Брачная ловушка Пробст Дженнифер

— Нет, может, — возразил Майкл. — С помощью своего снаряжения он летает, как летучая мышь. А еще у него куча клевых прибамбасов и лучший в мире автомобиль.

Роберт смолк, обдумывая эти доводы, а его брат так и лучился обожанием.

— Еще бы не лучший! Тетя Мэгги, а у вас кто самый-самый любимейший супергерой?

— Тор. — Мэгги искоса бросила на Майкла проказливый взгляд.

— Почему?

— Потому что у него молот и длинные светлые волосы.

Майкл рассмеялся и покачал головой:

— Ты неисправимая девчонка!

— Да-а, девчонка! — подхватил Роберт.

— Как раз сейчас я совсем не чувствую себя девчонкой, — пробормотала Мэгги. Ее хорошенькая белая блузка в крестьянском стиле облепила тело, пропитавшись потом и паром. Влажные пряди волос липли к лицу, и приходилось отбрасывать их локтем, а от макияжа — Мэгги это точно знала — давным-давно остались одни воспоминания. Неудивительно, что женщин, обремененных детьми, не тянет к сексу. Кому захочется оргазма, если ночь куда лучше употребить на то, чтобы как следует выспаться? — Я выгляжу просто ужасно.

Она уже готова была первой посмеяться над этой жеманной, типично женской репликой, когда глаза ее встретились с угольно-черными глазами Майкла.

Взгляд его проникал в самую душу, без малейших усилий разрушая все преграды. Незримые токи пробежали между ними, неуместные в такой бытовой обстановке, но обжигающе явственные. Тело Мэгги затрепетало, ощущая эту связь, и она лишь беспомощно глядела на Майкла, не в силах отвести взгляда.

— А по-моему, ты выглядишь прекрасно, — негромко произнес он.

Все внутри ее содрогнулось, и душа, как цветок, открылась навстречу этим словам.

Мэгги сдалась. Она протянула было руку, чтобы коснуться Майкла, попросить прощения за то, что была такой дрянью, раскрыть ему все свои тайны, все чувства, которые так долго хранила под замком.

Внезапно Роберт сунул руку между ног и ухватил себя за причинное место. Люк, заметив это, захихикал, тыча пальцем в собственное достоинство, а его брат принялся подбрасывать свое хозяйство, точно играл в пинг-понг.

— Писюн, писюн! У мальчишек писюны, а у девчонок — врагалища!

Роберт прекратил свое занятие и издал страдальческий вздох:

— Влагалища, Люк, вла-га-ли-ща.

Магия, на краткий миг соединившая Мэгги и Майкла, рассеялась бесследно. Теперь оба они смотрели на мальчишек, и Мэгги изо всех сил старалась не покраснеть. Быть может, это вмешательство судьбы. Или Матери-Земли. Что бы там ни было, Мэгги ухватилась за подвернувшийся случай двумя руками.

— Да-да, хорошо, но не надо трогать себя там, где не следует. Вот полотенца, давайте вытираться.

Черта с два она допустит, чтобы ее ввергла в смущение пара малолетних сорванцов. Бог ты мой, на съемочной площадке ей постоянно приходится иметь дело с мужскими причиндалами, и она ни разу даже бровью не повела.

Мальчишки пропустили ее слова мимо ушей.

— Тетя Мэгги, а почему у девчонок нет писюнов? — поинтересовался Люк.

В поисках помощи Мэгги глянула на Майкла и обнаружила, что на его губах играет коварная ухмылка. Что ж, она готова принять этот недвусмысленный вызов. Она в состоянии откровенно говорить с детьми. Никаких проблем.

— Потому что Бог создал мужчин и женщин разными. И ты прав, Роберт, у девочек есть то, что мы называем влагалищем.

Мэгги одарила Майкла торжествующей усмешкой. Что, съел?

— Но если у девчонок нет писюнов, значит им нечего теребить! Что вы делаете со своими влагалищами?

Воцарилась тишина. Майкл зажал кулаком рот, силясь скрыть неумеренное веселье.

А, черт! Мэгги сдалась и выбросила белый флаг:

— Спроси у своего дяди.

Собрав остатки гордости, она подхватила на руки младенца и решительно вышла.

Черт!

Пару часов спустя Мэгги в изнеможении опустилась на пол рядом с двухъярусной кроватью мальчиков и положила голову на край кровати. В тишине спальни явственно разносилось негромкое сопение двух сорванцов. Они не желали засыпать, если кто-нибудь не полежит с ними. Майкл с неприличной поспешностью удалился, зато Мэгги была благодарна любой возможности оттянуть ту минуту, когда останется с ним наедине. Пальцы ее до сих пор легонько сжимали ладошку Роберта — крохотную детскую ладошку, сонную и теплую. Мэгги села на ковре и устремила невидящий взгляд в пустоту, вспоминая прошлое.

Когда она была маленькой, ее мучили кошмары. Ее преследовало чудовище с дико горящими глазами и окровавленными зубами, которое выскакивало из шкафа и хотело ее сожрать. Как-то ночью Мэгги убежала из своей спальни и направилась в родительскую, но ни отца, ни матери там не оказалось. Ник был чересчур мал, чтобы защитить ее и убить чудовище, а потому она пошла вниз и остановилась посередине лестницы.

Отец был на диване с чужой женщиной. Женщина смеялась и тихо постанывала, а на полу валялась разбросанная одежда. Мэгги старалась не шуметь, но была так напугана, что в конце концов позвала: «Папа!»

Она вспомнила взгляд отца. Холодный. Раздраженный. Без малейших признаков обеспокоенности.

— Мэгги, возвращайся в кровать.

Она всхлипнула, вне себя от ужаса:

— Но, папочка, у меня в шкафу прячется чудовище, и оно хочет меня съесть!

Чужая женщина захохотала, а недовольное лицо отца стало еще недовольнее.

— Я занят, а ты ведешь себя как маленькая. Марш немедленно в спальню, не то я тебя отшлепаю.

— Но…

— Марш!

И Мэгги опрометью бросилась назад, в свою просторную спальню, наполненную грудами игрушек и пустотой. Прихватив с собой плюшевого щенка, она забилась под кровать и ждала, когда чудовище явится за ней. Всю ночь, уткнувшись в мягкий ковер и тихонько плача, она спрашивала себя: почему ее никто не любит? И сможет ли ее когда-нибудь хоть кто-то полюбить?

Мэгги крепче сжала крохотную ручонку. Безграничная усталость взяла верх. Прижавшись виском к матрасу, она вдохнула сладкий и чистый запах Роберта и на миг закрыла глаза. Всего лишь на миг.

Куда подевалась Мэгги?

Майкл ждал, но в доме стояла полная тишина. Он полагал, что она появится через несколько минут, но время шло, а ее все не было, и голосов тоже не было слышно. Подавив тяжелый стон, Майкл поднялся с кушетки. Porca vacca, [31]что, если мальчишки вытворили нечто ужасное, например устроили ловушку, и Мэгги застряла там, не в силах докричаться о помощи? Майклу невольно припомнились потерянные мальчишки из истории про Питера Пена, и он едва удержался от того, чтобы не засмеяться над нелепой анекдотичностью этого вечера.

Мэгги подтвердила его подозрение, что если она и станет матерью, то не такой, как все. Теперь, наверное, Майклу полагалось вздохнуть с облегчением. В конце концов, с большинством ситуаций она справлялась, с неловкостью и смутным ужасом, но справлялась, хотя его племянники славились тем, что после часа сидения с ними большинство нянь мечтало лишь об одном: как можно быстрее бежать из города.

Ее постоянные подколы доводили Майкла до бешенства, но при том она ухитрилась обаять четверых мальчишек, которые обычно предпочитали не допускать чужаков в свой тесный кружок. Странное дело, все четверо почти сразу стали льнуть к Мэгги, точно почуяли в глубине ее души мягкость, наглухо замаскированную внешними манерами. Даже малыш Томас с упоением сосал ее палец и раскричался, когда Майкл попытался его отнять.

И все же Мэгги Райан была совершенно несовместима ни с образом жизни Майкла, ни с его сердцем. Она категорически отвергала любое сближение между ними. Нужно преодолеть эту сумятицу чувств и выбросить Мэгги из головы.

Майкл остановился на пороге — и засмотрелся.

Мэгги спала. Голова ее покоилась рядышком с головой Роберта, дыхание их было глубоким и ровным, руки сцеплены поверх одеяла. В спальне царила мирная тишина, и впервые за все время Майкл жадно вглядывался в лицо своей поддельной жены, беззащитное в прозрачной тени, падавшей от ночника.

Что она творит с его родными?

Что она творит с ним самим?

Странные, непонятные чувства всколыхнулись в нем и безжалостной хваткой стиснули горло. Ему такого не нужно. Лишь двое суток провел он в обществе Мэгги — и все вокруг разительно изменилось. Никогда прежде Майкл не жаждал познать до донышка женщину, которая встретилась на его пути. Как правило, женщины с радостью покорялись ему, завороженные его богатством, внешностью и непринужденными манерами. Не то чтобы Майкл был заносчив, но он всегда знал, что ему все дается легко. Особенно когда дело касалось женщин.

Так было до появления Мэгги.

Она едва слышно всхрапнула во сне, и губы Майкла тронула улыбка. Как она устала, бедняжка. Столько хлопот — и ни минуты покоя. Глянув на часы, он отметил, что Брайан и его жена вернутся домой примерно через час. Времени осталось немного, но не оставлять же Мэгги спать вот так, на полу, неловко подвернувшей ноги.

Он бережно высвободил ее руку из ручонки племянника, а затем без малейших усилий поднял на руки. Она что-то протестующе пробормотала, не просыпаясь, а затем уютно прижалась к нему. Майкл подавил крепкое словцо и мысленно дал себе клятву не распускать руки. Держа Мэгги в объятиях, он вернулся к дивану, сел, пристроив вытянутые ноги на кофейный столик, и привалился спиной к подушке.

Мэгги буркнула что-то и уткнулась лицом в его шею.

Майкл оцепенел.

Она глубоко, удовлетворенно вздохнула, точно запах его кожи пришелся ей по нраву… затем открыла рот и провела языком по линии его подбородка так, словно ей до смерти захотелось испробовать его на вкус.

Майкл беззвучно выругался, борясь с соблазном прильнуть к ее губам и языком проникнуть во влажную глубину рта. Мэгги провела руками вверх по его плечам, запустила пальцы в волосы и настойчиво потянула его голову к себе.

Черт, только не это!

— Мэгги…

Она сонно открыла глаза. Взгляд у нее был все так же похож на кошачий: пронизывающий, загадочный и исполненный надменности.

— Проснись, cara. Ты заснула.

— Я так устала.

— Знаю, детка. Может, немного вздремнешь, пока не вернутся Брайан и Лиззи?

Майкл ожидал, что Мэгги снова погрузится в сон, но она даже не шелохнулась — лишь смотрела на него неотрывно и с такой печалью, что у него мучительно сжалось сердце. Запоздалое открытие обрушилось на него, точно легендарный молот Тора.

Мэгги столь многим могла поделиться, но делиться ей было не с кем. Все эти живые смятенные чувства она прятала в самых потаенных уголках своей души… а сама делала вид, будто все идет как надо.

Словно почуяв его подспудное желание вызнать больше, Мэгги на миг запнулась, но все же проговорила:

— Я так устала от одиночества. Устала от того, что никому не нужна.

Слова ее оглушили Майкла, точно грохот взрыва. Быть может, Мэгги еще не вполне проснулась и не осознает, что говорит? И если так, не станет ли она при трезвом свете дня презирать себя за то, что выболтала собственные тайны?

Черт возьми, теперь уже Майклу было на это наплевать. Он хотел знать все, а другой такой подходящий случай представится еще не скоро. Майкл нежно погладил волосы Мэгги, и она затихла, умиротворенная этим ласковым жестом.

— Почему ты так говоришь, cara?

Наступило молчание. Лицо Мэгги изменилось, и стало ясно, что теперь она окончательно проснулась. Майкл приготовился услышать отговорки и увидеть, как она снова замкнется в раковине своего отчуждения.

— Потому что это правда. Отцу и матери я была не нужна. Я старалась изо всех сил, но они меня не любили. Потом однажды мне показалось, что я влюбилась. Он сказал, что я особенная, не такая, как все. — Нестерпимая боль на миг исказила ее лицо, но тут же исчезла. — Только он солгал. И я поклялась самой себе, что никто больше не заставит меня страдать. Поклялась, что никто больше меня не отвергнет. — Мэгги сделала надрывную паузу, и голос ее упал до шепота. — Так и вышло. Я просто осталась одна.

Майкл крепче прижал ее к себе. Она замерла, прильнув к его груди. Нижняя губа ее задрожала после этих исповедальных слов, затем дрожь унялась. И в этот миг стена, разделявшая их, с неслышным, но сокрушительным грохотом рухнула. Майкл внезапно и ясно понял, что именно побудило Мэгги избрать такой путь.

Охваченный всепоглощающей потребностью избавить ее от этой боли, он обхватил ладонями лицо Мэгги и приблизил губы к ее губам.

— Ты теперь не одна, — прошептал он. — Ты со мной.

С этими словами Майкл поцеловал Мэгги. Этот поцелуй, так разительно непохожий на дикую, почти животную похоть, которая обуяла их в прошлый раз, всколыхнул его до глубины души. Губы ее, раскрывшиеся навстречу его губам, были невыразимо сладки, а язык так покорно соприкоснулся с его языком, что эта покорность сотрясла его тело, словно порыв ураганного ветра. Майкл застонал, углубляя поцелуй, утопая в шелковистой неге розовых лепестков, которые таились за шипами колючей изгороди. Мэгги выгнулась, всецело отдаваясь его ласке. Майкл жадно целовал ее, проникая языком во все потаенные влажные уголки рта, а затем принялся осыпать быстрыми поцелуями шею, легонько пощипывая и покусывая кожу, и Мэгги теснее льнула к нему, содрогаясь при каждом прикосновении его губ.

Майкл переменил позу и, уложив Мэгги на подушки, накрыл ее своим телом. Ноги его прижимались к ее ногам, не оставляя ни малейшего зазора, твердый бугор возбужденной плоти вдавился между ее бедер, и Мэгги, рывком выдернув из его джинсов рубашку, запустила под нее обе руки. Майкл помянул то ли Бога, то ли черта, чувствуя, как теплые ладони Мэгги скользят по его груди, как впиваются в спину ее ногти, как она длинными ногами оплетает его талию, еще тесней прижимая его к себе. Безумная жажда сорвать с нее одежду и овладеть ею тут же, на диване в доме родственников, охватила Майкла, и он сделал глубокий вдох, силясь утихомирить разгулявшуюся страсть.

— Полегче, cara, не то я сейчас на тебя наброшусь.

Он приготовился к тому, что Мэгги, придя в себя, обдаст его отчужденным холодом, но она в ответ лишь обхватила ладонями его затылок и, притянув к себе его голову, вынудила вновь прильнуть к ее губам. Между жадными глубокими поцелуями слух Майкла обжег ее шепот:

— Я тебя хочу!

Слова эти подхлестнули его, словно раскаленной плетью, и возбуждение усилилось. Майкл просунул ладони под округлые крепкие ягодицы Мэгги и приподнял ее. Она тихо вскрикнула, когда он начал размеренно, дразняще двигаться на ней… и тут в воздухе раздался треск расстегнутой молнии.

— Детка, думаю, нам надо… Dios!

Рука Мэгги нырнула под пояс джинсов, и ее теплые пальцы обхватили его возбужденную плоть. Мир перед глазами Майкла вспыхнул россыпью фейерверков. Никогда еще в жизни он так не радовался тому, что не любит носить нижнее белье. Пальцы Мэгги легонько сжали вожделенную добычу, а затем она начала стягивать с него джинсы, чтобы обнажить…

Дверь распахнулась.

Громкий хохот превратил их уединение в сцену из комедийного шоу. В комнату ввалились Брайан и его жена. Словно застигнутые врасплох подростки, Майкл и Мэгги отпрянули друг от друга и принялись лихорадочно приводить в порядок одежду. Судя по разрумянившемуся лицу Лиззи, эти двое не преминули вспомнить молодость и воспользоваться уединением в своей машине. В конце концов, если нынешний вечер можно счесть наглядной иллюстрацией того, как живется родителям четверых мальчишек, Брайан и Лиззи наверняка даже не добрались до пресловутого кинотеатра и с ходу предались более интимным удовольствиям.

Майкл сел на диване, увлекая за собой Мэгги.

Ухмылка Брайана стала шире.

— Ну-ка, ну-ка, что же тут происходит? — Он скрестил руки на груди и поцокал языком. — В двух шагах отсюда спят мои непорочные детки, а вы тут устроили сцену из фильма для взрослых.

Ответ Майкла был кратким и нецензурным, однако Брайан лишь громче захохотал… но, едва глянув на Мэгги, тут же посерьезнел.

— Мэгги, я же просто пошутил.

Его tigrotta прикусила нижнюю губу, внезапно разучившись грозно рычать. Она встала и неловко переминалась с ноги на ногу, всем своим видом воплощая смущение и уязвимость.

Майкл схватил ее за руку и, притянув к себе, обнял за плечи.

— Извини, Брай, мы вымотались до чертиков. Мальчики в порядке. Они устроили в доме бардак, а я не успел прибраться.

— Вот козел!

— От козла слышу.

Они распрощались, Лиззи и Брайан обняли и поцеловали Мэгги, и Майкл повел ее в машину.

Она села, откинув голову на спинку сиденья, и, не говоря ни слова, устремила взгляд в ночную темноту. Впервые в жизни Майкл чувствовал себя неловко рядом с женщиной, не зная, о чем она думает, и хотел только одного — утешить ее. Нет, неправда. Он хотел заняться с ней любовью, а уже потом — утешить.

— Прости меня.

Майкл потряс головой, сомневаясь, что верно расслышал эти тихие слова.

— За что?

— За то, что было раньше, — вздохнула Мэгги. — В ванной, в доме твоей мамы. Я вела себя как последняя стерва.

Потрясающе. Женщина, способная признать, что была неправа. И что же теперь с ней делать? Почему она не может оставаться в роли и не устраивать ему сюрпризов?

— Извинения приняты. — Он помолчал немного. — Может быть, объяснишь, почему ты так поступила?

Мэгги оцепенела… но не стала уходить от ответа.

— Потому что влипла.

— А кто не влип? — засмеялся Майкл. — Я поторопил события. Слишком много всего случилось за минувшие дни, и я невольно застал тебя врасплох.

— Ой, да ладно! — фыркнула Мэгги. — Я давно уже замышляла соблазнить тебя, так что ты меня не ошеломил. Не думай, будто я нервная кисейная барышня, готовая пасть на колени перед твоим обаянием.

Майкл ухмыльнулся. Вот это привычная Мэгги, стычки с которой доставляют ему столько удовольствия.

— Если это так, надеюсь, ты не станешь мешкать с исполнением своего плана. Еще одной ночи со стояком я не переживу.

Эта откровенная реплика была вознаграждена смешком.

— Если ты не будешь вести машину, точно дряхлый старикашка, мы, может, и доберемся до дому прежде, чем твой пыл рассеется понапрасну.

На это Майкл ничего не ответил. Лишь надавил на педаль газа.

Они проскользнули в дом и заперли за собой дверь. Сбросив туфли, Мэгги указала на ванную:

— Ты первый. Мне нужно кое-что достать из чемодана.

Майкл наспех привел себя в порядок, решив снять рубашку и остаться в одних джинсах. И босиком вышел из ванной с неистово бьющимся сердцем, словно ему впервые в жизни предстояло иметь дело с женщиной, и он не был уверен, что справится.

Он увидел Мэгги и понял, что обречен. Она воплощала в себе рай и ад, и Майкл готов был с радостью продать душу дьяволу из этого ада.

Она стояла под одной из антикварных ламп, наполовину скрытая в тени. Неяркий свет подчеркивал высокую грудь, укрытую тончайшим черным кружевом. Абрис шелковистых волос, ниспадавших на плечи. Плавный изгиб бедер и стройность обнаженных ног, не скрытых едва доходившей до колен комбинацией.

Майкл двинулся к ней и лишь тогда осознал, что его завораживает не только тело Мэгги. Вот уже второй раз за этот вечер он видел, как в ее кошачьих зеленых глазах светится беззащитность. Мэгги едва заметно переминалась с ноги на ногу, словно до сих пор не была уверена, что поступает правильно… Но Майкл уже решил, что больше не может ждать.

Шагнув к ней вплотную, он крепко взял ее за плечи. Кончики ее сосков задели его обнаженную мускулистую грудь, и у Мэгги вырвался едва слышный вздох. Удовлетворенный этим, Майкл окинул ее неотрывным взглядом, молча наслаждаясь видом прекрасного тела, которое вот-вот будет принадлежать ему. Его милая тигрица попыталась обрести почву под ногами:

— Э-э… Майкл, может быть, нам…

— Нет, cara. — Майкл улыбнулся и поднял ее подбородок. — Время пришло. Пора.

Мэгги спрашивала себя: не повлияло ли чтение садомазохистских романов на ее разум? Вместо того чтобы, как обычно, целиком взять происходящее в свои руки, она с дрожью в коленях смотрела на мужчину, который во всех подробностях рассказывал ей, что сейчас произойдет.

И, боже милостивый, ей это безумно нравилось.

Жар его сильного тела будоражил и притягивал ее. Майкл наклонил голову — и Мэгги помимо воли тихо вскрикнула, но теперь ей было уже все равно, как она себя ведет. Ей нужны были его губы, его руки и тело, нужны для того, чтобы изгнать терзавших ее демонов сомнения и уязвимости. Те самые призраки, которые по ночам выбирались из ее шкафа и изводили Мэгги тем, что она никому не нужна, развеялись, точно дым, когда Майкл Конте наконец поцеловал ее.

Беспощадно, безудержно.

Пора соблазнения и медленных ласк миновала. Мэгги была опрокинута и смята натиском языка и губ, которые бесцеремонно завладевали каждым уголком ее рта, покуда она всецело не предалась их власти. Вкус кофе и мяты вкупе с необузданно сильным желанием захлестнули ее с головой, и она вцепилась в Майкла, обвив руками его плечи. Он запрокинул ее назад и жадно целовал, предвещая своим поцелуем блаженство рая и ада, и волны возбуждения, накатывая одна за другой, омывали тело Мэгги. Она давно уже потеряла власть над собой, жила и дышала только этим поцелуем, упивалась ласками его языка и тем, как он легонько покусывает зубами мякоть ее рта… Но тут бедра Майкла начали двигаться в том же ритме, что и его ненасытный язык, с каждым движением все сильнее вдавливая между ее бедер твердый бугор распаленной плоти.

Тяжело дыша, Майкл оторвался от губ Мэгги. Черные глаза его горели дикарской похотью, взгляд бесцеремонно рыскал по ее полуобнаженному телу. Мэгги затрепетала всем телом, ощутив, как дрожат от нетерпения его руки, когда он провел пальцем по ложбинке между ее грудями, а потом обхватил ладонями их тяжелые округлости. Соски ее отвердели и приподнялись, изнывая по ласке. Майкл большим пальцем ущипнул вначале один сосок, затем другой — и колени Мэгги ослабли, когда жгучее желание молнией пронзило низ живота.

Отступив на полшага, Майкл обвел ее взглядом с головы до ног. И, сверкнув хищной ухмылкой, опрокинул на кровать.

Мэгги не успела собраться с мыслями, как он уже с рекордной стремительностью избавился от джинсов. У нее перехватило дыхание от внушительной мощи его возбужденной плоти. Она протянула было руку… но Майкл оказался проворней. Пальцы его ухватились за тонкие бретельки комбинации — и невесомая ткань, проскользив по ее груди, бедрам и лодыжкам, опала к ногам. Майкл отбросил прочь кружевной комок и медленно раздвинул ее бедра.

Мэгги тихо застонала, оказавшись целиком в его власти. Она была совершенно беспомощна под его алчным взглядом, и это ощущение породило в ней паническую дрожь. Мэгги подняла руки, готовясь оттолкнуть Майкла… но он, словно почуяв неладное, поднял голову и посмотрел на нее.

— Как же ты прекрасна! — прошептал он. Пальцы его, бережно раздвинув набухшие складки сокровенной плоти, проникли во влажный желобок и начали медленное, размеренное движение. — Dios, я умру, если не испробую, какова ты на вкус!

— Майкл…

— Да, Мэгги, покажи, как тебе хорошо. Расскажи, как тебе хорошо со мной.

С этими словами Майкл опустил голову между ее ног. Обвел горячим языком набухший чувствительный бугорок и в тот же миг глубоко погрузил в нее два сомкнутых вместе пальца. Мэгги выгнулась и закричала. Размеренные движения его пальцев и дразнящие ласки языка поглотили ее целиком, медленно увлекая к финалу. Силясь сдержаться, овладеть собой, Мэгги судорожно вцепилась в складки покрывала, но Майкл не отступал, и нежный напор его движений и ласк горячил ее кровь, все стремительней приближая оргазм.

— Я сейчас… о господи, я не могу…

— Ну же, Мэгги, давай! Ради меня.

С силой погрузив пальцы в ее влажную глубину, Майкл легонько прикусил чувствительный бугорок — и Мэгги взмыла на гребне сладостной волны. Она пронзительно закричала, извиваясь всем телом, выгибая бедра, чтобы не упустить ни капли блаженства. Не ослабляя ритмичного натиска пальцев, Майкл все глубже проникал в нее и продлевал наслаждение до тех пор, пока все ее тело не содрогнулось в сладострастной муке.

Майкл покрыл поцелуями ее раздвинутые бедра и соскользнул с кровати. Вернувшись, он бросил на покрывало запечатанный презерватив и, опустившись, накрыл тело Мэгги своим. Она застонала, ощутив жар его кожи, твердость мускулов, прильнувших к ее упругим округлостям, пульсирующий напор возбужденной мужской плоти.

Майкл приник к ней долгим глубоким поцелуем, и она ощутила пряный привкус своих сокровенных соков. Обессиленная мощным оргазмом, Мэгги безропотно позволила ему играть с ее сосками, вновь пробуждая в ней постепенно нарастающее желание. Когда Майкл принялся перекатывать их между пальцами, острое наслаждение вновь пронзило Мэгги и вознесло в ослепительную высоту, и она окончательно сдалась на милость его желаний.

— Возьми меня, Майкл! — взмолилась она, требовательно подавшись к нему бедрами, и обхватила согнутой ногой его ногу в безуспешной попытке притянуть его к себе. — Возьми меня!

Майкл тихо, плутовски засмеялся, легонько сдавил зубами ее сосок — и по телу Мэгги прошла сладостная дрожь.

— Ты так мило умоляешь, cara! Мне просто не терпится поскорей войти в тебя.

Он разорвал упаковку, натянул презерватив и навис над Мэгги, едва не касаясь ее. Струйки сокровенной влаги блестели на ее раздвинутых бедрах, красноречиво показывая, что она готова принять его. Словно поддразнивая, Майкл проник в нее едва ли на дюйм, потом еще немного — и так до тех пор, пока Мэгги не замотала головой, вонзив в его спину карающие ногти.

— Дальше! — властно потребовала она. — Черт бы тебя побрал, не жадничай!

Майкл прижал ее голову к подушке и впился в нее взглядом, сулившим бесцеремонно взять все, что принадлежит ему по праву. И одним ударом вошел в нее целиком.

Мэгги вскрикнула, когда он заполнил ее до донышка, овладевая не только ее телом, но и разумом, и душой. Паника накрыла ее с головой. В ее мир вторгся тот, кто способен смести все защитные преграды и сорвать покровы с ее тайн.

— Не надо! — Мэгги задыхалась, сердце неистово колотилось у самого горла, грозя удушьем. — Я не могу… не могу…

— Тише, тише, mia amore, [32]успокойся. Впусти меня.

Мэгги обмякла, чувствуя, как он заполняет ее без остатка, и это ощущение отозвалось в ней резким всплеском жара. Майкл застонал, явно пытаясь совладать с собой, и у Мэгги перехватило дыхание. Тяжесть его тела пригвоздила ее к кровати, и спасения не было. Только полная беспомощность.

Жгучие слезы брызнули из ее глаз.

— Не могу…

Майкл, напрягшись всем телом, коснулся губами ее лба:

— Детка, я знаю, что тебе нужно.

Одним стремительным движением он перекатился на спину — и теперь Мэгги оказалась сверху, оседлав его.

Все ее существо возликовало, ощутив свободу и власть. Облегченно вздохнув, Мэгги выгнулась — и у Майкла вырвался стон.

— Так лучше?

Губы ее дрогнули, и она просияла радостной улыбкой:

— Да!

Майкл выругался вполголоса, накрыв ладонями ее грудь.

— Cara, я полон сил как никогда. Действуй, моя амазонка! Действуй без пощады!

Мэгги запрокинула голову и начала двигаться на нем, размеренно подымаясь и опускаясь, упиваясь неистовством его страсти и тем, что она способна распалить в нем такой огонь. С каждым движением Майкл все глубже входил в нее, и напористый ритм очень скоро приблизил ее к упоительному финалу. Волосы ее взлетали и опадали на плечи, соски пылали в умелых пальцах Майкла. Чувствуя, что вот-вот взорвется, Мэгги приподнялась и на долю секунды замерла над ним — свободная и прекрасная.

— Давай, mia amore. Давай!

Мэгги с силой опустилась на него и содрогнулась от неописуемого наслаждения. Срывая голос, она выкрикивала имя Майкла и слышала, как он хрипло рычит, извиваясь под ней. Мир рассыпался ослепительным фейерверком, и Мэгги двигалась до тех пор, пока не осушила сладостный кубок до донышка. И когда она в полном изнеможении рухнула на грудь Майкла и его сильные руки сомкнулись вокруг нее, в мыслях, сердце и душе Мэгги раз за разом звучало одно только слово.

Дома.

А потом она закрыла глаза и заснула.