Револьвер для адвоката Коннелли Майкл
– Скажи тому, кто тебя отправил, как адвокат адвокату, что повестка не тот способ…
Я замолчал, читая имя адвоката, который выписал повестку.
– Сильвестр Фулгони?
– Ага. А вернее, фирма, которая попросила его немного «пооспариваться» в этом процессе.
Валенсуэла рассмеялся, довольный своим остроумным ответом. А я задумался кое о чем другом. Сильвестр Фулгони в прошлом был серьезной занозой, если говорить о его юридической практике. Но то, что он отправил мне повестку для дачи показаний под присягой, было довольно необычно. Я знал, что его лишили права адвокатской практики, и он отбывал срок в федеральной тюрьме за уклонение от уплаты налогов. Фулгони выстроил превосходную практику, главным образом предъявляя иски полицейским органам за дела с «видимостью наличия законного права» – когда полицейские, прикрываясь значком, выходили сухими из воды. Там фигурировали разные преступления: физическая расправа, вымогательства, иногда даже убийства.
Он заработал миллионы на заключении мировых соглашений и на вердиктах присяжных и исправно платил профсоюзные взносы. А вот налогами не озаботился. В конечном счете государство, которое он так часто преследовал в судебном порядке, это заметило. Фулгони заявил, что его преследуют в судебном порядке из мести, чтобы он больше не отстаивал права людей, пострадавших от противоправных действий государственных чиновников. Однако факт есть факт: он не платил и даже не подавал налоговые декларации четыре года подряд. А в ситуации, когда присяжные – двенадцать налогоплательщиков, вердикт всегда будет «виновен». Фулгони подавал апелляции почти шесть лет, но в конце концов время вышло, и он сел в тюрьму. Это случилось всего год назад, и мне в голову закрались смутные подозрения, что он отбывал срок в федеральном исправительном учреждении в Викторвилле. Который приютил и Гектора Арранде Мойю.
– А разве Слай уже вышел? – поинтересовался я. – Он не мог так быстро получить свой билет на волю.
– Нет, это его сын. Слай-младший.
– Никогда не слышал о Сильвестре Фулгони-младшем. Более того, если мне не изменяет память, Сильвестр-старший ненамного старше меня. Младший, наверное, совсем еще кроха.
– Откуда мне знать, никогда с ним не встречался. Я имею дело с администратором. Ну, Мик, мне пора. Нужно еще разнести оставшиеся «подарочки».
Валенсуэла похлопал по сумке, висевшей через плечо, и развернулся, чтобы пойти по коридору здания суда.
– Есть что-то еще по этому делу? – спросил я, показывая повестку.
Валенсуэла насупился:
– Мик, прекрати, ты же знаешь, я не могу…
– Я отправляю кучу повесток, Вэл. Моему помощнику каждый месяц нехило перепадает деньжат. Но я должен этому человеку доверять. Улавливаешь? Он должен быть на моей стороне.
Валенсуэла верно понял, что я имею в виду, и покачал головой. Но потом, видимо, нашел выход из того угла, куда я его загнал, и с горящими глазами поманил меня пальцем:
– Мик, а ты не можешь меня выручить?
Я отошел с ним в сторонку.
– Конечно. Что нужно?
Открыв сумку, он стал просматривать лежащие там бумаги.
– Мне надо сходить в УБН и найти там их агента по имени Джеймс Марко. Ты не знаешь, где в здании федерального суда находится это управление?
– Управление по борьбе с наркотиками? Они не в одном месте сидят, их распределили по всему зданию, и еще в городе есть пара офисов.
Валенсуэла понимающе кивнул:
– Он работает в команде под названием Межведомственная группа по борьбе с картелями. Что-то вроде МГБК.
Я задумался. Об этих интригах с повесткой и обо всем остальном, что нарастало внутри меня.
– Прости, понятия не имею, где они сидят. Я могу тебе еще с чем-то помочь?
Валенсуэла опять стал копаться в сумке.
– Да. После Управления по борьбе с наркотиками надо повидаться с дамой, некой Кендалл Робертс. Живет на улице Виста-дель-Монт в районе Шерман-Оукс. Ты, случайно, не знаешь, где это?
– Нет, навскидку не скажу.
– Ну да, так и думал, что придется включать старый добрый навигатор. Ладно, увидимся, Мик.
– Хорошо, Вэл. Со следующей пачкой документов сразу звоню тебе.
Он направился по коридору. Я смотрел ему вслед, а потом подошел к одной из скамеек, которые стояли вдоль прохода. Отыскав свободное местечко и усевшись, я открыл сумку, чтобы записать имена, которые мне только что сообщил Валенсуэла. Потом достал телефон и набрал Сиско. Продиктовав имена Джеймса Марко и Кендалл Робертс, я попросил разыскать по ним все, что можно. Я упомянул, что Марко предположительно работает в правоохранительных органах, скорее всего в Управлении по борьбе с наркотиками. Сиско застонал. Люди из правоохранительных органов обычно принимают меры защиты. Уничтожается все, что только возможно: и цифровые следы, и информация из открытого доступа. Но сотрудники Управления по борьбе с наркотиками вывели это на новый уровень.
– С таким же успехом можно искать агента ЦРУ, – пожаловался Сиско.
– Давай посмотрим, что получится. Начни с Межведомственной группы по борьбе с картелями – МГБК. Кто знает, вдруг повезет.
Потом я покинул здание суда и заметил припаркованный «линкольн». Сев на заднее сиденье, я открыл было рот, чтобы велеть Эрлу ехать в «Старбакс», когда понял, что за рулем вовсе не Эрл. Я сел не в тот «линкольн».
– Извините, ошибся машиной, – сказал я.
Я вышел и позвонил Эрлу на мобильник. Он сказал, что припарковался на Бродвее, потому что сотрудник дорожной полиции выгнал его с обочины на Спринг. Пять минут я его ждал и за это время позвонил Лорне – хотел проверить, как идут дела. Она сообщила, что не произошло ничего стоящего, а я рассказал ей про повестку от Фулгони и что утром следующего вторника мне надо явиться в его кабинет в районе Сенчери-Сити. Лорне, похоже, тоже не понравилось, что Фулгони передал мне документ через Вэла. Обычно адвокаты не предъявляют друг другу повестки, достаточно телефонного звонка и профессиональной этики.
– Вот болван! – не сдержалась Лорна. – А как дела у Вэла?
– Вроде бы нормально. Обещал ему подкинуть парочку документов.
– Ты серьезно? Есть же Сиско.
– Посмотрим. Сиско терпеть не может работать судебным курьером, считает это ниже своего достоинства.
– Но он это делает, а тебе не приходится дополнительно тратиться.
– Да, ты права.
Я нажал отбой, сел в подъехавший «линкольн», и Эрл повез меня в «Старбакс».
Выйдя в сеть, я подключился к базе и ввел номер дела, который узнал из повестки. Сильвестр Фулгони-младший и в самом деле подал ходатайство «хабеас корпус» с целью отменить приговор Гектору Арранде Мойе. В обращении упоминались неправомерные действия со стороны агента Джеймса Марко из Управления по борьбе с наркотиками. Якобы перед тем, как полиция произвела арест, тайный информатор Марко пробрался в номер отеля Мойи и подбросил под матрац огнестрельное оружие. Найденное оружие позволило прокурорам увеличить обвинение, и в результате Мойа попал под возможность получения пожизненного срока в федеральной тюрьме. А после того, как его признали виновным, ему действительно вынесли пожизненный приговор.
На ходатайство не отреагировали, по крайней мере в сети информация отсутствовала. Впрочем, еще рано. Обращение Фулгони было датировано 1 апреля.
– День дурака, – сказал я самому себе.
– Вы о чем, босс? – поинтересовался Эрл.
– Да так, ничего. Просто мысли вслух.
– Хотите, я схожу и что-нибудь вам возьму?
– Спасибо. Ты хочешь выпить кофе?
– Нет, мне-то ничего не надо.
На переднем сиденье «линкольна» на полке с оборудованием был установлен принтер; бьюсь об заклад, парням из других машин такое и в голову бы не пришло. Распечатав копию обращения, я закрыл компьютер. Эрл протянул распечатку назад, и я еще раз прочитал ходатайство. Затем, облокотившись на дверь, постарался разобраться, в чем суть игры и в чем заключается моя роль.
На мой взгляд, было довольно очевидно, что тайный информатор, который постоянно упоминается в документе, – Глория Дейтон. Напрашивался банальный вывод: ее арест и мои переговоры о сделке от ее лица организованы УБН и агентом Марко. План, безусловно, отличный, но мне – как одному из его участников – нелегко это осознавать. Я постарался воскресить в памяти все подробности дела, которое свело вместе Глорию Дейтон и Гектора Арранде Мойю. Припомнил свою встречу с Глорией в Центральной женской тюрьме и ее рассказ о деталях ареста. Я сразу увидел возможность обменять информацию, которой владела Глория, на досудебное решение. Без всяких подсказок с ее стороны. Идея целиком принадлежала мне. Глория была не из тех клиентов, кто разбирается в законах. Да и с Марко я никогда в жизни не встречался и не разговаривал.
Однако пришлось признать, что Глория, следуя инструкции, сказала достаточно, чтобы внутри головы ее адвоката закрутились колесики. За последние пять месяцев я понял, что знал Глорию далеко не со всех сторон. Возможно, это стало завершающим откровением: она использовала меня как пешку в руках Управления по борьбе с наркотиками.
В нетерпении я снова набрал Сиско и спросил, есть ли успехи и что удалось накопать на людей, имена которых я ему сообщил.
– Ты сообщил их имена меньше чем полчаса назад, – возмутился Сиско. – Я понимаю, что спешка, но не за полчаса же!
– Мне нужно узнать, как идут дела. И немедленно.
– Тороплюсь, как могу. Про женщину уже кое-что есть, а вот про агента пока ноль. Похоже, этот орешек нам не по зубам.
– Ладно, что есть про женщину?
На пару минут повисла тишина – Сиско, очевидно, собирал свои заметки.
– Итак, Кендалл Робертс, – начал он. – Тридцать девять лет, живет на Виста-дель-Монт в районе Шерман-Оукс. В середине девяностых состояла на учете: занятия проституцией, преступный сговор… Стандартные обвинения для сферы эскорт-услуг. Потом, видимо, завязала – последние шесть лет никаких приводов.
Но она могла бы быть в деле, когда Глорию Дейтон знали под именем Глори Дейз. Не исключено, что Робертс и Дейтон были знакомы. Поэтому Фулгони и послал ей повестку.
– Ясно. Что еще?
– А больше ничего, – сказал Сиско. – Все, что узнал, – рассказал. Перезвонишь через часок?
– Не буду. Все равно завтра увидимся. В девять утра все в зал заседаний. Можешь передать остальным?
– Конечно. Баллокс считать?
– Да, Баллокс тоже. Нужно обмозговать последние новости.
– Хочешь построить защиту на мнимом противнике, вроде как Мойа убил Дейтон?
– Именно.
– Хорошо, в девять придем в зал заседаний.
– А тем временем разузнай, кто же таков Марко. Нам это нужно, кровь из носу.
– Стараюсь изо всех сил. Уже иду по следу.
– Просто найди этого парня.
– Тебе легко говорить. Сам что будешь делать?
Хороший вопрос. Достаточно хороший, чтобы я не сразу выдал ответ.
– Поеду в Долину, поболтаю с Кендалл Робертс.
Тут же последовали возражения со стороны Сиско:
– Стой, Микки, лучше туда поеду я. Ты не знаешь, во что можешь там вляпаться. Не знаешь, с кем эта женщина может оказаться. Задашь неверный вопрос, и будут проблемы. Давай там встретимся.
– Нет, продолжай копать на Марко. Со мной Эрл, все будет в порядке. Я не стану задавать неверных вопросов.
Сиско знал меня достаточно хорошо, чтобы понять: раз возразил – и хватит. Все равно я не поменяю своего решения.
– Ладно, – проговорил он, – тогда удачной охоты. Буду нужен – звони.
– Обязательно.
Я закрыл телефон.
– Давай, Эрл, двигай. Шерман-Оукс. И поднажми.
Эрл снял с ручника и рванул от обочины.
Машина набирала ход, а меня все больше и больше захлестывала волна адреналина. Происходило что-то новое, то, что я пока не в силах был понять. Но ничего. Я дал себе обещание, что скоро пойму все.
13
Фернандо Валенсуэла, на мой взгляд, собирался разносить свои повестки в том же порядке, в каком назвал мне имена. Здание Федерального суда Эдварда Р. Ройбола располагалось всего в паре кварталов от здания Уголовного суда. Скорее всего туда он отправится в первую очередь и попытается вручить документы Джеймсу Марко. Затем поедет в Долину, чтобы провернуть то же самое с Кендалл Робертс. До Марко добраться будет совсем не просто. Федеральные агенты из кожи вон лезут, чтобы избежать повесток. Знаю по собственному опыту. Обычно все заканчивается тем, что повестку с большой неохотой принимает начальник нужного агента.
Рассчитав, сколько времени уйдет на все эти процедуры, я думал, что смогу получить некоторое преимущество перед Вэлом. И если Робертс окажется дома, я доберусь до нее первым. Конечно, я и понятия не имел, что это мне даст. Но надеялся побеседовать в привычной и спокойной обстановке, пока она еще не узнала, что ее втянули в федеральное дело, в котором фигурирует осужденный главарь картеля.
Мне нужно было узнать о Робертс несколько больше, чем только имя. Похоже, они с Глорией Дейтон вращались в одних кругах с девяностых и по крайней мере до начала нового столетия. Информация, которую раздобыл Сиско, стала хорошим стартом; увы, она была скудна. Лучший способ завязать разговор с тем, кто имеет отношение к делу, – сообщить несколько больше, чем он знает сам. Я вышел в сеть через сотовый, погуглил Сильвестра Фулгони-младшего и набрал указанный номер. Низкий прокуренный женский голос попросил меня подождать. Мы с Эрлом уже выехали на 101 автостраду и попали в большую пробку. Я прикинул, что до Шерман-Оукс ехать еще по меньшей мере полчаса, поэтому мне не сложно было подождать и послушать льющуюся из трубки легкую мексиканскую музыку.
Я прислонился к окну и почти закрыл глаза, как вдруг прямо в ухо представился молодой мужчина:
– Говорит Сильвестр Фулгони-младший. Чем могу вам помочь, мистер Холлер?
Я выпрямился, вытащил из портфеля блокнот и положил его себе на бедро.
– Ну, для начала вы могли бы поведать, зачем послали мне сегодня повестку. Полагаю, вы недавно в профессии, мистер Фулгони, и не понимаете, что все это лишнее. Нужно было просто позвонить. Профессиональный этикет, знаете ли. Адвокаты не обрушиваются с повестками на своих коллег – уж тем более не перед зрителями в здании суда.
Возникла пауза, за которой последовало извинение:
– Мне очень жаль, я несколько в замешательстве, мистер Холлер. Вы правы, я начинающий адвокат, и если я обошелся с вами некорректно, то приношу свои извинения.
– Извинения принимаются. Называйте меня просто Майкл. Почему бы вам не рассказать мне? Речь ведь идет о Гекторе Арранде Мойе? Я не слышал этого имени уже лет семь-восемь.
– Да, мистер Мойа давно не на свободе, и мы пытаемся исправить эту ситуацию. У вас была возможность взглянуть на дело, о котором говорится в повестке?
– Мистер Фулгони, у меня едва хватает времени, чтобы взглянуть на свои дела. И по правде говоря, мне придется сильно напрячься, чтобы выполнить обязательства, указанные в повестке. Нужно было не ставить конкретное время или хотя бы поинтересоваться, какое время удобно обеим сторонам.
– Наверняка мы сможем что-нибудь придумать, если утро вторника вам не походит. И пожалуйста, зовите меня Слай.
– Хорошо, Слай, я постараюсь. Но объясни, почему меня нужно допрашивать под присягой в отношении Гектора Мойа. Он не был моим клиентом, я не имел с ним никаких дел.
– Имел, Майкл, имел… В некотором роде именно ты упрятал его за решетку, и поэтому у тебя может оказаться ключ, который его оттуда вытащит.
На этот раз замолчал я. Мне совсем не хотелось, чтобы человек из верхушки картеля считал это правдой, даже если он надежно заперт в федеральной тюрьме.
– Погоди-ка, – наконец сказал я. – Утверждая, что я засадил вашего клиента в тюрьму, ты от меня не добьешься ни помощи, ни сотрудничества. И вообще, на каком основании ты делаешь такие возмутительные и небрежные заявления?
– Да ладно, Майкл. Восемь лет прошло, подробности известны. Ты заключил сделку, которая позволила твоей клиентке Глории Дейтон выйти сухой из воды, а федералам – без труда взять Гектора Мойю. Теперь твоя клиентка мертва, и ты имеешь полное право нам все рассказать.
Я забарабанил пальцами по подлокотнику, пытаясь найти лучший выход из положения.
– А вот интересно, – наконец проговорил я, – откуда ты узнал про Глорию Дейтон и ее дело?
– Майкл, я не намерен делиться с тобой источниками конфиденциальной информации. Но нам очень нужно получить твои свидетельские показания, ведь мы готовимся к суду. Так что буду рад увидеть тебя во вторник.
– Нет, так дело не пойдет, Младшенький.
– Прости.
– Не прощаю. Может, ты увидишь меня во вторник, а может быть, и нет. Я могу пойти сейчас в любой суд и за пять минут аннулировать твою повестку. Ясно? Поэтому, если хочешь встретиться во вторник, лучше говори. Внутреннее, личное, конфиденциальное, неприкосновенное – мне плевать. Я не даю показания под присягой просто так, наобум. Хочешь встретиться, тогда расскажи, зачем я тебе сдался.
Это его убедило, и он, запинаясь, ответил:
– Э-э… давай я тебе перезвоню по этому вопросу. Обещаю, что не заставлю ждать.
– Да уж, перезвони.
Положив трубку, я уже знал, что предпримет Слай-младший. Он хотел связаться со Слаем-старшим в Викторвилле и попросить совета. Сын явно действовал по приказу отца. Вероятно, все заварилось во дворе Викторвилля: Слай-старший подрулил к Мойа и предложил подать ходатайство «хабеас корпус». Скорее всего Слай-старший от руки написал текст ходатайства или инструкции сыну прямо в тюремной библиотеке. Возникал лишь один вопрос: откуда они узнали, что Глория Дейтон была тайным информатором по делу Мойа.
После звонка я выглянул в окно и понял, что мы почти добрались до Кауэнга-пасс. Эрл выискивал просветы в плотной массе машин и передвигался словно защитник, играющий против блокирующего игрока.
Робертс проживала недалеко от бульвара Вентура. Если вы хотите приобрести элитное жилье, которое говорило бы о вашем статусе, то целесообразнее вкладываться в недвижимость к югу от бульвара. После развода моя бывшая жена приобрела квартиру в одном квартале южнее на улице Диккенс; для нее престиж района оказался так же важен, как и цена. Я, естественно, внес свой вклад, ведь там проживала моя дочь.
Робертс поселилась существенно севернее, на участке между бульваром Вентура и автострадой Вентура, в квартальчике второго сорта, где многоквартирные дома соседствовали с частными владениями.
Окрестности Виста-дель-Монт застроены частными, а не многоквартирными домами. И я попросил Эрла остановить машину, чтобы перебраться на переднее сиденье. Для этого пришлось отключить принтер и переместить полку в багажник.
– Так, на случай, если наш приезд заметят, – пояснил я, когда сел в машину и закрыл дверцу.
– Ладно, – согласился Эрл. – Какой план?
– Надеюсь, припаркуемся перед домом, и в этой машине будем выглядеть как должностные лица.
– С кем встречаемся?
– С одной женщиной. Нужно, чтобы она рассказала, что ей известно.
– О чем?
– Сам не знаю.
Непростая задача. Как и мне, Кендалл Робертс выписали повестку по апелляции Мойи. Я не понимал, какое сам имел отношение к делу, не говоря уж о том, каким боком там замешана Робертс.
Нам повезло. Прямо перед одноэтажным домом 1950-х годов, адрес которого дал мне Сиско, располагался пожарный гидрант, и бордюр был выкрашен в красный.
– Паркуйся здесь, чтобы она увидела машину.
– Но здесь нельзя стоять.
Я полез в бардачок, вытащил знак «духовенство» и поставил его на приборную панель. Чаще всего это срабатывало. В любом случае попробовать стоило.
– Посмотрим.
Перед тем как выйти из машины, я достал бумажник, извлек из кармашка ламинированное удостоверение адвоката и всунул его в пластиковое окошечко перед правами. Потом, наскоро прикинув план дальнейших действий, мы с Эрлом поднялись наверх.
По словам Сиско, Кендалл Робертс не имела приводов с 2007 года. Интуиция подсказывала, что прежний образ жизни она оставила и скорее всего встала на путь истинный. Я надеялся использовать это себе во благо, если, конечно, в середине буднего дня Робертс окажется дома.
Когда мы подошли к квартире, я надел очки. В прошлом году в преддверии выборов мое лицо мелькало на телеэкране и сияло с рекламных щитов, разбросанных по всему городу. А я не хотел, чтобы меня здесь узнали. Решительно постучав в дверь, я сделал шаг назад, поравнявшись с Эрлом. На нем были «вайфареры» фирмы «Рэй Бан», обычный черный костюм и галстук, на мне – темно-серый костюм «Корнелиани» в тонкую полоску. Мы стояли плечом к плечу, оба в солнцезащитных очках; невольно вспомнился кинодуэт – черный парень и белый парень – из популярных фильмов, которые в лучшие времена мы с дочерью любили смотреть.
– Как назывались фильмы про двух ребят, что гонялись за пришельцами для… – прошептал я Эрлу.
Дверь отворилась. Стоявшая в проеме высокая стройная женщина выглядела чуть моложе тех тридцати девяти лет, о которых доложил Сиско. Рыжевато-каштановые волосы спадали на плечи. Макияж, насколько я мог судить, отсутствовал, да ей и не требовалось. Женщина была одета в серые тренировочные брюки и розовую футболку с надписью «Ну как, гнешься?».
– Кендалл Робертс?
– Да?
Я извлек бумажник из внутреннего кармана пальто.
– Меня зовут Холлер. Я из адвокатской коллегии Калифорнии, а это – Эрл Бриггс. Позвольте задать вам несколько вопросов относительно одного инцидента…
Щелчком открыв бумажник, я на секунду его приподнял, чтобы показать удостоверение. Логотип адвокатской коллегии – весы правосудия – выглядел довольно официально, но долго вглядываться я ей не дал, захлопнул бумажник и вернул его во внутренний карман.
Робертс покачала головой:
– Не понимаю. Я никак не… связана с адвокатами. Должно быть, какая-то ошиб…
– Вы причастны лишь косвенно, дело касается других лиц. Разрешите войти, или вы предпочли бы проехать с нами в офис и побеседовать там?
Предложив ей проехать с нами в несуществующий офис, я рисковал. Но поставил на то, что она не захочет покидать квартиру.
– С кем связано ваше дело? – поинтересовалась Робертс.
Я надеялся, что она не спросит, пока мы не зайдем в квартиру. Осечка. Я блефовал, пытаясь вести себя уверенно.
– С Глорией Дейтон. Вы могли ее знать как Глори Дейз.
– А что такое? У меня с ней ничего общего.
– Она мертва.
Робертс не удивилась. Хотя не факт, что она знала о смерти Глории; может, просто понимала: подобная жизнь часто плохо заканчивается.
– В ноябре, – продолжил я. – Ее убили, и мы стараемся разобраться, как шел процесс. Возникли вопросы к ее адвокату, этического характера. Так можно войти? Обещаю, мы ненадолго.
Она заколебалась, потом сделала шаг назад. Наконец-то мы попали внутрь. Интуиция, наверное, подсказывала ей, что не стоит впускать в дом двух незнакомцев, но не оставлять же нас снаружи, на площадке, на откуп любопытным соседям.
Я вошел в квартиру, Эрл за мной. Кендалл провела нас к кушетке, стоящей в гостиной, а сама села в кресло напротив.
– Послушайте, мне очень жаль. Но я давно не имею ничего общего с тем миром и не хочу, чтобы меня снова в это втягивали. Понятия не имею, чем занималась Глория, что там случилось с ее делом или с ней самой. Мы много лет не общались.
Я кивнул.
– Мы понимаем и пришли не для того, чтобы снова вас в это втягивать, – сказал я.
– Что-то сильно сомневаюсь.
– Извините, нам нужно задать несколько вопросов. Я постараюсь побыстрее. Давайте начнем с того, какие у вас были отношения с Глорией Дейтон. Можете говорить с нами честно и откровенно. Мы знаем о ваших приводах и знаем, что долгое время вы чисты перед законом. Мы пришли не из-за вас. Мы пришли из-за Глории.
Какое-то время Робертс молчала, пытаясь принять решение. Потом заговорила:
– Мы друг друга подменяли. Пользовались одной службой секретарей-телефонисток, и если одна из нас была занята, а другая свободна, то девочки знали, кому звонить. Нас было трое: Глори, я и Трина. Мы были похожи, и клиенты – не постоянные, конечно – ничего не замечали.
– Не подскажете фамилию Трины?
– А разве вы не знаете?
– До сих пор она не всплывала.
Робертс бросила на меня подозрительный взгляд, затем продолжила, наверное, чтобы поскорее покончить с этой беседой:
– Трина Рафферти. На своем сайте шла под именем Трина Триxxx – тройное «икс» в конце.
– А где она сейчас?
И снова оплошность.
– Откуда мне знать! – вспылила Робертс. – Вы вообще меня слушали? У меня есть работа, свое дело, своя жизнь. С той жизнью я покончила!
– Простите, простите. – Я примиряюще поднял руку. – Вы могли быть в курсе, просто общаться…
– Я ни с кем оттуда не общаюсь. Ясно? Теперь дошло?
– Да, дошло. И понимаю, что этот разговор навевает старые воспоминания.
– Именно.
– Еще раз приношу свои извинения, постараюсь покороче. Итак, вы сказали, что вас было трое, а звонки проходили через службу приема. Если звонивший просил вас, а вы были по тем или иным причинам заняты, тогда звонок поступал Глории или Трине, и наоборот. Верно?
– Верно. Вы сейчас говорите как адвокат.
– Ну, так я и есть адвокат. Ладно, следующий вопрос.
Следующий вопрос я решился задать не сразу, потому что в результате мы могли или оказаться на улице, или прийти к желаемой цели – получить нужную информацию.
– Какие у вас в то время были отношения с Гектором Арранде Мойа?
Робертс замерла, глядя на меня в упор. Сначала я решил, что она никогда не слышала это имя. Но потом увидел в ее глазах страх.
– Прошу вас покинуть мой дом, – спокойно произнесла она.
– Не понимаю. Я всего лишь…
– Выметайтесь! – Робертс вскочила. – Вы что, смерти моей хотите? Я к этому больше не причастна. Оставьте меня в покое!
Она стояла, указывая пальцем на дверь. Стал подниматься и я, понимая, что упустил свой шанс, упомянув Мойа.
– Сядьте! – произнес Эрл, обращаясь к Робертс.
Она обернулась к нему, потрясенная силой этого низкого голоса.
– Я сказал: «Сядьте», – повторил он. – Мы никуда не уйдем, пока не узнаем про Мойа. И смерти мы вам не желаем. Наоборот, пытаемся вас спасти. Поэтому сядьте и поделитесь, что вам известно.
Робертс медленно села. Я тоже – потрясенный не меньше Робертс. Я и раньше пользовался услугами Эрла, когда нужно было прикинуться следователем. Но заговорил он впервые.
– А теперь, – произнес он, когда все снова сели на свои места, – расскажите нам про Мойю.
14
Следующие двадцать минут мы слушали историю о наркотиках и проституции на улицах Лос-Анджелеса.
По словам Робертс, эти два порока на рынке элитных эскорт-услуг постоянно шли бок о бок, одно сопутствовало другому. Что увеличивало доходность каждой любовной связи больше чем в два раза.
Вот тут на сцене и появлялся Гектор Арранде Мойа. В обычной жизни он был посредником: килограммами перевозил через границу кокаин и распространял среди дилеров нижнего звена. Имел склонность к американским проституткам и, придерживая немного порошка для себя, расплачивался за любовные утехи кокаином. Так он быстро стал источником поставок для многих элитных девочек, промышляющих в Восточном Голливуде и Беверли-Хиллз.
В ходе рассказа мне стало ясно, что я знал о Глории Дейтон далеко не все. Подтвердились и предыдущие подозрения: в последней сделке, которую я заключил для нее, мною лишь умело манипулировали. Внешне я изо всех сил продолжал притворяться, что Робертс не рассказала ничего нового, но в глубине души – даже спустя восемь лет – чувствовал, что мной воспользовались, я был марионеткой.
– Как долго вы, Глори и Трина были знакомы с Гектором до его ареста? – спросил я, когда история подошла к концу.
– Наверное, несколько лет.
– Каким образом вы узнали про его арест?
– Трина позвонила: по слухам, его взяло Управление по борьбе с наркотиками.
– Больше ничего не помните?
Читать бесплатно другие книги:
