День рождения мертвецов Макбрайд Стюарт
— Черт… Я могу чем-то помочь? Хочешь, пойду навещу Мишель или еще что-нибудь?
Наверное, кому-то следовало бы зайти.
— Она не любит тебя, Паркер.
— Аа, я знаю, но она — семья. Я же не могу сидеть на заднице и ничего не делать.
— Это не…
— Принесу ей цветы или еще что-нибудь, а? — Пауза. — Мне на самом деле очень жаль.
Рядом с моим плечом возникла женщина в черном брючном костюме, с школьным крестом на нагрудном кармане, с седыми, безупречно уложенными волосами.
— Кажется, на следующей неделе мы сможем победить, как вы думаете?
Я дал отбой Паркеру, положил мобильный телефон в карман:
— А кто из них Доусон Витэкер?
— Простите, мне кажется, что мы с вами раньше не встречались. — Слегка нахмурилась. — Вы — родитель?
До пяти часов завтрашнего дня. Достал свое удостоверение:
— Мне нужно поговорить с Доусоном.
— Ах, да, я понимаю… У него…
— Нет, потенциальный свидетель.
— Ну, в таком случае мистер Аткинсон не будет возражать против вашего разговора. Следуйте за мной.
Вниз по холму, через поле для регби. Массивные белые штанги ворот сверкали под закатным солнцем, небо было глубоким и кристально-синим.
Снова взревел свисток. И мальчишки снова изменили направление, на этот раз двигаясь значительно медленнее. Тин в спортивном костюме состроил из своих ладоней мегафон:
— А ну-ка, двигайтесь живее! Еще пять раз! Дженкинс, не прижимай его к себе, это мяч для регби, а не твой плюшевый медвежонок!
С этого расстояния можно было легко узнать бойфренда Бренды Чедвик. Все такой же тощий, все такие же длинные светлые волосы, рот раскрыт, и ясно видна щербина между передними зубами.
— Одну секунду, пожалуйста.
Мой гид подошла к мужчине со свистком. О чем-то негромко переговорила с ним, указывая на меня пальцем.
Он пожал плечами и выдал еще одну, супердлинную трель из своего свистка.
— Витэкер, сюда, на двойную! Остальные — перерыв!
Доусон, весь из локтей и коленей, подбежал к нам. Под мышкой он держал мяч.
— Сэр? — Тон избалованного мальчика — голос, ломаясь, никак не перейдет черту, отделяющую интонации подростка от взрослого мужчины.
Мимо, отдуваясь и стеная, протопали дети. Мистер Аткинсон и женщина в брючном костюме стояли неподалеку, смеялись какой-то шутке. Давали нам возможность поговорить приватно.
Доусон пожал плечами — преувеличенный жест, при котором локти, кажется, взлетели на уровень плеч.
— Я не знаю. Все произошло очень быстро на самом деле. Мы поссорились. Она хотела пойти в среду на новый диснеевский фильм, как раз на свой день рождения, а я купил билеты на ретроспективу Ингмара Бергмана в Уотершед. В общем, ничего серьезного. В смысле, и наши отношения, и ссора.
Отношения? Ему всего тринадцать лет, с каких это пор тринадцатилетние мальчишки стали называть это отношениями?
— Но ведь ты его видел, правда? Того мужчину, который схватил ее?
— Да как сказать, все вроде было как обычно, только она уж больно приставучая стала. По правде сказать, я хотел порвать с ней после дня ее рождения. Просто праздник портить не хотелось.
Еще бы. Ничего себе подарок на день рождения — целый вечер смотреть шведское экзистенциальное кино.
Я вынул фотографию Кети:
— Это моя дочь.
Он удивленно вздернул бровь:
— Круто. Очень готическая.
— Мальчик-день-рождения схватил ее и собирается завтра убить. Ты — его — видел?
Доусон закрыл рот и посмотрел куда-то мне за плечо:
— Моему отцу не понравится, что я говорил с офицером полиции. Вам не следовало приходить сюда.
— Он собирается убить ее.
— Мне очень жаль. Честно, мне очень, очень жаль. — Слегка качнул головой.
Мне на плечо опустилась чья-то рука. Большая, волосатая, приделанная к горе мускулов и дорогому костюму. Солнечные очки, пулевидной формы голова с короткой стрижкой и кольцо с бриллиантом.
— Этот парень тебя беспокоит, Доусон?
— Мне правда очень жаль. — Мальчишка отступил на несколько шагов. — Мне нужно вернуться к занятиям. — Он повернулся и побежал к команде.
Я сжал руки в кулаки:
— Лапу свою убери, или я тебе все пальцы переломаю.
— Ты слышал это, Эд? Этот Хаггис[98] говорит, что переломает мне все пальцы.
Рычание, как у медведя в берлоге.
— Мне так не кажется. — Эд сделал шаг вперед. Его лицо представляло собой переплетение шрамов, сходящихся к боксерскому носу, седые волосы на висках.
Вот черт — двое. Что толку было всю дорогу тащить пистолет в Бат, а потом оставить его в гребаной машине?
Где-то вверху небо окрасилось в кровавый цвет, и тени, словно когти, растянулись по игровому полю.
Одна последняя попытка быть цивилизованным до того, как началось насилие.
— Я просто хотел узнать, что видел мальчик, вот и все. На хрена мне ваш босс сдался.
Третий голос:
— А вот ты ему зачем-то понадобился.
Заломив мне руки за спину, они протащили меня на парковку к стоящему на ней «ренджроверу» с тонированными стеклами.
Я попытался сделать пару шагов в сторону своего неказистого «рено»:
— Кое-что забрать нужно из машины.
— Ты что, Хаггис, совсем тупой, да? — Тот, который с волосатыми руками, пикнул электронными замками «ренджровера». — Ты у нас сейчас ведешь себя тихо и смирно, или тебе настучат по голове и слегка травмируют.
— Я не…
— Так или иначе, но в машину ты сядешь.
Подбородок задран вверх, голова запрокинута. Вскарабкался на заднее сиденье «ренджровера». Волосатые Руки сел за руль. Его приятели разместились на заднем сиденье, по бокам от меня. От одуряющей вони лосьона после бритья перехватило горло. Машина выехала сквозь ворота на главную дорогу.
— Куда мы едем?
— Заткнись, Хаггис. Будешь говорить, когда тебя спросят, понял?
Минут через пять мы припарковались на трехполосной проселочной дороге, окруженной зелено-коричневыми полями. Домов видно не было.
Волосатые Руки обернулся, осмотрел меня с ног до головы. Улыбнулся:
— Эд?..
В мой живот врезался кулак, жестко, послав но телу волны обжигающего огня. Я сложился пополам, воздух с шипением вышел изо рта, а боль стала еще сильнее. Даже вздохнуть не мог. Надо было к этому приготовиться… Господи…
— Обыщи его.
Чьи-то руки обшарили мои карманы.
— Хо-хо, а что это у нас здесь такое?
— Удостоверение. А наш парнишка на самом деле коп. Черт возьми, а я-то думал, что вы, ублюдки, умнее.
— Да и бабла здесь приличная пачка… Сколько здесь, как ты думаешь, — четыре, пять сотен?
Наконец воздух проник в мои легкие.
Волосатые Руки сунул мой бумажник в карман:
— Хреновые дела у тебя, Хаггис. Приставал к сыну мистера Витэкера, совал нос в дела, которые тебя не касаются, проблемы создаешь. Не очень умно с твоей стороны, а?
Булькающий смех Эда:
— Не очень.
Да, они, скорее всего, были правы.
43
Мотор «ренджровера» сменил тональность — мы начинали замедлять движение. Ручеек пота пополз у меня по виску. Здесь, под мешком, было жарко, тонкая ткань прилипала к губам при каждом судорожном вдохе. Кровь стучала в глаза, бурлила в ушах. Надо дышать. Медленно и глубоко.
«Ренджровер», урча, проехал еще немного и остановился. Потом выключился двигатель, оставив после себя жалобное хныканье электрического мотора, потом глухой металлический лязг.
— Ну вот, Хаггис, мы и приехали. Дом, милый дом.
Кто-то сдернул с моей головы мешок.
Я моргнул. Закашлялся. Набрал полные легкие холодного воздуха.
Гараж на две машины, достаточно вместительный для «рендровера» и «ауди» И.8. Каменные стены, полки, забитые коробками, мерцающий свет ламп.
Волосатые Руки повернулся ко мне, ухмыльнулся:
— Мы готовы?
— Да не пошел бы ты…
Резкая боль в затылке, разошедшаяся по всей голове. Окружающий мир стал желтым, из углов резкими волнами рванулась чернота.
— Гллк…
Не могу пошевелить ни руками, ни ногами. Ничего не работает.
Эд выволок меня из машины, придерживая в вертикальном положении, чтобы я не упал и не натворил чего не надо на полу. Он что-то говорил Волосатым Рукам, но слова смешивались и расплывались.
Только бы не вырвало. Только бы не вырвало…
Потащили меня вниз но ступенькам. Голые деревянные потолочные балки, жужжащие подвесные лампы, пахнет сыростью и плесенью.
А потом все…
— Гакхх… — Холодная вода потекла по горлу, пролилась из углов рта на рубашку, вымочив ее.
— Ну, как дела? Лучше себя чувствуешь, Хаггис? Мне на минуту показалось, что Эд врезал тебе слишком сильно.
Я моргал, плевался и кашлял, и каждый смази был словно горящий бензин, загоняемый в мозги велосипедным насосом.
Почему я не могу двигаться?
Черт! Я сидел на старом деревянном стуле, лодыжки накрепко привязаны проводом к его ножкам, руки связаны за спиной и тоже привязаны к стулу. Наверное, так должны были чувствовать себя Стивен Уоллес и Итан Бакстер — в полном дерьме.
В комнате с земляным полом окон не было, стены были голые, под потолком качалась одинокая электрическая лампочка. Кажется, я был не единственным, кто вляпался в дерьмо в этой комнате. На кого-то, сидевшего на другом деревянном стуле, было наброшено серое покрывало, из-под складок торчала голая нога. Кожа на ней была грязная, в порезах и синяках. Покрывало было испачкано коричневыми потеками — пятнами засохшей крови.
Твою мать…
Обеденный стол стоял у стены, прямо напротив меня, его поверхность была в грязи и царапинах. Волосатые Руки прислонился к нему и сложил руки на груди:
— Ты правила здешние знаешь? Или тебе их объяснить?
— Я знаю правила.
Кивнул головой:
— Зачем суешь нос в бизнес мистера Витэкера?
— Никуда я не сую. Я же сказал — плевать мне на вашего босса, я просто хотел узнать…
Кулак Эда снова врезался мне в живот. По крайней мере, на этот раз я смог сгруппироваться. Все равно боль была чудовищной.
Еще раз со стоном всосал в себя воздух.
Волосатые Руки запричитал:
— Вот тебе новые правила, Хаггис. Никаких сальностей. У вас там что, расследование? Именно поэтому ты заявился сюда из этого… — Достал мое удостоверение. — Где, мать его, находится этот гребаный Олдкасл?
— Мальчик-день-рождения похитил мою дочь. Мне нужно…
Очередной удар выбил воздух из легких, обжег огнем мышцы живота, и я чуть не сблевал.
— Гхххх… Хватит!
— Глупишь. — Эд ухмыльнулся.
— Итак, слушай сюда, Хаггис, что там за расследование? Кто-то что-то сболтнул где не надо, а? Что, из школы кто-то настучал?
— Мальчик-день…
Моя голова резко дернулась вправо. Кровь зашумела в ушах, огнем обожгло щеку. Как будто тебя ужалила двухметровая пчела с физиономией вроде собачьей задницы.
— Не катит, Хаггис.
— Мальчик-день-рождения похитил мою дочь. Он и подружку Доусона тоже похитил. Доусон его видел. Он…
Снова в живот. Я сжался, насколько мог, принял удар. Процедил воздух сквозь стиснутые зубы.
— Позвони… позвони в участок, сам спроси.
— Нет, так веселее.
Я кивнул:
— О’кей, о’кей, скажу тебе правду. Я работаю в специальной команде но расследованию наркотрафика в этом районе. Местные копы скомпрометированы, так что приходится использовать сотрудников из других мест. Мои передвижения отслеживаются, и моей команде известно, где я нахожусь сейчас. Здание прослушивается.
— И кто тебя на нас навел?
Я взглянул на Эда. Потом снова на него. Облизал губы:
— Не могу тебе этого сказать.
Кто-то, стоявший сзади, медленно зааплодировал:
— Браво! — Женский голос, нежный и певучий. — Мне особенно понравилась та часть, где вы посмотрели на Эда. Как будто не хотели его втягивать. Очень мило.
Подошла к столу. Высокая, элегантная, в черном платье и на высоких каблуках, длинные каштановые волосы спадают на спи-ну. Высокие скулы, брови выщипаны в тонкую изящную линию, темно-красная помада на маленьком чувственном рте. Серьги с бриллиантами. На пальце простое обручальное кольцо из золота.
— Юджин, будь лапочкой, возьми у джентльмена удостоверение и проверь его. Да, и пока будешь этим заниматься, захвати, пожалуйста, набор для начала вечеринки.
— Нет проблем, Терри.
Она прислонилась спиной к стене, одарив меня очаровательной улыбкой.
По всей видимости, дела у папаши Доусона Витэкера шли еще лучше, чем я предполагал, если он мог позволить себе такой трофей.
— На самом деле вы узнали о нашей маленькой операции не от Эдварда, не так ли? Вы просто разводили Юджина. — Улыбка слегка поблекла. — Не выношу обмана, а вы?
— Скажи я им правду, они бы мне не поверили. — Я напрягся в ожидании кулака Эда, но удара не последовало.
Терри наклонилась, взяла в руку покрывало и одним движением, как будто демонстрируя фокус, сорвала его.
К стулу была привязана женщина, в трусах и бюстгальтере, торс в синяках, распухшие губы покрыты запекшейся кровью. Сломанный нос и синяки под глазами. На одной стороне головы волосы срезаны.
— Это Вирджиния. Вирджиния — транссексуал, после хирургической операции, работает в эскорте. Нечто вроде особой дополнительной услуги. За небольшую плату вы можете трахнуть женщину, которая когда-то была мужчиной. — Терри провела пальчиком по ключице избитой женщины.
Вирджиния вздрогнула.
Терри вопросительно взглянула на меня:
— Хотите попробовать? Может быть, для вас это станет чем-то новым и волнующим?
— Нет.
— Да ют только Вирджиния на самом деле оказалась не оперированным транссексуалом, а? Она просто мерзкая шлюха. — Рука Терри мелькнула в воздухе, и голова Вирджинии дернулась назад. Из угла рта потекла струйка свежей крови. — Притворялась, что была мужчиной. Клиентов разводила. Брала с них деньги и лгала им.
Натуральная Миссис Психо…
— Разве можно поверить, что кто-нибудь может быть таким бесчестным. — Гладкий лоб Терри пересекли морщинки. — Так врать…
Голова Вирджинии свесилась на грудь, ее плечи тряслись, она издавала отрывистые рыдания.
— Хватит скулить, сучка, это твоя вина. Кеннет заплатил хорошие деньги за твою грязную ложь, как могла ты так поступить с человеком в ИНВАЛИДНОЙ КОЛЯСКЕ, МАТЬ ТВОЮ? — Лицо стало пунцовым, изо рта полетела слюна.
Позади меня глухой удар, порыв холодного воздуха прокатился по моей спине, затем появился Юджин Волосатые Руки. В одной лапе он держал спортивную сумку, в другой — дешевый мобильный телефон. «Горелка». Одноразовый мобильник. Плати — звони — выбрасывай. Поставил сумку на стол.
— Детектив-констебль Эш Хендерсон, полиция Олдкасла, в прошлом детектив-инспектор. Разжаловали после того, как какого-то педофила нашли убитым. А Мальчишка-день-рождения действительно сцапал его дочь. Мой приятель сказал, что все газеты об этом пишут.
Наконец-то.
— Я же вам об этом и говорил!
Морщинки снова пересекли лоб, только на этот раз к ним добавились надутые губки.
— Так значит, вся эта чепуха о специальном задании и о том, что все знают, где ты находишься… Это все — ложь?
— Да они бы не поверили, скажи я им правду, черт возьми! Что мне было делать?
Левой в лицо, да так сильно, что подо мной стул застонал. Вкус крови во рту. Сплюнул ярко-красным.
— Да. — Волосатый Юджин бросил на стол рядом со спортивной сумкой мой бумажник. — Тут дело еще вот в чем — он продажный. Работает на одного местного бандита по имени Энди Инглис.
— О, не надо быть таким мрачным, констебль Хендерсон, мы просто вас поддразниваем. — Терри улыбнулась. — Мы весь день вас ждали. — Протянула руку: — Юджин, телефон пожалуйста.
Юджин протянул телефон, и Терри набрала номер. Подождала.
— Алло, Мив?.. Как там дела в солнечном Олдкасле?.. Да… Конечно… — Посмотрела на меня. — Да, здесь он, спасибо за наводку… Я знаю… Да, немного… Хочешь сказать пару слов? — Кивок. — О’кей, сейчас передам трубку… Протянула телефон обратно Юджину: — Мив хочет поговорить с нашим гостем.
Юджин схватил меня за волосы и приложил телефон к моему уху.
— Ну что, нравится вечеринка, которую я тебе устроила? — Миссис Керриган.
— Пошла ты.
— Брось, офицер Хендерсон, зачем ты так? Разве я тебе не сказала, что ты у меня еще поплатишься, маленький ублюдок? Это тебе за то, что совал пистолет мне в лицо. Я же говорила, что тебе лучше было бы нажать на курок.
— Ты послала меня сюда понапрасну? Чертов ублюдок схватил мою дочь, а ты херней занимаешься, за нос меня водишь, чтобы я время тратил в этом гребаном…
— Слушай сюда, кусок дерьма. Мистер Инглис из кожи вон вылез, чтобы достать тебе эту наводку. Он тебе услугу оказывал. А эта маленькая вечеринка, на которой ты сейчас веселишься, — это подарочек от меня. Наслаждайся. — Повесила трубку.
Терри улыбнулась:
— Ну что, поговорили?
— Все, что она вам сказала, — ложь.
— Я так не думаю… Юджин?
Он убрал телефон от моего уха:
— Прости Хаггис. — И снова врезал мне кулаком в живот.
Твою мать…
Терри расстегнула молнию на спортивной сумке:
— Мив сказала мне, что Питбуль послал тебя сюда, чтобы поговорить с моим Доусоном. И я что, должна в это поверить? Кажется, со всеми делами о наркотиках и секретных агентах мы с вами разобрались, не так ли? Так скажите же мне, констебль Хендерсон, что Питбуль приказал вам сделать?
Я еще раз сплюнул кровь:
— Я не работаю на Энди Инглиса. Я… должен ему немного денег, вот и все.
Юджин втянул в себя воздух с таким звуком, какой производит автомобильный механик, собирающийся сорвать с клиента деньжат мимо кассы:
— У нашего приятеля в бумажнике шесть сотен лежит.
— Констебль Хендерсон, вы утаили деньги от бедного Питбуля?
— Ничего я не… Я… вы же слышали, что сказала ваша горилла — мою дочь похитили. Доусон видел Мальчика-день-рождения, когда тот похищал Бренду Чедвик, мне нужно знать…
На этот раз удар был так силен, что опрокинул меня вместе со стулом на спину.
Ахххх. Твою мать… Как будто пырнули в ребра битым стеклом.
Потолок состоял из необшитых перекрытий, электрических кабелей, потом шли доски настила верхнего помещения. Точно такой же, как на поздравительных открытках.
— Вы погрязли во лжи и хитрости, констебль Хендерсон. А это очень плохо для души. Вам нужно искупить свои грехи, как искупает их здесь Вирджиния.
Я закашлялся. Маленькие красные капельки упали мне на лицо.
— Я просто хочу вернуть свою дочь…
— Бренда Чедвик была просто дешевой шлюхой, которая пыталась зацепить на крючок моего сына. Всего двенадцать лет, а уже уверена, что может протрахать дорогу в мою семью. Как это можно вообразить? — Терри хмуро взглянула на стол. — Вы не можете представить, как я была довольна, когда Доусон пришел домой и сказал, что ее похитили.
— Он видел Мальчика-день-рождения…
— Юджин, сколько, вы сказали, при себе денег у констебля Хендерсона?
— Шесть сотен. Точнее, пять сотен и восемьдесят.
— Хорошо, этого более чем достаточно. — Она взяла бумажник со стола и пересчитала пачку наличных. — Двадцать, тридцать, сорок, пятьдесят, шестьдесят, семьдесят и восемьдесят. Этого вполне достаточно, чтобы взять напрокат пушку на… ну, скажем, на пятнадцать минут.
Я моргнул:
— Не хочу я…
— Конечно, вы хотите пушку. Вы же хотите спастись, не правда ли? — Снова полезла в бумажник. — Восемьдесят за пушку и двадцать — за пулю. Но это не плата за прокат, потому что она в вас и останется.
О, черт.
Читать бесплатно другие книги:
