Триумфатор Пучков Лев
– Ну вот и не прав ты, Гриша.
– Почему?
– Потому. Кем бы ни был он по профессии… – Азаров кивнул в мою сторону. – …он в первую очередь – человек. Со всеми присущими человеку слабостями. Вот поэтому мы с тобой сейчас все быстренько ему объясним. Чтобы не было обид и недомолвок.
– Да ну, какие обиды! – нарочито бодренько выдавил я, желая как можно быстрее покинуть кабинет.
– А ты вообще молчи! – неожиданно осерчал Азаров. – Тоже мне, мастер хренов – дал облапошить себя, как последний… эээ… черт, даже и не знаю, с кем сравнить! Короче, как последний везде!
– Просто ситуация так сложилась, – осторожно заступился за меня Собакин. – Любой из нас мог оказаться на его месте. Ну а в итоге – все ведь срослось, верно?
– «Срослось»! – язвительно пробурчал Азаров. – Просто повезло, вот и «срослось». Не подбери ханыги шарики, нам бы осталось только труп опознать. Если бы было что опознавать…
– Ну работа у нас такая, – Собакин развел руками. – Всякое может случиться: на войне как на войне. И, кстати, мы ведь учитывали подобный вариант, просто здесь ситуация немного…
– Короче, – Азаров жестом остановил Собакина и кивнул мне: – Соберись. Я в двух словах, простенько растолкую насчет вот этих «вариантов» и почему, вообще, тебя не поставили в известность…
Если дословно цитировать генеральские «простенько» и «в двух словах», это будет долго и нудно. Так что давайте я вам скажу самую суть, и мы побежим дальше.
В общем-то прав Собакин – объяснять необязательно. Я давно сам все понял, работа у меня такая.
Насчет «не поставили в известность» – это дважды два: воры – публика опытная и очень чуткая, любую подставу вычислят на раз. Желательно, чтобы человек, попавший в орбиту их интересов, вел себя обыденно и естественно. Другими словами, лучше ему не знать, что его «ведут» и могут в любой момент «принять».
Это я к тому, что Азаров и Собакин прекрасно знали, что сразу после сдачи воры «пробили» меня через родное министерство и устроили мышку-наружку при помощи наймитов-ренегатов – бывших оперов, работающих в частном детективном агентстве.
Честно говоря, не ожидал. Косность, ограниченность мышления – как хотите назовите, но, будучи в контрах с ворами, я все это время ждал типично блатной расправы (типа, шило в почку – в толпе) и был готов к этому. А насчет профессионально организованной «выводки» как-то даже и не подумал.
К слову. Обидно, конечно, но следует признать: ренегаты оказались умнее и толковее меня – я ровным счетом ничего не заметил! Как видите, напрасно Азаров обозвал меня мастером. Мастера, по большей части, – они постарше, и, как это ни прискорбно, в большинстве своем трудятся там, где платят хорошие деньги. Это неприятно, но это факт. А я – просто оборзевший спец, уверовавший (почем зря!) в свою непогрешимость.
Теперь насчет «вариантов».
Воры очень плотно сидят в «белой» теме. И не только в «белой» – воры традиционно занимают одно из лидирующих положений в общем наркообороте страны. Я бы не стал утверждать, что Россия «сидит на игле», она просто сидит – в массовом порядке, в местах не столь отдаленных. То есть в стране присутствует огромный контингент, который сидел, сидит и будет сидеть. Довольно значительный процент этого контингента системно употребляет разного рода психоактивные вещества. Поэтому наркотики – привычная расходная статья для «грева» зон.
Но главное, разумеется, в том, что наркоторговля – сверхприбыльный бизнес, поэтому воры будут заниматься этим ВСЕГДА. Это аксиома, вряд ли кто возьмется ее оспаривать, так что не стоит тратить время на какие-либо обоснования этого типичного явления.
Теперь спрогнозируем развитие событий на самое ближайшее время. Выходит Указ о легализации – управление, засучив рукава, принимается за внедрение черноярского опыта по всей стране разом – повсюду бардак, паника и тотальные боевые действия…
Что делают воры в аналогичных случаях? Оптом «ложатся на дно». Они в этом плане самые приспособленные и неуязвимые, затарятся так, что днем с огнем не найдешь, – и пойди потом их повыковыривай из потаенных щелей. Нетрудно просчитать, что в таком случае мы получим с воровских «делянок»: по паре обдолбанных в дым «ног» с квартала и спецом сданного за каждый городок барыгу – чтобы граждане начальники не чувствовали себя вконец обиженными и могли насладиться хоть каким-то результатом.
Сами понимаете, в таком случае процесс реализации Указа на местах грозит затянуться на неопределенно долгий срок.
Поэтому непременно нужно нанести превентивный удар – желательно накануне принятия Указа.
А как его нанести в нынешних условиях?
Ну, понятно, что нужно обязательно устроить облаву, собрать всех до кучи и чего-то с ними сделать. Потому что, если отлавливать по одному, остальные, опять же, быстро все «просекут» и лягут на дно.
Устроить облаву, собрать всех до кучи и расстрелять?
Мысль продуктивная, но Европы нас не поймут. Больно много у нас воров и «авторитетов» – такая массовка получится, что тут недалеко и до второго холокоста. Это тебе не местечковую банду исполнить в составе одного барона с пристяжью и нескольких ожиревших покровителей, тут будет совсем другой масштаб.
Устроить облаву, собрать всех до кучи и в категоричной форме предупредить?
Типа: вот вам трое суток – быстренько соскочить с «белого» и вообще навсегда завязать с темой тяжелого ширева (на травку, так и быть, мы на первых порах готовы смотреть сквозь пальцы). Не послушаетесь – всех подряд убьем.
Хе-хе… А ведь не поверят. Это вообще патологически недоверчивая публика (напомню, их генеральный лозунг: «Не верь, не бойся, не проси»), чтобы от них чего-то добиться, надо действовать предельно конкретно и максимально убедительно.
Если не углубляться в хитросплетения, а рассуждать на доступном для общего понимания уровне, можно сказать следующее: воры и авторитеты по жизни руководствуются тремя основными институтами – «понятия», сила и выгода. Причем «понятия» – это производное от силы и выгоды. Воры сплошь и рядом используют понятия с выгодой для себя, а когда чувствуют, что сила на их стороне, во многих неудобных ситуациях попросту их игнорируют.
Итак, для начала валим вора. Тот факт, что он «апельсин», особого значения не имеет. Он вор, и точка.
По всем понятиям, откат за это страшное злодеяние должен быть таким, чтобы просвещенная публика содрогнулась. Так что тут и усердствовать не надо – осталось лишь показать, где обитает злодей, и ждать, когда подтянется карательный корпус.
Подтянулся? Хорошо. Не останавливаясь на достигнутом, валим инициаторов наказания. Обратите внимание: не «пацанов», заряженных для акции, а именно инициаторов. Чем больше, тем лучше. Парочка – хорошо, троица – совсем здорово. Пусть теперь следующие инициаторы, которым заблажит ответить по понятиям за смерть этих инициаторов, крепенько призадумаются…
А вот теперь, после вышеперечисленных нехитрых манипуляций, соберем всю авторитетно-воровскую публику до кучи и сделаем два объявления.
Первое.
Ребята, вот этих товарищей шлепнули безо всякого повода, исключительно в порядке назидания. Чтобы всем было понятно, сколько в рамках грядущего Указа стоят ваши никчемные жизни, и не возникало лишних вопросов по поводу законности, гуманности и прочей ненужной пошлятины аналогичного характера.
Второе.
Ребята, кому жизнь дорога – быстренько все бросили и завязали «дурью» маяться. Гляньте по сторонам: вокруг полно других «тем», вот и занимайтесь на здоровье. А тех, кто не бросит, перестреляем как собак. И не важно, сколько вас будет, таких тупых и упертых, – имеем полный карт-бланш валить всех без разбора, лишь бы добиться результата.
А на десерт, в порядке информационной поддержки, дать послушать аудиозапись: как добрый и честный рыцарь белого порошка Собакин предупреждает Яшу Белого о все той же насущной необходимости немедля завязывать с дуремарством. И в завершение напомнить о печальной судьбе торквеловской наркомафии, не внявшей предупреждению.
Вот, примерно, в таком аспекте я все это вижу. Понятно, что я не профессор криминалистики и могу где-то ошибаться. Но зачем в таком случае меня показали Яше Белому?
Нет, думаю, все обстоит именно таким образом – ну, разве что с какими-то незначительными расхождениями. Впрочем, завтра все узнаем: в конце беседы Азаров сказал, что нужно как следует отдохнуть. Потому что с утра придется, невзирая на психостоматологические потери, засучить рукава и плотно поработать. Будем проводить операцию «Сантьяго».
Насчет «как следует отдохнуть» – это генерал либо неудачно пошутил, либо откровенно поглумился. В четыре утра меня растолкал возбужденный Собакин и сообщил, что в половине пятого будет общее построение. То есть у меня есть полчаса, чтобы привести себя в порядок, позавтракать и получить экипировку.
Спросонок я попробовал было высказаться по существу вопроса:
– Да идите вы все на… со своими е… построениями!
…Но за ночь, помимо десны, у меня опух еще и язык, так что получилось что-то совсем нечленораздельное. Прямо-таки шипение какое-то – как у злого деревенского гусака, шарахнутого по вые бабкиной клюкой.
– Да ладно прикидываться! – жизнерадостно вопил Собакин. – Руки-ноги целы, башка на месте, значит, все путем! Подумаешь – зуб выбили!
– Тффа! – возмутился я.
– Ну – два, какая, хер, разница! Нет, ты, конечно, можешь оставаться – ты у нас, типа, раненый герой и все такое прочее… Но ты подумай – какое мероприятие пропустишь. Название-то какое – «Сантьяго»! Ммм… Да такое раз в жизни бывает! И потом, что же это получается: заварил кашу, а сам – в кусты?! Нехорошо, брат. Давай, не дуркуй – умывайся и дуй в столовую. Мы тебя ждем…
Я умылся, прополоскал рот раствором, который вчера навел мне наш врач, взял брюки в руки и ненадолго призадумался.
Ехать – не ехать?
Насчет «заварил кашу» вчера популярно объяснил Азаров: вот это сегодняшнее «Сантьяго» целиком и полностью базируется на факте моего счастливого освобождения. Иными словами, работать нужно как можно быстрее, пока не успели очухаться.
А то, что такое мероприятие бывает раз в жизни, – это факт. Ничего подобного на моей памяти не было и, подозреваю, не будет больше никогда.
Может, все-таки поехать? А чувствую себя на редкость скверно… Внутренности морды лица болят – как-то нехорошо там все разбухло и налилось, в ушах какой-то мерзавец молоточками постукивает…
Насчет завтрака – это Собакин погорячился. Совать сейчас в рот даже хлебный мякиш было бы настоящей пыткой. Поэтому в столовую я пошел исключительно для того, чтобы попить чаю, и совершенно неожиданно напоролся на трогательную товарищескую заботу. Дежурный повар специально для меня исполнил куриный паштет и подал его в здоровенном шприце для заправки тортов. Заправившись таким образом под сочувственные взгляды «близнецов» и глумливую ухмылку Собакина, я понял, что зубы – отнюдь не самая главная часть организма.
В общем, решено – поеду, поприсутствую. Раскрывать рот совсем необязательно, а в качестве поддержки, возможно, буду полезен.
Инструктажа не было: видимо, командиров и начальников озадачили накануне. Мы просто расселись по машинам и практически в полном составе (за исключением, разумеется, дежурной службы и караула по охране базы) убыли в столицу.
Когда выехали, глянул: колонна получилась довольно внушительная. А все-таки мы – сила. Сила, с которой не так-то просто совладать. Работаем, помаленьку добиваемся результатов, движемся вперед…
Еще месяц назад я сильно сомневался, получится у нас хоть что-нибудь или все будет как обычно: пафосные лозунги сверху и тихий саботаж в низах (какими бы реформами ни развлекались верхи – они в конечном итоге обязательно договорятся с теми, против кого эти реформы направлены, а за все «косяки», как обычно, ответят исполнители).
А сейчас уже видно: кое-что получается. Раньше я был твердо убежден, что наша страна безнадежно погрязла в коррупции и обречена на вечный произвол чиновничьей мафии. Теперь я знаю, что при большом желании и некоторых возможностях все это безобразие можно и нужно поправить. Короче – будем работать…
В половине седьмого мы прибыли на стадион «Рывок» спортивного клуба «Динамо», расположенный в Северном административном округе. Поставили транспорт на линейке, вышли, осмотрелись…
Еппер мой поппер! Такого количества ментов в форме и штатском, собранных до кучи чьим-то недюжинным волевым усилием, я не видел, пожалуй, никогда в жизни. Даже по самым поверхностным подсчетам – тысячи три, не меньше.
И как же это нашему генералу (по факту – пенсионеру) удалось сотворить такое чудо за одну ночь?
– Общегородские учения, – Собакин верно угадал мой немой вопрос. – Сбор, проверка оповещения сотрудников, смотр экипировки, тревожных чемоданов.
– И что? – я пожал плечами. – У нас от этих учений и внезапных сборов косят все, кому не лень, особенно вечно занятой оперсостав.
– Предупредили: кто не явится – минус премия за год, а тех, кто особо нужен, – вплоть до увольнения.
– Ну-ну…
Присутствующий личный состав выстроили по подразделениям и быстренько организовали нечто вроде строевого смотра. Руководили всем этим безобразием непосредственно: товарищ Зубов, председатель совбеза, и наш министр, для которого, судя по выражению его лица, все происходящее было полной неожиданностью.
Да, теперь понятно, почему все этак резвенько подпрыгнули.
Строевой смотр был странным. Ничего не проверяли, а только развели по категориям: вельможная троица вызвала на центр поля все начальство, о чем-то с ним перетолковала, и после некоторого замешательства министр объявил в мегафон:
– Это не учения. Сейчас силами личного состава ГОВД под руководством управления генерала Азарова будут проведены профилактические мероприятия строго конфиденциального характера. Внимание всему личному составу! Распоряжения сотрудников управления генерала Азарова выполнять беспрекословно, точно и без лишних вопросов. Можете считать, что эти распоряжения отдаю я лично.
Высказавшись подобным образом, министр поставил мегафон на траву, отошел в сторону и, заложив руки за спину, принялся покачиваться с пятки на носок. Вполне красноречивая поза: ребята, это не я придумал – нечего так на меня смотреть!
Председатель совбеза, держа в руках красную папку, разгуливал перед строем милицейских начальников и с каменным выражением лица зачитывал им какие-то прокламации. С чувством, толком, расстановкой. Было очевидно, что развлекаться подобным образом он собирается долго.
Начальники, почти поголовно, имели такой вид, будто им какие-то злобные хулиганы сунули в штаны линяющего дикобраза. Кто не в курсе, каково это – с линяющим дикобразом, скажу по-другому: начальники вертели головами, переминались с ноги на ногу, пыхтели-сопели-багровели, а в судорожных движениях их крепких хозяйских рук явственно угадывалось страстное желание немедля куда-то звонить.
Звонок, звонок – полж… за звонок!!! Да ну, какой-то – пол! Всю сразу, в полном объеме – дайте только позвонить…
Зубов лучезарно улыбался. Похоже, в этот момент он был счастлив.
Ммм-дяяя… Вот ведь ситуация…
Ладно, оставим начальство с их переживаниями и перейдем к низам.
В низах царило всеобщее оживление и этакая предпраздничная суматоха. Споро и без лишней суеты формировались группы захвата по десять-пятнадцать человек. Каждую такую группу возглавлял наш сотрудник, имеющий на руках адрес, постановление и подробные инструкции.
Весь этот процесс сопровождался недоверчивыми ремарками из серии «Да ну на…!», удивленными возгласами из разряда «Вот так ни… себе!!!» и робким вопросительным эхом «А если что не так – кто ответит?!».
Вообще было заметно: низы категорически за нас. Однако настроение у разных групп было неоднозначным. Если собровцы, омоновцы и прочий ратный люд откровенно радовались и кровожадно потирали руки, то башковитый оперсостав был настороженно задумчив.
Я сам такой, потому прекрасно их понимаю.
Видите ли, «если что не так – кто ответит?» – это вовсе не из-за врожденного жлобства или душевной черствости, приобретенной в процессе работы с отмороженным контингентом. Это нормальный инстинкт самосохранения. Просто есть у нас печальная статистика: не было еще такого случая, чтобы какую-либо громкую реформу правопорядка доводили до логического завершения. Обычно все ограничивается шумной кампанией сугубо декларативного характера и какой-нибудь пафосной показательной акцией. Потом, как правило, следует мировая между участниками процесса и разбор полетов – как с той, так и с другой стороны. И если, не дай бог, в процессе пафосной акции кто-то из низов сдуру проявил ретивость и инициативу, имеется реальная перспектива огрести, что называется, «по самое не могу» – оставшись при этом один на один со своей проблемой и совершенно без какой-либо защиты со стороны государства.
И никакая это не гипербола, спросите у сотрудников, многим довелось это испытать на собственной шкуре.
Ладно, пока что все идет нормально, так что не будем о грустном.
Наши вожди довольно быстро сформировали группы и отправили захватчиков по адресам. Остались: два десятка хлопцев Разуваева (для организации концлагеря), которые, как мне показалось, торчали подозрительно близко к шеренгам милицейского начальства, сам Разуваев, Собакин, «близнецы» и ваш покорный слуга.
– Да, у нас будет спецзадание, – Собакин опять правильно истолковал мой немой вопрос. – Сейчас генерал санкцию испросит – и поедем.
– Произволом займемся?
– Нет, постановления есть, на всех заготовили. Просто тут особый случай…
Дождавшись, когда Азаров отправит последнюю группу, Собакин напомнил ему об «особом случае», после чего генерал подошел к Зубову и под аккомпанемент рубленых фраз председателя совбеза о чем-то с ним пошептался.
Зубов ненадолго призадумался, затем решительно кивнул и подтвердил кивок красноречивым жестом.
Жест более всего походил на движение руки рачительного хозяина, ухватившего за шкирку вконец оборзевшего котяру, который так увлекся поеданием хозяйской сметаны из запретной крынки, что не заметил приближения опасности.
– Ну все, – довольно проурчал вернувшийся Собакин. – Едем брать.
Через пару минут мы убыли на спецзадание в следующем составе: Разуваев с десятком своих бойцов на двух микроавтобусах «Тойота», Собакин, «близнецы» и ваш покорный слуга – в потрепанной, но надежной «Мазде».
Количество спецов меня несколько насторожило. Воры – публика солидная, при внезапных «приемах» обычно не опускаются до беготни по крышам и стрельбы по площадям.
Интересно, кого мы будем брать?
В восемь часов мы подъехали к скверу у площади Курчатова и встали рядом с «техничкой», которая нагло функционировала при открытых дверях прямо на пешеходной аллее. «Техничку» стерегли двое хлопцев Разуваева, а все это безобразие в комплексе охранял милицейский патруль в три лица, сидевший неподалеку на лавочке и лузгавший от скуки семечки.
Безлюдный утренний сквер – островок затишья в огромном городе, фургон с аршинными желтыми буквами «Техническая служба», а понизу, чуть поменьше, голубенькими: «У вас проблемы. Мы вас слушаем!» (какой-то негодяй соскреб вопросительный знак после «проблемы», оставив точку), «Наше Радио» из открытой двери – видимо, для развлечения охраны, и среднестатистическое благодушие на служебных лицах.
Короче – этакая оперативная идиллия. Мы тут вроде как вообще лишние.
– Отдел обеспечения, – негромко пояснил Собакин, когда мы выходили из машины. – Знакомиться не надо. Спрашивать тоже ничего не надо, все, что нужно, они скажут сами.
В техничке сидели двое немолодых хлопцев с опухшими от систематического интеллектуального труда фигурами и что-то рассеянно слушали через наушники. Один был рыжий, с обкусанными когтями, а другой – плешивый и в очках. Но, в общем-то, это не важно, потому что обоих я видел в первый и наверняка в последний раз в жизни.
Собакин поздоровался со слухачами (те кивнули в ответ без малейшего намека на дружелюбие) и спросил, где Женя с Саней. Товарищ с плешью сказал, что Женя с Саней на позициях, просили перед началом прогуляться по маршруту, проверить видимость.
– А клиенты где?
– Только выехали.
– Если будут какие-то нестыковки, предупредите, ладно?
– Ладно. В принципе, когда начнется, мы можем дать вам послушать.
– О! Вот за это – отдельное спасибо…
Я ровным счетом ничего не понял, но от дурных вопросов решил пока что воздержаться. Если надо, Собакин сам все объяснит.
Так и получилось. Мы отошли в сторонку, и Собакин коротко посвятил нас с «близнецами» в детали. Разуваев, судя по его невозмутимой физиономии, был по всем пунктам «в теме».
– Объект: Экипидор Кечальгет-Заде…
Собакин намеренно взял паузу – дал нам проникнуться.
Не вопрос: прониклись сразу.
Ух ты! И чего мы с ним будем делать? Поприсутствуем возле дома, чтобы аппетит пропал, или попортим нервы пикетами у офиса?
– Дело, в общем-то, нехитрое – надеваем наручники и везем на стадион…
Гхм-кхм… Наверное, надо сказать так: «ух ты!» в квадрате.
Кто не совсем понял, в чем дело, я доведу: Экипидор – президент Российской торговой гильдии, мультимиллионер, депутат Госдумы и де-факто – серый кардинал всей столичной азербайджанской мафии. Вхож везде, где только можно, дружит с теми, об аресте которых простому оперу даже в страшном сне не приснится, у самого – депутатская неприкосновенность, недавно из рук первого лица страны получил орден за… эмм… За что не помню, но получил – это факт, мы видели по телевизору – Собакин громко ругался матом и хотел расстрелять экран из табельного оружия.
Вот вам объект. Ну и как такого брать? У нас что, в стране революция намечается?!
– Постановление подписано лично Генеральным прокурором. Так что неприкосновенность Экипидора – теперь не наша забота…
Да, в такой компании можно работать. Зубов, предсовбеза, теперь вот – Генеральный. Нормальные, я вам скажу, пацаны…
– Наша забота – принять этого пассажира.
То есть остался чисто технический вопрос: взять, надеть наручники и отконвоировать на стадион. Казалось бы, чего проще: если имеется санкция Генерального, что может спасти человека от ареста?
– Дома и в офисе брать нельзя. Мощная служба безопасности, солидное соседство, не обойтись без затяжной баталии и шумного скандала с привлечением всех подряд СМИ. Поэтому экстракцию будем производить на ходу, по дороге из дома в офис.
– А как его в дороге охраняют?
– Хорошо охраняют. Ездит в три тачки, с восемью «телками»: трое – в первой, старший охраны, водила-страж и объект – во второй, трое – в замыкающей. «Телки» – элита, одно из лучших отечественных агентств, которое охраняет самые дорогие тушки нашей страны.
Так… А вот это мне не очень понравилось. Теперь я подумал: а не маловато ли мы взяли людей? Даже при рядовом задержании каких-нибудь самопальных бандосов из Нижнего Популярвовска желательно создать как минимум тройное превосходство, чтобы с запасом перекрыть все возможные неожиданности. В нашем случае перевес получается всего лишь двукратный, а хлопцы, которые будут нам противостоять, – профессионалы.
– Да мы не одни тут работаем, – обнадеживающе улыбнулся Собакин. – Всего в операции, не считая группы захвата, задействовано полсотни лиц и двенадцать единиц техники.
– О как! И чего эти лица делают?
– Два «блока» грузовиками, две «пробки» и одно ДТП.
– А «пробки» что, без ДТП?
– Не, там тоже ДТП, но вот это ДТП – эмм…
– Короче, это ДТП будет особое, – Разуваев зевнул и потянулся. – Дэтэпее всех дэтэпэ вместе взятых.
– Точно, – подтвердил Собакин. – В исполнении двух каскадеров – мастеров по автотрюкам.
– Вон оно как! Серьезно тут у вас…
– У нас, – поправил Собакин. – Ты с нами или как?
– Конечно, с вами! А что конкретно я с вами буду делать?
– Ты и «близнецы» – собственно и осуществляете экстракцию. Ваша задача – выдернуть пассажира… – тут Собакин достал фото в трех экземплярах, дал мне и «близнецам» (а мог бы и не трудиться – мы его как минимум раз в неделю в телевизоре наблюдаем). —…и резво утащить в нашу тачку. Ни на что больше не отвлекаться, сосредоточиться только на этом. Задача ясна?
– В общих чертах.
– Да, важное уточнение. Экипидора бить нельзя.
– То есть совсем…
– Да, ни в какой форме – ни пинать, ни тыкать…
– А если он будет плохо себя вести?
– А он обязательно будет плохо себя вести, – Собакин глумливо хмыкнул. – Потому что очень вредный. Но на то вас и трое: наденете наручники – и в машину. Запомните: бить, грубить, хамить – нельзя!
– Понятно…
– Еще вопросы?
– Диспозицию обрисуешь или это секрет?
– Теперь уже не секрет, – Собакин достал из папки схему, показал расположение элементов боевого расчета и объяснил, кто чем занимается: – Серегины хлопцы стоят вот здесь, выезжают и блокируют дорогу по прохождении объектом контрольной точки. Они будут «держать» телков. Не знаю, поможет, нет, но на всякий случай прикинули их в атрибутику совбеза. КТ – пересечение Курчатова и Первого Пехотного, здесь наши каскадеры изнасилуют их первую тачку. Варианты для маневра транспорта с персоной и замыкающей машины постарались свести к минимуму: там немного подготовили место, спереди «блок» – ДТП из трех тачек, плюс наша на встречной, а чуть позади на страховке «техничка», потом подтянется грузовик номер два. Справа по ходу движения – парк, сзади – две Серегины машины. Вроде бы ничего не упустили: колечко должно получиться максимально плотным. Каскадеры стоят на Сосновой и в Первом Пехотном, ждут команды. «Блоки» – два грузовика с прицепами, один – в Первом Пехотном, второй – на Василевского. Так… Я организую инсценировку со старшим охраны, в процессе открою вам дверь. Вы изымаете, я заканчиваю со старшим и прикрываю ваш отход к нашему транспорту. Вот вроде бы и…
– «Инсценировку»? То есть, получается, что старший работает на нас?
– Да, получается, – с какой-то странной неохотой признал Собакин.
– Ну ты гигант! А я-то думаю – вот умницы-то какие, все так четко пробили по маршрутам, времени прохождения… Как «ведут» – непонятно. «Маяк» зарядили – каким образом – при наличии такой серьезной охраны?! А на нем, наверное, микрофончик, да?
– Да, на нем микрофон. – Собакин кивнул в сторону «технички»: – Вот его они как раз и слушают. И вообще все построено на взаимодействии с этим товарищем.
– А ты молодец, – искренне похвалил я. – Вербануть парня из элитной охранной фирмы – это вам не какие-нибудь обдолбанные ноги с косяком выпасти.
– Это не я, – покачал головой Собакин. – Чем я его мог вербануть? Ни денег, ни посулов. И вообще, вербовка тут ни при чем: парень просто выполняет распоряжение главы охранной фирмы. А вот главой фирмы занимался лично товарищ Зубов.
– Да ну!
– Точно. Просто он знаком с хозяином этой охранной фирмы, а то бы и вообще не подъехал, несмотря на положение. Фирма, которая стережет нашего кекса, очень дорожит своей репутацией, так что можешь себе представить, каких трудов стоило уломать ее хозяина. Согласился только под железные гарантии – что клиент обратно больше не вернется. То есть фирме не придется в будущем не только заниматься его охраной, но и вообще хоть как-то с ним пересекаться.
– Вообще товарищ Зубов, конечно, большой человек, но парень рисковый, – усомнился я. – Он так уверен, что ему удастся усадить Экипидора далеко и надолго? Я что-то не припомню, чтобы у нас сажали персону такого ранга.
– Почему сразу «усадить»?
– А что с ним еще можно сделать? Выдоить банковские счета и депортировать? – хмыкнул я.
– Ну, мало ли… – Собакин как-то странно переглянулся с Разуваевым. – С человеком всякое может случиться. Времена нонче суровые, я бы даже сказал – непредсказуемые…
– Да ну вас в задницу, – тихо обиделся я. – Чего-то знаете и молчите – тоже мне, ЦРУ из Бздяхо-за-Ипатовска!
– Да ладно, не дуйся, – успокоил меня Собакин. – Не торопи события, скоро сам все узнаешь. По ситуации вопросы есть?
– По ситуации… По ситуации… Вся охрана в курсе, что они сдают клиента, или только старший?
– Только старший.
– Понятно. Тогда вопрос: как поведут себя остальные «телки»? Не получится так, что они с ходу начнут палить, невзирая на массовку и атрибутику совбеза?
– Я все больше с бандосами и террористами, – Разуваев неуверенно повел могучими плечами. – Честно говоря, вот с этими «элитными» никогда дела не имел. Не пускали нас к таким.
– Мне тоже не доводилось, – покачал головой Собакин. – Этот парень предупредил, что его люди натасканы мгновенно реагировать на любое враждебное действие по отношению к охраняемой персоне. Из короткоствола они стреляют в разы лучше любого спецназовца…
– Да ну на…! – недоверчиво хмыкнул Разуваев.
– Ну, так, по крайней мере, он утверждает. Давай поверим на слово и не будем проверять на практике – у нас сейчас другая задача. Эмм… В общем они все такие из себя крутые, но в то же время четко соблюдают закон… В общем будем надеяться, что старший охраны сделает все как надо и успеет «распознать» в нас сотрудников до того, как остальные откроют огонь. Тогда нам останется лишь морально пережать их – и обойдемся совсем без стрельбы.
– Да, хорошо бы…
– Однако на всякий случай – будьте готовы…
Воспользовавшись затишьем в эфире, мы организовали репетицию: наплевав на конспирацию, провели тренировку и в общих чертах отработали взаимодействие между элементами боевого расчета. В общем-то все получалось легко и просто – при условии, что каскадер попадет точно в цель, а охрана объекта не откроет огонь на поражение до первого мегафонного вопля…
В 8.37 из «технички» выглянула плешь, и мы были уведомлены, что можем подойти поближе.
Подошли. Убедившись, что поблизости нет посторонних, наш плешивый соратник доверительно подмигнул:
– Мы на динамики выведем – послушайте. Пусть ребята оглядываются, чтоб рядом никого не было…
Вот же грусть мою за ногу! В последнее время меня не покидает ощущение, что я участвую в какой-то авангардной постановке вконец спятившего режиссера, который видит мир вверх ногами и делает все по принципу зеркального отражения. А проще говоря – все через ж…
Есть мерзавец, который заработал как минимум на пару пожизненных сроков, есть постановление об его аресте. Зачем дело стало – пойди да арестуй, верно?
А вот фиг вам! Разрабатывается громоздкая и трудоемкая операция, сотрудники, аки разбойники перед ограблением, прячутся в сквере, воровато озираются, опасаясь, как бы кто не подслушал, шушукаются промеж себя, производят массу шпионских телодвижений…
Ребята, мы где вообще?! Нет, я не про бедственное положение народа, тут все предельно ясно – в каком мы месте. Я к тому, что вроде бы живем в цивилизованном правовом государстве. И не должны, по идее, в таком государстве воры с особым цинизмом, средь бела дня, ловить сотрудника прямо в торговом центре. И не должны, по идее, сотрудники при аресте отъявленного мерзавца вести себя так, словно они собираются ограбить банк…
Наверное, наши договорились со старшим охраны насчет подачи условленного сигнала. Красная ракета в зенит, три очереди по два патрона с интервалом в полторы секунды, ну, мало ли что там еще, может, просто «что-то сложная сегодня дорожная обстановка» – однако в тот момент, когда плешивый соратник переключил звук на динамики, тематический диалог как раз только начался.
«… – Не понял, что за маневры?
– Разворачиваемся, едем по третьему маршруту. На первом, втором – пробки.
– Это что, опять на Кольцевую?!
– А по-другому не получится…
– Так это же на полчаса больше!
– Ну, не на пол – от силы минут на двадцать…
– Какие двадцать, э? Тут полно дорог, смотри – люди поворачивают. Давай хотя бы вон на Курчатова сворачивай и поехали!
– Это небезопасно.
– Почему?
– Там парк, переулки, возможны всякие варианты…
– Ну и что – «переулки»?
– Я обязан учитывать любую…
– Да ну на х… – «учитывать»! Кто на меня в этом городе может свой хвост поднять, э?! Я тут всех давно купил!
– Да, я в курсе. Но моя задача – обеспечить вашу…
– Да идет на х… твой «обеспечить»! Я сказал – ехайте через Курчатова! Быстро! Хоть против движения, хоть боком, хоть ж… вперед, мне по х…!!! Через полчаса я должен быть в офисе, ты понял, нет?!
– Я понял. Я выполню ваш приказ, но это неправильно.
– Все, я сказал! Еще против скажешь – уволю, другого возьму…»
Однако! Такой большой человек, а визжит, аки резаное порося. Ну прям натуральная истерия: похоже, в детстве частенько стукался головкой о твердые кучки кизяка на родном пастбище.
– По местам! – скомандовал Собакин. – Двигаем на исходные позиции, ждем команду на начало операции.
Разуваевские «Тойоты» проехали мимо переулка и метров через тридцать свернули в парк. Мы же, напротив, остановились на правой обочине, не доезжая метров тридцати до переулка. «Близнецы» остались в машине, мы с Собакиным вышли, пересекли улицу и направились к месту злодеяния по левой обочине.
За пешеходным переходом, со стороны парка, торчали четыре полосатых бетонных блока, составленных в одну линию. Создавалось такое впечатление, что здесь им не место. Почему? Да потому что они напрочь перегораживали пешеходную аллею – ни проехать, ни пройти.
– Наша работа?
– Ага. Водила у него классный. Поставили на всякий случай, чтобы подстраховаться…