Тело любит правду. Как заговорить на том языке, который тело способно понять Серван-Шрейбер Давид
Сегодня мы знаем, что мозгу млекопитающих и, в частности, человека для развития и регулирования нейронных связей требуется этот постоянный обмен сигналами, эта передача эмоций. Исследователь и психотерапевт Дэниел Дж. Сигел из университета Калифорнии в Лос-Анджелесе называет изучение такого обмена сигналами «межличностной нейробиологией»[104]. Возьмем ребенка, на которого не обращают внимания или которому подают искаженные либо извращенные сигналы, — он сразу же ощутит растерянность и подавленность. Если такая разрегулированная коммуникация будет продолжаться, возможно развитие недостатка самоуважения, а то и появление ощущения стыда.
В разных направлениях психотерапии это приняли во внимание: исправление, восстановление «Я» проходит через отношения с терапевтом. Эти отношения воздействуют на нейроны, как новый регулятор мозга: речь идет о корректирующем эмоциональном переживании. Долгое время психоанализ требовал от своих аналитиков соблюдения правила: быть как можно более молчаливыми и нейтральными в отношениях с пациентами, не откликаться на их просьбы об утешении и поддержке, словно бы завязывание более «человеческих» отношений представляло какой-то риск. И то, что психоаналитик сидел позади пациента, также способствовало сохранению этой дистанции. Так вот, пациенты чувствовали себя так же, как младенцы при виде ничего не выражающего лица. А самая частая жалоба на психоаналитика всегда звучала как: «Он почти не говорит со мной!»
В Соединенных Штатах я восемь лет ходил на сеансы к женщине-психоаналитику, которая потом стала президентом Американской психоаналитической ассоциации. На протяжении всех первых четырех лет мы с ней следовали протоколу, требующему соблюдения дистанции. А потом однажды в ходе сеанса я вспомнил о банальном детском огорчении, о моменте, когда я ощущал себя непонятым, когда никто меня не утешил, не поддержал. В это мгновение я ощутил потребность, чтобы мой психоаналитик исправил прошлое, протянул мне руку.
Женщина-психоаналитик, сидя позади меня, ничего не сказала. Разумеется, я знал правило психоаналитиков, запрещающее физический контакт. Однако же, несмотря на страх оказаться отвергнутым вторично, я через голову протянул ей руку и попросил ее дать мне свою. Долгие секунды длилось молчание, а потом послышалось легкое шуршание ткани, и я почувствовал, как ее рука прикасается к моей. В этот самый момент вся моя боль разом вышла наружу, без слов, без образов, с одними лишь глубокими рыданиями, которые мне показались бесконечными. А потом все вернулось к прежнему порядку, и мы даже не обменялись ни единым словом. Никогда я так не плакал. Эти слезы мне были очень полезны.
Пятнадцать лет спустя я получил письмо по электронной почте от той женщины-психоаналитика, — мы с ней не встречались со времени окончания анализа. Она прочитала одну опубликованную мной статью и спрашивала, как у меня дела. А дальше добавляла, что зачастую мы не можем вполне контролировать процесс терапии и что ее самое сильное воспоминание от наших сеансов — это как раз тот момент, когда мы протянули друг другу руки. И у нее было ощущение, что и для меня это, без сомнения, так же. Конечно, она была права.
Человеческие отношения, подлинные и искренние, сыграли гораздо большую роль, чем все теории. И в этом сердечном контакте, как это происходит с младенцами, что-то выросло во мне.
Июнь 2007
Я тебя люблю
Сказать: «Я тебя люблю», — все равно что сказать: «Я хочу быть с тобой, а когда тебя нет рядом, мне плохо и мне тебя не хватает». Сказать: «Я люблю тебя», — значит сказать: «Когда я смотрю на тебя, что-то смягчается во мне, и я хочу обнять тебя и прижать к себе».
Это значит сказать вместе с индейцами яномами: Ya pihi irakema — «Я заразился твоим существом». Это значит сказать: «Часть тебя вошла в меня и живет во мне. Потому что я вижу тебя во сне, потому что я ощущаю твое присутствие, даже когда тебя нет рядом. Потому что я больше не могу представить себе, как это — жить без тебя».
И после того как мы искренне говорили все это, вкладывая в слова всю душу, после того как мы в основном повторили это в загсе или в мэрии, мы разводимся больше чем в половине случаев. Так что же нам следует сказать себе, чтобы узнать, уготована ли нашему союзу долгая жизнь?
Лаборатория любви в Сиэтле (Love Lab), созданная Джоном и Джулией Готтман, изучает жизнь пар в долгосрочной перспективе[105]. Они стремятся понять, что отличает прочные и гармоничные союзы от тех, которые (иногда ярко и сладостно) вспыхивают и сразу гаснут.
По данным этой лаборатории, для прочного брака нужно, чтобы оба партнера честно и искренне ответили «да» на три вопроса — простых только с виду.
Иными словами, могли бы у вас с этим человеком быть насыщенные и плодотворные отношения, если бы вы не были сексуальными партнерами и не собирались заводить детей? Такой вопрос сразу же исключает всех тех, с кем нас связывают в первую очередь физическое влечение или планы, не привязанные к обыденной реальности повседневной жизни. Когда я говорю: «Я тебя люблю», говорю ли я при этом: «Мне нравится жить рядом с тобой, даже если мы не ласкаем друг друга и не строим общие планы на будущее?»
Иными словами, принимаете ли вы его взгляд на мир и других людей независимо от его поведения по отношению к вам? Это позволяет нам оценить, любим ли мы другого человека не только за то, что он нам дает (и что может закончиться), но и за то, как он взаимодействует с миром (а это может продолжаться вечно). Говорим ли мы: «Я люблю тебя», чтобы сказать: «Я люблю тебя как подарок миру, каковым является уже одно твое присутствие в нем?»
Недостатки, которые уже сейчас раздражают вас изо дня в день, почти наверняка и дальше заставят скрипеть и громыхать «рабочий механизм» вашей пары: привычка разбрасывать вещи или потребность непременно встречаться с друзьями каждые выходные…
Хочу ли я сказать своим «Я люблю тебя», что «Мне удалось убедить себя: со временем все, что меня не устраивает, сгладится»? Или я могу сказать: «То, что я люблю в тебе, так мощно, так уникально и так желанно, что я люблю тебя, несмотря на все то, что не соответствует и всегда будет не соответствовать моему представлению об идеале?» Могу ли я сказать себе с предельной откровенностью, что люблю тебя с твоей правдой?
Что касается меня, то я радуюсь, когда можно вот так соединить романтику и реальность. Мне нравится, когда любовь занимает подобающее ей место: ногами стоит на земле, а головой достает до звезд.
Давайте помечтаем
Пьер Раби[106] — невысокий, скромного вида человек, внешность которого ничего не говорит ни о масштабности мышления, ни о силе характера. В двадцатилетием возрасте он приехал из Алжира во Францию и обосновался в департаменте Ардеш на ферме, которая никому была не нужна. Через несколько лет этот неприветливый клочок каменистой земли превратился в зеленый оазис.
С тех пор он выучил тысячи крестьян, бедных и богатых, из Центральной Африки, стран Магриба и Восточной Европы. Его задачей было показать им, как на трудной для обработки земле вести хозяйство без удобрений и пестицидов, которые зачастую слишком дороги, и как оставаться независимым от экономических процессов. Он учил крестьян не слушать западных инженеров-агрономов, которые отговаривали их даже пытаться что-то сделать[107]. «Если бы и правда можно было обрабатывать эту землю без химии, — говорили агрономы, — мы бы об этом знали!»
Однако Организация экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) в 2003 году, а потом и Организация Объединенных Наций (ООН) в 2007 году уже публиковали доклады[108] о том, что биологическое земледелие могло бы удовлетворить все потребности нашей планеты в пище, при этом оно экологически безопасно и адаптировано к специфическим условиям местности. Это правда, но никто этого не делает…
Марк Герзон — воплощение образа положительного американца. Шестьдесят лет, ясный взгляд, элегантный силуэт Пола Ньюмана, хорошо поставленный голос, проницательный ум ученого. Уже тридцать лет он посвящает себя преподаванию методов эффективного ведения переговоров и разрешения конфликтов — как между профсоюзами и работодателями, так и между враждующими племенами где-нибудь в Конго или в Мали.
Он рассказывает, как его коллега из Гарвардского университета, профессор Уильям Ури, основатель знаменитого Гарвардского переговорного проекта (Harvard Negotiation Project [109]), несколько месяцев перед началом войны в Ираке днем и ночью сидел на телефоне. Своими проверенными методами он добился от основных участников необходимых уступок, чтобы разрешить конфликт мирными средствами. А потом частные экономические интересы и демонстративные публичные жесты политиков, драпирующихся в тогу защитников национальной чести — как в Вашингтоне, так и в Багдаде, — все-таки возобладали над разумом.
Как утверждает сегодня авторитетная международная организация Институт Востока и Запада (East West Institute [110]), достаточно простые техники ведения переговоров могут позволить избежать конфликтов во всех сферах и установить мир. Это правда, но никто этого не знает…
В медицине вполне ясно продемонстрировано, что лекарства, уменьшающие уровень холестерина и снижающие смертность от болезней сердца, эффективны только в пятнадцати процентах случаев. В оставшихся восьмидесяти пяти процентах они не приносят никакого результата.
Зато физические упражнения и поступление омега-3 с пищей гораздо эффективнее лекарств[111]. И даже эффективнее установки стента (внутреннего протеза для поддержания открытым просвета сосуда) для расширения коронарных артерий[112]. Также было доказано, что употребление в пищу рыбы (жирной), по крайней мере раз в неделю, наполовину снижает риск болезни Альцгеймера[113]. А регулярное употребление некоторых фруктов и овощей, если к этому добавить еще и немного физической активности, почти наполовину (на сорок процентов) снижает риск возникновения рака, который весьма высок в западных странах, в том числе во Франции[114]. Умеренная физическая активность обладает такой же эффективностью, как и антидепрессанты[115]. А такие простые техники, как сосредоточение на своем дыхании, позволяют унять тревогу и даже стимулируют иммунную систему[116]. Это правда, но никто этого не знает…
Голод, войны, болезни. Три величайшие язвы человечества. Нам неустанно твердят, что мы перед ними бессильны и что решения можно ждать лишь от экспертов и крупных производителей. А может быть, это не так? А может быть, ресурсы нашей земли, ресурсы нашей психики, ресурсы нашего тела гораздо мощнее и гораздо лучше приспособлены для решения наших проблем, чем мы думаем?
Именно на такую мысль наводят все эти недавно полученные результаты. И этим новым веяниям, этой надежде на более человечное будущее я и хочу верить. Чтобы эта надежда помогла заново вернуть каждому из нас чувство — вполне законное! — что мы все можем своими решениями создать мир, более приближенный к тем ценностям, которые нас объединяют.
Январь 2008
Новая медицина: традиционная и альтернативная
Для Линды, в ее сорок три года, приступы астмы стали привычным делом, она страдала ими с детства. Но вот уже несколько недель она пользовалась ингалятором чуть ли не по десять раз за день… В центре интегративной медицины университета Питтсбурга в США доктор Эми Стайн проверила лекарства, которые Линда принимала, и результаты функциональных тестов дыхания, а потом стала задавать вопросы о том, не было ли каких-то перемен в жизни: новые духи, домашнее животное, кто-то из коллег нарушает запрет на курение… Нет, ничего такого не было. Зато уже два месяца Линда, испытывая стресс на работе, задавалась вопросом, удастся ли ей удержаться на этой должности. Астма — это прежде всего заболевание аллергической природы. Аллерген вызывает воспаление бронхиол и усиление выработки слизи, в результате чего блокируется прохождение воздуха в легкие. Эми Стайн знала, что стресс может способствовать возникновению такой воспалительной реакции. Она привела Линду к Беверли, преподавательнице йоги в этом же центре, чтобы та научила ее дышать по-другому и легче избавляться от стресса. Один сеанс йоги в неделю может снизить частоту приступов[117]. Беверли, в свою очередь, рекомендовала Линде часовую консультацию у Джона, специалиста по питанию.
Зачем? Чтобы научить ее контролировать воспалительные процессы в своем теле за счет изменения питания: меньше омега-6 (подсолнечное масло, молочные продукты, красное мясо…), больше омега-3 (рапсовое масло, льняное семя, сардины…), куркума несколько раз в неделю[118]. Научившись йоговскому глубокому брюшному дыханию и изменив рацион питания, Линда с удивлением констатировала, что пользуется лекарствами даже меньше, чем до начала периода стресса. Радуясь, что научилась использовать свои собственные ресурсы, чтобы вернуть себе контроль над своим телом, она спрашивала себя, почему же никто за тридцать лет ее болезни никогда не рассказывал ей о таких методах.
Сегодня семьдесят пять процентов американских медицинских школ включили в свою программу хотя бы один обязательный учебный курс по так называемым комплементарным и альтернативным методам[119]. А восемнадцать самых авторитетных клинических больниц страны создали у себя центры так называемой интегральной, или интегративной, медицины, где в дополнение к классическим методам лечения применяется медитация, йога, акупунктура или гипноз[120].
В медицине не имеет значения, является метод лечения традиционным или альтернативным, единственное, что по-настоящему важно, это эффективен ли он и сводит ли он к минимуму побочные эффекты. Именно этого вполне законно требуют пациенты. И именно они, пациенты, заставят нашу медицинскую систему, какой бы традиционной она ни была, принять в свою практику эти новые терапевтические методики.
Март 2008
Принимать четыре лекарства или питаться по-другому?
Когда я жил в Питтсбурге, я часто мучился изжогой. Я говорил об этом с коллегами, и они мне признавались, что сами каждый вечер принимают антацид, чтобы избежать расстройства пищеварения. Тогда же мне попалась на глаза реклама новой сети быстрого питания — символ современного медицинского мышления. Поверх толстенного куска пиццы, украшенного всевозможными копченостями и обтекающего густым расплавленным сыром, был помещен просто феерический слоган: «Единственное, чего здесь не хватает, — это антацид».
Одним из самых вопиющих недостатков нашей системы здравоохранения является то, что она лечит каждый симптом особым лекарством, никогда не принимая в расчет тот факт, что этот симптом зачастую отражает дисбаланс в нашем организме, вызванный определенным образом жизни. Работая со своими пациентами, хороший врач общей практики, например, регулярно измеряет артериальное давление, следит за показателями уровня глюкозы в крови, холестерина и триглицеридов, маркеров воспаления, в дополнение к определению массы тела и обхвату талии (если они слишком увеличиваются, это верный признак общего ухудшения состояния здоровья). Если показатели выходят за пределы нормы, то по каждому из них он пропишет специальное лекарство: препарат от повышенного артериального давления, средство для снижения уровня глюкозы, статины для снижения уровня холестерина, противовоспалительное…
Так и получается, что множество людей старше шестидесяти пяти лет принимают каждый день пригоршню таблеток — результат неумолимой логики: «один симптом — одно лекарственное средство».
В Италии в начале 2000-х годов группа исследователей из университета Неаполя устроила потрясающую демонстрацию того, как можно иначе справляться с этими проблемами. Они отобрали сто восемьдесят пациентов с функциональными расстройствами организма (с точки зрения привычной западной модели): лишний вес, высокое давление, повышенный уровень холестерина, маркеры воспаления, глюкозы в крови. Половину этих больных посадили на «здоровую» диету с низким содержанием холестерина. Остальная половина следовала обычной средиземноморской диете.
По истечении двух лет результаты были поразительными: у пациентов, сидевших на средиземноморской диете, наблюдалось улучшение всех показателей здоровья. Без всяких лекарств. Стало ниже артериальное давление, меньше холестерина и триглицеридов, уровень сахара приблизился к норме, воспалительные процессы были под контролем, и даже вес удалось сбросить в среднем на четыре килограмма (против одного килограмма в другой группе)[121].
Ни одно лекарство в мире не может позитивно воздействовать на здоровье в столь многих аспектах одновременно. Но поскольку эту чудотворную диету невозможно запатентовать, ей мало кто посвящает свои исследования, и ее редко преподают на медицинских факультетах. А при таком питании и антацид от изжоги принимать не нужно…
Апрель 2008
Рак и забота о себе: новые представления
Уже много лет мы слышим, что рак — это прежде всего генетическое заболевание. Отчасти это верно, но то, как мы себя ведем, тоже имеет немаловажное значение.
Установлено, что рак возникает из-за ошибок в генетическом коде.
Чаще всего это происходит из-за воздействия токсинов, атакующих ДНК (табак, алкоголь, облучение, асбест, бензол…). Гораздо реже — из-за генетических поломок, унаследованных от родителей. Верно также, что рак передается в некоторых семьях из поколения в поколение. Именно поэтому, когда врач оценивает ваш риск заболеть, он спрашивает, были ли в вашем ближайшем окружении случаи рака. Но сегодня уже известно, что такая передача по наследству связана, прежде всего, не с генами, а с образом жизни, с привычками, возобновляющимися из поколения в поколение!
И действительно, для усыновленных в младенчестве детей, чьи родители умерли от рака в раннем возрасте (до пятидесяти лет), риск заболеть раком оказывается таким же, как у их приемных, а не биологических родителей![122]
Два недавно выполненных исследования подтвердили важнейшую роль четырех простых правил здорового образа жизни для профилактики рака.
Те, кто не курит, пьет умеренно (менее двух бокалов вина в день), выполняет физические упражнения (минимум полчаса в день, считая ходьбу) и каждый день ест фрукты и овощи, вчетверо меньше других рискует заболеть раком!
В отношении сердечно-сосудистых заболеваний эти хорошие привычки приносят сравнимую (по данным одного из исследований — идентичную) пользу. Люди, соблюдающие эти четыре правила, живут в среднем на четырнадцать лет дольше тех, кто не соблюдает ни одного из них! Почему же эту информацию не получают те, кто хочет избежать рака или исцелиться от него? Всего лишь сорок лет назад точно такую же ошибку совершали с сердечниками: им рекомендовалось как можно больше отдыхать, не делать никаких усилий, которые могли бы дать слишком большую нагрузку на сердце. На самом деле чем больше они «отдыхали», тем хуже становилось их сердцу. Сегодня их просят возобновлять физическую активность (конечно, постепенно) уже через несколько дней после случившегося инфаркта, потому что известно, как это полезно для их здоровья.
В отношении рака мы очень отстали по части этих правил здоровой жизни. Но никто не мешает каждому из нас взять дело в свои руки уже сегодня, будь то до или после появления болезни.
Май 2008
Делай, как птица
Лина в растерянности. Она смотрит вокруг: глобальное потепление разрушает планету, дети едят все более вредную пищу и страдают лишним весом, владельцы крупных предприятий думают только о том, как бы побольше заработать, политики находятся под контролем лоббистов, у преподавателей опускаются руки при виде жестокости учеников, врачи выписывают все больше таблеток… У нее больше нет сил бороться с этим. Ей хочется свернуться клубочком вместе с детьми под одеялом и просто ждать, пока «это» пройдет…
А вот ее подруга Белла смотрит на вещи иначе. Она уже прошла через бунт, через увлечение парадоксальными идеями, была ярой активисткой движения «зеленых», но в конце концов пришла к выводам, которые дали ей спокойствие и уверенность в себе. «Нельзя провести всю жизнь в отчаянной борьбе против темной стороны силы», — говорит она, имея в виду манихейское видение Вселенной, воплощенное в «Звездных войнах». Она предлагает другую метафору: «В совершенно темной комнате достаточно зажечь одну свечу, чтобы свет проник повсюду».
Точно так же, если каждый научится лучше проживать собственную жизнь, став хозяином своей «личной экологии», постепенно излучение мысли этого «каждого», мягкость его жестов, жар его сердца внесут вклад в личностное развитие тех, кто его окружает, — за счет эффекта соседства. Как в формирующемся кристалле, целое примет новую конфигурацию.
Идеализм? Мистицизм? В университете Лидса, в Англии, исследователи уже многие годы интересуются механизмами, с помощью которых животные регулируют свое групповое поведение. Стаи птиц или насекомых, косяки рыб, стада бизонов, овец… все они способны принимать коллективные решения и при этом не разговаривают друг с другом! Чтобы выяснить, так ли обстоят дела у людей, ученые попросили двести добровольцев ходить во всех направлениях по огромному залу, не приближаясь друг к другу на расстояние меньше вытянутой руки[123]. Только десять человек из двухсот (каждый в отдельности) получили инструкции относительно направления своего движения, но уже через несколько минут вся группа шла в одном направлении и стала идеально организованной. Без единого слова. И без малейших предварительных намеков на то, что надо делать «как все».
Пять процентов! Если бы всего лишь пять процентов среди нас начали действовать иначе, подавать пример большего уважения к окружающему нас миру и к каждому человеку, смогли бы мы изменить судьбу всей планеты? Американский антрополог Маргарет Мид говорила: «Никогда не сомневайтесь в том, что маленькая кучка просвещенных и решительных граждан может изменить мир. В сущности, его никогда нельзя было изменить иначе». Пять процентов. Это примерно доля читателей Psychologies по отношению ко всему населению Франции[124].
Ну что, завтра начнем?
Легкое дыхание
Доктор Дэвид О’Хар сидел в своем кабинете за письменным столом, задумчиво глядя на Полину. Она только что рассказала ему, что за три последних месяца сбросила десять килограммов… без всякой диеты[125]. Ранее он уже консультировал ее в связи с проблемой лишнего веса, но тогда это не дало никакого результата.
Доктор спросил, к кому из его коллег она обратилась и не принимала ли средств, подавляющих аппетит (если и действенных, то лишь на очень короткий срок). Нет, ничего не принимала и ни к кому не обращалась, она только следовала его советам о том, как справляться со стрессом.
Полина работала учительницей в неблагополучном пригороде и не находила с коллегами общего языка. Доктор О'Хар советовал ей справляться со стрессом при помощи особого дыхания. Теперь, немного недоверчиво слушая постройневшую Полину, он вспомнил: многие пациентки признавались ему, что ощутили какую-то новую «легкость в теле» с тех пор, как стали заниматься дыхательными упражнениями.
Может быть, их ощущение легкости связано с тем, что они действительно становятся легче?
Занимаясь лечением ожирения более двадцати лет, доктор О’Хар постепенно утратил интерес к всевозможным диетам — ведь более девяноста процентов из тех, кто садится на диету, через несколько лет вновь возвращаются к исходному весу[126].
Он сосредоточился на том, чтобы научить своих пациентов — и особенно пациенток — справляться со стрессом при помощи особой методики дыхания, выравнивающего сердечный ритм.
Сначала они должны были два-три раза в день находить по три минуты, чтобы подышать глубоко и спокойно — с частотой шесть вдохов в минуту (время можно заметить хотя бы на обычном мобильном).
Спустя две недели, когда пациентки хорошо осваивали этот ритм, доктор просил их вспомнить о том, что более всего тяготит их в повседневной жизни.
Это, разумеется, вызывало негативные эмоции. Затем они должны были изгнать неприятные образы с помощью успокаивающего дыхания…
Так, например, Полину очень угнетали почти ежедневные стычки с коллегами по школе. Она говорила, что утром по дороге на работу у нее даже сводит живот от неприятных предчувствий. Чтобы подавить эту тревогу, она безотчетно заглатывала все, что попадалось под руку.
Утром и днем она питалась всухомятку, а вечером ей нужен был плотный ужин, чтобы прийти в себя после трудного дня.
После того как Полина стала практиковать дыхание, регулирующее работу сердца, она заметила, что привычный комок в груди и ощущение тяжести в животе исчезли, а тело будто бы стало легче. Теперь у нее не было прежней потребности заглушать едой неприятные ощущения. Наоборот, она стала внимательнее прислушиваться к тому, что на самом деле сообщало ей ее тело. Если оно страдало от какой-то эмоции, Полина начинала дышать медленно и ритмично: так она словно разговаривала со своим телом, мягко и нежно утешая его, подобно тому, как успокаивают отчаянно рыдающего ребенка. Теперь, когда ей хотелось есть, ей было легче согласиться с тем, что здоровая пища в разумных количествах вполне утолит ее голод.
Она заметила: если, поев, немного подождать, то придет ощущение сытости, которое позволит не переедать.
Что же с нами происходит, когда мы дышим таким особым способом, известным еще нашим предкам? Может быть, это просто вариант медитации или самонаблюдения?
Оказывается, этот ритм — шесть вдохов и выдохов в минуту — позволяет сбалансировать противоположные воздействия на организм симпатической и парасимпатической нервных систем, влияющих на наше самочувствие и поведение[127].
Так же действует на человека произнесение определенных буддийских мантр или чтение вслух молитв, сопровождаемое перебиранием четок.
Если мы находим способ умиротворить свои негативные эмоции, груз спадает не только с души — наше тело становится легче.
Стимулировать свою жизненную энергию
Бывают в жизни моменты, когда все плохо, когда мы спрашиваем себя, может ли что-то заставить нас держаться и продолжать идти вперед. В 1930 году авиатор Анри Гийоме разбился в Андах. После многих дней пути в леденящем холоде, без сна и еды духовные и физические силы отказали ему. В изнеможении он упал на снег, чтобы умереть. Подумав напоследок о жене, он решил сделать последнее усилие, подняться и лечь где-нибудь на камне, чтобы его тело было легче заметить. Движимый любовью к жене, он встал, продолжил идти и был спасен. Образ жены и те чувства, которые он к ней испытывал, придали ему сил двигаться вперед за гранью своих возможностей.
Профессор Колумбийского университета, в США, Эрик Кэндел, в 2000 году получивший Нобелевскую премию по медицине за исследования механизма формирования новых воспоминаний, связанного с передачей сигналов между нейронами, недавно обнародовал результаты удивительного исследования[128]. Оказывается, можно кондиционировать мозг таким образом, чтобы он развивал в себе эту жизненную энергию даже в моменты отчаяния. Ученый основывался на классическом тесте, применяемом при исследовании антидепрессантов. Мышей помещают в сосуд с водой, где они не могут достать до дна, и они там плавают, пока не падут духом и не начнут тонуть. Тогда им вводят антидепрессант. Препарат считается эффективным, если он повышает у мышей волю к жизни и они не так быстро отчаиваются.
Для своего нового исследования Эрик Кэндел несколько изменил этот тест, подвергнув мышей предварительному кондиционированию: с одной стороны, их помещали в стрессовые ситуации, вызываемые электрошоком; с другой — их успокаивали звуковым сигналом, пока у них не развивался «рефлекс безопасности» при этом сигнале. После этого мышей заставляли плавать. Когда они, обессилев, начинали тонуть, ученый подавал звуковой сигнал. Мыши тут же снова начинали плыть. Так ему удалось показать, как простой спусковой механизм позволяет активировать формирование новых нейронов и стимулировать выработку дофамина — типичные явления, наблюдаемые при введении антидепрессанта. По мнению ученого, чьи работы по нейробиологии заслужили мировое признание, этот опыт показывает эффективность на глубинных уровнях мозга мер по снижению стресса — психотерапии, медитации и т. д.
Можно пойти еще дальше. Исследование, выполненное Эриком Кэнделом, подсказывает, что можно кондиционировать мозг, формируя условный рефлекс не страха или слюновыделения, как было известно со времен Павлова, а хорошего настроения и жизненной энергии! Мы часто пользуемся этой способностью своего мозга, не обращая на нее особого внимания. Именно это мы делаем, когда в трудные моменты жизни сознательно вызываем в памяти картины отпуска у моря, любимого сада за городом, дома, где прошло наше детство, со всеми его волшебными уголками, или просто лучащееся улыбкой лицо своего ребенка либо спутника жизни, с которым нам так хорошо. Благодаря этим образам мы получаем новый заряд энергии, чтобы снова двинуться вперед.
Эта новая демонстрация, произведенная Эриком Кэнделом, должна побудить нас систематически задействовать «проводку» в нашем мозгу. Вокруг нас должно быть как можно больше музыки, ароматов (это могут быть, например, эфирные масла), фотографий, животных, людей, которые пробуждают в нас это чувство безопасности и уверенности, укорененное в нашем прошлом. Это, без сомнения, лучший естественный антидепрессант, а вдобавок и один из лучших стимуляторов жизненных сил…
Декабрь 2012
Тепло твоей руки
В фильме «Неспящие в Сиэтле» героиня Мег Райан мечтает встретить человека, который бы одним прикосновением руки вселил в нее ощущение покоя и защищенности. Редкое состояние — в душе к нему стремится каждый из нас. Такое бывает только в кино или действительно простое прикосновение чьей-то руки может передать важный сигнал в самые глубины нашего существа?
Социологические исследования, проводимые в последние тридцать лет, показали, что проживание людей в паре (при условии, что это благополучный союз), несомненно, улучшает их здоровье: они реже простужаются, меньше подвержены сердечным заболеваниям и даже раку[129].
Сегодня есть основания полагать, что такое воздействие на организм оказывает именно физический контакт с любимым человеком. Ученый из Цюрихского университета Беата Дитцен (Beate Ditzen) предложила группе женщин, счастливых в замужестве, пройти тест в присутствии публики и жюри. Разумеется, они сильно волновались, как и большинство людей в подобной ситуации. У тех женщин, которые перед «экзаменом» не общались со своим мужем, сердечный ритм и уровень гормонов стресса (таких, как кортизол — главный биологический показатель стресса) резко возросли. Женщины, которым мужья сказали перед испытанием ободряющие слова, также оказались не защищены от воздействия стресса, как будто бы и не было поддержки. Зато те, кому любимый мужчина сделал легкий десятиминутный массаж плеч и шеи, прошли испытание с гораздо большим спокойствием: их сердечный ритм и уровень кортизола остались в норме[130].
Та же группа ученых провела еще одно исследование. Понаблюдав в течение недели за повседневной жизнью пятидесяти одной пары, они обнаружили: чем чаще супруги прикасались друг к другу или занимались любовью, тем меньше у них повышался уровень кортизола. И опять на это влияло не то, насколько ласковыми словами обменивались супруги, а то, как часто в течение дня они касались, обнимали и гладили друг друга. И чем большему стрессу подвергались они на работе, тем больший защитный эффект оказывало прикосновение — их настроение и уровень кортизола подтверждали это[131].
Похоже, что собаки, кошки, даже волнистые попугайчики — и, кстати, дети! — лучше нас умеют заботиться о своем организме. Животные постоянно ищут физического контакта с теми, кому доверяют. Он их подпитывает так же, как подпитывает нас энергия солнца и воды, воздуха, пищи или огня в камине…
Мы же, взрослые люди, к этой стороне жизни часто относимся без должного внимания, порой просто пренебрегая ею. Сколько мужчин и женщин соединяют свою жизнь с кем-то, чей запах на самом деле им неприятен, а прикосновение к коже не доставляет удовольствия! И наоборот, встречаются пары, глядя на которые трудно понять, что же объединило столь разных людей, однако сразу видно, что им очень хорошо вдвоем, рядом друг с другом. Быть может, они как раз откликнулись на этот глубинный сигнал, почувствовав, как что-то в их теле (кортизол?) реагирует на физическое присутствие именно этого человека.
Вот он, еще один вид энергии, неисчерпаемый и доступный каждому источник, — все мы можем научиться его использовать или предоставлять другим перед любым экзаменом, испытанием, в случае жизненных неурядиц. Или же просто так, без повода, как мы тянемся к солнцу или как дышим. Чтобы через теплоту руки почувствовать ласковое прикосновение жизни.
Сохранять надежду
Рипли написала мне щемящее письмо. «Диагноз „рак груди“ в октябре 2005 года: шок. Завершение лечения полтора года спустя, от подробностей я вас избавлю… В настоящее время все должно быть в порядке, да и выгляжу я хорошо! На самом деле я живу в непрерывном страхе рецидива… я не живу, я выживаю. Я медсестра-анестезист, и каждый день я вижу пациентов, у которых болезнь вернулась. Я завидую вашей энергии. У меня она отсутствует, а ведь раньше, уверяю вас, она была. Больше всего меня подавляет разрыв между тем, что видно глазу, и тем, что на душе. И я нахожу, что время в этом отношении ничего не меняет».
Что же произошло? Почему, несмотря на успешное лечение, одной лишь памяти о болезни хватает, чтобы лишить нас жизненной энергии?
Часто это признак того, что мы переживали свою болезнь, как психологическую травму. Как будто бы это было, например, вооруженное нападение или изнасилование — любая ужасная ситуация бессилия, оставляющая свои отметины в нашем эмоциональном мозгу. Воспоминания от этого остаются настолько живые, что окрашивают собой — как фильтр перед глазами — все, что с нами происходит, даже спустя долгое время после происшедшего. Испытав это бессилие в самой глубине своего существа, мы можем так и остаться с ощущением, что ничего хорошего от жизни ждать не приходится, что в этой жизни нам больше нет места. И именно это крадет у нас нашу энергию, нашу открытость другим людям и будущему.
Что еще опаснее: бессилие и отчаяние, если они затягиваются надолго, — это такие эмоциональные состояния, которые больше всего ослабляют естественную защиту организма от болезней. Замечательное американское исследование, выполненное в университете Беркли в Калифорнии, позволило предсказать риск будущих болезней в зависимости от ответов на два очень простых вопроса: «Есть ли у вас ощущение, что для вас невозможно достичь тех целей, которые вы перед собой ставите? Есть ли у вас ощущение, что ваше будущее безнадежно и вам трудно поверить в возможность перемен к лучшему для себя?» Те, кто отвечал на эти вопросы «да», втрое больше рисковали в течение ближайших шести лет заболеть раком и вчетверо больше — сердечно-сосудистым заболеванием (инфаркт, инсульт и др.). А ведь эта безнадежность чаще всего иллюзорна. Она вызвана прошлыми неудачами (в учебе, любви, профессиональной деятельности и т. д.), которые мы так и не сумели преодолеть, и взглядами других людей (иногда, к сожалению, наших собственных врачей), которые не верят, что мы способны изменить течение своей жизни.
Девять лет назад у меня самого случился рецидив рака, и вот что помогло мне выбраться из первоначального ужасного ощущения бессилия. Во-первых, то, что я к тому времени излечил свои прошлые травмы (благодаря терапии ДПДГ), а еще то, что мне было известно, чем можно дополнить обычное лечение. Все, что помогает нам, столкнувшимся с раком, хоть немного вернуть контроль над своим телом и эмоциями, понемногу освобождает нас от отчаяния и одновременно придает нам сил сопротивляться болезни и направить свой порыв в сторону жизни.
Февраль 2009
Смысл в том, чтобы отдавать
Мы с Линой и Джеком обедаем в ресторанчике рядом с их лабораториями в Массачусетском технологическом институте, и они рассказывают мне о своих блестящих научных успехах. Почему-то при этом они слегка опускают глаза. Странно, я никогда их такими не видел, за годы нашего знакомства (сейчас им уже немного за пятьдесят, но они все такие же красивые и подтянутые) я привык встречать их открытый сияющий взор, столь характерный для преуспевающих американцев. Но тут двое моих друзей, оба без пяти минут нобелевские лауреаты, признаются, что в них больше нет того былого душевного огня. «Видишь ли, в какой-то момент начинаешь понимать, что мир не изменится, если ты опубликуешь еще одну научную статью, и что премии и почести, оказанные тебе на международных конгрессах, — это все пустое. Твоей душе это ничего не дает. Мы поздновато это поняли, но теперь мы больше заняты поиском нового смысла для своей жизни».
И все же к одной из обязанностей, лежащих на них как на руководителях лабораторий, они относятся по-прежнему с трепетом: «Обучать молодых сотрудников тому, что мы уже умеем, воспитывать в них научную отвагу и скрупулезность, помогать их карьере… Это такая радость! Может быть, этому теперь и стоит себя посвятить?» Такие слова меня не удивляют. Один из моих преподавателей по психотерапии говорил, что наибольшую радость от работы получают люди тех профессий, что предполагают непосредственную помощь кому-то: пожарные, психологи, врачи, социальные работники…
Я и сам в какой-то момент ушел из лаборатории, чтобы посвятить себя целиком работе в диспансерах и сотрудничеству с «Врачами без границ». Мне хотелось быть ближе к живым существам, к людям, а не проводить дни в исследовательском центре в окружении оборудования.
Буддийский монах и философ Матье Рикар любит повторять, что есть лишь один способ обрести устойчивое ощущение благополучия: он состоит не в том, чтобы делать что-то для своего удовольствия, а в том, чтобы доставлять радость другим. Разве не в нашей власти каждый день уделять другим больше внимания, чем себе, пусть даже из «эгоистической» цели стать счастливее?
Канадская исследовательница Элизабет Данн провела эксперимент со студентами: она разделила их на две группы и выдала каждому денег. Студенты из первой группы должны были потратить их на себя. Вторые должны были сделать кому-нибудь подарок или внести пожертвование в благотворительный фонд[132]. Выяснилось, что те, кто купил себе одежду или, к примеру, плеер, испытали минутное удовольствие, но скоро от него не осталось и следа. Те же, кто доставил удовольствие другому, еще долго сияли от радости.
Французский иезуитский миссионер отец Сейрак написал книгу «Все, что мы не отдали, пропало»[133]. Не знаю, дойду ли я до такого максимализма, но в одном я точно убежден: когда случается очередной приступ хандры, лучше присесть и подумать о ком-то из близких, для кого мы могли бы что-то сделать, вместо того чтобы развеивать тоску с помощью шопинга или заедать ее мороженым. И если бы мы все приняли такой альтруистический способ получения удовольствия за образец, этот непростой период кризиса стал бы чуть-чуть светлее.
Мы сохраним здоровье лишь на здоровой планете
Наша планета в беде, и, значит, мы тоже. В конце 1970-х годов в Калифорнии открылся Центр содействия людям, страдающим онкологическими заболеваниями, его основал мой друг Майкл Лернер. Там разъясняют основы правильного питания, преподают йогу, помогают пациентам глубже осознать ценность их собственной жизни, чтобы научить их лучше заботиться о ней. Начиная с 1990-х годов возраст обращающихся в этот центр стал заметно снижаться. По мнению Майкла, такой наплыв молодых пациентов объясняется только одним — загрязнением окружающей среды. «Нельзя оставаться здоровым, живя на больной планете», — констатирует он.
Есть множество подтверждений тому, что самочувствие Земли и здоровье каждого из нас тесно связаны. Что самое существенное мы можем совершить, чтобы максимально способствовать восстановлению экологического равновесия на нашей планете? Реже садиться за руль, экономить воду, питаться биологически чистыми продуктами или сортировать мусор? Поразительно, но самое полезное, что мы можем сделать для Земли, одновременно благотворно повлияет и на наше собственное здоровье: нужно просто сократить потребление мяса!
Вдумаемся в эти цифры: тридцать процентов пахотных земель засеиваются кукурузой и соей, для того чтобы прокормить скот, и это одна из главных причин исчезновения лесов на нашей планете. Химические удобрения и пестициды, используемые при этом, загрязняют почву и реки. Метан, который выпускают коровы в результате плохого усвоения кукурузы, влияет на потепление климата сильнее, чем вся мировая транспортная индустрия. В газете The New York Times недавно были опубликованы результаты подсчетов, согласно которым сокращение американцами потребления мяса на двадцать процентов равносильно замене всех автомобилей на континенте на гибридные модели[134].
Всемирный фонд исследования рака в 2007 году установил, что в среднем человек должен съедать не более пятисот граммов мяса в неделю[135]. Сейчас в Западной Европе ежедневное потребление мяса составляет около двухсот пятидесяти граммов. Жители Индии, съедающие в день в среднем четырнадцать граммов мяса, оказываются существенно здоровее своих сверстников из западных стран (они реже болеют раком, меньше страдают сердечно-сосудистыми заболеваниями и болезнью Альцгеймера). Удивительно, как все взаимосвязано! Заботясь о своем здоровье, ограничивая себя в потреблении мяса, мы одновременно очищаем планету, на которой живем.
В 1854 году Сиэтл, вождь северо-западных племен американских индейцев, торжественно передал земли белым поселенцам. Речь, которую он произнес по этому случаю, спустя столетие вспомнили активисты экологического движения, и сегодня она актуальна как никогда. Его слова адресованы всем нам, потомкам тех «бледнолицых»: «Учите своих детей тому, чему мы учили своих, тому, что Земля — наша мать. Все, что происходит с Землей, происходит и с детьми Земли. Если люди плюют на Землю, они плюют на самих себя. Земля не принадлежит человеку — человек принадлежит Земле. Все вещи на Земле связаны, подобно тому как в жилах родственников течет одна кровь. Все взаимосвязано».
Энергия гнева
Бывший советник экс-президента США Джорджа Буша-младшего вспоминает: «Как-то в субботу утром меня вызвали в Овальный кабинет, потому что президент был чем-то разгневан. Я прихожу в рубашке с застегнутым воротничком, и он на меня кричит пятнадцать минут подряд, не давая мне даже переступить порог, потому что я был без галстука». Какое действие оказал этот гнев? Советник, безусловно, почувствовал свою приниженность и в следующий раз не стал бы забывать галстук. А Буш? Обеспечил, чтобы в будущем к нему проявляли почтение. А главное, конечно же, почувствовал себя во плоти больше, сильнее, могущественнее. Эмоции — это энергия, приводящая нас в движение. Каждая из них запускает физиологические реакции, подготавливающие нас к определенному типу действий. Страх готовит нас к бегству, депрессия — к сбережению энергии, радость — к приятной встрече и т. д. И из всех эмоций гнев — одна из самых энергичных. Она призывает нас к защите своей территории, своих близких, всего того, что для нас важно[136]. Это энергия, придающая нам сил, утверждающая нашу значимость. Но хотя гнев и позволяет подстегнуть эго, он часто ставит под угрозу наши отношения с другими людьми. Иногда требуются годы, чтобы загладить последствия гневной ссоры с другом. А с незнакомцем дело может дойти до кулаков, а то и до ножа… и закончиться больницей. Не случайно, что гнев часто является атрибутом сильных мира сего. Аттила отличался легендарными вспышками гнева. Более близкие к нам по времени бывший американский президент Билл Клинтон, а во Франции Николя Саркози демонстрировали похожие вспышки гнева. Они могли себе это позволить — их сотрудники из-за этого их не покинули бы. Отношения здесь связаны принуждением. На самом деле и мы, простые смертные, в своей жизни часто решаемся использовать энергию гнева против тех, кто не может от нас уйти, — наших спутников жизни и детей. Мы позволяем себе говорить в их адрес такие слова, которые никогда не посмели бы сказать другим людям: «Ты меня достал своей ленью! Ты ни на что не способен!» Гордиться тут нечем. Однако же гнев, несомненно, важен. Группа обезьян не может выжить, если время от времени не будет ставить на место кого-то, кто ограбил или ранил одного из их сородичей.
Гнев также является превосходным регулятором. Так как же обратить гнев себе на пользу, не разрушив при этом все вокруг и не чувствуя себя презренным негодяем за то, что обращаешь его только на своих детей или собаку? Для этого надо научиться управлять гневом, то есть использовать его энергию и при этом произносить слова, не разрушающие человеческих отношений[137].
Речь о том, чтобы:
• Сосредоточиваться на объективных действиях, избегая ярлыков и цинизма. Вместо: «Ты ни на что не способен!» — лучше сказать: «Ты уже три воскресенья подряд не делаешь уроки к следующей неделе!»
• Всегда говорить о своих потребностях, своей законной позиции: «Я за тебя отвечаю, и меня беспокоит, когда ты сам себя загоняешь в ситуацию, в которой, я это знаю, будешь страдать!»
• Выдвигать предложение компромисса: «Мы можем вместе найти способ не допускать повторения такой ситуации?»
При этом выражать голосом и языком тела, что речь идет о чем-то очень важном: повышать голос, смотреть сердито, выдвигать плечи вперед и даже побагроветь лицом, если дело того стоит.
Гнев обладает силой, опасен ли он или спасителен. Чтобы быть в полной мере человеком, надо научиться его контролировать[138].
Май 2009
Туда, где смех
Джерри Сайнфельд, знаменитый американский комик, вспоминает, как в детстве они с отцом, торговавшим вывесками, объезжали магазины в округе. Он обожал забавные истории и всегда рассказывал их потенциальным клиентам. Часто, усаживаясь обратно в грузовик, отец говорил сыну: «Он ничего не купил, но зато мы неплохо повеселились, правда? Вот чем мне нравится моя работа — в любом случае можно повеселиться!»
Смех, как солнце, освещает нашу повседневную жизнь. Если наш день был вдоволь согрет его лучами, то, ложась спать, мы все еще чувствуем это ласковое тепло.
Смех обладает притягательной силой. Уже в детском саду мы держимся поближе к веселым детям (между прочим, пятилетний ребенок хохочет от двадцати до ста раз в день!) В институте в обеденный перерыв мы подсаживаемся к остроумным приятелям, с легкостью умеющим нас рассмешить. Да и позднее, в столовой на работе, как часто нам хочется оказаться за столиком вон с теми хохочущими ребятами, вместо того чтобы чинно обедать с почтенными коллегами или молчаливым начальником отдела.
Смех соединяет людей. Помню, как, учась в университете, я познакомился в нью-йоркском метро со студентом-итальянцем: мы долго ехали вместе и всю дорогу хохотали над тем, что ничего не понимаем в правилах американского этикета. Я до сих пор прекрасно помню его имя, хотя больше никогда его не видел. Уверен, если бы мы сегодня снова встретились, та мгновенно возникшая дружба наверняка бы возобновилась.
Иногда смех, возникающий между двоими, связывает их незримой и прочной нитью. Максим и Полина женаты уже пятнадцать лет, и вроде бы ни тот, ни другая отнюдь не слывут среди знакомых весельчаками. Но однажды Полина поделилась со мной секретом их семейного благополучия: «В компании нас никто не воспринимает как таких уж остряков, но друг друга мы смешим постоянно!»
Смех заразителен и неуправляем. Это как зевота, только гораздо веселее! Достаточно увидеть хохочущих людей и услышать взрывы смеха, и мы чувствуем знакомое щекотание в животе, диафрагма ритмично сжимается, управляя нашим дыханием, голосом, мышцами лица. В этом суть удовольствия. Нечто подобное мы испытываем, занимаясь любовью: мы словно освобождаемся от своей оболочки, переходя в иное состояние — легкости, радости и прилива энергии. Вроде бы так просто, и вместе с тем какое чувство удовлетворения!
Каждый раз, когда мы смеемся, улучшается циркуляция жизненной энергии в нашем теле: снижается давление, кровь с кислородом легче движется по артериям, две части вегетативной нервной системы приходят в равновесие, клетки иммунной системы активнее противостоят вирусам и даже онкологическим процессам…[139]
Однажды, размышляя о том, почему же я отказался от научной карьеры (которая неплохо складывалась) и решил стать медиком и преподавателем, я понял, что мой выбор отчасти был определен простым фактом: общаясь не с миром ученых, а с людьми, погруженными в обычную жизнь, мы смеемся намного чаще. Подобно птице, мигрирующей к югу с наступлением зимы, я последовал за этим солнечным смехом, дарящим счастье, человеческие связи, здоровье. И никогда об этом не пожалел.
Память слова
Дина хороша собой, а улыбка ее просто неотразима. Она всегда притягивала к себе взоры мужчин. Но странное дело: когда доходило до близости, ласки не доставляли ей удовольствия. Всякий раз она ощущала напряжение и такой контакт воспринимала, сама не понимая почему, как вынужденный. В тридцать лет у Дины началась депрессия, и она нашла психотерапевта, который сумел расслышать, разобрать то, что она чувствовала в самых тайных глубинах своего сердца, когда раздевалась в присутствии мужчины. Сначала всплывали какие-то обрывки неясных впечатлений, смутные ощущения, или вдруг появлялось напряжение внизу спины. Потом, после нескольких сеансов, возникли образы, связанные с детством, с определенным возрастом, когда ей было шесть лет; затем она вспомнила дачный дом, приятеля ее родителей, которым она восхищалась, но которого и побаивалась, какую-то желтую комнату и, наконец… изнасилование. Явственно вспомнила ощущение его рук на своей спине и затылке, прижимающих ее к полу, вспомнила ужасную боль. В одно мгновение вернулся тот самый всепоглощающий страх, и опытный психотерапевт помог ей избавиться от него.
Этот феномен «вновь обретенных воспоминаний» в начале прошлого века Фрейд описал с точки зрения психоанализа[140]. И вот недавно появилось совершенно новое объяснение. Оно столь же изящно, сколь просто: не бывает воспоминаний вне слов, без внутренней речи. То, о чем мы себе не рассказываем, мы не вспоминаем. У взрослых очень мало отчетливых воспоминаний из своей жизни до двухлетнего возраста. При том что у маленьких детей память хорошая: они легко отличают знакомых от незнакомых, знают, где их игрушки, а где чужие… Но они не рассказывают себе о том, что с ними происходит, они просто живут. Их воспоминания, как у зверят, закрепляются в телесных ощущениях, в чувствах, а не в «историях». Вот почему потом они не могут вновь себе «рассказать» о том, что было с ними в прошлом. Это «забыто».
Точно так же от нас ускользают сны. Если мы их себе не перескажем сразу же, как только проснемся, они растворятся. Забытые, поскольку так и не превратились в «истории».
Несколько лет назад психотерапевт Борис Цирюльник провел эксперимент: психологи играли с детьми, следуя одному из двух сценариев. «С одной группой детей мы играли в корсаров; не произнося ни слова, брали саблю, находили сундук, где лежат два изумруда, рубин и ожерелье, — рассказывает психотерапевт. — С другой группой играли в ту же игру, но при этом говорили: „Ура, мы нашли сокровища! Но сюда плывут пираты! Сколько здесь рубинов, теперь-то мы разбогатеем!“ Спустя три месяца мы снова встретились с этими детьми. Те, с кем мы не разговаривали, почти ничего не помнили об игре, зато другие вспоминали ее во всех подробностях»[141].
Итак, «вновь обретенные воспоминания» — это те, что отпечатались в нашем теле и эмоциях в тот момент, когда мы не могли себе рассказать, что с нами случилось. Либо потому, что еще недостаточно хорошо владели речью (обычно в возрасте до семи лет), либо потому, что были запуганы и подавлены. Действительно, травматические воспоминания чаще фиксируются в виде обрывочных эмоций, чем в виде связной истории… Если взяться распутывать ниточку, начиная с тела и чувств, то иногда удается реконструировать эту историю, и тогда воспоминание может проявиться во всей полноте.
То же самое происходит и с лучшими моментами нашей жизни. Об этом свидетельствует опыт тех, кто ведет дневник и каждый вечер записывает в него самые светлые впечатления от прошедшего дня. Чем чаще мы рассказываем себе истории о чем-то хорошем, что происходит в нашей жизни, тем прекраснее она становится для нас. Остается лишь поразмышлять над такими историями.
Производство счастья
То, что происходит в экономике, иногда бывает похоже на ситуацию с нашими личными решениями. Экономический кризис, начавшийся ровно год назад, продемонстрировал банкротство системы, которая гонится за одной лишь прибылью, предавая свои фундаментальные ценности, такие как честность, желание добра, справедливость. Такое обычно случается в нашей жизни, когда мы делаем выбор в пользу материального успеха в ущерб своим личным качествам.
Есть прекрасные слова о том, что происходит со страной, когда она посвящает себя исключительно приращению своего ВВП: «Наш валовой внутренний продукт […] переводит в деньги загрязнение воздуха, рекламу сигарет, сирены „скорой помощи“ на автодорогах. Он учитывает замки повышенной прочности, которые мы ставим себе на двери, и строительство тюрем для тех, которые эти замки взламывают. […] Он учитывает ядерные боеголовки и полицейские броневики для подавления уличных выступлений. Но валовым внутренним продуктом не измеряется ни здоровье наших детей, ни качество их образования, ни радость их игр. Он не включает в себя ни красоту нашей поэзии, ни прочность брака, ни разумность публичных дебатов, ни порядочность политиков. Он не измеряет ни нашего юмора, ни нашего мужества, ни нашей мудрости, ни нашего стремления учиться новому, ни нашего умения сопереживать, ни нашей любви к своей стране. Короче, он измеряет все, кроме того, ради чего стоит жить». Это говорил Роберт Кеннеди в ходе избирательной кампании на выборах президента США 1968 года, за несколько месяцев до того, как его убили.
Сегодня группа экономистов из англосаксонских стран[142], а во Франции философ и экономист Патрик Вивре[143] борются за то, чтобы успех страны измерялся благополучием ее граждан, а не производством вооружения и строительством тюрем. Исследуя, что же действительно делает людей счастливыми, они пришли к точным выводам: это повседневные занятия, которые не связаны с потреблением и могут обойтись без материальных условий, которые кризис ставит под угрозу. Каждому надо поступать так, чтобы таких занятий в его жизни было больше, а нашим правительствам следует помогать нам в этом.
Устанавливайте связи с другими людьми.
Вкладывайтесь в человеческие отношения — с членами своей семьи, с друзьями, с коллегами на работе, с соседями.
Эти отношения обогатят вашу жизнь и с каждым днем все больше будут вас поддерживать.
Будьте активны.
Ходите пешком.
Катайтесь на велосипеде.
Играйте в футбол.
Копайтесь в саду.
Танцуйте.
Найдите такой способ заставить свое тело двигаться, который бы вам нравился и забавлял вас. Когда тело работает, настроение поднимается.
Сконцентрируйтесь на текущем моменте.
Будьте любознательны.
Замечайте все красивое и необычное.
Наслаждайтесь моментом, который вы проживаете, будь то завтрак с подругой или путь пешком на работу.
Сосредоточьтесь на своих телесных ощущениях, эмоциях, мыслях. Отмечайте, что для вас на сегодняшний день самое главное.
Никогда не прекращайте учиться.
Пробуйте что-нибудь новое.
Займитесь пением, танцами, кулинарией или рисованием.
Задайте себе высокую планку, которую хотелось бы преодолеть, а потом преодолейте ее.
Отдавайте себя другим.
Сделайте что-нибудь, чтобы помочь другу или незнакомцу.
Улыбайтесь в метро.
Станьте волонтером в общественной организации.
Представляйте свое будущее неразрывно связанным с будущим окружающих. Когда вы кому-то оказываете услугу, это активирует глубинные области мозга, отвечающие за удовольствие. Удивительно, что понадобился мировой экономический кризис, чтобы эти простые вечные ценности нашли себе место в общественной дискуссии. Но разве китайский иероглиф, обозначающий кризис, не складывается из знаков «опасность» и «возможность»?
Сентябрь 2009
Пройти путь вместе
Когда одинокому бабуину в саваннах Серенгети в Танзании приходится спасаться от нападения, у него резко увеличивается содержание кортизола и адреналина в крови. Если в бегстве или драке ему составляет компанию другой бабуин, уровень гормонов стресса поднимается вполовину меньше. А если от опасности спасается вместе небольшая группа, то уровень гормонов стресса меняется лишь незначительно. Прямо так и слышишь, как удаляющийся примат восклицает: «Ничего себе!»[144]
В недавно вышедшей в США и уже ставшей бестселлером книге[145] журналист и писатель Джеффри Заслоу рассказывает историю одиннадцати подружек детства. После школы судьба разбросала их по всей стране, но дружба оставалась неизменной на протяжении почти сорока лет. Они вместе прошли через все радости и невзгоды жизни: успехи в учебе и провалы на экзаменах, свадьбы и разводы, проблемы с детьми. Вот Келли однажды узнает, что у нее рак груди. Ей понадобится поддержка близких людей. И она оповещает не родственников, а своих старых подруг. Одно лишь сообщение, и на нее проливается «немедленный водопад любви» — телефонные звонки, послания по электронной почте, письма, посылки; отклик очень значителен. От химиотерапии у нее появляются язвы во рту? Одна из подруг присылает ей аппарат для приготовления молочных коктейлей, чтобы смягчать слизистую. Другая, у которой дочь умерла от лейкемии, вяжет ей шерстяную шапочку, чтобы не мерзнуть, когда выпадут волосы. Третья дарит пижаму из специальной ткани против ночного пота… Келли объясняет, что о своих переживаниях ей проще рассказать подругам, чем врачам. «Мы знаем друг друга так долго, что между собой можем поговорить о чем угодно», — признается она газете «Нью-Йорк Таймс» Т. Parker-Pope. What are friends for? A longer life. The New York Times, 20 апрель, 2009.
Данные ученых это подтверждают: в трудные моменты жизни круг друзей играет важную роль, позитивно воздействуя как на наш дух, так и на биологию. Американское исследование, выполненное на основе опроса большого числа медсестер, показало, что у женщин с раком груди, которые могли перечислить больше десятка своих друзей, вчетверо больше шансов выжить[146]. Словно бы сам факт наличия связи создает защитный эффект. Эти результаты подтверждаются и у мужчин. По данным одного шведского исследования, охватывавшего сто тридцать шесть мужчин, с точки зрения защиты от болезней сердца дружба имеет такое же значение, как и брачный союз[147].
По данным все того же исследования, жить без друзей так же вредно для здоровья, как и регулярно курить. Часто бывает трудно осмелиться обратиться к друзьям, когда они нам нужны. Но ведь речь идет не о том, чтобы ожидать помощи в полном объеме от кого-то одного, а о том, чтобы с легкостью принять то, что каждый из них может предложить. Кто-то умеет выслушать наши проблемы и подставить плечо, чтобы мы могли выплакаться, или подать руку, чтобы поддержать и вместе посмеяться. Кто-то может подготовить нас к трудным вопросам перед важным собеседованием. А кто-то готов помочь с детьми, с покупками, уборкой или отвезти нас куда-то на машине, если мы сами не умеем водить. Жизнь порой похожа на бескрайнюю саванну Серенгети, с ее жестокостью и красотой. И в наших силах найти друзей, которые пройдут вмести с нами по жизненному пути и сделают его легче и веселее.
Октябрь 2009
Наша защита от гриппа
Говорят, что на смертном одре Луи Пастер, автор величайших открытий в микробиологии и создатель вакцин, произнес: «Микроб — ничто, конституция — всё!» Почему? Потому что наша «конституция» — наша иммунная защита, наши антиоксидантные и противовоспалительные возможности — обычно гораздо сильнее всех этих вирусов и бактерий. Сейчас, когда на нас со всех сторон сыплются сообщения о свином гриппе, не надо забывать об этом важнейшем обстоятельстве.
Во время эпидемии «испанки» в 1918 году некоторые люди сопротивлялись вирусу гораздо лучше других. Тьерри Суккар рассказывает в своей книге[148] о проводившихся в то время экспериментах, в наши дни немыслимых: в Бостоне (США) доктор Милтон Росно заразил более сотни новобранцев американского ВМФ выделениями гриппозных больных — эти выделения он им вводил непосредственно в ноздри, горло и глаза. Через десять дней ни у одного грипп не начался! Их «конституция» успешно противостояла вирусу.
Сегодня многочисленные исследования продемонстрировали важность многих факторов, способствующих укреплению защиты от вирусных инфекций.
Сон: ночной сон по восемь и более часов втрое уменьшает риск заболеть простудой после контакта с вирусом (по сравнению с теми, кто спит по семь часов или меньше)[149]. Если у вас есть возможность поспать, используйте сон, как будто это антивирусный препарат!
Физическая активность: умеренная физическая активность (например, по полчаса ходьбы пешком пять раз в неделю) стимулирует иммунную систему и значительно повышает сопротивляемость инфекциям[150].
Повседневный режим питания.
Сократите количество продуктов, содержащих сахар и белую муку, а также жиров в целом. Используйте предпочтительно оливковое и рапсовое масло.
Увеличьте (до семи порций) ежедневное потребление овощей и фруктов. «Антираковые» продукты являются также и антивирусными, по тем же самым причинам (они содержат флавоноиды и полифенолы). Ешьте чеснок, лук (репчатый и шалот) и помните, что в Первую мировую войну во французской армии бывалые солдаты съедали в день по два-три зубчика сырого чеснока, чтобы защитить себя от гриппа.
Ешьте брокколи, капусту и грибы (вешенки, рейши, шиитаке, энокитаке, шампиньоны, портобелло), которые в японских больницах используют как стимуляторы иммунной системы.
Пейте зеленый чай, от трех до шести чашек в день, желательно вне приемов пищи (чтобы не снижать усвоение железа). Галлат эпигаллокатехина (EGCG) — катехин зеленого чая, обладающий высокой противораковой активностью, — является также мощным антивирусным средством. Американское исследование показало, что он на треть снижает риск заболеть гриппом.
Добавляйте в пищу каждый день хотя бы раз средиземноморские травы и пряности (орегано, тимьян, куркуму) — они обладают антивирусным и противовоспалительным действием.
Приятно знать, что факторы, укрепляющие нашу сопротивляемость, действуют без разбора на все болезни, которые мы не хотим подпускать к себе, от гриппа до рака. Пастер обладал гениальной интуицией: «конституция» — это всё…
Ноябрь 2009
Отворить источники любви
В горах и на равнинах американского штата Колорадо живут два вида мелких диких крыс, брачное поведение которых проливает свет на поведение людей.
У горных крыс самец живет один и вступает в связь со многими самками, которые в одиночку выращивают свое потомство. Равнинные крысы, идентичные горным практически во всем, ведут себя с точностью до наоборот: самец выбирает одну самку, с которой остается связан до самой смерти и с которой разделяет домашние заботы. Единственная разница между двумя видами состоит в количестве рецепторов одного гормона, окситоцина, — в мозгу горных крыс таких рецепторов очень мало, а у равнинных крыс они встречаются в изобилии. Если залить окситоцином мозг горных крыс, а у равнинных блокировать его рецепторы, то их поведение поменяется на обратное.
У человека окситоцин считается гормоном нежности и привязанности. Он выделяется при кормлении грудью, при физическом контакте с человеком, которого мы любим и с которым нам спокойно, при рассматривании фотографий младенца или даже котенка, а еще часто во время оргазма. Он действует как любовный эликсир: чем больше у нас выделяется окситоцина в присутствии какого-то человека, тем сильнее мы к этому человеку эмоционально привязываемся[151].
Приятно знать, что можно направленно вызывать выделение окситоцина в мозгу любимого человека. Но для этого каждому нужно открыть свою «дверь». Семейный терапевт Гарри Чепмен говорит о «пяти языках любви»[152]. У одних «дверь» к источнику окситоцина открывают «возвышающие слова» (дверь № 1): «Обожаю, когда ты меня вот так смешишь» или: «Ты сегодня вечером самая красивая». У других это «особые моменты» (дверь № 2), например еженедельный ужин вдвоем в ресторане или поход вместе в антикварный магазин. Кто-то чувствителен к «подаркам» (дверь № 3). Это необязательно должно быть кольцо с бриллиантом или ежегодный отпуск на Мальдивах; чаще это букет цветов при возвращении с рынка или футболка, которая приглянулась в витрине, но сам не рискнул ее купить. «Услуги» (дверь № 4) — помытая посуда, уложенные спать дети, безупречно выглаженная рубашка — ключик, особенно хорошо подходящий еще для кого-то. И наконец, «нежное прикосновение» (дверь № 5) — рука в руке на улице, легкий массаж перед сном или умелые ласки более интимного характера.
Для многих, конечно, именно физический контакт открывает «дверь» к источнику окситоцина. Важно знать, какой из языков любви лучше всего подходит для вас самих и вашего партнера. Потому что в долговременном плане именно эти многократные дозы гормона, которые мы даем друг другу, и выстраивают гармонию привязанности и любви — ту самую мощную гармонию, которая одна лишь способна сопротивляться времени и испытаниям.
Декабрь 2009
Наш мозг нас обманывает
Чтобы продемонстрировать возможности разных методов релаксации, я прошу Софи подняться на сцену на глазах у пары десятков ее коллег по офису. Она надевает на палец небольшое колечко, подсоединенное к компьютеру, и на экране отображается ее сердечный ритм. Ее сердце сразу же начинает колотиться, как будто она подвергается непосредственной опасности. Потом, во время перерыва, я смотрю, как Кристоф и Каролина закуривают сигареты. На сигаретной пачке написано: «Курение убивает». Они знают об опасности табака, но им ни на секунду не делается страшно. Что происходит? Почему наш мозг до такой степени обманывает нас в отношении подлинных рисков, которым мы подвергаемся?
Наши рефлексы страха запрограммированы миллионами лет эволюции лимбического мозга. На какие-то специфические опасности он научился откликаться, а на другие — нет. В своей книге[153], посвященной этому вопросу, профессор Пол Словик из университета Орегона в США рассказывает, как эти реликты палеолитического мозга продолжают руководить нами сегодня, в совершенно ином мире. Когда в саванне (где жили наши предки) при полном молчании на тебя устремлялись взгляды двадцати пар глаз, это всегда предвещало нечто недоброе. Совершенно нормально, что у Софи включаются все сигналы тревоги, хотя ее коллеги настроены благожелательно… Но опасности более теоретического свойства, связанные с сигаретой, последствия которой проявятся лишь через несколько лет, не могли запечатлеться в лимбическом мозгу. Университетские психологи составили перечень ситуаций, на которые мы реагируем.
Это ситуации личные и связанные с намеренными действиями. Мы всегда готовы увидеть угрозу в поведении приближающегося к нам человека, животного или насекомого.