Сокровище forever! Волынская Илона

– А что мне было делать? – лихорадочным шепотом выдохнул он. – Вы не представляете, сколько тайн заключено в этом куске низкопробного золота! У древних скифов был… – Старичок сделал драматическую паузу и наконец выдохнул: – Календарь!

Мальчишки молчали, и Салям по собственной инициативе уточнил:

– Перекидной?

– Астрологический! – обиженно поправил его старичок. – В скифском году было шестнадцать месяцев, и скифы считали время индиктами – периодами по шестнадцать лет. Каждому году было присвоено имя животного! – Старичок снова поглядел на Саляма. – Понимаете? Пектораль – и есть календарь! В ней предсказания на века вперед!

– Погодите, – растерявшийся Вадька помотал головой, – Остапчуку вы говорили что-то про утку!

– Конечно! – взвился дедок. – Утка – это год, когда будут найдены Герры! – восторжествовал дедок.

– Блин, что такое Герры!? – в офисе возмутился Вадька и торопливо добавил специально для Саляма: – «Блин» не говори!

Но вместо дедка ответил «эльф» Гена:

– Герры – легендарная тайная местность, где хоронили величайших скифских царей. – Заметив устремленные на него взгляды, он пожал плечами: – Перевозка пекторали – самая большая рекламная акция нашего транспортного агентства. Мы с отцом про нее все изучили!

– Вообще-то я думал, это моя рекламная акция! – недовольно проворчал Остапчук.

– Вы не представляете, какие в тамошних курганах спрятаны сокровища! – подпрыгивая на музейной перине, тем временем восторженно вопил непрофессор.

У монитора в рабочей комнате Сева вздохнул с облегчением:

– Фу-ух! – И на Катькин вопросительный взгляд успокоенно пояснил: – Теперь все нормально! Он не считает пектораль за 150 миллионов ерундой – он просто хочет найти место, где много таких пекторалей!

– Ну узнаете вы, что Герры найдутся в год утки, и что с того? – наклоняясь к микрофону, устало поинтересовался Вадька.

– Так ведь где утка – там и карта! – возмутился всеобщей тупостью непрофессор. – Поэтому мне и нужно поработать с подлинной пекторалью – там наверняка всякие насечки, черточки… Их следует расшифровать! А эти… из Киевского музея исторических драгоценностей, где она хранится… никого даже близко не подпускают!

– Совершенно верно! – с гордостью объявил Остапчук. – Пектораль относится к так называемым «невыездным» драгоценностям, она даже в международное турне скифского золота не ездила! Наша экспозиция – первая, куда ее отпустили. Вы бы знали, чего мне это стоило! А этот гад ее украл! Разбил витрину, как малолетний хулиган!

– Витрину… – в офисе лихорадочно прошептал Вадька. Потерянная мысль вернулась и оформилась. – Витрину разбил… Но как же он ее разбил…

– Я кирпичик в кармане принес! – явно гордый своей предусмотрительностью, объявил старичок. – Такой небольшой… обломочек!

Вадька заставил Саляма повернуться к Остапчуку и укоризненно поинтересоваться:

– Вы что, не могли витрину из небьющегося полимерного сплава заказать?

– То есть как это – не мог? – возмутился Остапчук. – Я и заказал! В нее хоть из пушки стреляй – ничего не будет!

– А если кирпичом – не выдержала? – приподнял брови Салям.

Остапчук минуту помолчал – и рванул в опустевшую нишу, где еще недавно стояла витрина с пекторалью. Слышно было, как под его ногами хрустят осколки стекла, самого обычного.

Глава 13. Похищение № 3

– Что-то тут не сходится… – задумчиво пробормотал Вадька в офисе. – Помешанный на скифских сокровищах дедок с кирпичом в кармане и отключенная сигнализация… Да еще эта витрина…

– Сигнализацию и дед мог отключить, – неуверенно сказал Сева. – Он тут с начала презентации крутился. – Поглядел на дедка на экране и замолчал. Слишком очевидно было, что такой вот – не мог! – Внешность бывает обманчива, – промямлил Сева, пытаясь убедить самого себя.

– С витриной я потом разберусь! Сейчас главное – вернуть пектораль! – Вырвавшийся из ниши Остапчук снова налетел на дедка. – Где твой сообщник? Которому ты пектораль передал?

– Я не передавал! – пятясь от нависающего над ним бизнесмена, испуганно пролепетал старичок. – У меня ее отняли! Я спрятался за дверью, когда вы мимо пробежали! – Непрофессор улыбнулся, явно довольный, что всех обдурил. – А потом решил ее спрятать! Моя мама всегда прятала ценные вещи под подушкой! Я пошел прятать, и тут меня – бац! – ударили по голове, и я упал на кровать.

– Вы видели, кто вас ударил? – с неожиданным напряжением в голосе спросила поэтесса.

– Ну он был такой… весь черный… кажется, в плаще… – честно попытался припомнить дедок.

– Ах, как романтично! Какой материал для поэмы, – вздохнула Раймунда. – Ночь, черный плащ, блеск золота, алая кровь на белых кружевах…

– На кроссовках… – вдруг выдал Салям.

– При чем тут кроссовки? – удивилась Раймунда.

– Так белые они у него были! – простодушно сообщил Салям. – Тоже красиво.

– Вы что – поэт? – тоном, каким великовозрастные хулиганы спрашивают «Что, сильно умный?», вопросила Раймунда.

– Вадька, заткни Саляма, а то он сейчас наговорит! – в рабочей комнате «Белого гуся» опомнился Сева.

– Нет! – чуть не подпрыгивая на стуле, выкрикнул Вадька. – Салям у нас самый умный! – В офисе воцарилась ошеломленная тишина. Компаньоны уставились на истинного шефа агентства – даже гусь Евлампий Харлампиевич выглянул из своей корзинки. – Ну-у… Во всяком случае, самый наблюдательный. – Вадька снова схватился за мышку, по экрану в бешеном темпе замельтешили кадры. – Вот, смотрите, это тот человек в черном плаще, который в окно влез! – На экране завис отличный кадр – бегущая сквозь мрак черная фигура. Из-под полы плаща четко выглядывала пятка белой кроссовки. – А теперь тот, который из-под кровати вылез! – На экране повис второй кадр, очень похожий, но…

– Он что, кроссовки снял? – удивилась Катька.

– Или кто-то другой – черный плащ надел, – предположил Вадька, подтаскивая мышкой второй кадр поближе к первому. Стало видно, что на самом деле черные беглецы не так уж и похожи! Беглец № 2 – без кроссовок – был явно ниже… и шире… Да и плащ оказался значительно короче и усыпанный мелкими блестками.

– Вадька, ты увеличение дать можешь? – тихо попросила Катька. – На обувь!

Брат кивнул. Картинка приблизилась, и стал четко виден толстый каблук с серебряной подковкой.

– Кавалерийские сапоги, – тихо сказала Катька.

– Ничего себе! – коротко присвистнул Вадька.

– Вы, кажется, собирались какую-то книжку издавать миллионными тиражами, – повинуясь приказам из офиса, спросил Салям у Раймунды.

– Обязательно! Сперва одну, потом другую. Буду издавать великую, вечную поэзию…

– Пушкина? – поинтересовалась Светлана Вениаминовна.

– Радзивиловскую! – отрезала обиженная Раймунда. – «Кровь на кружевах» – так я назову свою следующую книгу.

– Да-да. Довольно заметные пятнышки, – кивнул Салям.

Раймунда бросила торопливый взгляд на кружевные манжеты своей белой блузы. На них действительно мелкой россыпью красовались подсохшие красные точечки… Она торопливо спрятала руки за спину:

– Это я… Это я только что! При перевязке…

– Перевязку делала Светлана Вениаминовна, вы держались в стороне. – Салям навис над Раймундой. – Когда все кинулись ловить старичка, вы вышли последней и видели, как он выскальзывает из-за двери! Где вы взяли черный плащ?

– Это моя накидка… – Уголки губ поэтессы трагически опустились. – Бархатная… Романтическая… Со стразами! Я ее надела, чтоб меня никто не узнал!

– Ну да… – безнадежно согласился Вадька, а вслед за ним и Салям. – Давайте наденем накидку со стразами, чтоб никто не узнал, подкрадемся к похитителю, который тем временем прячет украденное под подушку, и… – Он поглядел сперва на Раймунду, потом на дедка. И берутся же откуда-то идиоты! – Чем вы его хоть стукнули?

– Кирпичиком! – закраснелась Раймунда. – На полу обломок валялся. Я имела право! Это моя, моя собственная пектораль! Мне ее подарил Мозолевский!

– Слушайте, вам сколько лет? Сорок? Сорок пять? – рявкнул Остапчук.

– Какая наглость! – задохнулась Раймунда.

Но Остапчук ее не слушал.

– Когда нашли пектораль, вам было лет пять-шесть. И вы уже тогда Мозолевскому стихи читали? Про кислую любовь?

– Нет! – завизжала Раймунда. – Мы с Мозолевским встречались потом! В иных, астральных сферах! Среди звезд! Тогда он мне ее и подарил!

– Цирк уродов! – уже не заботясь, повторит его слова Салям или нет, выдохнул Вадька. – Как вы умудрились их тут собрать? – с упреком обратился он к Остапчуку. – Боялись, что скучать будете на презентации, вот и наприглашали психов?

– Да что я – сам псих, по-вашему? – возмутился Остапчук. – Никого я не приглашал! Честно говоря, я и вас-то в списки приглашенных не вносил, господин сыщик! – несколько подозрительно поглядывая на Саляма, сказал бизнесмен. И тут же дипломатично добавил: – Хотя сейчас очень рад, что вы здесь!

– Извините! – запротестовал дедок-ученый. – Вы прислали мне письмо! Что хотите поговорить о моих поисках скифских Герр…

– Мне пришел от вас мейл! В письме было ясно сказано, что сразу после презентации я могу забрать свою собственность!

– А потом пришел пригласительный! – выкрикнул дедок.

– И мне! – подтвердила Раймунда.

Сыщики у монитора в офисе даже переглядываться не стали – каждый и так вспомнил удививший Вадьку пригласительный на имя Саляма.

– Но когда я заговорил с вами на презентации, вы вели себя так, словно впервые меня видите! – снова вклинился дед.

– Вы как будто не знали, что пектораль – моя! – завопила Раймунда.

– Пригласительные покажите, – попросил Салям.

– Пожалуйста! – в один голос сказали дедок и поэтесса, и на экране появились два прямоугольничка с золотым обрезом, убористым текстом и четкой подписью Остапчука.

– Похоже, что пригласительные ваши, – сказал Саляму Вадька, хотя на самом деле уверен он не был. С экрана-то не очень разглядишь – может, их просто на принтере откатали?

– Что значит – мои? – немедленно возмутился Остапчук. – У меня что, по-вашему, других дел нет, кроме как пригласительные выписывать? Мы заказали отпечатать сотню карточек, сразу с моей подписью – а всем остальным занимался секретарь выставки!

– Кто секретарь выставки? – нетерпеливо спросил Вадька.

– Я, – тихо ответила Светлана Вениаминовна. – Но, клянусь вам, я тоже никаких лишних пригласительных не выписывала! Писем не посылала! И витрину не меняла! Я не крала пектораль! – Она чуть не плакала.

– Светочка, дорогая моя, никто вас не обвиняет! Зачем нам вы, у нас вполне достаточно воров! – Остапчук метнул яростный взгляд на старичка и Раймунду.

– Ага, – в рабочей комнате «Белого гуся» довольно покивал Сева, – надо будет брать с него по двойному тарифу – раз мы ему аж двух поймали!

– Вор должен сидеть в тюрьме, – в наушники слышно было, как в разговор в музее вклинился Неваляшкин. – Вызываем, наконец, милицию?

– Не раньше, чем я получу свою пектораль обратно! – твердо заявил Остапчук. – Показывайте, где вы ее припрятали!

– Но… Если я ее отдам… Несчастное человечество не приобщится к вселенной, которая во мне! – Губы Раймунды задрожали.

– А если не отдашь, вся твоя вселенная, подруга, будет в мелкую тюремную клеточку, – зловеще пообещал Остапчук, беря Раймунду под пухлый локоток.

– Я положила ее в ящичек. Комодика. Думала, забрать потом. Попо-озже… – по детски всхлипывая, протянула Раймунда.

– И шапочку тоже верните, пожалуйста, – снимая с Раймунды кивер, потребовала Светлана Вениаминовна. – А то дорвались до наших экспонатов!

Через весь учиненный в музее погром Остапчук с Раймундой в сопровождении почетного эскорта остальных проковыляли снова в зал XIX века. Раймунда потянула ящик комода…

Вадька в офисе досадливо цокнул языком:

– Надо было догадаться обыскать эту мебель!

– Какая разница, – облегченно пробормотал Сева, – на гонорар это не повлияет!

Раймунда сунула пухлую руку в комод. Даже в темноте, едва разбавленной тусклыми отсветами мобильников, было видно, как ярко и празднично сверкнуло золото…

Сверху послышался легкий шорох. Салям запрокинул голову. Зацепившись за старинную люстру, под потолком висел человек в черном плаще. Мгновение тишины тоже повисло – и держалось сколько могло, – но в самом его конце (совсем немного не дотянув до следующего мгновения) «черный» обрушился на Раймунду, как атакующий Бэтмен. С пронзительным криком поэтесса рухнула на пол. «Черный плащ» приземлился сверху, подхватил с пола брошенный обломок кирпича и тюкнул Раймунду в лоб. Поэтесса схватилась за голову. Металлически дребезжа и разбрасывая вокруг себя золотые блики, выпавшая из ее рук пектораль завертелась на полу. Казалось, лошади, коровы, грифоны бегут по кругу, как на карусели. «Черный призрак» подхватил сияющий золотой круг. Еще прыжок в лучшем бэтменовском стиле, похититель кувыркнулся через кровать, вихрем пронесся мимо людей, вырвался из окружения мебельных интерьеров и растаял во мраке.

– За ним! Держи! – воинственно возопил Неваляшкин.

– Стоять! Всем стоять! – старинные стены музея огласились настоящим командным ревом.

Все невольно замерли.

– Все остаются на своих местах! Никто никуда не бежит! – уже спокойно добавил Салям. – Я не хочу, чтоб после ваших гонок мне кроме третьего похитителя пришлось ловить еще и четвертого! – добавил он, и Мурка моментально опознала в его голосе рассудительные Вадькины интонации.

Глава 14. Охота на черного призрака

– Со мной пойдут только те, кому я доверяю, – отрывисто бросил Салям. – Девочки… – повернулся он к близняшкам.

– Детской мафии доверяешь? – в голосе Пилипенко звучало бесконечное изумление. Он подался вперед, вглядываясь в Саляма сквозь мглу, потом вдруг громко шлепнул себя ладонью по лбу: – Ну конечно! Ты же сам из детской мафии!

– Великоват он – для детской мафии, – пробормотал Гена.

– Детская мафия – она везде. На нее и взрослые работают. И даже некоторые животные, – понизив голос, выдал Пилипенко. – А этого я вспомнил! – обвиняюще тыча пальцем в Саляма, заявил он.

Вадька в офисе досадливо прикусил губу – он рассчитывал, что Пилипенко не вспомнит свою первую и единственную встречу с Салямом. Все-таки старший лейтенант тогда крепко по голове получил…

– Он напал на меня, когда я был охранником в ювелирном! – провозгласил Пилипенко. – С оружием!

– С пистолетом? – затаив дыхание, спросила возбужденная журналистка.

Пилипенко помотал головой.

– С колбасой! – сказал он чистую правду.

На лице журналистки проступило разочарование.

– Будь у него еще и кусок сыра, вы бы не выжили, – серьезно дополнил «эльф».

– Может, все-таки вызовем нормальных ментов? – тоскливо предложил Неваляшкин.

– А похититель пусть сматывается с пекторалью, пока вы тут разглагольствуете! – взорвался Остапчук. – Ты это специально! – накинулся он на Неваляшкина. – Ты меня разорить решил!

– Да что мне, уже и слова не скажи! – завопил Неваляшкин.

– Я тоже считаю, что милицию надо вызвать, – тихо перебил отца «эльф». – Но ты ведь сам сказал – это не наше дело. Вот пусть Олег Петрович и решает!

– Я и решаю – никакой милиции! Никакой огласки! Дайте сыщику работать! – выкрикнул Остапчук.

– Ну слава богу! – в офисе «Белого гуся» вздохнул Вадька и торопливо выдал: – Похититель захватил пектораль, сейчас он, вероятно, где-то затаился – пережидает, но вскоре попытается выбраться с добычей из музея. На выходы он не сунется, там охранники господина Неваляшкина…

– Еще на нас бочку катят! – немедленно влез тот. – А мы помогаем, чем можем!

– Крюк его я с окошка забрала, – отчиталась Светлана Вениаминовна.

– Вообще-то, с того окна и спрыгнуть можно, – тихо пробормотала Мурка и, возвысив голос, сказала: – Есть еще один ход – из внутреннего дворика и через ограду!

– Ты откуда знаешь? – подозрительно поинтересовалась Светлана Вениаминовна. – А-а… – вдруг тоже вспомнила она, – ты осенью статуэтку на экспертизу приносила! Потом моего начальника посадили… – тихо добавила она.

– Вот-вот. Наверное, кристальной честности был человек! – с чувством выдал Пилипенко.

– Да не сказала бы… Редкостный мерзавец – экспонаты за границу продавал.

– Вот по дороге к этому выходу мы и будем караулить похитителя, – раздраженным шепотом закончил Салям. – Господин Остапчук! Все лишние должны находиться в зале презентации, следите, чтоб никто оттуда не выходил!

– А мы? А снимать? – засуетилась Карина.

– Каждый, покинувший зал, будет считаться сообщником! – рявкнул Остапчук, гоня остальных перед собой, как стадо гусей.

– Что вы собираетесь делать? – бросила Мурка. Казалось, это «вы» было всего лишь вежливым обращением к старшему. На самом деле рыжая требовала ответа вовсе не от Саляма, а от собравшейся в офисе троицы. – Опять заставите Саляма в потемках по музею бегать? – уже отбросив всякую конспирацию – все ж разошлись! – вопросила она.

В темноте лицо Саляма придвинулось к самому Муркиному уху.

– Мурка, ты из лука стрелять умеешь? – лихорадочным шепотом спросил он.

– Ты что, Вадька! – охнула в ответ Мурка, прекрасно понимающая, с кем она сейчас на самом деле разговаривает. – Нет, конечно! Это же совсем не то, что из пистолета! Этому специально учиться надо!

– Гхм, гхм… – откашлялись над головой, и Мурка испуганно подскочила. Из темноты выступила знакомая изящная фигура, и не пошедший с остальными в зал Леголас-Гена оказался с ними рядом. – Не знаю, что вы задумали… Но Кисонька… То есть девочки… не должны идти с вами одни!

– С какой это радости ты о Кисоньке заботишься? – склочно вопросил Салям, и Мурка была абсолютно уверена – сейчас его устами говорит Сева. Бедный мужик, как он это все выдерживает! Еще раздвоение личности начнется…

– А почему бы ему обо мне не заботиться? – с вызовом сказала Кисонька – явно отвечая Севе. Еще и под руку «эльфа» взяла!

Салям-Сева просто-напросто зарычал:

– На фига он нам сдался?

– Так вы же сами сказали! – удивленный ненормальным поведением сыщика, пробормотал Гена. – Насчет лука… Короче, я умею стрелять! А что такого? – пожал он плечами, поймав изумленный взгляд Кисоньки. – Против собственного имиджа не попрешь, – любовно оглаживая собранные в хвост золотистые волосы, объявил «эльф».

– Пластическую операцию на ушах сделать не пробовал? – рявкнул Салям и вдруг словно подавился. Склонил голову, к чему-то прислушиваясь… и тут же расплылся во вполне доброжелательной улыбке.

– Умеешь – и прекрасно! – с совершенно другими интонациями выдал он.

– Катька… – одними губами шепнула сестре Мурка, – микрофон отобрала…

Кажется, в офисе произошла революция.

– Мы будем работать или пусть похититель сматывается? – поинтересовался Салям и, круто повернувшись, зашагал к залу с оружием. Даже походка у него теперь походила на Катькину!

«Все… Растроение личности… Хоть бы они гусю микрофон не передали, – плетясь следом, подумала Мурка. – Бедный, бедный Салям!»

– Он какой-то странный, – нагоняя, шепнул ей в ухо Гена.

– Почему странный? – быстро спросила Мурка.

– Ну… – протянул тот, явно подбирая слова, чтобы определить эту самую странность, – как будто… не один человек, а несколько разных. Я давно заметил…

Мурка кинула на него настороженный взгляд – красавчику не откажешь в проницательности.

– Он просто очень разносторонняя личность, – сухо ответила она.

– Да? – в голосе «эльфа» звучало сомнение. – Давно вы его знаете?

– Только здесь познакомились, – еще суше ответила рыжая.

Удивление в голосе «эльфа» лишь усилилось:

– И он вам уже настолько доверяет, что берет с собой «на дело»?

– Тебя он тоже взял, – вмешалась Кисонька.

– Но я-то сам…

– Вы что, не можете не трепаться?! – в Катькиной манере шикнул на них Салям через плечо. И, убедившись, что его помощники дисциплинированно замолчали, распорядился: – Действуем так…

Через мгновение в зале воцарилась полная тишина. Густая темнота окутывала музей, покрывая и битые витрины, и сорванные со стоек экспонаты. Рассейся этот мрак, внимательный взгляд мог бы заметить, что экспонатов на стенах стало еще меньше, но темнота и не думала рассеиваться, наоборот, она стала гуще, когда подсвечивающая в окна луна скрылась за тучами. Будто успокоившись и уверившись, что в залах наконец воцарился привычный покой, старинные часы снова зашипели и ударили – бом! бом!

Их бою вторил тихий-тихий скрип паркетных половиц под белыми кроссовками. Напряженно прислушиваясь к доносящемуся из презентационного зала гулу голосов, кутающаяся в длинный черный плащ фигура обошла падающий из дверей конус золотистого света и направилась во тьму первого зала.

Настороженно озираясь, человек в черном плаще проскользнул между древней глиняной печью и прямоугольником каменных плит погребальной камеры. За его спиной из погребальной камеры неслышно поднялась фигура – высокая, изящная. И вскинула на вытянутой руке короткий татарский лук! Извлеченная из колчана оперенная стрела бесшумно легла на тетиву. Отточенный наконечник жадно нацелился в обтянутую черным плащом спину. Казалось, он дрожит от мучительного нетерпения, через столько сотен лет готовясь снова сорваться в полет! Сильные пальцы потянули тетиву к уху. Заменившая давно сгнившую от времени воловью жилу капроновая леска тихо заскрипела…

Человек в черном испуганно замер…

Тетива щелкнула.

«Черный призрак» взвился в воздух.

Стрела просвистела под белыми кроссовками и с глухим стуком воткнулась в стену. Вжикнула вторая стрела. Беглец кубарем покатился по полу. Стрела свистнула над ним, зло дрожа, воткнулась в дверной косяк.

Вскочив на ноги, фигура в плаще вихрем ворвалась в зал старинного оружия. Ловко перепрыгивая через стеклянные витрины и экспонаты, понеслась к противоположному выходу и неподвижно замершему рядом с ним доспеху польского гусара – каска, кираса… Уже подбегая к проходу, беглец замешкался. Что-то было не так… В самую последнюю секунду он метнулся в сторону. Неожиданно оживший доспех ухватил только край черного плаща.

Беглец судорожно дернулся, плащ затрещал, застежка на вороте врезалась в горло. Беглец завопил – и с силой рванулся. Плащ слетел, черным крылом накрыв доспехи. Надевший их человек забился под тканью. Пронзив плащ насквозь, в грудь стальной кирасы ударила стрела.

– С ума сошел! Это же я! – взревел Салям, выпутываясь из складок плаща.

– Извините, – из темноты вырвался хрипло дышащий лучник.

– Ты должен был целиться по ногам! – срываясь в погоню, рявкнул Салям.

– Я и целился, – на бегу огрызнулся «эльф» Гена, раздраженно размахивая извлеченным из экспозиции татарским луком. – Но это старье стреляет куда само хочет!

Рыцарь в легком доспехе и вооруженный луком «эльф» ворвались в следующий зал. Напротив широкого окна мелькнул размытый силуэт – невысокая, подтянутая спортивная фигурка. По ее плечам разметались вьющиеся волосы.

– Да это же женщина! – охнул Салям.

– Удивительная наблюдательность! – рявкнул Гена, тормозя и быстро накладывая на тетиву новую стрелу. Натянутая леска снова заскрипела…

Беглец – беглянка оглянулась и подпрыгнула…

– И-й-эх! – Она крутанулась на карнизе, по обезьяньи перехватилась и перелетела на верх старинного буфета с фарфором XVIII века. Оттуда, как заправская макака, перескочила на стоящий рядом высоченный стеллаж.

Из темноты зала вырвалась маленькая, всклокоченная фигурка в коротеньком платье. Сполох рыжих волос был виден даже во тьме. Одним движением Мурка выхватила из стойки у стены длинное копье и, ухватив его обеими руками, с яростным криком ткнула острием прямо в улепетывающую по стеллажу беглянку. Копье воткнулось в стену, отколов кусок штукатурки. Мурка выдернула, ударила снова. Бац! бац! бац! – копье плясало у девчонки в руках, со скоростью отбойного молотка втыкаясь позади беглянки, перед самым ее носом, проскальзывало под животом и над спиной…

– Слезай, а то в попу ткну! – грозно завопила Мурка.

Женщина заверещала в ответ и сорвалась вниз. Оттолкнулась ногами от полки… на лету перехватилась за свисавший на тросе плафон, выдернула его из стены… но не упала, а сгруппировалась и приземлилась уже в следующем зале. Разъяренная Мурка с гортанным криком попыталась метнуть копье ей вслед… Не хватило сил. Копье ляпнулось об пол в проходе. Не теряя ни секунды, Мурка рванула в погоню, за ней бежал Гена. Последним, грохоча кирасой, скакал Салям.

Стоящая в зале старинная карета просела на высоких колесах, когда беглянка приземлилась ей прямо на крышу, перегнулась через край, высматривая преследователей. Золоченая дверца с гербом со скрипом распахнулась. Мелькнули затянутые в золотисто-коричневые колготки ноги. Сомкнутые пятки толкнули беглянку в грудь – с коротким криком женщина плашмя рухнула на крышу кареты. В вихре развевающихся рыжих волос на крышу взлетела еще одна девчонка в коротеньком платье.

– Кисонька, лови! – крикнули снизу, и над каретой что-то взмыло.

Рыжая, не глядя, протянула руку – точно ей в ладонь легла небольшая парадная булава, изящно инкрустированная серебром и мелкой бирюзой. Девчонка точно так же – не глядя – простерла вторую ладонь… Будто сама найдя дорогу, в нее легла вторая! Оружие стремительно завертелось в руках. Булавы перепорхнули вокруг бедер, нырнули под мышки, снова крутанулись, выскочили и замерли, готовые опять начать свой зловещий танец. Держа булавы наготове, девочка угрожающе шагнула к противнице…

– Сейчас я ее… – внизу, под каретой, пробормотал Гена и поднял лук.

– Стой, идиот, там Кисонька! – в офисе у микрофона завизжал Сева. – Салям, врежь ему!

Не привыкший обсуждать приказы начальства Младший Служащий развернулся – и влепил недавнему союзнику боковой в челюсть.

Гену снесло, ушедшая вбок стрела воткнулась в крышу кареты. Та закачалась. Кисонька на секунду отвлеклась, стараясь удержаться на ходящей ходуном крыше…

Ее противница скатилась с кареты.

Кисонька прыгнула за ней. С воздетыми булавами в руках приземлилась на пол. Беглянка проскочила мимо постанывающего и держащегося за голову Гены, рванула вилы из рук валяющейся крестьянки, обеими руками ухватилась за рукоять… Растопыренные лезвия прянули Кисоньке в живот… Легко увернувшись, та пропустила их мимо себя и, лихо вертя булавами, атаковала. Вихрь звенящей стали закрутился перед носом беглянки… Та отмахнулась вилами… Кисонька приняла удар лезвий на скрещенные булавы и тут же заехала противнице ногой по лодыжке.

– А-а! – получив пинок с другой стороны, та рухнула навзничь, ушла перекатом от прыгнувшей на нее Мурки, вскочила, выставляя вилы перед собой…

– Держи! – Кисонька перебросила одну булаву сестре.

Девчонки налетели с двух сторон. То ударяя рукоятью, то грозя остриями, их противница завертела вилами, отмахиваясь в обе стороны. Вилы ударили в сталь, высекая искры из нагрудника кирасы – в драку вступил Салям. Перехватил рукоять вил, рванул на себя… Противница немедленно выпустила сельхозинвентарь… Салям едва не грохнулся на спину. Женщина перекувырнулась через голову, мгновенно оказавшись в стороне от атакующих противников. Еще кувырок – и она уже у выхода… дальше боковой коридор, оттуда во дворик, а уж там, при ее-то подготовке, на ограду взлетела – и на улице! Девчонки рванули в погоню…

Беглянка глянула через плечо, насмешливо присвистнула… и с испуганным криком отпрянула от выхода. Неожиданно вырвавшаяся из-за туч луна серебряным светом очертила выросшую в арочном проеме фигурку. На первый взгляд она была очень похожа на беглянку – такая же невысокая, с разметавшимися по плечам волосами. Темные глаза с мрачной решимостью сверкнули на молодом лице – и девушка вскинула руку. Отлично тренированные мышцы натянулись под свободной рубахой из грубой ткани… Короткий профессиональный бросок – и что-то с силой ударило похитительницу пекторали точно в лоб. Та глухо охнула – и повалилась навзничь, крепко приложившись затылком об паркет. Витрины экспонатов вокруг почти не дрогнули – будто привыкли.

Девушка коротко рассмеялась… и тут же луна снова нырнула за тучи. Коридор мгновенно погрузился во мрак – и девушка растаяла вместе с лунными лучами. В проеме двери уже никто не стоял.

– Вы видели? – охнула Мурка, указывая рукой во тьму.

– Ага, – подходя сзади, кивнул Салям. – Я думал, она ушла давно, а она еще тут…

– Ты тоже ее встречал? – к ним присоединилась Кисонька.

– Ага, – снова кивнул Салям. На губах его играла совершенно дурацкая улыбка. – Симпатичная, – мечтательно протянул он. И Мурке показалось, что в ответ прозвучал слабый-слабый, далекий-далекий отзвук серебристого, как лунный свет, смеха.

– Это кто из вас сейчас сказал? – подозрительно вглядываясь в Салямовы темные очки, а на самом деле в спрятанную в них камеру, напряженно спросила Кисонька.

– Он, гад, кто ж еще? – указал на Саляма подковылявший к ним Гена. – Ты зачем меня ударил?

– Кисонька, он тебя застрелить хотел! – голосом детсадовского ябеды немедленно сообщил Салям.

– Я стрелял в ту, другую! – отперся «эльф».

– Ха! – делано хохотнул Салям-Сева. – А попал бы в кого?

– По крайней мере, он старается, – с достоинством сказала Кисонька, демонстративно беря «эльфа» под руку, – а не отсиживается в безопасном офисе!

– В каком еще офисе? – переспросил Гена.

– Прекратите скандалить! Я вас не о девушке спрашивала! – избавив Кисоньку от необходимости придумывать отмазку, перебила Мурка. – Вы видели, у нее за спиной? Сразу как она исчезла? Две фигуры? В черных плащах с капюшонами?

– Я и девушку-то не видел… – пробормотал Гена, вглядываясь в темноту коридора.

Салям и Кисонька тоже уставились туда.

– Нет там никого! – наконец нетерпеливо сказал Гена и бросил на Мурку насмешливый взгляд. – Единственный здешний «черный плащ», вон, на полу валяется! Откуда еще двоим взяться?

Мурка медленно опустила руку. Но она же четко видела – насколько вообще можно четко видеть во мраке, – как две размытые фигуры в глубоких капюшонах выросли за спиной у девушки и немедленно канули обратно во тьму, заметив лежащую на полу беглянку и глядящих в их сторону людей. Но сейчас в коридоре и впрямь никого не было. Или у нее от усталости глюки начались… Или где-то поблизости дешевая распродажа черных плащей!

– Давайте хоть посмотрим, за кем мы гонялись, – предложил Гена.

Кисонька кивнула, и их четверка направилась к неподвижно лежащей женщине. Мурка споткнулась. Присела, пошарила по полу – под руку ей подвернулось что-то твердое и шершавое. Она поднесла к глазам… ребристый обломок кирпича. Однако он сегодня по головам и настучался!

Страницы: «« 12345678 »»

Читать бесплатно другие книги:

Капитан-десантник Игорь Зимин, по прозвищу Гвардеец, приключений не ищет – они находят его сами. На ...
Замыслы у беглого олигарха наполеоновские – устроить крупный теракт, который приведет к перестановка...
Ряд громких убийств, взрывы, похищение сына генерала ФСБ… Похоже, в Москве действует глубоко законсп...
Для нее почти нет невозможного. Женя Гладкова – суперпрофессиональный частный детектив. Спецслужбы д...
Была бы это шутка – то оскорбительная и жестокая. Но все очень серьезно. Против офицера разведки ВДВ...
Полковник спецназа ВДВ Николай Водорезов получает необычное задание – помочь милиции разыскать бежав...