Путин. Зрелость Президента Видова Ольга

Схватка с олигархами

Говоря в своей программной речи о диктате теневой экономики и неэффективном государстве, Владимир Путин прежде всего имел в виду власть, пронизанную коррупцией, которая «не может защитить предприятие от произвола чиновников и грабежа со стороны криминалитета». Криминалитет, тесно связанный с коррумпированными чиновниками, – одним словом, мафия – вот за что необходимо было взяться в первую очередь.

Следовало подавить организованную преступность. Бандиты, связанные с властями, контролировали все сферы жизни на региональном уровне. В банках отмывались огромные деньги, функционировал нелегальный рынок, налоги практически не поступали в государственную казну.

Но страшнее было другое. С 1992 по 2000 год произошло развращение бывшего советского общества. Оно привыкло жить и мыслить категориями теневой экономики.

На государственном уровне процветали взятки. С их помощью решались все экономические проблемы. При этом права собственников не были защищены, поэтому они стремились вывести свои доходы за пределы России.

В этот период жизни российского общества процветала только Москва. Она являлась неким государством в государстве. Деньги со всей России стекались именно в столицу.

Обозначилось и стремление людей к чиновным постам. В силу определенного статуса можно было брать взятки, откаты для реализации своих представлений о хорошей жизни. А они расширялись по мере возрастания благосостояния чиновника.

Неудивительно, что буквально через месяц, после того как Путин официально приступил к своим обязанностям, произошел обыск в тюменском офисе нефтяной компании ТНК, которая входила в «Альфа-Групп» Петра Авена.

Создавая новые международные и внутренние структуры, Владимир Путин полагал, что страна должна сделать огромный рывок из сырьевого болота к статусу высокоразвитой энергетической державы. Если в период правления Ельцина энергоресурсы безоглядно раздавались в частные руки, то новый президент решает собрать их и поставить на службу государству.

Путин был уверен в том, что нужно добиваться этого. В России должны быть созданы интегрированные корпорации – предприятия с длинными технологическими цепочками, включающими добычу сырья и производство конечного наукоемкого и дорогого продукта.

Компания «Газпром», созданная на базе советского министерства газовой промышленности, при Ельцине была приватизирована. Государство имело в ней всего 40 % акций. Неудивительно, что она была предельно коррумпирована, уклонялась от налогов. В то время как нефтяная промышленность в России в ельцинское правление уже была раздроблена, компания «Газпром», напротив, являлась монополистом в своей сфере. Она представляла собой монолитную пирамиду, в которую были встроены и разведка, и добыча, и транспортировка, и продажа газа.

Однако были предприняты попытки раздробить и «Газпром». Премьер Михаил Касьянов очень хотел превратить компанию в ряд мелких предприятий, которые можно бы было легко приватизировать.

Понимая, что глава «Газпрома» может влиять на политику страны, Владимир Путин выдвинул на пост главы совета директоров Дмитрия Медведева, заместителя главы администрации Президента РФ. Через некоторое время председателем правления ОАО «Газпром» стал Алексей Миллер, в прошлом заместитель министра энергетики.

Миллер выявил тот факт, что часть активов «Газпрома» осела в структурах, связанных с частными лицами. В их числе был и «Сибур», что дало основание Путину как-то высказать Миллеру такое пожелание: «Необходимо серьезно относиться к вопросам собственности, а то рот разинете, и не будет у вас не только «Сибура», но и других предприятий».

Дело в том, что контрольный пакет акций Сибирско-Уральской нефтегазохимической компании («Сибур») в результате хитрых манипуляций оказался у Якова Голдовского. Он продал его за большие деньги тому же «Газпрому», от которого некогда получил кредит на покупку этих же самых ценных бумаг. Подобных сюжетов было много.

Проводя инвентаризацию «Газпрома», Миллер выяснил, что проданный «Сибур» далеко не тот, чем ему следовало быть. Настоящий по-прежнему находился в руках Голдовского.

На предложения выбыть из компании тот ответил отказом. За день до собрания акционеров «Сибура» Голдовский был арестован по статье УК РФ «Злоупотребление должностными полномочиями» и приговорен к семи месяцам лишения свободы. Так Алексей Миллер начал выполнять данное президенту слово об установлении государственного контроля в самой компании «Газпром». Она, в свою очередь, возвращала контроль над активами, утраченными ранее.

Этот эпизод с Голдовским настолько повлиял на сознание держателей нефтегазовых активов, разбросанных по стране, что в середине 2005 года госконтроль над «Газпромом» был окончательно установлен.

Путин понимал, что благодаря мощным российским энергоресурсам можно было войти в экономику Западной Европы, занять там достойное место, а если понадобится, то и двинуться на Юго-Восток. Так был разработан документ под названием «Энергостратегия России в 2001–2020 годах».

Владимир Путин рассчитывал на приобретение Россией в Европе заводов и электростанций, оснащенных новыми технологиями. Наши партнеры, соответственно, получили бы право на разработку сибирских месторождений нефти и газа. Москва рассчитывала, что с Запада к нам пойдут технологии и инвестиции. Однако европейские компании потребовали от России открыть ее трубопроводы для всех желающих, а к себе не впустили.

Тогда Путин решил иным путем преодолеть барьер, отделявший Россию от Европы. Он еще ориентировался на создание общей европейской крыши, куда вошла бы и Россия, поэтому принял решение о погашении долга перед Парижским клубом. После чего Россия должна была, по мнению президента, восприниматься в Европе как равноправный партнер.

Путин прекрасно понимал, что государственная власть в России ослаблена. Авантюрная программа приватизации привела к тому, что стратегическая собственность России оказалась в руках случайных людей. Запасы нефти, газа, металлов стали частной собственностью. Лишь 4 % всей нефти России к началу XXI века контролировалось государством. Больше того, владельцы стратегических запасов страны старались не платить в казну государства даже символических налогов.

В январе 2001 года на встрече с промышленниками Путин жестко сказал: «Ситуация, при которой две скважины находятся рядом и работают примерно одинаково, но одна платит налога в три раза меньше, чем другая, мало кого может устроить. «Оскорблять» нефть всякими несуразными названиями типа нефтяной жидкости должно стать не модно, надо прекратить такие манипуляции в области лингвистики».

Именно в это время Путин дистанцировался от экс-президента, который попытался повлиять на некоторые его решения. 26 января 2001 года нижняя палата парламента урезала неограниченный иммунитет экс-президента Ельцина. Она приняла в третьем и последнем чтении текст, предусматривающий отмену иммунитета в случае совершения во время правления тяжких преступлений, в том числе отмывания денег в крупных масштабах или организованного группой. В день рождения Ельцина, 31 января, за этот проект закона проголосовал почти единогласно и Совет Федерации.

Агентства новостей тут же раструбили на весь мир о том, что экс-президент Борис Ельцин может стать первым, против кого будет применен этот закон. Возможно, ему теперь придется опасаться уголовного преследования. Не случайно уже в феврале Путин подписал закон об ограничении иммунитета бывшего президента России, тем самым окончательно освободился от прежних моральных обязательств.

Путин понимал, что нужно срочно отделять компрадорских олигархов от государственной власти. Это очень болезненный процесс, но его следует начинать для оздоровления больного государственного аппарата, экономики, да и всего российского общества.

Он прямо и достаточно жестко представил свою позицию: «Надо исключить то, чтобы кое-кто присосался к власти и мог использовать это в своих целях. Ни один клан, ни один олигарх не должен быть приближен к региональной и к федеральной власти – они должны быть равноудалены от власти».

Он прямо дал понять, что если олигархи не будут вмешиваться в политику государства, станут исправно платить налоги, то пересмотра приватизации не будет. Герман Греф сразу после этого прокомментировал слова президента: «Путин четко дал понять, что ни национализации, ни экспроприации собственности не планируется. Он объяснил им так: мы идем вам навстречу. Мы резко снижаем налоги, мы создаем благоприятный инвестиционный климат и защищаем права собственности. Но поскольку мы снижаем налоги, пожалуйста, вы должны платить их. И второе: если вы уж занялись бизнесом, то и занимайтесь бизнесом».

Владимир Потанин высказался по этому поводу так: «Олигархи назначили себя элитой, но народ не принимает этой элиты. Мы должны вести себя лучше».

Правильно поняли ситуацию Алекперов («Лукойл»), Абрамович («Сибнефть») и другие. Эти бизнесмены заверили президента в своей лояльности.

Однако предупреждение, которое президент сделал олигархам, не все сразу приняли всерьез. Реакция со стороны олигархической элиты была нервно-негативной. Ведь Путин поставил перед своей командой задачу проанализировать состояние дел не только в отношении российского газа, но и нефтяных компаний.

Следом за «Газпромом» началась инвентаризация нефтедобывающих компаний. Преследуя эту цель, Владимир Путин предложил Игорю Сечину войти в совет директоров государственной компании «Роснефть», с тем чтобы детально разобраться в ситуации, сложившейся на рынке, постараться увеличить нефтяные резервы, взять их под государственный контроль.

То, что президент услышал по истечении некоторого времени, другого человека могло бы повергнуть в шок. Игорь Сечин доложил главе государства о том, что его компания владеет небольшим ручейком, а реки российской нефти находятся в частных руках, в основном – в ЮКОСе, главой которого является олигарх Михаил Ходорковский.

После распада Советского Союза в мутной воде стали ловить золотых рыбок многие продвинутые деятели. Сумел сделать это и Ходорковский. Скромная компания при Фрунзенском райкоме комсомола скоро превратилась в банк «Менатеп». На раутах и приемах, поражавших роскошью, Ходорковский быстро понял: подкупая чиновников, можно добиться всего, что желаешь. Так началась его работа по развращению государственного аппарата всех родов и уровней.

Справедливости ради надо сказать, что, конечно, Ходорковский был не одинок в подобных действиях. Однако к 2003 году стало очевидно, что именно владелец ЮКОСа проявлял особую активность в политической сфере.

В апреле он подписал соглашение о слиянии с «Сибнефтью» Абрамовича, в результате чего эта нефтяная компания должна была стать четвертой в мире. Начались переговоры с «Шеврон Тексако» и «Эксон Мобил».

Одновременно Ходорковский занимался финансированием различных партий – «Союза правых сил», «Яблока» и даже КПРФ для усиления своего влияния на принятие законов, выгодных его компании. Не исключено, что он хотел создать контролируемое конституционное большинство в парламенте. По свидетельству Германа Грефа, без одобрения ЮКОСа в Государственной думе не проходил ни один проект.

Трагической ошибкой одного из самых богатых и влиятельных российских олигархов стало то, что он судил о Владимире Путине с позиций ельцинских времен. Ходорковский всеми правдами и неправдами овладел целым рядом крупных нефтяных месторождений, сформировал гигантскую компанию ЮКОС и стал смотреть на мир свысока. Даже Президент России в его глазах не являлся фигурой достаточно значимой, так как был небогат, а потому, по мнению олигарха, зависим. Государство же, которое Путин возглавил, было просто нищим, а нужные структуры – подкупленными.

Но Ходорковский не учел одного важного обстоятельства. Он забыл, что, в сущности, его богатство, как и у других олигархов, было добыто неправедными путями, в результате чего российский народ и был ввергнут в нищету.

Здесь уместно вспомнить, что еще в октябре 1998 года газета «Аргументы и факты» опубликовала открытое письмо Эдуарда Тополя к Березовскому, Гусинскому, Смоленскому, Ходорковскому и остальным олигархам под названием «Возлюбите Россию, Борис Абрамович!». Автор письма предупреждал их о том, что они могут стать изгоями российского общества, если не предпримут усилия для завоевания симпатий народа. Для этого следует вкладывать деньги в экономику России, оказывать поддержку социальной сфере, заниматься меценатством.

«Что вы собираетесь сделать с этой страной? Уронить ее в хаос нищеты и войн или поднять из грязи? И понимаете ли вы, что такой шанс выпадает раз в тысячу лет? И чувствуете ли свою ответственность перед нашим народом за свои действия?..»

Имена самых богатых людей России не случайно волновали Эдуарда Тополя. Он понимал, что их доходы были получены в результате самого вульгарного растаскивания народного богатства. Этой группой были созданы законы, позволяющие им жить так, как они хотели.

Эти персоны пытались использовать свое богатство для приобретения политического веса в России и за рубежом, не брезговали самыми примитивными методами – подкупами и даже убийствами. С этой целью они создали свои охранные службы и средства массовой информации.

Первым олигархом, у которого не выдержали нервы, был Владимир Гусинский. Он вполне заслужил жесткую образную характеристику, данную Путиным в интервью газете «Карьера дела сера»: «Рассовал по карманам свыше миллиарда долларов, не хочет их отдавать, а пытается использовать подконтрольные ему средства массовой информации в качестве инструмента шантажа государства».

Действительно, Гусинский жил широко, как и прочие олигархи, выскочившие из грязи в князи. Он обзавелся собственностью во всех концах мира, посещал шикарные рестораны, направо-налево давал интервью.

Млея от восторга, журналисты писали, к примеру, так: «Лучи испанского солнца играют в бассейне за окнами его шикарной виллы El Crucero, расположенной на фешенебельном курорте Сотогранде. Журчит мраморный фонтан в форме дельфина. Незаметно ходят слуги и охранники».

В 1996 году он вложил большие деньги в кампанию по избранию Ельцина Президентом РФ и получил за это «четвертую кнопку» телевидения. Президентским указом ему отдали НТВ, ставший общефедеральным каналом. Во время выборов 2000 года Гусинский активно использовал НТВ в поддержке противников Путина. «Наезд» на нового президента был им продолжен и после выборов.

Вместе с Березовским Гусинский участвовал в информационной войне против руководства страны. Он вбросил в СМИ гнусный сюжет о причастности российских спецслужб к взрывам в Москве и Волгодонске. Запад с удовольствием проглотил эту информацию.

Владимир Путин понимал, что если СМИ будут служить олигархам, как это было прежде, то влияние государственной власти на общество может быть ослаблено.

13 июня 2000 года Владимир Гусинский был арестован и препровожден в Бутырскую тюрьму в связи с уголовным делом о приватизации компании «Русское видео». Через три дня он вышел оттуда и тут же заявил, что его арест – месть со стороны Президента РФ и его окружения.

Владимир Путин довольно обстоятельно говорил о сомнительном характере происхождения богатства Гусинского, о задержке возвращения кредитов на сотни миллионов долларов. Вместе с тем позиция президента была сдержанной. Как юрист он понимал, что арестовывать олигарха не следовало, можно было взять лишь подписку о невыезде. Однако заметим, что это было его личное мнение. Прокуратура России не подчиняется ни президенту, ни правительству. Иными словами, он вновь напомнил обществу о том, что надо опираться на законы.

Общественность России занималась гаданием: кому же не угодил Гусинский. Версии были самые разные. Ссылались на Александра Волошина, на силовиков, на заказ со стороны Березовского, который был доволен арестом Гусинского, но не действиями президента.

«Обеспечение юридически безупречных условий, при которых телекомпания НТВ, субсидированная Гусинским, перестала существовать, – есть колоссальное достижение информационной политики путинской власти. Перестало действовать крупнокалиберное информационное орудие, заряжаемое разрушительными снарядами, стреляющее прицельно по самым чувствительным центрам государственной и народной жизни. Артиллерийский наводчик этой пушки находился в Лэнгли и в штаб-квартире НАТО. Заряжающий – в студии «Останкино». Взрывы – в каждом русском доме», – писал Александр Проханов.

Борис Березовский, сложив с себя полномочия депутата Госдумы, сразу противопоставил себя Владимиру Путину. Он сделал несколько громких заявлений и выпадов против действующего президента. Правда, его намерение стать эпицентром объединенной оппозиции сразу провалилось.

Политолог Глеб Павловский так охарактеризовал эту ситуацию: «Березовский не случайно видит в реформах Путина чуть ли не крушение государственного строя. Для него государством был теневой баланс политики, где конституционные роли, такие как «губернатор», «партия», «СМИ», стали псевдонимами нелегальных точек торговли властью. Не хочу злоупотреблять критикой, но его последний демарш – это, с моей точки зрения, признание провала. Березовский пытался поставить в зависимость Путина, используя свои обычные средства: СМИ, деньги, связь с недовольными. Не вышло. Путин обесценил политический рынок, на котором Березовский занимал прочные позиции. Сегодня власть перестает быть оптовым потребителем коррупционных услуг – рынок падает, и бойкое место посредника на нем уже ничего не стоит».

Российская прокуратура предъявила обвинения олигарху Борису Березовскому по статье о мошенничестве в особо крупных размерах. Он предпочел эмиграцию.

Теперь уже почти всем было понятно, что за годы правления Ельцина Россия стала придатком англосаксонского капитализма, а российский олигархат не случайно приобрел высокий авторитет в США и Европе. Не идентифицируя себя с Россией, олигархи своими близорукими действиями сделали все, чтобы восстановить против себя российский народ.

В сущности, и Гусинский, и Березовский, и Смоленский, да и Ходорковский, впрочем, и им подобные, чувствовали себя на земле России временщиками. Они не связывали с ней будущее своих детей, ощущали себя вне контекста национальных интересов страны, из которой выкачивали несметные богатства.

В результате Владимир Путин высвободил для государственного вещания несколько влиятельных каналов ОРТ и НТВ. Второй из них был передан компании «Газпром», которой задолжал огромную сумму.

Сгустились тучи и над головой Михаила Ходорковского. В 2003 году Путин во время встречи с ним призвал его отказаться от финансирования партий. На что олигарх издевательски ответил, что это делает не ЮКОС, а лично он, Ходорковский, и менеджеры компании.

Уверенность Михаила Ходорковского в себе подкреплялась многомиллиардным состоянием, крепкими связями с Западом. Поэтому он считал, что может игнорировать предупреждения президента, не допускал даже мысли о том, что его посмеют тронуть. За него тут же вступится руководство США. Эта уверенность строилась на том небезосновательном тогда положении, что он преподносил США Россию как нефтяной резервуар.

Леонид Невзлин, коллега Ходорковского, во время встречи с Кондолизой Райс говорил, что на следующем витке политического цикла России они с Ходорковским займут ключевые позиции во властной машине, либо их влияние на власть будет увеличено. Под их нажимом Россия может пойти на ядерное разоружение.

Владимир Путин ясно понимал, что ядерное оружие России оставалось мощнейшим гарантом ее безопасности. США, конечно, выгодно говорить о разоружении, так как у них имелось высокотехнологичное оружие и гигантская, хорошо оснащенная армия. Лишив Россию ядерного оружия, США станут единственными правителями мира. Югославия уже обозначила, как это будет выглядеть.

Путин все прекрасно осознавал. Неудивительно, что олигархи хранят свои капиталы на Западе. Они в любой момент готовы покинуть Россию. Интересы президента-государственника и компрадорского частного капитала рано или поздно должны были столкнуться и вылиться в конфликт.

Ходорковский, выступавший в авангарде олигархата, в сущности, был обречен на противостояние с действующим Президентом России. По своему духовному строю они были людьми, находящимися на противоположных полюсах.

Между тем даже в оппозиционной печати все чаще стали публиковаться высказывания в пользу президента. В газете «Завтра» появились такие строки: «Путин вызывает сочувствие. Ему хочется верить. Хочется помогать. Да и как не помочь ему, убирающему нечистоты в родном храме, где враг устроил конюшню».

Против Путина вдруг перестали выступать лидеры партии «Яблоко» и КПРФ.

Газета «Московские новости» констатировала: «Ни для кого не секрет, что даже в лице КПРФ Путин имеет в большей мере союзника, чем оппонента. Не пошевелив и пальцем, Путин сумел сделать то, что не удавалось Ельцину, – ликвидировать «непримиримую» оппозицию. Даже «Русское национальное единство», оказавшись на грани раскола, намерено было учредить новую организацию, которая могла бы поддержать Президента РФ в его борьбе с экстремизмом и терроризмом».

Постепенно российскому народу приоткрывались все новые привлекательные черты характера Владимира Путина. Главным из них было умение принимать трудные решения, при этом не перекладывать ответственность на плечи других, брать ее на себя. А ироническое отношение к миру в сочетании с быстротой реакции и острым образным языком вызывали чувство симпатии и уважения всех, кто бы с ним ни общался.

Широко известной стала ситуация, в какую попал Александр Ширвиндт. Знаменитый артист увидел в театре Путина, протянул ему руку и представился: «Шура». Он получил незамедлительный ответ: «Вова».

– Может быть, выпьем за знакомство? – нашелся Ширвиндт.

– А почему бы и нет? – ответил Путин, и они пошли в сторону театрального буфета.

Другой случай. На вопрос, будет ли Россия вступать в НАТО, Путин ответил: «Почему бы нет?» Этими вот тремя словами он породил массу слухов и глубокомысленных комментариев.

На вопрос «А что будет у нас в России с банковской тайной?» он ответил предельно кратко: «А она была?»

Лондонская газета «Таймс» сообщала: «Лидеры восьмерки страдают от острого языка Путина. На прошлой неделе жертвой стал Дик Чейни. В субботу – президент Буш. Потом наступила очередь Тони Блэра. Похоже, никто не защищен от язвительных шуток президента Владимира Путина».

Народ быстро оценил шутливые и ироничные выпады президента. Стало ясно, что Путин далеко не так прост, как могло показаться на первый взгляд. Острый ум, мгновенная реакция на слова оппонента, меткие высказывания, пронизанные иронией, – все это заставляло считаться с таким человеком, рождало симпатию.

Многие губернаторы, до этого несколько настороженно относившиеся к новому президенту, стали искренне поддерживать его стремление укрепить федеральную власть в России. В свою очередь Путин, обращаясь к ним, сказал: «Мне часто задавали вопрос: как вам удалось добиться, чтобы региональные лидеры в верхней палате парламента при принятии закона о том, что они не будут там больше работать, проголосовали как бы сами против себя? Ведь никто рук не выкручивал на самом деле. Никто не принуждал к этому решению. Да, я твердо заявил о своей позиции, сделал это открыто и публично. Но эффект был даже для меня необычным. Вы знаете почему? Да потому, что они сами стали понимать и чувствовать, что неурегулированность в федеральной сфере в этом плане мешает развитию не только всего государства, но прежде всего самих регионов. Это было их ответственное решение. С моей подачи, но решение было их».

Между тем Михаил Ходорковский продолжал бурную деятельность. Он разъезжал по регионам России и откровенно пытался купить депутатов будущего парламента. Не все, к кому обращался Ходорковский, реагировали так, как ему хотелось, но были и такие, кто легко поддавался соблазну, преподносимому в разных вариантах и видах.

Надо сказать, что подкуп депутатов Государственной думы был тогда, к сожалению, весьма распространенным явлением. Они быстро обретали целые состояния и тут же прятали их за пределами России. В сущности, продолжалось откровенное развращение россиян.

Наблюдая за этим, Владимир Путин пришел к выводу, что Михаил Ходорковский позиционировал себя уже выше государственной власти в России. Депутаты, купленные Ходорковским, отрабатывали полученное. Они принимали решения, выгодные олигарху. Законопроекты, поданные правительством России, проваливались один за другим. Так, например, был заблокирован законопроект «О налоге на дополнительный доход от добычи углеводородов», невыгодный для месторождений с высокой рентабельностью.

Герман Греф вспоминает эпизод, связанный с введением новых налогов на экспорт нефти. По этому поводу должно было состояться голосование в Думе. Накануне к нему пришел президент компании «ЮКОС – Москва» Василий Шахновский и заявил: «Все проголосуют против. Мы получили согласие каждого. И второе. Если вы будете настаивать, мы напишем коллективное письмо от имени всех производителей нефти с просьбой об отставке вас и господина Кудрина за недостаток профессионализма. Ничего личного, но, может, вы могли бы отложить обсуждение этого закона, и мы бы с вами пришли к некоторым договоренностям».

На следующий день Государственная дума провалила этот закон. Против введения налога на сверхдоходы нефтяных компаний проголосовали даже коммунисты.

Греф позже так среагировал на это: «Коммунисты, которые должны были бы быть в первых рядах борцов за социально направленную политику, проголосовали против налога на сверхдоходы нефтяных компаний!»

В результате цены на нефть возрастали, а деньги за нее продолжали течь мимо государственной казны.

Владимир Путин, внимательно наблюдавший за положением дел в Государственной думе, в беседах с лидерами фракций, с депутатами констатировал: «Даже более мягкие вещи сегодня уже не проходят, потому что те, кто не заинтересован в их прохождении, блокируют их. И делают это эффективно… Вот Селезнев – я доверяю ему как председателю Государственной думы – говорит мне: «Вы знаете, я молчал, и вы можете поверить в мою искренность и объективность. Просто уже тошнит, не могу уже больше сидеть. Кроме того, что и так тяжело, текущие дела, но то, что бизнес творит в зале, – это просто переходит границы»».

В ЮКОСе к этому времени верховодили американцы. Ходорковский пользовался огромной поддержкой США. Он игнорировал Президента России, готовился продать американцам часть своей компании, в то время как государство в лице Путина собирало ресурсы, уведенные в частные руки.

19 февраля 2003 года на встрече ведущих бизнесменов с президентом в Екатерининском зале Кремля Ходорковский, в сущности, обвинил государственную компанию «Роснефть» в том, что она скупает большие месторождения на севере России. Он прямо предъявил претензии Путину по части этих сделок.

Путин поглядел на Ходорковского и очень сдержанно дал понять, что, вообще-то, именно государству следует увеличивать запасы нефти. Полезные ископаемые должны принадлежать России, а не пребывать в руках частного монополиста, которому безразличны национальные интересы страны. В корректной форме он напомнил Ходорковскому о тех методах получения собственности, которые, мягко говоря, не способствовали уважительному отношению к олигархам, тем более со стороны Президента России. Путин помолчал и заметил, что у ЮКОСа, насколько ему известно, есть проблемы с неуплатой налогов.

Путин заявил, что государство будет бороться с коррупцией всеми возможными путями. Главное – создать такие условия, когда бизнесмены станут чувствовать себя легко и уверенно только тогда, когда будут соблюдать законы, а не нарушать их.

Похоже, все присутствующие поняли президента. Кроме Ходорковского. Политические амбиции его все возрастали.

Президенту докладывали, что Ходорковский делает ставку на Государственную думу, куда он проведет своих людей, финансируя партии и не гнушаясь прямым подкупом. Новый парламент мог назвать Ходорковского первым кандидатом на должность премьер-министра. Сценарий такого ползучего переворота вполне возможен, если своевременно не принять соответствующих мер по его разрушению.

Путину это было очевидно. Встал вопрос: что же необходимо предпринять для пресечения этих угроз?

Эпизод с Ходорковским показателен и поучителен. Владимир Путин понимал, что следует безусловно пресечь коррупционные связи парламентариев с олигархами.

Между тем планы Ходорковского разрастались. Он по-прежнему желал заключить сделку по приобретению «Сибнефти» и активизировался в переговорах с американскими нефтяными компаниями, старался привлечь их в качестве партнеров в новом концерне. Больше того, олигарх решил построить частный нефтепровод в Китай. Это несмотря на то, что транспортировка нефти была прерогативой государства и заметно питала бюджет.

Путин понимал, что уход под американское крыло, превращение компании ЮКОС в независимого от России игрока на мировом рынке ослабит государство. Только нефть способна восстановить экономику России.

Началось официальное расследование деятельности компании ЮКОС, связанное с неуплатой налогов.

Летом Институт национальной стратегии представил аналитический доклад политолога Станислава Белковского «Государство и олигархи». В нем говорилось о том, что олигархи готовят государственный переворот, собираются взять под контроль Государственную думу.

Кто-то из журналистов задал Владимиру Путину вопрос о том, знает ли он о докладе Белковского, и получил неожиданный ответ: «Я абсолютно убежден, что за последние годы пресловутая равноудаленность различных представителей бизнеса от органов власти и управления в стране все-таки состоялась… Что до тех, кто не согласен с этой позицией, то, как раньше говорили, иных уж нет, а те далече».

11 июля 2003 года в штаб-квартире ЮКОСа был произведен обыск, конфискованы документы. Ходорковский получил предупреждение о том, что ему угрожает. Почему он не поступил так, как Смоленский, Березовский и Гусинский, которые уехали из России и поселились на Западе? На этот вопрос можно ответить так: Михаил Касьянов и Александр Волошин поддерживали Ходорковского, дали ему гарантии.

Шестого августа в офисах, принадлежащих компании, были изъяты электронные файлы. Никто, правда, еще и не подозревал, что олигарха такого уровня можно подвергнуть аресту. Документы компании рассказали о многих нарушениях российского законодательства, но Ходорковский продолжал свою деятельность.

В октябре, буквально перед арестом, он посетил Берлин, где выступил с речью. В ней олигарх пообещал посвятить себя созданию российского гражданского общества, попросил у Германии поддержки в его борьбе с Кремлем.

Ходорковский посетил и Великобританию. Президент компании БиПи Джон Браун, которому Ходорковский предложил приобрести 25 % акций ЮКОСа, поразился той уверенности, с какой олигарх говорил о том, «как проводит людей в думу, как может обеспечить нефтяным компаниям не платить большие налоги и о том, как много влиятельных людей находится у него под контролем». По его признанию, Ходорковский показался ему слишком могущественным.

В октябре 2003 года Ходорковский был арестован. Ему было предъявлено обвинение по семи статьям УК РФ. Это хищение чужого имущества путем обмана в составе организованной группы в крупном размере (ст. 159); злостное неисполнение вступившего в законную силу решения суда представителями коммерческой организации (ст. 315); причинение имущественного ущерба собственникам путем обмана при отсутствии признаков хищения, совершенное организованной группой, в крупном размере (ч. 3 ст. 165); уклонение от уплаты налогов с организации в особо крупном размере группой лиц по предварительному сговору, неоднократно (ч. 2 ст. 199); уклонение физического лица от уплаты налога или страхового взноса в государственные внебюджетные фонды, совершенные в особо крупном размере (ч. 2 ст. 198); подделка официальных документов, совершенная неоднократно (ч. 2 ст. 327); растрата чужого имущества (ст. 160).

Соратники Ходорковского Невзлин, Пичугин и Лебедев, кроме того, обвинялись в убийствах.

Арест Ходорковского стал лакмусовой бумажкой, по которой можно было определить настроение разных слоев общества.

Спустя годы некоторые западные писатели определят Ходорковского как хитроумного махинатора. А пока арестом олигарха были потрясены лидеры партий «Яблоко» и СПС. Они даже выступили с совместным заявлением, в котором говорилось: «Масштаб происходящего совершенно независимо от намерений правоохранительных органов в худшую сторону изменяет политическую ситуацию в стране и ставит под сомнение незыблемость конституционного строя в России».

Исполком СПС пошел еще дальше, распространив заявление о том, что арест Ходорковского наносит ущерб репутации и экономическим интересам России, провоцирует бегство капиталов и сокращение инвестиций в российскую экономику, может привести к сокращению темпов экономического роста.

Волнение, которое они испытали, было неслучайным. Эти партии финансировались ЮКОСом и в момент предвыборной кампании оказались лишенными мощной финансовой поддержки, следовательно, должны были рассчитывать только на себя либо на незаконную поддержку Запада.

Не молчала и западная пресса.

«Гардиан»: «Аналитики выражали надежду, что продолжающиеся уже три месяца нападки на российский нефтяной гигант ЮКОС – не более чем предвыборная страшилка для напоминания представителям большого бизнеса держаться подальше от парламента и президентских выборов». «Ле Монд»: «Ходорковский заявил на этой неделе о политических мотивах проверок компании ЮКОС, которая, по мнению зарубежных инвесторов, является одной из самых «прозрачных» российских компаний. Аналитики объясняют арест Ходорковского реакцией власти на его президентские амбиции. В начале 2003 года Ходорковский объявил о том, что хотел бы в скором будущем оставить бизнес и заняться политической деятельностью. Не случайно одновременно с этим заявлением он усилил финансирование различных партий и общественных движений, в особенности «Яблоко», и даже добрался до КПРФ. Газеты запестрели публикациями о том, что олигарх вполне мог бы возглавить российское правительство. Политическая активность Ходорковского сопровождалась попытками увести свои активы из России, причем не только регистрацию, капитал, но и само управление российским нефтяным бизнесом. По задумкам олигархов во главе с Ходорковским нефтяной бизнес России должен был выведен в транснациональную компанию, не подвластную Президенту России. Иначе говоря, компрадорский капитал был ориентирован не на интересы России, а на западных партнеров. Не удивительно, что Ходорковский на собрании германской экономической элиты в отеле «Адлон» 29 сентября, то есть незадолго до ареста, обронил такую фразу: «Не позволю, чтобы мне диктовали, что делать с моими миллиардами»».

Владимир Путин понимал, что олигархи все еще надеялись на соблюдение негласных правил, идущих от Ельцина и охраняющих исключительность их существования. Не случайно они апеллировали к лидерам других государств, рассматривали их в качестве гарантов своего сохранения на политико-экономическом пространстве России.

Важные черты олигархической системы ценностей – вакханальный гедонизм, культ денег как орудия власти, нарочитое пренебрежение к жизненно важным интересам страны – показывали, что их базовые устремления, в сущности, были антинациональными.

Ощущение олигархами собственной исключительности особенно ярко и полно выразилось в заявлении Российского союза промышленников и предпринимателей, организаций «Деловая Россия» и «Опора России»: «Эскалация действий власти и правоохранительных структур по отношению к российскому бизнесу в последнее время резко ухудшила атмосферу в обществе. Подорвано доверие бизнеса к власти, и фактически прерван их диалог. Под жернова правоохранительных структур попадают именно те бизнесмены, которые пошли на публичное раскрытие информации о своих компаниях и прозрачную уплату налогов.

Сегодня российский бизнес не доверяет действующей правоохранительной системе и ее руководителям. От их произвола ежедневно страдают тысячи средних и мелких предприятий.

Компании вынуждены пересматривать свои инвестиционные стратегии, отказываясь от значимых для страны проектов. Грубые ошибки власти отбросили страну на несколько лет назад и подорвали доверие к ее заявлениям о недопустимости пересмотра результатов приватизации.

Значимость этих событий для судеб стран такова, что российский бизнес призывает действующие политические партии, общественные организации открыто высказать свое отношение к поставленным проблемам.

Развернуть ситуацию может только ясная и недвусмысленная позиция Президента РФ В. В. Путина. Ее отсутствие сделает необратимым ухудшение экономического климата и превращение России в страну, неблагоприятную для развития бизнеса».

Это заявление появилось 25 октября 2003 г. В нем упоминалось о мелком и среднем бизнесе, которому якобы мешают правоохранительные органы. Однако Владимир Путин понимал, что это выступление крупного капитала, обеспокоенного событиями, связанными с арестом Ходорковского.

Президент четко дал понять, что не позволит манипулировать собой: «В связи с арестом главы компании ЮКОС ко мне есть обращение руководства Российского союза промышленников и предпринимателей, а также некоторых политических деятелей с просьбой о встрече.

Встречи с представителями политических партий, с руководством объединений работодателей, с объединением профсоюзов трудящихся, с отдельными предпринимателями у нас проходят регулярно, на систематической основе, они нужны, полезны, и это мы будем практиковать и в будущем. Однако никаких встреч и никакой торговли по поводу деятельности правоохранительных органов не будет, если, конечно, эти органы действуют в рамках российского законодательства. Разумеется, нам много еще нужно сделать для совершенствования деятельности правоохранительной сферы. Но в России уже принята демократическая и в правовом смысле выверенная система принятия решений в сфере уголовного процесса.

Лишить человека свободы, даже на время предварительного следствия, не могут органы исполнительной власти, не может этого сделать и прокуратура, это может сделать только суд. Если в данном конкретном случае сделано именно так, то я исхожу из того, что для этого у суда были основания. Кстати говоря, виновен человек или нет, это еще должны доказать те, кто так думает, но в конечном итоге решение по этому вопросу может принять только суд, а перед ним, так же как и перед законом, должны быть равны все: и скромный клерк, и госчиновник даже самого высокого ранга, как, например, в известном нам случае министр, точнее, бывший министр федерального правительства, рядовой гражданин, средний предприниматель, крупный бизнесмен, независимо от того, сколько миллиардов долларов числится на его личных или корпоративных счетах. Все должны быть равны перед законом, иначе нам никогда не справиться с решением проблемы создания экономически эффективной и социально выверенной налоговой системы, никого не научить и не заставить платить налоги, делать отчисления в социальный и пенсионный фонды, нам никогда не переломить организованную преступность и коррупцию… Вместе с тем я понимаю и озабоченность бизнес-сообщества, потому что у нас любые действия федеральных властей чаще всего или часто превращаются в какие-то кампании. В этой связи считаю необходимым подчеркнуть: в связи с рассматриваемым делом никаких обобщений, аналогий, прецедентов, тем более связанных с итогами приватизации, не будет, поэтому все спекуляции и истерику на этот счет просил бы прекратить, а правительство прошу в эту дискуссию не втягиваться».

Сказано предельно ясно.

Многие не верили, что Ходорковского можно осудить. Думали и о том, что президент не допустит ареста. Особенно в связи с точкой зрения премьер-министра Михаила Касьянова и руководителя администрации президента Александра Волошина, которые были на стороне Ходорковского.

Благодаря открытой позиции Владимира Путина из разноголосицы мнений вырисовывалась следующая картина: не следует ожидать тотального пересмотра результатов приватизации. Но Россия вступает в такую фазу развития, когда владельцы капиталов должны осознавать свою зависимость от государства, соблюдать его интересы, действовать во благо своей страны.

Стоит упомянуть ряд публикаций, в которых, хотя и по-разному, отразилась борьба мнений вокруг горячей темы.

«Олигархи думают только о себе. А потом, надо еще разобраться, что они приватизировали. Нефтяную вышку, трубу, перерабатывающий завод, то есть железо. Ни в одном законе, указе не сказано, что приватизированы недра, полезные ископаемые. Они по-прежнему у государства. Олигархи же считают, что это уже их ресурсы», – писала Ольга Вандышева в статье «В России богатых не любят, потому что не за что».

«Вы представляете, какую пятую колонну выстроили нарушители закона и их пособники в тылу президента?» – восклицал Антон Саржевский в статье «Пряник от зайчика».

А в «Известиях» появилось интервью Роберта Амстердама, канадского адвоката Ходорковского. Из него россияне вдруг узнали, что дело главы ЮКОСа, оказывается, не является внутренним делом России.

На вопрос, зачем Ходорковский нанял иностранных адвокатов, был дан более чем странный ответ: «Для него это очень важно, потому что российская прокуратура в своих действиях не подчиняется законам России. Если бы прокуратура соблюдала законы, а Басманный суд Москвы мог принимать независимые решения, то в иностранных адвокатах не было бы никакой необходимости».

Запад, обеспокоенный арестом Ходорковского, пытался понять, каким образом можно вытащить его из тюрьмы, и решил объявить олигарха узником совести.

Но ведь Ходорковский и Невзлин еще в 1992 году в книге «Человек с рублем» высказали свои сокровенные мысли: «Нейтралитета по отношению к нам уже недостаточно. Необходима реализация принципа «кто платит, тот и заказывает музыку»… Нам, предпринимателям, не нужно купленное правительство. Мы будем способствовать тому, чтобы путем демократических выборов к власти пришли те, чьи независимые интересы совпадают с нашими устремлениями. Такую власть мы и будем поддерживать и финансировать. Не справятся – последуют соответствующие шаги, направленные на то, чтобы у власти были сторонники предпринимательства…

Перед началом любого дела мы не можем избавиться от мерзопакостного ощущения, что вот-вот откроется дверь и мы услышим: «Бизнесмен? Пожалуйте в кутузку!» И от скамьи подсудимых нас не убережет самый опытный адвокат: ибо и обвинитель, и судьи будут действовать в соответствии с нормами закона».

В то время председатель Совета Федерации Сергей Миронов прямо заявил, что мера пресечения, избранная в отношении Ходорковского, не является чрезмерной. Больше того, он поддержал идею о необходимости внесения в законодательство статьи, предусматривающей наказание за уклонение от уплаты налогов.

Геннадий Зюганов отмечал, что когда Ходорковский занимался только бизнесом, то он был соратником власти, но как только заявил о своих политических намерениях, так тут же естественно превратился в противника.

Алексей Митрофанов, тогда первый заместитель председателя фракции ЛДПР в Государственной думе, высказал предположение о том, что все аресты связаны с намечающейся сделкой с американцами – «Шеврон» или «Эксон Мобил» и что государство волнуется именно по этому поводу. Ведь может случиться так, что половина российской нефти окажется фактически под контролем американцев. Он недоумевал, чего это ради акционеры ЮКОСа, получившие в свое время пакет бесплатно, должны вдруг продавать компанию и получать огромные барыши.

Лидер партии «Единая Россия» Борис Грызлов заявил, что действия Генеральной прокуратуры РФ соответствуют закону.

Владимир Жириновской – глава ЛДПР – вообще одобрил арест Ходорковского, мотивируя это тем, что этого давно следовало ожидать, так как такие деньги нельзя заработать честно. Кроме того, он подчеркнул, что Ходорковский «нагло финансировал партии антироссийской направленности». По его мнению, олигархи являются людьми, которые используют свои грязные деньги для управления страной.

О планах Ходорковского проговорился американский журналист Дэвид Хоффман, сочинивший книгу о российских олигархах: «В этом и заключалось намерение и самая честолюбивая цель Ходорковского: создать свою империю, а затем продать ее «Эксон Мобил» или «Шеврон Тексако». Сделка сулила фантастическую прибыль».

Телеведущий Владимир Соловьев тоже высказался достаточно ясно: «По отношению к Ходорковскому у меня есть внутреннее ощущение, что свершилась достаточно российская по своей природе, то есть корявая, но справедливость. Часто мы пытались проводить исторические параллели, вроде: «В тридцатые годы американцы не могли ни за что другое посадить Аль Капоне, кроме как за неуплату налогов, вот и с Ходорковским мы пошли тем же путем».

Ведущий телепрограммы «Постскриптум» Алексей Пушков считал тогда, что Ходорковский предпринял попытку прямой конвертации денег во власть, как в обменном пункте. «Человек заявил: у меня 15 миллиардов, хочу обменять их на власть в России. Операция была сорвана. Говорят, что это недемократично. А Ходорковский действовал демократично? Как получены 15 миллиардов? Вообще имеет ли человек право покупать власть? Вся история олигархата в России есть стремление обратить деньги во власть. Это делали Березовский и Гусинский с помощью СМИ и финансов. Когда Гусинский через НТВ помог Ельцину выиграть выборы 1996 года, это была конвертация медийного ресурса во власть. После того как Коржаков в 1994 году по указанию Ельцина провел против Гусинского операцию «Мордой в снег», тот понял: с властью в России не надо конфликтовать, ее нужно покупать, и не обязательно деньгами. Можно – дозированной информацией, медиаатаками с дальнейшим их смягчением, поддержкой на выборах… Березовский за услуги даже сумел получить должность в госаппарате – стал замсекретаря Совета безопасности, отвечал за Чечню – больший абсурд трудно придумать!»

Пушков привел высказывание Невзлина о кремлевских интригах: «Мы Ельцина все равно обыграем, потому что если он учился играть в домино, то мы давно уже научились играть в шахматы».

Путин понимал, что в обществе формируется мнение о несправедливости распределения национального достояния, свершившегося в 90е годы. Люди закономерно приходят к мысли о целесообразности огосударствления крупных олигархических компаний, а не о новом перераспределении его по карманам частных лиц, лояльных к власти.

Путин жестко осадил Ходорковского. Этим он показал, что внутренней и внешней политикой России будет заниматься государство, а не отдельные личности, пусть даже очень богатые.

Позиция Владимира Путина была однозначно выражена им в интервью «Нью-Йорк таймс»: «У нас есть категория людей, ставшая миллиардерами, так сказать, за один день… Государство назначило их миллиардерами. Оно раздало огромную собственность практически даром. Они сами говорили: «Меня назначили миллиардером». Потом они стали считать, что они – любимцы богов, что им все разрешено».

Самые дальновидные в олигархической среде поняли, что хотел сказать Владимир Путин. Президент принял решение: все те персоны, которые не станут выполнять волю государства, учитывать его интересы, будут либо изгнаны из России, либо «присядут на дорожку».

Со временем накал страстей вокруг ЮКОСа и Михаила Ходорковского начал стихать.

«Запад довольно быстро успокоился, в первую очередь потому, что отношение к Ходорковскому там никогда не было однозначным: вначале тот довольно весело себя вел с иностранными инвесторами и принципиально ничем не отличался от других российских бизнесменов, которые рассматривали Запад как тупую дойную корову…

В любом случае можно сказать, что дело Ходорковского уже давно перестало быть столь интересным – как в России, так и на Западе, – как хотелось бы самому Ходорковскому. Ну и, конечно, история с подачей прошения об условно-досрочном освобождении показала, что Ходорковского уже реально сломали. Его заставили признать правила игры системы, и когда он попытался выскочить, а его публично унизили, объяснив, что он на самом деле не прочувствовал и не искупил свою вину, – то от этого, я думаю, ему стало вдвойне тяжело. Его и унизили и оставили сидеть в тюрьме», – писал Владимир Соловьев.

А Николай Злобин, эксперт по российско-американским отношениям, откровенно написал в своей книге «Противостояние. Россия – США»: «Мысль о политическом одиночестве Владимира Путина, его дистанцировании от российской элиты и нелюбви к ней впоследствии стала почти общим местом в рассуждениях о российской политике. Да, я тогда наглядно убедился, что Президент России Владимир Путин презирает российскую элиту, а она его боится и поэтому изображает колоссальную преданность и лояльность. И понял, что оппозиции будет очень и очень тяжело бороться с Путиным, ибо в голове у президента сформировалась достаточно цельная концепция развития России».

В мае 2005 года Михаил Ходорковский был осужден на 9 лет лшения свободы.

Государственное строительство и политические страсти

Путин понимал, что ограничение роли компрадорских олигархов в решении государственных вопросов, превращение крупных капиталистов в социально ответственную часть общества возможно только при смене внутреннего политического вектора. В этой связи интересно, что аналитики не раз обращали внимание на некоторые «странности» в посланиях нового президента народу.

Во-первых, Владимир Путин достаточно четко обозначал границу между государственной властью и бизнесменами, тем самым как бы дистанцируясь от них.

Во-вторых, уже в послании 2001 года Путин торжественно провозгласил: «Я хочу сказать определенно: мы не боимся и не должны бояться перемен». Но ничего существенного о грядущих переменах он не сказал.

Первое послание носило программный характер. Цели ставились стратегического масштаба. Одна из них была сформулирована так: «Вакуум власти привел к перехвату государственных функций частными корпорациями и кланами. Они обросли собственными теневыми группами, группами влияния, сомнительными службами безопасности, использующими незаконные способы получения информации».

Борьба со структурами Гусинского, Березовского привела к известному результату. Президент расчистил поле действия и в 2001 году стал давать конкретные поручения по решению практических проблем.

Тогда надо было решить три главные задачи. Первая – это «разграничение федеральными законами предметов ведения и полномочий» между центром и регионами.

Для реализации этой задачи была создана группа Дмитрия Козака. Она в течение года разрабатывала методологию реформы и подготовила рекомендации.

Вторая задача – наведение «порядка в системе территориальных структур федеральных органов исполнительной власти». Сюда же относилось и «приведение регионального законодательства в соответствие с федеральным».

Путин отметил работу, проделанную полпредами президента в федеральных округах совместно с местными структурами. Было выявлено более 3500 региональных нормативных актов, не соответствовавших федеральным законам. Причем к моменту оглашения президентом послания 2001 года 4/5 из них уже были поправлены.

Была проведена масштабная судебная реформа, приняты Уголовно-процессуальный, Гражданский процессуальный, Арбитражный процессуальный кодексы.

Третья задача – наведение порядка в межбюджетных отношениях. Президент призвал «перейти к формированию бюджета из двух частей». Первая предназначена для исполнения государственных обязательств, вторая – для решения крупных перспективных задач. Она должна пополняться за счет доходов, связанных с благоприятной внешнеэкономической конъюнктурой.

В 2001 году Владимир Путин поставил проблему, связанную с принятием нового Земельного кодекса, а также назвал важной задачей подготовку пенсионной реформы.

В послании 2002 года Федеральному собранию были заявлены новые темы. Среди них военная реформа, включающая в себя переход к профессиональной армии при сокращении службы по призыву. Она была названа приоритетной.

«Многие политики и граждане страны были уверены или жили иллюзиями, что окончание периода военно-политической конфронтации в мире чуть ли не автоматически откроет России путь в мировую экономическую систему, что мир распахнет нам свои «экономические объятия»».

Жизнь оказалась куда сложнее. Президент обращал внимание россиян на то, что нормой в международном сообществе, в современном мире является жесткая борьба за рынки, за инвестиции, за политическое и экономическое влияние. Для победы в этой схватке страна должна быть конкурентоспособной.

Еще одной животрепещущей темой была предстоящая реформа жилищно-коммунальной сферы. Президент подчеркнул, что главное здесь – «передать права распоряжаться бюджетными субсидиями самим гражданам», разрушить монополизм в сфере ЖКХ.

В послании 2003 года президент позволил себе перечислить некоторые положительные итоги развития страны. Были отмечены общая стабилизация, восстановление – фактическое и юридическое – единства страны, укрепление государственной власти, судебная, налоговая, пенсионные реформы, начало военной, совершенствование избирательной системы.

Президент говорил об этом со свойственной ему лаконичностью. Он не обольщался, понимал, что страна стоит на пороге больших трудностей и даже серьезных угроз. Ее экономический фундамент еще слаб и неустойчив, а политическая система недостаточно развита.

Путин не случайно акцентировал внимание на трех задачах: удвоение ВВП за десять лет, преодоление бедности и модернизация вооруженных сил. Подчеркивая необходимость борьбы с бедностью, президент пояснил, что низкая покупательная способность большинства населения сдерживает расширенное воспроизводство.

В послании 2003 года были подведены и итоги развития ситуации в Чечне. Президент заявил, что республику надо вернуть в политико-правовое пространство России.

Вспомним, что еще в 2002 году Владимир Путин, отвечая на вопрос о Ельцине, приведшем его к власти, сдержанно подтвердил сам факт преемственности: «Я не думаю, что сегодняшний курс Президента России, всего российского руководства как бы отрицает все, что было сделано до сих пор. Наоборот, мы развиваем страну на той базе, которая была создана прежним политическим руководством во главе с первым Президентом России Борисом Николаевичем Ельциным».

Но он фактически тут же отмежевался от экс-президента в личностном плане, что вполне понятно и естественно: «Ясно, что мы разные люди. У нас во многом могут быть разные оценки различных ситуаций сегодняшнего и будущего России. Ясно, что если бы был Борис Николаевич Ельцин президентом, мы не вернули бы, скажем, такие символы нашей государственности, как гимн Советского Союза, мелодию гимна Советского Союза».

А чуть позже Владимир Путин выскажется еще конкретнее: «По многим проблемам у меня есть свое мнение, и я буду реализовывать то, что считаю нужным, то, что считаю соответствующим интересам России».

А вот еще один знаменательный штрих: «О какой борьбе с преступностью могла идти речь?.. У нас были целые регионы, которые позволяли себе творить такое беззаконие, которое в голову современному цивилизованному человеку не укладывается. Даже не хочу повторять все эти ужасы. О каком законе и соблюдении закона могла идти речь, если полуофициально на протяжении длительного времени, на протяжении 10 лет в отдельных регионах не было, скажем, федерального казначейства, не платились налоги в федеральную казну? Это вообще признак отсутствия единого государства».

Эти недвусмысленные высказывания еще в большей степени отделяли Путина от ельцинской команды. Становилось очевидным, что Владимир Путин перерастал из топ-менеджера России, управленца, как он называл себя ранее, в зрелого главу государства.

Своими действиями, рассчитанными не на революционный переворот, а на эволюционное преобразование государства, Путин шаг за шагом продвигал Россию к формированию гражданского общества.

Путинская линия резко уменьшила вмешательство США, Западной Европы в наши внутренние дела. Новая Россия выступила против агрессии США в Ираке, была постоянной в этом своем решении. Теперь уже Владимир Путин открыто выражал свое несогласие с политикой Буша.

На переговорах с итальянским премьер-министром Берлускони он так сформулировал свою позицию: «В ответ на предложение, чтобы российские военнослужащие сейчас приняли участие в операции в Ираке, так и хочется сказать: «Нашли дураков»».

Когда Россия как член Парижского клуба вынуждена была списать 12 миллиардов долларов долгов Ирака, оккупированного американцами, Путин высказался еще четче: «Кто-то пострелял, кто-то немножко пограбил, кто-то должен за это удовольствие платить – всегда так бывает».

Но это были еще очень осторожные высказывания Президента России в адрес руководства США. Тут появлялось все больше и больше разногласий. Проблема состояла в том, что Вашингтон в своих действиях руководствовался только собственными целями. Но и Россия под руководством Путина начала заявлять о своих национальных интересах. Время показало, что они оказались полярными по своей сути.

Путин отчетливо понимал, что России надо сбросить долларовое иго, которое она на себя надела в предыдущие годы. Но при этом следует действовать осмотрительно.

«На протяжении десяти лет… нас постоянно обманывали. Мы платили по долгам бывшего Советского Союза. Непонятно, зачем нам это нужно, и я бы никогда не согласился с этим. Но прежнее руководство согласилось, приняло это решение, и мы исполняем эти дурацкие обязательства и платим за все республики бывшего Советского Союза».

Россия исправно и быстро выплачивала прежние долги, оставалась едва ли не последним стратегическим бастионом доллара, защищала экономику США в ущерб своим национальным интересам. Не случайно был основан Стабилизационный фонд Российской Федерации, а его средства размещены в гособлигации США под небольшой процент. Таков был результат поражения в холодной войне.