Лапа в бутылке Чейз Джеймс

– Конечно, мистер Бентон, – сочувственно заговорил Сегетти, ведя его к свободному столику, – бедная мадам, мы все ее так жалеем. Ужасно невероятно.

Бентон сел.

– Она любила сюда приходить, – сказал он, взглянув в черные глаза итальянца. – Ни одно другое место не доставляло ей столько удовольствия. – Ему хотелось бы сделать Сегетти своим поверенным, рассказать, каким одиноким себя чувствует, однако он знал за собой фатальную особенность вызывать неприязненность к себе у других. Эту нелюбовь он заметил и в глазах Сегетти и покраснел, подумав: – Черт с ним, не нужна мне его жалость.

Он заказал копченую семгу, которую обычно не ел, и бутылку любимого Бланш бренди. Уселся, не обращая внимания на устремленные на него любопытные взгляды. Бутылка быстро пустела. Он чувствовал, что немного захмелел, но не обеспокоился. Бренди всколыхнуло в нем столько тоски и горечи, что он едва не задохнулся.

Вдруг Бентон увидел входящих Джуди и Уэсли. Компаньона он узнал сразу: по черным очкам и осторожной, не очень уверенной походке. Девушка показалась незнакомой, он лишь отметил ее миловидность и яркий вечерний туалет. Вначале Бентон не обращал на нее внимания, поскольку не отрываясь глядел на Уэсли, едва веря своим глазам. Как он мог поступить так?! Как мог прийти в известный ресторан с женщиной, когда после зверского убийства жены не минуло и нескольких дней. Не из-за этого ли не появляется на фабрике? Неужели он закусил удила и бросился во все тяжкие? Кто она?

Он впился глазами в Джуди. Где он видел ее раньше? Внезапно он напрягся и подался вперед, плотно сжав бледные губы.

– Джуди! Горничная Бланш! – Он провел по глазам горячей сухой рукой и снова вгляделся… Сомнений не было, хотя он едва узнавал ее в этом вечернем платье, которое теперь казалось ему таким знакомым. Такое платье было у Бланш. Он хорошо это помнил: в нем Бланш была в тот вечер, когда первый раз отдалась ему. Это платье оживило перед ним картину их связи, и он похолодел от ужаса.

– А драгоценности? На ней бриллианты Бланш! Возмутительное богохульство! Он почувствовал, как кровь ударила в голову. Огни ресторана как-то потускнели, что-то жесткое сдавило ему горло. Теперь он был на ногах и им управлял лишь непереносимый страх.

Он смутно сознавал, что кто-то поддерживает его и чей-то голос спрашивает, не плохо ли ему. Со слепой яростью отбросив державшую его руку, на негнущихся ногах, с белым подергивающимся лицом и горящими глазами он устремился к столику Уэсли.

В ресторане вдруг стало очень тихо. Люди поворачивались и смотрели на него. Они видели, как он остановился возле Уэсли и дрожащим пальцем показал на Джуди.

– Вели этой грязной сучке снять платье твоей жены! – крикнул Бентон срывающимся голосом. – Как ты посмела, грязная служанка? – он выбросил руку, намереваясь схватить бриллиантовое колье, но Джуди отпрянула назад и взвизгнула.

Уэсли вскочил на ноги. Молодой офицер, сидевший по-соседству, бросился к ним и с силой ударил Бентона тыльной стороной ладони. Хуг отлетел назад.

– Пьяная свинья, – перенес он гнев на офицера.

Подоспели два официанта. Они схватили Бентона за руки, а Сегетти, нервно подрагивая, приказал поскорее вывести Бентона.

– Оставьте меня в покое! – кричал Бентон, яростно сопротивляясь. – Уберите руки прочь! – Его голос прервался и он жалобно зарыдал, вызвав общее смятение в зале. А он, словно выплеснув все свое отчаяние, поддерживаемый двумя официантами, молча тащился к выходу.

Глава 4

В течение дней, последовавших за смертью Бланш, Джуди успешно удовлетворяла свое тщеславие, мучившее ее с раннего детства. Наконец-то у нее было столько денег, сколько она хотела, квартира в Вест-Энде и норковое манто. В это трудно было поверить. И если бы не Уэсли, она беспечно бы наслаждалась своим счастьем. Но Уэсли ее тревожил. Джуди считала, что все мужчины похожи друг на друга. Они отличались лишь подходом. А всем им было нужно только одно. В принципе Уэсли ей нравился и, когда он настоял, что останется с ней, она приготовилась принять его как любовника. Но ее гордость была оскорблена – Уэсли не сделал даже попытки забраться к ней в постель. Он был дружелюбен и добр, но совершенно холоден, и это ее озадачило. С другими мужчинами она всегда знала, что делать, и могла рассчитать вперед каждый свой ход. Поведение Уэсли сбивало с толку, и по мере того, как шли дни, в ней росла к нему ненависть, рожденная подозрением, будто он не может забыть ее недавнего положения прислуги.

Чтобы досадить Уэсли, Джуди требовала дорогих подарков. Однако он казался лишь довольным и потакал всем капризам. Из магазина на Дью Бонд-стрит привез туалетный столик, отделанный эмалью и золотом. Потом купил ей золотой портсигар и зажигалку. Он водил Джуди в «Савой» завтракать, в «Беркли» обедать, а в «Киро» танцевать. Они были на бегах, в кино и театрах. Но все время она ощущала невидимый барьер между ним и собой, и это вызывало в ней ярость.

С ночи убийства Джуди не имела ни минуты, чтобы вспомнить о Гарри Глебе. Уэсли продумал все. Все дни и ночи были заняты бесконечными развлечениями, визитами в ночные клубы, театры и кино. В квартире не было радио, и им не приносили газеты. До нее не доходило никаких новостей из внешнего мира. Ей никто не звонил и не писал. Она понятия не имела о том, что с Гарри, и о том, что Френч и Дана все еще не пойманы. Джуди была поглощена новой жизнью, не подозревая, что ее стараются держать в своего рода плену. Уэсли ни на минуту не оставлял ее. Тем не менее она быстро сообразила другое – что Уэсли готов выполнить любое ее желание. Она давно мечтала о нарядах Бланш и наконец решила, что настало время заговорить об этом.

Прежде чем начать разговор, Джуди позаботилась, чтобы выглядеть более соблазнительно. Она надела облегающее шелковое платье, подаренное Уэсли накануне, и предстала перед ним. Но Уэсли был непоколебим. Он сидел в кресле перед огнем и изучал ее без особого интереса. Наконец поинтересовался:

– Какая шалость у тебя на уме?

Она улыбнулась и попыталась сесть к нему на колени, но он отстранил ее мягким движением руки.

– Пойди и сядь у окна, где я смогу тебя видеть.

«Он безнадежен», – подумала она, но показывать, насколько это ее бесит, не отважилась.

– Мне нужно кое-что из одежды, – начала она, засунув руки в карманы, чтобы позволить шелку платья обрисовать ее маленькие груди. Сигарета свисала с ее тщательно накрашенных губ. Выпуская дым через ноздри, Джуди слегка прищурилась, пряча настороженность.

– Ты когда-нибудь будешь удовлетворена, Джуди? Едва лишь ты получаешь одно, так сразу требуешь другое.

– Мне не нравится одежда, которую ты мне купил. В твоей квартире полно всего. Вещи мне подходят. Почему бы мне ими не воспользоваться?

Уэсли внимательно посмотрел на нее. Она ожидала возражений и приготовилась к ним.

– Это вещи Бланш.

– Но ей они не нужны.

– Я упомянул тебе об этом факте лишь потому, что она носила их. Вдруг ты, быть может, почувствуешь брезгливость к платьям умершей женщины.

Она была искренне удивлена.

– Но почему? Конечно, я бы не захотела носить платье, в котором ее убили, это ужасно. Но другие вещи, почему бы и нет? Зачем им пропадать?

– А тебе не приходило в голову, что мне может неприятно видеть тебя в одежде моей жены?

– Почему? У нее были сотни платьев. Многие из них она носила, когда ты был слепым, какое тебе до них дело?

Внезапно он рассмеялся.

– У тебя на все готов ответ. Ты просто маленький вампир. Ладно, Джуди, владей ими. Я хочу, чтобы ты была счастлива.

Она быстро воспользовалась моментом.

– Почему?

Он протянул ноги к огню и улыбнулся.

– Почему бы и нет? Почему же мне не попытаться осчастливить кого-нибудь?

– А что ты от этого получишь?

– У меня очаровательная компаньонка, и, кроме того, мне интересно наблюдать, как из куколки получается бабочка. Почему ты смотришь на меня с таким подозрением? Неужели не веришь, что люди могут помогать друг другу без корыстных целей?

– Мужчины никогда не помогали мне просто так. Ты говорил, что хочешь, чтобы я стала твоей любовницей. Интересное у тебя представление о любовницах.

– Я не помню, чтобы говорил что-нибудь похожее. Я не имел намерения делать тебя своей любовницей, как ты об этом сказала. Я предложил тебе дом, безопасность и тысячу в год. Условий я тебе не ставил. Это ты их придумала и ошиблась. Я от тебя ничего не хочу, мне лишь нужно, чтобы ты была счастлива. – Он закурил сигарету и продолжал: – Если ты хочешь носить эти платья, нам нужно поехать на мою квартиру и забрать их.

– Тебе ехать ни к чему, а могу их взять сама.

– Не лишай меня своего общества. Кроме того, швейцар может подумать, что ты их украла.

Она почувствовала, что краска заливает ее щеки.

– Разве ты не собираешься ходить на фабрику? Нужно ли тебе проводить со мной столько времени?

– Я с успехом могу управлять фабрикой и отсюда, Джуди. Ты беспокоишься, что я останусь без денег? Не стоит волноваться. У меня очень способные помощники. – Он явно насмехался. – Так ты переоденешься? Я бы не хотел, чтобы ты простудилась.

Выходя из комнаты, она хлопнула дверью. Это был для нее единственный способ выразить свои чувства.

Она не заметила, каким он стал бледным, когда они поднимались на лифте в квартиру на Парк Бей. Она была слишком взволнована при мысли, что сейчас завладеет всеми этими чудесными вещами, чтобы смотреть на Уэсли. Теперь ей уже ничего не стоило войти в квартиру. Даже высохшее пятно на полу для нее больше ничего не значило. Бланш как будто не существовало вообще, а Гарри представлялся лишь смутным неприятным воспоминанием, оставшимся в тайниках подсознания.

Пока она выбирала платья, Уэсли расхаживал по спальне, глубоко засунув руки в карманы и опустив голову.

Когда она подняла одно из платьев, изучая его, он вдруг свирепо выкрикнул:

– Нет! Не это! Положи на место!

– Но оно мне нравится, – возразила Джуди, упрямо сжав губы. – Это как раз мой цвет. Почему я не могу его взять?

– Положи на место!

Она увидела гримасу боли на его лице и искорки в глазах и поняла, что это сигнал опасности. Выбор был велик, и после легкой внутренней борьбы с собой она повесила вещь на место…

– Неужели ты еще не готова? – нетерпеливо спросил он. – Ты никогда не сможешь носить столько вещей.

– О, еще как смогу. Неужели ты думаешь, что я упущу такую возможность? Всю жизнь мечтала иметь кучу платьев, и вот теперь я их имею.

Наконец, она набила вещами два больших чемодана, но уходить медлила. Не было в ней удовлетворения. Ведь здесь, она знала, было много всякой всячины: драгоценности, меха… Разве могла она уйти, не получив часть их?

– Нельзя ли мне взять кое-что из драгоценностей? – спросила Джуди, льстиво улыбаясь. – Эти платья будут выглядеть ужасно скучно, если их не украсить.

Он долго смотрел на нее.

– Кажется, ты никогда не насытишься, Джуди. Ну, что же, хорошо. Полагаю, что мне лучше самому тебе что-либо подобрать.

Уэсли отключил сигнализацию и принялся изучать содержимое стального шкафчика. Она попыталась заглянуть туда тоже, но он загородил собой шкафчик.

– Я же сказал, что подберу для тебя что-нибудь. Не будешь ли так любезна посидеть вон там, пока я не решу, что ты получишь?

– Но почему мне нельзя выбрать самой? Я знаю, чего я хочу.

– Если ты не сядешь, то вообще ничего не получишь.

Джуди рассердилась, но огоньки в его глазах вновь укротили ее, и она с угрюмым видом отошла к окну. Впрочем, как оказалось, ей не о чем было беспокоиться, его выбор заставил ее затаить дыхание, особенно бриллиантовое колье, которое он небрежно бросил на стол.

– Ой, какая красота! Я, правда, могу все это взять? Ты мне их отдаешь?

– Я даю драгоценности тебе взаймы. Все, чем ты пользуешься, Джуди, это взаймы.

Она бросила на него быстрый подозрительный взгляд, однако была слишком взволнована, чтобы беспокоиться об условиях, на которых получила эти вещи. Она может носить эти драгоценности! А побеспокоиться, останутся они у нее или нет, она может и попозже. Ей хотелось немедленно примерить колье, но Уэсли не позволил. Казалось, он вдруг почувствовал неодолимое желание поскорее бежать отсюда. Однако даже получив два полных чемодана одежды и драгоценности, Джуди не торопилась, она еще жаждала мехов.

– А нельзя ли мне взять одно манто? – спросила она, убирая драгоценности в сумку. – Мне страшно нравится арктическая лиса.

Он запер сейф.

– Нет. Будь довольна норковым, которое я тебе подарил, и перестань клянчить. Меха не получишь. Неужели ты никогда не насытишься?

Он взял чемодан и двинулся к двери.

– И нечего дуться. Идем, Джуди, перестань вести себя как ребенок.

Она пошла за ним к лифту, внутренне кипя. Теперь она жаждала арктическую лису больше всего на свете, но понимала, что требовать ее сейчас бесполезно. Позже она разработает план кампании. Джуди была уверена, что если не отстанет от него, то сможет получить все, что хочет.

В этот вечер они отправились в ресторан Сегетти, потому что Джуди горела желанием показаться в колье в лучшем ресторане города. Бентон испортил им праздник, и теперь она сидела в отвозившем их такси, задыхающаяся от гнева.

Уэсли сохранял ту же невозмутимость, с которой он встретил выходку Бентона в ресторане. А Джуди ненавидела его за это. Ей казалось, что он предал ее. Не выдержав, она взорвалась:

– Как он посмел обозвать меня! Сучка! Ты ведь не собираешься это оставить как есть? Он был любовником твоей жены. Ведь ты не позволишь ему так поносить меня?

Не глядя на нее, он сказал своим холодным презрительным тоном:

– Придержи свой вульгарный язычок!

Она была настолько ошеломлена, что вжалась в сидение и замолчала.

Когда они очутились дома, Джуди подошла к нему вплотную. Ее лицо пылало, глаза сверкали.

– Я больна от такой жизни и больше не останусь здесь с тобой ни минуты! Не знаю, зачем я вообще пришла сюда. Ты всегда был мне отвратителен.

Уэсли прошел по комнате и включил электрокамин. Он выглядел усталым и измученным, но я в его глазах сверкал гнев.

– Если хочешь уходить – уходи, но с собой ты ничего не возьмешь. Поняла? Если ты уйдешь отсюда, то уйдешь в своей одежде, а не в той, что я тебе дал взаймы. Иди к себе, на сегодня мне хватит, я устал от тебя.

Она поплелась в свою комнату, перекошенная от злобы, так как ясно осознавала, что никакие его слова и поступки по отношению к ней не были ей так ужасны, как отказ от праздной жизни и роскоши, с которой познакомилась. Она понимала, что попала в ловушку, и это бесило ее. Она не была настолько решительной, чтобы от всего, чем владела, отказаться и вернуться к своему прошлому. Мысль, что она не добилась над ним той власти, которую обычно получала над другими мужчинами, доводила до белого каления.

Присев на кровать, Джуди немного остыла и первый раз за все время задумалась над тем, почему он дал ей так много, в то время как она, что было очевидным, для него ничего не значит? Почему он делал так, если презирал ее? Ну, ясно, вначале он хотел, чтобы она молчала о его мнимой слепоте. Но ведь через несколько дней, он сказал, что это уже не имеет значения. А если это правда, то почему он до сих пор притворяется слепым? А что если он лгал?! А что если у него есть причины заставлять всех думать, что он слепой? Но почему? Кого он боится? Кого-то на фабрике? Бентона? Полицию? Внезапно она вскочила. Полиция! Потом в голове у нее точно что-то высветилось, и ужас сжал горло. Уэсли убил Бланш! Это было настолько очевидно, что она не могла понять, как не догадалась об этом раньше. Отсутствие зрения было превосходным алиби. Вот оно! Слепого никто не станет подозревать. Он ненавидел Бланш. Гарридж сказал, что в случае развода ему пришлось бы уплатить ей крупную сумму денег, а он не имел такой возможности. Бланш была связана с Бентоном. Вот мотив. Он сделал вид, будто перенесенная им операция была неудачной, хотя на самом деле удалась. Он, должно быть, знал, что рано или поздно ему предоставится возможность, и он ее убьет при таких обстоятельствах, когда невозможно заподозрить его, слепого. И она, Джуди, дала ему такую возможность. Он быстро понял, как легко будет свалить вину на Гарри. Вот почему он был так обеспокоен, чтобы Бланш не знала о предполагаемой краже. Как же ему удалось уговорить Бланш вернуться с ним домой, и как удалось пройти мимо полиции незамеченным? А потом Джуди вспомнила про напальчник, который он подобрал в лифте и постарался спрятать. Вспомнила, как он заволновался, услышав мнение полиции, что кто-то мог стрелять в Бланш из коридора. Теперь она была уверена, что он поднялся вместе с Бланш и оставался в лифте, пока та открывала дверь. Потом, когда она вошла в холл, выстрелил, бросил рядом пистолет. Довольно просто. Полиции в коридоре не было. Все, что ему нужно было сделать, избавившись от пистолета, сразу захлопнуть за собой дверцу лифта и ждать, пока полицейские не ворвутся в квартиру. Пока они хватали Гарри, лифт должен был опустить его в полуподвал. Там он, без сомнения, подождал еще несколько минут и вышел через главный вход. Кто будет его подозревать?!

Это открытие повергло Джуди в дрожь. Она и раньше инстинктивно чувствовала, что Гарри не убивал. Знала об этом все время. Вся трепеща, она услышала шаги Уэсли. Она вскочила и отпрянула назад. На ее лице был смертельный ужас.

– Это вы! Это вы ее убили! – закричала Джуди. – Вот почему вы до сих пор притворяетесь слепым!

Он спокойно закрыл дверь.

– Я знал, что со временем ты догадаешься. – проговорил он. – Ну что ж, раз ты теперь все знаешь, нам лучше все обсудить. Сядь и, ради всего святого, не смотри с таким испугом, я не собираюсь причинять тебе зла.

– Я не хочу с вами разговаривать. Оставьте меня в покое. Я иду в полицию!

Он пододвинул кресло к кровати и сел.

– Не стоит так волноваться, Джуди. Я заплачу тебе, если ты будешь спокойна и выслушаешь мои слова. Хочешь сигарету? – Он протянул ей портсигар, но она, вздрогнув, отшатнулась.

– Джуди, не могла бы ты перестать вести себя как служанка в мелодраме? – его холодный тон, как он на это и надеялся, вызвал в ней злобу.

– Да как ты смеешь! Убирайся, убирайся или я позову полицию.

Уэсли закурил и бросил зажигалку и портсигар на кровать.

– Закури, Джуди, не будь глупышкой. Я хочу с тобой поговорить.

– Как ты можешь быть таким невозмутимым после того, что сделал? – она в упор глядела на него. – В тебе нет никаких чувств, ты холодный и ужасный.

– Уверяю тебя, кое-какие чувства у меня есть, но сейчас не время их обнажать. Ты права, Бланш убил я.

Джуди окаменела.

– И ты пытался свалить вину на Гарри? Трус! Как ты мог?

– Я не так заинтересован в Гарри, как ты. Он оказался на месте преступления, и подозрение пало на него. Едва ли ты можешь меня винить за то, что я сам не полез признаваться, не так ли? Ты сделала бы на моем месте то же самое.

Его прямота так удивила ее, что она не нашлась, что сказать.

– В конце концов, Джуди, при всем моем уважении к Гарри Глебу, он не представляет никакой ценности для общества, не так ли? Он вор, спекулянт и, судя по тому, что ты мне говорила, опасен для молодых женщин. Насколько я понимаю, гордиться ему нечем. С другой стороны, я делаю дело, важное для всей страны. Моя работа, которая связана с беспилотным вождением самолетов, подходит сейчас к завершению и представляет огромную ценность для будущих поколений. Положи нас на чаши весов, и я, мне думается, заслужу больше права на жизнь, чем он.

– Как ты можешь так говорить? Он не виноват! Ты не смеешь прятаться за его спину. Ты не можешь позволить, чтобы его повесили вместо тебя.

– Но я и не говорил, что хочу, чтобы его повесили вместо меня, – ответил Уэсли и улыбнулся. – Чтобы ты так не волновалась, Джуди, я лучше объясню тебе, что произошло. Так что не прерывай меня. Просто сиди и слушай. Возьми, пожалуйста, сигарету, она поможет тебе сосредоточиться.

Загипнотизированная его спокойствием, она села на кровать и взяла в руки сигарету.

– Прекрасно. Итак, я начну сначала. Я женился на Бланш шесть лет тому назад. Я глупо влюбился. Мне бы следовало понять, судя по ее репутации, какого она сорта женщина, мне много говорили об этом, но я ничему не верил. Для меня Бланш была самой привлекательной и чудесной принцессой на свете. В то время у меня было много денег и казалось лишь справедливым дать ей дарственную на большую часть их. А потом она предложила, чтобы в случае нашего развода я выплатил ей двести тысяч. Не буду терять времени, чтобы доказать тебе, как умно Бланш действовала. Она сказала это как бы в шутку. Мне это и казалось шуткой до тех пор, пока мне не было предоставлено на подпись отпечатанное соглашение. Я не хотел его подписывать, и Бланш решительно отказалась от заключения брака. Нас ожидало двести гостей, все было готово к брачной церемонии, и я понял, что должен или дать свою подпись, или потерять ее и выглядеть дураком до конца своих дней. По крайней мере мне так тогда казалось. Я вел себя как дурак и теперь расплачиваюсь за это. Был в нее влюблен и хотел ее во что бы то ни стало. Я боялся, что свадьба может сорваться. Чтобы быть кратким, скажу только, что я поддался на шантаж. Сейчас эта история кажется невероятной, но, однако, уверяю тебя, она действовала очень умно, умело подвела все к тому, будто я не доверяю ей и потому именно только от меня может исходить инициатива нашего разрыва. – Он пожал плечами и улыбнулся. – Уверяю тебя, девяносто девять процентов мужчин сделали бы на моем месте то же самое, имей они столько денег, сколько имел я.

Первый год нашей супружеской жизни был очень счастливым. Бланш была всегда веселая и милая, мы повсюду бывали вместе, делали все вместе, но я постоянно чувствовал, что она принадлежит мне не полностью. Она, конечно, и не принадлежала полностью мне. Она принадлежала дюжине других мужчин, но обнаружил я это позднее. Фабрика расширялась, и я был озабочен тем, чтобы избежать притока государственных средств. Я хотел своего полного контроля. Рисковал и предпочитал рисковать собственными деньгами. Расходы увеличивались. Скоро две трети моих капиталов оказались вложенными в мое предприятие. Это меня не беспокоило, так как я был уверен, что добьюсь успеха. Именно тогда и начались неприятности с Бланш. Думая об этом сейчас, я считаю, что Бентон рассказал ей, что мой капитал вложен в фабрику. Она не хотела оставлять меня, но хотела жить, как ей нравится. Хотя у меня и не было в наличии свободных денег, но был хороший годовой доход, и Бланш не хотела его терять. Потом она начала пить и заводить любовные связи со всеми, с кем хотела, и я ничего не мог поделать. И не мог от нее избавиться. Я просто не мог себе этого позволить. Был так занят на фабрике, что через некоторое время перестал обращать внимание на ее поведение. К тому времени я ослеп, и то, что я не мог видеть, перестало меня беспокоить. Так мы жили два года. Потом Бентон стал уговаривать ее выйти за него замуж. Ей пришла в голову мысль, что она может от меня избавиться, что она может заставить меня сдаться и заплатить по соглашению. Условия соглашения были совершенно определенными. В суде у меня не было никакой опоры под ногами. Я понимал, что победа будет на ее стороне, и стал искать выход. Я почти закончил работу. Мне нужно было еще всего шесть месяцев. Если бы она подождала до тех пор, я бы смог безболезненно с ней рассчитаться. Но она не хотела ждать.

Он затушил сигарету и прикурил новую. Когда он подносил зажигалку к сигарете, его рука была твердой.

– Наскучил вам, Джуди? Я рассказываю вам потому, чтобы вы знали доподлинно, почему я избавился от Бланш. Теперь она была уже настоящей пьяницей. Она всех развращала. Любой молодой парень, который ей понравился, находился в опасности. Ты понятия не имеешь, в какое мерзкое животное она превратилась. Я находился на грани безумия. Потом получил возможность прооперироваться. Мне сделали операцию, и, ожидая, когда с меня снимут повязку, я понял, что если решусь убить Бланш, мне обеспечено превосходное алиби. Это была лишь мимолетная мысль, но она запала в голову. Я к ней возвращался все чаще и чаще. И решил, что если буду видеть, я ее убью.

Хирург предупредил, что шансов на возвращение зрения один из тысячи. Когда с меня сняли повязку, я ничего не увидел. Операция, очевидно, не дала положительного результата, так к ней и отнеслись. Но позже, днем, я обнаружил, что немного вижу свет, а к вечеру стало еще лучше. Я никому ничего не сказал и притворился, что по-прежнему слеп.

Когда я вернулся домой, то с удивлением обнаружил там тебя в платье Бланш и Глеба. Я догадался, что вы оба охотитесь за мехами, и стал придумывать ситуацию, при которой вы оба обеспечили бы мне алиби. Причин избавиться от Бланш было более чем достаточно. У меня не было к ней никакой жалости. Она стала угрозой для моей деятельности. И должна была уйти, выбора не было. Остальное ты знаешь. План сработал куда лучше, чем я рассчитывал. Полиция, правда, немного озабочена, почему Бланш вернулась, но я не думаю, что это к чему-нибудь приведет. И теперь, Джуди, у меня есть по крайней мере три месяца, прежде чем мне нужно будет вспомнить о причине смерти Бланш. За эти три месяца работа будет закончена.

– Ты… Ты хочешь сказать, что расскажешь им, ты не позволишь, чтобы Гарри повесили?

– Конечно, нет. Когда я закончу то, над чем работаю, пойду в полицию и выдам себя. До того времени, пока Глебу станет грозить серьезная опасность, есть по крайней мере три месяца. Я не слишком забочусь о том, что будет со мной потом. И не пойду на то, чтобы позволить Глебу умереть из-за поступка, который он не совершал. Так что не стоит смотреть на вещи с таким трагизмом, Джуди. Ему сейчас плохо, но он в безопасности. Это я тебе обещаю. А то, что ему приходится не слишком сладко, естественно, он это заслужил.

Джуди недоверчиво слушала его. Ее сердце колотилось, руки были сухи.

– Я тебе не верю, – наконец заявила она. – Не верю тому, что ты мне рассказал. Я все равно сообщу полиции обо всем, что ты мне рассказал. Почему Гарри должен за тебя отдуваться?

– Я же рисковал, рассказывая тебе все это. И знал, что ты можешь передать мои слова, как ты только что сказала. Так что давай теперь поговорим немного о тебе. Ты отдаешь отчет в том, что если меня выдашь, тебе придется рассчитывать только на себя, на то, что сама заработаешь. Не думаю, что это будет много. Ты сейчас вкусила от роскоши и знаешь, что это такое. Ты не будешь вести себя безрассудно. Я не могу себе представить, чтобы ты отказалась от всего этого. Конечно, я мог тебя недооценить. В таком случае можешь идти в полицию. Но если я стану все отрицать, то у них не будет достаточно улик, чтобы освободить Глеба и арестовать меня. Возможно, это им и удастся, но все же вопрос спорный. А тем временем ты, Джуди, лишишься квартиры, вещей и драгоценностей, которые, кажется, доставляют тебе столько радости. И если ты терпеливо подождешь, пока я окончу задуманное, тогда, прежде чем пойти с повинной, я оставлю тебе крупную сумму и ты сможешь сохранить за собой квартиру и все, что я тебе дал. – Он встал, потянулся и зевнул. – Я устал, давай отложим решение на завтра. Ты все обдумаешь. Если захочешь все бросить и вернуться к прежней нищей жизни, задерживать не стану. Иди на здоровье. А будешь молчать, уверяю, с Гарри ничего не случится.

Он улыбнулся ей и направился к двери.

– Спокойной ночи, Джуди.

ЧАСТЬ СЕДЬМАЯ

Глава 1

После ухода Уэсли Джуди осталась в смятении. Она ненавидела Бланш и не чувствовала к ней жалости. Женщина была ужасная и получила лишь то, что заслуживала. По мнению Джуди, винить Уэсли в том, что он сделал, будет несправедливо. Но и сваливать вину на Гарри тоже нельзя. Зато, если она согласится молчать, пока Уэсли не подготовится, то сможет жить, как живет. Ведь Гарри, в конце концов, это не повредит. Уэсли обещал рассказать правду, когда придет время. Его работа, как он говорил, очень важна, так почему бы не согласиться с тем, что его просьба об отсрочке весьма разумна? Конечно, Гарри сейчас приходится трудно, но почему она должна отказываться от своего счастья ради того, чтобы избавить этого подонка от небольших страданий. Достаточно только вспомнить, что он позволил Тео избить ее. Разве она тогда не страдала? И, кроме того, будь она трижды честной и выдай Уэсли, какой у нее останется шанс получить арктическую лису? Если же подождет, Уэсли может дать ее в знак признательности… А если не догадается сам, она может и попросить. Ничего страшного. Но что если Уэсли не станет о себе заявлять? Что если это просто трюк, чтобы потянуть время! Стоит ли об этом думать? Если он заупрямится, то все, что от нее требуется, – просто пойти в полицию. Речь идет лишь о том, что ей нужно будет что-то предпринять в последний момент, чтобы Уэсли успел закончить работу, а Гарри избежал наказания. Так она спорила с собой до глубокой ночи, пока ее совесть, усталая и побежденная, не отступила.

На следующее утро Уэсли спросил, что она собирается делать. Джуди обидели его спокойствие и невозмутимость, когда она сообщила, что готова принять условия.

– Ну что же, – сказал он, пожав плечами, – раз все устроилось, я еду на фабрику. Работы много, а времени мало.

«Он мог бы по крайней мере поблагодарить меня, – подумала Джуди. – Ведь не многие сделали бы для него то, что сделала я».

– Есть одна вещь, – робко проговорила она. – Я чувствую, что мне бы… – Она замолкла и начала снова: – Меха… Я бы хотела арктическую лису. Не понимаю, почему мне ее нельзя взять. Я для тебя столько сделала.

– А я для тебя ничего? – улыбаясь возразил Уэсли. – Когда я буду под судом, мне доставит удовольствие мысль, что ты носишь арктическую лису. Но сейчас я ни за что ее тебе не отдам. Будем откровенны друг с другом, Джуди. Моя работа и жизнь в твоих руках. У меня нет причин доверять тебе, и я буду чувствовать себя в большей безопасности, если придержу нечто, что ты хочешь во что бы то ни стало. Это даст мне возможность удерживать тебя. Ты понимаешь, не так ли? Я тебе обещаю. Когда все кончится, ты получишь не только арктическую лису, но и все остальные меха. Ждать тебе недолго, немногим больше двух месяцев.

Ей пришлось довольствоваться этим.

Теперь, когда Уэсли нечего было от нее скрывать, его отношения к ней изменились. Он почти не разговаривал с Джуди. Он не отрицал, что для него было испытанием жить с нею под одной крышей. Но если бы он ушел, как ему того хотелось, полиции это показалось бы странным. В его положении он не должен делать ничего такого, что могло бы показаться полиции странным. И, кроме того, он остается здесь потому, что хочет быть уверенным в ее молчании.

Она была вольна делать, что хотела. У нее были деньги, туалеты и квартира. Она могла пригласить туда своих друзей, он не требовал от нее ничего, кроме молчания.

– Чем упорнее я буду работать, тем скорее твой друг Глеб окажется на свободе и ты получишь меха, так что не жди от меня, что я буду возить тебя развлекаться так часто, как тебе этого хочется. У меня просто нет времени.

Это было совсем не то, что ожидала Джуди, и когда он ушел на фабрику, заскучала, почувствовала себя одинокой. У нее не было друзей. Люди, которых она когда-то знала, которые посещали «Бридж-кафе», исключались. Она боялась встречи с ними. И потому обрадовалась, когда вскоре после шести раздались шаги Уэсли.

– Надеюсь, ты хорошо провела время, Джуди?

– Не думаю, что тебе до этого есть дело, – отрезала она, – но если тебе хочется знать, день был отвратительный.

Он прошел в гостиную, и она потащилась за ним.

– Очень печально это слышать. У меня много работы. Но если ты хочешь, мы могли бы вместе поужинать около девяти часов. Если у тебя нет чего-нибудь более интересного, я пошлю за ужином?

– О, нет, нет, сегодня мне бы хотелось выйти. – Она наблюдала, как он усаживается возле диктофона. – Что случилось с Бентоном? – продолжала она. О нем она думала со злобой.

Прежде чем ответить, Уэсли установил диктофон и поставил новый цилиндр.

– Я от него отделался, – в его голосе прозвучала жесткая нотка. – Это было довольно просто. Он занял деньги, и мне пришлось лишь отказаться от нескольких поручительств в финансовом мире, чтобы выбить почву из-под его ног. Больше он не будет меня беспокоить.

– Ты жестокий, да? – но в глубине души она была восхищена.

– Пожалуй. В наши дни надо быть жестоким, Джуди. Ты и сама не такая уж добрая.

Она понимала, что ему не терпится начать работу, но ей страшно не хотелось от него уходить. Она нуждалась в обществе.

– Не могу ли я тебе чем-нибудь помочь? – спросила она, надеясь, что он позволит ей остаться.

Он повернулся и посмотрел на нее.

– Помочь, мне? Знаешь, Джуди, я еще никогда не встречал такой удивительной молодой женщины. Неужели ты меня не боишься? Неужели ты не ужасаешься от того, что я сделал?

Джуди пожала плечами.

– Почему я должна об этом заботиться? Она получила лишь то, что заслужила. Она недостойна была жить. Почему я должна тебя бояться?

– Я завидую твоей трезвости. Нет, Джуди, не думаю, что ты смогла бы мне помочь. Тебе бы следовало развлекаться, не стоит зря терять время. Я даже не ожидал застать тебя дома. Думал, ты где-нибудь веселишься.

– Как я могу веселиться одна? Я весь день скучала.

– Бланш вечно жаловалась на скуку и ты быстро начала. Почему бы тебе не повидать друзей?

– Ты же знаешь, что теперь у меня их нет. И все из-за тебя. А ты только смеешься надо мной.

– О, чепуха, – он начал выражать признаки нетерпения. – Но мне нужно работать. Твоими неприятностями мы займемся за ужином. Иди, пожалуйста, Джуди, и дай мне возможность заняться делом.

– Если я не нужна, то уж, конечно, не останусь! – крикнула она. Ее глаза наполнились злыми слезами, и она вышла, громко хлопнув дверью. Через некоторое время ее состояние жалости к себе было нарушено звонком у входа двери. Она с испугом обнаружила в коридоре инспектора Доусона.

– Мистер Уэсли дома?

Она постаралась скрыть свое состояние, зная, что Доусон внимательно наблюдает за ней.

– Да, но он работает.

– Я хотел бы с ним поговорить. Вы не будете любезны сообщить ему, что я здесь?

Джуди неохотно впустила его в холл.

Он огляделся и тихонько свистнул.

– Вам здесь нравится?

– Очень, – угрюмо проговорила Джуди.

– Хорошенькое на вас платье. Он неплохо за вами присматривает, интересно почему?

Джуди сердито посмотрела на него, скрывая испуг и гадая, чего он хочет. К Уэсли она вошла дрожащая и взволнованная.

Увидев смятение в ее глазах, Уэсли спросил:

– Доусон?

– Да, он хочет с тобой поговорить.

– Отлично. Он что-нибудь сказал?

– Только то, что ты хорошо за мной присматриваешь, и ему интересно, почему.

Уэсли улыбнулся.

– А он не дурак. Верно? Хорошо, Джуди, приведи его сюда. Бояться совершенно нечего, но если он тебя беспокоит, ты можешь сказать ему правду.

– Тебе будет несладко, если я это сделаю.

– Но и тебе тоже.

– Не стоит быть таким уверенным.

– Не заставляй его больше ждать и не играй мелодраму. Тебе это не идет.

– Я начинаю тебя ненавидеть, – с яростью сказала Джуди. – Ты все время надо мной насмехаешься.

– Не будь ребенком.

Она вышла из комнаты с пылающим лицом, и Доусон сразу заметил ее возбужденность.

– Он вас ждет, – сказала она, не глядя на него. – Он в последней комнате.

Доусон, казалось, не торопился.

– Вчера я видел вашего приятеля Гарри Глеба. С ним совсем плохо. Я рассказал ему, как вы с Уэсли спелись. Когда парень сидит в тюрьме, он любит слушать последние сплетни. Но Гарри, кажется, не оценил это сообщение. Похоже, он думает, что его схватили из-за вас. – Доусон печально покачал головой. – Думаете ли вы когда-нибудь о Гарри? Я не уверен, что у вас есть время думать о старых друзьях. За развлечениями не до них. А вот у Гарри нет. Он тревожится. Между нами говоря, на его месте я тоже беспокоился бы за себя. Неофициально могу сообщить, что парня собираются повесить.

Джуди пристально посмотрела на него, но промолчала.

– Может быть, вы так не думаете и у вас есть в запасе нечто, что может его спасти?

– Нет!

– Уверены? Всякий, кто скрывает улику в деле об убийстве, может попасть в большую беду. Вы по-прежнему думаете, что Гарри этого не делал?

– Я вам нужен, инспектор? – спросил Уэсли, появляясь в дверях.

Доусон вздохнул и оглянулся.

Уэсли, чьи глаза прятались за черными стеклами очков, стоял, глядя на него. Его неестественное спокойствие скрывало напряжение, в котором он находился.

– Да, – Доусон медленно прошелся по комнате. – Я немного поговорил с мисс Холланд, но раз вы пришли…

– Пройдемте в гостиную, там удобнее. Джуди, тебе лучше переодеться. Если помнишь, после инспектора у нас назначена встреча.

Едва лишь Доусон и Уэсли прошли в гостиную, Джуди бросилась в спальню, мысленно благодаря Уэсли за то, что он придумал предлог, выручающий ее от продолжения беседы с Доусоном.

Оставшись одна, она снова запаниковала. Будут ли у нее неприятности из-за того, что она не сказала полиции про Уэсли? Говорил ли Доусон неправду? Следует ли ей сказать правду? Если она это сделает, будет ли против нее возбуждено дело? Ведь могут и возбудить. Доусон ее не любит. И может воспользоваться возможностью сделать ей плохое. Она подумала о Гарри. Как жестоко и подло со стороны Доусона было говорить ему, что она живет с Уэсли. Ведь это неправда. И теперь Гарри представляет себе невесть что. Но с какой стати ей переживать за Гарри? Она ведь не любит его. Или любит?

Думая о нем, она поняла, что предпочла бы рядом его, а не Уэсли. Вот уж было бы весело. Ее мысли целиком переключились на Гарри. Он был далеко, и она начала его жалеть, и ей стало уже казаться, будто она снова любит его. Джуди принялась строить планы. Почему бы ей с Гарри не объединиться, когда Уэсли заявит о себе и деньги перейдут к ней? С деньгами, которые ей обещал Уэсли, она могла бы уехать в Америку. Она знала, что Гарри наверняка осудят за вторжение в чужую квартиру. Но это ведь ненадолго, и она будет его ждать. Внезапно она поняла, что всегда любила его, и он любил ее. Он говорил ей об этом. Разве не умолял ее уехать вместе? А она, дура, отвергла его ради Уэсли.

Низкий голос уходящего Доусона прервал ее горькие мысли. А тут и Уэсли вошел к ней. Он остановился у двери. Его лицо было бледным и усталым.

– Ушел, но он бродил рядом, совсем рядом, Джуди.

Она вскочила.

Страницы: «« ... 678910111213 »»

Читать бесплатно другие книги:

Второй раз в жизни Валентина забрела в тупик, и рядом снова был Лева Кайтанов. Но если в первый раз ...
«Просто мистика какая-то!» – в ужасе думает сотрудница частного сыскного агентства Юлия Земцова, поп...
Вера Боровская ни в чем не виновата! Она готова кричать об этом на всех углах. Однако вот они, улики...
Судьба насмехалась над Марго, когда столкнула ее, бездомную и без гроша в кармане, в одном купе с вн...
Человек со множеством лиц… Неуловимый маньяк, идущий кровавой дорогой преступлений, отмечая свой пут...
Первое дело частного детектива Юли Земцовой едва не стало для нее последним. Расследуя убийство бизн...