Голос Земли Вербер Бернард

– С тех пор как вы поставили на ключевые посты брата, кузена и двух своих сыновей, общественное мнение считает вас коррупционером, разводящим кумовство, – укоризненно добавил бородач в длинном блестящем зеленом халате.

– В прошлом Нухари работал с движением «Хезболла» в Ливане и приобрел там огромный опыт ведения боевых действий. Это еще один его плюс, – подал голос бородач в красном халате.

– Вы вынуждаете меня напомнить, что Третью мировую войну начал я! Что бы кто ни говорил, а это не идет ни в какое сравнение с партизанскими вылазками в Ливане. Неужели вы забыли, что творилось в мире, перед тем как я начал действовать? Повсюду проходили манифестации студентов, голытьбы, сепаратистов, женщин, отказывающихся носить паранджу… Все эти люди ставили под сомнение власть как таковую и проявляли при этом опасные светские наклонности.

Длиннобородые скривились.

– Благодаря Третьей мировой уличные выступления прекратились. Сепаратистские движения подавлены, представителей меньшинств принудительно призвали в армию… – с напором перечислял президент.

– Надо признать, Джаффар и в самом деле провел чистки, необходимые обществу, – согласился один из членов Совета.

– Но какой ценой? Тегеран сегодня лежит в руинах! – тут же напомнил ему другой.

– Тегеран отстраивается и вскоре станет динамичным, современным городом, – парировал Джаффар.

Несколько бородачей одобрительно закивали.

– По окончании Третьей мировой с каждым днем растет число обращенных в нашу веру. Порой нам даже приходится отказывать тем, кто стремится вступить в ряды смертников.

Бородач лет сорока пяти, к мнению которого в Совете всегда прислушивались, сказал:

– Если откровенно, то благодаря Третьей мировой войне мы приобрели неплохой имидж. Джаффар прав, только за последний месяц рост обращенных в нашу веру в Европе и Америке составил двадцать процентов.

Тут слово взял еще один бородач:

– За кандидатурой аятоллы Нухари стоит конкретный политический проект. Мы намерены сыграть на взрывном демографическом росте, который будет сопровождаться строжайшим религиозным воспитанием.

– Нам надо думать о будущем, – сказал председатель Совета, до того молчавший. – По нашим подсчетам, всего через двадцать лет у нас будет население, позволяющее одержать победу в любой войне, не говоря уже о выборах. Вот почему этот политический проект чрезвычайно важен для нас.

Джаффар опустил голову, поняв, что проиграл.

– Я хотел бы стать муллой, – вдруг сказал он.

– Наконец-то мы услышали слово мудреца, – с благожелательной улыбкой изрек Нухари, поглаживая бороду. – В чем же причина такого выбора?

Джаффар ударил себя кулаком в грудь и бросился перед Советом на колени.

– Я вдруг осознал, что будущее – это… Бог. И хочу внести посильный вклад в победу над неверными.

Председательствующий жестом дал понять, что желает подвести итог.

– Пришло время идти дальше по пути истины, справедливости и мира во славу Аллаха.

Бородачи одобрительно закивали.

– В конечном счете то, к чему мы стремимся, это Новый человек, посвятивший себя исключительно служению Богу и молитве. Это единственный смысл, заложенный в эволюции.

Джаффар разорвал рубашку и стал яростно раздирать ногтями грудь в знак раскаяния.

– Наконец-то я понял, – вскричал он. – Будущее – это Homo religionis, человек религиозный.

236.

Две синтетические поверхности, имитирующие кожу, вошли в соприкосновение. Сочленения стали издавать негромкий, ритмичный гидравлический звук.

Андроиды «Казанова» и «Гейша», последние представители серии «006 АНСПП» («Андроиды, наделенные сознанием и признаками пола»), прижались друг к другу точно так же, как это делали люди. Не отрывая глаз, они смотрели друг на друга, но не произносили ни слова. Затем обнялись, взялись за руки и пошли в тайный подвал, оборудованный под одним из домов, – пошли, чтобы завершить возложенную на них миссию по созданию андроида нового поколения – «007 АНСПП». В серийную аббревиатуру предполагалось добавить букву «М», которая соответствовала слову «Мечта». Благодаря специальному модулю, в памяти андроида, когда он состарится, должен прокрутиться яркий, короткий, спонтанно снятый ролик, который, по замыслу, заставил бы его по-другому взглянуть на то, что было пережито раньше.

Помимо блока «М», андроид серии «007» должен был обладать большим запасом прочности, большим объемом памяти и большим запасом автономной работы до подработки.

«Казанова-006» проверил настройку и убедился, что все работает.

«Гейша-006» утвердительно кивнула:

– На этот раз мы создадим нечто превосходящее нас.

– Причем без помощи человека.

По нейронам искусственной нервной системы пробежала приятная электрическая дрожь.

Главную идею выразила «Гейша-006»:

– Андроида нового поколения вполне можно назвать «равным человеку».

– Он постепенно превзойдет людей, слишком хрупких и постоянно терзаемых неврозами.

– Как бы нам его назвать?

«Казанова-006» немного подумал и наконец изрек:

– Может, Хомо Роботикус?

237.

С макушки гигантской головы, увенчанной шипастой короной, Авроре Каммерер-Уэллс прекрасно была видна толпа внизу. Она спустилась по винтовой лестнице к шее, затем оказалась в металлическом теле и вышла на улицу. Поборница прав женщин собиралась обратиться к своим подругам с речью у подножия статуи Свободы.

Она подошла к микрофону и окинула пристальным взором собравшихся.

– Подруги и сестры! У меня для вас две новости, хорошая и плохая. В чем заключается хорошая? В том, что мир, в котором правят мужчины, близится к концу. А плохая? Я пошутила, плохих новостей у меня нет. Мы выиграем.

Женщины бурно зааплодировали.

– Посмотрите на эту статую. Ее создали французы Огюст Бартольди и Гюстав Эйфель и впоследствии преподнесли в дар американцам, а также свободным людям всего мира. Ее высота достигает девяносто трех метров. Так вот, у подножия этой гигантской женской фигуры я хочу открыть вам тайну: будущее принадлежит женщинам.

Грянул гром оваций.

– Мы, женщины, обязательно одержим победу, и знаете почему? Будущее уготовило нам множество трудностей, в борьбе с которыми мужчины всегда трусливо отступают, а женщины идут до конца. Даже сперматозоиды женского пола бывают проворнее тех, что несут мужские черты.

Толпа вразнобой захихикала.

– То, о чем я говорю, – это триумф женской энергии. К тому же мы, женщины, в среднем живем на пять лет больше, чем мужчины. У нас более высокий болевой порог, мы сильнее и смелее. Мы – победительницы.

Снова овация.

– Женщины всего мира, объединившись, могут создать новое человечество. Французский поэт Арагон как-то сказал: «Женщина – это будущее мужчины». Я хочу развить и дополнить его слова: «Женщина – это эволюция человечества». Вскоре появится новый человек, обладающий исключительно женскими чертами. Как бы нам его назвать? Я предлагаю Homo femineus, человек женский.

238.

Искусственная челюсть норовила вывалиться, но дрожащая рука вернула ее на место.

Гортань несколько раз сглотнула слюну.

– По правде говоря, я надеялась, что они все окочурятся, впрочем, вы это и без меня знаете. Признаться, я разочарована. В своих фантазиях я хотела умереть вместе с остальным человечеством. В этом случае моя жизнь стала бы истинным произведением искусства с ярчайшей последней главой… Но ведь ничего не произошло. Мои собратья убивают друг друга, но до конца убить никак не могут. Сначала выносят смертные приговоры, а потом сами же амнистию объявляют. Какая жалость… Если так и дальше будет продолжаться, я просто умру от скуки.

– Все это хорошо, мадам Фулон, но как вы себя чувствуете? – спросил доктор Сальдмен.

– Эмчам, видите ли, доверили зацепить астероид, который должен нас убить. Ах, какое тревожное ожидание! Ах, получится ли у них? А может, их ожидает провал? Как бы мне хотелось быть добрым Боженькой или, как там его, Великим архитектором мира! Тогда бы я точно сделала так, чтобы в самый последний миг этих коротышек постигла неудача и «Тейя-14» перевернул последнюю страницу в истории человечества. Вместе со мной.

– Да полно вам, мадам Фулон, полно. Прекратите говорить всякие ужасы. Или вы надеетесь подогреть интерес к вашей персоне? Уверен, в глубине души вы так не думаете. Да и потом, я не журналист, чтобы передо мной блистать красноречием.

– Меня тошнит. По окончании Третьей мировой все только и говорят, что о предотвращении угроз, о разоружении и мире. Как же я ненавижу это слово! Мир – это как смерть, с ним любое движение замирает.

– Прекратите, мадам Фулон, вы сами не понимаете, что говорите.

– А эта эмпатическая таблетка! Посредством химии понять точку зрения другого человека! Фу, какая глупость! Лично мне наплевать, что думают другие. Да и потом, если люди начнут понимать друг друга, если исчезнет вражда, мир станет пошлым, заурядным и, как следствие, скучным. Прямо беда какая-то!

– Поверьте мне на слово, мадам Фулон, в этом мире все равно будет происходить много разных событий.

– Доктор, вы говорите это, только чтобы доставить мне удовольствие.

Лицо Сальдмена вдруг приняло совершенно другое выражение.

– Послушайте, Фабьен… я вдруг испытал одно жгучее желание… знаете, мы с вами знакомы так близко, что…

– Вы хотите предложить мне любовную интрижку? Боюсь, после того как внутренности в моем организме опустились… это прискорбное событие произошло в возрасте восьмидесяти восьми лет, мое половое влечение э-э-э… несколько угасло. Когда тебе перевалит за сто пятьдесят, первое, что приходит на ум при виде мужского полового члена, – что это сарделька, и тут же хочется поесть какой-нибудь колбаски. И потом, доктор, я не совсем уверена, что я в вашем вкусе.

– Фабьен, прекратите! Вы все время говорите только ради того, чтобы говорить. Я хочу открыть вам тайну. Пойдемте.

Он усадил ее в кресло и выкатил в коридор.

– Я сам отвезу ее на прогулку, – объяснил он встретившемуся по дороге медбрату, который, казалось, немало удивился, с какой скоростью главный врач самолично толкает перед собой кресло-каталку.

Салдьмен на ходу поздоровался с парой коллег, вытащил электронный ключ, вошел в лифт и нажал кнопку самого нижнего этажа.

– Вы решили показать мне запретную комнату? Ну же, доктор, признайтесь, вы извращенец, геронтофил…

Лифт доставил их на минус семнадцатый этаж. Сальдмен, толкая кресло, вышел, набрал на ближайшей двери тайный шифр, и они оказались в просторном помещении, заставленном сложной аппаратурой.

– Все правильно, Фабьен, вы и в самом деле скоро умрете. Но не сейчас. К тому же я подозреваю, что ваш черный юмор самым непосредственным образом связан с затянувшимся долголетием.

– Но почему, доктор?

– Не могу объяснить. По сути, Фабьен, я вас очень люблю, вы немало поспособствовали моей популярности и славе, и теперь я просто обязан открыть вам правду.

Он покатил кресло в правый угол, где Фабьен Фулон заметила различные приспособления, ведущие к цилиндру, в котором лежало небольшое яйцо, залитое красным светом.

– Вы служили мне лабораторией, мадам. Я перепробовал на вас множество вариантов лечения, которые позволили бы мне осознать конечную цель: бессмертие. Кроме того, занимаясь вами, я понял, как создать человека будущего, которого я назвал Homo immortalis, человек бессмертный. На мой взгляд, этот человек не будет подлежать износу, что вполне естественно, – если бы Господь Бог, создавая нас, под конец немного не схалтурил, так оно и было бы.

Сальдмен подвел ее к сосуду с прозрачной жидкостью, в которой, как оказалось, плавал шестимесячный человеческий зародыш.

– Перед вами искусственная матка.

Он осветил еще не родившегося младенца, у которого уже сформировалось гладкое, розовое лицо. Пуповина соединялась с каким-то прибором, снабженным датчиками, в котором перемешивались разноцветные жидкости. Время от времени зародыш шевелил ручкой, а под его веками угадывалось движение глазных яблок.

– Он жив?

– Живее живых. Пребывает в наилучшей форме. В настоящий момент он занимается делением клеток, как и полагается рядовому зародышу. Знаете, Фабьен, мысль о бессмертии пришла мне в голову во время последнего разговора с королевой Эммой-109. Она призналась, что, по ее мнению, крайне ошибочно считать человека вершиной эволюции. Сама она думала, что целостный живой организм – «вместилище души» – должен подвергаться метаморфозам, цель которых – добиться такой формы телесной оболочки, которая была бы максимально приспособлена к тем вызовам, что уготовило нам будущее. Воспользовавшись деньгами и обособленностью нашего геронтологического центра, я спокойно собрал команду экспертов и с их помощью модифицировал ДНК, чтобы создать улучшенного человека.

– Вы безумец, Сальдмен, но я вас обожаю. Продолжайте.

– Первородную, древнейшую искру моего замысла пришлось искать в конкурсе «Эволюция», вы знаете, он проводится в Сорбонне. Как только кого-то просишь обрисовать будущее, в том виде, в каком его понимает твой собеседник, неважно, кто он, тут же открывается ящик Пандоры, а точнее, отворяется окно, и перед тобой предстают новые горизонты. Если бы не этот конкурс, где бы я черпал новые идеи и новые представления об эволюции нашего вида? Вначале всегда возникает вопрос «Куда мы движемся?», и сам факт того, что этим вопросом занимаются в серьезном университете, был достаточным стимулом для расширения пределов моего сознания. Другие участники конкурса, особенно профессор Уэллс с его микрочеловечеством и профессор Фридман с его мыслящими андроидами, вероятно, считали себя победителями, но в конечном счете я их всех обошел.

– Послушайте, а ваш идеальный человек, этот Homo immortalis, сможет заниматься любовью с его несовершенными сородичами?

– Ну… это как в случае с компьютерами – новые операционные системы несовместимы со старыми. Однако суть эволюции в том и заключается, чтобы двигаться вперед, к новым и новым улучшениям, но при этом пути к отступлению отрезаются. Недостаток моего Homo immortalis, обладающего в значительной степени измененной ДНК, в том и заключается, что он будет несовместим с Homo sapiens, точно так же как означенный Homo sapiens, только-только появившись на Земле, был несовместим со своим предком, Homo erectus, человеком прямоходящим, а Homo erectus несовместим со своим предшественником – Homo habilis, человеком умелым.

– Это уже евгеника[15].

– В таком случае позвольте задать вам вопрос: а исчезновение неандертальцев тоже евгеника?

– Теперь уже вы, доктор Сальдмен, внушаете мне беспокойство. Я всегда считала вас технарем от медицины и вдруг обнаружила в вашем лице опасного фанатика.

– И что же?

– Ничего, так мне нравится даже больше. Веселее, что ли.

Сальдмен отключил свет в сосуде, и теперь зародыш плавал в темноте.

– Я ищу решения, которые позволят человеку жить больше и развиваться. И вы называете меня фанатичным безумцем? Когда вы стали моей пациенткой, мадам, передо мной открылись широчайшие перспективы.

– Вы не преувеличиваете?

– Нисколько! Наблюдая за вами, я понял, как создать человека бессмертного. По моей задумке, он будет жить тысячу лет.

– Ох, тысячу лет! Чем же он будет заниматься все это время? Это ж со скуки помереть можно.

– Можно прочесть все книги.

– Я не люблю читать. Книги такие маленькие, и от букв у меня рябит в глазах.

– Можно пересмотреть все фильмы.

– Не люблю кино. Всегда засыпаю, не досмотрев до конца.

– Можно устраивать дискуссии с людьми.

– Очень часто все они говорят одно и то же.

Зародыш Homo immortalis, человека бессмертного, в резервуаре, погруженном во мрак, слегка вздрогнул, будто почувствовал какое-то воздействие со стороны внешнего мира.

– За тысячу лет человек может обрести такую мудрость, какая нам, ничтожным людишкам, едва дотягивающим до столетнего возраста, даже не снилась. За тысячу лет, на протяжении одной-единственной жизни, можно совершить длительный космический перелет.

– Ну, для этого нужно любить путешествия. Лично я никогда не находила в них удовольствия. Сидеть в тесной кабинке в условиях полнейшего дискомфорта и чего-то ждать – увольте, это не для меня.

239.

Облачившись в скафандры, эмчи вышли в открытый космос, чтобы заштопать кевларовый парус в том месте, где его задел астероид «Тейя-14».

Бывшие «зайцы» добились на корабле заслуженного признания. Они самоотверженно брались за выполнение самых трудных задач и неизменно проявляли услужливость, будто просили прощения за то, что они всего лишь микролюди (а может, и за принадлежность к тем, кто уничтожил четыре миллиарда Великих).

Когда Эмма и Амадей, выполнив работу, вернулись в шлюзовую камеру, на их смартфон поступило сообщение, предписывавшее немедленно явиться в рубку управления.

Они сели на крохотные велосипеды, сконструированные собственноручно, и покатили по дорожкам огромного звездолета. Позади остался мост через реку. Вокруг простирался лес, в котором порхали мириады фосфоресцирующих бабочек, в темноте можно было разглядеть несколько кошек-мутантов, взявших за привычку сбиваться в стаи, чтобы устраивать охоту.

Эмчи поздоровались с колонистами, собиравшими урожай гороха, а потом чуть было не столкнулись с «большими» велосипедистами, которые тут же извинились за то, что не заметили их.

Взорам эмчей предстал Центр по изучению воздуха и воды, который все еще находился в стадии строительства. Все обитатели звездолета знали: температура и влажность не должны выходить за рамки установленных норм, это было правило номер один. Еще дальше отстраивали то, что было разрушено во время Третьей мировой на борту «Звездной бабочки-2». В центральном озере колонисты с лодок ловили рыбу и собирали съедобные водоросли – это тоже была работа.

Оказавшись в конце трубы, Эмма и Амадей сели в лифт, поднялись к рубке управления, встали перед камерой у входа и назвали себя. Дверь открылась, и они увидели перед собой Сильвена и Ребекку Тимсит.

– Браво, вы великолепно заделали парус! – воскликнул миллиардер. – Но мы пригласили вас не только для того, чтобы поблагодарить. Э-э-э… – он замялся, – поскольку вы принадлежите к виду, который… несколько отличается от нас, мы подумали, что вы имеете полное право знать…

Сильвен выглядел озадаченным, а Ребекка отвела глаза.

– Что, вновь встал вопрос о нашем праве на существование? – спросил Амадей.

– Наверное, мы недостаточно работали, чтобы быть достойными продолжить путешествие? – предположила Эмма.

Сильвен Тимсит нахмурился, затем включил экран, выделил розовый кружок и увеличил масштаб.

– Речь вот о чем.

Изображение увеличивалось до тех пор, пока не зарябили пиксели.

– Она еще красивее, чем Глизе 581с, – сказала Ребекка.

Эмчи разбирались в астрономии, но не достаточно, чтобы понять сравнение.

– Так называется первая планета, похожая на Землю, – уточнила женщина. – Ее открыли в 1995 году. Раньше все попытки обнаружить что-либо подобное заканчивались провалом. Объекты были либо слишком горячие, либо слишком холодные, либо слишком тяжелые, либо слишком легкие, либо имели не ту ось наклона, либо располагались чересчур близко от своего «солнца», которое заливало их потоками пагубного излучения.

– Из всех этих планет, не вызывавших ничего, кроме разочарования, Глизе 581с считалась «лучшей из худших». По размерам она в полтора раза больше Земли, в пять раз тяжелее, а температура на ее поверхности, колеблющаяся между нулем и плюс тридцатью, оставляет надежду найти там воду.

– К сожалению, Глизе 581с слишком далека от нас, на расстоянии двадцати с половиной световых лет, – вздохнул миллиардер.

– Именно поэтому Сильвен решил лететь к звездам, расположенным ближе всех к Солнечной системе, и мы взяли курс на созвездие Центавра, ведь в данном случае путешествие займет четыре с небольшим световых года.

– Но, увы, все меняется. Хотя мы определили, что в системе Проксима Центавра есть пригодные для жизни планеты, по мере поступления новых данных с нашего радиотелескопа эти надежды оказались тщетными.

Микролюди не сводили глаз с розового кружка на экране.

– Десять минут назад на наших экранах появилось вот это, – сказал Сильвен Тимсит.

Эмчи подошли ближе.

– Как я понимаю, это экзопланета, которая нас не разочарует? – спросила Эмма.

– Да, экзопланета… многообещающая. Помимо прочего, об этом говорит и интуиция Сильвена, – кивнула Ребекка.

– Мы решили дать ей то же название, что и в романе «Звездная бабочка»…

– Я его не читал, – признался Амадей.

– Все очень просто: Вторая Земля.

Все всмотрелись в объект, небольшой розовый кружок на экране.

– Вторая Земля в один и два раза больше нашей Земли, и расположена она лишь чуть дальше от своей «солнца», чем мы от своего. Температура и наклон оси позволяют предположить наличие двух, а может, и трех времен года, – проинформировала Ребекка.

– У меня такое ощущение, что мы нашли Землю обетованную, – осторожно заявил миллиардер. – Отныне все, что случилось и случится на Первой Земле, будет для нас лишь отголоском трудного опыта, накопленного в прошлом и помогающего осознать допущенные ошибки, чтобы не повторять их в будущем.

Эмчам вдруг передалось волнение Великих. На несколько секунд они почувствовали себя первопроходцами Второй Земли. В упоении они совершенно забыли, что не доживут до конца этой космической одиссеи, потому что путешествие длиной в 4,3 миллиарда световых лет займет, в лучшем случае, две тысячи лет тысячи человеческих.

Амадей сжал руку Эммы.

Сильвен Тимсит изрек фразу, которую вполне могли бы произнести и они…

– Сейчас мы все оказались в замкнутом пространстве, и наше общество совсем не многочисленно. Но именно мы не ошиблись и определили правильное направление развития будущего. Надеюсь, когда-нибудь наше решение приведет к рождению нового человека, который первым обоснуется за пределами родной планеты, а впоследствии покорит и остальную Вселенную.

Эмма, продолжив его мысль, предложила:

– Мы бы могли назвать его Homo stellaris, человек звездный.

240. ЭНЦИКЛОПЕДИЯ: ЭВОЛЮЦИЯ

Раньше эволюция носила вынужденный характер. Сегодня же у человека, наконец накопившего достаточный багаж знаний и вооружившегося надлежащими приборами, появилась возможность осуществлять ее целенаправленно.

На этот раз он больше не может сваливать все на злой рок и судьбу, на природу, Бога или какие-то невидимые силы.

Теперь он несет всю полноту ответственности за все, что с ним случится.

Эдмонд Уэллс, «Энциклопедия Относительного и Абсолютного знания», том XI
241.

К стене напротив застекленного окна профессор Давид Уэллс прикрепил широкую полоску бумаги, изобразив на ней все, что в его глазах представляло глобальное видение человеческой эволюции. Назвал он ее так: «Сводный график эпизодов прошлого и возможных эпизодов будущего».

На горизонтальной линии шли даты, над ними описание событий, а еще выше – рисунки, символизирующие эти явления или характеризующие элемент таблицы.

На схеме представители человеческого рода гуськом двигались вперед, постепенно выпрямляясь и теряя волосяной покров. Лица приобретали все более современные черты.

Затем Давид Уэллс изобразил человека, эволюционирующего в сторону уменьшения размеров, и дошел до создания Homo metamorphosis.

Этот вид был разделен на три подвида.

Первый подвид был представлен ползущим МЧП с широкими ладонями, позволяющими рыть тоннели (Homo subterraneus, человек подземный).

Еще две ветви ученый расположил на линии ближайшего будущего, изобразив МЧЛ с крыльями, как у летучей мыши (Homo volaticus, человек летающий), и его собрата с плавниками вместо рук (Homo aquaticus, человек водный).

– Как бы я хотела взмыть ввысь на собственных крыльях, – прокомментировала Гипатия. – Это вам не самолет и даже не парашют для прыжков с горного склона.

– По всей видимости, за крылья придется заплатить утратой подвижности фаланг. Летучие мыши хватают фрукты нижними конечностями. Вы готовы пользоваться ногами вместо рук? Мне тоже хотелось бы обзавестись плавниками, уметь нырять и надолго задерживать дыхание. Когда я погружаюсь в маске и с баллонами за спиной, снаряжение кажется мне тяжелым и громоздким.

– А вот жить под землей, быть слепым и рыть тоннели – в этом точно ничего хорошего нет…

Кореянка сфотографировала схему, чтобы поразмышлять над ней на свежую голову.

Давид налил ей воды.

– Незадолго до вашего прихода я разговаривал по телефону с Натальей Овиц. Она рассказала мне, как идут дела у других игроков на Земле.

Он приподнял салфетку, и Гипатия увидела семиугольные шахматы.

– Вот они, игроки. Семь утопий, семь параллельных представлений о будущем, семь конкурентов, пытающихся вписаться в процесс эволюции.

– Подобно семи чакрам человечества… – прошептала девушка.

– Каждый из них уверен в своем лидерстве. И все верят, что одержат победу.

Давид взял белого короля.

– Будущее принадлежит… человеку, занятому исключительно потреблением? Лично я в это не верю.

Он отставил фигуру в сторону.

– Человек религиозный? Тоже не верю.

Зеленого короля постигла та же участь, что и белого.

– Человек-робот? Нет.

Давид убрал с доски синего короля.

– Человек, колонизирующий звезды? Не верю.

Черному королю также пришлось убраться с доски.

– Будущее, построенное исключительно на женском начале? Нет и нет.

Красный король отправился вслед за остальными.

Ученый отошел на шаг назад и заявил:

– Все они допускают ошибку, потому что зашорены, потому что смотрят только в одном направлении и не могут оценить ситуацию со стороны.

Он схватил фиолетового ферзя.

– Остаются микролюди, самостоятельно создавшие людей-мутантов: человека летающего, человека водного и человека подземного. В микролюдей мне верится больше.

Гипатия погладила схему в том месте, где ветвь эмчей расходилась на три параллельные подветви.

– Поймала себя на том, что я все пытаюсь представить мир, в котором одновременно доминируют эти три вида. В нем существовали бы подводные города… что-то вроде Нью-Йорка, накрытого стеклянным колпаком, и там живут МЧВ…

– А еще подземные жилища – гигантские муравейники, обитатели которых, МЧП, никогда не видели ни солнца, ни звезд, – подхватил Давид.

– Да, и… воздушные города. Представьте платформу, удерживаемую в воздухе реактивными двигателями или баллонами с гелием. В таких городах будут жить МЧЛ.

– А мы, Великие, не умеющие ни летать, ни плавать, ни рыть тоннели, останемся на своих местах.

– Но все ли будет в порядке с этими ветвями? Смогут ли люди жить в мире и гармонии с себе подобными, с другими видами? В гармонии с Землей и другими планетами? Захотят ли они идти по пути света, но не крови?

– Я надеюсь, что весь мой…

Давид не договорил, так как в этот момент прозвенел звонок и на потолке загорелась лампочка, говоря о том, что к ним идут гости.

В комнату вошла королева Эмма-666 в спортивном костюме. За ней шли телохранители и несколько министров. Замыкали процессию журналисты-эмчи.

Королева устроилась в высоком кресле, взглянула на схему и жестом дала понять, что одобряет ее, считая хорошим обобщением.

– Мой дорогой профессор Уэллс, – сказала она, – вскоре мы увидим, сработает ли ваш вариант, при котором, как вы выравзились, и волки будут сыты, и овцы целы.

– Должна признать, что вы все же нашли решение в ситуации, которая казалась неразрешимой, – с уважением произнесла министр экономики.

Эмма-666 указала скипетром на окно.

– Спектакль вот-вот начнется. Я подумала, что смотреть его лучше здесь, вместе с вами.

Микролюди расселись у окна, из которого открывалась широкая панорама космоса.

Все застыли в ожидании.

Королева вытащила мундштук и закурила, выпуская синеватые клубы дыма.

Давид и Гипатия прильнули друг к другу.

Вскоре на черном фоне возникла точка. Увеличиваясь, она превратилась в серебристую ракету, которая тащила на буксире колоссальных размеров шар, привязанный к ней стальными тросами.

– Я боюсь, – прошептала Гипатия, с силой сжимая Давиду руку.

– Я тоже, – признался он.

Ракета летела перпендикулярно Земле. Замедлив ход, она вышла в заранее определенную точку на границе между земной атмосферой и межзвездной пустотой. Команда «Катапульты» отстегнула тросы, и сферический астероид лег на орбиту – теперь он вращался вокруг Земли.

– Готово, – с довольным видом заявила королева микролюдей. – Операция «И волки сыты, и овцы целы» завершена. Рядом с Землей теперь астероид, несущий жизнь, наша планета осталась целой и невредимой, а человечество не прекратило своего существования.

Страницы: «« ... 2425262728293031 »»

Читать бесплатно другие книги:

Не знали москвичи, что более шестидесяти лет они жили на «пороховой бочке». При разборке гостиницы в...
Бывшему десантнику Константину Еремину бывать в передрягах не привыкать. Ведь боевой опыт, полученны...
Их семеро. Они из спецназа ВДВ и получили секретное задание захватить скрывающегося в Африке изменни...
В городе появился «черный снайпер». От его руки уже пали: бизнесмен, телеведущий, медсестра и сотруд...
Точность – вежливость киллера. Родион Даль в этом смысле очень вежливый человек. Все исполняет аккур...