У меня на руках четыре туза Чейз Джеймс
– Это, кажется, неплохая идея. Я понял. Вы хорошо придумали, Арчер. Теперь, значит, необходимо найти мужчину.
Арчер расслабился. Достав платок, он вытер руки.
– Я не был бы здесь в столь позднее время, мистер Паттерсон, если бы уже не подыскал человека, который нам нужен. Наверняка вы платите мне за то, что я даю вам практически выполнимые советы.
Паттерсон напрягся:
– Вы нашли его?
– Идеальный мужчина для Хельги, – уверил его Арчер, – она ляжет с ним в постель, не сможет устоять.
– Боже мой! Как вам удалось?
Арчер предвидел этот вопрос и все уже обсудил с Гренвиллем.
– Он – профессиональный обольститель, мистер Паттерсон, самого высокого класса и работающий исключительно с очень богатыми женщинами определенного возраста. Несколько лет назад он был связан с одной из моих клиенток, и я имел возможность близко с ним общаться. Мы встретились с ним сегодня случайно. Как только я его увидел, то понял, что наша проблема может быть решена. Я хочу, чтобы вы с ним познакомились.
Паттерсон нахмурил лоб и принялся чесать нос.
– Обольститель? Черт возьми, эти типы мне противны.
Затем, оставив в покое свой нос, он вытер рукой блестящее от пота лицо.
– Вы думаете, Арчер, он сможет укротить эту куколку?
– Я в этом уверен. Иначе не заставил бы вас попусту терять время. У меня нет ни малейшего сомнения.
Паттерсон на мгновение задумался, потом пожал плечами:
– Ладно. Возможно, это неплохой выход. Согласен. Пусть приходит сюда завтра утром в одиннадцать часов.
Гренвилль был категоричен в выборе места и времени встречи с Паттерсоном.
– Даже если этот американец не захочет, чтобы я работал на него, – сказал он Арчеру, – пусть предложит, по крайней мере, хороший обед. Скажите ему, что мы встретимся в «Рице» в час или я не приду совсем.
Арчер ответил американцу:
– Думаю, нельзя неосторожно рисковать, мистер Паттерсон, показываясь здесь в компании с ним. Миссис Рольф может увидеть вас вместе. Мой знакомый очень занят, но он все же сможет встретиться с вами в отеле «Риц» завтра в час.
– Мне плевать, занят он или не занят, – пробурчал Паттерсон. – Я плачу или он, черт возьми?
– Вы его не знаете. Это профессионал высокого полета, мистер Паттерсон, у него достаточно других дел на примете. Думаю, было бы полезно вам встретиться с ним там, где он хочет. Проклятый обольститель?! Но и он может иногда быть полезным, мистер Паттерсон, – серьезно сказал Арчер. – Когда он убедит Хельгу Рольф вложить в наш проект два миллиона долларов, уверен, вы будете мыслить так же.
Паттерсон погасил в пепельнице сигару и поднялся.
– Хорошо. Значит, в «Рице». – Он похлопал Арчера по плечу. – Вы неплохо поработали, Арчер. – И, вытащив из кармана бумажник, достал банкнот в сто долларов. – Держите.
Едва пальцы Арчера сомкнулись на банкноте, как Паттерсон, слегка покачиваясь, тяжелыми шагами направился к лифту.
Сидя за столиком в обществе Паттерсона в углу ресторана «Риц», Арчер ждал появления Гренвилля.
– Вот он, мистер Паттерсон, – прошептал Джек.
Гренвилль опаздывал на четверть часа, и Паттерсон был в ужасном настроении.
– За кого он себя принимает, черт возьми? – бурчал он все это время. – Проклятый обольститель!
Но появление Гренвилля произвело на него сильное впечатление. Одетый в бежевый безукоризненный костюм, тот остановился на пороге ресторана, небрежный, очень уверенный в себе и мужественно красивый. К нему бросился метрдотель:
– Какая радость, мсье Гренвилль! Вы о нас совсем забыли!
Так как разговор шел по-французски, моргающий от изумления Паттерсон уставился на Арчера:
– Что он говорит?
– Он говорит, что ему очень приятно снова видеть мистера Гренвилля, – перевел Арчер.
– Без шуток? Он мне никогда такого не говорил. – Паттерсон смотрел, как Гренвилль пожимает руку метрдотеля, обменивается с ним фразами, пока тот подводит его к их столику.
Остановившись по дороге, Гренвилль поприветствовал старого лысого гарсона.
– Боже, Генри, я думал, вы уже на покое? – поинтересовался он, пожимая его руку.
– Черт возьми, – пробурчал Паттерсон. – Похоже, этого типа здесь знают.
– Так же, как его знают во всех ресторанах Парижа, – заверил его Арчер, восхищенный появлением Гренвилля. – Я вам уже об этом говорил, мистер Паттерсон, он – профессионал самого высокого класса.
Гренвилль подошел к их столику.
– Здравствуйте, Джек, – улыбаясь Арчеру, сказал он, затем, повернувшись к толстому американцу, спросил: – Должно быть, вы – мистер Паттерсон?
Тот поднял на него маленькие глаза. Арчер боялся, что он промолчит, но уверенность, с которой держался Гренвилль, его любезность произвели на американца впечатление.
– Да, Арчер говорил мне о вас.
Гарсон бросился пододвинуть стул Гренвиллю. Тот сел.
– Я уже год не был здесь, – сказал он. – И храню самые теплые воспоминания об этом отеле.
Появился официант:
– Как обычно, мистер Гренвилль?
Тот кивнул. Глазки Паттерсона широко открылись. Гарсон ушел, и появился метрдотель с меню. Гренвилль указал на Паттерсона:
– Мистер Паттерсон – наш гость, Жак. Запомните его. Он влиятельное лицо и обладает большими связями.
– Разумеется, мистер Гренвилль.
С этими словами метрдотель обошел стол и протянул меню Паттерсону. Застигнутый врасплох, тот лишь тупо уставился в карточку, которая была составлена на французском языке, и пробурчал:
– Мне луковый суп и бифштекс.
Принесли сухое вино для Гренвилля. Он попробовал его и одобрительно сказал:
– Прекрасно, Шарль.
– А что желаете вы, мистер Гренвилль? – наклонившись к нему, спросил метрдотель.
Гренвилль даже не заглянул в меню.
– Как лангусты?
– Великолепны, мистер Гренвилль.
– Тогда зажаренных лангустов и утку.
– Прекрасный выбор, мистер Гренвилль.
Тот улыбнулся Арчеру:
– Я вам советую взять то же самое, Джек. Они замечательные.
Умирающий с голоду Арчер согласился немедленно. Потом Гренвилль ослепительно улыбнулся американцу:
– Джек мне объяснил ситуацию, мистер Паттерсон, и она мне представляется интересной. Я предлагаю обсудить детали после обеда. Не следует заниматься делами во время еды. Получим сначала удовольствие, а потом будем работать. – Он снова мелодично рассмеялся и, не давая возможности Паттерсону вставить хотя бы слово, принялся рассказывать историю отеля. Упоминая великие имена, как будто он близко знал этих людей, Гренвилль рассказал несколько забавных анекдотов об эксцентричных клиентах. Изумленный Паттерсон слушал, широко раскрыв глаза. Принесли луковый суп и лангусты. Потом рядом с Гренвиллем появился официант.
– Мистер Паттерсон – гость, – повторил Гренвилль. – Здесь замечательный винный подвал, мистер Паттерсон. Вы еще не пробовали мускат урожая 1929 года, не упускайте возможности им насладиться. Думаю, у них осталось еще несколько бутылок, не правда ли, Шарль?
Официант расцвел от счастья:
– Для вас всегда пожалуйста, мистер Гренвилль!
Паттерсон, который ничего не понимал в винах, был просто поражен и кивнул:
– Хорошо, подавайте.
А Гренвилль по-прежнему не умолкал. Он посоветовал Паттерсону посмотреть выставку современной живописи в маленькой картинной галерее.
– Там есть непризнанные художники, картины которых через несколько лет будут стоить очень дорого.
С живописи он перешел на музыку.
Паттерсон ел, бурчал, а Арчер одновременно наслаждался и пищей и Гренвиллем. После современной живописи и музыки тот заговорил о кино.
– Париж – столица авангардистских фильмов, – продолжал он разговор, заканчивая утку. – Думаю, у вас не будет времени ходить в кинотеатры, но человек вашего ранга не должен пропускать некоторые из этих картин.
Арчер обратил внимание, как реагирует Паттерсон на блестящие речи Гренвилля. Тот не давал ему возможности сделать какие-нибудь замечания или комментарии. Его монолог продолжался до тех пор, пока не принесли десерт – рябину в шампанском, – от которого Паттерсон и Арчер отказались.
Закончив есть и выпив кофе, Гренвилль подозвал официанта:
– У вас еще остался мой любимый напиток, Шарль?
– Конечно, мистер Гренвилль.
Улыбаясь, тот повернулся к Паттерсону:
– Коньяк 1906 года. Великолепный.
– Я возьму двойное виски, – пробурчал Паттерсон.
Гренвилль посмотрел на Арчера, и они заказали коньяк. Арчер отметил про себя, что это были первые слова Паттерсона после прихода Гренвилля. Принесли виски и два коньяка. Потом Гренвилль закурил сигарету, продемонстрировав Паттерсону золотой портсигар, инкрустированный бриллиантами.
– Вам я не предлагаю, мистер Паттерсон, – заявил он, доставая золотую зажигалку. – Знаю – вы любитель сигар.
– Вы совершенно правы, – отозвался Паттерсон и закурил сигару.
Арчер взял предложенную Гренвиллем сигарету. Он с живостью отметил, что Гренвилль загипнотизировал Паттерсона. Первый легкостью общения с людьми, обращения с метрдотелем и официантами разбудил скрытый комплекс неполноценности во втором. Комплекс, которым страдают в Европе многие американцы.
– А теперь, мистер Паттерсон, – предложил, удобно устроившись в кресле, Гренвилль, – поговорим о деле. Естественно, вы хотите знать, что получаете. Позвольте мне кратко рассказать о себе. Мне тридцать девять лет, англичанин. Учился в Итоне и Кембридже. Свободно разговариваю на французском, немецком и итальянском языках. Я участвовал в открытых чемпионатах любителей по теннису и гольфу. Катаюсь на водных лыжах и занимаюсь парусным спортом. Очень неплохо играю на рояле и пою. Я исполнял даже небольшие партии в спектаклях «Ла Скала» в Милане. Езжу верхом, играю в поло, понимаю современное искусство. Когда я бросил университет, мой отец хотел взять меня к себе компаньоном, но мне не нравился его бизнес. – Гренвилль улыбнулся. – Мне казалось более приятным заниматься богатыми пожилыми женщинами. Уже двадцать лет я – профессиональный жиголо и преуспел в этом. Джек сказал мне, что вы ищете высококвалифицированного в этом деле специалиста, который занялся бы Хельгой Рольф. Я ее не знаю, но уверен, что смогу ее соблазнить. Вы хотите вытянуть из нее два миллиона долларов для обеспечения вашего дела? Если мы договоримся, уверяю вас, что достану эту сумму.
Паттерсон затянулся сигарой, не отрывая от него глаз.
– Возможно, вполне возможно.
Жестом Гренвилль попросил гарсона подать еще кофе.
– Не стоит об этом говорить, мистер Паттерсон, я выдерживаю свою марку.
С минуту Паттерсон размышлял. Арчер с беспокойством смотрел на него. Затем он кивнул:
– Хорошо, договорились. Как вы рассчитываете выполнить задуманное?
– Предоставьте все мне, – заявил Гренвилль. – На это требуется дней пятнадцать, но нужны деньги.
Паттерсон взглядом спросил Арчера. Тот подтвердил:
– Заверяю вас, мистер Паттерсон, Крис – человек дела.
Паттерсон пробурчал:
– Хорошо, дальше.
Гренвилль выпил кофе и продолжал:
– Естественно, я должен предложить свои условия. Полагаю, вы готовы меня финансировать, пока я буду заниматься миссис Рольф.
Паттерсон напрягся:
– Что означают ваши слова?
– Чтобы иметь возможность встречаться с миссис Рольф на равных, мне надо снять номер в отеле, где она проживает, и нанять автомобиль. Мне также понадобятся пять тысяч франков на карманные расходы. – И Гренвилль улыбнулся Паттерсону.
Не давая тому возможности подумать и взвесить, Арчер вмешался в разговор:
– Это не такие больше деньги, если помнить о двух миллионах, мистер Паттерсон. Вы же были готовы оплатить нашу поездку в Саудовскую Аравию.
Размышляя, Паттерсон перебросил сигару из одного уголка рта в другой.
– Ладно, – наконец сказал он. – Согласен. Но выслушайте меня, Гренвилль. Вам обязательно нужно добиться успеха, или у вас будут крупные неприятности. За свои деньги я хочу получить то, что мне надо.
На лице Гренвилля застыло серьезное выражение.
– Мистер Паттерсон, – голос его стал торжественным и резким, – позвольте напомнить вам, что вы имеете дело не со своими соотечественниками. Мне говорили, что у вас, деловых людей Америки, любят угрожать. Это часть вашего образа жизни, но я никогда и никому не позволю меня запугивать, как только что сделали вы. Давайте сразу же договоримся. Я вам обещаю заполучить два миллиона долларов у миссис Рольф для ваших целей, но на своих собственных условиях. Если вы не доверяете мне, сразу скажите, но никогда не прибегайте к угрозам, мистер Паттерсон. – Он наклонился вперед, чтобы заглянуть американцу в глаза. – Понятно?
Глазки того забегали:
– Хорошо, хорошо, не возмущайтесь. Забудьте, что я сказал.
Покрывшийся холодным потом Арчер облегченно вздохнул.
– Тогда я попрошу вас заняться финансовым вопросом с Джеком. Я рассчитываю получить пять тысяч франков до моего переезда в отель. А сейчас у меня деловое свидание. – Гренвилль поднялся. Официант бросился, чтобы отодвинуть его стул. – Спасибо за обед, мистер Паттерсон. Всего доброго.
Подскочил метрдотель:
– Надеюсь, вы остались довольны, мистер Гренвилль?
– Все было прекрасно, Жак. – Гренвилль пожал ему руку и, сопровождаемый метрдотелем, вышел из ресторана.
– Черт возьми! – воскликнул Паттерсон. – Это действительно высший класс!
– Если кто и сможет добыть у миссис Рольф два миллиона, мистер Паттерсон, то только он, – заверил Арчер.
– Ладно. – Паттерсон попросил счет. – Он действительно неплох. Я думаю, парень не упустит свой шанс.
Пока Паттерсон с изумлением разглядывал счет, Арчер подумал: «Я тоже на это надеюсь».
Глава 2
Хельга Рольф, одна из наиболее богатых женщин мира, нежилась в теплой душистой ванне в номере отеля «Плаза Атене». Длинными ногами она водила по воде, а руками ласкала бедра. Ей нравилось путешествовать, но она ненавидела длительные поездки, особенно в компании со Стэнли Винборном, которого недолюбливала, и Фредериком Ломаном, считая того занудой. Но они были просто необходимы для ведения дел «Рольф электроник корпорейшн». Став президентом компании, она одно время подумывала освободиться от них, но здравый смысл подсказывал, что без них не обойтись. Именно Ломану пришла в голову мысль создать филиал электронной корпорации во Франции. Он переговорил с французским премьер-министром, который не отверг эти намерения. Хельга поддержала идею, поскольку выгоды были велики. Ломан настоял на совместной поездке с Винборном для новых консультаций. В Париже была весна, и, к удивлению обоих, она заявила о желании ехать с ними.
Сейчас же, лежа в просторной ванне и пытаясь расслабиться после утомительного семичасового полета, Хельга думала о необходимости самой участвовать в поездке. Париж восхитил ее, но, когда одиноко на сердце, а с тобой только двое бизнесменов, и когда за каждым твоим шагом наблюдает парижская пресса, путешествие теряет привлекательность.
Уже пять месяцев она была вдовой… Магический ключ от огромного богатства Рольфа принадлежал ей. Ее личное состояние оценивалось в сотню миллионов долларов, ей принадлежали великолепная вилла в Парадиз-Сити, квартира класса люкс в пентхаусе небоскреба в Нью-Йорке, замечательная вилла в Швейцарии. Но личной свободы не было! О ее малейших действиях и даже жестах сообщала пресса. Боже! Как она ненавидела газеты! Как спиртное алкоголику, ей была необходима плотская любовь. После смерти мужа она думала, что будет свободна и утолит свой сексуальный голод со всеми мужчинами, которых пожелает. Но она быстро поняла: если хочешь избежать скандала, нужно вести себя в любовных авантюрах более скрытно, нежели при первом муже. За пять месяцев так называемой свободы у нее было три любовника: коридорный служащий в одном из отелей Нью-Йорка, старый развратник, которого все считали импотентом, и молодой грязный детина-хиппи, изнасиловавший ее на заднем сиденье автомобиля.
«Так дальше продолжаться не может, – подумала она. – У меня есть все, кроме секса. Чтобы полюбить, нужно найти мужа, привлекательного молодого мужчину, отлично воспитанного, с массой замечательных качеств, который будет в моем распоряжении каждый день, и если я захочу заняться любовью, то сделаю это не прячась. Вот единственное решение».
Она вышла из ванной и остановилась перед большим зеркалом, чтобы посмотреть на себя. Сейчас ей сорок четыре года, но время почти не затронуло ее своим неуловимым прессом благодаря ловкости косметологов и строгому режиму жизни. В зеркале она увидела женщину с острыми торчащими грудями, стройным телом, плоским животом, округлыми бедрами, светлыми волосами, большими голубыми глазами и яркими губами. Она выглядела лет на десять моложе своего возраста.
«Но для чего все это? – с горечью подумала она, вытираясь. – Быть такой привлекательной и не иметь мужчину, который оценил бы все это по достоинству?»
Вернувшись в комнату, она обнаружила, что горничная распаковала чемоданы. Она согласилась (какая скука!) поужинать с Ломаном и Винборном в ресторане отеля. Хельга надела черное платье из джерси, накинула на шею шарф и лифтом спустилась на первый этаж, где ее ожидали компаньоны.
Оба бросились ей навстречу. Втроем вошли в ресторан. Было половина десятого, и Винборн предложил выпить по коктейлю. Хельга почувствовала тяжелый взгляд толстого мужчины с покрытым оспинами лицом. Этот вульгарный тип смотрел на нее настойчивее, чем остальные. Ну явный американец!
Паттерсон рассматривал ее, когда они садились за соседний стол, и удовлетворенно кивнул головой. Арчер прав. Эта куколка действительно нуждается в индивидуальном подходе. Продолжая жевать бифштекс, он наблюдал за Хельгой. Та болтала со своими спутниками, а Паттерсон думал, что Гренвилль – идеальный кандидат для приручения этой красивой женщины. Закончив еду, он смаковал двойное виски со льдом, дожидаясь, когда Хельга и оба мужчины выйдут из ресторана. Было 22.15. Он направился в холл и увидел, как Винборн и Ломан проводили Хельгу к лифту.
Поднимаясь к себе в номер, она уныло думала:
«Все то же! Две таблетки снотворного! Смогу ли я когда-нибудь делать так, как хочу?»
В номере она подошла к окну и раздвинула тяжелые занавеси. Потом посмотрела на улицу. У ее ног расстилался Париж, волнующий Париж, оживленный и веселый Париж, залитый огнями баров, кафе, варьете и ресторанов. Но что может позволить себе одинокая женщина? Раздраженная, Хельга задернула занавеси и осталась совершенно одна. Муж! Это выход. Муж! Она разделась и голая прошла в ванную, открыла шкафчик и достала таблетки. Проглотив две, она на мгновение задержалась перед зеркалом. Вот как проходит ее первая ночь в Париже!
Вернувшись в комнату, она надела короткую ночную рубашку и легла на кровать. Сколько же так будет продолжаться? Снотворное вместо любовника!
«Муж! – думала она, засыпая. – Да, это решение. Нежный замечательный любовник!» И она погрузилась в привычный искусственно вызванный сон.
Фоторепортер из газеты ожидал перед отелем выхода Хельги. Несмотря на отвращение, испытываемое ею к этому маленькому человечку с крысиной мордочкой, она ослепительно улыбнулась и помахала ему рукой, когда он делал снимок. Уже давно она научилась быть любезной с прессой. Хельга пошла по авеню Марса, пересекла ее, свернула на улицу Бушар и не спеша, вдыхая парижский воздух, прошла по авеню Георга V и дошла до ресторана «Фуке» на Елисейских полях.
«Да, – думала она, – вокруг действительно весенний Париж». Цвели каштаны. Под ослепительным солнцем бродили толпы туристов. Террасы у многочисленных кафе были заполнены. Она села за свободный столик. Появился гарсон. Поскольку есть она не хотела, то заказала коктейль. Официант, на которого произвела впечатление ее одежда, быстро принес заказ. Расслабившись, она наблюдала за прохожими, туристами-американцами в смешных шляпах и очках. Этот спектакль всегда развлекал ее. Винборн предложил ей пообедать, но она сослалась на необходимость сделать срочные покупки и отказалась. Она предпочитала скорее пообедать одна, чем выслушивать его пошлости.
Но обедать в одиночестве в весеннем Париже… Хельга открыла сумочку, чтобы достать сигареты. Едва она поднесла одну к губам, как услышала легкий щелчок и увидела пламя инкрустированной бриллиантами зажигалки. Сделав затяжку, она подняла глаза. Хельга не знала, что Гренвилль больше часа ожидал ее у отеля, потом следовал за ней по пятам. Увидев, что она села за столик, скромно устроился за соседним. Заглянув в его глубокие карие глаза, она почувствовала, как у нее возникает желание. Да, это мужчина! Все на нем с иголочки: светло-бежевый костюм, черный с синим галстук, платиновый с золотом браслет на мощной волосатой руке и обнажающая великолепные белые зубы улыбка. Они переглянулись.
– Весна в Париже, – начал Гренвилль низким мелодичным голосом. – Все о ней мечтают. Лишь одинокому совсем не весело.
– Вы одиноки? Удивительно, – запротестовала Хельга.
– Позвольте мне задать вам тот же вопрос?
– Пожалуйста. Я тоже одинока, – улыбнулась она.
– Прекрасно. Значит, теперь мы не одиноки.
Она рассмеялась. Многие годы она избегала красивых мужчин, но сегодня солнце, коктейль и весенняя атмосфера Парижа заставили ее забыть об осторожности.
– Я уже год не видела Парижа. Похоже, ничего не изменилось.
– Может ли время остановиться? – спросил Гренвилль, пожимая плечами. – Париж изменился. Все меняется. Посмотрите на публику. – Жестом он указал на прохожих. – У меня неприятное чувство, что такие люди, как вы и я, становятся понемногу анахронизмом. А толпа, которая дефилирует перед нами, вся эта масса в убогом одеянии, с длинными волосами и гитарами, будет править миром. Мы же, имеющие утонченный вкус, знающие разницу между плохой и хорошей кухней, плохими и хорошими винами, находимся на пути к исчезновению. И может быть, это не так плохо. Но они не знают, что теряют.
Рассеянно слушая, Хельга внимательно смотрела на него. Его голос действовал успокаивающе. Он говорил без остановки минут десять, затем вдруг заявил:
– Я, наверное, вам надоел?
Хельга покачала головой:
– Совсем нет. То, о чем вы говорите, так необычно.
Он улыбнулся ей.
«Какой мужчина!» – подумала она.
– Может быть, у вас свидание, но если вы свободны, то почему не пообедать вместе? Я знаю один хороший ресторанчик неподалеку отсюда.
«Не слишком ли быстро?» – подумала она, но чувствовала себя польщенной. С виду он был на несколько лет моложе ее, и она, не скрывая восхищения, смотрела на него. К чему отказываться?
– Давайте, но нам следует представиться. Я – Хельга Рольф.
Она ожидала ответной реакции. Почти всегда, когда она называла свое имя, наталкивалась на изумление. Но на этот раз обычной реакции не последовало.
– Кристофер Гренвилль.
Он подал знак гарсону и оплатил свой кофе и коктейль Хельги.
– Подождите минуточку, пожалуйста, я схожу за машиной.
Когда он уходил, Хельга не отрывала от него глаз. Высокий, великолепно сложенный, безукоризненно одетый. Она вздохнула. В своей жизни Хельга совершила столько ошибок в отношениях с мужчинами! Она вспомнила о встреченном в Бонне парне, педерасте, как она убедилась; вспомнила мальчишку из Нассау, оказавшегося колдуном! Вспомнила о необычном, прекрасно сложенном мужчине, который на поверку оказался частным детективом; но на этот раз, возможно, ей повезет? Она увидела, как он подает ей знак, сидя за рулем блестящего автомобиля цвета морской волны. Она бегом пересекла тротуар, а он открыл дверцу. Нетерпеливые водители сзади загудели, но Гренвилль даже не пошевелился.
– В Париже самые плохие водители в мире, за исключением, конечно, бельгийцев, – произнес он, трогаясь с места. – Водить машину в Париже для меня кошмар.
– Для меня тоже, – ответила Хельга.
– Хорошенькие женщины никогда не должны садиться за руль в Париже, – заявил Гренвилль. – Их всегда должны возить.
От этих слов она буквально растаяла. Проехав Елисейские поля, он пересек Сену и выехал на левый берег. Движение стало интенсивным, но он ловко управлял машиной. Та понравилась Хельге.
– «Мазерати»? Я ее никогда не водила, – сказала она.
Гренвилль, думая о том, во сколько обошелся наем машины Паттерсону, улыбнулся:
– Она великолепна для хороших автомагистралей, а в городе…
Несколькими минутами позже он свернул с бульвара Сен-Жермен в тесную боковую улочку.
– Сейчас будет проблема найти стоянку, – пояснил он, – но это вопрос терпения.
Он сделал круг вокруг квартала. В тот момент, когда он собирался свернуть на второй круг, одна из машин тронулась с места, и Гренвилль так резко сманеврировал, чтобы занять освободившееся место, что едущие за ним водители изо всех сил загудели. Гренвилль выскочил и открыл правую дверцу прежде, чем Хельга успела сделать это сама.
– Прекрасный маневр, – одобрила она.
– Когда живешь в большом городе, необходимо вертеться, иначе не сможешь прожить. – Он взял ее под руку. – Ресторан всего в двух шагах отсюда, и там вы отдохнете. Надеюсь, вы проголодались?
Привыкшая к большим парижским ресторанам, Хельга не была уверена, что хорошо позавтракает, когда они входили в убогое бистро с грязными занавесями и потертыми портьерами у входной двери. Длинный тесный зал был заполнен пожилыми французами. Толстый, лысый человек появился из-за стойки. Лицо с тройным подбородком улыбалось.
– Мсье Гренвилль? Не может быть! Вас не было так долго! – С этими словами он долго тряс его руку.
– Клод! – улыбаясь, воскликнул Гренвилль. – Я к вам привел знакомую… миссис Рольф. – Он повернулся к Хельге. – Это Клод. Он был шеф-поваром в ресторане «Серебряная башня». Мы с ним давно знакомы.
Изумленная Хельга пожала протянутую руку, а Гренвилль продолжал:
– Что-нибудь легкое, Клод. Вы понимаете?
– Разумеется, мсье Гренвилль. Сюда.
Под любопытными взглядами других клиентов немного запыхавшийся Клод проводил их через дверь в глубине в маленький, комфортабельно обставленный зал на четыре столика.
– Как здесь прекрасно! – воскликнула изумленная Хельга, когда Гренвилль пододвинул ей стул. – Я даже не знала, что в Париже существуют такие места.
Гренвилль и Клод обменялись улыбками.
– Тем не менее они существуют, и это одно из моих любимых, – усаживаясь, сказал Гренвилль. – Ответьте: любите вы рыбу?
– Очень.
Гренвилль повернулся к Клоду:
– Так, рыба «кардиналь» и также ваш мускат.
– Разумеется, мсье Гренвилль, – сказал Клод и вышел.
– Вы не будете разочарованы. Рыба – лучшая в Париже. Соус делается из крема, датских креветок и омаров.
Он предложил ей сигарету. Она взяла и заметила:
– Великолепный подарок.
– Да… подарок одного австрийского графа. Я оказал ему небольшую услугу.
Гренвилль вспомнил о жутких часах, проведенных с толстой женщиной на танцевальной площадке.
Хельга взглянула на него. Нет ли насмешки в карих глазах?
– Чем вы занимаетесь в Париже? – вдруг спросила она.
– Немного делами и развлекаюсь. – Он сделал небрежный жест рукой. – Я предполагаю, что вы приехали сюда, чтобы походить по магазинам? И рассчитываете пробыть недолго?
– Я здесь тоже по делам и, конечно, воспользуюсь случаем, чтобы кое-что купить.
Гренвилль принял удивленный вид:
– Не могу поверить, что такая хорошенькая женщина, как вы, приехала в Париж по делам. Просто невероятно. – Он потер лоб. – Рольф! А, естественно! Известная миссис Рольф! Как я глуп!
Клод подал устрицы и ожидал их реакции:
– Они действительно великолепны, мсье Гренвилль?
Улыбаясь, тот подтвердил, и Клод вернулся на кухню.
– Что ж, вы – сказочная миссис Рольф, – продолжал Гренвилль. – Каждый раз, когда открываю газету, то читаю что-нибудь о вас. Я польщен. И вы остановились в том же отеле, что и я… Какое совпадение.
Читать бесплатно другие книги:
