Бандитские звезды гаснут быстро Зверев Сергей
Она подскочила к мужу, чмокнула его в щеку и исчезла за дверью кабинета. Веденский устало опустился в кресло и снова потянулся за пачкой сигарет.
«Черт возьми, – подумал он, – я чуть не сболтнул этой дуре лишнего. Еще не хватало Карину напугать. Я ведь люблю ее, хоть и дура она. Из-за возраста, из-за модельной своей карьеры, да и я сам избаловал девчонку. Так чего же ее корить? Легкая она, как пушинка! А ведь именно это в Карине мне всегда и нравилось. С ней можно самому помолодеть, душой отдохнуть, отринуть все эти свои дела».
Да уж, отринешь тут! Веденский снова взялся за телефон и стал листать одну из старых истертых записных книжек. Сейчас ничем нельзя брезговать, никакими старыми, почти и совсем забытыми связями и знакомствами. Хоть шапочными! Может, именно ими в первую очередь и не стоит пренебрегать. Кто знает, где он сможет получить настоящую поддержку и помощь.
Черт бы побрал этот санаторный комплекс, проданный так выгодно! Долг, который на него пытаются повесить, исчисляется сотнями миллионов. Тут ведь никакой собственной недвижимости не хватит, ни один банк даже ему, при его статусе, не даст такого кредита.
Да и черт с ним, с этим кредитом, нужно искать тех, кто может защитить, противопоставит их прессингу свой. А давление будет обязательно! Прижать этих…
А если они не виноваты? Вдруг он и правда сам лопухнулся с этими документами? Черт!
Веденский грохнул по столу кулаком и опрокинул на пол настольную лампу. Он не мальчик, не надо себя изводить этими сладенькими мыслями. Его подставили, причем целенаправленно. Ему подсунули эту сделку, чтобы уничтожить его, разорить, растоптать…
Растоптать? Зачем? Кому именно это все может быть нужно?
Голова бизнесмена заработала в привычном режиме. Он начал искать причинно-следственные связи. Уж кто-кто, а Юрий Сергеевич Веденский прекрасно знал, что просто так на белом свете ничего не случается, что у всего есть свои причины. Разоренный Веденский никому не нужен. Наоборот, он многим требуется в ином качестве – как умный, порядочный, опытный делец.
Телефон зазвонил неожиданно, как будто отвечал на мысли хозяина. Веденский посмотрел на дисплей мобильника. Высветившийся номер не был ему знаком, но кто знает, с какой стороны придет помощь или новые известия. Брезговать нельзя ничем.
– Да?
– Вечер добрый, Юрий Сергеевич, – послышался добродушный голос главы «Уральского концерна» Сутолкина. – Что за тишина вокруг, почему не слышу музыки, привычного гомона ночного модного клуба? Или дела заели?
– Я, Николай Васильевич, никогда особенно и не был сторонником молодежных тусовок, – машинально ответил Веденский, лихорадочно вспоминая, а не договаривались ли они о чем-то с Сутолкиным.
– Как же, – рассмеялся тот. – А молодая жена, а развлечения для нее?.. Не в четырех же стенах вы ее держите? Или опасаетесь чего?
«Вот так! – понял Веденский. – Теперь все становится на свои места. И про жену он не зря разговор завел, и сегодняшний инцидент у нее с кем-то на дороге произошел не просто так.
С телохранителем я очень даже вовремя подсуетился. Как чувствовал! Или и правда заранее знал?»
– Юрий Сергеевич, давайте завтра увидимся у меня, – предложил Сутолкин. – Нам есть что обсудить, ведь нас связывает госконтракт. Поговорим о проблемах, о дальнейшей совместной работе. Я ведь вам делал кое-какие предложения по улучшению наших контактов. Только по телефону не надо развивать мою мысль. Увидимся и поговорим. Скажем, в одиннадцать вам удобно? Вы вроде бы должны спешить, время вас поджимает, партнеры давят. Нет?
– Да, я приеду, – глухим голосом ответил Веденский. – В одиннадцать.
Он положил трубку и почему-то понял, что никому звонить больше не надо. Нет смысла. Если кто и стоит за Сутолкиным, то это деловые люди из Министерства обороны. Их прижать и свалить сложно. Скорее всего, даже невозможно, потому что это госаппарат, бетонный дот, укрепрайон, линия Мажино или Маннергейма. Против них никто не попрет. Одолеть их можно, только свалив самого министра, а за ним и весь клан. Это заоблачные сферы для бизнесмена регионального или областного масштаба. Пупок у него развяжется!
Сейчас важнее всего обезопасить жену. Веденский откинулся на спинку кресла и закрыл глаза, пытаясь расслабиться, успокоиться и понять, правильно ли он сделал, что нанял не просто толкового бывшего работника силовых структур, а полез глубже, в криминал. Наверное, правильно, потому что выходец оттуда не будет связан по рукам и ногам ложными принципами морали и миражом законности. Он будет действовать так, как подсказывает обстановка и в соответствии с суммой гонорара. Тут Веденский пошел на те условия, которые ему озвучили. Лишь бы этот человек не оказался полуграмотным бандитом с небритой рожей и наколками по всему телу.
Веденский опять поймал себя на мысли о том, что он паникует. Откуда эти нелепые рассуждения о внешности телохранителя? Не может он так выглядеть. Этот парень должен думать о том, чтобы никто не заподозрил в нем специалиста по безопасности. Это в любом случае не громила и не уголовник. Ну, в смысле его прошлого.
Унылое утро… Этот образ чаще всего приходит в голову не поэту, душа которого, обнаженная для восприятия мира, трепетно реагирует на каждое изменение погоды. Он чаще посещает человека, обремененного проблемами до такой степени, что ему хочется рвать и метать, застрелиться или пришибить кого-нибудь, неважно, виновного в проблемах или просто подвернувшегося под руку. Все зависит от типа характера и силы духа человека.
У Юрия Сергеевича Веденского характер был еще тот. Его называли и крепким мужиком, и бульдозером, и даже непрошибаемым. Но это всегда говорилось с толикой уважения.
Сегодня, садясь в машину во дворе загородного дома, Веденский посмотрел на небо, затянутое до самого горизонта пеленой облаков, и подумал как раз об этом. Унылое небо, тоскливое, тяжелое. Наверное, он слишком свыкся с тем, что до сих пор у него все получалось, его бизнес рос, расширялся.
Ситуация, возникшая совсем недавно, воспринималась как нелепая, обидная, несвоевременная, неуместная, не соответствующая общей тенденции, просто невозможная. Если бы Веденскому рассказали о таком немного раньше, то он послал бы этого фантазера куда подальше. Тем не менее все произошло именно с ним.
Веденский насупился, стиснул зубы, готовый ко всему, к любому сценарию развития событий. Он никогда не пасовал перед трудностями, а они у него бывали и раньше.
Юрий Сергеевич нажал на кнопку, и ворота поползли в сторону, освобождая проезд машине. Веденский любил свой мощный «Бентли», предпочитал садиться за руль сам, но ему часто приходилось ездить и с водителем. Увы, каждый должен заниматься своим делом. Генеральный директор обязан думать и принимать решения, а водитель – управлять его машиной и следить за ней.
Тут прямо перед капотом вдруг возникла человеческая фигура. Веденский ругнулся и резко нажал на тормоз. Парень лет тридцати, может, чуть моложе, стоял и смотрел на Веденского холодным серым взглядом. Что, кто? Какого черта?
Этот человек был высок, строен, но одет как-то так, что в глаза ничего не бросалось, им не за что было зацепиться. Серые летние брюки, неброская легкая куртка того же цвета, светлые волосы. Отвернись и уже через минуту не узнаешь его в толпе.
Эта особенность первым делом пришла в голову Веденскому, который привык к собственному окружению, где принято было одеваться со вкусом, подчеркивать индивидуальность. А этого парня и простым работягой не назовешь и… Что за тип?
Юрий Сергеевич нажал кнопку стеклоподъемника, и стекло скользнуло вниз.
– Тебе чего? – чуть высунув голову, неприветливо спросил он парня. – Жить надоело?
– Я тот, кого вы ждете, – одними губами без тени эмоций ответил парень и подошел к водительской двери. – Я – Викинг.
Веденский опустил голову, абсолютно растерялся. Он с таким нетерпением ждал этого человека, что теперь не знал, как себя вести. С одной стороны, этот Викинг такой же наемный работник, как и все в фирме или в доме. Но с другой стороны, его деятельность весьма специфична, да и специалист он, судя по отзывам, высококвалифицированный. Значит, должен числиться в разряде особо приближенных.
Потратив две секунды на размышление, Веденский принял решение о статусе этого работника. Он выключил зажигание и неторопливо выбрался из машины. Можно не спешить, теперь жить станет легче. Сутолкин не так страшен, если жена будет в безопасности. С этой минуты с ним пойдет иной торг.
– Значит, Викинг? – негромко осведомился Веденский, разглядывая телохранителя. – А имя у вас какое-то есть? Или это не принято?
– Называйте меня Антоном, – холодно ответил Викинг, никак не отреагировав на то, что в знак уважения к нему обратились на «вы».
– Так, Антон, сейчас разговаривать и обсуждать детали мне некогда. Давай так: ты приступаешь к своим обязанностям, а я вернусь, как освобожусь. Тогда мы и обсудим все нюансы твоей… вашей работы.
– Можете смело обращаться ко мне на «ты». Я к церемониям не привык, и это не главное. Ваша жена в курсе?
– Да, я говорил ей.
– Прислуга в доме знает?
– Нет, никому из домашних я не говорил. Полагаю, что это было бы преждевременно…
– Правильно, – снова перебил Веденского телохранитель. – Езжайте по своим делам, а жене позвоните насчет меня. Чем раньше вы вернетесь назад, тем лучше. Нам нужно будет оговорить массу условий.
– Каких условий? Но мы же цену уже оговорили и прочие основные моменты тоже. Как там у вас это называется – «обеспечение физической безопасности»?
– Организация физической охраны. Речь пойдет о выполнении моих требований к поведению вас, вашей жены и других лиц, проживающих в доме. У вас в фирме служба безопасности существует?
– Только на уровне охраны офиса да проверки потенциальных партнеров и заказчиков на предмет причастности к криминалу и платежеспособности.
– Понятно, – равнодушно сказал Антон и посмотрел на Веденского своими холодными, ничего не выражающими глазами.
Пауза затянулась. Кажется, Викинг ждал, когда заказчик начнет предпринимать какие-то действия по вводу его в дом.
Веденский подошел к воротам, все еще открытым, и увидел согнутую спину садовника Владимира, который по обыкновению копался на территории.
– Володя! – позвал Веденский. – Подойди сюда.
Садовник распрямил спину и плечи. Перед Антоном предстал детина лет тридцати пяти с рожей убийцы и осанкой, которая оставляла примерно такое же впечатление. Наверное, все дело было в шраме, который пересекал лицо Владимира со лба через висок и до подбородка. Вдобавок он привык горбиться и смотрел из-за этого чуть исподлобья. Припадая на одну ногу, Владимир подошел, вытирая руки о штаны.
– Володя, проводи этого человека в дом. К Карине. Она в курсе, да я ей сейчас позвоню. Это наш новый сотрудник, и жить он будет в доме. Познакомьтесь. – На этом Веденский прервал инструктаж, вытащил мобильный телефон и набрал номер.
Владимир посмотрел в лицо Антону и сунул свою широкую, как лопата, ладонь.
– Антон, – представился гость.
Владимир абсолютно молча пожал ему руку и посмотрел на хозяина.
«Нелюдимый какой-то, – подумал Антон. – И где это Веденский такого садовника нашел? Неужто его ветками яблони так подрало?»
– Карина!.. – заговорил Веденский, потом спохватился, замахал руками на Владимира и Антона, указал им на дом.
Что бизнесмен говорил жене, Антон не услышал, потому что ему пришлось идти. Владимир шел впереди, чуть припадая на правую ногу. Пахло от него землей, потом и, если честно, грязью и неопрятностью. Опять непонятно, почему Веденский себе выбрал такого типа. И страшный, и неприятный.
Обычный дом, два этажа, сложный фасад с претензией на стилизацию под барскую усадьбу или викторианский стиль. Поднявшись по ступеням на большую веранду с колоннами, они подошли к железной двери довольно высокой степени надежности, как Антон определил на первый взгляд. Бронированные вставки, полная блокировка ригелями по периметру.
Перед Антоном открылся большой холл. Отсюда широкая лестница вела на второй этаж, слева арка, наверное, соединявшая холл с кухней, справа переход к каминному залу с солидными диванами и большим белым порталом камина, причем действующего, судя по запаху. Ковры, медвежьи и оленьи головы на стенах, картины в тяжелых рамах.
Тут бодро и звонко застучали каблучки, и Антон увидел на лестнице молодую женщину. Ей было не больше тридцати, и выглядела она так, как и должна смотреться молодая жена богатого зрелого бизнесмена. С тонкой талией, узкими бедрами, длинными ногами и лебединой шеей.
Но Антона удивило нечто иное. Это все были обычные, даже обязательные атрибуты внешности. А вот глаза этой женщины его поразили сразу. В них за несколько секунд промелькнула масса самых разных оттенков настроения и эмоций. Большие и очень выразительные глаза с длинными натуральными пушистыми ресницами. Радость, удивление, беглая оценка внешности, резко проскочившая тревога по поводу того, что она вышла не совсем в том виде, в каком знакомятся с мужчинами. Потом досада на себя и негодование. Какой мужчина, хоть и симпатичный?! Это же обслуга, наемный работник!
– Проходите. – Женщина стала неторопливо спускаться по лестнице, щелкая миниатюрными каблучками туфелек с турецким шитьем и без задников.
Она засунула руки в карманы коротких белых штанишек и серьезно морщила лобик.
– Юрий Сергеевич мне только что звонил. Спасибо, Володя, ты можешь идти.
Садовник исчез. Он прикрыл за собой тяжелую дверь, а Антон остался стоять посреди холла, осматриваясь.
Окна с решетками, но это не защита, а всего лишь декорация. По два штыря на одном откосе. Выворотить их не составит труда даже одному человеку. Камер видеонаблюдения в доме нет, на фасаде он их тоже не видел. Есть одна снаружи, захватывающая зону входной калитки и ворот. Для того чтобы рассмотреть лица тех, кто пришел или приехал.
– Значит, это вы, – с явным удовольствием произнесла женщина, откровенно рассматривая Антона. – Наконец-то! Юрий Сергеевич со своими глупостями решил меня взаперти держать. Давайте-ка принимайтесь за свою работу, через пятнадцать минут будьте готовы – мы едем в город.
– Вы никуда не едете, – ледяным тоном сказал Антон, который в глубине души с интересом ждал реакции женщины на такое вот заявление.
– Что? – Хозяйка дома сорвалась на фальцет, вскинула тонкие брови и посмотрела на молодого человека с таким видом, будто он сделал нечто неприличное в ее присутствии, например испортил воздух. – Я не поняла, кто тут платит деньги и кто их получает? По-моему, не самые маленькие! Я вам, молодой человек, не советую забываться…
– Воспитывать вы будете своего мужа и детей, когда они у вас будут. Ваши поездки куда бы то ни было теперь зависят и от меня. Пока я не разберусь в обстановке, пока у меня не будет плана по обеспечению вашей личной безопасности, вы даже к забору не подойдете, не говоря уже о выходах за пределы двора.
– Да как ты смеешь! – Карина едва не зашипела, как змея. – Я сейчас позвоню мужу, и он тебя, урода, вышибет… Пошел вон отсюда!
– Кто еще есть в доме, кроме садовника Владимира? – спокойно осведомился Антон, совершенно игнорируя бешеное недовольство хозяйки.
Ответа он не получил. Карина рывком достала из кармана штанишек телефон, уронила его, тут же подняла и, бледная от негодования, стала набирать номер. Антон стоял, смотрел, как она поднималась по лестнице, и думал о том, что работенка ему предстоит не просто тяжелая.
Веденский оставил машину на парковке возле супермаркета «Эльдорадо», едва ли не за квартал от офиса «Уральского концерна». Больше на улице нигде не припаркуешься, все кругом забито автомобилями. Можно было бы спокойно заехать во двор концерна. У охраны, стоявшей у ворот, уже был номер его машины. Но Веденский не хотел этого делать. Нет, вовсе не потому, что его потом могли не выпустить, что ему в чужом офисе грозила какая-то опасность. Просто заезжать туда, оставлять там машину Веденскому было очень и очень некомфортно.
Так может чувствовать себя только человек, который на протяжении десятилетий все определял сам, принимал абсолютно любые решения в сваливающихся на него ситуациях, умел и мог отвечать за себя и других. И вдруг он попадал в зависимость от чужой воли, очень даже недоброй. Ведь Юрий Сергеевич догадывался, о чем сейчас пойдет речь.
День обещал быть жарким. Уже сейчас температура поднялась за тридцать. Стены домов пылали жаром, как домны, асфальт на проезжей части источал запах гудрона и, казалось, плавился под колесами машин. Даже страшно было подумать, что придется ступить на него тонкими кожаными подошвами летних ботинок. Под рубашкой быстро стало мокро, вспотела и кожа под брючным ремнем. Как хорошо было в салоне «Бентли», когда там работал климат-контроль. Даже не верилось, что за пределами машины царит такое пекло.
– Здравствуйте, Юрий Сергеевич! – Девушка из приемной Сутолкина мгновенно увидела Веденского. – Мы ждем вас, проходите сюда, пожалуйста.
Веденский сдержал неприязненный взгляд и попытался улыбнуться. Ведь эта девушка точно не имела никакого отношения к аферам своего шефа. Так, просто барышня из приемной. А какой глаз! Не успел он в дверь войти, и она сразу…
«Однако Сутолкин дело свое знает, даже в условленное время помощницу вниз отправил, чтобы уважение проявить. Век бы его не видеть! – подумал Юрий Сергеевич. – А почему не видеть? Это же бизнес, так что же я так разнервничался? Если идет борьба за сладкий большой кусок, то редко кто не опускается до грязных ходов. Почему меня все это удивляет?»
Эти мысли привели Веденского в более спокойное состояние. Он прошел вслед за девушкой к лифту, успел оценить стройность ее ножек под короткой юбкой и даже мысленно провести по ним рукой.
Сутолкин вышел из-за стола и с улыбкой на неподвижном лице двинулся навстречу партнеру.
– Здравствуй, Юрий Сергеевич! Рад видеть. Прошу, проходи. Давай-ка вот здесь устроимся без всякой официальщины.
Он провел Веденского в угол, под кондиционер, где вокруг большого стеклянного столика были расставлены два кресла и небольшой диван. Тут же находился мини-бар на колесиках. Сквозь стекло поблескивали разноцветные наклейки бутылок.
– Ты нам лимончика, фруктиков каких-нибудь, кофе давай, – заявил Сутолкин помощнице и уселся в одно из кресел.
Веденский смотрел на уверенное квадратное лицо Сутолкина, на волосы, которые росли почти от самых густых бровей, темнеющих на низком лбу. Эта особенность придавала его лицу некоторую звероподобность, подчеркиваемую короткой шеей и манерой держать голову чуть опущенной. Сейчас Сутолкин расположился вольготно, забросив ногу на ногу. Руки с короткими пальцами и крупными ногтями лежали на подлокотниках властно и спокойно. Черные глаза пристально смотрели на гостя и почти не мигали.
«Так удав гипнотизирует кролика», – подумалось Веденскому.
– «Хеннесси», «Реми Мартин», «Курвуазье», «Мартель», «Хайн», «Гаутер»?
– Нет, спасибо, – уклонился Веденский. – Предпочитаю утро начинать с чистой головой.
Про себя же он подумал другое: «Еще недавно этот фрукт пивом пробавлялся, водку селедкой закусывал, а теперь глядите-ка! Названия какие знает! И без запинки перечислил. Наизусть заучивал, что ли?»
– Ну, гляди, – кивнул Сутолкин. – Мое дело предложить. Но вообще-то это ты зря. Коньяк хорошо мозги прочищает, бодрости добавляет. Хотя это кому как. Ну, тогда… – Хозяин кабинета замолчал, потому что вошла секретарша с подносом.
Пока она расставляла чашки с дымящимся и, судя по запаху, вполне приличным кофе, вазу с фруктами, сахарницу, молочник, Сутолкин откровенно разглядывал ее зад, обтянутый узкой юбкой и чуть заметными кружевами трусиков, которые проступали под тканью. Наконец соблазнительная девушка вышла.
– Вы обещали подготовить техническое задание, – начал Веденский, намекая на сроки договора.
В ответ хозяин кабинета только махнул рукой. Он осторожно взял чашку вместе с блюдечком, с заметным отвращением пару раз отхлебнул кофе и снова поставил посуду на столик.
– Планы, технические задания, выезды замерщиков. Все это пойдет своим чередом, – вытирая губы салфеткой, сказал Сутолкин. – Это текучка наша. А мне хотелось бы поговорить с тобой, Юрий Сергеевич, о делах немного других. О сотрудничестве иного толка.
– Не понимаю? – Веденский откинулся на спинку кресла.
Он прекрасно все понял, потому что ждал начала этого разговора.
– Склероз? – Сутолкин вскинул одну бровь. – Здесь можешь ничего не опасаться, у меня прослушкой и не пахнет. Не изобрели еще таких средств, которые не определялись бы другими прибамбасами. Не дергайся, давай-ка поговорим откровенно.
– Послушай, Николай Васильевич! – Веденский вздохнул. – Если ты опять об этих аферах, то я уже высказался. Я против. Лучше получать меньше, но честно, чтобы спокойно спать. Я не мальчик, у меня достаточно денег, чтобы хорошо жить, развивать свой бизнес, бороться за тендеры. Прогорит эта программа с твоим Министерством обороны, я ведь не пропаду. А если вляпаюсь в криминал, то…
– Слушай, что ты как ребенок рассуждаешь? – Сутолкин сузил глаза. – Имею – не имею, хочу – не хочу. Сейчас я вынужден работать с тобой, потому что тендер выиграл ты. Или думаешь, что победил честно? Не обольщайся, просто ты мне нужен, поэтому я кое с кем наверху подсуетился. Учти, если ты сейчас отказываешься, то через пару месяцев – это самое позднее – вылетаешь из обоймы. Тебя официально признают не способным выполнять условия госконтракта, и ты остаешься у разбитого корыта. Хороша реклама? Тебе еще придется разбираться с оравой специалистов, срочно нанятых под госконтракт. Сколько ты по сокращению должен им выплачивать? Пять месяцев?
– На твоем министерстве свет клином сошелся? – усмехнулся Веденский. – Или ты считаешь возможным мне вот так откровенно угрожать? Как дешевому урке! Думаешь, я пропаду без твоего…
– Думаю, что не пропадешь, – неожиданно согласился Сутолкин. – Трудно будет, денег потеряешь море, но не пропадешь. Поэтому я и подготовился к разговору с тобой. Даже ты не все можешь предусмотреть. Видишь, я с тобой откровенен! Я тебе в глаза говорю. Ты мне нужен именно для того, чтобы некоторые объекты недвижимости Министерства обороны, подлежащие реализации, были оценены очень низко. Ты сможешь обосновать их любую рыночную стоимость, тебе поверят, тебя не будут перепроверять по двадцать раз.
– Вот этим доверием я и дорожу! – повысил голос Веденский. – Вот поэтому я и не хочу порочить имидж фирмы.
– Ясный перец, конечно, не хочешь, – добродушно согласился Сутолкин. – Но ведь и я не дурак. Ты все просчитай наперед. Это мой тебе совет. Тут такие люди и кланы замешаны, что ты перед ними – пыль под ногами. Да и я тоже. Но я на их стороне, а ты против. Поэтому никто ломаного гроша не даст ни за тебя, ни за твою дорогую женушку.
– Что?.. – страшным голосом сказал Веденский.
– Все то же! Я тебе битый час втолковываю, что игра идет очень крупная! Или ты с нами, или пеняй на себя! Тебя в такой оборот возьмут, что небо с овчинку покажется.
– А не кажется тебе, что помимо вашего клана, вашей банды есть еще и другие, которые могут оказаться посильнее?
Веденский встал и молча вышел из кабинета, постаравшись не грохнуть дверью, хотя внутри у него все кипело. Он быстрым шагом спускался по лестнице, решив не ехать на лифте, а сам все лихорадочно думал о том, погорячился он или нет.
«Стоило ли так резко обрывать разговор? Дурак я, что отказался, или молодец? Но ведь я давно понял, куда все идет, не зря нанял жене телохранителя. Я уже готовлюсь к войне и намерен ее выиграть. Тогда что за сомнения?
Ах, так вот оно что! Я потерял лицо? Я слишком боюсь за Карину, поэтому и взбесился. Так нельзя, так дела не делаются, впредь нужно проявлять больше выдержки. Мне поступило предложение – я волен его принять или ответить отказом. Мне приводят доводы, я волен с ними согласиться или нет. Все остальное лишь эмоциональная окраска и истеричные определения: угрозы, шантаж, запугивание. На деловом языке это всего-навсего коммерческое предложение и оглашение его стоимости, оценка доходности и рисков. Это твой бизнес-план. Кстати, риски я уменьшил и теперь должен сосредоточиться на нужных мне маркетинговых ходах».
Глава 3
Антон дождался, когда супруга Веденского скроется в своей комнате, потом осмотрелся в холле. Первым делом он обязан оглядеть дом внутри, потом снаружи, далее территорию и весь периметр. Надо оценить степень безопасности, легкость проникновения и наметить технические меры усиления защищенности.
«Ладно, внутрь пока ходить не будем, – решил Антон. – Дождемся появления более адекватных представителей здешнего населения».
Антон вернулся к входной двери и вышел на улицу. Давешний садовник с физиономий головореза занимался тем, что поправлял крепеж поливной трубы, проложенной по стене забора вдоль участка. Надо с ним знакомиться, составить свое представление об этом человеке, а уж потом расспрашивать о нем хозяина. Каждого члена семьи и любого наемного работника в этом доме придется проверить на возможную причастность к готовящемуся покушению.
Антон и без инструктажа Быкова понимал, что задача перед ним стоит такая, что сложнее некуда. Ему предстояло выяснить, кто из работников полиции участвует в шантаже бизнесменов, не только пугает их, но и приводит угрозы в исполнение. Все это здесь, на Урале, связано с аферами, цель которых – присвоить недвижимость, принадлежавшую Министерству обороны.
Очень скверная ситуация! Если представители двух силовых ведомств объединяются для преступной деятельности, то это уже говорит о многом. Такое обиднее всего сознавать, потому что в народе всегда бытовало чувство доверия к армии, к милиции. Теперь, правда, милиция называется полицией, но доверия больше не стало.
Антону предстояло, работая телохранителем, выяснить, кто именно из местной полиции причастен к криминалу. Через неприятности Веденского, через тех, кто придет с угрозами к нему и другим таким же бизнесменам, так или иначе связанным с недвижимостью. Ему на полном серьезе надо еще и уберечь жену Веденского. При самом отличном раскладе он должен попробовать привлечь и ее, и мужа на свою сторону, сделать их своими союзниками и при этом сохранить инкогнито. Этот садовник должен стать его добровольным и активным помощником, потому что он многое видит и знает, все время находится здесь и может помочь в трудную минуту. Особенно когда сам Антон будет отсутствовать. Другие работники тоже должны стать союзниками. Это горничные, поварихи… кого там Веденский еще держит?
– Значит, вас Владимиром зовут? – подойдя со спины, спросил Антон для затравки разговора.
Он увидел, как широкая спина под футболкой дернулась, но ничем другим садовник своего внимания не выдал. Он продолжал затягивать забитый дюбель-гвоздь, изредка смахивая со лба обильный пот.
– Юрий Сергеевич мне сказал, что на вас я могу положиться больше, чем на всех остальных, – продолжил Антон.
– В чем? – наконец буркнул в ответ садовник.
– Я говорил, что меня зовут Антон. Я нанят Юрием Сергеевичем в качестве телохранителя его жены Карины.
Теперь последовала более откровенная реакция. Ее можно было назвать крайним удивлением.
«Если такой флегматичный тип удивился, значит, он не видит оснований для найма телохранителя и не догадывается о неприятностях хозяина, – размышлял Антон. – А может, этот громила удивлен тем, что такой худосочный парень может быть телохранителем?»
Антон невольно глянул на свою грудь, руки. Вроде доходягой и дистрофиком он не выглядел. Вполне спортивное телосложение.
– Телохранителем? – переспросил Владимир с недоверием в голосе. – Для Карины?
– Ну да.
– Меня он не предупреждал, – недобро глядя на Антона, проговорил Владимир. – В том смысле, что я тебе должен в чем-то помогать.
– Скажет еще, – небрежно заметил Антон.
– Вот когда скажет, тогда и поговорим, – отрезал садовник и снова присел на корточки перед трубой.
Вот и поговорили! Антон мысленно почесал в затылке и решил подойти к этому типу с другой стороны. Образно говоря, конечно.
– Ну а просто по-человечески ты меня просветить не хочешь? Все-таки я новичок в этом доме, мне тут жить какое-то время придется. Что за порядки, какие традиции?..
– Болтать поменьше, работать побольше, – проворчал садовник.
– А что за характер у Карины?
– Узнаешь, – еще категоричнее отрезал садовник, поднялся на ноги и пошел в сторону подсобного помещения.
Он даже не оглянулся на Антона.
«Остается только гадать – или этот Володя такой неразговорчивый, или в этом доме так принято себя вести?.. Что ж, первая попытка не удалась. Приедет Веденский, даст всем указания помогать мне, телохранителю, тогда и зайдем еще раз. А пока надо заняться периметром».
Антон достал из кармана блокнот, авторучку и пошел вдоль забора. Высота, возможность перебраться без помощи сложных технических средств, способы препятствования… За этим занятием его и застала маленькая некрасивая девушка в шортах и кроссовках. Она стояла и с интересом наблюдала за Антоном, поигрывая ремешком небольшой серебристой сумочки.
– Эй, товарищ! – с каким-то подростковым задором позвала девушка. – А вы кто будете?
Антон обернулся и наткнулся на ее безмятежно-веселый взгляд. Она смотрела на него зелеными глазами, и это почему-то радовало парня. То ли потому, что девушка вся излучала позитив, то ли причина крылась в том, что только она на этот момент не смотрела на Антона хмуро, даже охотно разговаривала с ним.
Глянув на девушку отработанным ледяным взглядом скульптуры, Антон убрал блокнот. Сколько ей лет? Двадцать, двадцать пять или больше? Возраст ускользал и на первый взгляд, и на второй тоже. Есть такие люди, которые выглядят молодо не потому, что у них такая кожа, отсутствуют морщинки на лице, седые волосы. В их глазах столько молодости, радости жизни, какой-то ясности, что непроизвольно хочется улыбнуться в ответ и посмотреть на мир такими же глазами. Многие так и поступают, даже не обменявшись несколькими фразами. Антону сейчас захотелось улыбнуться, но выходить из образа было нельзя.
– Вы ландшафтный дизайнер? – высказала девушка мысль, которая могла, судя по ее реакции, осчастливить кого угодно. – Неужели Юрий Сергеевич сам сподобился? Вообще-то он мне поручал.
– И что же? – холодно осведомился Антон, пытаясь угадать статус этой некрасивой, но очень симпатичной девушки.
– Ищу, – заверила она, полыхнув зелеными глазами, которые очень здорово контрастировали с рыжеватыми волосами. – Думаете, что так легко найти нормальную, ответственную организацию? Вы вот из какой?
– Я частное лицо.
Девушка чуть поморщилась, откровенно осмотрев Антона с головы до ног. Но это явное недоверие не сделало ее менее счастливой.
– Жаль, – искренне призналась она. – Нет у меня доверия к частникам. Вы извините, это к вам может и не относиться. Тут принцип гарантии роль играет. Фирма, если уж она существует, хоть сколько-то на рынке продержится. А частник!.. Сегодня он есть, завтра его нет. Надоело ему, например. Кому предъявлять претензии? А у вас какое образование?..
– Я не дизайнер, – прервал Антон словесный поток. – А вот вы кто? Карину – жену Юрия Сергеевича – я знаю, вон Владимира знаю, а вы чем здесь занимаетесь?
– Я вроде экономки, если говорить старинными понятиями, – осчастливила Антона признанием девушка. – Вроде домоправительницы. Помните, в «Малыше и Карлсоне»? Домомучительница!
Девушка запрокинула голову и залилась звонким, невероятно задорным и очень заразительным смехом, от которого Антон сам едва не заулыбался во весь рот.
Чтобы не поддаться этому зеленоглазому обаянию, он рубанул правду-матку:
– Я телохранитель Карины, меня нанял Веденский.
Смех замер, как стоп-кадр. В глазах девушки еще полыхало веселье, но появился и вопрос. Причем без явного испуга. Похоже, в этом доме никто, кроме самого господина Веденского, в реальные угрозы не верил или просто не знал сути дела, не владел информацией.
– А зачем? – спросила девушка с надеждой в голосе и немного сникла. – Мода такая, да?
– Послушайте, а давайте познакомимся, – предложил Антон. – Вас как зовут?
– Мухина! – выпалила девушка. – Вообще-то Наташа, но все почему-то предпочитают по фамилии. Я привыкла. В детстве и в институте меня вообще звали Мухой и никак иначе. А вас?
– Антон.
– И все? – удивилась Наташа, видимо, полагая, что в жизни все люди должны иметь не только имена, но и фамилии, прозвища, вообще массу забавных атрибутов, с которыми жить гораздо веселее.
– Все, – заверил девушку Антон.
– Тогда знаете что, Антон…
– Знаешь! Предлагаю сразу перейти на «ты», учитывая, что мы почти ровесники и будем жить в одном доме. Так ведь проще общаться, правда?
– Ага, – кивнула Наташа. – Пошли на кухню, я тебя угощу настоящим японским чаем. Ты пил когда-нибудь такой?
– Да, пару раз в японском ресторане, – признался Антон, увлекаемый за локоть в сторону дома.
– Это не то! – Наташа замахала обеими руками, отчего ее сумочка упала на дорожку.
Она успела наклониться, подняла ее раньше, чем это сделал Антон, и снова залилась восторгами:
– У нас в ресторанах предлагают в основном обычный чай со всякими добавками, а компенсируют все театральностью церемонии. Интересно иногда, но это все к японскому чаю отношения почти не имеет.
– А чем же у них чай отличается? – галантно пропуская девушку вперед себя в дверном проеме, спросил Антон исключительно ради приличия.
– Ты не представляешь! – взвилась Наташа, развернувшись к Антону всем корпусом прямо в дверях. – Ведь Япония долгие века находилась в изоляции от всего цивилизованного мира. Это такие уникальные условия развития культуры! Только там могли появиться такие чудеса, как икебана, бонсай, оригами, сумо, кабуки, манга и много чего еще. Вот в отношении чая в Японии тоже все не так просто.
– Зеленый чай пьют во всем мире, – проявил верх эрудиции Антон, подталкивая Наташу в сторону кухни.
Он намеревался подружиться с девушкой, чтобы иметь в этом странном доме расположенное к себе лицо, пусть единственное, хоть одного нормального человека. Хотя характер у Наташи был весьма и весьма своеобразный. Ну, хоть не бука, не угрюмый садовник, и то хорошо.
– Э-э нет! – насильно сажая Антона на стул с высокой спинкой, заявила Наташа.
Она поставила на плиту чайник, стала рыться в шкафчиках и продолжала объяснять, выкладывая на стол пакетики, выставляя баночки:
– Японцы готовят чай совершенно особенным образом, начиная с его производства и заканчивая совершенно особенными традициями употребления. Ты знаешь, в чем суть японской чайной церемонии? Я имею в виду не девушек в кимоно, которые с поклонами подают вам в ресторане чай. Кстати, они большей частью казашки, в лучшем случае кореянки. Церемония садо или ча-но-ю – это совсем иное восприятие мира, не гастрономическая тема, а духовная.
– Согласен, – усмехнулся Антон. – Чайная церемония у японцев – это не церемония, а целое искусство. Это процесс созерцания и размышлений, способ достижения гармонии с миром и познания законов Вселенной.
– Зря иронизируешь, – отмахнулась Наташа, даже не обидевшись. – Да, ты точно заметил, что все сорта чая, традиционно употребляемые в Японии, зеленые. Их немного, но насколько они индивидуальны и неповторимы! Матча, сенча, генмайча, гьекуро, ходжича, банча, уджи, тамарьокуча, кукича! Даже в названиях…
– У тебя вода сейчас закипит, – предупредил Антон. – Насколько я помню, это плохо даже для нашего традиционного чая.
Наташа кинулась к плите, многозначительно и одобрительно подняв указательный палец. Она оценила общую культуру Антона в вопросах чаепития. Кажется, девушка нашла благодарного слушателя. Она говорила о чае вообще и о сорте сенча в частности, который, кстати, и заваривала сейчас Антону. Он терпеливо сидел, слушал и поглядывал, как Наташа, сосредоточенно прикусив губу, насыпает в чайник плоские, длинные и хрупкие чаинки.
Наташа твердила, что для заваривания сенча не существует строгих правил, но и приготовить его по написанному рецепту тоже сложно. Тут нужны не знания, а навыки. Как, собственно, и с любым другим японским чаем. Сколько заварки и воды, какая температура. Даже время настаивания нужно чувствовать, а не знать. Что уж говорить о составе воды. Боже вас упаси наливать воду из-под крана, хлорированную, не годится и жесткая.
Антон подпер подбородок кулаком и любовался Наташей. Большие глаза, широкие скулы, в общем-то, неправильные черты лица, но как она светится, становится очень притягательной, когда делает что-то с душой! А Наташа уже выставила на стол белоснежные фарфоровые чашечки и стала разливать в них свежезаваренный чай.
Антон удивился, потому что никогда раньше не видел такого яркого и живого зеленого настоя. Остатки Наташа перелила в другой чайник, чистый и обваренный кипятком. Она объяснила, что он не должен больше настаиваться, чтобы не появилась горечь.
Антон взял протянутую чашку и посмотрел на густую пену на поверхности. Наташа удовлетворенно улыбнулась и объявила, что эта пена и есть признак качественного чая и правильной заварки.
– Пробуй, не бойся. – Наташа засмеялась, глядя на нерешительность Антона.
Ему пришлось пригубить напиток. Антон набрал в рот совсем немного чая, попытался нёбом и корнем языка ощутить его природный вкус.
– Ну и как? Что чувствуешь? – настаивала Наташа.
– Вкус такой мягкий, свежестью отдает. Чуть сладковатый и бархатистый, что ли.
– Вот! – Лицо Наташи расплылось в довольной улыбке. – Это настоящий базовый сенчи. На его основе делают несколько разновидностей японского чая, но это все на любителя. А вот чтобы кто-то сенчи не оценил, таких людей я в жизни не встречала. Кстати, в этом чае большое количество кофеина и витаминов. – Наташа сама пригубила чашечку и блаженно закатила глаза. – Он бодрит и очищает организм от шлаков.
Антон покивал. Чай ему понравился, хотя пить его постоянно, да по пять раз в день, наверное, он не пожелал бы. Так, попробовать японскую экзотику или под настроение, как у Наташи.
– Ой! – Девушка спохватилась, впервые за все время их знакомства стала серьезной, и ее очарование сразу исчезло. – Слушай, а что случилось?
– Где? – спокойно осведомился Антон, не поднимая глаз, изображая отрешение от всего земного.
– Ну, с Кариной! Ты же телохранитель. Ей что-то угрожает? А-а! Юре? Юрию Сергеевичу? На него наехали, да?
– Наташа, ничего серьезного я пока тут не увидел, – спокойно ответил Антон. – Думаю, что у твоей хозяйки часто бывает истерика. Муж боится за нее именно поэтому.
– Правда? – с сомнением спросила Наташа и очень внимательно посмотрела в непроницаемое лицо Антона. – Хотя…
– Что, случается с ней такое?
Наташа замялась и проговорила:
– Знаешь, раз уж тебе надо быть в курсе, я скажу. Отношения у Карины и Юры стали разлаживаться. Он весь в работе, как говорится, и телом, и мыслями. Она одна дома. А он то ли не понимает, то ли не до нее ему в последнее время. Я ведь тут не просто так появилась. – Наташа обвела стены рукой. – Это Юра меня позвал. Мы с ним родственники, дальние, правда.
– Отношения у вас с Кариной не складываются?
– Почему? – сразу вспыхнула Наташа. – Всякое бывает, конечно, только ведь ее понять можно. Да и я привыкла не обращать внимания на мелочи. Ты знаешь, кем я была раньше? Училкой! Да-да, самой настоящей школьной училкой. Преподавала историю. А в школе, если у тебя ранимая психика, работать невозможно. Нужно, конечно, болеть душой за свое дело, за детей, но до инфарктов себя доводить тоже не стоит, а это надо уметь. Такая вот смесь черствости и душевности. Смешно, правда?
Антон понял, что пора менять тему, чтобы не спугнуть бывшую училку откровенными расспросами о семье. Лучше всего вернуться к теме японской культуры.
– Вспомнился мне старый стишок на манер японской поэзии, – сказал, он допивая чай и глядя, как Наташа доливает ему новую порцию. – Это такой короткий стиль. Они танки называются, что ли, не помню точно. Это японский вариант известного детского стишка. Помнишь: «Наша Таня горько плачет…»?
– Ну! – Наташа снова повеселела.
Читать бесплатно другие книги:
