Царская копейка. Тайный проект императора Воронин Валерий

6

Не сказав ни слова, Оксана развернула принесённый с собой пакет. Там оказалась… икона. Я присмотрелся – знакомый лик. Очень уж напоминает Николая Чудотворца. Икона была старая, почерневшая, с обугленными краями, но лик этого святого я различал хорошо.

– Это Николай Чудотворец?

– Да.

– Поясни, что ты хочешь мне этим сказать? Чтобы я на иконе дал слово никому не разглашать то, что услышу?

Оксана отрицательно замотала головой.

– Нет. Это и есть та находка, которую обнаружил Алексей.

– Икону?

– Да, её.

Я взял икону в руки, повертел так и эдак. Но какая здесь тайна?

– Я не понимаю тебя…

И тогда Оксана стала рассказывать. Оказалось, в ходе одной из экспедиций ей удалось обнаружить очередной сад в лесу, как раз в районе заброшенных разработок бурого угля. Этот старый чаир её очень заинтересовал. В нём росло несколько яблонь редкого сорта. Имело смысл сохранить их на будущее, и даже веточки прививать на молодые саженцы.

– Возле одной из таких яблонь и я обнаружила нору. Точнее, это был вход в какое-то подземелье. Недавно прошли дожди, и слой земли сполз вниз. Этот вход и обнажился. Зная, как сильно Алексей интересуется Бишуйскими копями, я рассказала ему о находке.

В следующий раз Швецов взял с собой необходимое снаряжение для подобных исследований, и я отвела его к яблоне. Он полез в этот проход. Долго отсутствовал…

Наверное, нет нужды рассказывать об этих исследованиях. Алексей затем часто туда ездил. И сам, и с друзьями. Они помогали ему копать. В некоторых местах обнаружились завалы. Приходилось, как он пояснил, восстанавливать крепь.

А затем как-то позвонил мне, мол, надо встретиться. И подарил эту икону. Точнее – дал на хранение. Сказал, что нашёл под землёй.

– И это всё? – удивился я.

– Почти…

Оксана замолчала. А я стал внимательно исследовать икону. Что в ней может быть ценного? То, что она Николая Чудотворца, это, конечно же, важно. Не исключено, что и намолена сильно. Возможно, даже чудотворная. Тогда цена её, в смысле духовная ценность, конечно, велика. Но почему следует из этого делать тайну?

– Я не понимаю, почему Швецов попросил тебя никому и ничего не рассказывать?

Оксана вздёрнула плечами.

– Не знаю… Алексей сказал, что сведущий человек способен сразу же догадаться… А он бы этого не хотел…

Я вернул икону Оксане.

– Загадками говоришь. Не понимаю я тебя.

Моя собеседница вздохнула и сказала:

– Дело не только в иконе, а в том месте, где Швецов её нашёл. Там целый склад остался.

– С иконами?

– Не знаю я… Но он уверен – когда-то его специально оставили. А не просто забыли.

– Это имеет отношение к шахте?

– Нет! Он сказал, что не имеет. Просто в шахте удобнее всего это было спрятать. Никто не догадается…

– Может быть, это и есть механизм фиксации Креста? – предположил я.

– Не исключаю… Но Алексей мне ничего не пояснял. А икону подарил в благодарность за то, что я указала ему место, где можно проникнуть в шахту. Точнее – в систему подземелий.

– Так там система? Целая система подземелий?

Оксана утвердительно кивнула головой.

– Кажется, он говорил именно так.

– А ты можешь меня отвести туда?

– Только к старой яблоне. Под землю я не полезу…

– Ну, это и не надо! Хотя бы к яблоне. Кстати, а никто чужой, без ведома Алексея, туда проникнуть не может?

– Нет. Швецов человек осторожный. Всё тщательно организовал. Сами увидите.

Расставшись со своей собеседницей, я долго размышлял об услышанном и о бишуйских копях в частности. Что там мог найти Швецов такого, что даже мне не решился рассказать? Впрочем, даже то, что знала Оксана, этого более чем достаточно. Алексей человек опытный, подземелья изучал давно, сам в шахте работал, к тому же горный инженер. Ошибиться в назначении тех или иных подземных сооружений он не мог. Если увидел, что это необычная система, не имеющая отношение к разработке каменного угля, значит, так и было на самом деле. Это посторонний человек, типа меня, не смог бы разобраться, а вот он…

Как я сейчас жалел, что рядом нет Алексея! Но…

Подумалось: «А причём здесь Николай Чудотворец? Ведь ясно же, Швецов отблагодарил Оксану не просто так…». Тут же я вспомнил эпизод из книги «Тень орла», когда Крест водружали на скале Святого Явления. Откуда его вертолёт поднял? С площадки, что рядом с храмом святого Николая, выполненного в виде пирамиды.

И в это же время огромный, духовный Крест проворачивался по своей оси, пока не зафиксировался в новом положении. Вершина над Севастополем, его противоположная часть – над Бишуйскими копями (где и была найдена икона Николая Чудотворца).

Как-то всё замыкалось на этом святом… Случайность это или закономерность, точный расчёт? А, может быть, всё проще. Алексей забрёл в склад, где хранились вещи (или что-то иное) тех, кто трудился на копях. А эта икона – принадлежала одному из рабочих или инженеров. Вот и всё! Никакой мистики.

Но что-то мне подсказывало: нет, всё не так просто. Швецов явно учуял или даже нашёл нечто такое… Не случайно же он говорил (и мне тоже), что копи скрывают тайну. Если бы речь шла о механизме фиксации Креста, он бы сказал об этом открыто. Тем более после того, как всё состоялось, и оживший (воспрявший) орёл ожил и благополучно вылетел из своего гнезда, став гербом России. Теперь механизм был не нужен, сделав своё дело, он стал реликтом, экспонатом в музее истории. Почему о нём надо молчать?

Я подумал об Оксане. Несколько раз судьба сводила меня с этой женщиной. Виделись мы в Чаир-клубе, на презентации моей книги (точнее, первых глав) о древних корнях Крыма, а также – во время высадки саженцев сада-чаир на Бойко. И вот – сейчас. Не подозревал даже, что Оксана, на которую я вообще не обращал никакого внимания, может быть носителем столь ценной информации. И в ответственный момент эта информация вдруг откроется мне…

Правда, пока лишь в виде туманных намёков и разрозненных сведений. И, тем не менее, Бушуйские копи меня манили к себе всё сильней и сильней. Я явственно чувствовал, что существует какая-то связь между разработкой бурого угля в Крымских горах, установлением Креста на скале Святого Явления и воссозданием башни Юпитера в Счастливом.

7

А в назначенный Оксаной день мы отправились в горы. У неё был знакомый лесник, который иногда сопровождал членов Чаир-клуба по крутым горным дорогам. И на этот раз мы в селе Синапное подхватили этого человека. Со мной ехал Кирилл, а машину вёл Сергей Валентинович. Один раз он спускался с Алексеем в эту шахту, так что немного знал путь под землёй. Я упросил его поехать с нами. Несмотря на занятость, Сергей Валентинович выкроил для такого дела один денёк.

Машину оставили на лесном кордоне, а сами пошли пешком. Оксана хорошо знала местные тропы и к старой яблоне мы вышли без происшествий. А вот и искомое место! В самом деле, вход в подземелье был замаскирован. Я вообще удивился даже, что Оксана сразу же его нашла. Лесника с нами уже не было – он ушёл по своим делам, так что «режим секретности» нами соблюдался.

Открыв люк, мы оказались в сыром проходе. Кстати, люк изготовил и установил сам Швецов. Хозяйственный мужик.

Зажгли фонари, огляделись. То место, куда осторожно вёл меня Сергей Валентинович, вовсе не напоминало ствол шахты. Это, скорее всего, вентиляционный канал, который ещё применяется в качестве запасного хода.

Спустились мы метров на пятьдесят, возможно чуть больше. Здесь имелось довольно вместительное помещение. Как объяснил наш «гид», здесь у Швецова была своеобразная база.

Его слова подтверждались наличием здесь длинной лавки, а также стола из «свежего» дерева, бака для воды из синего пластика, кое-какой кухонной утвари и двух комплектов рабочей одежды. В углу стояли две лопаты, кайло и лом. Явно, Алексей собирался ещё сюда возвращаться. Очевидно, свои поиски он так и не завершил.

Сергей Валентинович чиркнул спичкой и зажёг керосиновую лампу. Оказывается, здесь таковая имелась. Мы дружно потушили фонарики. И сразу же скажу, что Оксана тоже с нами спустилась. Мы поостереглись оставить её одну у люка. Дальше она идти не желала. Пришлось разделиться. Я с провожатым пошёл (точнее – пополз) дальше. А Кирилла оставил на «базе» охранять.

Вскоре вход раздвоился, и мы свернули туда, куда вёл меня Сергей Валентинович. Через какое-то время мы оказались в сыром помещении. Деревянная крепь здесь частично сгнила, и отдельные брёвна лежали прямо под ногами. В центре стоял стол, но очень старый. Две лавки в углу оказались сломанными. Очевидно, на них садились уже в наше время, и старые доски не выдержали человеческого тела.

– Всё! – сказал мой провожатый. – Дальше я не ходил.

– А что это за место?

– Хранилище. Так называл его Швецов, – пояснил мой товарищ, – точнее – «предбанник» хранилища.

– А где же… – не понял я.

– Само хранилище? – уточнил Сергей Валентинович.

– Да.

– Где-то там! – он махнул рукой в направлении одного из проходов, чёрный портал которого зиял за моей спиной, – по крайней мере Алексей икону святого Николая принёс оттуда.

Отдохнув, я предложил своему спутнику прогуляться по этому ходу, хотя бы до ближайшего поворота. Не с пустыми же руками нам возвращаться, раз уж оказались в этой дыре.

Скажу сразу – этот ход шёл очень далеко и неизвестно куда. По моему убеждению, он должен соединяться с основным шахтным стволом. Не исключено, что мы могли бы набрести на один из старых забоев или попасть в систему древних карстовых пещер. Всё это, конечно, очень интересно, но я стал ловить себя на том, что потерял ориентацию. В каком направлении мы идём? Навигатор, который мы взяли с собой, ничего не показывал, мобильники не работали, мы попали в какое-то безвременье…

Неожиданно Сергей Валентинович остановился.

– О! Здесь провал. Нам, кажется, сюда…

Я с сомнением осветил чёрную дыру в боковой стене подземного хода. Она была очень похожа на обыкновенный вывал грунта. Выработка в этом месте была не закреплена, вот стенка и не выдержала. Но почему мы должны туда лезть? Не логичней ли аккуратно перемахнуть через это нагромождение камней и двигаться по основному ходу?

Увидев замешательство на моём лице, Сергей Валентинович пояснил:

– Это свежий вывал стены. Посмотри, на концах камней свежие сколы.

– И что из того?

– Алексей рассказывал, что где-то они обнаружили замурованную дверь. Решили её вскрыть…

Я посветил во внутрь чёрного проёма. Сделалось страшновато. Там действительно наметился проход. Но что, если здесь был обвал, вот горнорабочие и замуровали эту выработку? Обвал ведь может повториться.

– И что они обнаружили? – спросил я.

– Он не рассказывал…

Я снова осветил стенки вскрытого подземелья. Крепь была и здесь, но какова степень её надёжности?

Вздохнув и перекрестившись на всякий случай, я полез в эту чёрную пустоту. Мой спутник последовал за мной, и уже через метра два или три нам можно было встать на ноги в полный рост.

Я присмотрелся. Стены были выложены брёвнами, как и в основном ходе. Всё выглядело не так уж и печально.

– А как они заметили, что здесь замурованный проход?

– Не знаю…

– Странно.

– Что именно?

– Зачем им понадобилось вообще его вскрывать? Можно же было идти по основному ходу.

– Это мы сейчас просто шли. А Швецов, очевидно, исследовал его до конца и ничего там не нашёл. Вот и вернулся назад и стал «щупать» стены.

– Логично…

Мы осторожно двинулись вперёд. Сердце моё бешено колотилось, и я прислушивался к каждому шороху. Впрочем, кроме нашего громкого дыхания и «шуршания» подошв о каменистую почву прохода, иных звуков здесь не было.

– А вот и дверь! – за моей спиной послышался голос Сергея Валентиновича.

Я посветил вперёд, но никакой двери там не оказалось. Где он её узрел?

– Я не вижу двери…

– На боковой стене, – поправил он меня и добавил, – посвети вправо.

И лишь теперь я увидел то, что по невнимательности пропустил. В самом деле, рядом со мной оказалась неприметная деревянная дверь. Она почти слилась с деревянной крепью, и как только мой спутник её заметил?

– Ну ты и глазастый! – невольно вырвалось у меня.

– Я просто шаги считал…

– Зачем?

– Да припомнил, как Алексей рассказывал, что там будто бы должна быть дверь. А до неё сто сорок четыре шага.

– Ну у тебя и память! Такую цифру в голове столько лет держал.

– Сто сорок четыре – это двенадцать в квадрате, – пояснил Сергей Валентинович, – это я ещё с институтских времён помню. Вот она и врезалась в память…

Я взялся за холодную кованую дверь.

– Ну что, открываю?

8

Дверь скрипнула и легко поддалась. Кстати, оказалась она массивной и если была бы заперта, взломать её было делом непростым.

Мы попали ещё в одну комнату. И назвал её «жилой». Потому, что в углу стоял топчан, покрытый толстой домотканой рядниной. Очевидно, в своё время на нём кто-то отдыхал. Возможно, после смены.

В углу стоял шкаф. Дверца его оказалась приоткрытой.

Явно здесь похозяйничал уже Швецов. Я посветил.

– Что там? – спросил Сергей Валентинович.

– Какие-то папки… Бумаги… На них много пыли, понять нелегко.

Мне подумалось, что это техническая документация, связанная с разработкой месторождений бурого угля в Крымских горах. Вряд ли она представляет сейчас какой-то практический интерес.

– О! Ещё одна дверь!

Я оглянулся назад и проследил за направлением луча от фонаря моего спутника. Там действительно высветилась ещё одна дверь. Сразу мы её не заметили, ибо тень от стоявшего рядом шкафа её прикрывала.

– Войдём? – предложил я.

Сергей Валентинович бросил взгляд на часы. Явно, мы находились под землёй уже долго. Пора возвращаться назад. Пока же ничего интересного нам обнаружить не удалось.

– Только быстро, – ответил он.

Я потянул к себе дверь и только сейчас увидел, что она сильно покорёжена. Очевидно, здесь был замок, и Швецову пришлось приложить усилие, чтобы её вскрыть.

За дверью оказалась небольшая каморка со столом. В центре его находилась керосиновая лампа с чёрным стеклом, а рядом две кружки. Да, возле стены стоял узкий шкаф, но в нём ничего не было. Вот, собственно, и всё… Зачем же её запирали?

Я стал внимательно освещать стены и вдруг заметил лаз в потолке. Он был прикрыт люком и почти не бросался в глаза. Но как к нему дотянуться?

Мы перенесли стол и я, боясь, что он рухнет подо мною, аккуратно на него влез. Поднажал на люк и он открылся. Я посветил…

– Кажется, здесь комната…

– Верхний этаж?

– Типа того.

Я протиснулся во внутрь и оказался внутри верхнего помещения.

– Что там? – снизу послышался голос Сергея Валентиновича.

– Ничего…

Но спустя мгновение, освоившись в этой подземной камере, я громко крикнул:

– По-моему, это алтарь или подземная церковь…

Сергей Валентинович тоже влез на стол и стал протискиваться в люк. Он был шире меня в плечах, и люк оказался явно тесноват для него. Как сюда вообще попадали люди? Или доступ в храм был открыт только худым?

Мы внимательно обследовали помещение, обнаружив здесь лампадку, старый замусоленный Псалтырь и несколько икон. Рядом с ними лежали свечи. Я подозреваю, что Алексей взял икону Николая Чудотворца именно здесь. Припомнил – у иконы был обожженные бока, как будто бы она пострадала от пожара. Я посветил по сторонам. Но никаких следов огня не обнаружил. Зато в углу увиделась ещё одна дверь. Её поверхность была гладкая, чёрная, как будто вскрытая лаком. Теперь уже я радостно воскликнул:

– О! Ещё одна дверь.

Не сговариваясь, мы открыли её, желая пройти дальше. Ибо в подземной церкви больше делать было нечего. Перед нами открылись узкие ступени, винтом уходившие куда-то вниз. Я стал осторожно спускаться и упёрся… в следующую дверь. Она оказалась закрытой, очевидно, там была ещё одна комната. Никакого инструмента у нас с собой не было, так что вскрыть дверь мы не могли.

– Возвращаемся? – предложил я.

Но у Сергея Валентинович было иное мнение. Он с силой навалился на дверь, как будто пытался её проломить. Я даже рассмеялся: «Ничего не получится!».

Дверь, действительно, не поддалась. Но между ней и косяком образовалась крошечная щель. И мой спутник её заметил.

– Дверь не заперта! Просто с той стороны её что-то держит. Мы с силой навалились, и дверь «заходила». Навалились ещё раз, и раздался грохот. Что-то где-то упало. И дверь сама собой распахнулась. Мы оказались в ещё одной подземной комнате.

Почему-то мне подумалось, что именно здесь должно храниться то, что так волновало Швецова. Интересно, побывал ли он в этом месте или не успел?

Я осветил комнату. На полу лежал узкий шкаф, который прикрывал дверь. Это он сейчас упал с таким грохотом. В углу стоял стол, а над ним… чернел люк.

Сергей Валентинович рассмеялся первым. А следом не выдержал и я. Мы оказались в той самой комнате, из которой лезли в подземную церковь. Теперь было понятно, что никто через люк в неё не пробирался. Люди преспокойно поднимались по прочной винтовой лестнице.

Мы уже собирались уходить, когда Сергей Валентинович вдруг сказал:

– Странно… Зачем требовалось маскировать эту лестницу? Какой в этом смысл… Там ведь, наверху, ничего особенного мы не нашли… Несколько икон – и всё.

Я утвердительно кивнул головой. Конечно, мы не специалисты по иконописи, и не можем оценить по достоинству находящиеся там иконы. Может быть, они и ценные… Тогда зачем их оставили здесь? Не успели вынести или была (и есть?) у этих икон какая-то задача. И она сейчас (или когда-либо?) выполняется.

В моих рассуждениях почти не было здравого смысла. Просто ничего больше в голову не пришло. Одно я понял точно: эту подземную церковь надо исследовать более тщательно. Но явно, уже не сегодня. Надо возвращаться на «базу», где нас уже с нетерпением ожидали Оксана и Кирилл. И возвращаться – с пустыми руками. Ничего интересного нам обнаружить не удалось. Конечно, мы расскажем о похождениях под землёй. Распишем всё в красках – это факт. Но зачем мы ходили сюда, продвинулись ли хотя бы на метр в понимании того, что именно влекло сюда Швецова?

– Подожди!

Я остановил Сергея Валентиновича, который уже собирался уходить, и быстро поднялся по винтовой лестнице в подземный храм. Мы шкафом её больше не закрывали – не было в этом смысла, поэтому и дверь, ведущую к лестнице, оставили открытой.

Поднявшись в храм, я взял одну из икон и спустился к своему спутнику.

– Зачем ты взял икону?

– На память. Не случайно же сюда ходили.

Он хмыкнул.

– Ладно, пора идти на «базу».

И мы двинулись в обратный путь.

9

Эту икону я привёз домой и тщательно её рассмотрел. Скажу сразу – она показалась мне незнакомой. На ней был изображён какой-то старец. Он стоял на коленях и молился другой иконе, на которой угадывался лик богородицы. Икона была тёмная, почти чёрная, ничего более рассмотреть было невозможно. Правда, ещё заметил одну деталь: перед старцем лежали три палицы с одним загнутым концом в виде буквы «Г». Странный знак.

У своего хорошего знакомого художника-иконописца я попытался выяснить, что это за икона. Сходу ничего вразумительного он ответить мне не смог. Но каталог (или как он там называется) с описанием икон, нам очень помог. Выяснилось, что такая икона, действительно, существует. Кстати, выйти на её след помогли именно три палицы-загогулины. На самом деле – это три кочерги. А на иконе изображён святой Прокопий.

Я попытался узнать, может быть, он является покровителем горнорабочих, должен ведь у них быть свой святой? Но ничего конкретного иконописец рассказать мне не мог. Таких сведений в наличии не было.

И, тем не менее, я не успокоился, постаравшись узнать об этом святом побольше. И благодаря интернету мне удалось кое-что узнать.

Оказывается, этот святой жил в тринадцатом веке в Великом Устюге. Совершил несколько чудотворных дел. В эти северные края прибыл из Великого Новгорода. До революции 1917 года был особо почитаем. Считается, что именно он является родоначальником рода Романовых. По крайней мере, принадлежит к их родовому древу. Последний факт меня особо заинтересовал. И сердце моё ёкнуло. Я почувствовал такую, еле заметную связь между этой иконой и той, которую Швецов подарил Оксане. И эта связь выражалась не только в том, что иконы святого Прокопия и святого Николая находились долгое время в одном подземном храме (точнее – в «шахтном» храме). Но и то, что обе имели прямое отношение к последнему русскому императору. Он был одним из представителей династии Романовых, а по своему имени (Николай) особо почитал Николая Чудотворца.

К сожалению, больше ничего раскопать мне не удалось. И тогда я принял решение вновь спуститься в подземелья. На этот раз компанию мне составил лишь Кирилл. Оксана на отрез отказалась от подобной экскурсии, а Сергей Валентинович был в командировке. Зато с нами поехала Ольга. Точнее – мы поехали с ней. У Ольги имелась машина, которую она мастерски водила уже много лет. К тому же, она была «своей» и в её надёжности я был уверен. Если что, информация о чём-то важном дальше неё не уйдёт. Согласитесь, в нашем «подземном» деле это тоже было немаловажно. Меня лишь смущало – как она перенесёт сами подземелья. Ведь одну «на базе» её оставить нельзя будет. Придётся Ольгу «тащить» за собой до конца.

Мои самые худшие опасения подтвердились. Ольга была натурой возвышенной и тонкой. Как-никак художница. А подземелья – они давят и истощают человеческие силы. К тому же, у людей с повышенным воображением могут проявляться различные расстройства.

Именно по этой причине спуск на «базу» и дальше, в «жилую» комнату занял непозволительно много времени. Я посмотрел на часы и присвистнул. Впору возвращаться назад! Одно радовало – подземелья удалось показать Руданскому. Я говорю о тех из них, где Кирилл не побывал в прошлый раз. И ещё, памятуя, что навигатор здесь не действует, мы захватили с собой компас. Не знаю, зачем он Руданскому понадобился…

Скажу, что в дальнейшем компас сыграл свою роль. И очень неожиданную. Причём дважды…

А вот и конечная цель нашего подземного маршрута – церковь, где я нашёл икону святого Прокопия! Что-то мне подсказывало: непростое это место. Здесь таится какая-то недосказанность. Не всё так явно. Вот и хотелось мне повнимательней присмотреться к стенам и потолку. Мало ли что отыщется.

Кирилл помогал мне, как мог. А Ольга уселась рядом на какой-то чурбанчик и отдыхала. А только представляю, как она костерила себя (и нас!) за то, что ввязалась в эту авантюру. Не думаю, что в будущем у неё появится желание спуститься сюда вторично. Впрочем, на время мы с Руданским о нашей спутнице совсем забыли.

К сожалению, не найдя ничего интересного, я решил прекратить дальнейшие исследования. Нет здесь ничего! Очевидно, к такому же выводу пришёл и Швецов. Хотя он (а теперь и я) явственно ощущали, что на самом деле – есть. Может следует поискать в той комнате, где на полу лежит «уроненный» нами шкаф?

В это время раздался голос Ольги.

– Ребята, а ведь это же икона!

– Здесь несколько икон, разве не видишь…

Но Ольга меня не дослушала.

– Нет, нет. Я говорю не об этих иконах. А о двери…

Художница тщательно обследовала дверь, ведущую к винтовой лестнице. Я уже обращал внимание, что она отличалась гладкостью и как будто бы даже поблёскивала. Но мне пришло на ум лишь одно. Эту дверь сняли с какого-то шкафа и пристроили сюда лишь потому, что она подошла по размеру.