Спецназ против пиратов Негривода Андрей
– А жены?
– А минет, в крайнем случае – это не измена, а снятие напряжения – медицинская процедура, полезная для психики!
– Где-то я уже это слышал... – произнес Филин, вспоминая трамвайчик и «гейшу».
– Это житейская мудрость, командир!.. Эй, братан! Ну, че там у нас с дамами? Прибыли уже или мне придется занервничать?
– Все готово, все готовы! – «зашуршал» банщик. – Ждем!
– Так не хер больше ждать! Поехали!..
В предбанник вплыли восемь(!) совершенно удивительных по красоте и формам девушек в полупрозрачных кисейных простынях и расселись за столом, окружая троих друзей. Вместе с ними занял место за столом и банщик, облаченный в такой же прозрачный нарядец...
– Перебор? – спросил озадаченно Андрей.
– Есть немного... – подтвердил Монах.
А Медведь, как и прежде в таких делах, взял инициативу в свои руки – тут он был спец высшей пробы:
– Та-ак! Хороший цветник – одни розочки!.. А тебе, халдей, че тут надо?
– Так, может... Я подумал... Такие мужчины...
– Ты шел бы отсюда от греха подальше!.. А то, не ровен час, кого бить придется... А то, что ты подумал, – ты не прав! Очень не прав!!! Мы только по бабам! Лесбияны мы! Ясно?!!
Банщик робко кивнул своей головешкой.
– А ясно, так вали отсюда – петушки в другом месте тусуются! Тебе понятно?
– Да-а...
– Так пошел на фуй отсюда!!! – Это был тот, старый, настоящий бешеный рев прапорщика Барзова...
И пошло действо...
Андрей, плывший на парах выпитого алкоголя, не помнил, как зовут этих нимф, но, где-то подспудно, понимал, что они не простые «ночные бабочки», а некие обладающие «дорогостоящими» мужьями и дико изголодавшиеся по сексу дамы... Кое-кого из них он видел позже случайно, издали, когда они, так же грациозно, выплывали из шикарных лимузинов возле шикарных офисов...
А в тот день...
В общем... Все было очень здорово!.. Более чем!!!
Выпивка. Парилка. Джакузи с холодной водой. Потом с теплой. Массаж. Легкий отдых. И... Все с самого начала... И все эти «перемещения» сопровождались постоянными, нескончаемыми телодвижениями троих друзей и постоянной сменой их партнерш... Нимфы устроили настоящую карусель! Видимо, не в первый раз... Есть что вспомнить!..
Она не знала о его приезде. И это было главное!
Звонил Татьяне Игорь:
– Привет!
– Привет... А это кто?
– Это Игорь Барзов! Ну, Медведь который! Не помнишь?
– Нет...
– Не важно!.. Мне Андрюха из Израиля прислал посылочку для тебя к дню рождения. Андрея-то помнишь?
– Конечно!!! Где, когда?!
– Это я тебя хотел спросить.
– Завтра! С 12.00 у меня будет обеденный перерыв...
– Где?
– Где?.. Может, в «Пассаже»? Там кафе есть.
– Договорились! Мы будем!
– Кто это мы?
– Я! С посылкой...
Кто приехал на встречу с Синичкой, надеюсь, понятно...
Этот день был днем ее рождения. Двадцатипятилетия... «Четвертачок»!..
Синичка потащила его тогда к себе домой, где собрались все, кого она хотела тогда видеть. Родственники, друзья и...
– Давайте выпьем за совместное счастье моей Танюши и Димочки! – вещала раз за разом ее мать.
И Андрей вышел покурить на балкон, не выдержав...
Таня появилась через две минуты.
– Ты чего выскочил?
Его немного колотило.
– Танюш... Я чего-то про тебя не знаю?
– Ну, не надо так...
– Кто такой Дима? Вы планируете семью? Что я здесь сегодня делаю?!
– Андрюша!..
– Я спросил! Я же тебе не муж! Ты мне не изменяешь! Я просто хочу понять, что я здесь сегодня делаю! Ты хоть понимаешь, что я выгляжу полным придурком в этой компании? Тебе было достаточно поговорить со мной еще в «Пассаже» и все! Ведь ты мне ничем не обязана! Я могу понять... Молоденькая девочка, не дура... Два года ты не могла быть монахиней – пацанов вокруг просто море! Да и жизнь личную пора уже устраивать... На кой хер ты меня сюда притащила?!! Почему не сказала о нем еще там?
– Я так захотела!
– Зачем?!! Мне нужно кому-то что-то доказать?! Зачем, Синица?
– Я так решила... Я вышла бы за него замуж через месяц... Но... Я его не люблю... И приехал ты...
– Ты многого не знаешь, Танюш! Мне надо вернуться туда...
– Мне все равно... И это теперь не важно!
– А что тогда важно?
– А то, что ты помнишь, что есть Синичкин день, и ты приехал! Ко мне приехал!
– Но... Ведь ты с ним спишь... И, как я понимаю, не в первый день... И даже не месяц... Вы уже давно семья, хоть и живете без «официального разрешения».
– Тебя беспокоит чужая сперма, мною впитанная за эти два года? Но я же действительно не монашка, в конце концов!
– Не говори глупости – мы взрослые люди!
– Тогда что?
– Неопределенность!.. Я думал... Ты же сама хотела, чтобы я развелся с Анной! А теперь... Дима... Чувствую, что тебя надо было забыть и не теребить свое либидо... Ошибка!
– Дурак! Дурак! Я тебя хотела все это время! Хо-те-ла!!! А Димочка...
– «Димочка»!
– Боже! Вразуми его!.. Какой же ты дурак!!!
– Наверное... Слушай, Синица! Я сегодня уйду...
– Не уходи, пожалуйста!!!
– Не перебивай! Я уйду. Телефон родителей ты знаешь. Позвонишь, если решишь, что я тебе все же нужен... Или не позвонишь... А теперь иди к своим гостям, а то некрасиво получается. Добро?
– А ты?
– А я уйду тихонечко. По-английски... Иди, Танюш, иди...
Она позвонила Андрею на следующий день, вечером, и сообщила, что отправила Диму восвояси. Навсегда!..
Тот июль...
Теплое, бархатное одесское лето. Теплое, бархатное одесское море. Теплая, бархатная и страстная Синичка... И мчащееся со скоростью курьерского поезда время. Как быстро оно закончилось тогда!!!
3 августа Филин с дочерью возвращался обратно. В Израиль.
«Ладно! Еще один год. Только один! А может, и меньше, если меня все же не станут терпеть в армии. Полковник Леви, конечно же, умен и хитер аки змей, но и я не баран! Устрою пацанятам настоящий „курс молодого бойца“, они и скиснут! И все будет по-честному! Пусть они от меня избавятся!.. А там и с Анной решу вопрос... И домой! Один только год всего-то и остался!..»
Эх, знать бы тогда Филину, что именно в этот день и начался по-настоящему его «полет за моря» и что в следующий раз ему доведется ступить на асфальт родной Одессы ровно через семь (!) лет, 6 июля в 2004 году. Знать бы!.. Может, и рискнул бы он тогда не возвращаться... Да только... Нам не суждено предвидеть своего будущего...
Филин летел за моря с надеждой и верой...
...Первый двухмесячный курс «Горно-альпийской подготовки» его «мальчики» все же вытащили. Хотя... Филин, надо отдать ему должное, выжал из них все соки, преследуя единственную цель – его должны были выбросить из армии. И хотя он и продолжал во всем, что касалось его курсантов, жить по принципу «Делай, как я!» и делал это честно, но перебор в нагрузках все же был! Ему и самому было тяжело от того темпа и тех нагрузок, но природное упрямство и опыт Крапового Берета, а главное, гордость не давали ему отступить.
За эти два месяца его группа курсантов уменьшилась ровно вдвое, и к октябрю их осталось шестнадцать. А Филин продолжал «естественный» отбор. И когда кто-то из его подопечных заявлял, что этого, мол, он сделать не может, потому что это вообще невозможно, Андрей отвечал всегда одно и то же:
– Но ведь я могу! И делаю! Значит, возможно! Надо только захотеть по-настоящему!..
В середине октября его группу решили проверить в боевых действиях.
Тогда Израиль еще не вывел свои войска из Ливана, и курсантов Андрея временно приписали к десантной бригаде «Голани», стоявшей на печально знаменитых Голанских высотах.
Будущие инструктора израильского спецназа должны были показать высокому начальству, чему их учит русский пенсионер-инвалид и чему они сумели научиться сами. Группа ходила на боевые задания, устраивая снайперские засады...
Две недели прошли достаточно спокойно.
...30 октября. Ночь. 2.30
...Группа лежала в засаде уже больше четырех часов, и Андрей дал разрешение на отдых – по оперативным данным, их «клиенты» должны были появиться только к утру.
На снайперских точках остались бдить четверо курсантов, еще столько же расползлись по сторонам в боевое охранение, остальные улеглись тут же, на небольшой полянке. А Филин, нацепив на голову наушники рации, стал медленно вращать ручку настройки, пытаясь не столько прослушать эфир, сколько убить какую-то непонятную дрожь во всем теле. Он пытался обмануть себя, уговаривая тем, что устал, мол, но... Он точно знал, что с ним происходит. Это было и раньше... Еще тогда, в отряде. Предчувствие! Он всегда предчувствовал то, что должно было произойти. И готовился к этому... Их, разведчиков-диверсантов, учили верить в свои предчувствия, потому что они не просто плод напряженно работающего мозга, а продолжение опыта. И никто и никогда не спрашивал и уж тем более не смеялся, если командир вдруг менял маршрут и уводил группу в другую сторону. Или поднимал людей из засады... Иногда он и сам толком не мог объяснить этого, но всегда оказывался прав в конце концов. Почему? Да потому, что на войне особенно обостряются все чувства и восприятие, а если ты еще и многоопытный профессионал... Что-то увидели твои глаза, что-то услышали уши – твое сознание еще и не сообразило, в чем дело, а мозг, работающий на рефлексах, уже выдал команду «Опасность!»... И настоящие профи никогда не игнорировали свои предчувствия – они очень внимательно к ним прислушивались и пытались понять, если было время...
Сегодня это время было. И какая-то глухая, необъяснимая тревога...
Радиостанция была нового поколения. Цифровая. Дуплексная, позволявшая вести сеанс связи в режиме обычного разговора, не дергаясь с тангетой микрофона.
Андрей медленно вращал ручку настройки, а на небольшом светящемся табло вспыхивали красные циферки, показывавшие длину волны. Эфир был достаточно пуст – понятное дело, ночь. И вдруг...
– ...Вышел на позицию, Четвертый! – прошептал наушник на арабском языке, но с жутким русским акцентом.
– Принял тебя, Горе! – с точно таким же акцентом ответил Четвертый. – Когда будешь готов?
– Через 30 минут.
– Ты вышел с опережением, Горе! Затихни сейчас!..
«Не может быть!!! – Этот короткий радиообмен неизвестных кувалдой ударил по мозгу Филина. – Этого просто не может быть!!! Горе?! Горе где-то здесь и пытается говорить по-арабски?! Бред! Это полный бред!!!»
Теперь он понял причину своей необъяснимой тревоги. Но... Что делать? Делать-то что?
И Андрей решился. Испытать свою судьбу...
– Горе, ответь Филину! – прошептал он по-русски.
Тяжелая, вязкая тишина в наушниках длилась минуты три. Андрею же они показались вечностью.
– Горе на приеме... Ты кто, Филин?
– «555. Сова»[57] , помнишь?
– Ты?! – «задохнулось» радио. – Переходи на «запасную»![58]
Перенастроить радиостанцию заняло несколько секунд.
– Филин для Горе!
– Горе на приеме! Здорово, капитан!
– Здорово, прапорщик!
– Не ожидал! С 91-го ничего о тебе не слышал! Знаю только, что списали тебя после того похода.
– Списали... Ты как?
– Служу еще.
– А тут как?
– Инструктирую... «Гуманитарная помощь»...
– Ясно.
– А ты?
– Аналогично...
– Слушай, Андрей... Это ты на высотке в лесочке?
– Я, Вадим...
– Блядский папа!..
– Ты чего, Горе?
– Тебя подставили, капитан. Мы постоянно эту высотку «окучиваем»... Уходи оттуда!
– Сколько у меня времени?
– Четверть часа – «трубачи» уже на позициях, а я корректирую...
– Понял, Вадим. Спасибо!.. Задира тоже тут?
– Клима списали в 96-м. Получил под Гудермесом... Он уже больше года как в «Дикие гуси» подался. Даже не знаю, где он сейчас... Все, Филин, уходи! Конец связи!
– Спасибо, Горе! Удачи, «кусок»! Отбой!
Через две минуты Андрей, соблюдая максимальную маскировку, уводил своих курсантов. А еще через десять минут та высотка, на которой ему было приказано организовать снайперскую засаду, была обстреляна из минометов...
Группе курсантов, показавших свое мастерство в боевой обстановке, зачли курс «Горно-альпийской подготовки» на «отлично» и вернули на родную базу. А Андрею предоставили неожиданный для него самого трехдневный отпуск домой...
1 ноября...
Филин добрался до Афулы только к полуночи. На перекладных километров двести пятьдесят, не меньше.
Ночи уже не были такими жаркими, как летом, и приятная прохлада здесь, на севере Израиля, нежно ласкала лицо Андрея, а едва ощутимый ветерок напоминал, что начался последний месяц осени.
От широкого шоссе, где он сошел с автобуса, до дома нужно было пройти километра два, петляя по кривым улочкам. Рейсовые автобусы уже не ходили, и Андрей бодро шагал к своей судьбе...
«Стоп! Не понял!»
Около его дома стоял припаркованный беленький «Renault Megane». И, в общем-то, не было ничего необычного в этой машине, кроме... Номер! Этот номер Андрей знал. Знал уже больше года. Шалва Бадалов, дагестанец из Дербента, горский еврей (Андрею всегда хотелось узнать, когда же «родилась» такая национальность), работал тогда вместе с Андреем на химзаводе, как и его родной брат Исай. Они вместе заказывали свои машины и вместе получали. А потом вместе обмывали их, соорудив отличный шашлык у Андрея дома, на участке. (Квартиру Андрей купил в трехэтажном доме «на земле»...) А потом Шалва долго еще говорил Андрею о том, какая у него красивая жена и как он ему завидует... Теперь знакомый «Megane» стоял около его дома...
«Ну, вот... Кажется, и закончилась моя семейная жизнь...» – подумал Андрей, а ноги уже сами понесли своего хозяина в обход, к сеточке-рабице, ограждающей его задний участок. Разведчик-диверсант...
Перебраться через эту смешную преграду было делом одного прыжка. Правда, для потенциальных воров была еще одна преграда, куда как серьезнее, – верный и преданный Дан. Он свободно разгуливал по этому дворику с таким грозно-серьезным видом, что двери можно было вообще не закрывать, что, собственно и делалось. Пес вскинулся было и резко стартанул со своего места, но через пару прыжков весело закрутился около ног – домой вернулся хозяин! И все это происходило в полной тишине – Дан вообще был собачьим молчуном.
– Иди на место, Данчик, – не до тебя сейчас! – Андрей потрепал полосатую холку и подтолкнул пса к подстилке.
Через дверь, охраняемую Даном, можно было попасть в кухню, а уж оттуда, понятное дело, дальше. Дальше Андрей не пошел, потому что...
Действо, происходившее в салоне его дома, отлично наблюдалось и из кухни...
Филин тихо присел на краешек стула за кухонным столом. Затем, оглядевшись, пододвинул поближе к себе специальную деревянную подставочку для ножей. Их там было двенадцать. Шесть обычных, столовых, и шесть побольше, для разделки мяса, рыбы...
А в салоне тем временем...
Работающий телевизор освещал своим неверным мерцающим светом стены и большое, стоявшее спинкой к кухне, кресло, на котором происходила «битва титанов»...
Голый Шалва, уцепившись руками за что-то находящееся в районе его собственного таза, совершал широкие, мощные движении «лыжника на лыжне». И сомневаться в его действиях не приходилось потому, что как раз оттуда, из-за спинки кресла, доносились стоны Анны:
– А-ах!!! А-а-а-а!!! Ах! Ах! Ах!!! Еще! Еще!!! А-а-а!
– Двигайся!!! Двигайся, сука драная! – прорычал Шалва и схватился, как видно, покрепче. – Ну! Давай! Давай!!!
– Еще! Еще!!! – блажила жена, словно ее пытали. – Глубже! Глубже хочу! А-а-а!!!
То, что произошло дальше, решило судьбу семьи Филина окончательно.
– Будет тебе глубже, блядь русская! Вставай, сука! Теперь садись на него! Быстро!
Рванув за волосы, он разогнул Анну и толкнул к спинке кресла. И она стала делать что-то, пока непонятное, невидимое для Андрея. Анна, опираясь обеими руками в кресло, положила свои ноги на мягкие подлокотники и стала как-то странно садиться вниз, словно ей что-то мешало, и она искала удобное положение. И тут между ее грудей над спинкой кресла появилась еще одна курчавая мужская голова.
– А-ай! А-а-ах-ха! Исай, ты такой большой!!! Ах-ха-а!!!
– Давай, давай, сука!!! Насаживайся, блядь!!!
– О-о-ох!!!
– Глубже хотела, да? – прорычал Шалва. – Сейчас будет глубже!!! Я тебе сейчас жопу рвать буду!!! Блядина!
Он примостился к ее тылу и... стал опять изображать лыжника. С хорошей амплитудой...
Что-то случилось с головой Андрея, потому что в тот момент его воспаленный мозг отключил слух. Видимо, защитная реакция... Он сидел в кухне в полной темноте и смотрел. Смотрел, как два «хачика» одновременно трахают его жену. Да не просто трахают, а хотят ее унизить, втоптать в грязь, поиздевавшись над податливым женским телом. А она им потакает, и скорее всего ей это нравится. Не впервой, видать... Андрей вошел в ступор. Глубокий, тяжелый ступор. И «вернулся» только тогда, когда это бесконечное действо закончилось. «Скульптура в стиле Дали» развалилась на отдельные составляющие, а к Андрею вернулся слух.
– Ну, что, соска, тебе понравилось? – «промурлыкал» удовлетворенный Шалва.
– Главное – нам понравилось! – ответил за нее Исай. – Я так каждый день готов!
– А мы и будем каждый день! Правда? Что молчишь, поблядушка? Тебя мужчина спрашивает?
– Она от кайфа отойти не может! Ха-ха-ха!!! – засмеялся Исай. – Иди, сука, воды мне принеси! Пить хочу! И подмойся – воняешь!
Аня поднялась с ковра и пьяной походкой направилась в кухню.
Она открыла дверцу холодильника, чтобы достать бутылку минералки, и тут включилась маленькая лампочка, обитавшая в его прохладных недрах, осветившая Андрея. Анна дернулась так, словно увидела восставшего из могилы мертвеца, и застыла, как изваяние.
«Хореографическая картинка „Девушка с бутылкой“, – подумал Андрей и улыбнулся.
Странно, наверное, улыбнулся, потому что Аня начала трястись, как от холодного, пронизывающего ветра, и совершенно круглыми глазами смотрела на стол, где стройным рядочком лежали пять больших кухонных ножей, а шестой совершал странные круговые движения в пальцах мужа.
Филин остановил мелькавшую сталь и приложил лезвие к вытянутым губам. Анна поняла и кивнула головой. Он сделал легкий взмах свободной ладонью в сторону холодильника, а ножом ткнул в сторону небольшого закутка между холодильником и мойкой – излюбленное место Машеньки, когда она пряталась, играя. Девушка закрыла дверцу и забилась в этот уголок.
– Зови, – прошептал Андрей.
Но она его услышала и кивнула головой:
– Ма... Кхм-м... Мальчики... – позвала она срывающимся от страха голосом. – Мальчики! Идите сюда!
– Что? – раздалось из комнаты.
– Идите сюда!
– Да ты не просто блядь – ты извращенка! На столе захотела, да? Ладно!!! Я тебе сейчас гланды через жопу вырву! Идем, брат, эта сука на столе ебстись хочет!
– Иди, Шалва, начинай... Я чуть позже помогу тебе, ха-ха-ха!
– Ну! Где ты спряталась, сука? Смотри, какой красавец к тебе пришел!
Попадая из света в темноту и наоборот, человек три-четыре секунды ничего не видит. Вот точно так же и Шалва был ослеплен темнотой кухни, а потому, недолго думая, нащупал выключатель, и на стене зажглось небольшое бра. Зажав в кулаке довольно внушительный напрягшийся «агрегат», он тупо уставился на Андрея... «Агрегат» стал стремительно терять свою внушительность и резко «пошел вниз», синхронно с отвисающей челюстью.
– Я здесь, – тихо проговорил Филин и метнул огромный нож.
О том, как Андрей метает ножи, да и все остальное острое, Шалва знал не понаслышке, потому сам же его и вынудил своими насмешками и издевками показать свое умение. Как и любой другой «гордый сын гор», Шалва был хвастлив до неприличия, а особенно в том, что он хоть немного умел. А нож метать он умел немного, через пень-колоду. Вот и вывел Андрея один раз на спор, а потом резко зауважал, когда вилка и два ножа с глухим стуком воткнулись в центр мишени – пикового туза, приклеенного к фанерному листу...
Шалва упал на четвереньки, а нож глубоко вошел в дверной косяк над его головой. Нет, убивать его Филин не собирался и ожидал именно эту реакцию, потому и бросал нож в район пупка. И если бы Шалва не среагировал... То что же... Его оправдал бы любой суд – двое крепких мужчин, извращенная форма, состояние аффекта... В этот момент мозг Филина включился и заработал, как робот, боевая машина – расчетливо, холодно и отстраненно, – в его доме были враги...
– Зови брата! – сказал он вполголоса и взял со стола второй нож.
– Нэ-э... – Шалва замотал головой, аки оглушенный кувалдой бык.
Да он и в самом деле был оглушен. Страхом.
– Зови, гнида горбоносая! – произнес страшным шепотом Андрей.
– Исай, Исай, ты где?! Иди сюда!
– Вот сука! Одного ей мало... Иду!
Звуки включенного телевизора сыграли с Исаем дурную шутку – он попросту не слышал того, что все это время происходило в кухне. Потому ввалился в нее, ничего не подозревая.
Первое, что он увидел, – голую волосатую задницу своего брата, стоящего на полу в позе «Оленя, пьющего воду из ручья».
– Не понял, э! Кто тут кого раком ставит?!
– Я, – сказал без эмоций Андрей и метнул второй нож.
И все повторилось. Исай бросился на четвереньки, а нож с глухим стуком и резким дребезжанием вошел в дерево косяка в сантиметре от своего брата-близнеца...
– Развлекаетесь? Ну-ну... Рожи в пол, и руки за спину! Быстро!!! – Это был не крик. Не крик человека... Это был рев раненого ягуара.
Так быстро братья никогда в жизни, наверное, не выполняли приказаний.
– Значит, групповушку любите, дети гор? – Филин говорил медленно и вполголоса, отчего производил еще более жуткое впечатление. – Козоебы... Да так, чтоб во все дыры? Молодцы, молодцы... Ну, вот сейчас и попробуем.
– Нэ-э...
– Молчать, падаль!.. Вот сейчас мы тебя, дорогой, целкости и лишим... Только пялить тебя будет твой брат – я такой секс не люблю...
– Так не говори, да! – поднял голову Шалва.
– Рыло в землю!!! – рыкнул Филин и метнул в дверь третий нож.
– Ну, что, Изя? Давай, погладь братца по его «волшебному очку».
– Нэ буду!!!
– Ты, ишак вонючий, даже не представляешь, как ты ошибаешься!.. Мне сейчас ничего не стоит вызвать сюда полицию по поводу извращенного группового изнасилования моей жены, а ее вот, – Андрей ткнул ножом в сторону жены, – отправить на медкомиссию... А петушиная статья – она во всем мире петушиная... И харить вас там, козлов горных, будут все кому не лень... Или замочу вас обоих сейчас, будучи в состоянии аффекта по тому же поводу...
Исай безумными от страха глазами смотрел на Филина.
– Ты че, пидор, не видишь, что я невменяемый!!! Рыло в землю!!! – И опять в квартире Филина рычал ягуар.
И еще один нож на половину лезвия вошел в дерево двери.
– Давай, козоеб, погладь братика по попке – пусть ему приятно станет.
– Нэ делай так, да! Нэ нада! Как брата прошу!
Читать бесплатно другие книги:
