Никогда не говори мне «нет». Книга 1 Чурикова Лариса

• Не пугайся, не пугайся, детка,
• Заходи в мою большую клетку.
• Хочешь мне помочь,
• Только на одну ночь
• Ты притворись моей.
• Она сказала: «Oh, Yeah!»

(Из песни репертуара группы Инь-Янь.)

Конец июня – начало июля 2010 год

С первого взгляда

Уже полчаса я наблюдаю за этим высоким мужчиной из окна своей «волги». Даже не поняла сразу, что привлекло меня в нём. Фигура? Ну да, конечно, не часто встретишь такое пропорционально сложенное атлетическое мужское тело. Узкие бёдра, обтянутые синими джинсами, подтянутый торс, ни намёка на животик, широкие плечи, рукава футболки так туго обхватывают бицепсы, что кажется, на нём одежда меньшего размера. Тёмно-русые коротко подстриженные волосы. Но не это, конечно же, привлекло моё внимание. Мало ли мускулистых парней ходит по улицам, не всем же сниматься в рекламе.

Этот мужчина всё время, что я за ним наблюдаю, тщетно пытается завести старенькие «жигули» седьмой модели. Он и подержанная семёрка – две несовместимые вещи. Это как… балерина в валенках. Я даже не представляю, как он со своим ростом и телосложением может комфортно разместиться в этом шедевре отечественного автопрома. Логичнее представить его рядом с каким-нибудь джипом или уазиком, на худой конец. Тут сработал, наверное, мой профессиональный взгляд психолога. Ой, громко сказала! До профессии психолога мне ещё год учёбы, но кое-что я уже понимаю и иногда тренирую навыки на незнакомых, да и на знакомых, чего уж греха таить, людях.

ИТАК, мужчина никогда не купит себе машину, в которую с трудом поместится, автомобиль не новый, но он в нём не может разобраться. Значит, это не его машина, он взял её на время. Я, конечно, могла бы ему помочь. В этих автомобилях есть такая болезнь, под названием бензонасос, который отказывается выполнять свою функцию в самый неподходящий момент.

Но я уже несколько лет не ставлю подобные эксперименты – очень уж неадекватной бывает реакция мужчин, когда девушка пытается помочь им отремонтировать машину. Не будешь же каждому объяснять, что автомобили – моя страсть. Конечно, лучше всего я разбираюсь в «волгах» – любимая машина моего отца, но и другие русские авто мне по зубам.

«Волга» – это наша с отцом жизнь. Точнее, жизнь отца, а я так, помогаю ему, стараясь не очень показывать, что с большим удовольствием стала бы таксисткой, как и он, чем педагогом-психологом. Но он и так комплексует по поводу того, что неправильно воспитывает девочку, и она больше интересуется деталями автомобиля, чем косметикой. Погонять на его рабочей «волге» для неё большее счастье, чем сходить с подругами в клуб, а собрать и разобрать двигатель она может самостоятельно, но не признается в этом.

Чтобы успокоить его совесть, пришлось после школы поступать в университет, выбрав вполне женскую профессию. Тогда мне было всё равно, что выбирать, если не таксист-механик, как папа. Просто на этот факультет конкурс был меньше, и я имела шанс поступить на бюджетное отделение. За четыре года учёбы я немного влезла в шкуру психолога и теперь иногда применяла знания в личных интересах, как сейчас.

Автомобиль этого Аполлона всё-таки не завёлся. В досаде пнув по колесу (ха! – это точно не поможет, но душу облегчит, по себе знаю) он отошёл от колымаги на два шага, вскинул руку, пытаясь остановить проезжающий транспорт.

Сейчас! Так они и остановились! Голосовать придётся минут десять, если не больше. А мог бы посмотреть направо, моё такси с шашечками уже полчаса стоит на стоянке. Но к нему же нужно идти целых пятьдесят метров! Он не пойдёт! Это подсказывает мне мышление психолога.

Да он даже голосовать перестал! Как будто считает, что достаточно один раз махнуть рукой, и к тебе выстроится очередь из автомобилей. Что же он сделает? Он возвращается к своей «семёрке», опирается на переднее крыло, и ждёт, скрестив руки на груди. Чего? С неба погоды?

А дальше в моём организме включается то, что называется: сначала делаю, потом думаю. На каком-то автопилоте я завожу «волгу», и, проехав злосчастные пятьдесят метров, торможу у его ног. Жаль, мне не видно его лица, когда он решил, что такси подъехало, повинуясь его мысленному приказу. А может в его жизни всё так и происходит? Потому что когда он садится на переднее сиденье, на лице его ни тени удивления, ни намёка на благодарность.

– Мне показалось, вы пытались поймать такси? – спрашиваю я.

– Вам не показалось. Пытался. Деревня Авдеевка, – произносит он неповторимым голосом.

Всё внутри меня перевернулось, небо и земля поменялись местами. Его голос. Спокойный, уравновешенный, низкий, слегка хриплый. Я думала, таким неповторимым тембром обладает только мой любимый актёр-комик Владимир Зеленский. А ещё он принёс с собой запах. Запах свежеспиленного дерева, листвы, и чего-то тяжёлого, говорящего о движущемся сильном теле. Аромат идеален. Очень естественен. Восхитителен.

Множество образов, вызванных тембром голоса и нотами запаха, закружилось в голове. Некоторые настолько чувственны, что я смущённо гляжу на него, проверяя, не наблюдает ли за мной, не читает ли мысли по лицу. Конечно, наблюдает!

– Проблемы? – снова звучит бархатный баритон, парализующий все основные чувства, кроме самых низменных.

– Нет, всё в порядке, – я трогаюсь, пытаясь сосредоточиться на дороге.

Что он сказал в самом начале? Ужас, я еду, не зная куда!

– Повторите адрес, пожалуйста, – прошу я его.

– Деревня Авдеевка. Название улицы ничего не скажет, я покажу потом.

– Ого!

– Поэтому я ещё раз спрашиваю: нет ли проблем с автомобилем, мы доедем? Горючего хватит? Это почти граница Калужской области.

– Я знаю. Сто километров примерно. Всё в порядке. Доедем.

Хочу показаться перед ним классным водителем, поэтому заставляю себя обратить всё внимание на дорогу. Мы без проблем проезжаем по кольцу, выезжаем на широкую трассу с двухсторонним движением. Машин немного, дорога идеальна. В голову постепенно возвращаются мысли о сидящем рядом мужчине. Он молчит, то ли задумался, то ли слушает радио, поэтому голос меня не тревожит, но запах заполнил салон, вызывая лёгкое головокружение. Я всегда очень чутко реагирую на запахи. Они для меня делятся на приятные, неприятные и нейтральные. До сих пор в этих определениях не было слова возбуждающие. Даже запах Антона, который из приятных постепенно стал для меня нейтральным.

Радио взорвалось рекламой. Я вздрагиваю, дёргаюсь к ручке и резко выключаю.

– Так раздражает реклама? – слышится его вопрос.

– Да.

Уж лучше слушать пассажира. Ну, скажи ещё что-нибудь! Он уже минут двадцать молчит. Зачем ему сейчас открывать рот. Но я так хочу снова услышать его голос. Нужно что-то спросить. Что? Все мысли, как назло, вылетели из головы. Наконец нахожу тему:

– Вы не боитесь оставлять свои «жигули» вот так, в центре города?

Он удивлённо вскидывает брови. Ах, да, он же не догадывается, что я за ним наблюдала.

– А что, есть риск угона?

– Не думаю.

– Вот и я о том же.

Он снова задумчиво смотрит в окно. В салоне воцаряется тишина. Я пытаюсь полностью сосредоточиться на дороге, но в голову, помимо моей воли, снова закрадываются мысли о пассажире. Что это я им так восхищаюсь? Есть ли в нём что-то, что бы меня оттолкнуло или хотя бы разочаровало? Фигура, голос, запах – всё идеально для меня. Лицо! Я до сих пор не рассмотрела его лицо. Украдкой посматриваю направо. Ох, нет, милый мой, несмотря на идеальную фигуру, в кино тебя сниматься не возьмут! Не подходишь ты на роль героя-любовника. Крутой мачо, может быть, только отрицательный. Лицо словно грубо вырублено топором из камня. Крупный нос, широкий подбородок, выступающие скулы, хищно изогнутая линия полных губ. Тогда почему же я не испугалась, даже не обратила внимания на лицо потенциального бандита? Глаза! Серые глаза в обрамлении невероятно длинных пушистых ресниц располагают к доверию, сглаживают резкие черты.

– Осторожно! – вдруг кричит он, хватает руль и резко виляет вправо.

Я машинально жму муфту и тормоз, вцепляюсь в руль мёртвой хваткой.

– Отпусти тормоз! – приказывает он, помогая мне вырулить на трассу.

Мы всего лишь объехали коробку, вывалившуюся из идущего впереди мусоровоза. Я обгоняю доверху забитый КамАЗ – мусоросборник, и, наконец, перевожу дыхание. Восхищена его реакцией. А себе ставлю двойку за невнимательность. Конечно, как дважды два, я давно усвоила: не наезжать на коробки, пакеты, бутылки и другие подозрительные предметы. Но, чтобы как-то оправдать себя, говорю:

– Коробка была пустая.

– Надеюсь, ты не собиралась проверить это поддоном автомобиля?

– Нет. Извините, виновата, была невнимательна. Спасибо за помощь.

– Можно узнать, что заставило столь юное и хрупкое создание сесть за руль такси? Это твоя профессия? – спрашивает он.

Ну вот, он уже сомневается в собственной безопасности.

– Я вожу автомобиль с восемнадцати лет и ни одной аварии, – успокаиваю его я.

– Извини, а сколько тебе лет?

– Двадцать четыре.

– Да? А я подумал, что за месяц, прошедший после восемнадцатилетия, ты просто не успела.

Это комплимент или оскорбление? Даже не знаю, как расценить.

– Таксист – профессия отца, я помогаю ему иногда, а сейчас, на каникулах, решила сама поработать.

– Я так и подумал. Не могут такую красивую девушку звать Владимир Иванович. И то, что она угнала такси, тоже маловероятно, – он кивает на бейджик отца, приколотый под стекло с пассажирской стороны. – Как тебя зовут?

– Алина. Можно Лина, правда, меня так только отец называет, – и зачем я уточняю?

Пауза. Ну почему из него нужно всё вытягивать? По нормам приличия он тоже должен представиться.

– А вас как зовут? – не дождалась я добровольного представления.

– Максим, можно Макс, – отвечает мне в тон. – И часто ты так… подрабатываешь?

– Мой отец первоклассный механик, его иногда просят остаться в гараже, чтобы разобраться с какой-нибудь поломкой, а я по возможности выхожу на его маршрут. Но сейчас у меня собственная смена до сентября. Кстати, если хотите, он может посмотреть вашу «семёрку», – зачем-то предлагаю я, зная заранее, что откажется.

– Да что ты! – неопределённо восклицает он. – А чем ещё, кроме такси, занимается прекрасная Алина?

Я готова слушать его голос до бесконечности, но что-то в тоне последнего предложения мне не нравится. Он иронизирует над моей откровенностью! Что же, я в долгу не останусь!

– Отвечу. После того, как скажете, чем занимаетесь вы.

– О! Тебя это интересует?

– Но я же о себе рассказываю, и тоже хочу получить информацию о вас.

– Хорошо. Но если уж мы общаемся, обращайся ко мне на «ты». Я понимаю, что гожусь тебе в отцы, но ты так произносишь «вы», что впору записаться в деды.

Я смотрю на него, пытаясь вложить во взгляд всё недоумение от его высказывания. Кого-кого, а отца я в нём вижу в последнюю очередь.

– Ну, так чем же ты занимаешься? – повторяю вопрос, возвращая взгляд на дорогу.

– Я… э… так… предприниматель… средней руки.

– Да? В какой области?

– В области сельского хозяйства.

– А поконкретнее можно?

– Моя очередь задавать вопросы. Чем ты занимаешься в свободное от такси время?

– Я ещё учусь, пятый курс университета.

– И кем станешь?

– Педагог-психолог.

– Ох, уж эти мне психологи!

– Тебе приходилось с ними сталкиваться?

– Довелось. Поэтому навыками психологического анализа обладаю. Попробую угадать. Ты живёшь с отцом, довольно давно. Он в тебе души не чает, но предпочёл бы, чтобы у него был сын. Ты тоже любишь отца и стараешься соответствовать его тайным желаниям. Я угадал?

– Почти… – я поражена его проницательностью.

– А где твоя мать? Она жива?

– Да, вполне. Когда мне было десять, они с отцом разошлись. Мама вышла замуж за военного, сразу уехала с ним куда-то на Дальний Восток, меня временно оставили с отцом в Москве. Потом временно перешло в постоянно. Оно и к лучшему. Мне не очень бы хотелось таскаться по гарнизонам и постоянно менять школы. Сейчас они живут в Мурманске, у меня замечательные брат и сестра. Поддерживаем связь. Всё нормально.

Стоп! Что это я разоткровенничалась? Первый раз изливаю душу пассажиру. Впрочем, сегодня многое в первый раз.

– Ты так и не ответил, в какой области сельского хозяйства предпринимаешь.

– Развожу кроликов.

– Что? Это шутка?

– Вполне серьёзно.

– Да ладно! Я не верю!

– Я могу доказать. Вот, кстати, поворот в нашу деревню. Дальше по улице прямо. Дом я покажу.

Как же быстро пролетело полтора часа в пути. Мы останавливаемся возле маленького старого деревянного дома послевоенной постройки.

– Всё ещё горишь желанием посмотреть, чем я занимаюсь? – спрашивает он, глядя мне в глаза. Я чувствую, что мурашки бегут по коже от этого взгляда.

– Да, – выдавливаю из себя и выхожу из машины.

Мы идём во двор. Не всё здесь старое, как показалось на первый взгляд. Дощатый забор с облупившейся краской неожиданно заканчивается новыми воротами из красного металлопрофиля, украшенными витой ковкой. Видимо, их поставили недавно, потому что старые, из тех же досок, что и забор, стоят, приставленные к стене дома. Кирпичное крыльцо тоже, видимо, пристроено недавно, уж очень резкий контраст с деревянным домом.

Он открывает калитку в глубине двора и пропускает меня вперёд. Я оказываюсь под большим навесом, где справа и слева установлены клетки с кроликами. Их штук двадцать-тридцать.

– Собственно из-за этого хозяйства мне пришлось бросить машину в Москве и срочно сорваться домой. Хочешь, не хочешь, а ужин у них должен быть по расписанию, – поясняет хозяин усадьбы.

Он берёт охапку травы и раскладывает по клеткам. Вдруг кто-то дико орёт сзади меня. Я вскрикиваю и буквально подпрыгиваю на месте. Он смотрит в мою сторону и улыбается. Я первый раз вижу улыбку на его лице! Оно преображается. Почему я раньше сделала вывод, что у него некрасивое лицо?

– Не бойся, это Машка, поняла, что здесь раздаётся еда и требует свою порцию.

Он открывает дверь в небольшой сарайчик позади меня, и оттуда выбегает большая белая коза. Я отступаю в сторону, но коза, не замечая меня, мчится к корыту, куда он насыпал зерно.

– Ну что? Убедилась? Сколько я должен за проезд? – спрашивает он.

Я называю сумму, он достаёт тысячные купюры.

– Сдачи не надо.

– Вот ещё! Предприниматели средней руки деньгами не разбрасываются! – делаю ему замечание и с чувством уязвлённой гордости иду к машине за деньгами.

Когда возвращаюсь, он разговаривает по телефону. Я стою в стороне, чтобы не мешать. Разговор ему не нравится, он хмурится, бросая резкие фразы:

– Нет… Раньше, чем через две недели, ничего не получится… Это ваши проблемы!.. Я сказал нет, и не ждите.

Он жмёт отбой. Мне кажется, хочет швырнуть телефон. Ого! Да у него «блэкберри»! Предприниматель средней руки? Он замечает меня возле ворот. Удивлённо смотрит.

– Я думал, ты уехала.

– Вот сдача, – протягиваю деньги, – ещё я хотела дать нашу визитку. Постоянным клиентам скидки. Верхний телефон диспетчерской, нижний наш личный служебный. Звони в любое время.

– Спасибо, но надеюсь всё же отремонтировать «жигули», – говорит он, берёт визитку вместе с деньгами и засовывает всё в бумажник. – Спасибо ещё раз, что доставила вовремя… От меня и моих кроликов, – добавляет с улыбкой.

– Не за что, – говорю я, понимая, что дальше стоять тут глупо. Быстро иду к машине.

Всю дорогу домой я размышляю о странном пассажире, и не менее странной реакции моего тела. Что меня в нём так привлекло? Что это я так возбудилась? Лето? Игра гормонов? У меня полгода не было секса? Так у меня его не было и вчера, и неделю назад – я же не кидалась на первого встречного! А перед летом была весна, вот где всплеск гормонов должен быть. Но что-то раньше они не плескались!

Так почему же этот странный громила с глазами кота из второй части Шрека на меня так повлиял? Наверное, именно такой тип мужчин мне подходит. Ну, слава Богу, знаю теперь, что искать и на что обращать внимание. Только где же его найти, похожего на этого странного типа?

Стоп! Я уже третий раз называю его странным. Профессиональное чутьё подсказывает, что в нём что-то не так. Да всё не так! Он так же странно смотрится рядом с кроликами, как и со своей «семёркой». Если бы я не видела своими глазами, ни за что бы не поверила, что он простой предприниматель средней руки, как он сказал. Но зачем ему врать? Кто я такая, просто шофёр такси, зачем водить меня за нос? Допустим, он говорил правду…

Точно! Он говорил правду, он действительно предприниматель, но на данный момент у него проблемы. Не будет же он девушке рассказывать о своих проблемах, а похвалиться, чем занимается, хотелось. Как же я раньше не вспомнила! Звонок! Ему нужно две недели! На него кто-то наезжает с требованием денег. Видимо, дела у него шли хорошо, он начал ремонтировать двор и дом, может, у него была другая машина (ну не могу я «жигули» считать за машину!), а потом что-то случилось, он разоряется, продаёт машину, останавливает ремонт, занимает денег… Дела не налаживаются, но кто-то требует возврата долга.

Это объяснение мне кажется логичным. Но что-то ещё цепляется в голове, что-то я упустила, и оно не даёт покоя. Ах, да! Одежда! Ещё в самом начале я заметила, что на нём одежда, хоть и изрядно поношенная, но известных брендов. Джинсы ARMANI, футболка от Cavalli. Я не приверженец брендовой одежды, но со мной в универе учится золотая молодёжь, у которых с языка не сходит: Gucci, Pinco, Love Moscmino, Calvin Klein, Versace, а надевать они могут только то, что подтверждает их отношение к сливкам общества. Неувязочка! Остатки былой роскоши, как и «блэкберри»? Но зачем предпринимателю покупать дорогую одежду, ладно телефон, может, он для работы нужен? Но одежда!

Ох, как же я забыла! Second hand. Где ещё можно купить недорого одежду известных брендов? Я сама иногда туда захожу. Правда, никогда не видела в таких магазинах подобных мужчин. Но, может, ему одежду покупает женщина? От этой мысли у меня что-то кольнуло внутри. Что это? Я не хочу, чтобы у него была женщина? Но такое просто невозможно. Ему не двадцать лет, хотя кольца я не заметила. И почему тогда эта женщина не могла покормить вечером кроликов, что ему пришлось так спешить? Точно! Когда у него начались проблемы, она его бросила. Ах ты, сучка! Как ты могла! Я бы так не поступила.

Таким образом, когда я подъехала к дому, мне показалось, я разобралась и с собой, и с ним, и даже с его женщинами!

С чувством исполненного долга и какого-то облегчения иду в квартиру. Отец дома, смотрит телевизор.

– Привет! Как прошёл день? Много было заказов? – не отрываясь от любимого канала, спрашивает он.

– Несколько по городу, один дальний. Всё нормально. Ты ужинал?

– Да. В микроволновке блинчики, иди, поешь.

– Позже, – обмен любезностями окончен, я могу идти в свою комнату.

С отцом у нас дружеские отношения. Не дружба, не духовная связь, а именно отношения. Они установились несколько лет назад, когда закончился мой подростковый нигилизм. Я не вмешиваюсь в его жизнь, он позволяет мне поступать по своему усмотрению. Впрочем, я никогда не злоупотребляла свободой, которую он мне предоставлял. Была благодарна за наше ненавязчивое сосуществование на общей территории, за поддержку и понимание с его стороны моих начинаний и увлечений.

Я быстро ужинаю остывшими блинчиками. Мы с отцом готовим по очереди и как-то одинаково. Как иначе, у меня его школа.

Потом забиваюсь в свою комнату. В голове кавардак, в душе смятение. Мне хочется навести там порядок, разложить всё по полочкам, но никак не получается. Пытаюсь заглушить мысли музыкой. Включаю стереосистему, там диск Димы Билана. Фу! Не хочу слушать, он не гармонирует с моим настроением. Не зная, чего хочу, всовываю сборник «В дорогу», машинально листаю дорожки, даже не вслушиваясь. Вдруг мой слух режет голос, так похожий на тот, что не выходит из головы. Я отдёргиваю руку от музыкального центра и прижимаю к груди, чтобы унять бешено бьющееся сердце. Пытаюсь на коробке отыскать имя исполнителя. Это Алексей Брянцев поёт об обречённой любви: «Ты просто замужем, а я женат уже. А сердце по ночам стучит и просит перемен!»

Нет, я не могу это сейчас слушать, хоть это и единственная песня, которую не хочется переключать. Уж лучше Дима Билан. Он поможет забыть, успокоиться, вернуться в нормальное русло, он напоминает мне Антона. Я выключаю музыку, сижу в тишине. Наконец она и снаружи и внутри. Вдруг в эту тишину вторгается телефонный звонок. Антон! Лёгок на помине!

– Привет, солнышко, – слышу его сладкий голос.

– У меня есть имя! – в сотый, а может, в тысячный раз, напоминаю ему я, но он в сотый, а может, тысячный, не слышит.

– Я соскучился! Как прошёл день?

– Нормально, – пытаюсь дать понять, что не настроена на разговор, но от него так просто не отвяжешься.

– Я говорил, что с начала лета устроился на работу, а тут недавно мне такое обалденное предложение сделали…

– Я рада за тебя, – перебиваю его, но Антона не так-то легко сбить с толку.

– Тут недалеко открылась выставка современного искусства, может, сходим вместе, ты как, родная?

– Антон, ты же знаешь, я не любитель выставок.

– Но когда-то мы же ходили! – его голос переходит в жалобное нытьё, что мне больше всего не нравится.

– Это было давно и неправда.

– Ну, ладно… Да! Что я звоню. В среду Ирка приглашала нас на день рождения.

– Антон, нас уже давно нет! Она приглашала тебя, а если хочет видеть меня, она мне сама позвонит.

– А она ещё не звонила?

– Нет.

– Я ей напомню, а то как-то нехорошо: меня пригласила, а тебя нет.

– Не нужно ей ничего напоминать, ты лучше себе напомни: мы расстались!

– Зая, но мы же договорились остаться друзьями! Ты мне обещала! Я не могу так сразу! Мне плохо, если я тебя долго не вижу и не слышу!

– Уже полгода прошло, пора привыкнуть.

– Ну, не обижайся. Но мы ведь друзья? Да? Зайчик, скажи, что мы ещё друзья!

– Да, Антон, мы друзья! Пока.

Ух, как же он меня достал! И что я когда-то в нём находила? В принципе, ничего не находила, потому что ничего не искала. Он стал для меня первым, как и я для него (по крайне мере он так всегда говорил). Мы ровесники, начали встречаться на первом курсе. Было весело и удобно. У меня есть парень, как и у всех. Круто! Потом эти отношения стали меня тяготить, даже раздражать. Но от него не так-то просто оказалось отделаться. Угрожая мне тем, что не переживёт резкого разрыва, он добился продолжения «просто дружеских» связей, явно надеясь вернуть любовные. Но мне это не нужно было полгода назад, когда я наконец-то приняла твёрдое решение порвать с ним, ни, тем более, сейчас, когда поняла, какой мужчина мне действительно нужен. И Антон под этот тип определённо никак не подходит.

К концу недели я наконец обретаю покой и прихожу в себя. Я уже не провожаю взглядом каждую подержанную семёрку синего цвета, пытаясь разглядеть водителя. Я купила диск песен Алексея Брянцева, и спокойно могу слышать этот голос. Песни его раньше я, может, и слышала, но пропускала мимо ушей, а имя вообще не знала. Теперь он мой любимый исполнитель, особенно красиво его голос звучит в дуэте с Ириной Круг.

Ирка так и не пригласила меня на день рождения. Я не очень расстроилась. Мы не подруги, просто общаемся, как сокурсницы. Ну почему Антон такой упёртый? Зациклился на своей первой любви, то бишь на мне, а рядом такая девочка пытается его привлечь. Надо его как-то подтолкнуть к этой Ирине.

Анализируя произошедшее со мной, я делаю вывод, что мой личный ангел-хранитель показал мне этого мужчину, чтобы я перестала комплексовать из-за разрыва с Антоном. Такие, как Антон, не для меня. И теперь я чётко знаю, какие для меня. Где только найти?

Звонок

Пятница. Вечер. Закончилась трудная неделя. Я работала почти без выходных. На каникулах все мои знакомые подрабатывают. У меня с поисками работы проблем никогда не было, при любой возможности или необходимости я выходила вместо отца. Но на этой неделе мало того, что я должна отрабатывать свою смену, два раза отца просили остаться в гараже, чтобы реанимировать «волгу» Станислава Семёновича, 99 года выпуска. Так что всю неделю пришлось пахать за себя и за того парня.

Я передаю ключи от рабочей «волги» сменщику и иду на стоянку к домашней «волге». Предвкушаю тихий вечер в любимом халате с книжкой. Ищу в сумочке ключи от домашней любимицы. В этот момент звонит служебный телефон. Я хватаю его вместе с ключами, чтобы нажать отбой. Моё рабочее время закончилось, пусть звонят по первому номеру в диспетчерскую. Держа в руке и ключи, и телефон, я по ошибке нажимаю соединение. Ладно, сейчас объясню, по какому номеру перезвонить, подношу телефон к уху:

– Да! Вы не могли бы…

Меня перебивает голос, от которого мурашки бегут по телу, и останавливается дыхание.

– Это аптека?

У меня вырывается нечленораздельное мычание, которое на том конце расценивается за утверждение.

– В вашей визитке написано, доставка лекарств на дом. Я могу сделать заказ? И как быстро вы его выполните, чтобы не успеть помереть?

Я чувствую его тяжёлое дыхание, он делает паузы между словами. Понимаю, что лекарство нужно ему.

– Что у вас случилось? – пищу я, так как голос напрочь отказывается слушать, впрочем, как и мозги, раз я до сих пор не объяснила, что он ошибся номером.

– Нужно что-нибудь жаропонижающее, что угодно, лишь бы помогло сбить температуру. Записывайте адрес.

Он диктует адрес, который я и так знаю, и разъединяется на полуслове. Такое впечатление, что оборвало связь, но моё мышление рисует другую картину: ему плохо, он теряет сознание, падает, лежит на полу, сжимая телефон, в надежде на мою помощь. Перезвонить и объяснить я отметаю сразу. Неизвестно, дозвонится ли он до аптеки, и выполнят ли они заказ. Уж я-то точно выполню. Ясно, что он звонил не в московскую аптеку, у них там есть и поближе, но постараюсь доехать как можно быстрее, чтобы не дать, как он выразился «успеть помереть».

«Не подведи, любимая», – говорю я «волге» и поворачиваю ключ зажигания. По ходу соображаю, у какой аптеки удобно притормозить, чтобы не тратить время на парковку. Набираю целый арсенал жаропонижающих средств, начиная от таблеток и заканчивая инъекциями. Что нужно больному мужчине, я знаю. Раз-два в год папа даёт мне возможность попрактиковаться. Мне теперь кажется, что все мужчины, заболев, должны превращаться в маленьких капризных детей.

Я, конечно, фанатка такси, но не любитель скорости, как Даниэль из фильма «Такси». Я всегда соблюдаю скоростной режим, помню все правила, не нарушаю знаки. Папина школа! Иначе не видать бы мне езды на автомобиле, пока не куплю собственный. Но сейчас я выжимаю из старенькой «волги» всё, что могу. Через час останавливаюсь возле знакомых ворот.

Десять вечера. Я не вижу, чтобы в доме горел свет. Меня обдаёт холодным потом. Первая мысль: я приехала поздно, вторая: зачем я вообще сюда приехала!

Отметаю все мысли, вхожу в калитку, она не заперта. Поднимаюсь на крыльцо, недолго стучу в дверь, толкаю. Дверь в дом тоже открыта. Вхожу в тёмную прихожую. В нос бьёт неприятный запах сырости, пыли, гнилого дерева и вообще какой-то старости. Ясно, дом же не новый. Я каждое лето, до двенадцати лет, жила в похожем у бабушки в деревне под Воронежем.

На ощупь нахожу ручку второй двери, ведущей в дом. Уже не стучу, приоткрываю и зову: