День рождения мертвецов Макбрайд Стюарт
На минуту остановился, приложив голову к холодной бетонной стене. Так, глубокий вдох. Выдох. Не обращать внимания на боль. Не обращать внимания на боль. Уже не болит… Совсем-совсем не болит…
Вот ведь кусок дерьма — горит огнем.
Стена шершавая. Шагов не слышно, не слышно ни криков, ни звуков борьбы, просто гудение и жужжание машин где-то в глубине.
И куда она, черт бы ее побрал, делась?..
Где-то впереди вверху щелкнула лампа, свет загорелся и погас, снова наступила темнота.
Достал фонарик, щелкнул кнопкой. Провел лучом по бетонному полу, он высветил дорожку из блестящих красных капель. Они пересекали нарисованную на бетонном полу черную линию, которая вела к моргу.
Сказать Элис, чтобы не смела туда соваться.
Вперед!
Пошел вперед, тяжело опираясь на трость; пот течет по лицу. Каждый шаг — как будто кто-то вбивает мне в подошву раскаленный гвоздь.
Чертовый туннель как в тумане.
Все дальше и дальше в темноту.
Еще один т-образный перекресток. Остановился, отдуваясь, вытер рукавом лицо. Моргнул.
Налево или направо? Линия, ведущая в морг, шла направо. В противоположном направлении шел коридор, погруженный в кромешную тьму. И крови там не было.
Вот черт!..
Достал пару таблеток трамадола, проглотил.
Куда, черт возьми, подевалась Элис? И какого черта меня никто не хочет…
Из коридора по левую руку донесся какой-то шорох. Посветил фонариком. Вот она, Элис, в полосатой черно-красной футболке, в кофте с длинным рукавом, сжимает в руках приличный кусок металлической трубы.
Похромал к ней, негромко позвал:
— Элис?
Она крутанулась, глаза расширены от ужаса. Замерла. Потом — улыбка, слегка кривоватая из-за распухшей щеки и синяка под глазом.
— Прости…
Опустила отрезок трубы и кивнула головой на дверь метрах в полутора от нее с табличкой «ТОЛЬКО ДЛЯ ПЕРСОНАЛА».
— Сказал же тебе — не преследовать его!
— Как ты думаешь, почему я здесь стою? А он там. Я, может быть, девушка со странностями, но не совсем тупая. — Нахмурилась. Протянула руку, прикоснулась к моей щеке: — Ты совсем промок.
— Сколько он там сидит?
— Минуты три, может быть, четыре.
Я вытер рукой скользкое от пота лицо:
— Ладно. — Пистолет, когда я его достал, казалось, весил целую тонну. — Иди в конец коридора и жди у морга, поняла? Скоро придет подкрепление.
Элис кивнула:
— Эш, ты только не… — Встала на цыпочки и поцеловала меня в щеку. — Будь осторожен.
Повернулась и пошла к развилке, а потом в сторону морга. На пороге, остановившись, обернулась, взглянула на меня и исчезла внутри.
Я крепче сжал в руке пистолет. Прохромал до двери с табличкой «ТОЛЬКО ДЛЯ ПЕРСОНАЛА» и дернул за ручку. Не заперто.
Дверь распахнулась в темную комнату, единственным светом в которой было слабое красное мерцание, шедшее откуда-то сверху. Что-то вроде дежурного освещения.
В комнате ничего не было видно из-за стоящих в ней металлических стеллажей, заставленных коробками с резиновыми перчатками, большими бутылями с дезинфицирующим раствором и рулонами черных пакетов для мусора. Здесь было жарко, воняло аммиаком и еще чем-то, мерзким и землистым. Чем-то вроде орехового масла и сырого бекона.
Я поднял фонарик и провел лучом по полкам:
— Макензи, я знаю, что ты здесь. Все кончено.
Какое-то шуршание. Как будто что-то мелкое скребется.
Прислонился спиной к стене и медленно пошел к тому месту, где кончались полки.
— Черт!
Одна из стен почти до потолка была заставлена металлическими клетками. В свете фонарика вспыхнули сотни крохотных красных точек. Крысы. Пapa мерзких тварей зашипела на меня.
Я провел лучом фонаря дальше, и вот он, Фрэнк Макензи, — стоит, прислонившись спиной к полке. Дрожит. Нос уже никогда не будет прямым. Кровь образовала на рубашке что-то вроде пятен Роршаха.
Поднял пистолет:
— Где Кети?
Он отшатнулся, уставился на ноги, руки пауками забегали по полке.
— Я не…
— ГДЕ МОЯ ДОЧЬ, МАТЬ ТВОЮ?
— Это не я, меня заставили, они…
— Где она? — Я, хромая, подошел к нему.
Крысы повернулись и уставились на меня. Задергались чешуйчатые розовые хвосты.
— Я… — Он дернул плечом. — Они забрали ее. Они ее выкопали и забрали.
Выкопали? Что-то плотное встало у меня поперек горла, перекрывая воздух… Ребекка. Они выкопали Ребекку вместе с остальными.
— Не Ребекка! Кети! Где Кети? Ее не было на твоих кровавых снимках. ГДЕ ОНА?
Он, нахмурившись, взглянул на меня:
— Кети? Мы не… Кто такая Кети?
— Кети Хендерсон. Кети Николь. Моя дочь, черт возьми! — Я вынул бумажник, раскрыл и показал ему фотографию. — Кети!
— Я не знаю, никогда ее раньше не видел, это…
Я приставил пистолет к его лбу.
Макензи завопил, его руки стали хвататься за полки, на бетонный пол полетели картонные ящики и жестянки.
— Я ничего не делал, я просто фотографировал, это все она! Я не хотел! Это…
— ГДЕ ОНА?
— Я не знаю, я никогда не видел…
Пистолет рявкнул, как питбуль.
Макензи завопил, хватаясь руками за дыру, на месте которой когда-то был кусок его левого уха. Выстрел эхом отозвался в шлакобетонных стенах.
Он опустился на четвереньки, сквозь пальцы сочилась кровь.
— Где она?
— Я НЕ ЗНАЮ!
Я ударил его пистолетом наотмашь, и он с грохотом свалился на полки:
— Ааааааагх…
— Кети Хендерсон, твоя четырнадцатая жертва.
Он заморгал полными слез глазами:
— Четырнадцатая?
В углу комнаты раковина, рядом с ней швабра и ведро на колесиках, полное серой грязной воды. Это, конечно, не «Пино Нуар» девяносто шестого года, но вполне сойдет.
— Последний шанс.
— Я не понимаю… — Он пялился на меня, сморщив брови; рот искажен гримасой боли, по щеке течет кровь. — Зачем нам нужна четырнадцатая?
Нужно было найти что-то, к чему можно было привязать ублюдка. Дверь была слишком тяжелой, и я вряд ли мог сбить ее с нетель. Ничего, подойдет стеллаж. Ухватившись за ближайший, оторвал его от стены и бросил на пол. В разные стороны полетели рулоны туалетной бумаги и пластиковые бутыли с чистящей жидкостью.
Макензи закричал, схватившись руками за голову:
— Я не трогал ее!
— Водичку в тебя никогда не вливали? Сейчас ты у меня попробуешь…
За спиной какой-то шум.
Да черт возьми, ну почему никто никогда меня не слушает?
— Элис, я же тебе сказал — иди в морг. — Повернулся. Замер.
Это была не Элис. Это была Крысолов. Она была громадная, плечи сгорблены, стояла и пялилась на меня. В свете фонарика ее глаза сверкали, как у крыс в клетках… Оскалилась и прошипела:
— Отпусти моего братишку!
Кулак прилетел ниоткуда — где-то глубоко в голове вспыхнули искры, в глазах помутилось, пол закачался под ногами. И еще один удар.
Меня качнуло назад, и я, споткнувшись обо что-то, полетел на стену с крысиными полками. Шипение, грохот, щелканье желтых зубов.
Следующий удар выбил воздух из моих легких, обвязав грудь колючей проволокой.
Дерись. Сопротивляйся, беспомощный ублюдок.
Ударил ее в лицо. Промахнулся. Удар в живот вдобавок ко всем остальным неприятностям сломал меня пополам.
Колени отказались повиноваться.
Она схватила меня и снова с размаху бросила на клетки.
Крысиный визг. Вонь от крысиной мочи и дерьма.
Выдави ей глаза. Кусай ее. Пни ее ногой в живот. СДЕЛАЙ ЧТО-НИБУДЬ!
Она занесла надо мной громадный кулак и ухмыльнулась:
— А ты гадкий.
Бац.
Моргнул. Как?.. Я был на полу, лежал на спине, смотрел на переплетение труб и электрических проводов. В ушах звенело, перед глазами вертелись черные точки.
— Умммгг…
Голоса в подкрашенной красным темноте…
— Кто такая Кети Хендерсон? — Голос Макензи дрожал.
— Не знаю. — Крысолов говорила еле слышно.
— Он думает, что мы похитили четырнадцать девочек, в смысле, зачем нам было брать четырнадцать? В этом нет никакого смысла.
— Я устала.
С третьей попытки смог приподняться на локтях. Снова моргнул, пытаясь прогнать черные точки. Голова раскалывалась.
Эти двое сидели на бетонном полу, стена за ними была заполнена сверкающими глазами.
— Все в порядке. — Макензи убрал волосы с лица сестры. — Скоро можно будет пойти домой.
— Все кончено.
Он улыбнулся:
— Все кончено.
— У тебя ухо кровит.
Оно выглядело как кусок непрожеванного бекона.
Я схватился за опрокинутый стеллаж и, опираясь на него, попытался подняться, пока не сел, опираясь спиной на раковину в углу. Задыхался, потел, каждое движение вызывало приступы острой боли. Нога болела и горела огнем, спина раскалывалась, а голова была наполнена горячим паром.
Крысолов ткнула в меня пальцем:
— Он знает.
Макензи кивнул:
— Теперь все знают.
— Надо его убить. Убить и сжечь в крематории.
— Да пошли вы… да пошли вы оба.
Я сунул руку в карман… Пистолета не было.
Макензи поднял руку, показал его. Покачал головой:
— Не надо.
— Мы убьем его и сунем в печь для кремации. — Крысолов встала и наклонилась надо мной.
— Лиза, мы не можем это сделать. Я не могу. — Уставился на лежащий в руке пистолет. — Нам нужно уходить, пока не пришли другие люди.
— Мы не можем уйти, пока не позаботимся об Андреа.
— Они забрали ее. Они проникли в дом. И забрали ее с собой. — Он посмотрел на меня. — Так ведь?
Я вытер пот со лба:
— Все кончено.
— Нет, ничего не кончено. — Крысолов сжала грязные руки в кулаки. — Мы заберем ее обратно. Мы заберем ее обратно и заставим эту суку заплатить за все, что она сделала с нами! Эта кровь, эти крики, эти фотографии. Мы заберем ее.
— Сюда едет группа захвата. Вам никуда не уйти.
— Мы схватим ее и разорвем на куски, как и всех остальных. — И сделала шаг вперед. — А его мы убьем и сунем в печь.
Я вытащил из мусора на полу бутыль с дезинфицирующим раствором. Начал вертеть крышку артритными пальцами. Что за тупой идиот придумал крышки с защитой от детей? Ну давай же…
Она схватила меня за горло и рывком поставила на ноги.
Ее рука, словно петля, обхватила мою шею, сжимая горло и перекрывая воздух, заставляя кровь стучать в ушах.
Я заскреб руками по морщинистому лицу, вцепился ей в пальцы. Они не разжимались.
Бутыль с раствором шлепнулась на пол.
Скрипнула дверь.
— Мы убьем его и сунем в печь. — От нее вдруг запахло «Фиалками Пармы».
Я моргнул и уставился ей за плечо.
Посреди комнаты стояла Элис, держа в руках, словно биту, кусок металлической трубы.
— ЭЙ, УРОДИНА!
Крысолов обернулась, глаза узкие и черные. Открыла рот и завопила, брызгая слюной, сквозь коричневые зубы:
— Всех их убьем!
Труба просвистела в воздухе и ударила ей в висок. В фонтане крови в разные стороны разлетелись волосы и куски кожи.
Ее руки вокруг моей шеи обмякли, она сделала, качаясь, пару шагов в сторону и рухнула как подрубленное дерево. Дернулась несколько раз и затихла. Так она и лежала, вытянувшись во весь рост, с открытыми глазами, а кровь ручейками текла у нее из носа и изо рта.
Элис бросила трубу. Она загрохотала и загремела но бетону, отзываясь эхом в стенах маленькой комнаты.
— Она что… Я не хотела… Это просто… У меня не было другого выхода…
Я сделал, хромая, несколько шагов к Фрэнку Макензи. Протянул руку:
— Отдай пистолет.
— Лиза не виновата. — Он даже не взглянул на меня. — Это все Андреа… Это всегда была Андреа.
— Дай мне пистолет.
Он поднял его и уставился на дуло. Потом приложил его к своему виску. Закрыл глаза. Сипло выдохнул сквозь зубы, обрызгав слюной выпачканную в крови рубашку. Вздрогнул. Заплакал.
Я наклонился и вынул пистолет у него из руки.
49
Фрэнк Макензи держал разбитую голову сестры у себя на коленях, нежно касаясь рукой пропитанных кровью волос:
— Шшш… Все хорошо… Все будет хорошо…
Я прислонился спиной к раковине. Пистолет, тяжелый, словно наковальня, вытягивал мою руку из сустава.
Элис, переступая с ноги на ногу, обнимала себя руками и тихо повторяла:
— Мне так жаль, мне очень-очень жаль, мне так жаль…
В моем кармане пистолет весил меньше, но ненамного.
— Вы не похищали Кети?
Он покачал головой:
— Мы похищали только Андреа. Все девочки были Андреа. — Он шмыгнул носом и провел рукой по глазам, оставив на них темно-красный след. — Она бросила нас. Сбежала и оставила Лизу и меня с ним. Мне было пять…
— Эш, я не хотела убивать ее, я просто хотела, чтобы она отпустила тебя.
— Я знаю. — И развел руки в стороны.
Элис, сделав нетвердой походкой несколько шагов, упала мне на грудь и, приложив голову к моему плечу, заплакала.
— Она была нашей старшей сестрой и должна была защищать нас, — Макензи наклонился вперед и поцеловал сестру в лоб. — Он так избивал Лизу… Она так и не стала собой, прежней. Что-то сдвинулось в ее голове. Она просто хотела, чтобы ее кто-то любил.
— Вы убили мою дочь. Ее звали Ребекка. Ей было всего двенадцать лет.
Он кивнул:
— Тринадцать лет назад Андреа снова появилась в Олдкасле. Беременная. Нашла себе мужа и новый дом в Шортстейне. Только теперь она больше не была Андреа Макензи, она стала Андреа Тейлор. И вот эта Андреа Тейлор увидела объявление о смерти отца в газете… — Макензи засмеялся. — Годы прошли, а тут она приходит к нам и говорит, что маму нужно сдать в дом для престарелых и что мы должны продать этот дом, потому что она хочет получить свою долю. Сказала, что старый ублюдок должен ей за все то, что она претерпела Ей должен? А как же мы?
Элис судорожно вздохнула, сделала шаг назад и вытерла рукавом лицо. Вздернула подбородок:
— И поэтому вы решили тоже получить свою долю — заставить ее страдать, потому что она бросила вас, сделать ее жизнь такой же отвратительной, как ваша. И вы начали похищать… — Элис потеребила свои волосы. — Эмбер О’Нил была очень похожа на нее, так ведь? Этого было достаточно, чтобы для вас все стало на свои места: вы превратили ее в Андреа и наказали за то, что она бросила вас. И это было так здорово, что вы снова вышли на улицу и снова сделали это, только у Ханны Келли не было волос Андреа, и вы ее покрасили. Сделали похожей на оригинал. Затем вы сделали это еще раз… и еще. Вы похищали их для того, чтобы брить им головы и резать кожу, чтобы пытать их, уродовать их и…
— Я этого не делал. — Он опустил глаза. — Я просто… просто фотографировал. Все делала Лиза. Она., вы видите, какая она. Она меня заставила.
— А потом вы начали использовать поздравительные открытки, чтобы наказывать и родителей. Вы заставляли их ждать и беспокоиться целый год — что они сделали не так, почему их любимая девочка убежала? — а потом совали носом во все это — смотрите, что случилось с вашей дочерью! Вы превращали девочек в Андреа, в ту самую Андреа, которая бросила вас. А потом вы превращали их родителей в Андреа, в ту, какая она сейчас, и пытали ее своими поздравительными открытками. Два за одно. Практично. Формирует фантазию. Ждали, пока Меган станет достаточно взрослой, чтобы сделать это по-настоящему. — Я посмотрел на него, сидящего на полу, прижимающего к себе мертвую сестру: — Все так и было, Макензи? И Ребекка для вас была просто генеральной репетицией?
Он покачал головой:
— Нет, не так все было, просто… — Макензи слегка пожал плечами. — Впрочем, я не знаю.
Элис повернулась к нему спиной:
— Генри был прав — все было завязано на Меган Тейлор. Тринадцать девочек должны быть убиты в их тринадцатый день рожденья. — Пнула носком ботинка лежавшую на полу пластиковую бутылку с дезинфицирующей жидкостью. — Я и не говорю, что они когда-нибудь смогли бы это прекратить… Возбуждение от пыток Меган и Андреа постепенно бы закончилось, а они все продолжали бы это делать, девочка за девочкой, год за годом…
Моя голова глухо ударилась о стену.
— Они не похищали Кети.
— Нет.
— Но я собственными глазами видел фотографию — Кети привязана к стулу в комнате Мальчика-день-рождения… — Я закрыл глаза ладонями: — Тогда где же она?
— …великолепная работа, Эш, просто великолепная. — Детектив-старший суперинтендант Дики удовлетворенно потер руки. Потом нахмурился: — Ну, разве что очередной труп, придется организовать специальное расследование… Но все остальное… — И хлопнул меня рукой по плечу: — Ты как сам, в порядке? Выглядишь немного больным.
Двери морга с грохотом распахнулись, и в комнату, раскачивая собранными в хвост волосами, вошел Альф. Он тащил за собой больничную каталку. На блестящей металлической поверхности, уставившись остекленевшими глазами в пространство, лежала Лиза Макензи. Он подвез ее к одному из секционных столов:
— Знаете, это, наверное, одно из самых коротких путешествий в морг, которое только можно себе представить.
Вебер посмотрел на часы:
— Итак, пресс-конференция через полчаса, и, поскольку помощника начальника полиции Драммонда невозможно найти, я буду присутствовать на ней вместе с детективом-старшим суперинтендантом Дики и шефом полиции. Он хочет, чтобы вы также присутствовали, хочет объявить вам благодарность.
— Да пошел он. — Я стиснул зубы, оперся на трость и похромал к двери.
Вебер поспешил за мной:
— Слушай, а как насчет уха Макензи?
— Он упал с лестницы.
— А-а… да, конечно, с лестницы. Только он заявляет, что ты угрожал ему оружием, а потом выстрелил в него.
— Он психопат, спроси доктора Макдональд.
Коридор был перегорожен лентой с надписью «ПОЛИЦИЯ», группа одетых в защитные комбинезоны криминалистов сгрудилась у стены, ожидая приказа к началу работы.
Вебер остановился у дверей морга:
— Так мне что, сказать криминалистам, чтобы не искали следы огнестрела на нем или на стенах, пули там и все такое?
— Скажи им что хочешь.
Элис ждала меня у входа в главное здание.
— Сказали что-нибудь про труп? — спросила она, уставившись на носки своих маленьких красных кедов.
— Будет расследование, но у тебя все чисто. Если бы ты не врезала ей трубой, я был бы уже на том свете. Наверное, дадут тебе медаль или еще что-нибудь.
Она улыбнулась, взяла меня под руку и слегка подпрыгнула, чтобы приноровиться ко мне, едва хромающему под мелким вечерним дождичком.
— Хочешь, притащу сюда кресло-каталку, ну, в смысле, ты весь потный и до машины далеко идти?
Читать бесплатно другие книги:
