Под тремя башнями Дмитриев Николай
Прошло несколько минут прежде чем Сашка овладел собой и более или менее огляделся. Теперь он увидел не только отдельные предметы, собранные в незапамятные времена в эту комнату, но и надпись, выбитую во всю ширину задней стены. Но напрасно Сашка напрягал память, приглядывался, беззвучно шевелил губамы. Ни одного слова разобрать не удалось. И всё равно от надписи на хлопца пахнуло очарованием древней тайны, случайно приподнятой завесы времени…
И тут, словно возвращая Сашку на землю, сверху вновь послышались глухие взрывы. Пол под ногами ощутимо вздрагивал, и каждый раз искристая груда вспыхивала в свете фонаря новым, завораживающим светом. Словно во сне хлопец сделал один шаг, другой. Наклонился над какой-то шкатулкой и подцепил пальцем кольцо, игравшее изумрудными отблесками. Машинально сунув его в карман, Сашка торопливо выскочил из удивительной комнаты, прикрыл за собой хрипящую при движении дверь, задвинул засов и даже повесил на место замок с оборванной дужкой. Потом повернулся и во весь дух помчался по лестнице вверх, в знакомый ему каменный коридор.
Уже на последних ступеньках лестницы Сашку охватил дикий, почти животный страх. Всё пространство коридора было заполнено мелкой, взвешенной в воздухе земляной пылью, и световой луч беспомощно упирался в серую непроглядную муть.
Почти ничего не соображая, на ощупь, цепляясь за шероховатую кладку стены, Сашка начал пробираться в глубь коридора. В одном месте ему под ноги с мягким шорохом ссыпался земляной завал. Сашка инстинктивно рванулся назад и вдруг ощутил, как по его лицу скользнула свежая воздушная струйка.
Сашка замер на месте. Нет, это ему не показалось. Он чувствовал, что рядом, едва заметно холодя щеку, тянул воздушный поток. Боясь поверить своей догадке, Сашка поспешно наслюнил палец и поднял вверх. Мокрая подушечка сразу захолодела и, пользуясь пальцем, как указателем, Сашка начал искать направление тяги. Он даже забыл о так напугавшем его обвале и перелез через земляную груду, почти не обратив на неё внимания.
Сейчас мысли хлопца были заняты только одним: не потерять в давившем на него со всех сторон пыльном сумраке спасительную вентиляционную струйку. Холодок на пальце все усиливался, и, следуя за ним, Сашка выбрался к груде бутового камня, перемешанного с землёй. Здесь явственно тянуло сквозняком. Было даже заметно, как пыльные струйки, закручиваясь, уходили вверх в тёмный треугольный провал.
Сашка вскарабкался на камни и, не колеблясь ни секунды, влез в дыру. Да, это было именно то, на что он надеялся. От земляной груды уходил вверх квадратный, выложенный кирпичом, вентиляционный канал. Он оказался довольно просторным, и хлопец, упираясь ногами и руками в боковые выступы, начал подниматься.
Сначала лезть было трудно, потом Сашка наловчился, а поднявшись метров на пять, он нашёл в кладке большую трещину. Канал шёл ещё выше, но хлопец решил рискнуть. Царапая руки и обдирая на выступах кирпичей пуговицы, Сашка протиснулся в какой-то подвал.
Воздух здесь был совсем другой и после сырого затхлого подземелья странно свежий. Он пах травой, нагретым на солнце камнем, и неожиданно совсем рядом, за стенкой, Сашка услыхал фырканье автомобильного мотора. Не помня себя от радости, он закричал:
— Ко мне! Сюда! Я здесь!..
Но за стеной никто не отозвался. Тогда хлопец сунул стержень в какую-то щель, надавил, и вдруг казавшаяся такой прочной стена начала рассыпаться, на голову Сашке посыпались кирпичи, перед глазами у него всё завертелось, и он полетел в податливую мягкую тьму…
Дама «Треф»
Майор, всё это время ходивший по комнате, приостановился, глянул на закрытые двери и сказал:
— Да… Похоже, попали в переделку…
Словно загнанный зверь, он ещё дважды пересёк комнату наискось, а потом подошёл к этажерке и во второй раз принялся перебирать книги.
— Изучаете?
Скрипучий голос Крыжа, который до сих пор упорно молчал, заставил майора обернуться.
— А что?
Вместо ответа юродивый забился, глаза у него снова закатились, а из углов рта потекла слюна. Теперь он казался сумасшедшим, но майор только презрительно усмехнулся, возвращаясь к своему занятию. Внезапно он углядел между страниц очередной книги сложенный вчетверо листок. Крыж изо всех сил дёрнулся, однако майор, не обращая внимания на его рывки, спокойно развернул находку и присвистнул:
— Вот оно где! А я-то думаю, чего он засуетился…
Майор положил листок на стол, и Мирек увидел густое переплетение значков и линий, чем-то напомнивший ему Сашкин чертёж. Майор же, покосившись на Крыжа, который, чтоб не встречаться взглядом с офицером, резко отвернулся, позвал Мирека:
— Пошли, хлопче, посмотрим…
Вообще-то смотреть было нечего. После взрыва свободного прохода осталось всего метров сорок и, хотя пыль давно осела, никаких намёков на какой-нибудь выход, не было. Однако майор посмотрел на план и, ткнув пальцем в переплетение линий, попросил Мирека.
— А ну-ка глянь… У тебя глаза молодые. Кажись, тут есть что-то…
Присвечивая фонарём, Мирек вгляделся в обозначение. Действительно, почти там, где красным карандашом была выделена их комната, с наружной стороны к коридору подходил второй ход, отделённый на плане подчёркнуто тонкой линией.
— Похоже, тут… — Мирек поднял голову и недоверчиво посмотрел на гладкую стену, за которой, казалось, ничего не могло быть.
— Сейчас проверим…
Майор рукояткой ТТ стал простукивать кирпичи и вдруг замер на месте. В тот же момент и Мирек уловил там за стеной какой-то шум и вроде бы чьи-то голоса. Глядя, как майор лихорадочно меняет обойму своего пистолета, Мирек поднял «ВиС», отчётливо понимая, что за стеной сейчас может оказаться кто угодно.
И словно в ответ на их опасения оттуда долетели гулкие удары, стенка задрожала, брызнула кирпичная крошка, и из кладки показлся кончик лома. Потом, образовав большую дыру, рухнул целый блок, и сразу же оттуда из темноты донеслось грозное:
— Сдавайтесь!.. Считаем до трёх!
Майор, узнав голос, радостно выкрикнул:
— Савченко!.. Ты?
За стеной воцарилась тишина, потом из дыры высунулся ствол ППШ, а за ним круглое, удивлённое лицо.
— Товарищ майор…
В образовавшейся дыре заметались лучи фонарей, и вдруг, к великому удивлению Мирека, вслед за обсыпанным с ног до головы кирпичной пылью автоматчиком в коридор выбралась неведомо как оказавшаяся здесь пани Цыбульская. Мирек остолбенело замер на месте, но вслед за женщиной из дыры вылез капитан и доложил по всей форме:
— Товарищ майор! Подземелье блокировано полностью!
Майор не успел ответить, потому что, заметив прятавшегося за спиной офицера хлопца, Цыбульская удивлённо воскликнула:
— Мирек? Ты здесь. А Саша… С тобой?
— Нет, Сашка тут нема. Я не знаю, где он… Он потерялся.
— Постойте, — обращаясь к Цыбульской, майор перебил Мирека. — Вы как здесь оказались?
— Товарищ Цыбульская очень помогла нам, — вмешался капитан.
— Как помогла? — удивился майор. — Чем?
— Она показала секретный вход, и мы смогли попасть в подземелье, минуя завалы, — пояснил капитан и добавил: — А то б возились…
— Ясно, — майор быстро передал капитану найденный в книге план. — Приказываю осмотреть эти подземелья, ну и мальчишку поищите, конечно…
Капитан развернул листок к свету, и, едва Цыбульская увидела план, она чуть ли не бросилась к майору.
— Откуда он у вас?
— Да вот, нашёл… — начал было отвечать офицер, но Цыбульская сразу же задала следующий вопрос:
— Вы попали сюда случайно?
— Нет, нас провели… — майор усмехнулся.
— Кто провёл? — поспешно спросила Цыбульская.
Майор оставил вопрос без ответа и, только дав капитану указание:
— Отделение Савченко в моё распоряжение, — обратился к Цыбульской: — Пойдёмте, я думаю вам будет интересно…
И уже в комнате, когда Цыбульская вошла в двери, майор указал ей на Крыжа, так и остававшегося привязанным к кровати.
— Вы спрашивали, кто привёл. Вот он. Знакомы?
Едва разглядев пленника, пани Цыбульская выкрикнула:
— Ах ты сволото! Про эту «схованку» знали только я и пан Владислав! Мерзавец, ты убил его… — и она чуть не бросилась на Крыжа с кулаками, но майор загородил ей дорогу.
— Стоп, стоп, стоп!.. Я вижу, вы знакомы. Кто он?
— Криминальник!
— Значит, уголовник. Понятно. А кто такой пан Владислав?
— Мой друг. Он работал в музее и, когда немцы пришли, спрятал наиболее ценное здесь. Но, как мне кажется, многое уже растащили…
И тут тупо молчавший до сих пор Крыж буквально взвился:
— Да вы знаете кто она?.. Это «Дама Треф»!
— О, хорошая карта. Надеюсь, козырная? — майор посмотрел на Цыбульскую.
— Не очень, — Цыбульская отёрла лицо ладонью. — Я всего лишь входила в руководство здешнего польского патриотического подполья.
— Но позвольте… — несколько удивлённо перебил её майор. — По нашим данным этот ваш «криминальник» связан с лесовиками.
— Не удивлюсь, — Цыбульская пожала плечами. — У него разные связи.
— А зачем записка про ваш отъезд в Польшу? — быстро спросил майор.
— Причина проста. Самую большую ценность — картину с изображением святого Иеронима — пан Владислав поручил хранить мне. Убеждена, Крыж хотел отобрать картину, а с нами, мной и внучкой, поступить, как с паном Владиславом…
— Понятно, — майор кивнул. — А смысл? Зачем ему картина?
— Так он же, сволочь, наверняка сбежать собирался. А за кордоном покупателя найти можно. И деньги хорошие заиметь…
— Ну, теперь яснее, — вздохнул майор и приказал автоматчикам, так и оставшимся стоять у двери: — Ребята, тащите его наверх.
Упиравшегося изо всех сил Крыжа отвязали от кровати и поволокли, а, когда топот сапог в коридоре стих, майор повернулся к Цыбульской. Однако разговора не получилось, так как с женщиной творилось нечто странное. Она вдруг опустилась на стул и заплакала с причитаниями:
— Боже, когда это кончится? Какие же вы все жестокие… Мальчишек и тех вооружили, да ещё пустили впереди себя… Как вы могли?..
Видимо, пани Цыбульская всё это время находилась на грани нервного срыва и вид вооружённого «ВиС» Мирека доконал её.
— Да прекратите вы истерику! — Майор так трахнул кулаком по столу, что музыкальний ящик подпрыгнул и жалобно звякнул. — И нечего из нас извергов делать! Не дай я мальчишке этот пистолет, его ваш Крыж зубами загрыз бы!
— Мой? — Цыбульская задохнулась от возмущения. — Да как вы смеете!
— Смею! — Майор устало опустился на койку. — Вы что, считаете, мы даром хлеб едим? И вообще раз уж вышло так, скажите, тайник в камине ваш?
— Значит, вы его нашли… — Цыбульская как-то сразу успокоилась.
— Оба нашли, — подтвердил майор. — Скажите, что там было?
— Ценности, собранные по пожертвованию, и бумаги подполья.
— За ценностями лезли, — уточнил майор. — И что, изначально знали?
— Нет. Подозреваю, инженер Бачинский попал им в руки, ну и…
Цыбульская медленно подняла руку и провела пальцами по барельефу на музыкальной шкатулке. Какое-то время майор думал, а потом сделал вывод:
— Выходит, Бачинский исчез, когда тайник был уже пуст?
— Конечно, иначе и быть не могло, — Цыбульская энергично кивнула.
— А что значат эти гильзы сверху и патроны снизу?
— Просто условный знак: ценности израсходованы, и люди встали под ружьё. — Цыбульская пожала плечами и добавила: — А три патрона символ: «Вольносць, рувность, незалежнисть»…
Было заметно, что она больше не желает говорить, но майор, видимо, хотел до конца использовать минуту откровения и быстро спросил:
— Тогда последний вопрос. Отсюда другой выход имеется?
— Само собой. — Цыбульская неожиданно усмехнулась. — Там в коридоре вентиляционный канал. Внутри вбиты скобы и по ним, как по лестнице, можно добраться до кладовки в наружном монастырском контрфорсе. А дальше дверь.
Мирек глянул на майора, и тот, скептичеки пождав губы, кивнул хлопцу. Но конечно же об их неудаче ничего не сказал, а просто заключил:
— Как я понимаю, потайные выходы в город ещё есть?
— Конечно, — подтвердила Цыбульская. — Больше того, сохранившимся подземным ходом можно выйти за город. Подозреваю, главари из Чёрного леса, где вы проводили войсковую оперцию, прятались здесь.
— Не понимаю, — майор внимательно посмотрел на Цыбульскую. — Тогда какой смысл во всех этих взрывах?
— Да самый простой. А если б не я, как бы вы прошли в подземелье? — Цыбульская внезапно сбилась и, достав откуда-то кружевной платочек, начала сосредоточенно вытирать уголки глаз.
Поставленный в лоб вопрос требовал прямого ответа, но майор ничего сказать не успел. В Цыбульской что-то неуловимо переменилось, а Мирек, всё это время стоявший неподвижно, вздрогнул, потому что где-то за дверью послышался топот солдатских сапог и оттуда, из темноты, чей-то уверенный голос радостно гаркнул:
— Передайте майору, третьего мальчишку нашли!
Майор рванулся, неловко зацепился за стул и, едва успев подхватить уже летевший на пол музыкальний ящик, крикнул в темноту коридора:
— Где он?!
— Наверху, товарищ майор! — Только что подбежавший круглолицый и коренастый ефрейтор с готовностью вытянулся в дверях. — Лежит!
— Как лежит? — Майор дёрнулся. — Что значит, лежит?
— Так его стеной привалило здорово, малость не в себе он, — коротко пояснил ефрейтор и тут же, догадавшись, что беспокоит майора, добавил: — Да всё в порядке, товариш майор. Доктор смотрел уже, говорит, жить будет.
— Так… Ну вот и кончили операцию… — Майор прислонился к косяку двери и, вытирая почему-то выступивший на лбу пот, спросил: — Слышь, ефрейтор, ты про какую стену говорил?
— Да ту, где под башней дыра была заложена. Пацан тот, почитай, прям туда вышел. Там разобрано было, товарищ майор. — Ефрейтор подобрался и вроде как стал выше ростом. — Снаружи глядеть, заложено, а толкнуть снутри, сыпется. Наши полагают, бандюки через ту стену удрать хотели. Там же базар рядом, а там и город, а дальше ищи-свищи по закапелкам…
— Похоже, похоже… — Майор на секунду задумался, а потом, крепко взяв Мирека за руку, приказал всем выбираться наверх…
Кольцо с изумрудом
Сашка с усилием открыл глаза и попытался осмотреться. Он лежал на разостланной плащ-палатке, солнце светило ему прямо в лицо, но при попытке что-нибудь вспомнить, в голове у него начинался сумбур из зловещего грохота, толчков взрывной волны, ноющей боли от ударов, и всё перекрывала вспышка дневного света, которая после сумрака подземелий ярко ударила через рухнувшую стену.
Рядом на коленях стоял военврач и, осторожно ощупывая хлопца, ласково спрашивал:
— А тут не болит?.. А тут?
В голове у Сашка аж звенело, однако под пальцами доктора вроде ничего не болело, а потому он, еле ворочая языком, ответил:
— Нет, вроде ничего, — и тут же спросил: — Доктор, что со мной было?
— Тебе, дружок, лучше знать, но этом потом, — военврач весело подмигнул Сашке. — А ну, попробуем…
С помощью доктора Сашка сел, после чего звон в голове малость поуменьшился, и хлопец начал воспринимать всё более или менее нормально. Он сидел на земле у замковой стены недалеко от Въездной башни. Под откосом, почти упираясь радиаторами в забор, стояло пять или шесть «студебеккеров», на мосту через ров урчал мотором штабной «виллис», а ещё дальше, из-за склона холма, выглядывал лакированный верх какого-то лимузина. По площади во все стороны сновали военные, и только под самым костёлом Сашка высмотрел цепочку часовых, перекрывших улицу, что вела в Старый город.
Тем временем то ли от усилий доктора, то ли само по себе, но ему стало полегче, и он, хотя ещё и слабым голосом, но уже вполне осознанно поинтересовался:
— А хлопцы где?
— Да целы твои хлопцы, целы… Тут где-то, — заверил его военврач. А потом на всякий случай ещё раз проведя рукой по спине парнишки, констатировал: — На удивление, и ты тоже целый.
— А что со мной было? — снова спросил Сашка.
— Так… — Лицо военврача посерьёзнело, и он покачал головой. — Похоже, тебя добре тряхануло. Ну ничего, полежишь пару дней, пройдёт.
Сашка хотел спросить, где лежать, но не успел, так как к нему, выскочив из-за угла башни, бросилось сразу несколько человек. Впереди всех мчал рыжий Ярко, от восторга размахивая обеими руками.
— Сашко!.. Ты смотри! Выдерся!
— Ярик, — Сашка повёл взглядом. — А где Мирек? Он целый?
— Та целый, целый! — Ярко махнул рукой в сторону. — Вон, сунется!
И действительно, в сопровождении уже знакомого майора, который снизу показался Сашке великаном, подошёл Мирек и наклонился к приятелю.
— Ты как?
— Да вроде ничего, — Сашка попробовал усмехнуться.
— В сорочке родился, — вмешался в их разговор военврач и, обращаясь только к майору, добавил: — Повреждений нет. Обошлось лёгкой контузией.
— Говорить с ним можно? — по-деловому спросил майор.
— Можно, — отозвался доктор.
— Тогда вот что, голубь, — майор сел на траву рядом с Сашкой, сразу став не великаном, а таким, как всегда. — Расскажи-ка, где тебя там носило?
Сашка попробовал напрячь память, но ничего, кроме кирпичных стен, вспомнить не мог, и тут вмешался военврач:
— Бесполезно спрашивать, товарищ майор. Нервный шок.
— Но потом-то вспомнит? — майор снизу посмотрел на доктора.
— Думаю да, полежит пару дней в госпитале, придёт в норму…
— Ну потом, так потом, — майор вздохнул, встал и напоследок дружески потрепав Сашку по плечу, пошёл через площадь.
За ним собрался и военврач.
— Пойду насчёт транспорта договорюсь. Считаю, тебя всё-таки надо госпитализировать. — Он оценивающе глянул на Сашку и ушёл.
Оставшись одни, хлопцы уселись на плащ-палатку и какое-то время молчали. Потом Сашка в очередной раз спросил:
— А что со мной было?
Мирек и Ярко переглянулись.
— А ты что, ничего не помнишь? — удивился Мирек.
— Не, — помотал головой Сашка. — Путается всё как-то…
— И как Лера гнали забыл? — напомнил Ярко.
— Это помню, — Сашка энергично кивнул.
— А как по нас стрелять начали? — насторожился Ярко.
— Это смутно… Вроде бы да, было, а потом я полетел куда-то…
— Куда? — быстро спросил Мирек.
— Не пойму, вроде подвал какой-то, а потом коридор…
— И никого там не встретил? — в голосе Мирека послышались странные нотки.
Сашка напрягся, но в той каше, что творилась у него в голове, ничего толком разобрать не мог и неуверенно сказал:
— Не, вроде никого не видел, — и, видимо, поняв, что самому ничего вспомнить не удастся, спросил:
— А с вами что было?
— Ты, Сашко, не переживай, вспомнишь, — успокоил приятеля Ярко. — Я тоже не сразу в себя пришёл. А потом оклемался и наверх. А тут на площади вже солдаты булы. Хиба що Мирек бильш знае, бо вин весь час внизу був…
Сашка осторожно всем телом повернулся к Миреку, и тот, почему-то слегка замявшись, начал рассказывать:
— Ну, поначалу меня тоже оглушило, а потом… — Мирек сделал паузу, вроде как решая про себя что-то. — Потом я побежал по коридору и прямо на майора с солдатами вышел.
— А дальше что? — заторопил его Ярко, видимо, ещё не успевший толком расспросить товарища.
— Дальше майор меня наверх повёл, и мы с ним в темноте на Крыжа нарвались. Он, гад, тоже куда-то пробирался.
— И что, стрельба была? — не утерпел Ярко.
— Не, — Мирек отрицательно качнул головой. — Майор его голыми руками скрутил и моим ремнём связал.
— Так какого вы там тогда сидели? — удивился Ярко. — Вышли бы!
— Ага, выйдешь! — Мирек вскинул голову. — Нас взрывом замуровало…
— Что, опять? — изумился Ярко. — Где?
— В комнате, где Крыж прятался, — спокойно пояснил Мирек.
— Так у него там ещё и комната была? — поджал губы Ярко.
— Ещё какая, — подтвердил Мирек. — Там всё из музея было собрано и книг куча старых. Он, гад, ими торговал, деньги на побег собирал.
— А ты откуда знаешь? — удивился Ярко.
— Так пани Цыбульская сказала, — спокойно пояснил Мирек.
— Постой, постой, — начал вспоминать, что было на площади, Ярко. — Значит, она солдат прямо на вас вывела?
— Ну да, — подтвердил Мирек.
— А ещё что-нибудь она сказала? — полюбопытствовал Сашка.
— Сказала. Про картину сказала. Её Крыж хотел у неё выцыганить, чтоб за кордоном продать, а она не отдала. Так он, гад, Лера к тебе с запиской прислал, что они врде как уехали, а сам…
— Так он же потому от нас и кинулся, — перебил Мирека Ярко, — что Крыжа предупредить хотел.
— О чём? — не понял Мирек.
— Да о том, что Цыбульская про записку знает! — воскликнул Ярко.
Эта мысль не приходила Миреку в голову, и он уважительно посмотрел на Ярку. Что же касается Сашки, то он только тряс головой, словно пытаясь навести там порядок. А потом, уже вроде как самому себе, в который раз задал вопрос:
— Так что же всё-таки со мной было…
Увлёкшийся Мирек, не обращая внимания на Сашку, хотел продолжать, но Ярко остановил его:
— Слушай, давай Сашку покажем, откуда он выпал, может, там чего вспомнит?
— А ты знаешь, где? — усомнился Мирек.
— Тю! — фыркнул Ярко. — Я ж тут був. Он, воно зовсим рядом…
Ярко встал с плащ-палатки и показал на черневшую над землёй у самого основания Воротной башни приличных размеров дыру. Сашка тоже попробовал встать, но его сразу качнуло, и Ярко тут же подхватил друга.
— Тримайся и пишлы потроху…
Мирек тоже начал помогать, и так, поддерживаемый с двух сторон, неуверенными шагами Сашка подошёл к месту своего освобождения. Только здесь, стоя у огромной груды кирпича, в которую превратилась свежесложенная стена, можно было понять, как всё произошло. По краю старой кладки были видны следы грубой зачистки, значит, между стенами был специально выбит зазор. К тому же сооруженная почти без фундамента стена не имела опоры.
Сообразивший это первым, Ярко показал Сашке на верх дыры.
— Ось там треба було штовхаты, а ты, мабуть, снизу зачепыв, от и обвалыв все на себе…
Пока Ярко объяснял Сашке, что с ним произошло, Мирек перелез через груду битого кирпича и уже оттуда из середины, крикнул:
— А ты, Сашко, вовремя выдерся! Тут старая стенка тоже ссунулась и больше прохода нет!
Друзья так и не успели обсудить сообщение Мирека, так как от ворот к ним вышел военврач и удовлетворённо хмыкнул:
— Вот вы где… — Он взял Сашку за плечи. — Пошли, хлопче, машина ждёт.
Возле «виллиса», стоявшего у въезда, первой к Сашке подошла пани Цыбульская.
— Саша, я так за тебя рада! — Она ласково погладила его по щеке и, ничего не объясняя, добавила: — Если б не ты…
Сашка понял, что его благодарят за письмо, сконфуженно пробормотал:
— Да что там… — и с трудом забрался на заднее сиденье «виллиса».
Военврач начал обсуждать с майором, куда и как везти Сашку, хлопец прислушался, и тут кто-то осторожно тронул его за рукав. Сашка повернул голову и увидел незаметно подошедшую к машине Нонну. Девочка неожиданно наклонилась близко-близко к хлопцу, поцеловала его в щёку и прошептала:
— Спасибо…
От этого поцелуя Сашкина голова закружилась, он дёрнулся, зачем-то сунул руку в карман и вдруг ощутил под пальцами холодок металла. Что-то такое вспомнилось и, достав колечко, Сашка протянул его Нонне.
— Это тебе…
— Так ты прошёл… — восхищённо прошептала Нонна, её глаза заблестели, а дорогое украшение, несколько сот лет пролежавшее в подземелье, вспыхнуло в солнечном свете жёлто-зелёными лучиками…
Эпилог
Над замковой площадью стояла знойная тишина. Солнце, висевшее в зените, освещало старый, поросший травою булыжник и пыльную листву деревьев, толпившихся за обшарпанными заборами. Всё было, как тогда, в тот памятный июльский день.
Казалось, время не коснулось этого уголка Старого города, и всё же пристальный взгляд улавливал перемены. Со стен монастыря исчезли трещины, и только металлические пластины, видные даже от ворот замка, подсказывали, где прошли конструкции, укрепившие ветхое здание. Башню Гнездецкого покрыла островерхая гонтовая кровля, а прямо над головой, на сорокаметровой высоте, кокетливо сплетались ажурные кирпичные завитки зубцов-мерлонов. Замковая стена пестрела свежими латками, а там, где когда-то дверной проём вёл прямо в пустоту над откосом, теперь навис смотровой балкончик, под которым, как и прежде, уходила круто вниз знакомая тропинка.
Читать бесплатно другие книги:
