Сокровище forever! Волынская Илона
– О, я тут очень давно, – небрежно тряхнула волосами Зарина.
– С начала презентации? – выдохнул Салям.
Сестры с изумлением поглядели на него. В голосе их Младшего Служащего сейчас не слышалось ни Вадькиных, ни Севиных, ни даже Катькиных интонаций. В них звучал совершенно телячий восторг. Выражения глаз за темными очками видно не было, но на губах застыла абсолютно дурацкая улыбка. Девчонки переглянулись.
– Можно сказать и так, – не стала спорить Зарина.
– А чего это вы тут скрываетесь? – растолкав всех, вылез вперед Пилипенко.
– У вас слишком шумно, – невозмутимо объявила Зарина. – Бегаете то туда, то обратно, с какой-то круглой штукой носитесь…
– Пекторалью, – уточнила Кисонька. – Нагрудным украшением древних скифов.
– Очень древних? – вдруг с острым интересом уточнила Зарина.
– Две с половиной тысячи лет, – пробормотала Мурка. Эта Зарина была на презентации – но, кажется, даже не знает, как называется то, что показывали!
– Надо же, как интересно, – обронила Зарина неожиданно холодным тоном, явно означающим – «совсем не интересно».
– Вот и нам тоже интересно! – взревел Пилипенко. – Блестяха эта взяла да и пропала, а вы тут по темноте ошиваетесь!
– Эй-эй, полегче! – Салям вдруг навис над Пилипенко всей массой. – Она за нас!
– За кого это – за вас? – в один голос спросили Пилипенко, Неваляшкин, Раймунда и даже журналистка Карина. Последняя недобрым взглядом окидывала то необычный наряд Зарины, то свой брючный костюм, теперь казавшийся чересчур ярким и синтетическим.
– Ну почему же пропала? – удивилась Зарина. – Она там, – девушка махнула рукой в сторону темных музейных залов. – Ее спрятала странная женщина, которая висит у вас на плече, – кивая на болтающуюся через плечо Неваляшкина «специалистку по особым поручениям», сказала она.
– Это-то мы знаем, – пробормотал Остапчук, – только она никак сейчас не может сказать – куда спрятала!
– Показать? – вопросительно приподняла брови Зарина и, не дожидаясь ответа, гибко скользнула мимо почтительно посторонившегося Саляма и легко побежала вниз по ступенькам.
– Неужели? – простонал Остапчук, кидаясь следом.
– Не может быть! – также потрясенно охнул Неваляшкин и, бесцеремонно швырнув спящую «специалистку» на пол, стартанул за ним. Остальные затопотали следом.
За упруго шагающей Зариной они почти бегом миновали коридор – и остановились у висящего на стене портрета императрицы Екатерины. Слегка приподняв портрет, Зарина запустила за него руку.
– Прыгучая женщина – хороший воин. Но прятать совсем не умеет. Мы гораздо лучше прятали.
– Кто – мы? – спросил дедок-ученый и тут же осекся.
Зарина вытащила из-за портрета золотой круг – и протянула его Саляму.
Салям медленно повертел сверкающий диск перед камерой – передней стороной, потом задней… Сомнений быть не могло – это была та самая пектораль, которую они видели на презентации! Действительно целая и невредимая!
– Она! – мучительно простонал Остапчук.
– Она, – подтвердил Неваляшкин, и на физиономии его на мгновение мелькнуло выражение острого сожаления.
– Она! – молитвенно выдохнул дедок-ученый.
– Моя пектораль! – кивнула Раймунда.
– Сейчас украдут! – обреченно сказала Катька в офисе «Белого гуся».
– Салям, держи ее крепче! – Сева кинулся к микрофону.
В ту же секунду пектораль рывком выхватили у Саляма из рук…
– Я вам дам – ваша! – прижимая пектораль к груди и пятясь от Раймунды, прокричал Остапчук. – Моя! Мое! Мое сокровище… Моя прелесть!
Судорожно тиская пектораль, будто стараясь убедиться, что это не мираж, Остапчук кружил по паркету, словно пригласил вернувшееся к нему сокровище на тур вальса:
– Нашлось! Нашлась, моя прелесть! Не-ет, – он остановился, – больше я тебя из рук не выпущу!
– Угу, – иронически согласился Неваляшкин, – это значит, больше мы пектораль никогда не увидим! Или все уже забыли, что это Остапчук похищение организовал? Его собственный сыщик разоблачил! – кивая на Саляма, выпалил «гном».
– Я? – Остапчук аж подпрыгнул, его пронзительный ор рвался из динамиков офисного компьютера. – Да это твоя работа! А этот сыщик… Тоже мне! Пектораль за портретом найти не мог! Если бы не девушка…
– Мне кажется или клиент наглеет? – осведомился Сева.
– С больной головы да на здоровую? – теперь уже Неваляшкин подпрыгнул так, что его голова на миг исчезла за верхним краем экрана. – Как бы я мог ее украсть? Я ее из Киева привез – ее все видели! А потом ее твои похитители из рук не выпускали – не протолкнешься между ними!
– Не знаю как, но знаю, что точно не я, а значит, ты! – размахивая пекторалью у Неваляшкина над головой, налетел на него Остапчук.
Невозмутимый «эльф» Гена с затаенной улыбкой поглядывал то на красного от ярости отца, то на разбушевавшегося Остапчука.
– Господа, господа! – торопливо вклиняясь между ними, зачастила Светлана Вениаминовна. – Чтобы не было поводов для взаимных обвинений – предлагаю до утра запереть пектораль в сейфе музея!
Остапчук остановился, глубоко задумавшись.
– Ладно, – с неохотой кивнул он, – а утром я бронированную витрину подвезу.
Торжественная процессия, во главе которой, пряча пектораль под полой пиджака и старательно держась от остальных на расстоянии, шагал Остапчук, а замыкала ее побрякивающая ключами от сейфа Светлана Вениаминовна, прошла через коридор. Спустилась в прохладный подвал и вошла в кабинет, в углу которого приткнулся железный сейф. Светлана Вениаминовна завозилась со стальной дверцей.
– Прошу! – Дверца распахнулась открывая черное нутро сейфа.
– А может… – Робко, страдальчески помаргивая, дедок-ученый шагнул вперед и с мольбой уставился на Остапчука. – Раз она все равно здесь… Я с ней хотя бы до утра поработаю?
Остапчук зарычал, сунул пектораль в сейф, захлопнул дверцу и судорожно натыкал на ней код. И только после этого его глухой рык превратился в связную речь.
– Вон! – орал он. – Все! Ты и ты! – кивком головы указывая на Пилипенко и Саляма. – Сыщики! – с бесконечным презрением процедил он. – Сидеть тут и караулить, пока я своих ребят из охраны не приведу!
Остальные – пошли вон! Чтоб я вас тут не видел! И скажите спасибо, что я не возбуждаю против вас дело! Неваляшкин, ты первый! – продолжал выступать в подвале музея Остапчук. – Бери сынка…
– Девчонки, вас подвезти? – не обращая внимания на вопли нервного бизнесмена, повернулся к сестрам Гена, картинно потряхивая ключами от машины.
– Езжайте-езжайте, девочки! Только руки сперва помойте и платьица постирайте, а то сиденья в машинке запачкаете, папа вашего приятеля очень недоволен будет, – ехидным Севкиным тоном проворковал Салям.
Гена недоуменно воззрился на взрослого, накачанного дядьку, в голосе которого вдруг прорезались интонации вредного подростка.
– А вам-то что за дело? – удивился он, разглядывая прячущуюся за очками физиономию Саляма.
– А такое мне дело, а такое… – начал в офисе Сева, но Катька повисла на микрофоне, закрывая его собой.
– Мы… мы, наверное, задержимся, – на экране было хорошо видно смущенную Мурку, – свою машину вызовем.
– Теперь непременно задержимся, – сквозь зубы процедила Кисонька, опасно сузившими глазами глядя прямо Саляму в очки – а на самом деле в прячущуюся там камеру. – Позвони мне, – она демонстративно повернулась к «эльфу». – Завтра. Мой номер у тебя есть…
– Да я-то позвоню… – ухмыльнулся «эльф». – Если только дяденька сыщик не будет против…
– С дяденькой я как-нибудь разберусь, – зловеще пообещала Кисонька и тихо добавила: – И еще кое с кем…
Глава 20. Артикул древних скифов
Сева в офисе отполз от микрофона и приткнулся в уголке. Катька осталась у компьютера, разглядывая на экране пустеющую комнату с сейфом. Вот, положив лук и стрелы и коротко кивнув Кисоньке, вслед за отцом вышел красавчик Гена. Водя напоследок камерой во все стороны, исчезли журналисты. Втолковывая что-то насчет возмещения убытков за отнятую у нее собственность, на Остапчуке повисла Раймунда, а сам бизнесмен тянул за полы ветхого пиджачка старика-ученого, вцепившегося в сейф с пекторалью, будто мать в родное дитя.
– Интересно, этот его клад на самом деле существует? – разглядывая хватающегося за ручку сейфа непрофессора, пробормотала Катька. – Вадька, а давай посмотрим, может, там на пекторали и правда карта нарисована? – повернулась она к брату.
– Как я тебе посмотрю? – с недоумением поглядывая то на красующийся на мониторе сейф, то на сестру, переспросил Вадька.
Катька усмехнулась позаимствованной у Кисоньки улыбочкой, означающей «вы, конечно, ужасно глупые и несообразительные, но, к счастью, у вас есть я!». Вадьке сразу захотелось ее стукнуть.
– На записях с камеры, – продолжая улыбаться, сестрица снисходительно кивнула на компьютер, – Салям пектораль у самого объектива крутил. Мы сейчас, наверное, единственные люди, которые могут разглядеть ее во всех подробностях.
Нахохлившийся в углу Сева невольно поднял голову.
– Серьезно, Вадька, давай посмотрим! – возвращаясь к компьютеру, предложил он. – А то клиент наш, кажется, нацелился гонорар зажать – клад из скифских курганов был бы очень даже кстати!
– Да какой там еще клад! – упрямо фыркнул Вадька. – Серьезные люди, в школе учитесь – а верите фантазиям какого-то престарелого даже не профессора! – Но выдачу сестрице крепкого пинка решил отложить на потом. Самому стало любопытно – а вдруг?
Продолжая наблюдать за музейным хранилищем через Саляма, Вадька параллельно вывел на широкоформатный дисплей изображение пекторали с цифровой камеры.
– Бред! – выдохнул мальчишка, глядя, как сверкающий круг вырастает во весь экран и на мониторе один за другим скользят жеребцы, коровы, бегущие зайцы, крылатые грифоны, неведомые растения и невозмутимые усатые дядьки, вычеканенные в тусклом золоте. – И все это дело – сплошной бред! На закрытую презентацию набивается до черта людей – которых никто туда не приглашал! Сигнализация оказывается выключенной, небьющийся полимерный сплав витрины – обыкновенным стеклом, а милиционер-охранник – старшим лейтенантом Пилипенко! По музею бродит воровка – ямакаси, которая бегает по стенам, доедает бутерброды и отбирает пектораль у сумасшедшей поэтессы, которая до этого отобрала ее у безумного ученого! А когда пектораль успешно исчезает, невесть откуда появляется какая-то Зарина – которая тоже всю ночь шастает по музею! – и просто-напросто достает ее из-за портрета! Целую и невредимую!
На мониторе Остапчук наконец выволок за дверь и дедка, и поэтессу. Еще какое-то время долетали их голоса, потом стихли. В зале остались девчонки, хмурый Пилипенко, да еще Салям, старательно красующийся так и не снятой кирасой и зажатой под мышкой каской перед странной девушкой по имени Зарина. Та с детским любопытством рассматривала заполняющую кабинет офисную технику, но и на Саляма поглядывала, пока между ними вдруг не вклинилась Кисонька. Сева на всякий случай попятился от монитора, на котором неожиданно возникло лицо девчонки. Рыжая смотрела прямо в камеру, и физиономия у нее было такая многообещающая, что Сева впервые в жизни порадовался присутствию Пилипенко – все-таки оставалась надежда, что в присутствии старшего лейтенанта Кисонька ничего не скажет. Но даже взгляд ее выносить было совершенно невозможно, и мальчишка торопливо переключился на второй экран – с пекторалью и до предела увеличенным изображением утки.
– Нету тут никаких черточек и насечек! – воскликнул Вадька. – Говорил же я, все туфта! А вы психованному деду верите!
– А с задней стороны? – торопливо предположил Сева.
Вадька передернул плечами и взялся за мышку. Рельефное выпуклое изображение золотой утки исчезло, на экране снова замелькали кадры и остановились на неплохом снимке задней стороны пекторали. Обведенный курсором аккуратный квадратик опять выделил утку – с задней стороны ее контуры выглядели несколько смазанными. Вадька защелкал мышью, прибавляя компьютерной картинке масштаб, – неопределенный контур птички начал увеличиваться, пока не занял пол-экрана.
И тут Сева увидел такое, что даже неприятности с Кисонькой мгновенно вылетели у него из головы.
– Ребята, – дрожащим голосом произнес он, – а они там… есть! Ч-черточки… и н-насечки… Все, как дедок говорил!
Глаза и рот Катьки распахнулись так широко, словно она хотела вобрать в себя весь вырастающий на экране кадр.
– Курганы с золотом! – восторженно прошептала она. – Настоящая древняя карта настоящих древних сокровищ настоящих древних скифов! А вы говорите, дедок – псих! А он гениальный ученый! Он расшифрует нам карту, «Белый гусь» организует экспедицию, и мы найдем целые горы золота и оружия и еще чего-нибудь…
– Дедка в экспедицию не берем, – Сева подступил к вопросу по-деловому. – Знаю я этих гениальных ученых – сразу предложит все отдать государству!
– Ну, чего-нибудь мы, может, и найдем, – пробормотал Вадька, приникший к монитору и до рези в глазах вглядывающийся в изображение, – но скорее всего сами захотим сдать это государству – причем побыстрее!
– Сдурел? – в один голос возмутились Сева и Катька, и даже безучастный Евлампий Харлампиевич в корзинке вопросительно гоготнул.
Вадька неодобрительно поглядел сперва на сестру, потом на гуся. Эти двое, конечно, самые младшие в их агентстве и, вероятно, должны брать пример со старших – но надо же еще правильно выбирать старших! А то у Кисоньки нахваталась страсти к нарядам и усвоила манеру глядеть на мальчишек сверху вниз, теперь еще у Севки «бизнесменистости» набралась! Нет чтобы брать пример с брата… ну или хотя бы с Мурки! Вадька на мгновение представил Катьку, в лучшей Муркиной манере разметывающей по углам банду из пяти-шести крепких ребят… Не. Брата вполне достаточно!
– Странно древние скифы карты чертили, – ухмыльнулся Вадька, указывая на монитор. – Вот эти самые черточки – это что, реки?
– Ну-у… – все еще не вполне понимая, что он видит, но уже нутром чуя – в проявившейся на мониторе картинке что-то явно не так! – промямлил Сева, – за две с половиной тысячи лет все знаешь как могло измениться!
– Очень сильно, – серьезно подтвердил Вадька, – тогда все реки, похоже, текли строго параллельно друг дружке…
– Может, это какие-то тайные скифские символы? – уперлась Катька.
– Может, – снова согласился Вадька, одним щелчком мыши увеличивая изображение еще больше. – А может – тайные скифские буквы. Только они почему-то ужасно похожи на наши. А Р Т И К У Л, – вглядываясь в размытые от слишком большого увеличения, но все же достаточно хорошо различимые очертания выдавленных на золоте символов, прочитал Вадька. – А вот еще… – Парень нервно захихикал. – Стерлось, правда, – за две-то тыщи лет, но прочитать можно: Ки-ев-ский… ю-ве-лир-ный за-вод… Из-де-лие №… Одно из двух, – заключил он, – или все древние скифские драгоценности изготовлялись на древнескифском ювелирной заводе города Киева, которого тогда, кстати, даже не существовало… А на все закапываемые с помершими вождями украшения ставили артикул… Или наша золотая скифская пектораль вовсе даже не скифская! И скорее всего – не золотая.
– Почему не золотая? – несчастным тоном переспросил Сева.
– Пробу золота не пропечатали, – участливым тоном пояснил Вадька.
– Это он! Все-таки он, – выдохнула Катька, – Остапчук! Подменил пектораль! Когда вырвал ее у Саляма! Или еще раньше – когда ее другие воровали…
– Но он же сказал, что застраховал ее в своей компании! Что разорится, а может, даже в тюрьму сядет, если она исчезнет! – запротестовал Сева. – Сказал, что Неваляшкин ему долг с процентами отдаст – и все у остапчуковской компании нормально будет! – пытался защищать клиента Сева.
– А еще он говорил,– Катька выделила последнее слово, – что никаких документов на долг нет! Может, и долга тоже нет? Мы ж не знаем – вдруг Остапчук придумал что-нибудь эдакое, что ему от пропажи пекторали сплошная выгода?
– Страховка риска, – совсем упавшим голосом пробормотал Сева и на вопросительный взгляд Катьки убито пояснил: – Так иногда делают. Страховые компании вроде как… перестраховываются. В смысле, застраховали какое рискованное дело, и саму сделку страхуют в другой компании! Если им все-таки придется выплачивать деньги – та, вторая, компания заплатит им. Но уже большую сумму, – завершил Сева.
– Вот! – Катька наставительно подняла палец. – Говорю же – на Остапчуке все сходится!
– Кроме одного, – сказал Вадька. – Шума!
– Какого шума? – спросил Сева, с почти молитвенным выражением глядя на друга. На лице его было четко написано: «Пока дышу – надеюсь на гонорар!»
– Если Остапчук подменил настоящую пектораль, зачем приглашать на презентацию психов, которые будут бить витрины и головы друг другу? Зачем нанимать «специалистку по особым поручениям», чтоб она отнимала пектораль у психов? При этом требуя сперва, чтобы она организовала у музея дурацкую демонстрацию, которая обязательно соберет журналистов и милицию и обозлит городское начальство? Зачем, наконец, приглашать на презентацию сыщика, который ловит психов и специалистку, и телевизионщиков, которые все это снимают? Такое впечатление, что он хотел создать как можно больше шуму – чтоб похищение ни в коем случае не прошло незамеченным! Но зачем – если настоящая пектораль уже у него, а на выставке лежит фальшивая? – Вадька щелкнул пальцами, глаза его загорелись. Очень медленно и раздельно он произнес: – Пектораль похищали не для того, чтобы найти древние сокровища скифов, не для того, чтоб продать, и даже не для того, чтоб получить страховку. Ее похищали, чтоб разорить Остапчука. Кто мог спокойно побывать в офисе Остапчука и стырить бланки пригласительных? Кто мог воспользоваться его компьютером, не вызывая подозрений? Кто мог отключить сигнализацию и поставить не ту витрину? И кто, наконец, вместе с Остапчуком всю ночь торчал в музее и мог благополучно усыпить «специалистку»? Только тот, кто принимал участие в организации выставки!
– Светлана Вениаминовна? – пробормотала Катька.
– Не-ет, – фыркнул Сева, – Неваляшкин! У него причина есть! Если Остапчук разорится раньше, чем получит долг, если еще под суд попадет за нарушение условий страховки…
– Или по подозрению в краже пекторали… – добавил Вадька.
– Точно! – кивнул Сева. – Неваляшкину вообще деньги не придется возвращать! Документов-то нет!
– Как же Неваляшкин мог украсть пектораль, если ее все время кто-то другой воровал! – возразила Катька и тут же осеклась – до нее дошло. – Выходит… – пробормотала она, – и дедок… и Раймунда… и специалистка… Все они воровали фальшивую пектораль? А настоящей в нашем музее никогда и не было? Ее… подменили раньше? Еще когда везли из Киева?
– А вез ее – Неваляшкин, – с торжеством кивнул Сева. – Идеальное алиби! Раз пектораль благополучно прибыла в музей и только там ее украли – значит, он-то ни при чем! Вот теперь все сходится! Вадька! – Сева вдруг повернулся к другу. – Тебе и вправду сложно было отследить, откуда письма дедку и Раймунде посылали?
Вадька ненадолго задумался.
– Кому другому – не знаю, а мне – не особенно, – признал он. – Как раз настолько… – Он замолчал, словно пораженный некой новой мыслью, а потом медленно продолжил: – Как раз настолько, чтоб я не подумал, будто мне специально подставляются!
– Вот! – Сева аж подпрыгнул на стуле. – Это Неваляшкин приглашение в «Белый гусь» отправил! Мы же сами в своей рекламе говорили, что специализируемся на разоблачении компьютерных преступлений! Вот он и понадеялся, что сыщик заявится на презентацию – чтоб специалист по компьютерным преступлениям ни в коем случае не пропустил те письма Остапчука к похитителям пекторали! Со всех сторон Остапчука обложил! Еще и как порядочный настаивал, чтоб милицию вызвали! Как только милиция это все узнает – сам Неваляшкин небось все и расскажет, и про письма, и про денежные проблемы Остпчука! – тот тут же станет главным подозреваемым в организации похищения! А уж Музей исторических драгоценностей страховку стребует моментально!
Катька задумалась – и кивнула.
– Сходится, – подтвердила она. – При одном условии: что история с долгами Неваляшкина – правда. Мы-то знаем ее только от Остапчука.
Вадька поглядел на сестру с возмущением. Это вообще ни в какие ворота не лезло! Больно умная стала! Такая аккуратная, стройная версия – и надо же, вот так взять и испоганить! И думай теперь заново: Остапчук или Неваляшкин, Неваляшкин или Остапчук…
– Вообще-то, меня Неваляшкин как преступник тоже не очень устраивает, – тихонько шепнул Вадьке Сева.
Тот воззрился на друга в полном недоумении.
Сева настороженно покосился на Катьку и одними губами шепнул:
– Из-за Кисоньки! Они с Муркой все-таки сестры, у них манера жалеть всяких бедненьких-несчастненьких одинаковая. Окажется, что у Геночки папаша преступник, – сразу запоет, какой он весь из себя страдалец, остался совсем один, на его плечах компания, ля-ля-ля… Ее ж от этого красавчика палкой не отгонишь!
– Если сунуться к Кисоньке с палкой, можно вообще костей не собрать, – уточнил Вадька. – Ты не расстраивайся заранее, может, это все-таки Остапчук! – попытался утешить он друга.
– Остапчук меня тем более не устраивает! – взвился Сева. – Он наш клиент!
– На тебя не угодишь!
Евлампий Харлампиевич в корзинке вдруг поднял голову… Вытянул шею в сторону парадного входа в офис… И тревожно загоготал.
Катька поглядела на него обеспокоенно. Оттолкнулась от пола и на своем вертящемся стуле переехала к монитору, на который обычно передавалось изображение со спрятанных у входа камер. Пошевелила мышкой. Экран мигнул, оживая…
– Можете больше не гадать – Остапчук или Неваляшкин, – деревянным голосом сказала девчонка. – Сейчас мы это, кажется, выясним на практике.
Мальчишки стремительно обернулись к монитору. В ярком свете фонаря напротив входа в их офис отлично просматривалась… высокая фигура в длинном черном плаще с глубоким капюшоном, возящаяся у дверей.
«Черный плащ» налепил что-то под ручкой, рванул прочь и залег за скамейкой на бульваре.
– Взрывчатка! – заорал мгновенно все сообразивший Вадька.
Евлампий Харлампиевич вылетел из корзинки – и, молотя крыльями, устремился из рабочей комнаты агентства, по коридору и прямо к двери черного хода. Троица сыщиков скачками неслась за ним. Позади раздался страшный грохот, из парадного офиса пахнуло жаром… и дубовая дверь с грохотом обрушилась на стол, за которым обычно сидел Салям. На пороге возникла фигура в черном.
Но сыщики были уже у задней двери. Сева потянулся к замку…
Вадька и Катька вцепились ему в плечи – и дернули назад.
Евлампий Харлампиевич заложил лихой вираж и стрелой понесся обратно.
Железное полотно бронированной задней двери завибрировало. Пошло волнами… Послышался глухой «чпок!» – а следом душераздирающий скрежет металла. Вращаясь, как пропеллер, сорванный засов просвистел над головами сыщиков и врезался в коридорную стену, выбивая глубокую вмятину в пластиковой панели.
– Назад, быстро! – рявкнул Вадька и почти волоча друзей за собой, кинулся обратно в рабочую комнату.
Троица сыщиков едва успела нырнуть внутрь, как лишившаяся запора задняя дверь агентства протяжно заскрипела – будто застонала – и в коридор ступила вторая фигура в черном плаще с глубоким, закрывающим лицо капюшоном.
В полном молчании «черные плащи» двинулись навстречу друг другу: один через парадный офис, второй – по коридору. Полы черных плащей мерно колыхались в такт тяжелым гулким шагам. Капюшоны неспешно поворачивались, словно явившиеся странные существа принюхивались к чему-то. Они медленно сошлись у порога рабочей комнаты, поглядели друг на друга и шагнули внутрь.
Глухая, лишенная окон рабочая комната была совершенно пуста. Ни единого человека. Лишь через покрытое трещинами одностороннее стекло был виден парадный офис с вышибленной дверью. Мерно гудели мониторы, а на длинной пластиковой панели, изобилием микрофонов и кнопок напоминающей центр управления полетов, восседал белый гусь. И, склонив голову набок, недобрым круглым глазом наблюдал за пришельцами.
Двое в черном снова переглянулись – на сей раз, кажется, недоуменно – и неторопливо двинулись к беззащитной птичке.
Глава 21. Харли на связи
Зарина бродила по кабинету, останавливаясь и принимаясь разглядывать то ксерокс, то принтер, то касаясь мышки выключенного компьютера. Правда, чаще всего она искоса посматривала на Саляма. Младший Служащий эти мимолетно брошенные взгляды ловил, улыбался в ответ дурацкой улыбкой, но подойти не мог. Перед ним, грозно уперев руки в боки и глядя ему в очки взглядом, от которого затемненные стекла должны были расплавиться и стечь тяжелыми черными каплями, стояла Кисонька.
Мурка подошла сзади и, ухватив сестру за плечо, оттащила ее от Саляма.
– Ты что? – рассерженной кошкой зашипела на нее близняшка. – Я собираюсь высказать этому мерзавцу – Севе! – все, что я думаю о его наглом вмешательстве в мою личную жизнь!
– И по этому поводу ты портишь личную жизнь Саляму? – мягко поинтересовалась Мурка.
Кисонька обернулась и уже новым, более осмысленным взглядом уставилась на Саляма и Зарину.
– А знаешь, я как-то совсем забыла, что он еще и Салям – а не только Сева, – совершенно растерянно пробормотала она.
– Он и Сева, и Вадька, и Катька, и мы с тобой, – хмыкнула Мурка. – Но надо же ему иногда и собой побыть.
Салям-сам-собой выглядел довольно прикольно. Теперь он перетаптывался за спиной у Зарины – точно как Вадька, когда ему хочется Мурку куда-нибудь пригласить, а ничего интереснее сетевой игры в «Героев меча и магии» в голову не приходит. Интересно, а что Салям может предложить девушке?
– Э-э… – в этот момент протянул Салям. – Хотите бутербродик? С салями? – явно делая над собой усилие, выдавил он.
Зарина обернулась, стрельнула в Саляма темными глазищами из-под длинных ресниц и отрицательно покачала головой.
– По крайней мере, он готов отдать ей самое дорогое, – фыркнула Кисонька.
– Хочешь, чтоб тебе Севка свой счет в банке предложил? – сдавленно хихикая, спросила Мурка.
– А я приму! – со злобным энтузиазмом заявила Кисонька. – Его тут же хватит удар, и я избавлюсь от него раз и навсегда!
– Надо, наверное, Володе позвонить, пусть он нас заберет, пока Остапчук не вернулся и не выкинул нас отсюда, – пробормотала Мурка, вытаскивая мобильник.
– А что делать – с Геной я уже поехать не смогу. Спасибо Севочке. – Кисонька одарила очередным бешеным взглядом Саляма – хотя предназначался он явно туда, за очки, Севе.
– Тебе он так понравился? – имея в виду Гену, а не Севу, спросила Мурка, прислушиваясь к гудкам в трубке.
Кисонька неопределенно повела плечом:
– Красивый. Почти взрослый…
– Ага, таких в твоей коллекции еще не было, – усмехнулась Мурка.
– Я их не коллекционирую, – обиженно запротестовала Кисонька. – Они просто появляются… Не могу же я их всех оставить себе!
– Поэтому ты их оставляешь через одного… Алло, Володя! – позвала в трубку Мурка. – Забери нас от музея, пожалуйста.
– Я думал, вы уже давно с какими-нибудь знакомыми уехали! – прозвучал из трубки недовольный голос шофера. – Вы хоть соображаете, который час? Утро скоро! Отец с завода вернется – он вам головы поотрывает!
– Папа еще не вернулся? А я думаю – чего нам никто не звонит, – прикрывая трубку рукой, довольно добавила Мурка.
– Оттуда до города километров триста, а у него машина сломалась, – ответил Володя.
– Ну и хорошо, – заключила Мурка. – Приезжай за нами скорее!
– Да уж приеду. И отцу все расскажу, не надейтесь, – буркнул Володя и отключился.
– А с Салямом как? – спросила сестру Кисонька. – Оставляем здесь, как Остапчук велел, или домой отпустим?
Мурка с тревогой поглядела на топчущегося возле Зарины Саляма. По-хорошему, надо бы человека отпустить – ему сейчас не до охраны чужих сокровищ. Но бросать пектораль тоже не дело – в надежности сейфа девчонка очень сомневалась. Помнится, осенью его Вадька запросто открывал. Надо посоветоваться… Мурка набрала следующий номер… Длинные гудки тянулись, тянулись и тянулись… И Остапчук, как на грех, не возвращался – пешком его охрана добирается, что ли?… Девчонка досадливо передернула плечами… и постаралась как можно незаметнее для Зарины поманить Саляма к себе. Младший Служащий мгновение поколебался – очень ему не хотелось отходить от Зарины, – но чувство долга пересилило. С явной неохотой он направился к Мурке.
– Салям, извини, пожалуйста, но у ребят телефон не отвечает, – покаянно пробормотала Мурка. – Уезжать уже можно или надо тут торчать? Что офис говорит?
Салям кивнул, готовый передавать «указания офиса», и громко произнес:
– Га-га! Га-га-га-га!
– Это знак! – закричал выскочивший вперед старший лейтенант Пилипенко. – Гусиный! Я так и знал, что вы замешаны в детскую мафию!
– Да, это знак! – кивнула Мурка, мгновенно бледнея. Артистически переданное Салямом гоготание было полно тревоги… И если в офисе к микрофону некому подойти, кроме Евлампия Харлампиевича, значит… – Ребята в опасности! Там что-то случилось! Скорее, мы должны бежать им на помощь! – бросаясь к двери, прокричала Мурка.
Темноволосая Зарина поглядела на девочку… подхватила оставленные Геной лук и колчан со стрелами – и кинулась следом.
– Нормальные люди покупают билет, смотрят экспозицию… Одни мы – если в музей – так обязательно ночью, в темноте и с каким-нибудь преступлением! – в очередной раз за эту безумную ночь проносясь по залам, прокричала Мурка сестре. – Или это у нас просто музей такой ненормальный?
– Ну мы же на самом деле не знаем, что по ночам в Эрмитаже делается, – бросила в ответ Кисонька, перепрыгивая через так и валяющееся после боя с престарелой ямакаси копье. За ней прыгнула Зарина. На плече у темноволосой висел лук – даже на бегу Кисонька успела оценить, насколько оружие подходило к ее наряду. До чего все-таки стильная девушка! Даже странно, что ей так понравился их Младший Служащий! Может, они Саляма недооценивают?
Грохочущий не снятой кирасой Салям споткнулся, выругался, поднял копье с пола и, не зная, куда его девать, так и побежал дальше, не выпуская экспонат из рук. Их компания вывалила на гранитные ступеньки. Рванула вниз, прямо к подъезжающей машине.
Обалделый шофер Володя увидел, как стремительно распахнулась задняя дверь «Мерседеса»… и на сиденье заскочила вооруженная луком девушка! И принялась торопливо открывать оба боковых стекла. Тут же в отверстие просунулось длиннющее копье – а следом на заднее сиденье пролез нахлобучивающий каску рыцарь!
– Гони, Володенька, гони! – запрыгивая вдвоем на переднее, заверещали близняшки.
– Что, опять? – застонал Володя. – Опять погоня? Снова стрелять будут? Да что ж вы за дети такие! – И нажал на газ. Машина отъехала от музея и, ускоряясь, помчалась по проспекту. Протянутое между задними окнами копье тускло поблескивало наконечником в свете редких фонарей.
Дубовая дверь музея снова распахнулась – и на гранитные ступеньки вылетел толстяк в милицейской форме. Увидев, как мелькнули вдалеке габаритные огни «Мерседеса», в досаде взмахнул резиновой дубинкой, выругался – и побежал вслед по пустому проспекту.
Глава 22. Кто в черном плаще придет – тому не поздоровится!
– Но мы же закрыли этот подвал! Еще когда офис в порядок приводили! В нем воды было полно! – клацая зубами, выдавил Сева, изумленно разглядывая сложенные из крупных камней стены, от которых тянуло влажным холодом. Разглядывание, впрочем, не помешало ему быстро и аккуратно прикрыть за собой люк в потолке подвала. Наверху, в оставленной ребятами рабочей комнате уже слышались тяжелые шаги.
– Воду я откачал, – отрывисто бросил Вадька, направляясь к возвышающемуся посреди забетонированного пола странному сооружению. – Два садовых насоса, шланг… Катька, помоги! – Не договорив, он принялся срывать окутывающую сооружение плотную термопленку. Катька ухватилась за другой конец прозрачного покрытия.
– А это все откуда? – ахнул Сева, увидев появляющиеся из-под пленки угловатые контуры мониторов и такую же, как в рабочей комнате, панель управления. От компьютеров по стенам тянулись новехонькие разноцветные провода. Пестрой сеткой, похожей на шапочку поэтессы Раймунды, они пересекали потолок подвала и утягивались наверх – в рабочую комнату.
– Ты мне деньги на новые компьютеры выделял? – задал встречный вопрос Вадька, плюхаясь на стоящий перед панелью стул и торопливо щелкая кнопками.
– Но я думал, ты старые просто списал. Ты же говорил, они устарели, – пробормотал Сева, глядя, как стремительно оживают мониторы.
– Устарели, конечно, но ведь работают, – пожал плечами Вадька. – После того, как мы ядерные ракеты по старым советским подземным бункерам искали, я подумал – а неплохо бы и себе что-нибудь такое… подземное завести. На всякий случай.
– Как ты думаешь, почему у нас именно Вадька – шеф агентства? – гордо спросила Катька. – Потому что он самый предусмотрительный и самый умный…
Все-таки хорошая у него сестра, чувствуя, как на глаза чуть не слезы наворачиваются, умиленно подумал Вадька. Он всегда будет ее любить и беречь!
– …после Евлампия Харлампиевича, конечно! – добавила Катька.
Если не свернет ей шею прямо сейчас! И ее проклятому гусю тоже – вот только для дела его использует, и сразу же! Вадька пробежался по клавишам. На экранах появилось трехмерное изображение рабочей комнаты и парадного офиса. На нем слабо светились невесть что помечающие алые точки.
На мониторе видно было, как в оставленной рабочей комнате двое в черном переглянулись. Мерно ступая, направились к единственному обнаруженному ими живому существу – восседающему на панели управления Евлампию Харлампиевичу. Замершая за спиной у брата Катька прикусила губу и нервно засопела.
Пришельцы, до ужаса похожие на страшных назгулов из «Властелина колец», наступали на гуся.
В подвале Вадька будто пианист-виртуоз (или хакер– универсал) пробежал пальцами по кнопкам клавиатуры. Вдоль висящей на мониторе трехмерной модели потянулись тонкие разноцветные линии. Для сидящих в подвале пол рабочей комнаты оказался словно заткан многоцветным ковром тонких светящихся лучей.
– А эти… черные… их видят? – почему-то шепотом, хотя забравшиеся в их офис двое в черном никак не могли ее отсюда услышать, спросила Катька.
Вадька в ответ лишь помотал головой:
– Из всех «Один дома» больше всего люблю третий фильм! Там пацан хоть и мелкий, но здорово с техникой работает! – кладя пальцы на клавиатуру, сказал он. – Шоу начинается!
– Какое еще шоу? – пролепетал Сева.
Наверху, в рабочей комнате, застыли друг против друга жуткие существа в черном и бесстрашная белая птица. Евлампий Харлампиевич вытянул шею, грозно растопырил крылья – и угрожающе зашипел на пришельцев. Те переглянулись – и кинулись прямо к гусю. Полы черных плащей мазнули по невидимой для нападающих световой линии.
Лампа из-под потолка ухнула вниз на неожиданно растянувшемся, словно резиновый, подвесе. Тюкнула одного из «плащей» по башке – и моментально взмыла обратно. «Черный плащ» схватился за ушибленную макушку, завертелся, разыскивая, кто его ударил, – пяткой кроссовки заехал по следующей невидимой линии. Кондиционер оглушительно взвыл, и из него ударил не просто теплый – обжигающий, как в пустыне, воздух. Оба «черных плаща» с криком шарахнулись прочь из-под воздушного потока… Машина для уничтожения документов жадно чавкнула, оживая, – и в ее пасти оказалась летящая по горячему кондиционированному воздуху пола плаща.
Б-з-з! – валик завертелся, вкручивая плащ внутрь машины. Вжик! вжик! вжик! – зачиркали острые лезвия, и в корзину для бумаг потекли тонкие полоски черной ткани.
– А-а! – заорал «черный», выдирая свое одеяние из стальных челюстей.
Плотная ткань затрещала, и один из плащей приобрел укороченный фасончик – из-под него четко виднелись обыкновенные синие джинсы.
Будто смеясь над незадачливыми пришельцами, загоготал гусь.
– Это он! – завопил уцелевший «черный плащ», кидаясь к панели управления. – Проклятый гусь по кнопкам скачет! Надо компьютеры отключить!
– Гениальная идея! – внизу в подвале восхитился Вадька.
«Черный плащ» сунул руки к выдвижной полочке с клавиатурой. Тут же что-то громко лязгнуло, смыкаясь на его запястье стальной хваткой, и рвануло на себя, с размаху приложив физиономией о столешницу. Словно в ответ на этот удар в рабочей комнате погас свет – зато на мониторах немедленно вспыхнули надписи.
«Лучше вам уйти», – гласила первая.
Читать бесплатно другие книги:
