, поближе познакомиться.

Инна, заёрзав в кресле, расстегнув полы плаща, откинув в сторону, резко бросила:

– Ну, это и в рабочем порядке можно сделать.

Анатолий Иванович посмотрев на Инну, подумал, что в ней взыгралась рабочая хватка, кивнув, сказал:

– Ладно, Инна, я Вас беру!.. – стукнув рукой по столу, привстал в полный рост, – завтра подойдите в отдел кадров!.. Я отдам распоряжение.

Искоса взглянув на даму, поймав немой вопрос, поспешил сказать:

– Зарплатой не обижу. Пока 65 тыс. рублей. Это вас устроит?..

Инна, потупив взгляд, тихо призналась:

– Да конечно. На первое время нормально.

Тот, улыбнувшись, парировал:

– Ну, раз хватит, то лады!.. А премии у нас частенько, так что Вам у нас понравится.

Инна стояла уже глядя на него как на Бога, боясь показать всю радость в ней, сдерживая эмоции, произнесла:

– Не подведу.

Анатолий Иванович развёл руками:

– Ну, это мы посмотрим: как и что?!

Инна, откланявшись, поспешила к двери. Анатолий Иванович остановил:

– Да, и ещё зовите меня Боссом!

Инна, стоя в дверях кивнув, краснее до ушей вышла, промчавшись мимо секретарши, та, подняв голову, глядя вслед буркнула:

– Ходят тут всякие!.. Ни здрасте, ни до свидания…

Инна, идя коридорами офиса, радовалась думая, что всё же хороших людей на свете больше чем плохих. Ей было стыдно, что могла плохо подумать о Коновалове. Теперь она имеет и работу, и жильё. Невольно подумала, кажется, жизнь налаживается…

…Инна, вернувшись домой, сразу же решила перезвонить Тане, чтобы сообщить о своей новости. Набрав Танин номер, уже приготовилась порадовать подругу, как вдруг позвонили в дверь, злясь, сбросив номер, поспешила к двери, чтобы открыть. Какова же была радость, увидев Таню. Та буквально бросилась ей на шею. Говоря, что она влюбилась.

Подруги поспешили на кухню, чтобы поделиться своими новостями. Пока закипал чайник, они, перебивая друг другу рассказывали о своих новостях. Их переполняли эмоции. Каждая была так счастлива, что не одна из них не могли сдержаться, чтобы не похвастаться, говоря, что они «не хухры мухры», а женщины с большой буквы. Вдоволь наговорившись за чашкой чая, они стали планировать будущее, найдя, что оно непременно будет обалденным. Все предпосылки были налицо.

Инна считала, что теперь в должности менеджера рекламного агентства она «сможет свернуть горы», встанет на ноги и непременно устроит свою личную жизнь. Таня тоже парила в небесах, уверенно глядя на несколько лет вперёд, планируя жизнь с Аркадием Борисовичем.

Она буквально сияла от мысли что он и она – пара. Инна где-то как-то ей завидовала. Подруги так заболтались, что не заметили, как за окном наступили сумерки. Инна сославшись, что ей необходимо выспаться, завтра надо быть на работе, приняв душ, поспешила спать. Таня тоже последовала её примеру. Так они заснули, каждая, думая о своём, как о главном…

…Время летело стрелой. Зима прошла незаметно. Воздух дышал весной. Инна уже освоилась на работе, как ей казалось, втёрлась в маленький сплочённый коллектив. На работу, как на праздник! Именно так она ходила на работу, считая, что судьба к ней благосклонна. Пока она ещё не плакала в мегаполисе; забывалось всё плохое, что с ней могло только произойти в её не столь отдалённом прошлом.

Весенняя капель радовала. Кажется, небо хотело выплакаться, чтобы каждый землянин ощутил с приходом весны некое обновление, давая ему возможность влюбляться во все проявления жизни. Думая, что всё же жизнь «полосатая» и это надо принимать как должное…

…Инна как всегда спешила на работу, шёл дождь и небо казалось чуточку мрачным. На сердце «скребли кошки» было какое-то предчувствие чего-то плохого, ей это было знакомо по прошлому. Несмотря на то, что сейчас в её жизни белая полоса, она боялась оступиться и встать на чёрную. Страх потерять баланс присутствовал. Инна старалась в себе сохранить баланс, по крайней мере, не впадать в пессимизм или больше того в уныние.

Придя на работу Инна, взяв себя в руки, как всегда вежливо поздоровалась с охранником, стоящим на входе, поспешно вошла в лифт, чтобы подняться на последний этаж, где находился её кабинет. «На галёрку».

На рабочем месте был порядок. Посмотрев рабочий план работ, стала заниматься своими непосредственными обязанностями, обзванивая клиентов. Чтобы войти в ритм рабочего дня, поставила чайник. Чаёвничать здесь любили все, и частенько прибегали к ней, чтобы посидеть, поболтать, посплетничать. Тем более что к чаю у Инны были печенюшки и конфетки. Все знали, что та сладкоежка. Все к ней в офисе относились доброжелательно и дружелюбно.

Инна могла поговорить с каждым на любую тему и при этом не растрезвонить, как делали всё же некоторые коллеги. Атмосфера в офисе располагала к дружеским отношениям. Коллектив был сплочённый. Каждый был рабочим звеном в одной цепи. В принципе все друг с другом ладили. Каждый из коллег бегал к Инне на чай; «Генеральный» и зам этому не препятствовали, зная, что работа не стоит на месте. Зачем конфликтовать? Так хотя бы они знали всё о каждом. Коллектив смешанный, однако мужчин было больше, поэтому те старались выказать симпатию женщинам тем более Инне. Но Инна не видела не в одном поклоннике того, с кем можно было бы пофлиртовать. Не в её вкусе. Поэтому была занята работой. Она втайне мечтала о большой любви, вынашивая и взращивая в себе максимализм.

Коновалов её ценил, сознавая, что Инна работящая и обязательная. Та порой если была производственная необходимость засиживалась допоздна. Поэтому благосклонно относился к посиделкам в её кабинете.

Инна уже пила чай, когда к ней в кабинет вошёл Коновалов, тот был немного навеселе.

Инна, поперхнувшись от неожиданности, смущённо произнесла:

– Я тут чаёвничаю. Вам налить?

Тот кивнул.

Инна налила ему чашку чая и подала на тарелочке свой шоколадный н.з. Она ещё и разу не видела Коновалова в таком состоянии. Он сел, напротив в свободное кресло. Взяв в руки чашку, вздохнул:

– Устал как собака. Все достали…

Инна понимала, что быть руководителем несладко. По слухам, Коновалов долго шёл к своей занимаемой должности. Со стороны тот показался каким-то подавленным.

Инна искренне посочувствовала:

– Так пейте чай! Душа согреется, и все плохое как рукой снимется… – мило улыбнувшись, продолжила, – проверено!

Тот, посмотрев на неё улыбнувшись, сказал:

– А ты хорошая! Не злая! Спасибо… – находя что, та и впрямь симпатичная.

Невольно поймав себя на мысли, что та ему нравится.

На Инне была белая блузка с глубоким вырезом и строгая тёмная юбка до колен с длинным шлицем впереди. Заметив это, он даже поперхнулся.

Ставя чашку на стол, потупив взгляд, Коновалов поспешил выйти.

Инна вслед бросила:

– Вы чай не допили… – ответа не последовало.

Не придав значения столь стремительному уходу шефа, Инна занялась работой.

Рабочий день пролетел так быстро, что она и не заметила. Посмотрев за окно, немного расстроилась, придётся бежать до метро под дождём. Тяжело вздохнув, накинув плащ, направилась к выходу.

Весна была немного хмурая. Уже несколько дней стояла дождливая погода. За редкостью пробивающиеся сквозь облака солнечные лучи все равно радовали глаз, ведь как-никак в воздухе витало нечто, что принято называть – настоящей весной.

Выйдя из офиса, Инна торопливо направилась к метро. Как вдруг услышала окрик:

– Инна!

Она оглянулась, заметив Коновалова, тот, выглядывая из машины, предложил подвести. Немного удивившись, она все же поспешила к машине. Оказавшись внутри, Инна в шутку подметила:

– Вы как меня ждали! – радуясь, – такой дождь… – показывая, что вымокла до нитки.

Коновалов подмечая, что та может заболеть, предложил прокатиться к нему домой, говоря, что он живёт поблизости, там она отогреется.

Инна замялась.

Тогда тот напомнил:

– Инночка я пил Ваш чай, теперь Вы мой отведайте!.. Он у меня душистый. Липовый!

Инна согласилась. По дороге позвонив Тане, сказала, что задерживается, сославшись на завал в работе, и попросила не ждать к ужину.

Через пятнадцать минут они были в квартире Коновалова. Квартира была однокомнатная, но большая и очень уютная. Инна немного смущённо, отмечая это, сказала:

– Анатолий Иванович! У меня не бывает такой чистоты, как у вас. Очень уютно, как в музее все на своём месте. Шикарно!

Тот, улыбнувшись, ссылаясь на то, что голоден, да и она наверняка, предложил пройти на кухню. Правда перед этим предложил принять ванну и повесить на сушилку плащ. Инна не могла не согласиться, ведь она действительно промокла и замёрзла. Коновалов занялся ужином, а она поспешила принять ванну. Через полчаса они встретились на кухне. Инна была в его махровом халате. И это очень понравилось Коновалову, тот с сияющей улыбкой предложил поужинать. За ужином поболтав о мелочах жизни, они как-то незаметно для себя сблизились, вели себя по-свойски раскрепощённо.

Отужинав Инна стала собирать посуду. Он сказал, что этим можно заняться и позже; напоминая, что та в гостях, незатейливо предлагая пройти в комнату. Она послушно пошла за ним, изредка кидая на него любопытный взгляд. Как только они оказались в комнате, он тут же в дверях обнял и стал страстно целовать, касаясь тонкими пальцами груди.

Инна, зардевшись, недоумевая, не понимая мотива его поведения вырвавшись из рук, немного встревоженно произнесла:

– Разве я дала вам повод?

Тот, заткнув ей рукой рот, стал лапать. Его рука, отстраняя полы халата, скользнула ниже живота. Её тело дрожало, как осиновый лист. Тазовые мышцы напряглись, и это он мог почувствовать, массируя их. Его рука между ног ощущала тепло; ей показалось, что он напрягся. Тот стал её брать с таким неистовством, что она уже таяла от горячих рук, что блуждали в поиске эрогенных зон по всему телу. Коновалов виртуозно владел ситуацией. Чтобы задержать самые сладостные минуту секса, растягивая удовольствие, прервав акт, положил руку между ног, ощущая влажность. Тонкие длинные пальцы, углубившись, терялись в интимном месте, делали с ней то, что она желала. Он угадывал желание по её постаныванию. И неожиданно опять вошёл в неё. Её тело содрогалось от агонии страсти. Чувствуя его в себе, постанывая, удерживая ритм мужских движений, подстраивалась под них. Они были единым целым. Лаская её налитые страстью груди, Коновалов брал её с ненасытностью, шепча на ухо, что она ему очень нравится, при этом меняя позы. Они переходили то на софу, то к окну, то падали в объятьях на пол, боясь, оторваться друг от друга. Наконец они ощутили то, что ждут в финале секса мужчина и женщина, после чего их тела обмякли.

Так между ними завязались отношения, служебный роман.

Инна боялась потерять работу, поэтому ходила на правах пассии шефа. Это ей льстило и в тоже время бесило. Всё было как на автомате. Одно и то же. Нравилось ли ей? Скорее нет; терпела и использовала босса, но, а тот в свою очередь использовал её. Глупо было отказываться от секса и карьеры.

Инна решила посоветоваться с Таней, и та простаки настояла держаться двумя руками за Коновалова. Говоря, что тот вдовец, в свои пятьдесят два года даже очень ничего. Бабник, но это мелочи жизни.

Той было не до неё. Таня жила своей новой любовью и кажется, была счастлива. Впрочем, того же желала и Инне.

По правде говоря, Инна старалась быть счастливой, находя новые «светлые пятна» в Коновалове. Тот прикипел к ней всей душой, готовил в дни её визита, царские ужины. Та даже не мыла посуду. Как он говорил: берег её нежные ручки. И вообще тот тоже старался быть счастливым. Старался. И она старалась.

Но однажды он изменился, стал грубым и молчаливым. Избегал взгляда напрямую, прятал глаза. Потом уже как-то за коньяком расслабился и сказал, что она такая же сука как все, только хитрее. Как оказалось, кто-то из новеньких «симпатичных» его осадила, сказав, что он «старый» из него сыпется песок. Вот теперь получив психологическую травму, он и стал ненормальным. Поэтому отношения между Инной и им стали чисто партнёрские: секс и ничего личного.

Это напрягало, вводило в дискомфорт, но Инна не могла уйти с работы сейчас. Она ещё не была готова к такому повороту в её жизни.

Однажды, Инна, допоздна засидевшись на работе, уже и не знала, как ей поступить, зная наперёд, что босс загрузил по-полной, чтобы прийти к ней.

Но тот поступил иначе, вызвал к себе. Выдержав паузу, Инна пошла к нему. Он сидел как обычно за столом, раскачиваясь в кресле, томно глядя на неё, поедая взглядом. Присмотревшись, она поняла, что тот в стельку пьян. Инна была возмущённо уже тем, что её пригласил к себе пьяный мужик, словно девку по вызову; зло, сверля взглядом, с сарказмом выпалила:

– Ну и что дальше?

Тот, схватив её в охапку, страстно целуя, пробормотал:

– Дальше будем заниматься любимым делом. Сексом!

Тиская её грудь, теребя, кусая соски. Инна от боли вскрикнула, стараясь оттолкнуть. Это того ещё больше завело. Положив её на стол, взял насильно. Она была в его руках как ватная кукла.

После всего этого, Инна взъерошенная, злая вспомнив о своей чести и гордости залепила тому увесистую пощёчину, прожигая насквозь испепеляющим взглядом, сказала:

– Надеюсь, это был акт повышения?! – направляясь на выход.

Тот, семеня за ней, пролепетал:

– Иннусь, не обижайся!.. Я устал. А повышение я, тебе дам… – заверяя, – хоть завтра.

Инна, стоя в дверях, зло выкрикнула:

– Завтра!.. Или напишу заявление на тебя кое-куда… – с сарказмом, – Анатолий Иванович…

Тот кивнул. Она, не оборачиваясь, вышла.

Всю ночь она ворочалась в постели, обдумывая их отношения. Она не понимала: почему он к ней так изменился?..

Ей было больно и обидно. И вообще, как теперь работать с ним?..

Её пугало, что тот по пьяни мог рассказать коллегам. Порыдав в подушку, сказав себе, что больше никогда с ним не ляжет в постель, уснула.

Утром, Инна, встав пораньше, приняла душ, и кажется под струёй воды самоутвердилась, решив для себя, что ей не нужно повышение; сказав себе, что со всем надо завязывать, обрубать все концы с Анатолием Николаевичем. Иначе она просто сойдёт с ума.

Придя на работу, Инна узнала, что её сделали старшим менеджером с окладом 80 тыс. рублей; с этим поздравила секретарша. Но как ни странно Инну не волновало повышение. Она была готова к увольнению.

Поэтому по дороге в офис она прозондировала о вакансиях в двух агентствах. Поспешно отправив им файл с резюме, через несколько минут получила приглашение на собеседование.

Спросив у секретарши: «На месте, ли Коновалов?» – получила ответ, что тот на месте, но у него встреча с клиентом.

Инна вынуждена была покинуть приёмную.

Выждав время, перезвонив секретарше, чтобы узнать освободился ли босс, она пошла к нему. Тот ждал в дверях. Скорее всего, секретарша ему доложила о визите. В запале Коновалов притянул её к себе, страстно обнимая, разрывая на ней блузку, пробормотал о любви. Инна оттолкнув, высказала всё что хотела. Говоря, что она больше не будет встречаться с ним, потому что не испытывает никаких чувств. Напомнив ему, что она не проститутка и не собирается быть секс-наложницей; и для себя решила, что если она как сотрудник не нужна, то уйдёт и не оглянется назад; констатировав, что все мосты между ними сожжены. Выпустив её из своих рук, тот стоял, как оплёванный. Он не до конца понимал весь её вздор, в ушах звенело, голова кружилась, почва уходила из-под ног. Это был приговор ему как мужику. По его щеке скатилась слеза, встав перед ней на колени, он вымаливал прощение, но она стояла как мраморное изваяние и глазом не моргнув. Коновалов лобзал её руки, они были как никогда холодны.

Это его испугало, отбросив руку, слёзно произнёс:

– Сука…

Встав в полный рост, стал отчитывать как девочку, говоря, что та не понимает его чувств к ней; в конце концов, он её любит и ему не хочется ничего менять в жизни, как и в их отношениях. Потом перешёл на обвинения, говоря, что она наверняка нашла кого-то помоложе.

Инна, не выдержав, в пылу сказала, что он в её глазах «Господин – Никто»; укоряя того в том, что это он внёс хаос в их отношения. Высказав всё ему в глаза, вздохнув с облегчением, уже хотела выйти; тогда тот, осознав, что сам во всём виноват, начал умолять простить его, попросил не увольняться, говоря, что между ними больше никогда не будет отношений, кроме рабочих. Инна, с жалостью посмотрев на него, тихо произнесла:

– Простите, Анатолий Иванович, я не смогу… – оставляя того в полном одиночестве.

Инна в разорванной блузке с гордостью прошла мимо опешившей секретарши. Та стояла, прилипнув спиной к стене, зажав рот рукой провожая ту испуганным сострадательным взглядом. По щекам Инны бежали слезы горести. Они очищали душу от накипи и грязи. И это делало её свободной. На следующий день она уволилась.

Таня, приехав к Инне, приняла увольнение подруги с терпимостью, понимая, что возможно та по-большому счёту и права. Зная Коновалова, Таня была уверена в том, что тот всё равно приставал бы к Инне, поэтому по-дружески сказала:

– Мать не горюй всё рассосётся! Правильно что уволилась!.. – покрутив пальцем у виска, – он вообще бзикнутый!.. – доверительно, – у него трагедия была недавно, кажется, что после чего на сексе и повернулся. Была у него одна «Секси», теперь ищет похожих на неё.

Инна посмотрела на Таню с любопытством, кутаясь в халат, буркнула:

– Даже интересно…

Таня, видя проявленный интерес со стороны подруги поспешила рассказать историю растления Анатолия Ивановича с его же слов…

…Всегда неожиданно встречаться с прошлым. Это происходит, не запланировано, как-то налегке вдруг.

Коновалов не видел «подругу дней своих суровых» со школьного выпускного. Они встречались в те дни, скорее из любопытства; пробуя все взрослые штучки, такие как алкоголь, лёгкие наркотики ну и конечно секс.

Секс был познавательный, если не сказать «учебный» где придётся и как придётся, применяли по месту, то, что видели в порно фильмах.

Школьники передавали кассеты и диски с порнухой из рук в руки, как по наследству, гордясь тем, что уже познали «запретный плод». И ему, Коновалову, и той хотелось экспериментов, но эти новшества принесли много проблем. Она бегала по подружкам, чтобы узнать: что и как?!

Тогда у неё были проблемы по гинекологии, то эрозия, то задержки. По совету подруг та пила гадость и частенько воздерживалась от секса. В конце концов, его подруга впала в депрессию, боясь, что тот найдёт другую не такую проблемную, как она.

Окончив школу, они разбежались кто куда. Как говорится, судьба развела по разным институтам. Не он не она не интересовались жизнью другого.

И вот неожиданная встреча в торговом комплексе на эскалаторе. Кажется, что они даже обрадовались; разговорившись, на ходу старались рассказать, как каждый устроился в жизни. Ненароком вспомнив об их бурной молодости, умиляясь, посмеялись над той наивной неопытностью.

Они решили это отметить. Коновалов снял номер. За ужином выпив № количество благородного красного вина, они почувствовали себя более чем расслабленно. Таким образом, сблизившись, буквально воспылали страстью друг к другу; насыщая себя вырвавшимися на свободу из застенков памяти новыми свежими чувствами. Так они оказались в постели. Невольно он отметил, что та похорошела. Тело округлилось. Грудь стала третьего размера. Мечта любого мужика! Секс показался дежурным, но впечатлил обоих.

Она была в его руках как мякиш мёда, из которого он лепил ту в любых позах. Это и ему, и ей нравилось. Им хотелось нечто!..

Они испытывали любопытство, чем мог бы удивить каждый из них. Его руки скользили по её шикарному телу, дойдя до груди сжав соски, дав ей почувствовать боль, услышал, как она пылко дышит, закусывая губу. Оказавшись над ней, он стал неистово брать, но нестандартным способом, как шлюху.

Она подчинилась, наверное, тоже хотела испытать, то, что ещё ни с кем не делала. Кажется, она вошла в азарт и чересчур, не удивляясь, не сопротивляясь тому, что далее последовало. Она была в экстазе, впрочем, как и он. Её лицо было искажённо, тело натянуто как струна. Темп их движений был запредельный, вымотал обоих. И это нравилось обоим. Они теряли реальность. Ей хотелось ещё больших впечатлений. И он ей давал, пока не расслабилось её тело и не помутнели глаза от пережитого оргазма, те были по-настоящему дикими. Когда их тела обмякли, они как подкошенные плашмя упали на постель. В объятьях они делились впечатлениями, по ходу занимаясь вновь грязным сексом. Так было несколько раз.

После чего одевшись, виртуозная партнёрша сказала, что ей надо домой, попросив проводить до дому.

Коновалов поймал такси, так как сам везти машину не хотел, был слишком навеселе.

В машине он стал к ней приставать, залезая рукой под юбку, ощущая тепло между ног.

Таксист наблюдал за парочкой искоса глядя в зеркало заднего обзора.

Та, раздвинув ноги, жаждала продолжения, и он, массируя тонкими пальцами промежность, доставлял удовольствие себе и ей. Дама едва сдерживалась, чтобы не застонать.

Показалось, они были в экстазе. Подъехав к дому. Коновалов расплатившись с водителем, не обращая на него внимания, взял ватное тело дамы на руки и понёс к подъезду. Войдя внутрь, вломившись в лифт, они тут же занялись сексом.

После чего выйдя, дама, оправляя одежду, сказала:

– Спасибо, «мышонок», я убегаю, сейчас должен муж подъехать. Не злись. Повтора не будет… – открыв дверь, исчезла за ней, оставив его в полном неадеквате.

Он, кажется, не понимал, что произошло; тяжело дыша, теребя рукой шевелюру, стоял столбом перед лифтом, пока не открылись дверцы и из них не вышел плотный моложавый холёный мужичок.

Тот держал в руках огромный букет роз. Не обращая внимания на Коновалова, направился к той двери, за которой исчезла та; посмотрев вслед, шагнув в кабинку, сплюнув, зло пробурчал:

– Тварь!.. – нажимая кнопку первого этажа, исчезая в кабинке, спешил покинуть это место.

После этой встречи он впал в депрессию. Его не посчитали лучше, раз оставили всё как есть без последующих встреч тет-атет.

Мужские фантазии сделали их рабом. Он стал искать новые имена, тела разнообразя секс, и, кажется, на этом не мог остановиться. Он желал каждую. И вот новая трагедия, новый облом…

…Таня, рассказав эту историю, подытожила:

– Правильно сделала. Все равно бы искал других, а ты бы ещё страдала… – улыбнувшись, – а работу найдёшь.

Инна буркнула:

– Найду!..

Сославшись, что ей после всего этого надо выспаться, кутаясь в халат, поспешила в комнату. Таня, оставив подругу одну наедине пошла на встречу с Олесей, Анной Кропоткиной. Та до сих пор не могла привыкнуть к её новому имени…

…На следующее утро, Инна, спросонья посмотрев за окно, нашла, что все говорит о переменах, вокруг стояла цветущая весна. Одевшись в респектабельный костюм, что ей подарила Таня, оценив себя в зеркале, поспешила на собеседование.

Там ей не отказали, но и не взяли. Сказали, что если «один товарищ» не будет справляться, то ей в течение месяца обязательно перезвонит начальник отдела «наружки». Добродушная сотрудница уже на выходе второпях шепнула, что приняли «блатного», но тот «никакой», практически ничего не знает и не умеет. Это Инну где-то как-то радовало.

Она не стала расстраиваться, считая, что надо использовать все шансы. После телефонного разговора с директором второго агентства поспешила на новое собеседование. Директор агентства был совсем «мальчишка», холёное дитя олигархов. Тот хотел взять на работу менеджера с окладом 45 тысяч рублей при этом, чтобы сотрудник делал бы всё чуть ли не за всех, чтобы уж наверняка не тратить деньги на зарплату других.

Именно поэтому штат был в лице четырёх сотрудников. Вот здесь, точку над «и» поставила Инна, сказав, что ей в другом агентстве давали оклад чуть ли не в два раза больше; посмотрев свысока на незадачливого директора, держа осанку, удалилась, оставив того в недоумение.

Инна никогда не думала, что она сможет вот так с гонором выйти. Оставив в прострации такого холенного молодого человека, что решил сделать ставку на людях, которые приехали искать своё счастье в мегаполисе. Ей не было интересно проходить всё по второму кругу.

Инна, как-никак была натаскана в рекламном бизнесе, и начинать с нуля абсолютно не хотела. Ей необходима планка выше, чтобы сделать старт в забеге по новой Москве. Успокоив себя этим, она поспешила домой, по ходу отмечая изменения в полюбившемся ей городе. Они были налицо.

Москва блистала в новом наряде, представ весенней красавицей. У Инны было хорошее настроение с удовольствием рассматривала прохожих, те спешили по улицам, сновали туда-сюда, как муравьи в муравейнике; представив, что она одна из них ей стало смешно.

Москва была лучше и добрее чем кто-либо о ней мог сказать, брюзжа, говоря, что она – настоящий омут. Москва – большой светлый город. В нем светло, тепло и уютно. Инна невольно поймала взгляд бомжа, что стоял у метро с просящей рукой. Немного смутившись, всё же приняла позицию «обвинителя» считая, что всё-таки можно попробовать и зарабатывать себе на жизнь. Ей не хотелось его осуждать, поэтому подав ему на руку 100 рублей, помчалась внутрь метрополитена.

Людской поток двигался в одном темпе; ей приходилось на ходу под него подстраиваться, чтобы её не сбили рвущиеся вперёд то ли москвичи, то ли приезжие. Так оказавшись на платформе в ожидание электропоезда, Инна стала любоваться масштабностью и величием московского метро. Это нечто!.. Никогда нельзя насмотреться им. Всегда отыскиваешь в нем что-то новое, что цепляет любопытный глаз.

Оказавшись в одном из вагонов подъехавшего электропоезда, глядя на пассажиров, приняв гордую осанку, ощутила себя москвичкой; неважно, что сейчас нет работы. Нет сегодня, появится завтра.

С такими мыслями она доехала до своей станции; оказавшись на эскалаторе, она заметила парня так похожего на того из прошлого. Он был в наушниках, точно, как и тот. Прошмыгнув мимо неё, парень не обратил на неё никакого внимания. Ей показалось, что это мистика. Но к чему? Понимая, что возможно это «знак». А может быть её разыгравшаяся фантазия. Тяжело вздохнув, поспешила на выход. Путь до дома был ускоренным. Она очень хотела в туалет. В биотуалеты не ходила, считая это полным отстоем. Ей ещё не приходилось бывать там.

Она летела домой буквально на парах, оказавшись у дома, сдерживая резь в животе, пробормотала:

– Только бы лифт не был занят… – опрометью вбегая в свой подъезд.

Лифт был свободный. Попав внутрь, попыталась отдышаться, думая: Слава Богу, дома…

Дома, сидя на унитазе, перезвонила Тане, рассказав, что и как…

Пустив слезу, искренне призналась:

– Совсем не знаю, что делать.

Таня, в свою очередь, успокоив подругу, предложила пожить некоторое время на даче у ее тётки. Говоря, что та скучает, да и заодно, и она, Инна, сама отвлечётся на грядках; утверждая, что там будет, чем заняться. Дав адрес тётки, Таня сказала, чтобы Инна поехала к ней, прямо с раннего утра; заверив, что тётку непременно предупредит.

Инна, успокоившись, целый день была в предвкушение загородной поездки. Она давно мечтала побывать за городом, ещё никогда не была на московской даче. Тем более по рассказам Тани слышала, что её тётка была некогда даже очень «крутая». Остановившись на этом варианте считая, что это лучше, чем сидеть в ожидание возможно целый месяц, Инна наскоро начала пересматривать свои вещи, упаковывая дорожный чемодан. Дорога всегда что-то новое…

Глава 8. Дача

…Ранним утром, оказавшись на подмосковной даче оглянувшись по сторонам, Инна поняла, что жизнь начинает новый виток. Пока ещё не осознавая: какой?! Она стала искать в этом хорошее. В воздухе пахло свежестью, романтикой. Весна вошла в свои права, вокруг всё как-то вмиг зазеленело и расцвело, и это было заметнее, нежели в мегаполисе.

Таким образом, попав туда, где ей суждено провести возможно, месяц, Инна стала ждать знакомства с Татьяной Михайловной Васильевой, замшелой москвичкой из тех породистых, которые принимают всех приезжих, считая тех «лимитой».

В калитке её встретила прислуга, Катя, девушка, молдаванка. Узнав от Инны, кто она, забрав её багаж, предложила пройти в дом. Инна была уставшая, так как всегда плохо переносила дорогу в электричке. Её до сих пор подташнивало, поэтому была рада отдать свой нехитрый багаж молодой девушке; с оглядкой по сторонам с тревогой и подспудным любопытством последовала за ней в дом.

На пороге дома их встретила Танина тётка. Она выглядела несколько помпезно стоя с сигаретой в руке в атласном халате, который был в пол. При всем этом т с напыщенностью осматривала с ног до головы, сквозь едкий дым, поедая глазами новоявленную женщину с которой придётся делить кров. Инна невольно ощутила внутреннюю дрожь.

Как только Инна оказалась рядом с ней, та буркнула:

– Ну, здравствуйте, ждём!.. Таня мне о Вас все рассказала… – насквозь пронизывая взглядом, – рада видеть…

Все молча прошли в дом. Уже оказавшись внутри дома в отведённой ей комнате, Инна с облегчением вздохнула.

Катя помогла разобрать чемодан, разложив вещи по местам. По ходу незатейливого разговора Инна выяснила, что девушка дочь прислуги и учится в местном аграрном колледже на третьем курсе. Найдя между собой много общего, они договорились вместе погулять. Катя пообещала показать Инне близлежащие окрестности.

Через некоторое время после приглашения к столу, которое сделала мать Кати, Анна, они спустились вниз.

Стол был накрыт как должно. На нем в антикварной супнице стояли за версту пахучие горячие щи, тарелка с котлетами, пюре, пару салатов, фрукты и бутылка домашнего вина из смородины.

Тётка, приглашая Инну сесть за стол, буркнула:

– Прости то, что успели приготовить… – глядя на Анну, – то, что успела… – с укором глядя на ту, – моя девка проспала.

Все тут же сели за стол, и Анна тоже. В доме Татьяны Михайловны все были равны, не смотря на то, кто ты в этом доме. За стол садились все без всяких там предвзятостей.

Уже за столом тётка в шутку бросила:

– Ты вижу девка хорошая!.. Так что особенно не переживай!.. Найдём тебе жениха.

Инна залилась краской.

Та поспешила подметить:

– Смотрю стеснительная. Ты не тушуйся. Я у Таньки моей всю подноготную о тебе выведала, так что будь у меня как дома.

Приняв очередной бокал вина, глядя в упор на Инну, отмечая про себя как, молодая женщина орудует вилкой с ножом, в очередной раз подметила:

– Смотрю с манерами. Хвалю!.. – удивляясь, – до сих пор не понимаю откуда в Вас у всех из Раненбурга этот лоск?

Инна, искоса взглянув на хозяйку дома, парировала:

– От Меньшикова!..

Татьяна Михайловна тут же осеклась, потупив взгляд, тыча вилкой в салат.

В той, по-видимому, шла внутренняя борьба. Она не ожидала такого отпора со стороны простушки Инны.

Посмотрев на неё с кривой усмешкой, женщина выдавила:

– М-да… Куда уж нам?! – вынув из кармана свободного балахона пачку сигарет, закурила. Руки её дрожали, но она старалась это скрыть.

Продолжение застолья было тягостным. Вскоре все вышли из-за стола, разбежавшись, кто куда. Благо места в доме было не мерено. Трёхэтажный дом прятал в своих просторах всех, кто хотел уединиться.

И, кажется, никто не замечал отсутствия рядом с собой кого-либо из домочадцев.

Оказавшись в отведённой комнате, Инна плашмя упала на постель. Она как никто хотела выспаться, забыться, уйти от всех проблем, поэтому поспешила принять снотворное, чтобы ей не прошлось мучиться в терзаниях. Незаметно для себя Инна впадала в дрёму. Нирвана ворвалась в её сознание, некой вспышкой накрыв крылатой темнотой.

Инна впускала её в полной прострации, с любопытством вглядываясь в темень, ища в ней хотя бы какой-нибудь лучик возможно из будущего. Так незаметно для себя она уснула, уйдя в ночь…

…Проснувшись утром от назойливого солнечного луча, что щекотал щёку, Инна сначала не поняла, что с ней происходит и где находится. Кажется, что она до сих пор была в прострации. В коридоре послышался мужской голос. Встав побежала посмотреть, кто бы это мог быть? Резко открыв дверь, увидела в коридоре молодого мужчину. Тот, посмотрев на неё, буркнул:

– Опять мАма кого-то в дом притащила!.. – возмущённо, – что за манера тащить в дом всех, кто вызывает жалость.

Это было сравни пощёчине. Отпрянув назад, закрыла дверь. Стоя спиной к двери Инна всем телом дрожала. Такого отношения к себе она ещё видела. Зло, сверкая глазами, поспешила в постель, с головой накрывшись одеялом, разревелась. Это было сравни нарыву, что вдруг неожиданно прорвался. Выплакав всю горечь обид, решила взять себя в руки для начала привести себя в порядок. Она чувствовала себя неуютно в отведённой комнате. Скорее это была комната для заезжих гостей без определённого статуса, вроде таких случайных, как и она. Нагнетало то, что мебель была слишком трухлявая от старости изъеденная жучками. На стенах старые картины, скорее всего, не оригиналы и множество портретов. На одном из них она узнала мужчину, с которым только что столкнулась в дверях. Тот в детском возрасте сидел на коленях Татьяны Михайловны, внизу была надпись. «Дача 1983 год. Я и крестник Ванечка». Теперь она знала, как зовут того, которого уже ненавидела.

Вскользь бросив злой взгляд, с желчью в голосе прошептала:

– Да уж, видно тот привязан к юбке крестной. Ну, мы ещё посмотрим, кто есть, кто?! – решительно направляясь принимать душ.