На Сибирской флотилии Турмов Геннадий

Послесловие (от автора)

После увольнения со службы в Военно-морском флоте и нескольких месяцев работы проректором по науке я совсем неожиданно для себя был избран ректором Дальневосточного политехнического института им. В.В. Куйбышева, впоследствии Дальневосточного государственного технического университета.

Ректорство продолжалось пятнадцать лет и, уйдя с этого поста по возрасту, я остался в вузе президентом еще на четыре года.

Все это время меня интересовала история вуза, его сотрудников и особенно двух человек: Виктора Петровича Вологдина и Дмитрия Александровича Мацкевича.

Может быть, потому, что они, как и я, служили в Военно-морском флоте? Начиная поиски, я даже не помышлял, к каким удивительным открытиям они приведут. Скрупулезный сбор материалов позволил практически заново создать музей, в котором были собраны не только документы и экспонаты о вузе и его людях, но и о значительных событиях на Дальнем Востоке, начиная со дня основания г. Владивостока.

Мы построили специальное здание и, объединив несколько экспозиций, создали «Дом музеев», в котором обширные экспозиции были посвящены, в том числе, жизни и деятельности главных героев этой книги, В.П. Вологдина и Д.А. Мацкевича.

В начале 1920-х годов Виктор Петрович Вологдин был ректором двух дальневосточных вузов: Владивостокского политехнического института и Государственного дальневосточного университета. Он был человеком с очень непростой судьбой и оказался во Владивостоке тоже в непростое время – в 1919 году.

Ветеран нашего вуза Иван Васильевич Горбачев, один из учеников Вологдина, сообщил мне, что Вологдину в свое время было присвоено звание капитанов 2-го ранга. Тогда я ему не поверил, так как никаких документов по этому поводу не нашлось.

А время, когда Вологдин прибыл во Владивосток, было очень неспокойным, одним словом – лихолетье. Во Владивостоке одно за одним менялись правительства, происходили мятежи и перевороты, по городу и людским судьбам словно огромным многотонным катком прокатилась интервенция войск стран Антанты и Японии, финишировал белочехословацкий мятеж, начавшийся где-то в Поволжье, да и вообще Гражданская война закончилась в Приморье только в 1922 году.

Из окон ректорского кабинета открывается прекрасный вид на бухту Золотой Рог. Нередко, когда у нас бывали иностранные делегации, я приоткрывал жалюзи и показывал гостям, где стояли во время Гражданской войны американские, японские, французские и прочие иностранные военные корабли. Как правило, лица гостей вмиг становились какими-то непроницаемыми и не выражающими никаких эмоций.

А однажды, на одном из приемов в ресторане гостиницы «Версаль» во Владивостоке, я рассказал французскому послу, прекрасно говорившему по-русски, о том, что во время Гражданской войны французский экспедиционный корпус располагался в Пушкинском театре. По вине французов в театре произошел пожар, в результате которого сильно пострадали уникальные для того времени стальные перекрытия. Дело в том, что ко времени встречи с послом мы уже заканчивали реконструкцию Пушкинского театра и, конечно, знали многое из его истории. Посол не замедлил отделаться шуткой: «И вы хотите, чтобы я возместил вам ущерб?» – рассмеялся он. «А почему бы и нет? Это было бы и справедливо, и своевременно», – непроизвольно вырвалось у меня. Улыбка слетела с посольского лица, и, вежливо извинившись, он переключил внимание на другого собеседника…

…Во Владивостоке в годы Гражданской войны интеллигенции несладко жилось. Сюда вместе с отступающими белогвардейскими войсками по Великой сибирской магистрали – КВЖД (Китайско-Восточной железной дороге) устремились, спасаясь от революции, инженеры и профессора, писатели и артисты, поэты и журналисты. Для многих из них этот путь был в одну сторону и в прямом, и в переносном смысле (на большинстве участков КВЖД была одноколейной).

Увлекшись историей, я как-то отыскал в одном из дальневосточных архивов книгу И.А.Б. «Писатели, ученые и журналисты на Дальнем Востоке за 1918–1920 гг.», которая была издана в 1922 году в издательстве «Свободная Россия» во Владивостоке. Как оказалось, под псевдонимом И.А.Б. скрывался Борис Анатольевич Ивашкевич, профессор ГДУ и ДВПИ, затем директор выделившегося из ДВПИ Лесотехнического института.

Виктору Вологдину в этой книге было посвящено буквально несколько строк: «Вологдин Виктор Петрович, и. д. профессора по кафедре математики Государственного дальневосточного педагогического института имени Ушинского, родился 15 июля 1883 г. в Кувшинском зав. Пермской губернии. Окончил в 1902 г. Пермское реальное училище, затем Петроградский политехнический институт и был оставлен при нем для подготовки к профессорскому званию. С 1990 по 1918 г. состоял преподавателем Петроградского политехнического института и Института инженеров путей сообщения. С 1920 г. и. д. профессора Государственного дальневосточного политехнического института по кафедре прикладной механики, затем декан и ректор того же института. Имеет ряд печатных трудов по паровой механике».

Интерес к фигуре Виктора Вологдина появился у меня еще в студенческие годы, когда я работал судосборщиком на Дальзаводе, и каждый раз, проходя мимо заводоуправления, читал на мемориальной доске, что здесь было построено первое в Советском Союзе цельносварное судно.

На старших курсах сварку нам читали доцент Михаил Степанович Куликов, один из учеников Виктора Петровича, который о Вологдине рассказывал очень скупо. Доцент Куликов был известен среди студентов под кличкой «Бенардос»[21]. Лекции его мы слушали в обветшавшем здании бывшего доходного дома. Кто знал, что через сорок лет мне придется восстанавливать и реконструировать это здание – памятник архитектуры старого Владивостока!

А тогда, высунувшись из окон, мы спорили с друг с другом: «Зайдет или не зайдет Бенардос в магазинчик?», который располагался напротив нашей аудитории через трамвайные линии, где продавали на разлив спиртные напитки. Всегда проигрывал тот, кто верил, что не зайдет…

Почти через двадцать лет после окончания вуза, к столетию со дня рождения Виктора Петровича, мы в соавторстве с Анатолием Андриановичем Гундобиным, бывшим в то время начальником конструкторского бюро, и с которым меня связывали не только творческие, но и дружеские отношения, опубликовали в журнале «Наука и жизнь» статью о деятельности Вологдина на Дальнем Востоке. Полной неожиданностью для меня было увидеть этот номер журнала на стенде в Историческом музее Политехнического института, когда я в 1991 году стал работать в ДВПИ.

Позднее я познакомился поближе и с основателями этого музея И.В. Горбачевым и Н.Н. Григорьевой, жившими во Владивостоке, и с внучкой Виктора Вологдина, Татьяной Попенченко из Москвы, работающей директором издательства МГТУ им. Н.Э. Баумана.

Со временем из различных архивов, других источников, в том числе и собственных, собралось достаточно много материалов о жизни Виктора Вологдина (подлинник его личного дела, наградные документы, личные вещи, орден Трудового Красного Знамени, медаль «За доблестный труд в Великой Отечественной войне», диплом доктора технических наук и аттестат профессора). Интересно, что в этих документах присвоение степени и звания датируется 1939-м, а выдача – 1949 годами…

В середине девяностых на Ученом совете вуза мы утвердили стипендию имени профессора Вологдина и премию его же имени, стали проводить научно-технические конференции под названием «Вологдинские чтения».

Кстати, лауреатами премии Виктора Вологдина стали не только студенты и сотрудники ДВГТУ, но и других вузов, в том числе и зарубежных…

Позднее появились мемориальные доски на здании нашего вуза и на одном из зданий Дальзавода, расположенном в безымянном переулке, переименованном по просьбе Ученого совета нашего вуза в «Проезд имени Вологдина».

Во время очередной своей служебной командировки в Москву я зашел к ректору МГТУ им. Н.Э. Баумана Игорю Борисовичу Федорову. Присутствующая при встрече Татьяна Попенченко обмолвилась о том, что один из внуков Вологдина, Валерий Шевченко, заканчивает книгу воспоминаний о семье Вологдиных.

Я связался с Валерием Геннадьевичем по телефону, затем и по электронной почте. Мы получили его рукопись, и началась довольно сложная работа по подготовке рукописи к изданию. Валерий Геннадьевич оказался человеком требовательным и скрупулезным.

Но так или иначе, работа была закончена, и книга Валерия Шевченко «Сварщик Виктор Вологдин» увидела свет в 2004 году.

Все это время меня мучил вопрос о пробеле в биографии В.П. Вологдина за период с 1914 по 1919 гг.

Я сделал запросы в архивы различных ведомств Москвы и Санкт-Петербурга и получил из большинства отрицательные ответы. Свет в конце тоннеля забрезжил, когда из Российского государственного архива Военно-морского флота Санкт-Петербурга мне прислали ответ, что какие-то сведения о В. Вологдине у них имеются, но за их поиски и изготовление копий надо внести плату. Моментально исполнив требование архива, я стал терпеливо ждать. Прошло три месяца. После нескольких телефонных запросов мне наконец ответили, что материалы подготовлены к отправке. Пролетело еще два месяца… В начале июня 2004 года я прибыл в Санкт-Петербург для участия сразу в двух конференциях. И вот я стою во дворе старинного здания архива недалеко от Дворцовой площади. Проходящая мимо женщина внимательно посмотрела на меня и спросила: «Вы из Владивостока?» Я ответил утвердительно. Через несколько минут меня проводили к заместителю директора архива и тут выяснилось, что запрашиваемые материалы не отправлены в связи с неуплатой. Я удивленно развел руками. Мне объяснили, что главный бухгалтер болен и найти документы, подтверждающие факт оплаты, сейчас невозможно. Я спросил:

– Мне что, сбегать до Владивостока, взять «платежку» и быстренько вернуться обратно?

Женщины рассмеялись и провели меня в бухгалтерию, где быстроглазая девушка в течение десяти минут вручила архивные документы на… Владимира Петровича Вологдина, который приходился родным братом Виктору Петровичу.

– Я ведь запрашивал сведения о Викторе Петровиче, – скрывая досаду и огорчение, выдавил я.

– Какая разница, Владимир или Виктор, ведь на букву «В», – прозвучал ответ.

– Сейчас мы проверим правильность вашего запроса, – посуровели другие сотрудницы архива.

Они нашли соответствующий входящий, под которым был сделан запрос. Оказалось, что в запросе действительно указана не буква «В», а имя Виктор. Передо мной извинились и пообещали выполнить заказ к завтрашнему дню. К концу следующего дня мне выдали копии хранящихся в архиве документов Виктора Петровича. Потом мы разговорились, сотрудники архива оказались милыми и знающими собеседниками. Когда я рассказал им историю о том, что Виктор Вологдин был якобы капитаном 2-го ранга при А.В. Колчаке, они, чувствуя свою вину передо мной, пообещали еще «порыться» в архиве.

В семье Вологдиных было три брата, имена которых начинались с буквы «В», – Владимир, Валентин и Виктор. Виктора и Валентина Вологдиных путали не только в Российском государственном архиве Военно-морского флота. Не избежал этой ошибки и ректор Дальневосточного госуниверситета, доктор исторических наук, профессор Г.С. Куцый, который в своей статье «Кузница кадров» (газета «Ленинец» за 1966 г.) регалии Валентина Петровича приписал Виктору Петровичу. Дело в том, что Валентин Петрович в советское время стал известным ученым в области высокочастотной техники, членом-корреспондентом Академии наук СССР, дважды лауреатом Государственной премии, имел множество почетных званий и наград.

Одна из моих аспиранток, подготовившая кандидатскую диссертацию по истории инженерного образования на Дальнем Востоке, в сведениях о выдающихся ученых и педагогах тоже смешала вместе заслуги и достижения Виктора Петровича и Валентина Петровича Вологдиных. По ее данным оказалось, что Виктор Петрович Вологдин – специалист не только в сварке, но и в высокочастотной технике, что он и член-корреспондент Академии наук СССР и прочее, и прочее… Так что ошибаются не только архивисты.

Тем не менее архивное дело Владимира Петровича Вологдина пригодилось. В нем оказались полные сведения об отце, Петре Александровиче Вологдине, который был Личным почетным гражданином. Правда, я тогда не совсем четко представлял, что означал этот титул в то далекое время[22].

Из первой партии документов, найденных в Государственном архиве Военно-морского флота, наиболее интересным оказался послужной список, из которого явствует, что в 1914 году Виктор Петрович Вологдин произведен Высочайшим приказом по гражданскому ведомству в коллежские асессоры, имеет светло-бронзовую медаль в память 300-летия дома Романовых и получает 1800 руб. в год.

А между тем пришла долгожданная бандероль из Санкт-Петербурга.

Я с нетерпение вскрыл ее: беглый просмотр присланных материалов вверг меня в полное изумление. Документов было немного. В первом из них содержалась копия приказа из Книги приказов начальника Морского инженерного училища «Императора Николая I» за 1906 год, в которой излагался инцидент между начальником училища генерал-майором Пароменскими воспитанниками, и увольнением девяти из них, в том числе фельдфебеля В. Вологдина, из училища.

В следующем документе, датированном 20 июня 1919 года и подписанном лично адмиралом А.В. Колчаком, объявлялся приказ о переименовании «инженер-механика, старшего лейтенанта с производством в инженер-механика, капитана второго ранга коллежского асессора Виктора Вологдина со старшинством с 24 декабря 1917 года». (Вот и подтвердились слухи о том, что Виктор Петрович был капитаном 2-го ранга!)

И наконец, самыми интересными были два документа: список офицерских чинов Морского ведомства, представляемых к награждению орденами, и приказ Верховного правителя о награждении В. Вологдина орденом Святого Владимира 4-й степени с мечами и бантом.

И тут я согласен с В. Шевченко, внуком Вологдина, что не мог Виктор Петрович одновременно жить во Владивостоке и в Перми, быть техническим директором Дальзавода и капитаном 2-го ранга на Речной боевой флотилии Верховного правителя Российского государства адмирала А.В. Колчака. Да, наверное, и не было никакого «раздвоения личности», видимо, и там, и там в силу жизненных обстоятельств в течение нескольких месяцев 1919 года пришлось «хлебнуть лиха» Виктору Петровичу.

Как сохранила судьба Виктора Петровича Вологдина в тридцатые годы, в то трагическое время? Если бы эти документы попали в руки следователей ГПУ – НКВД, то одного заступничества К. Ворошилова, как вспоминает В. Шевченко, было бы явно недостаточно.

В настоящее время Виктора Петровича Вологдина знают как основателя применения электросварки в судостроении и судоремонтов, создателя первого в СССР цельносварного судна, хотя он применял сварку и в других отраслях.

Однако долгое время его имя замалчивалось и первенство в применении электросварки в промышленности приписывалось, и не без основания, академику Е.О. Патону.

Дело в том, что практически одновременно с 1930 года в Советском Союзе начали работать независимо друг от друга два центра – Вологдина и Патона.

Наверное, бессмысленно сравнивать напрямую их деятельность в области сварки. Они оба сделали достаточно много.

Стоит только заострить внимание на том, что Вологдин начал работу в области сварки лет на десять раньше и в условиях, далеко не идеальных.

Да и «колчаковское» прошлое Вологдина играло во всем этом непоследнюю роль…

Тем не менее совсем по-иному сложилась судьба профессора Дмитрия Александровича Мацкевича, который был расстрелян в Ленинграде, когда приехал туда в 30-е годы из Владивостока защищать докторскую диссертацию. Он был выходцем из дворянской семьи, капитаном 1-го ранга, участником Русско-японской войны 1904–1905 гг., служил во Владивостокском отряде крейсеров Сибирской военной флотилии. Вместе с В.П. Вологдиным и Е.М. Токмаковым служил на Камской речной боевой флотилии А.В. Колчак.

Они (В.П. Вологдин, Д.А. Мацкевич, Е.М. Токмаков), начиная с 1919 года, жили в одно и то же время во Владивостоке, были профессорами Государственного дальневосточного университета и Дальневосточного политехнического института…

В.П. Вологдин и Д.А. Мацкевич практически в одно и то же время (в 1930-е годы) приехали в Ленинград. Судьба спасла оного и не пощадила другого. Жестокое было время…

Закономерно возникает вопрос: а было ли другое время в нашем отечестве, было ли оно когда-нибудь милосердным?

Перелистывая архивные документы, погружаясь в «дела давно минувших дней», приходишь к выводу, что все великие дела в России люди совершали пламенем сердца.

И как тут не вспомнить провидческие слова А.С. Пушкина:

…Пока свободою горим,

Пока сердца для чести живы,

Мой друг, Отчизне посвятим

Души прекрасные порывы!

В поисках материалов для книги мне удалось связаться с сыном Д.А. Мацкевича, Вадимом Дмитриевичем.

Мы состояли с ним в переписке до самой его кончины. А уже внук Д.А. Мацкевича передал в наш музей бесценные реликвии, принадлежавшие его отцу и деду. В одном из писем Андрей Вадимович написал:

«Глубокоуважаемый Геннадий Петрович!

…Как-то, просматривая телевизионную передачу Никиты Михалкова о судьбах русской эмиграции (несколько серий), я увидел фамилию деда в показанных им документах из архива адмирала Колчака, который был недавно рассекречен…

Как непредсказуема история семьи: дед вместе с бабушкой (Марией Степановной) был командирован в Англию, в Глазго, как наблюдающий за постройкой с последующей приемкой броненосного крейсера для России на Клайд-верфи. Так вот, сейчас моя дочь и внучки живут в Шотландии, в Эдинбурге, в 60 км от Глазго, и я, будучи в Англии, съездил туда вместе с ними.

Папа (Вадим Дмитриевич Мацкевич) рассказывал мне, со слов своей матери, как в 20-е годы, в связи с приближением Красной Армии, из Владивостока уходила эскадра адмирала Старка, сослуживцы деда его спрашивали: «Ты уходишь вместе с нами?» На что он отвечал: «Я никогда не покину Родину и как бы ни сложилась судьба, я не буду эмигрантом». А бабушка занимала другую позицию: «Нужно уходить со всеми, ты погубишь себя и семью».

История все расставила по своим местам.

Если Вам интересно, капитан первого ранга Рафаил Михайлович Мельников работает над циклом “Замечательные корабли”.

В 1986 г. вышла его книга “Рюрик” был первым”. Он созванился с отцом, поскольку продолжает эту работу. После папиной кончины он мне звонил в связи с подготовкой к изданию книги о крейсере “Громобой” с просьбой передать ряд документов о Дмитрии Александровиче.

Еще раз благодаря Вас и желаю крепкого здоровья, понимая, как нелегко при Вашей загруженности находить время для любимого дела.

С уважением, Андрей Мацкевич.

P.S…Действительно, в 1918 г. Д.А. Мацкевич был командирован от руководства Балтийского завода в Петрограде на ряд заводов Урала и Дальнего Востока, о чем у меня имеется командировочное предписание. Цель этой командировки – выяснение возможности открытия филиалов ряда производств, необходимых для завода.

…У меня, Геннадий Петрович, возникла мысль. Может быть, именно список строевого состава флота, который Вам передал из Парижа А.В. Плотто, был показан в телевизионном фрагменте у Н. Михалкова из архива адмирала Колчака?»

С внуком и полным тезкой Александра Владимировича Плато мне посчастливилось встретиться в Париже, куда я приехал в командировку для участия в научной конференции.

Мы переписываемся и перезваниваемся с ним до сих пор. Он-то и прислал мне по почте ту копию списка чинов флота Морского министерства Всероссийского правительства о котором упоминает в своем письме Андрей Вадимович Мацкевич. Начинался этот список с фамилии А.В. Колчака.

Я, в свою очередь, переслал Александру Владимировичу Плотто копии некоторых документов о В.П. Вологдине и получил от него довольно эмоциональное письмо:

«Посылаю Вам разного рода бумаги после нашего разговора по телефону:

1) Про В.П. Вологдина

Удивительно ли? Совпадение ли? Что так далеко друг от друга, и только после короткой “физической встречи” мы встретились вокруг судьбы не “обыкновенной” интересного человека!»

А в «списке чинов флота» значились и инженер-механик, капитан 2-го ранга В.П. Вологдин, и инженер-механик, капитан 1-го ранга Д.А. Мацкевич, и инженер, штабс-капитан Е.М. Токмаков.