Никогда не говори мне «нет». Книга 1 Чурикова Лариса

– Это твоё право. Я компенсирую тебе все траты на бензин, некоторые детали твоей… одежды, а также моральный ущерб, и мы просто расстаёмся.

– Оставь себе на моральный ущерб! – злюсь я, понимая, что если откажусь, продолжения не будет.

– Лина, мне почти сорок. Кстати, учти это, когда будешь думать. Я не романтик по натуре. Ухаживать за тобой у меня нет времени, сил, средств, да и желания тоже. На девушку для простого занятия сексом ты не тянешь. Так что либо всё серьёзно, либо никак. Для этого мы и попробуем пожить эту неделю вместе. Ты можешь уйти в любой момент, результат будет тот же: ты забываешь обо мне, я о тебе. Одно я скажу определённо: я очень постараюсь тебя не обижать, но притворяться не буду. Ты увидишь меня таким, какой я есть, впрочем, ты уже многое, наверное, видела. То же ожидаю и от тебя: не притворяться.

– А ты? Если ты рассмотришь меня раньше и передумаешь до конца недели? Ты меня выгонишь… или попросишь уйти?

– Нет. Выдержать с тобой неделю, я думаю, меня хватит, не переживай. В следующий понедельник, не раньше, я скажу тебе своё решение, а до этого буду примерным мужем. В разумных пределах, конечно.

Ошеломлённая его предложением, я безмолвно сижу за столом. Даже не замечаю, как он выходит. С удивлением смотрю, когда он протягивает мои джинсы, трусы и кофточку. Всё постирано, высохло и пахнет кондиционером.

– Я не гоню тебя, но уже поздно, тебе нужно добраться домой минимум за зубной щёткой. И предупредить отца, конечно.

– Да, – машинально встаю, хватаю одежду, иду в спальню, чтобы переодеться.

Он провожает меня до машины. Дождь, наконец, перестал. Не касается, не целует, как будто между нами ничего не было. Или не будет… Не знаю, я ещё ничего не решила.

– Надеюсь, в понедельник увидимся, – говорит он, не улыбаясь, словно я его деловой партнёр. Закрывает дверцу «волги». Я не успеваю завести машину, как он уходит. А что я хотела? Вздохи, долгие взгляды не прощанье, эсэмэску вслед: «Я уже скучаю!», а потом бессмысленный разговор на полночи, как именно он скучает. Этого добра мне с лихвой хватило с Антоном. Ты же хотела другого? Получай и распишись, – усмехаясь, говорит мой ангел-хранитель.

Добираюсь домой на автопилоте. Всё внимание на дорогу, на рекламные щиты, на авторадио. Только не думать! Как только выезжаю из его дыры и появляется связь, звоню отцу. Сообщаю, что всё в порядке, еду домой, машину поставлю во дворе. Он работает в ночную смену. Меня это радует. У меня ночь впереди, чтобы сообразить, как ему сказать. Сказать что? Я же ещё не решила! Или решила? Да чего я так боюсь? Не думать, не думать!!!

К десяти вечера добираюсь домой. Дом, любимый дом! Точнее, квартира. Никогда не жила в доме. Теперь поживёшь! – ехидно шепчет подсознание.

Я захожу в свою комнату, усаживаюсь на кровать, позволяю себе погрузиться в проблему. В принципе, какая проблема? Я всю сознательную жизнь живу с мужчиной, и знаю, примерно, что требуется от женщины-хозяйки: уборка, готовка, стирка.

Но, мне кажется, в этом плане Максим неплохо справляется и сам. В доме чисто, стирать и готовить умеет. Зачем я ему тогда? Чего он от меня хочет? Он ведь понимал, что я согласилась бы с ним иногда встречаться ради приятного времяпровождения. Но ему это не нужно. А что ему нужно? Вот это меня и терзает. Какие качества жены он хочет во мне разглядеть? А вдруг у меня их нет? Вдруг я не оправдаю его надежды? Да и хочу ли я вообще этого? Хотя бы на этот вопрос всплывает чёткий ответ: Да! Хочу!

Я чувствую, что должна прыгать на одной ножке и кричать: «Ура! Султан назвал меня любимой женой!» Ты желала этого, что раздумывать. Но что-то мне не хочется хлопать в ладоши и радоваться. Так, всё, хватит! Двенадцать ночи, а я сижу в одежде на постели и не могу решить. Утром всё станет ясно, а сейчас – не думать и спать!

Хочу отвлечься, раздеваясь, включаю музыкальный центр. Там диск Брянцева. Его я слушала всю прошлую неделю. Он поёт о волчьей стае. Раньше я пропускала эту песню мимо ушей, мне больше нравились его лирические диалоги с Ириной Круг. А тут просто резануло голосом, похожим на голос Максима: «У нас здесь волчий интерес».

Если мой ангел таким образом подсказывает, то этот ответ мне не очень нравится, хотя он всё ставит на места и делает понятной мою нерешительность. Я его боюсь! Я чувствую в нём скрытую угрозу. Я не до конца его понимаю. Но я его хочу, меня к нему тянет, как мотылька на огонь. Значит, нужно попробовать, иначе всю жизнь буду мучиться тем, что не согласилась и, быть может, что-то упустила. Не загрызёт же он меня, в конце концов.

Я с трудом засыпаю этой ночью. Голова гудит от мыслей. Мне снится большой серый волк, от которого я бегу по заснеженному лесу, тяжело передвигая ноги в глубоком снегу, перелезая через коряги. Мне не хватает воздуха, а ветки постоянно цепляют за одежду и задерживают. И когда я понимаю: всё, больше бежать не могу, я падаю в снег и лежу в ожидании боли. А волк ложится рядом со мной, и я согреваю замёрзшие руки, запустив их в его шерсть.

Сон настолько яркий, что, проснувшись утром, удивляюсь, что обнимаю одеяло, а не мягкую волчью шкуру.

Отец уже вернулся со смены. Он на кухне, добывает еду. Выхожу к нему. Наливаю кофе в чашку и сижу, обнимая её, словно руки после сна не отогрелись.

– Как вчера всё прошло? Ты спасла его? – вдруг спрашивает отец с хитрой улыбкой.

– Да, – механически отвечаю я, соображая, как построить разговор.

– Значит, всё-таки это был он?

– Да, – снова не нахожу слов.

– Надеюсь, он стоит того.

– Да.

– Детёныш, у тебя всё в порядке?

Я вздрагиваю. Когда отец меня так называет, он показывает, что хочет доверия.

– Па, ты понимаешь, этот человек, это парень…

– Я уже понял.

– Он хочет, чтобы мы некоторое время пожили у него вместе. Точнее, попробовали пожить совместно неделю, чтобы лучше узнать друг друга.

Наконец, я произнесла самое трудное!

– Чтобы лучше узнать? Значит, ты его знаешь не очень хорошо?

– Ну да, мы познакомились неделю назад (и это сущая правда), он замечательный, он мне очень нравится, он…

– А как же Антон?

– Я же говорила тебе, мы уже полгода как расстались с Антоном.

– Я думал, это обычная затянувшаяся ссора влюблённых и у вас со временем всё наладится. Он иногда мне звонит, интересуется, как ты. Как я понял, он настроен на продолжение отношений.

– Да знаю я, но он мне не нравится, я не хочу с ним никаких отношений.

– Ты дружишь с Антоном четыре года и не хочешь никаких отношений, а с этим… как его зовут, кстати?

– Максим.

– А с Максимом хочешь, хотя знаешь всего лишь неделю.

– Ты всё правильно понял.

– И где он живёт? Куда я должен буду приехать потом, чтобы забрать твой хладный труп?

– Па!

– Да, неудачно пошутил. Но всё же, ты будешь далеко от меня?

– Не близко. Он живёт в деревне, где-то сто километров от Москвы.

– В деревне? Детёныш, ты хочешь пожить в деревне?! Ты что, забыла, как реагировала на деревню? Да мы же каждое лето чуть ли не с боем отправляли тебе к бабке. Для тебя деревня – что-то вроде фильма ужасов, она населена монстрами в виде коров, индюков, гусей и другой живности, включая пауков, пчёл и комаров! И все эти чудовища постоянно на тебя нападали.

– Папа, мне тогда было десять лет. Я, кажется, повзрослела.

– Кто бы спорил.

– Значит, ты будешь возражать.

– Лина, тебе скоро двадцать пять, у меня в этом возрасте уже была ты. И если бы мои родители тогда пытались мне что-то возразить, я всё равно не послушал бы. Я только хочу, чтобы ты была осторожна. Не позволяй обижать себя.

– Ты же знаешь, я могу за себя постоять.

– Ты там хотя бы на ферме не будешь работать?

– Папа, клянусь, я не буду делать то, чего не захочу.

– Надеюсь. Но всё же не пропадай, и сообщай, как там у тебя.

– Я не пропадаю, правда, связь там плохая, точнее, её нет. Но я буду так же приезжать на работу. Единственное, я прошу завтра выйти за меня. С понедельника у нас до… Мы договорились, что завтра я приеду. В ночную смену я, конечно, выхожу, ты же не можешь работать и день и ночь.

– Разберёмся. Я ещё должен тебе смены за машину Семёныча. Если что, его напрягу. Но, как я понял, ты уедешь на нашей «волге», а мы с Семёнычем договорились в среду ехать на рыбалку.

– Поезжай. Я вернусь в Москву во вторник вечером. Тогда и оставлю тебе машину.

– А как сама будешь добираться?

– Разберусь.

– Познакомишь с ним как-нибудь?

– Обязательно. Я тебя люблю!

– Я тебя тоже, детёныш!

Не устаю благодарить свою мамашу за то, что подобрала мне такого замечательного отца. Это единственное, за что её хочется благодарить.

Иду в комнату собираться. Теряюсь в том, какие вещи нужно взять. Создаётся впечатление, что я иду в турпоход с ночёвкой: удобная обувь, спортивные брюки, шорты, джинсы, купальник, футболки, ветровка, толстовка. Единственное отличие от похода: кидаю в дорожную сумку самое лучшее бельё и короткий шёлковый халатик. Всё! Готова! Мыслями я уже в деревне. Что меня ждёт? Неизвестность терзает.

Иду на кухню, готовлю для отца обед. Сегодня, вообще-то, моя очередь. Несмотря на грандиозный замысел: первое, второе и даже выпечка – управляюсь час за три. Что дальше? Идти к себе в комнату и продолжать терзаться? Нет, не хочу! А чего я жду? Еду сегодня. Эта мысль поднимает во мне такую волну энергии. Закидываю в сумку последние мелочи.

Иду в комнату отца. Он ещё отдыхает после ночной смены. Целую его в щёку, он открывает глаза.

– Я уехала. Пока.

– Я думал, ты едешь завтра.

– Решила сегодня.

– Береги себя! – говорит он привычную фразу.

Еду всю дорогу в какой-то эйфории. Это от того, что мучительное решение принято, и не нужно больше раздумывать. Но чем ближе к нему, тем больше сомнений. По деревне ползу на второй скорости, пытаясь оттянуть момент и дать себе время ещё раз всё обдумать. Думать не получается. В голове шум, в груди страх. Хорошо ещё хоть руки-ноги слушаются. Хотя, кто его знает!

Паркуюсь возле подъезда к гаражу, моя машина будет здесь стоять долго, надо, чтобы никому не мешала. Сижу, обхватив руль, тупо смотрю на железные ворота. Внутри паника. Зачем я приехала сюда? Что он подумает? Он ждёт меня завтра. А вдруг он вообще передумал, а всё, что говорил тогда, было последствием болезни?

Стук в боковое стекло действует как внезапный взрыв. Я подпрыгиваю на сиденье, озираюсь по сторонам. Он стоит возле машины. Открываю дверь, пытаюсь выбраться, неловко путаясь в ремнях безопасности. Он за мной наблюдает, я это чувствую, хотя не смотрю в его сторону. Но от этого не легче: руки и ноги отказываются адекватно воспринимать приказы мозга.

Наконец ремень безопасности меня отпускает. Ноги, цепляясь за педаль муфты, потом за порожек, но всё же благополучно оказались на земле. Дверца, хоть и не с первого раза, закрыта. Я стою возле машины, он в двух шагах от меня. В резиновых сапогах, в одежде, грязной до невозможного. До невозможного сексуальный. Я чувствую, что меня словно ударяет током, а в животе сжимаются мышцы, о которых я раньше и не подозревала.

– Привет, – говорит он. – Ты с вещами или всего лишь сказать «нет»?

– Сумка на заднем сиденье, – я пытаюсь открыть заднюю дверь, несколько раз дёргаю, пока не понимаю, что она заперта.

Он открывает защёлку, достаёт сумку и идёт с ней к воротам. Я всё так же стою возле машины. На полпути он оборачивается и молча ждёт, пока я решусь подойти.

– Волнуешься? – спрашивает, когда я подхожу к нему. Я киваю головой. – Не пугайся, детка, заходи.

Он легонько подталкивает меня в спину, и я ступаю через калитку. Итак, первый шаг сделан. Теперь будь что будет!

В коридоре возвращает мне сумку.

– Располагайся в моей спальне. В шкафу, думаю, места и для твоих вещей хватит. Я в ванну.

Он скрывается за дверью, там ванная комната, а я иду дальше в дом. Здесь всё так же, как в прошлый раз. Почему-то мне кажется, что с момента моего последнего пребывания прошла целая вечность.

Захожу в спальню. Она узкая и длинная. В ней только кровать, шкаф и письменный стол у окна. Ставлю сумку на пол, сажусь на краешек кровати. Не знаю, что мне делать. А главное, шепчет подсознание, что я здесь делаю!

Он появляется мокрый после душа, в полотенце на бёдрах. Умопомрачительное зрелище! Подходит к шкафу, достаёт джинсы, трусы, футболку, потом замирает, смотрит на мою сумку, на меня, скукоженную на уголке кровати. Садится передо мной на корточки, руки на моей талии.

– Эй! Всё в порядке! Не бойся! – доносится его бархатный голос сквозь туман сознания, и волшебным образом этот туман прогоняет. Я робко кладу руки на его голые плечи. Он смотрит мне в глаза. Я в них тону. Я вдыхаю его волнующий запах, и всё вместе действует на меня невообразимо. Я вдруг понимаю, что я дома. Точнее, что мой дом там, где он. Всё так естественно, легко и просто, когда он вот так смотрит на меня, а я вдыхаю его аромат. Я судорожно обнимаю его, и вот мы уже целуемся, стоя рядом с кроватью. Я снова не замечаю, как оказываюсь на кровати, под ним и без одежды. Надеюсь, в этот раз все детали моего белья целы.

Он напорист и нежен. Он берёт меня всю, но и отдаётся сам. Кажется, он не задумывается, как доставить мне удовольствие, но затрагивает те точки, о которых я даже не подозревала – и я получаю всё, о чём можно мечтать. То, что я испытываю, настолько ново для меня, настолько ошеломляет. Это несравнимо ни с чем: ни с тем, что у меня когда-то было, и уж тем более ни в одной из своих фантазий я и представить не могла, что слияние с мужчиной может быть настолько гармоничным и всепоглощающим.

Вечер. Мы ещё в постели. Уставшие и взмокшие. Я просто лежу, приводя в норму мысли и дыхание. Он, приподнявшись на локте, смотрит на меня, убирает со лба влажную прядь волос. Такой интимный жест. Я снова хочу его. Неужели мне было мало?

– Я не ожидал, что ты приедешь сегодня, – тихо говорит он.

– Я подумала: раз действие договора начинается в понедельник, я должна заранее получить инструкции, изучить правила, познакомиться с обстановкой.

Он смеётся:

– Главное правило – никаких правил. Основная инструкция: будь собой. Ну и… пошли знакомиться с обстановкой.

Он садится на край кровати, ко мне спиной, тянется за трусами и джинсами. Я снова вижу его изуродованную спину. Касаюсь рукой лопаток.

Он дёргается, словно я его ударила.

– Не надо! – глухо говорит он.

– Тебе больно? – удивляюсь я.

– Нет, но всё равно, не трогай.

– Почему? Я хочу…

– Потом, – резко перебивает меня, встаёт с постели и быстро надевает футболку. Как всегда, она обтягивает его, как вторая кожа. Мне это нравится.

– Жду на кухне, – говорит он мне и выходит из комнаты.

Я выбираюсь из постели, поправляю шёлковое покрывало, которое мы не удосужились снять, одеваюсь и иду на кухню. Он гремит посудой.

– На ужин молодой картофель с курицей, – сообщает он, ставя на стол две тарелки.

– Ты же обещал познакомить с обстановкой.

– Время ужина. Остальное подождёт.

Мы сидим за столом. Он вкусно готовит! По крайне мере я надеюсь, что это готовил он, так как следов других людей в доме не наблюдается.

– Максим, что я должна делать? – задаю я мучающий меня вопрос.

– В каком смысле? – он удивлён.

– Я буду здесь жить неделю. Что я должна делать?

– Я же не на работу тебя нанимаю. Делай, что хочешь, что считаешь нужным. Представь, что ты дома. Я просто хочу тебя лучше узнать. Поэтому не пытайся притворяться и заставлять себя. Как у тебя, кстати, с работой?

– Завтра за меня поработает отец. А вот в ночную, это во вторник, нужно будет выйти. Да, я должна в среду вернуть отцу машину. Так что объяснишь мне потом, какие автобусы или маршрутки сюда ходят.

– Придумаем что-нибудь. Поужинала? Идём обходить владенья мои?

– Идём, – я встаю из-за стола.

Посуду собрать не успеваю, он её уже сложил в раковину. Надеюсь, доверит хотя бы помыть.

– Что же, чтобы чувствовать себя как дома, нужно этот дом знать. Ты уже многое знаешь. В спальню идём?

Я с улыбкой качаю головой.

– Правильно, спальня позже. К тому же там тебе и так всё знакомо. Гостиная. Здесь основная сложность – телевизор. Вот пульт. Тарелка примерно на сто пятьдесят каналов, не знаю точно, смотрю редко и не все. Стенка забита разным барахлом. Вряд ли тебе в ней что-то понадобится. Даже я редко к ней подхожу. Выкинуть бы её со всем содержимым, да дед не даёт.

– Дед?

– Да, теперь основное. Я здесь живу не один, а с дедом. Но сейчас его нет, я его в санаторий отправил подлечиться. Вернётся дней через десять. Если ещё будешь со мной, познакомитесь.

Он ведёт меня за руку через кухню к закрытой двери, ведущей в другую комнату.

Максим открывает дверь в спальню деда. Такое впечатление, что там мебель не менялась с пятидесятых годов прошлого века. Железная кровать на сетке, огромный, скорее всего самодельный, шкаф, массивный стол, заваленный журналами и книгами. Книжная полка из досок, покрашенных синей краской, прогибающаяся под грузом литературы. Стул, обтянутый дерматином, прибитым гвоздиками с резными крупными шляпками. В комнате витает запах старости.

– Дед ужасный консерватор. Что-то поменять для него – неразрешимая проблема. Трогать в этом кабинете ничего нельзя, а вот пыль вытереть не мешало бы. Ты не представляешь, чего мне стоило поменять кухню и переделать ванну. Дед считает, что всё, что было сделано раньше, намного лучше и экологичнее, и ничего менять не хочет.

Я улыбаюсь, представляя упрямого старика, который борется с внуком за каждую вещь, приобретённую ещё в прошлом веке.

– Кухню показывать? Или ты уже всё в ней знаешь?

– У меня была возможность познакомиться с твоей кухней. Кстати, прекрасно расположена, всё под рукой.

– Я старался. Идём дальше.

Мы выходим в коридор.

– Налево ванная комната. Туда идём?

– Нет, там всё тоже понятно. У тебя стиральная машина такая же, как и у меня. А душевой кабиной потом научишь пользоваться.

– Хорошо. Направо – склад ненужных вещей, здесь был чулан. Никак не отвоюю у деда эту территорию под полезную площадь, потому что там хранится чертовски нужное и ценное.

Он открывает дверь, и я вижу тёмную комнату, захламлённую какими-то чемоданами, книгами, одеждой, из-под которой выглядывает старый телевизор, холодильник, велосипед.

– Туда лучше не лезть, потеряться можно, – Максим улыбается и закрывает дверь.

Я чувствую в его голосе огромную нежность и любовь к неведомому мне деду. Мы выходим на улицу.

– А сейчас самое интересное. Моё хозяйство. Я успел до твоего приезда почистить клетки. Так что не стыдно показать.

Мы идём между двух рядов клеток. Кролики кажутся огромными, с невероятно длинными ушами. В основном серые, но есть и белые и чёрные.

– А это детский сад! – он открывает дверь одного из сараев, и я вижу на полу много маленьких крольчат.

Они разбегаются от нас врассыпную, но через некоторое время возвращаются, обнюхивают наши ноги и приступают неторопливо грызть траву, разложенную на полу. Они такие забавные! Похожи на игрушки. Максим берёт одного за длинные уши, и эта забавная игрушка вдруг превращается в монстра. Она начинает истошно пищать и отбрыкиваться невероятно мощными задними лапами.

– Пусти его, ему же больно! – ору я, стараясь перекричать крольчонка.

Макс отпускает, и тот мгновенно затихает и, как ни в чём не бывало, начинает жевать.

– Ему не больно, просто страшно, – успокаивает он меня.

Дальше в сарае ещё одна дверь. Он открывает её: там, на жёрдочках, разместились куры. Третья дверь скрывает за собой загон для козы.

– Это Машка, любимица деда, – знакомит меня Максим. Машка тянется через жерди к моим рукам. – Лакомство выпрашивает.

– А её нужно доить? – спрашиваю я, в ужасе представляя себя рядом с этим зверем.

– Вообще это дойная коза, но сейчас она не доится.

– Почему?

– Есть такой период, когда коза ждёт козлёнка, её какое-то время доить не нужно.

– Значит, у Машки скоро будет козлёнок.

– Или даже два! Боишься коз? – спрашивает он вдруг.

– Ох, у меня очень сложные отношения с домашними животными.

– Точнее отношений никаких нет, вы живёте в квартире и держите только кошку, – высказывает он предположение.

– Даже кошку не держим. Но лет до двенадцати я каждое лето проводила у бабушки в деревне, вот там-то у меня и не сложилось ничего с домашними животными. Индюки меня клевали, гуси щипали, бабушкин телёнок хотел поиграть со мной в догонялки. Даже безобидная дворовая собака умудрилась мне навредить. Я, как дама с собачкой, решила её прогулять. Привязала верёвку к ошейнику, а другой конец намотала на руку. Собака очень обрадовалась и побежала. В собаке и во мне на тот момент вес был примерно одинаковый. Итог – сбитый нос и колени, и панический страх перед любой живностью.

Максим смеётся:

– Из того, что ты назвала, к счастью, у меня никого нет. Проверим теперь, как на тебя влияют кролики, куры и коза.

Я тоже смеюсь, но несколько нервным смехом. Он обнимает меня за плечи и ведёт дальше. В дальнем конце двора ещё одна калитка. Открывает её. Мы попадаем в сад, который постепенно переходит в огород со стройными грядками.

– А вот эта часть сельского хозяйства не бодает, не кусает, но тоже заставляет изрядно попотеть, когда борешься с сорняками. Но зато свой картофель, лук, морковь. Очень много ягод в этом году. Только успевай собирать. Кстати, нужно что-то делать с клубникой. Яблоки и груши тоже будут.

– Довольно трудно быть хозяином таких владений! – говорю я.

– Справляюсь, – с гордостью заявляет он. – А если становится очень тяжело, вот баня, – показывает он мне на небольшое деревянное строение в углу сада. – Там можно отдохнуть и расслабиться. Ты любишь баню?

– Не знаю, никогда в ней не была.

– Могу устроить.

– Нет, пока не хочется, не представляю, как можно в такую жару мыться в горячей бане, вот от бассейна или реки я бы не отказалась.

Перед тем, как лечь спать, он мне заявляет:

– Если хочешь, мы можем спать раздельно.

– Почему? – в моём голосе столько разочарования, что он смеётся.

– Иногда во сне я очень буйно себя веду. Женщины долго не выдерживали со мной в кровати, через некоторое время все сбегали.

– Я не отношусь ко всем женщинам. К тому же я знаю проверенное средство, как тебя успокоить.

– Какое? – удивляется он.

Я подхожу, становлюсь на цыпочки и целую его губы.

– Прошлый раз помогло.

– Да, ты не относишься ко всем женщинам, – загадочно говорит он.

Я воспринимаю это как разрешение спать вместе, и ныряю под одеяло в его кровать.