Разведывательно-диверсионная группа. «Слон» Негривода Андрей
За ним, отсидевшим на гауптвахте объявленные «семь суток ареста», приехали на штабном «козле» и без долгих разговоров и объяснений доставили прямо в кабинет начальника училища...
– Товарищ генерал-лейтенант, сержант Ошеха по вашему приказанию прибыл! – доложил Андрей по-военному четко и вытянулся по стойке «Смирно!».
– Вольно, сержант! – проговорил начальник училища усталым голосом.
Этот шестидесятилетний генерал прошел всю Великую Отечественную, закончив ее в Вене командиром дивизиона противотанкового полка, молодым, но не единожды орденоносным майором. Это был настоящий боевой офицер, и он наверняка знал, что такое офицерская честь.
– Так, Ошеха! Я хочу услышать от вас, что же все-таки произошло между вами и вашим командиром взвода. И заметьте, сержант, что от ваших слов очень многое будет зависеть! Я слушаю!
Андрей промедлил всего секунду:
– Все изложено в моем рапорте, товарищ генерал-лейтенант! И, наверное, в рапорте старшего лейтенанта Дзюбы...
– Ты не ерепенься, юноша! – Генерал в упор взглянул на Андрея. – Если бы мне было достаточно этих двух бумажек, то ты уже ехал бы в какой-нибудь из «дизелей»[6] ! Но я и все здесь присутствующие старшие офицеры прекрасно знаем, кто такой Дзюба и какой он командир, мать его! И при этом его взвод по показателям один из лучших в училище! Следовательно, это заслуга его замкомвзвода, то есть вас, сержант Ошеха! «Спустить на тормозах» его разбитое лицо и дать вам возможность все же сдать выпускные госэкзамены при всем моем желании уже не получится – за делом следят представители военной прокуратуры. Поэтому, сынок... Я буду принимать решение на основании твоей откровенности и правдивости... И если у меня или у кого-нибудь из присутствующих здесь офицеров возникнет хоть малейшее сомнение – вы, сержант, будете преданы суду военного трибунала! А теперь говори, сержант!
Андрей не стал ничего скрывать. То есть вообще ничего! И даже того, что не было отражено ни в одном рапорте, в частности, то, что он выпил с родителями и своей будущей женой немного шампанского... В общем... Через десять минут все присутствующие знали всю подноготную скандала с последующим мордобоем.
Генерал слушал внимательно и все это время пристально смотрел Андрею в глаза. А Андрей... Он чувствовал свою правоту и поэтому ни разу не отвел взгляда.
«...Будь что будет! Только... Тамарку мою жалко! Да и Тэймураз Сосоевич будет расстроен... Но я ведь защищал честь любимой женщины!..»
Сержант закончил свой рассказ и...
Молчание затянулось... Андрею больше нечего было сказать, а присутствующие в генеральском кабинете командиры молчали. Как и сам начальник училища. Эту гнетущую, давящую на плечи тишину через несколько долгих минут сам генерал и нарушил.
– Так! – Он с силой хлопнул ладонью по столу. – Иди, сержант. Подожди в приемной.
«...Что теперь, Андрюха? Что решат-то?»
Он метался по приемной, как тигр в клетке, а молоденькая секретарша только стреляла глазами в его сторону. Наконец раздался зуммер селектора, и из динамика раздался генеральский голос:
– Сержанта Ошеху ко мне!
Девушка с погонами сержанта сверхсрочной службы посмотрела на Андрея и произнесла единственное слово:
– Иди!
– Разрешите, товарищ генерал-лейтенант?
– Заходи, сержант!
Андрей опять вошел в этот просторный кабинет и остановился, в ожидании своего «приговора».
– Значит, так, Ошеха! – Генерал поднялся, вышел из-за стола и приблизился к Андрею. – Мы приняли решение... Хоть и не единогласное... Служить хочешь, сержант?
– Так точно, товарищ генерал-лейтенант! – отчеканил Андрей.
– Это хорошо... Для дальнейшего прохождения службы ты будешь отправлен в строевую часть...
– Разрешите вопрос, товарищ генерал-лейтенант!
«...А-а!!! Погибать, так с музыкой!..»
– Слушаю!
– А в какой род войск меня направят?
– Скажи спасибо, что не в дисбат! – усмехнулся генерал. – Из артиллерийского училища отчисленные курсанты направляются служить в артиллерию. По профилю. А у тебя что, есть какие-то пожелания?
– Так точно!
– А ты наглец, сержант! – Генерал обернулся к офицерам. – Каков наглец! У него еще и пожелания имеются, после всего случившегося!
Начальник училища вернулся к своему столу:
– Ну и что же это за пожелания?
– У моей будущей жены отец и оба брата служат офицерами в ВДВ, товарищ генерал-лейтенант... И если уж так получилось... Я хотел бы продолжить службу в воздушно-десантных войсках!..
Что-то такое изменилось в глазах генерала, потеплели они, что ли, в несколько секунд и превратились из рентгенаппарата в обычные, человеческие.
– Поближе к дому небось...
– Не понял?
– В Одесском военном округе, насколько я знаю, есть несколько частей ВДВ... В Болграде Свирская бригада, например, в Старом Крыму под Феодосией тоже бригада стоит... Да и в Кировограде тоже есть бригада... Хоть это и Киевский военный округ, но до Одессы рукой подать... Хитришь, сержант?
– Никак нет, товарищ генерал-лейтенант! Можно и подальше! Если можно, конечно...
Генерал усмехнулся и опять посмотрел на офицеров:
– Каков, а?.. Ну, раз не хитришь... А еще, если ты и в самом деле служить хочешь... То послужишь! От души! – В его голосе зазвенел металл, который заставил подтянуться даже полковника. – В ВДВ, говоришь? И подальше? Добро! Поедешь в Фергану, сержант! В Туркестанский военный округ, раз подальше просишься! В отдельный парашютно-десантный полк! Его командир – мой давнишний знакомый... У него всегда был дефицит специалистов-артиллеристов, а обучать их толком некогда... А ты, Ошеха, практически готовый офицер горной артиллерии! Офицер-разведчик! Самое оно! Для полковника будет большой подарок!..
– Спасибо, товарищ генерал-лейтенант!
– Ты подожди радоваться, сержант! – рявкнул генерал. – Ты думаешь, что на курорт едешь?
– Никак нет, товарищ генерал-лейтенант!
– Вот и правильно думаешь! Это особый полк, с горной спецификой подготовки, потому и «отдельный»... И ты не призывник, а отчисленный за тяжелый проступок курсант! Тебя решено оставить в звании «сержант», но это не значит, что за свою несдержанность ты не достоин наказания, Ошеха! Тебе ясно?
– Так точно!
– А раз ясно, то сейчас ты отправляешься обратно под арест на семь суток на гарнизонную гауптвахту! До отбытия по месту службы в часть! Нечего тебе здесь, в училище, делать! Да и не будем больше дразнить московских гусей... Все! Выполнять приказание!
– Есть, товарищ генерал-лейтенант! – произнес по-уставному Андрей и вышел из кабинета...
Через неделю, когда за ним на гауптвахту опять приехал штабной «козел», Андрею дали всего два часа на то, чтобы собрать свои нехитрые пожитки перед поездом, который должен был отправиться в дальний путь. Он справился быстро, а потом все накручивал и накручивал диск телефона-автомата, пытаясь дозвониться до своей Тамары, но... Домашний телефон семьи Чантурия молчал.
«...Томка! Томочка моя! Ну, где же ты? Ведь уеду и так и не увидимся!.. Эх! Жизнь, бля, портянка! Прости меня за все, моя царица Тамара!.. Прости, если сможешь!.. Ну, где же ты?!»
Телефон молчал, а прапорщик, сопровождающий Андрея на вокзал до поезда, уже начинал нервничать и посматривать на часы.
«...Да что же это такое! Ну, почему так?! Где ты, Тома?!»
...Он так и уехал, не дозвонившись...
Ехал Андрей двое суток.
Советская Армия для проезда своих военнослужащих оплачивала только железнодорожные билеты и только в плацкартных вагонах. Вот и трясся Андрей на своей верхней боковой полке сначала до Баку, затем до Астрахани, а потом пошли степи и станции со странными для его русского уха названиями Макат, Кандагач, Кзыл-Орда... Потом был красивый, цветущий по весне Ташкент, где поезд простоял несколько часов, и Андрей опять попытался дозвониться своей Тамаре с вокзального междугороднего телефонного узла, и опять у него ничего не получилось – телефон молчал... Он даже чуть было не опоздал на свой поезд... А потом был Коканд и, наконец-то, сама Фергана...
И снова он сначала отправился не в гарнизонную комендатуру, как это было положено таким военнослужащим, как он, чтобы узнать, где квартируется его полк, а на междугородний телефонный узел. И опять у него ничего не вышло.
И тогда Андрей, совсем уже отчаявшись услышать голос своей невесты, отправил ей телеграмму:
«Томочка! Любимая! Прости! Так случилось, что я теперь служу в Фергане. Я пытался дозвониться до тебя 1000 раз, но ничего не получилось! Где ты, любовь моя! Я вернусь к тебе! А скоро напишу письмо с адресом своей части! Не грусти! Мы будем вместе! Люблю! Твой Андрей!»
Вскоре от военного коменданта Ферганы он получил адрес части, а еще через пару часов уже стоял на КПП гвардейского парашютно-десантного полка, который на долгие годы станет ему и домом, и семьей...
Лето 1979 г. Фергана. N-ский ОПДП.
«...Тяжело в учении – сплошное мучение...»
...Что и говорить. Встретили Андрея не самым доброжелательным образом. Нет! Для офицеров такой сержант был абсолютной находкой! Комроты, старший лейтенант Фокстротин, радовался, что у него появился «внештатный офицер». А взводный, лейтенантик, который всего-то год носил офицерские погоны, тут же назначил Андрея свои «замком», вместо уже выведенного за штат старшины-дембеля. Тут-то как раз все было в порядке, и более чем.
Хреново складывались отношения Андрея с «дембелями», которые уже наполовину были гражданскими людьми, и старослужащими «дедами», которым оставалось дослужить до осени. Особенно с «дедами»!.. Эти парни считали, что про армию они уже знают абсолютно все и учиться им уже нечему. Да и вообще! Чему может их научить какой-то сержант из «учебки». Почему-то они никак на могли понять, что Андрей практически окончил военное училище, а не обычную, сержантскую «учебку» и знает поболе иного офицера. Нет, тут стояла «бетонная стена», которую Андрею пришлось преодолевать...
...Май...
Что-то такое назревало в мире. Что-то совершенно поганое... Противостояние между Америкой и Советским Союзом, между Джимми Картером и «Дорогим Леонидом Ильичом». Все чувствовали, что начинает попахивать «жареным», а военные понимали, что дело идет к войне...
По всем Вооруженным силам Союза были проведены большие учения. Так, на всякий случай... В середине мая полк, в котором теперь служил Андрей, посредине ночи был поднят по тревоге...
...Сирена – резкая, громкая – безжалостно разорвала тишину и прогнала прочь сон уставших десантников.
– Рота, подъем! – раздалась резкая команда «дежурного». – Выходи строиться!
– Взвод! Выходи строиться! – рявкнул во всю глотку Андрей.
Он, привыкший за четыре года к таким внезапным ночным тревогам и к тому, что именно он должен быть «первым проснувшимся», уже был на ногах:
– Быстрей, быстрей! Бегом!
– Слышь, «замок»! Не рви глотку... – проворчал недовольно из «дембельского угла» старшина, которого он сменил на должности «замкомвзвода». – Дай поспать старослужащим.
Андрей подошел к «дембелям», которые и не думали подниматься со своих постелей. Единственной их реакцией на тревогу было то, что они перевернулись на другой бок и продолжали спать.
– Подъем! Тревога для всех! – Андрей пнул сапогом по кровати старшины.
– Отвали! Иди вон молодых дрючь, а мы уже гражданские люди!
– Встать! – рявкнул Андрей во всю глотку и резко рванул железную спинку кровати. – «Гражданскими» вы будете, когда в поезд сядете, а пока вы еще на службе! Встать! Выходи строиться!
Он чуть было не уронил кровать набок, но старшина-«дембель», тем не менее, оказался на полу. Он вскочил на ноги с багровым от гнева лицом:
– Ты что?! Совсем опух, молодой?! Жопу рвешь перед взводным?! Так мы тебе ее сами разорвем!
Он пошел со сжатыми кулаками на Андрея, но тот... Ни один мускул не дрогнул на его лице! Ни единственный!
– Знаешь, старшина... – проговорил он спокойно, но в этом спокойствии таилась такая буря и была такая сила, что «дембель» остановился на полдороге. – Я одного хама в погонах уже на место поставил... И тебя поставлю! Выполнять приказ! Выходи строиться!
Бывший «замок» понял, что деваться ему некуда и сон закончен, но «терять лицо» перед своими товарищами не хотел:
– Ладно, козлик... Мы с тобой потом, после тревоги, поговорим!..
– Поговорим-поговорим, не сомневайся! – оскалился сержант. – Бегом на выход!!!
«Поговорить после тревоги» не удалось – поднят был весь полк. После докладов офицеров полка командиром была поставлена задача, и уже через полчаса началась побатальонная погрузка в транспортные «Ан-22» – начинались большие учения «Памир-79»...
По условиям учений 2-й парашютно-десантный батальон должен был высадиться в высокогорном районе, в тылу «противника», а потом, спустившись с гор, атаковать его с тыла, одновременно с другими подразделениями полка. 9-я же рота старшего лейтенанта Фокстротина имела свою, отдельную задачу...
...Это был первый прыжок Андрея с парашютом, но... Он, имевший в своем «арсенале» несколько альпинистских восхождений, совершенно не боялся высоты. Она его даже притягивала и завораживала! Потому и прыжок этот стал для него каким-то почти обыденным событием.
Приземление взвода было более или менее удачным, если не считать одного отбитого копчика и нескольких синяков на половину задницы...
– Становись! – скомандовал Андрей, дождавшись появления лейтенанта. – Равняйсь! Смирно!
– Вольно! – Взводный прошелся вдоль строя. – Значит, так, бойцы. Слушай приказ! Наш разведвзвод ускоренным марш-броском должен к вечеру выйти в район боевых действий. Особое внимание обращаю на работу всего личного состава взвода! На время учений все эти ваши «звания» – «дембеля», «деды», «молодые» – отменяются! Особенно это касается «дембелей»! Для вас это последние учения, и от того, как вы себя на них проявите, будет зависеть, поедете вы домой еще в мае или «задержитесь» в части аж до августа... Я понятно излагаю, граждане «гражданские»?
– Так точно... – раздались из строя понурые голоса пятерых взводных «дембелей».
– Вы уже послужили, знаете, что по чем, имеете опыт, поэтому я рассчитываю на вашу помощь взводу... Все! На подготовку – десять минут! Сержанты – ко мне! Вольно! Разойдись! Можно покурить.
Строй десантников рассыпался, а трое младших сержантов, «комодов»[7] , и Андрей собрались вокруг офицера.
– Значит, так! – Взводный достал карту и ткнул в нее пальцем. – Мы должны обеспечить скрытный выход роты вот в этот район. Предполагается, что здесь могут быть посты или засады «условного противника»...
Лейтенант посмотрел на своих младших командиров:
– Учения максимально приближены к боевым действиям! При столкновении с противником разрешены любые приемы, кроме применения ножей и боевых патронов. Все очень серьезно, товарищи сержанты!..
– Ясно... – ответил за всех Андрей.
– Отлично... Все! Идите готовьтесь... Андрей!..
С Николаем у Андрея сразу же по прибытии в полк завязались дружеские отношения. Да и неудивительно! Погодки, имеющие одинаковое образование. А история отчисления из училища только подняла «планку Андрея» в глазах взводного.
– Слушай... Местность, сам видишь, какая...
– Да уж... – согласился сержант. – Если на гребне будет дозор, то мы его отсюда, снизу, не засечем... Кого-то надо наверх отправлять...
Они находились на дне небольшой горной долины.
– Вот и я о том же... Хотел тебе поручить боковой дозор.
– Понятное дело... Сколько народу даешь?
– Отделение. Только там кто поопытнее нужен...
– Я «дембелей» с собой заберу, Коля... Ну, и еще человека четыре...
– У тебя там с Осадчим, я знаю, отношения не сложились...
– Со старшиной разберемся... – улыбнулся Андрей. – Он мужик-то на самом деле не плохой... Просто уже «сидит на чемоданах»... Все нормально будет!
– Ну, смотри сам... Тогда так! – Лейтенант еще раз развернул карту. – Двигаемся «уступом»... Вы будете выше нас, значит, и обзора у тебя будет больше, так что повнимательнее.
– Сделаем.
– Ну, тогда бери с собой вторую Р-152[8] , собирай отделение и вперед!
...Через несколько минут боковой дозор из десяти человек стал подниматься по пологой косой траектории вверх на гребень горы, по довольно крутому склону...
... – Слышь, сержант! – раздался позади Андрея голос старшины через десять минут подъема. – Не гони, а то успеешь!
– Нам, Осадчий, даже прибавить темп надо – а то потом замахаемся взвод догонять! А нам, вообще-то, надо идти впереди него!
– А че его догонять? Взводный видит, где мы, – подождет!..
– Слушай ты, «утомленный службой» старшина! – Андрей обернулся и в упор посмотрел на говорившего. – Эти «игры» для мужчин, которые умеют делать сначала то, что нужно, а только потом, что им хочется! Если время остается... Ты уже «гражданский», говоришь?! Тогда давай мне свой РД и «АКМС»[9]и можешь остаться прямо здесь, вон за тем камешком! Мне такой боец, который на марше стонет, как баба, и на хер не нужен!.. Тоже мне, «десантура», бля!.. А если хочешь показать «молодым», чего вы, «дембеля», на самом деле стоите, то иди вперед и увеличь темп! А то только на словах вы крутые, а на поверку – фуфло дешевое!
– Ты!..
Старшина ринулся было к Андрею, но до него вдруг дошло, что тот прав. И тогда Осадчий поступил по-другому:
– Отвали в сторону, «замок»! – Он ринулся вверх по склону. – Дай «старым» показать напоследок, как в горах ходить надо!..
Он пер как танк впереди всей группы, и всем остальным только и оставалось, что стараться от него не отстать. Через пятнадцать минут боковой дозор перевалил за гребень.
Старшина уселся было на камень передохнуть, но Андрей прошел мимо него:
– Команды на привал не было! Надо идти дальше! – И пошел вперед, возглавляя всю группу. – По ходу покурите, если кто хочет...
...Майское солнце припекало так, что казалось, еще немного – и мозг, расплавившись под ним, вытечет весь через нос в виде соплей... Их ХБ уже насквозь промокли, высохли и еще раз промокли от пота.
В 12.30 Андрей объявил, наконец-то, пятиминутный привал и сам уселся в тени большого камня. Рядом с ним «приземлился» Осадчий:
– Ты откуда такой двужильный, сержант?
– Из Одессы.
– Так там же нет гор!
– Да и в твоем Харькове их тоже нет, старшина.
– Так то я!.. Я уже два года по горам бегаю...
Андрей с нескрываемой иронией посмотрел на бывшего «замка»:
– Слушай, Дима, а ты вообще никогда не интересовался тем, кто к тебе во взвод попадает? Как же ты до «старшины»-то вырос?
– А на кой? – удивился «дембель». – Какая разница, кто кем был на «гражданке»? Здесь всему научат! Войска Дяди Васи[10]– это тебе не институт благородных девиц! Непонятно только, где тебя, «молодого» сержанта, так по горам ходить научили!
Андрей усмехнулся еще раз:
– Я, старшина, уже четыре года в «замках» хожу. И все четыре года на себе по Кавказу минометы и безоткатные орудия протаскал... – Он увидел удивленный взгляд старшины. – И если бы не набил морду одной сволочи, то уже через два месяца носил бы лейтенантские погоны...
– А-а! Ну, теперь ясно, откуда у тебя этот «командный голос» и офицерские замашки... – Осадчий закурил сигарету и глубоко затянулся дымом. – Только это все, знаешь... Для «десантуры» этих твоих «заслуг» маловато будет. Тут надо доказать, что ты чего-то стоишь... Тут уважение к себе зубами выгрызать надо!
– Знаешь, Дима. Я не собираюсь никому ничего доказывать – я просто служу! Потому, что мне это нравится!.. А дело покажет, кто из нас прав... Отделение, закончить привал!..
...Через несколько часов они вышли к месту, где гребень плавно уходил влево. Взвод, который вел лейтенант, так же не спеша, начал втягиваться в ущелье, покидая долину, а по следам взвода шла вся рота старлея Фокстротина...
Все было спокойно, но в какой-то момент Андрей вдруг присел и приказал знаками своим бойцам занять позиции за камнями. Подождав несколько минут, он подозвал к себе старшину:
– Что чуешь?
– Да хрен его знает! – почему-то прошептал «дембель». – Вроде бы ничего особенного.
– Запах дыма чуешь?
– Нет.
– Ладно... Пойдем посмотрим, может, мне показалось...
Хоронясь за камнями, они прошли около полусотни метров. Теперь уже заговорил старшина:
– Слушай, «замок»! Есть запашок, есть!
– Время обеденное... – ответил Андрей. – Кто-то пожрать собрался... Интересно, кто бы это здесь мог быть...
Они выглянули из-за огромной базальтовой глыбы и увидели...
– Вот что значит распиздяйство «дембелей» в армии... А оно всем может жизни стоить...
– Ладно уж... – Старшина не обиделся. – Не война же, в конце концов, так – учения...
Немного ниже по склону, метрах в пятидесяти, был оборудован наблюдательный пункт и пулеметное гнездо их «противника», судя по красным, «общевойсковым» петлицам и погонам солдат[11] .
Место, надо признать, было выбрано очень удачно. Отсюда, примерно километра на полтора-два в одну и в другую сторону, просматривалось ущелье, по которому должна была пройти рота десантников. Пост совершенно спокойно успевал доложить о появлении «противника» и отойти к своим, которые тоже успевали подготовиться к «теплой» встрече. Да и засаду могли организовать, если уже не организовали заранее...
На посту было четверо.
В сержанте и ефрейторе, которые преспокойно дрыхли на подстеленных плащ-палатках, сморенные жарой, безошибочно угадывались два «дембеля». У пулемета, покуривая сигарету, находился «черпак» (солдат, прослуживший год), который зорко присматривал не за ущельем, а за остриженным наголо, лопоухим «духом», который призвался в армию, наверное, всего-то месяц назад... «Дух» суетился около костерка, на котором варилось что-то в солдатских котелках, – «старослужащим» пора было «обед откушать»...
– Возьмем? – Старшиной завладел азарт.
– Не сейчас! Сейчас вернемся и доложим по рации.
– Да на хрена?! Повяжем придурков, потом и доложим!
– А если не получится? А если это подстава для нас, а где-нибудь, метрах в ста сидит нормальный пост и смотрит за ними? Что тогда?
– Да ну! Не может такого быть!
– Может, не может, старшина, а надо грамотно все сделать, а не так, как они...
Они вернулись к ожидавшему их отделению, и Андрей подошел к своему радисту – белорусскому пареньку, призвавшемуся в армию год назад:
– Серега. Связывайся со взводным.
Десантник сноровисто снял рацию со спины.
– Крот, я Глаз! Крот, я Глаз! Ответь!
– Крот на приеме! – раздался, наконец, ответ.
Андрей взял переговорное устройство:
– Крот, я Глаз! Обнаружил передовое гнездо «противника» – НП и пулемет. За поворотом ущелья, слева, выше – сто пятьдесят.
– Сколько «карандашей», Глаз? – раздался взволнованный голос взводного.
– Четыре. Могу взять.
– Подожди! Надо связаться с Фокстротом! Жди!
Это было абсолютно правильным решением. Конечную задачу всей роты знал только Фокстротин, и решать нужно было ему. Ведь возможен был и такой вариант, что он решит оставить этот дозор противника. Все возможно...
– Крот вызывает Глаз! – раздался в наушниках голос лейтенанта через несколько минут.
– Глаз на связи!
– «Карандаши» со связью?
– Нет, станции не видел. Скорее всего, они с сигнальными ракетами.
– Плохо...
Это, казалось бы, хорошее обстоятельство на самом деле очень осложняло задачу. Ведь, если вдуматься немного, для того, чтобы доложить о появлении «противника» по рации, требуется какое-то время. Пока вызовешь, пока какой-нибудь «дедушка»-радист соизволит тебе ответить... В лучшем случае минуты две-три. В лучшем! А при внезапном нападении на пост этих минут нет! То ли дело заряженная ракетница! Взвел курок и выстрелил в небо – пять секунд! И все! Ракету заметят в любом случае. А дальше... Обезврежен НП или нет, это уже не важно – свои предупреждены и готовы к встрече...
– Расслабуха у них... Там только один «дух» шевелится... Можно попробовать...
– Ладно! На твое усмотрение, Глаз!
– Будем «работать»... О захвате доложу... Контрольное время – пять минут... Конец связи!
Андрей отдал Сергею переговорник и посмотрел на Осадчего:
– Ну что, старшина? Пойдем повяжем пехоту?
– Пойдем! – В старшине уже проснулся азарт. – Тряхнем стариной!
– Ага! – проговорил Андрей, поднимаясь с камня. – Главное, чтобы «старина» не отвалился...
...До НП «противника» надо было пробежать вниз по склону около пятидесяти метров. В общем-то, крохотное расстояние на самом деле. Только... Эта простота была таковой только на первый взгляд... Пробежать по прямой такое расстояние – не успеешь даже икнуть, когда на тебя уже наскочат. А вот вниз по склону, усеянному «разнокалиберными» камнями!.. Любой, кто хоть однажды был в горах, скажет, что здесь свернуть себе шею – плевое дело!..
– Значит, так, старшина... – Андрей еще раз оценил обстановку. – Наскочим с двух направлений... Я беру на себя сержанта и ефрейтора – ракетница наверняка у них. Твои – «черпак» и «дух»!
– В три секунды сломаю!
– Ломать, Дима, никого не надо! Особенно пацаненка – ему и так сейчас не сладко в армии!..
– «...Тяготы и лишения воинской службы...» – процитировал старшина строчку из Присяги и улыбнулся.
– Наша задача, старшина, не показать, кто дольше в армии служит, а не допустить подачи сигнала! Не ошибайся! – Андрей посмотрел на своего «предшественника». – Если хочется поупражняться в рукопашке – займись «черпаком»! «Духа» не ломай – это просьба, а не приказ, Дима!
– Ладно...
– Вот и хорошо... И, кстати говоря, старшина, если у этих «краснопогонников» то же, что и у нас, то ракетница как раз может быть у «духа», а «гражданским дембелям это грязное дело уже по сроку службы не положено»... Я правильно понимаю философию «старослужащего»?
Осадчий уставился на Андрея:
– От ты даешь, «замок»! – Он улыбнулся, чуть ли не в первый раз за все то время, которое Андрей «его помнил». – А ведь так и есть! Я бы точно «душку» эту «дуру» отдал! На хер она мне нужна?! У меня поезд домой уже под парами стоит, а в «войнушку» поиграть так уже пришло время другим!..
Он потеребил свои «пшеничные» усы[12] :
– Так, значит, ты мне «самое дело» даешь, Андрюха?! – Он впервые назвал Андрея не «сержант» или «замок», а по имени.
– А шо? Не жалко! Буде шо телкам потом рассказать! Или не справишься?
– Кто?!! Я?!!
– Тихо! Не ори! А то всех распугаешь – «вязать» некого будет...
– Я пошел!
– Стой! – рявкнул вполголоса Андрей. – Сначала отбеги метров пятьдесят вперед. Я же сказал – наскочим с двух сторон...
Читать бесплатно другие книги:
