Приказа не будет Берег Игорь
Штефырца захихикал, а Евгений заторопился наверх. Так и знал, что мелочь какую-нибудь обязательно забудет!
– Вот, держите, – протянул он машинку, вернувшись. – И передайте там, что у нас тоже все в порядке. Пусть поскучают пару деньков.
– Есть! – бросил ладонь к козырьку лейтенант. Четко повернулся через левое плечо и вышел.
– Как же, заскучают они, – ехидно сказал Мишка. – Да, наверное, как сыр в масле катаются. Даже моя, с пузом! Ишь, какие бравые офицерики у них на посылках! Кровь с молоком и отличное знание уставов.
– А что еще нужно офицеру? – философски заметил Леня. – Здоровье и чтобы служба ровно шла. «Служи по уставу, завоюешь честь и славу!» Помните такой лозунг?
Теперь для них нашлось занятие: набивать ленты и рожки патронами, чистить оружие, приводя его в боевую готовность. Снайперская винтовка была хороша, жаль только нельзя пристрелять, отрегулировать прицел до идеала. Но и так сойдет, они соревнований на точность затевать не собирались. Если пуля попадет немного за пределами десятисантиметрового кружка – ничего страшного, все равно противник будет выведен из строя.
А вот автоматы и пулеметы, похоже, в работе уже побывали. Смазка не заводская, несколько чуть заметных царапин на дереве прикладов. Тем лучше, не подведут в бою. Миронов помнил, как ему давний приятель рассказывал одну историю, связанную с оружием.
Срочную служил он в авиации, механиком. А таким воинам не положено постоянно с автоматами быть. Ознакомительные стрельбы в начале службы – и все, прощай, оружие!
Но их иногда посылали в караул по аэродрому. И вот шустрые ребята на охраняемом ими самими складе ГСМ – горюче-смазочных материалов – нашли канистру со спиртом, который заливается в антиобледенительную систему самолета. Чтобы, значит, в полете не обледеневало. Разлили по фляжкам (дело в Туркмении происходило, там солдатики фляги обязаны были носить), договорились, что в карауле пить не станут, потом, в части усугубят.
Но нашелся один придурок (как это обычно бывает), который не выдержал, приложился хорошенько. То ли он никогда спирта неразведенного не пил, то ли вообще с рождения идиотом был, только скрытым, комиссией в военкомате не обнаруженным. Перемкнуло у него что-то в голове. Вошел в караулку, где приятель Миронова с другим солдатиком в шахматы играли, взял из пирамиды автомат, пристегнул рожок, передернул затвор, навел на них и нажал на курок.
Приятель говорил: «Есть такое выражение “матка опустилась”. Черт его знает, что оно значит и применимо ли к мужчинам, но в тот момент я именно это и почувствовал. Именно матка и именно опустилась».
Автомат не выстрелил. Придурок хладнокровно повторил все операции. То есть опять передернул затвор, патрон вылетел, на его место встал другой, нажатие на курок, щелчок – и опять нет выстрела.
Ну, тут уже все опомнились, прыгнули на придурка, вырвали оружие, набили морду, скрутили, вызвали машину и увезли. Вечером весь караул в полном составе надрался в казарме до поросячьего визга, спирта для этого хватило. Дежурный по полку бегал среди коек, изумленно смотрел на валявшихся в отрубе, орущих песни и блюющих солдатиков и не знал, что ему делать.
Оказалось, что в этом именно автомате боек доли миллиметра не доставал до капсюля. Не стреляли из него никогда, что ли? Такого, в принципе, не может быть, потому что на заводе каждый автомат перед отправкой заказчику в обязательном порядке отстреливают, то есть делают из него определенное количество выстрелов на полигоне.
Но вот как этот ущербный экземпляр мог пройти все проверки, долгие годы стоять в оружейке части и попасть в руки тому придурку? Случайность? Счастливая, имеется в виду. Очень счастливая.
В армии, вообще-то, много подобных историй ходит, по большей части выдуманных. Но случаются настолько анекдотические происшествия, что кажутся явными враками, и только потом случайно узнаешь, что да, действительно – было!
Приятеля своего во вранье Евгений заподозрить не мог. И как-то само собой получилось, что, беря в руки новое оружие, он всегда старался сделать из него хоть несколько выстрелов, чтобы убедиться в работоспособности.
Сейчас такой возможности у него не имелось. Не станешь же поднимать стрельбу, хотя бы и в воздух, на окраине города, битком набитого отдыхающими? Поэтому оставалось принять на веру то, что из этих автоматов и пулеметов уже стреляли и признали их годными.
Теперь предстояло сделать из дома Штефырцы укрепленный бастион. Работка была та еще. За домом возвышалась большая куча песка, приготовленного на случай строительных работ. Мишка разыскал два десятка пустых мешков, их наполнили этим песком и забаррикадировали нижние части окон первого этажа. Делалось все с оглядкой и предосторожностями. Один человек укрывался за косяком задней двери со снайперкой в руках, глядя в прицел на окрестности, а двое других насыпали мешки и таскали их в дом. Заодно использовали и несколько бумажных упаковок с цементом. Двери в доме были прочные, стальные, пулей не прошибешь, разве что из гранатомета. Когда Евгений спросил у Мишки, на хрена он такие толстенные поставил, тот ответил туманно, дескать, так, на всякий случай. Но Миронов понял: и на этот раз у его бывшего подчиненного сработал тот орган чувств, на котором сидят. Не в смысле страха, а для уверенности. Зихер ист зихер, как говорят немцы, то есть надежно – значит надежно.
Пока работали, уже совсем стемнело. Они умылись и сели ужинать в холле. Роскошную люстру не зажигали, незачем было освещать внутренности дома. Шторы, конечно, задернули, и все равно лишь в углу горел один светильник, да на стол Мишка выставил две толстенные свечи.
Собакам, крутившимся вокруг таскающих мешки людей, вынесли их кашу с мясом. Штефырца утверждал, что Боня и Альфа – хорошие сторожа и в случае чего поднимут лай. Однако Евгений помнил, как эти две псины встретили его с Наташкой, и не очень-то рассчитывал на «передовое охранение». С другой стороны, бандиты ведь не знают, что «охранение» это доброе и ласковое. Вот и поостерегутся. Или сначала пристрелят их?
– Мишка, – сказал он. – Надо собак на ночь в дом пустить.
– Это еще зачем? – возмутился Штефырца.
Миронов объяснил суть своего предложения. Мишка внял, встревожился и пообещал.
Ужин хозяин приготовил простецкий, но калорийный: нажарил кучу мяса, нарезал крупно огурцы и помидоры, добавил разных травок и положил несколько ломтей хлеба. Умеренно выпили, всего по две рюмки водки каждый. Мало ли что ночью может приключиться? Алкоголь сейчас – помеха.
Было уже около восьми часов вечера. Решили, что пора бы и спать укладываться. Бросили по-честному жребий, кому в какое время бодрствовать. Выпало по справедливости. То есть первые четыре часа – Штефырца, вторые – Шишов, а под утро – Миронов. Как самый старший и опытный. Потому что давно известно, что предрассветное время – самое опасное.
Мишка новый автомат не взял, сказал, что со своим, проверенным, лучше. Никто не спорил, хозяину виднее. Пожелав друг другу удачи, разошлись по комнатам.
Евгений раздеваться не стал, чтобы не терять времени, если начнется заварушка, только кроссовки скинул. Положил рядом, под руку «калашникова» и через пять минут спал совершенно спокойно.
Ничего удивительного в этом не было. Военная служба, особенно в СОБ, у него проходила бурно и разнообразно, как бы ни хотелось избежать такого разнообразия. Попробуй это сделать, если каждый день во время операции напряжен до предела, не знаешь, с какой стороны к тебе приближается враг и где придется спать в следующий раз. При том, что неизвестно, когда случится этот следующий раз и случится ли он в ближайшее время. Заметим, что такой постановки вопроса, как «случится ли он вообще», для Миронова и его бойцов не существовало. Обязательно случится! И надо будет использовать каждую секунду, потому что только во сне можно отдохнуть и набраться сил, без чего невозможно выполнение задания и само выживание.
Так что организм был приучен засыпать в любой, самой, казалось бы, неподходящей обстановке. А уж на мягкой постели, да в тишине, да с уверенностью, что тылы твои прикрыты и никто незамеченным не подберется… В своих боевых товарищах Евгений был уверен на все сто процентов, потому заснул без раздумий и рефлексий.
Но организм его также был приучен просыпаться по первому тревожному сигналу, и, едва скрипнула дверь, как он открыл глаза и направил в ту сторону ствол автомата.
Оказалось, что уже четыре часа утра и пришло время его дежурства.
– Сейчас, – сказал Евгений негромко, обулся, плеснул в лицо пару пригоршней воды, чтобы проснуться окончательно и спустился вниз.
– Как тут? – спросил он у отчаянно зевавшего Шишова.
– Кажется, все спокойно. С час, примерно, назад собаки заворчали, я выглянул в окно. Кто-то прошел мимо калитки.
Миронов с уважением глянул на дремлющих у двери Боню и Альфу. Смотри-ка, действительно сторожат. Молодцы, псины!
– Командир, Мишка кофе сделал, там, в термосе. И бутерброды есть в холодильнике.
– Здорово! Кофе – это то, что мне сейчас очень пригодится.
– Только осторожно, он, гад, такой заварил, что я даже у кубинцев в Анголе крепче не пил.
– Спасибо за предупреждение. Этот молдавский террорист точно нас угробить хочет.
Они немного посмеялись, и Леня убрел спать. А Евгений налил себе небольшую чашечку действительно адски крепкого кофе, закурил сигарету и сел в кресло посреди холла. На улице было темно, до рассвета оставалось еще несколько часов. Спать уже и без кофе не хотелось, ему удалось «придавить подушку» аж целых восемь часов. Просто замечательно!
Сигарета и кофе закончились. Он поднялся, нацепил ПНВ, включил его и, подойдя к окну, осторожно выглянул. Щель между занавеской и рамой была узкая, но давала возможность осмотреть пространство перед домом. Улица пустовала. Какой бы ни был это курорт, а все же тетки, колобродившие тут с вечера, давно выдохлись и завалились спать. Проснутся поздно, потому что нет у них привычки купаться в прохладном утреннем море, плотно позавтракают, как привыкли дома, и только потом, ближе к обеду, неторопливо понесут свои телеса на берег, заросший соснами.
И невдомек им будет, что вот тут, совсем рядом трое взрослых мужчин, вооруженные до зубов, ждут атаки пришлых бандитови опасаются выстрелов укрывшегося где-то неподалеку снайпера. Не совпадает такая картинка с их видением жизни. Ну, черт с ними, лишь бы не оказались в ненужный момент в ненужном месте!
А вот, кстати! Почему это всего лишь трое законопослушных мужчин в мирной и цивилизованной стране должны отбиваться от каких-то бандитов? Где власти, где армия, наконец? Подбросили военные оружие, приняли на хранение жен, на том и успокоились?
Миронов задал вчера этот вопрос своим соратникам. Те помялись немного, но ответили. Оказалось, что Мишка не хочет привлекать к своему дому внимание соседей. Только представить, что дом будет набит под завязку вооруженными солдатами, которые станут курить где попало, бросать на пол окурки, обязательно загадят оба сортира до полной непроходимости, сожрут все припасы, несмотря на свои сухпайки. И прочие прелести совместного проживания большого количества маловоспитанных людей. Кроме того, эффективность такой засады чрезвычайно мала. Бандиты, узнав, что здесь их ждет целое воинское подразделение, отложат месть на потом и подадут ее холодной, то есть какое-то время спустя. Не станет же он, Штефырца, кормить эту орду полгода или хотя бы месяц? Никаких доходов не хватит.
Шишов добавил, что командование базой тоже не пойдет на подобное. Солдат вне части – потенциальный самовольщик, обязательно что-нибудь учудит. Кроме того, база хоть и существует, но находится в иностранном государстве. Граница практически открыта, деньги ходят российские, говорят все на русском? Ну и что? Все равно – заграница!
Конечно, в случае открытой схватки и перестрелки дежурное подразделение поднимут по тревоге и вышлют в поддержку. Но – не более того.
На местную милицию тоже надежды мало. Во-первых, она малочисленна, а во-вторых, оно ей надо – под пули лезть? Они потом приедут, когда все закончится, протоколы составят.
И выходит, что да, в основном можно рассчитывать только на себя. Ну и ничего страшного, опыт боевых действий накоплен большой, не такое приходилось переживать. Сейчас сюда Портоса с Оруджевым! Вообще ничего страшно не было бы.
Оно и не страшно, в самом-то деле! Опасения есть, как им не быть? Все же стреляют не пейнтбольными шариками, настоящие пули свистят вокруг и врезаются в стены. Не пугает противник, всерьез намерен убивать. Ну, пусть не рассчитывает, что в ответ ему прилетят теннисные мячики…
Евгений перешел на другую сторону дома, выглянул в окошко возле задней двери. Вроде бы ничего подозрительного, но тут ведь деревья, кусты. Надо почаще смотреть, здесь противник даже скорее может проникнуть. Хотя дверь такая же мощная, как и парадная.
Глава 9
В холле заворчал Боня. К его голосу присоединилась Альфа. Миронов метнулся туда, припал к окну. Ну, так и есть, человек у калитки! Что это он там делает? Пытается открыть?
Он присмотрелся и подавил смешок. Припозднившийся гуляка опорожнял мочевой пузырь. И нашел же, скотина, место! Вот бы его сейчас припугнуть! Так бы, наверное, и бежал прочь, зажав в кулаке свое сокровище.
«Что-то тебе, мужик, пацанские мысли в голову лезут, – сказал он себе. – Не стыдно? Солиднее надо быть, спокойнее. Сыну, вон, сколько уже лет, скоро офицером станет. А папка думает о том, что будет, если человека ночью напугать. Позорище!»
Того, кто мочился под забором, уже и след простыл, но собаки продолжали ворчать, и ворчание это стало тревожнее. Евгений только сейчас заметил, как изменился тембр их голосов. Что за черт?
На этой стороне дома ничего подозрительного не видно. Боня поднялся с коврика и пробежал в сторону кухни, окно которой выходило на задний двор. Неужели кто-то подкрадывается оттуда?
Миронов прислушался. Никаких звуков, кроме негромкого цоканья собачьих когтей по полу. И все же надо посмотреть.
Автомат он сдвинул за спину, снял пистолет с предохранителя. В ночной тишине звук выстрелов разлетится далеко. А трофейный вальтер у него с глушителем. Осторожно выглянул из-за косяка. Луна была где-то сбоку от дома, и сюда ее свет едва попадал. Можно незаметно подойти и выглянуть наружу.
Через ПНВ две зеленоватые фигуры, осторожно двигавшиеся к дому, были хорошо заметны. Неизвестные шли медленно, пригнувшись, но без остановок. Боня тявкнул было, но Евгений шикнул на него и пес, присев на задние лапы, стал с интересом ждать, как будут развиваться события. Вскоре к нему присоединилась Альфа.
– Шли бы вы отсюда, ребята, – шепотом сказал им Миронов. – Сейчас тут такое может начаться…
Но собаки его не послушались, а настаивать он не стал. Не до них ему было.
Бежать наверх и поднимать ребят? Время уйдет. Эти двое почти у дома. Видно, что крупные мужчины в куртках с капюшонами на головах. Оружия в руках не заметно, но оно может быть спрятано под одеждой. Один, правда, тащит какую-то непонятную хреновину. Идут практически бесшумно, хотя двор посыпан мелким гравием. Позже Штефырца планирует его заасфальтировать или положить плитку, а сейчас и такое покрытие сойдет. Но ведь не хрустят под ногами камешки, а это значит, что подметки обуви у них мягкие. Специально нацепили.
Итак, гости дорогие, следующие ваши действия?
Двое приблизились к двери, остановились. Из кухонного окна их видно не было. Евгений переместился в коридорчик, осторожно, одним глазом, каждую секунду ожидая увидеть перед собой лицо чужака, заглянул на улицу. Люди возились с чем-то на маленьком бетонном порожке. Дверь не трогали, не пытались ее открыть. Засова тут не имелось, но замок был такой, что без ключа открыть очень трудно. Так ведь можно установить что-нибудь взрывающееся и тогда вынесет всю раму! Вот этого допускать нельзя!
Ключ торчал в замке, механизм был тщательно смазан еще днем, а эти двое так сопели, что наверняка не слышали, как без щелчка провернулась в скважине фигурная железка.
Он рывком распахнул дверь, рявкнул: «Стоять, бараны!» – и ударом ноги отправил одного из незнакомцев на землю. Второй вскинулся, но вдруг, ойкнув, прогнулся в спине и стал падать на Миронова. За долю секунды тот понял, что произошло, не стал сопротивляться наваливающемуся на него телу, опустился на пол. Еще одна пуля попала в уже, похоже, мертвеца, он вздрогнул от удара, затем Евгений уперся ногами в косяк, втащил его в дом и захлопнул дверь. Встал на колени, повернул ключ. И только сейчас услышал, что там, снаружи, что-то шипит. Не как змея, а будто подожгли бикфордов шнур.
Какую-то разновидность этой снасти действительно подожгли, потому что через несколько секунд началось настоящее светопреставление! Грохот разрывов, вспышки, треск! По потолку и стенам коридора метались разноцветные отблески.
Все это шоу еще не закончилось, когда Миронов, сообразив в чем дело, убрал руки с головы и встал с пола. Фейерверк это был, вот что! Ребята установили под дверью блок со множеством ракет, таких, которые народ полюбил запускать в новогоднюю ночь, китайского, разумеется, производства, и даже успели поджечь фитиль. А тут высунулся Евгений. Одного сразил ногой, а вот во второго невидимый снайпер всадил пулю, затем вторую. Разумеется, они предназначались тому, кто откроет на фейерверк или сразу после его окончания дверь. Но пришелец очень удачно прикрыл Миронова, и оба выстрела поразили его. Правда, от второй пули бывший сотрудник СОБ прикрылся «пиротехником» уже сознательно, очень уж характерно дернулось у того тело, когда попала первая.
Евгений встал с колен, выглянул в окно. Сбитого на землю не было видно. Правильно, что он, совсем дурак в этом аду лежать? Миссия то ли провалилась, то ли удалась, товарищ то ли убит, то ли взят в плен. Надо делать ноги.
Пленный бы сейчас пригодился. Но две пули прервали его жизнь качественно. «Постелить под него что-нибудь, – подумал Миронов. – А то Мишка ругаться будет». Из дома послышался какой-то грохот, взвизгнула собака и в коридор вылетели Штефырца с Шишовым, оба полуодетые, босиком и с автоматами в руках.
– Что тут такое? – заорал Мишка, перекрикивая грохот, доносящийся со двора. Качественную пиротехнику установили эти ночные визитеры, дорогую, на много зарядов.
– Новый год! – улыбаясь, сказал Миронов.
Сидели в холле, пили кофе, курили. Для завтрака было еще рановато, досыпать никому не хотелось.
– Что за хренотень? – спросил Штефырца, когда Евгений вкратце рассказал о произошедшем. – Фейерверки какие-то идиотские…
– Не скажи, не такие уж они идиотские, – возразил ему Леня. – Интересная задумка, я с таким еще не встречался. Значит, ни с того ни с сего начинают взлетать и рваться ракеты, ты выскакиваешь из дома, чтобы разобраться. И получаешь предназначенную тебе пулю!
– Да фиг бы я выскочил под эти ракеты! – помотал головой Мишка.
– Но потом бы все равно дверь открыл?
– Наверное…
– А ему только этого и надо было.
– Ты верно говоришь, – согласился Евгений. – Этот чертов Вильгельм Телль даже выстрелил два раза. Хорошо, я прикрыт был. Но он поторопился немного, я раньше дверь распахнул, чем ожидалось. Бьет точно, а выдержки и хладнокровия не хватает. Недоделанный какой-то профессионал. Хотя там, на поляне, он ведь нам не показался…
– Жалко, что второй сбежал, – сказал Мишка. – Допросить некого.
– Не сбежал, – качнул головой Шишов. – Я успел с базой переговорить. Его разведка сразу за забором перехватила. Сейчас допрашивают. А вот снайпер ушел, только гильзы не успел подобрать.
Миронов и Штефырца смотрели на товарища не то чтобы с укором, но какое-то чувство вины пытались ему внушить. И он вину почувствовал.
– Чего вы на меня уставились? – нервно сказал Леня. – Я сам не знал об этой засаде! Только что сказали. Сейчас приедут труп забирать. Вы карманы проверили?
– Ничего у него с собой не было, даже оружия, – вздохнув, сказал Миронов. – Только сигареты и коробка спичек. Неправильный какой-то террорист.
– А может, он и не террорист вовсе, – вздохнул Мишка. – Террористы с фейерверками не ходят. У них все бомбы в карманах да пистолеты. Но крепко они к нам пристали, как банный лист к заднице. И днем, и ночью достают. Время их торопит, что ли?
Когда приехал уже знакомый зеленый УАЗ, они, не опасаясь снайпера, вытащили из дома тело, погрузили в машину. Хотелось думать, что на сегодня сюрпризы закончились. Незнакомый лейтенант ни о чем не спрашивал, принял «груз 200» и уехал.
– Парни, – сказал Миронов, когда все вернулись в холл. – Мы, естественно, не можем действовать на территории Грузии. А здесь, в Абхазии? Что нам мешает предупредить погранцов о готовящемся переходе крупного вооруженного бандитского формирования с той стороны? Там усилят наблюдение, всех перещелкают или арестуют. И Мишка может рассказать о секретных тропах контрабандистов.
– Ломаете вы мне весь бизнес! – пожаловался Штефырца. – Но для общего дела…
– Говоришь, только пару раз и один вискарь? – строго посмотрел на него Шишов. – Я тебя предупреждал: влетишь – никакие друзья помочь не смогут.
– Без тебя знаю! – огрызнулся Мишка. – Разберусь…
– Ну, гляди, – Леня пожал плечами.
– Лишь бы ты сам меня арестовывать не вызвался!
– Моя контора такими делами не занимается. А насчет погранцов предупредить – реальная мысль! Как мне раньше в голову не пришло?
– Профессионализм теряешь, старость на носу, – не удержался от подколки Штефырца.
– И не говори! – не обиделся Шишов. – Собирайся, на базу съездим. Заодно и результаты допроса второго «пиротехника» узнаем.
– Э, а как же завтрак? – возмутился Миронов. Ему действительно захотелось есть, сказались успокоившиеся нервы.
– Мы ненадолго, максимум на полчаса, – успокоил его Леня. – Время не хочется терять. Ты же знаешь, как у нас в армии раскачиваются! По тревоге полк быстро можно поднять, только если все заранее оповещены об этой тревоге и подготовились. Иначе чухаться будут до тех пор, пока условный противник в окошко казармы не постучится: «Ау, ребятки, я уже пришел!»
– Ну, валите, – нехотя согласился Евгений. Ему казалось, что время еще терпит и полчаса никакой роли не сыграют. – Только не сильно задерживайтесь. И про наших дам узнайте, как они там.
– Всенепременно! – заверил его Шишов, и «Широкий» унес двух соратников в предрассветные сумерки.
А Миронов опять остался наедине с собаками. Люди свой завтрак откладывают. Но разве животина должна в этом случае страдать? Он залез в холодильник, достал оттуда специальную кастрюлю с собачьей кашей, разогрел, вывалил в две миски. Боня и Альфа уважали друг друга, несмотря на молодость, и на чужое не зарились.
Пока возился на кухне, уже практически рассвело. Кормил он собак во дворе, все так же не боясь выстрела. Киллер скорее всего сейчас спит, добравшись до своего убежища. Надо ему когда-то спать?
– Эй, сосед! – окликнули его с противоположной стороны улицы.
– Что? – распрямился он.
– Из-за чего ракеты ночью пускали? Маша родила, что ли?
– Нет, случайно получилось. Китайское барахло само сработало. Мы едва укрыться успели.
– Хорошо, что в людей не попало, – покивал сосед. – А ты чего собак кормишь? Михаила дома нет?
– Он по делам отъехал. Я его старый товарищ, вот и взялся.
– О! – удивился мужик. – Это, наверное, про тебя Акопян расспрашивал!
– Кто еще такой? – нахмурился Миронов.
– Милиционер местный. Он тут все про всех знает.
– И о чем спрашивал?
– Так, ерунду разную. Кто такой, откуда приехал, чем занимаешься. А мне откуда знать?
– Не знаю, зачем я ему понадобился, – сказал Евгений. – Мирный отдыхающий, не бандит.
– Э! – махнул рукой сосед. – Он просто очень любопытный.
– Ну и пришел бы этот любопытный в Мишкин дом, сам спросил! Чего вокруг ходить и слухи собирать?
– Так неинтересно! – засмеялись с другой стороны улицы. – Интересно все вынюхать! Как Шерлок Холмс.
– Шерлок Холмс убийц искал и грабителей, – зло сказал Миронов. – А этому Акопяну делать, наверное, нечего. Выспрашивает он! Ладно, спасибо за информацию…
А про себя подумал: «Кто предупрежден, тот вооружен!»
Вернулся джип с соратниками. Мишка, увидев кастрюлю с кашей, рассмеялся:
– Что, командир, так оголодал, что собачек объедаешь?
– Тьфу на тебя, трепло! – улыбнулся в ответ Евгений. – Ты о своей живности небось не вспомнил бы?
– Это точно, – согласился Штефырца. – Обычно этим Мария занимается.
– Ну, что нового? – спросил Миронов у Шишова.
– Есть новости, есть, – заверил тот. – Только давайте за столом поговорим! Действительно жрать хочется!
Забабахали по-холостяцки на огромной сковороде яичницу из двенадцати яиц с помидорами и непременными травками. Мишка заварил чаю в больших кружках, накромсал хлеба и сыра.
Несколько минут ели молча, потом, утолив первый голод, Леня для начала соизволил поведать, что о Марии и Наталье ничего рассказать не может, поскольку дамы, утомленные вчерашним днем, обильным ужином и просмотром новейшего американского боевика еще дрыхли и о приезде гостей не знали.
А вот пленник поведал кое-что интересное. Вместе с его ныне покойным товарищем их нанял некий человек, попросивший помочь в розыгрыше друзей. Дескать, сам он тоже будет как бы спать в доме, в то время как наемники притащат блок фейерверков на задний двор и подожгут фитиль. Сами они пусть потом убегают со всех ног, а он будет наслаждаться суетой и паникой среди приятелей, которые, конечно же, не поняв спросонья, что происходит, станут носиться по дому и орать дурными голосами.
Этот человек вручил им фейерверк и заплатил авансом по тысяче рублей на нос, заверив, что утром, после завершения розыгрыша, они получат еще столько же.
Две тысячи рублей на дороге не валяются, хотя и не такие большие деньги. Так ведь и работа пустяковая: несколько часов ночью не поспать, устроить салют и убежать.
Парни это были местные, большим интеллектом не обремененные, к труду не приученные. Теперь один размазывал сопли и слезы по небритой битой морде (брали его разведчики жестко). А второй остывал в морге. Оказалось, на базе и свой морг имелся. Правда, небольшой, на три персоны.
– Настоящий фоторобот составить не смогли, нет специалиста, – рассказывал Шишов. – Так, по описанию, нарисовали, в общих чертах. Вряд ли кого-нибудь опознать можно. Но я на всякий случай попросил размножить в нескольких экземплярах и дать мне. Мишка, надо будет твоих продавцов и официантов озадачить, вдруг узнают? Снайпер ведь не на пустом месте живет, может и по магазинам ходить, и по кафе.
– Сделаем! – заверил Штефырца.
Миронов взял листок с изображением таинственного киллера. Н-да, довольно трудно будет опознать в этом уроде реальную личность, тем более что верхнюю половину лица скрывают темные очки, а нижнюю – усы и курчавая борода.
– Зуб даю, борода и усы приклеенные! – сказал Мишка. – С такой рожей только в ваххабиты записываться. Здесь бы его точно срисовали и запомнили. Тут мужчины бород не носят, иногда усы бывают.
– Беда в том, – продолжал Леня, – что эти придурки к нему не сильно приглядывались, потому что он их сначала хорошенько угостил. Наплел какую-то историю, дескать, приехал с друзьями отдыхать, но вот что-то скучно стало. Надо бы развеселиться. «Пиротехник» рассказывает, что бородач этот среднего роста, говорит по-русски, с едва заметным акцентом, каким – непонятно. Деньги, расплачиваясь в кафе, доставал не из бумажника, а прямо из кармана. Одет неброско, но прилично. Эти местные сопляки если в чем-то и разбираются, то в прикиде: шмотки, часы, тачки, курево, выпивка. Этот был – прикинут. Часы скорее всего швейцарские, навороченные, из тех, что носят нувориши, а не деловые люди. Но может быть и подделка. Сейчас китайцы левак штампуют – без специалиста не отличишь. Туфли – крокодиловой кожи. Сигареты – «Парламент», что, как мне кажется, свидетельствует в пользу поддельных часов, а следовательно, в то, что прикид – только маска. Как скорее всего и борода с усами. Очень тщательно этот человек маскируется. Или как вариант просто фраер дешевый, а никакой не суперпрофессионал.
– Что-то мы на его профессионализме зацикливаемся, – задумчиво сказал Евгений. – А ведь он, по сути, ничего как следует не сделал, только беззащитных бандюков из засады перебил. На нас уже дважды покушался и оба раза – мимо. Конечно, не надо считать вероятного противника глупее себя, но и умнее – тоже не стоит. Я правильно говорю?
Соратники молчали, разглядывая портрет. Евгений еще раз взял листок, попытался представить это лицо без очков, усов и бороды. Никаких воспоминаний не возникло. Художник на базе был так себе. Или же просто не хватило информации. Какой лексикон может быть у здоровенного лба, которому в жизни нужно только есть, пить и трахаться? Ах, да, еще тачка крутая требуется, чтобы девок возить и перед дружками хвастать. Как он может описать человека? «Ну, типа, прикинут клево, короче, шмотки фирма, заметный такой пацан». И все? Скорее всего… Что в результате может нарисовать даже очень хороший художник-портретист?
Оттащили посуду на кухню, свалили в мойку, где уже лежали вчерашние тарелки.
– Надо бы дежурство установить, – решительно сказал Миронов, глядя на это безобразие. – А то грязью зарастем, товарищи офицеры. Холостяцкий быт не всегда полезен.
Мишка постарался при этих словах незаметно выскользнуть за дверь, а Леня молча снял с крючка фартук и принялся мыть чашки и плошки.
– Вот молодца, – похвалил его сразу осмелевший Штефырца. – Видно человека серьезного и делового.
– Попаду я отсюда кружкой ему в голову? – задумчиво спросил Леня у своего отражения в стекле кухонного шкафчика. – Да, скорее всего. Расстояние небольшое. Маленькая у тебя, Мишка, кухня, понятно?
И вдруг, резко взмахнув рукой, крикнул:
– Лови!
А Штефырца как стоял, так и остался стоять, даже не попытавшись уклониться от якобы летящей ему в лоб тяжелой кружки.
– Во-первых, – сказала несостоявшаяся жертва кухонной перебранки, – у тебя, Леня, мышцы не так были напряжены, как должны быть при действительном метании увесистого предмета. Во-вторых, я тебя слишком долго и хорошо знаю, чтобы поверить, что ты меня покалечить хочешь.
Он повернулся и гордо вышел из кухни, бросив напоследок через плечо:
– А в-третьих, ты все равно бы в меня не попал, потому что ты мазила!
– Вот же зараза! – рассмеялся Шишов. – Ничем его не проймешь! Это он мне за контрабанду мстит.
Позже они сидели в холле, курили и рассуждали. На улицу теперь выходить было рискованно. А вдруг снайпер уже выспался и нашел себе очередное уютное гнездо где-нибудь неподалеку?
– Итак, что мы имеем на текущий момент и что успели предпринять, чтобы избежать тяжелых последствий? – начал Шишов.
Штефырца состроил кислую мину на физиономии.
– Аркадий, друг мой, заклинаю тебя, не говори красиво!
– Какой еще Аркадий? – не понял Леня.
– Эх, ты! Классиков надо помнить.
– Ладно, цитатчики, а также начетчики! – прервал дискуссию Миронов. – Хватит лясы точить, пора бы уже и по делу высказываться.
– А кто такие начетчики? – все же не удержался от вопроса Мишка.
– В энциклопедии посмотришь! – отмахнулся Евгений. – Сейчас надо думать, как на снайпера выйти и узнать, кто же против нас козни строит.
– Военная разведка минувшей ночью – акция одноразовая, – доложил Шишов. – Больше они никого посылать не будут. Сказали, что не хотят с трупами возиться. И куда пленного девать, не знают.
– Как это, куда? – возмутился Штефырца. – А то мы их нравов не знаем… Мешок на голову, груз на ноги, отвезти на катере подальше в море и – напрасно старушка ждет сына домой!
– Мишка! – в один голос воскликнули Миронов и Шишов. – Что ты несешь?!
– Разве я что-то неправильное сказал? – с невинным видом посмотрел на них Штефырца. – А как по-другому здесь можно от трупов избавляться?
– Один-то – еще живой, – возразил Леня.
– Ключевое слово «еще», – подчеркнул Мишка. – Но вот надолго ли? Особенно после допроса.
– Не преувеличивай, – категорически отмел мрачные подозрения Шишов. – Видел я его, ничего страшного, пара фингалов, которые ему навешали, когда вязали. Он сам все выложил, не запираясь.
– А что воякам мешает по-тихому пристрелить ненужного свидетеля? – уверенность Мишки была непоколебима.
Леня судорожно схватился за телефон, выбежал в коридор.
Вернулся минут через пять, и по лицу его сразу было видно, что на этот раз Штефырца оказался прав.
– При попытке к бегству… – только и сказал он.
Мишка совсем не был рад тому, что его слова получили подтверждение.
– А вот теперь я начинаю опасаться за наших жен, – молвил он задумчиво.
– Брось, не придумывай, – сказал Леня. – Одно дело – бандиты, а другое беззащитные женщины.
– Эти тупые пацаны тоже не были бандитами! – возразил ему Штефырца. – У них даже оружия не имелось.
– Если первого снайпер уложил случайно, то второго хладнокровно прикончили, – констатировал Миронов. У него тоже резко испортилось настроение. С одной стороны, война есть война, жертвы на ней неизбежны. А с другой – никто эту войну не объявлял, и плейбоев местных на нее не призывал. Они не были солдатами, но все же погибли. И как с этим быть? Грузинские бандиты, полегшие в лесу, тоже не собирались никого убивать. Разве что покалечить. И то в крайнем случае. Но они были именно бандитами и знали, что вероятность смерти для них увеличена в разы против обычных людей. Это был риск, за который они получали хорошие деньги. А местные пацаны погибли всего за жалкие четыре тысячи рублей, даже не полученные до конца.
Если военные так запросто могли убить беззащитного пленного, то как им можно доверять еще более беззащитных женщин, одна из которых к тому же беременна?
Ну, и какой выход можно найти? Забрать Наташку и Марию, посадить в Адлере на поезд и отправить хотя бы в Ставрополь? Или даже в Москву? Это вполне осуществимо.
Но тут он вспомнил о человеке, которому Леня сломал руку, когда тот попытался в толпе пырнуть его ножом и об отравившемся киллере в тамбуре вагона. Двум несостоявшимся убийцам просто не повезло напасть на людей, обученных и способных противостоять внезапной угрозе. А если неизвестный противник пошлет новых убийц, пусть таких же неумелых? Женщины защититься от них не смогут, это точно.
Нет, похоже женам придется еще посидеть на базе, где они хотя бы прикрыты от внешних врагов. Да и как-то не хотелось верить в то, что российские офицеры и солдаты могут быть опасны для женщин. Смысла в этом не проглядывалось.
Так он и сказал соратникам. Леня был с ним полностью согласен, а Мишку сомнения не оставляли. Но и он ничего другого на текущий момент предложить не мог.
– Хорошо, отставим эту тему на потом, – наконец решил Миронов. – Давайте подумаем о том, как нам добраться до снайпера. Единственное, что мы знаем – это мужчина, а не какие-нибудь «белые колготки». И, с меньшей степенью уверенности, – он действует в одиночку, хотя и не без фантазии. Трюк с фейерверком – тому доказательство.
– Если бы можно было расставить вокруг дома патрульных в гражданке! – стукнул себя по колену кулаком Штефырца. – Они бы его запросто засекли! Но ведь вояки на это не пойдут. А милиции все по барабану…
– Кстати, о милиционерах, – вспомнил Евгений. – Мишка, ты такого Акопяна, случайно, не знаешь?
– Капитана, что ли? Знаком, как же… Та еще сволочь! Но, в принципе, он почти безвредный, по мелочи собирает дань.
– Не знаю, в каком он звании, но ходил по округе, про меня выспрашивал.
– А ты откуда знаешь?
– Сосед, что напротив живет, сказал утром, когда я собак кормил.
– Почему же он сюда не пришел?
– Хрен его знает, сосед предположил, что менту этому хочется в Шерлока Холмса поиграть.
– Не нравятся мне такие игры, – сказал Шишов. – Нехорошо от них пахнет. А он точно только про тебя выспрашивал? Про меня речи не было?
– Я откуда знаю? Сосед предположил, что про меня.
– Надо бы с Рафиком поговорить, – задумался Штефырца. – Он, несмотря на свою внешнюю простоту, хитрый армяшка.
– Слушай, здесь что, только армяне живут? – спросил Леня. – А где же абхазцы, коренные жители?
– Почему «только армяне»? Вот, молдаванин есть, – указал пальцем себе в грудь Мишка. – Просто район такой. А вообще, чтобы ты знал, в мире гораздо больше армян, чем в самой Армении. Судьба у народа так сложилась, что постоянно их кто-то притеснял и уничтожал. Вон, турки до сих пор геноцида против этой нации не признают, даже под суд отправляют тех, кто об этом заикается. А ведь гнобили, да еще как!
– Как ты до своего Рафика доберешься? – поинтересовался Миронов. – Это надо наружу выходить и улицу пересекать. Отличной будешь мишенью!
– Н-да, сюда его звать не с руки… Во-первых, ни к чему нам здесь чужие глаза, а во-вторых, он, хитрозадый, точно ничего существенного не скажет в такой обстановке. Надо все же к нему идти, да с бутылкой, да с отвлекающими разговорами, а потом уже, ненароком, пару вопросов задать. Да черт с ним, со снайпером, пробегусь по-быстрому, не успеет он меня на мушку взять!
Так и получилось. Леня резко распахнул дверь, а Мишка, прижав к груди бутыль с вином, едва ли не с низкого старта, рванулся к калитке. Пулей пролетев двор, он выскочил на улицу и уже через секунду был на другой стороне. Звонить не стал, по-соседски вошел во двор и исчез из глаз в тени густо заросшей виноградом арки. Миронов и Шишов облегченно выдохнули.
Забот у них особенных не было, только регулярно выглядывать в окна, чтобы какая-нибудь сволочь не подобралась к дому. Евгений выбрал себе наблюдательным пунктом кухню, а чтобы не скучать, прихватил электронную книгу. Купил он ее примерно год назад и не пожалел об этом. Большинство книг, которые мы приобретаем в магазине, читаются только один раз, максимум – два. А что потом с ними делать? Оставлять на полках мертвым грузом? Стеллаж в кабинете Миронова был забит до предела, но основная масса стоящих там томов была ему не нужна. Не имело смысла перечитывать эти тысячи страниц. Дома можно держать только те книги, которые тебе нужны по работе, и те, которые ты будешь перечитывать. А как быть с остальными? Он пытался отвезти пару десятков книжек в ближайшую библиотеку, отдать безвозмездно, но оказалось, что в библиотеках не принимают книги, уже бывшие в употреблении. Странные порядки.
Выбрасывать литературу на мусорку ему показалось святотатством. Через знакомого полковника милиции удалось пристроить пару коробок в одну из тюрем, там взяли с показным удовольствием, но, может быть, чтобы не обидеть? А потом просто выбросили или сожгли? Кто его знает…