Ниро Вульф и умолкнувший оратор (сборник) Стаут Рекс
Наконец мне ответили:
– Ниро Вульф слушает.
– Говорит Арчи. Я отвез ее домой. Мы стояли на тротуаре перед ее домом на Семьдесят восьмой улице. Приехал на машине какой-то парень и стал стрелять, потом уехал. Она мертва. Скажите Фрицу…
– Ты пострадал?
– Только морально. Этот подонок Перрит решил убрать ее, а нас использовать как прикрытие. Скажите Фрицу…
Позади меня раздался начальственный голос:
– Положите трубку! Немедленно!..
Существование лейтенанта Роуклиффа из отдела расследования убийств является одной из причин, заставляющих меня сомневаться, что мир когда-нибудь достигнет всеобщего братства.
Без десяти три ночи в камере пыток девятнадцатого полицейского участка на Западной Шестьдесят седьмой улице, где была размещена походная штаб-квартира, Роуклифф сказал мне:
– Прекрасно. – Он никогда не пользовался вульгарными выражениями типа «о’кей». – Прекрасно, я прикажу посадить вас в тюрьму.
Я зевнул и сказал:
– Вы говорите это уже в четвертый раз. Меня это не устраивает, так же как мистера Вульфа и его юриста. Но я скорее соглашусь на это, чем на что-то другое. Приступайте.
Роуклифф продолжал сидеть и хмуро смотреть на меня.
– Разрешите мне подвести итог нашей беседы, – предложил я. – Дейзи Перрит приезжал, чтобы посоветоваться о чем-то с Ниро Вульфом. Спросите о теме беседы самого Вульфа.
– Я уже дважды посылал к нему своих людей, – холодно сказал Роуклифф, – но их даже не пустили в дом. Дверь, как обычно, закрыта на засов. Фриц Бреннер поговорил с ними через щель, сказав, что Вульф спит, а он не собирается будить его. Наглое и высокомерное заявление.
– Попробуйте прийти туда после завтрака, – предложил я. – Скажем, часов в одиннадцать.
Я был рад, что Фриц принял необходимые меры обороны, хотя я сам не успел предупредить его.
– Конечно, если я буду сидеть в камере, то не смогу оказаться там и впустить вас. Итак, в одиннадцать сорок вечера приехала дочь Перрита, очевидно тоже посоветоваться с Вульфом. Об этом разговоре вам тоже лучше спросить у него. Когда они закончили, я проводил мисс Перрит домой, причем она сама вела машину. Около ее дома мы были в двенадцать тридцать. Мы стояли…
– Это ясно.
– Так оно и произошло. У человека в машине лицо было завязано носовым платком.
– Откуда вам известно, что это был носовой платок?
– О боже мой! Допустим, это был кусок ткани размером с носовой платок, оторванный от низа рубашки. Он завязал им лицо, чтобы его нельзя было узнать. Не знаю, хотел ли он убить только девушку или нас обоих, думаю, что все-таки только ее. На машине был номер, но я не успел разглядеть его. Впрочем, это неважно, раз вы нашли машину брошенной около метро. Интересно, есть ли там следы от моих пуль?
– Где сейчас Дейзи Перрит?
– Понятия не имею.
– Он прячется в доме Вульфа?
– Боже, конечно нет. Мне страшно даже подумать об этом.
– А вчера вам не было страшно, когда он устраивал с Вульфом свои дела?
– Послушайте, лейтенант, – недовольно сказал я. – Скоро уже рассветет. Я несколько раз рассказал вам все, что мне известно. Больше вы из меня и слова не вытянете. Вы чертовски хорошо знаете, что говорить о Дейзи Перрите и его дочери вам нужно с Вульфом. Вы хорошо знаете, что я не имею права ничего рассказывать вам. Вам также известно, что если вы меня задержите, то Вульф будет недоволен. Чего вы, в конце концов, хотите – нажить себе кровного врага или расследовать убийство? Я предупреждаю вас, что собираюсь вздремнуть, все равно где – на стуле, на тюремной койке или дома в своей постели.
– Ладно, выметайтесь отсюда, – скомандовал Роуклифф. – Да поживей.
Он нажал на кнопку, сделал распоряжение, и спустя минуту я очутился на тротуаре. Я хорошо отдавал себе отчет в том, что причиной моего освобождения была надежда Роуклиффа на помощь Ниро Вульфа.
Я безуспешно пытался поймать такси и решил отправиться домой на метро. По дороге домой мои мысли были заняты только Дейзи Перритом. Я еле удерживался от того, чтобы рассказать в полиции о его деле и тем самым помочь им. Я понимал, что без разрешения Вульфа не имею права делать этого. Кроме того, по дороге домой мне пришло в голову одно предположение. Что, если всю работу по устранению Вайолет проделал мой тезка Арчи? Сколько я ни думал над этим, ничего здравого мне в голову так и не пришло.
Исходная позиция была такова: Перрит решил не откладывать дела в долгий ящик и отделаться от Вайолет. Это, конечно, совершенно ясно. Но зачем понадобилось втягивать в это дело Вульфа, не говоря уж обо мне! Используя Вульфа как прикрытие, он неминуемо должен был выдать тайну о том, что Вайолет является подставным лицом. А ведь именно это он всеми силами хотел скрыть.
Мне необходимо было получить ответы на эти вопросы, так как у меня появилась одна идея. Я решил убить Дейзи Перрита. Это решение не было связано со смертью Вайолет и с неприятными минутами, которые мне пришлось пережить три часа тому назад у ее машины. Оно было продиктовано ясным пониманием того, куда Перрит затянул нас с Вульфом.
Мы понимаем, что работа частного детектива связана с риском, и идем на это. Но быть замешанными в частные дела Перрита и Микера – это уже сверх разумного риска. Остается только назначить дату своих похорон. Делая пересадку на «Гранд-Сентрал», я решил убить Перрита при первой же возможности. Когда через четыре минуты я пересаживался на «Таймс-сквер», эта идея показалась мне совершенно сумасшедшей. Еще четыре минуты спустя, когда я подымался к выходу из метро на Тридцать четвертой улице, у меня в голове не было вообще ни одной здравой мысли. Кого мне действительно хотелось теперь убить, так это Вульфа, который в своем безумном вожделении мяса открыл окно и заставил меня пригласить Перрита в дом.
Свернув с Девятой авеню на Тридцать пятую улицу, я решил дать своему мозгу отдохнуть. Меня ждали постель и отдых после двухчасовой беседы со служителем закона.
Подойдя к крыльцу дома, я решил не заходить к Вульфу перед сном. Наш разговор вполне мог подождать до утра. Ступив на первую ступеньку крыльца, я почувствовал некоторое успокоение, но оно тотчас исчезло при виде двух мужчин, выступивших из тени и приблизившихся ко мне. Один из них был мой тезка Арчи, а другой – Дейзи Перрит. Арчи держал револьвер в руке, Перрит прятал руки в карманах. Мое оружие было при мне, но из того револьвера, что лежал в кармане пиджака, я расстрелял все патроны, а кобура под мышкой не могла выручить меня, так как плащ на мне был застегнут на все пуговицы.
– Мне нужно расспросить вас о сегодняшнем вечере, – сказал Перрит. – Моя машина стоит за углом на Одиннадцатой авеню. Идите. Мы пойдем сзади.
Если бы Перрит собирался убить меня, то он не стал бы начинать с разговора, а сразу взялся бы за дело. Так что я вполне мог не обращать внимания на его приказание и открыть дверь своим ключом. Правда, тут было одно «но»: дверь была закрыта изнутри на засов. Значит, чтобы войти в дом, мне нужно было поднять с постели Фрица, не говоря уже о том, что, увидев открытую дверь, Перрит и его оруженосец могли решить нанести нам визит.
– Я предпочел бы поговорить здесь… – начал я и замолчал, когда услышал шум приближающейся машины.
Я повернулся, чтобы посмотреть на нее, так как после недавних переживаний этот шум действовал мне на нервы. Это было такси. За углом находился таксопарк, и в это время они часто проезжали здесь.
Я опять повернулся к Перриту:
– Я предпочитаю говорить здесь. Можете успокоиться, мой револьвер не заряжен. Я истратил все патроны, когда…
В этот момент из такси раздались выстрелы. Я не стал никуда нырять, а просто упал у крыльца, распластавшись на тротуаре. Потом я постарался перекатиться и укрыться за крыльцом. На этот раз мне вообще не удалось разглядеть человека в такси. Насколько я помню, я даже не пытался достать свой револьвер. Я понятия не имел, что делали Перрит и Арчи, но позже выяснилось, что они пустили в ход свой арсенал.
Наконец выстрелы смолкли, и вдалеке затих шум удаляющейся машины. Я осторожно поднял голову и огляделся. Неподалеку от меня лежало неподвижное тело, а рядом с ним – еще одно.
Я встал и подошел к ним. С первого взгляда было ясно, что отныне нам нечего бояться Дейзи Перрита и Арчи. Убедившись в этом, я поднялся на крыльцо, чтобы позвонить в дверь и разбудить Фрица. Но звонить мне не пришлось. Дверь приоткрылась, и голос Фрица спросил:
– Арчи?
– Это я, Фриц. Открой.
– Тебе не нужна помощь?
– Впусти меня.
Он открыл засов, и я вошел.
– Ты кого-нибудь убил? – осведомился он.
Сверху раздался рев Ниро Вульфа:
– Арчи! Что там происходит?
Его тон явно подразумевал, что я должен, кроме всего прочего, принести ему извинения в том, что потревожил его сон.
– На тротуаре перед домом лежат два трупа, и рядом с ними вполне мог оказаться и третий – мой! – с горечью воскликнул я и направился в контору, чтобы набрать номер девятнадцатого полицейского участка.
Глава 8
Итак, в конце концов Роуклиффу не понадобилось ждать встречи с Вульфом до одиннадцати часов. Мой патрон принял его с сержантом в четыре часа ночи в своей спальне. Я не присутствовал при этом разговоре, так как меня в это время допрашивали в другой комнате. Как выяснилось позже, Вульф рассказал Роуклиффу, что Перрит жаловался на шантажировавшую его дочь и просил оградить его от этого. Вульф признался, что он взялся за эту работу и переговорил с дочерью, приезжавшей к нему в контору. Он умолчал о том, что Вайолет была подставной дочерью. Таким образом, Бьюла была совершенно исключена из дела.
Тем временем я отказался на допросе от всего, кроме очевидных фактов, что не увеличило моей популярности среди полицейских, но не повредило моему здоровью.
По достигнутому с Вульфом соглашению полицейские могли входить в дом для беседы с нами, но временная штаб-квартира у нас не устраивалась. Меня брали в работу дважды. Один раз выводили на улицу на место происшествия, а второй – пытались поймать на противоречивых показаниях, хотя каждому было известно, что на мне не прокатишься. По тому, как они вели себя, было ясно, что им меня жаль. Тогда не было времени на то, чтобы проанализировать ситуацию и понять, насколько они были правы.
Все это продолжалось до тех пор, пока не рассвело и солнце не показалось в окне позади стола Вульфа.
Как только полицейские ушли, включая Роуклиффа и сержанта, Фриц спустился в кухню и занялся приготовлением завтрака. Я поднялся на второй этаж, постучался в дверь спальни Вульфа и, получив разрешение, вошел. В это время хозяин комнаты в желтой шелковой пижаме и желтых шлепанцах с загнутыми вверх носами выходил из ванной комнаты.
– Ну что ж, – начал я, – слава богу…
Зазвонил телефон. Уходя из конторы, я всегда переключаю звонок аппарата на комнату Вульфа. Я снял трубку и сказал:
– Контора Ниро Вульфа.
– Арчи? Говорит Сол. Позови мне босса.
Я сказал Вульфу:
– Вас просит Сол Пензер.
Он одобрительно кивнул:
– Хорошо. Поднимись к себе в комнату и посмотри на себя в зеркало. Тебе нужно умыться.
– Интересно, как выглядели бы вы, если бы вам пришлось всю ночь кататься по тротуарам. Вы хотите наедине поговорить с Солом? Разве вы поручали ему какую-нибудь работу?
– Конечно. В связи с делом мистера Перрита.
– Когда вы это успели?
– Я позвонил ему вчера вечером, когда ты провожал мисс Пейдж. Пойди и умойся.
Я вышел. Обычно я обижался, если Вульф отстранял меня от дела и поручал его кому-то другому. Но на этот раз у меня просто не было сил обижаться, и, кроме того, Сол Пензер – это совсем другое дело. На такого малого, как он, трудно обижаться. Посмотрев на себя в зеркало в своей ванной, я убедился, что дело было не в моем внешнем виде, как я и предполагал, и решил отложить бритье. Потом я вернулся в спальню Вульфа. Он надевал носки.
– О чем вы хотите со мной поговорить? – спросил я.
– Ни о чем.
Я негодующе посмотрел на него:
– Ну что ж, дай бог.
– В данный момент обсуждать нечего, – проворчал он. – Тебя это дело не касается. Я сказал Роуклиффу, что обещал Перриту прекратить шантаж и что угрожал его дочери разоблачением в полиции. Этот лейтенант – совершенно слабоумный тип. Он заявил, что мне следовало подать на девушку в суд за шантаж. – Вульф выпрямился. – Кстати, наверное, бесполезно звонить после смерти Перрита по номеру «Линкольн 63–232»?
– Меня это не касается, – процедил я сквозь зубы и спустился в кухню завтракать.
«Меня это не касается!» И он еще назвал Роуклиффа слабоумным! Я успел проглотить три оладьи, даже не распробовав их. Мой завтрак четыре раза прерывался телефонными звонками. Один раз пришлось потревожить мистера Вульфа, который к тому времени уже закончил завтрак и поднялся в оранжерею.
– Звонил человек по имени Шварц, – сказал я ему. – Он адвокат Дейзи Перрита. Ему нужно немедленно повидаться с вами. Я назначил встречу с ним на одиннадцать часов. У меня есть номер его телефона. Если вы считаете, что его это дело тоже не касается, то я могу позвонить ему и отложить встречу.
– Она состоится в одиннадцать часов, – сказал Вульф. – А ты не попробуешь позвонить по тому номеру? Мистер Перрит сказал: между семью и десятью часами?
– Нет, – отрезал я и повесил трубку.
В течение следующих двух часов я в основном старался не заснуть в промежутках между телефонными звонками. Звонили главным образом газетчики, но я умел их укрощать. Один звонок был иного характера. Говорил парень с хриплым голосом, таким хриплым, что мне все время хотелось помочь ему откашляться. Парень представился как друг Дейзи Перрита. Он сказал, что хочет задать мне пару вопросов и предлагает встретиться для этого в клубе. Я ответил ему, что занят в конторе, но если он назовет мне свою фамилию и номер телефона, то я позвоню ему и сообщу, когда буду свободен. Он сказал, что не знает, где он будет, и что постарается позвонить еще раз. В заключение он сказал: «Очень жаль, что вы этой ночью не были заняты в конторе» – и повесил трубку.
Незадолго до одиннадцати часов второй раз позвонил Сол Пензер. Я перевел звонок к Вульфу и получил распоряжение отключиться. В этом распоряжении я не нуждался, так как дело меня не касалось.
Не успели они закончить разговор, как в дверь позвонили, наверное в десятый раз после ухода полиции. На этот раз это был посетитель с зарезервированным временем. Я проводил Шварца в контору, усадил в кресло и предупредил, что Вульф скоро придет.
Я никогда не принял бы Шварца за адвоката Дейзи Перрита. Это был худощавый и молчаливый человек лет шестидесяти. Я решил поговорить с ним, чтобы не заснуть, но добился от него не больше десятка слов. Он сидел, держа на коленях портфель, и через каждые тридцать секунд потягивал мочку правого уха. К тому моменту, когда послышался шум лифта Вульфа, Шварц совсем забыл обо мне.
По пути к своему креслу Вульф и Шварц обменялись приветствиями, затем Вульф сел, откинулся назад и взглянул на посетителя из-под полуприкрытых век.
– Итак, сэр? – сказал он.
– Вы должны извинить меня за поспешность, – сказал Шварц, – но этого требуют дела. Насколько я понял вчера мистера Перрита, вы не сразу дали ваше согласие, и, следовательно…
– Это совершенная нелепость, – ответил Вульф.
– Этого я и боялся, – с сожалением сказал адвокат. – Это сильно затруднит дело. Боюсь, что частично я виноват в этой ошибке, так как составлял документ в спешке. Остается неясным, должен ли душеприказчик вернуть оставленные ему по завещанию пятьдесят тысяч долларов, если им будете не вы, а кто-то, назначенный по суду.
– Расскажите мне обо всем, – проворчал Вульф.
Глава 9
Шварц открыл портфель, потом закрыл его и положил на колени.
– В прошлом я несколько раз выполнял для мистера Перрита небольшие дела чисто юридического толка. Я неплохо знаю дело, но из-за своего характера никогда не преуспевал. Вчера вечером он пришел ко мне домой, в скромную квартирку на Перри-стрит, и попросил меня сейчас же, в его присутствии, составить кое-какие бумаги. К счастью, дома у меня есть машинка, правда не слишком хорошая, что вы заметите по некоторым опечаткам в тексте. Составление документов было долгим делом, потому что я медленно печатаю, а также потому, что требовалось соблюсти особые условия. Чрезвычайно трудно составить завещание для клиента на его дочь, не упоминая при этом ее имени.
Адвокат мигнул.
– В отношении управления наследством не будет никаких сложностей. Оно заключается только в облигациях займа и в наличных, общей суммой немногим больше миллиона долларов. Вся остальная собственность мистера Перрита, включая его интересы в различных предприятиях, отходит к его компаньонам. Это освещено в другом документе. Ваши полномочия ограничиваются состоянием его дочери. В завещании есть только два пункта, касающиеся других лиц: пятьдесят тысяч долларов оставлены вам как душеприказчику, и такая же сумма – мне. Свидетелями были владелец магазина деликатесов и библиотекарша – люди, которых я хорошо знаю. Оригинал завещания находится у меня. Мистер Перрит взял себе копию.
Вульф протянул руку:
– Дайте взглянуть на него.
Шварц снова мигнул:
– Сейчас, сэр. Я должен объяснить, что сумма в пятьдесят тысяч долларов оставлена мне не за то, что я составил эти документы. Таким способом мистер Перрит хотел обеспечить исполнение мною действия, нигде не зафиксированного, а только оговоренного. Я составил еще один документ, который не имеет копии. Он был вложен в конверт вместе с письмом, написанным собственноручно мистером Перритом, и запечатан сургучом. Содержание письма мне неизвестно. Я обязался в случае смерти мистера Перрита как можно скорее доставить этот конверт вам и сообщить информацию о завещании. Я объясняю дело таким образом: сто долларов мне было оставлено за составление документов, еще сто – вполне разумная сумма – за то, что я передам их вам, остаток же от пятидесяти тысяч долларов я получу за то, что не вскрыл конверт и не поинтересовался его содержанием. Мистер Перрит неверно оценил меня. Вполне достаточно было одной десятой этой суммы, даже одной пятидесятой.
Шварц открыл портфель, достал оттуда сложенные бумаги и положил их Вульфу на стол.
– Вот завещание, которое мне нужно будет послать на утверждение.
Он достал темный конверт с красными печатями и положил его рядом с бумагами.
– А вот конверт.
Он откинулся на спинку кресла и потянул себя за ухо.
Вульф взял конверт и бумаги. Первым он прочел завещание, передал его мне и затем вскрыл конверт ножом для разрезания бумаг. По мере прочтения листков из конверта он передавал их мне, так что я кончил читать их сразу вслед за ним.
Завещание, конечно, было сложным. Я не юрист и поэтому допускаю, что все состояние Перрит оставил дочери. Документ, извлеченный из конверта с сургучными печатями, носил чисто технический характер. Это был длинный перечень облигаций и счетов в банках, где хранились деньги Перрита. Если адвокат составлял этот список в его присутствии, то одна проблема, интересующая полицию, – где находился Перрит перед тем, как его застрелили, – была решена. Он не просто сидел у адвоката, он там сочинял письмо, которое теперь было вложено в конверт. Я внимательно прочел его.
«Мистеру Ниро Вульфу, эсквайру.
Уважаемый сэр, если я ошибся в Вас, то это будет самым большим моим промахом в жизни. Но после встречи с Вами мне кажется, что я могу положиться на Вас. Я хочу, чтобы в случае моей смерти дочь получила все, что ей причитается. В этом заключается моя основная проблема…»
Это только начало письма. Весь его текст занимал семь страниц. Перрит писал, что он оставляет Вульфу пятьдесят тысяч долларов за то, чтобы тот позаботился о будущем Бьюлы. Она должна получить свои деньги. Пусть Вульф расскажет девушке о ее родителях то, что сочтет нужным, но для остальных это должно оставаться тайной. В письме содержалось еще множество сведений о матери Бьюлы, причем последние две страницы были заняты тем, что можно назвать философией. Философией Дейзи Перрита. Кроме этого письма, в конверте лежало брачное свидетельство, помеченное четвертым сентября тысяча девятьсот двадцать четвертого года, и свидетельство о рождении от двадцать шестого июля тысяча девятьсот двадцать пятого года.
Я свернул бумаги и сунул их в конверт.
– Положи их в сейф, – сказал Вульф.
Я положил.
Шварц сказал:
– Возможно, вам не хочется иметь дело с деньгами, добытыми теми способами, которыми пользовался мистер Перрит, но подумайте о вашей ответственности перед девушкой…
Он замолчал, так как Вульф махнул рукой:
– Чем отличается мистер Перрит от любого нефтяного мародера или стального бандита, пользующихся всеми благами, которые дают им деньги?
– Значит, вы принимаете управление наследством?
– Да.
Но юрист нахмурился:
– В таком случае у меня есть вопрос. Как вы предполагаете осуществлять свои функции после смерти девушки?
– Это уж, сэр, мое дело. – Тут Вульф замолчал и прищурился. – Впрочем, я не прав. Раз мистер Перрит доверял вам, он рассчитывал, что я поступлю так же. Так вот, его дочь жива.
– Понимаю. – Шварц мигнул. – Тогда я надеюсь, что вы извините меня, если я упомяну еще одну деталь: пятьдесят тысяч долларов для меня очень большая сумма, но если я не выясню этот вопрос с вами, то могу вообще их не получить. Насколько я понял, ваш помощник – вот этот джентльмен – присутствовал при убийстве мисс Перрит и мистера Перрита и ничуть не пострадал. Не знаю, понимаете ли вы, какие выводы могут быть сделаны из этого. Особенно после того, как завещание, – при этом он постучал по портфелю, – будет признано законным и опубликовано. Вам доверен миллион долларов. Компаньоны мистера Перрита неизбежно сделают определенные выводы и…
Тут зазвонил телефон, и я взял трубку. Говорил тот же мужчина с хриплым голосом, который раньше приглашал меня встретиться с ним в клубе. С тех пор он так и не удосужился прокашляться. На этот раз он попросил Вульфа, и тот взял трубку.
– Говорит Ниро Вульф… Как вас зовут?.. Простите, сэр, но я никогда не говорю с людьми, не называющими своей фамилии… Фабиан? Благодарю вас. Подождите минуту.
Вульф спросил Шварца:
– Вы слышали когда-нибудь о человеке по имени Фабиан?
– Да.
Шварц нахмурился, и его пальцы вцепились в край портфеля.
– Я тоже, – многозначительно сказал я.
– Да, мистер Фабиан, так в чем дело?.. Понимаю. Я никогда не назначаю свиданий вне дома… Нет, уверяю вас, что я не боюсь. Я просто редко выхожу… У меня есть предложение. Почему бы вам не прийти в мою контору в два часа дня? Хорошо. У вас есть мой адрес?.. Хорошо.
Он со зловещим стуком положил трубку.
Шварц заговорил совершенно другим тоном:
– Перед тем как раздался этот звонок, я собирался сказать вам, что компаньоны мистера Перрита – это люди действия. Проще говоря, при первой удобной возможности они убьют вас и вашего помощника. Я хотел посоветовать вам принять некоторые меры предосторожности.
– Мистер Фабиан сказал, что хочет спросить меня о чем-то.
– Боже мой! – Шварц позеленел. – Он самый отъявленный… и вы приглашаете его…
– Если он действительно опасен, – холодно сказал Вульф, – если он сделал те выводы, которых вы боитесь, то безопасней всего встретиться с ним в моей конторе. Рано или поздно это дело придется решить.
Снова зазвонил телефон. Я снял трубку и сказал:
– Контора Ниро Вульфа. Говорит Арчи Гудвин.
Меня чуть не оглушил возбужденный женский голос:
– Вы говорили, что вас зовут Гарольд Стивенс!
Я ответил:
– Подождите секунду, – потом повернулся к Вульфу и сказал ему усталым тоном: – Это звонит приятельница того студента-юриста. Разговор может длиться долго. Я поднимусь наверх и поговорю с того аппарата?
– Хорошо, мы пока продолжим нашу беседу. Пригласи девушку прийти сюда.
Я никогда не пользовался лифтом. Мне казалось, что подниматься по лестнице быстрей и проще. Закрыв дверь своей комнаты, я схватил трубку и сказал Бьюле:
– Простите, что заставил вас ждать, но в конторе народ, и я решил подняться в свою комнату. В чем дело?
– Вы сказали, что вас зовут Стивенс!
– Да. Это неважно, как меня зовут – Стивенс или Гудвин.
– Для меня это важно.
– Благодарю вас. Вы звоните специально для того, чтобы сообщить мне это?
– Нет. Мне нужно узнать о человеке, убитом…
– Подождите. Успокойтесь, и начнем сначала. Что вы хотите?
– Только что в «Газетт» я увидела фотографию одного человека по имени Дейзи Перрит, которого я знаю. Он убит. Там же на фотографии ваше лицо, названо ваше имя и говорится, что вы являетесь помощником Ниро Вульфа. Оказывается, вы были рядом с Дейзи Перритом, когда его убили. Поэтому меня интересует…
– Простите, – перебил я ее, – это не телефонный разговор. Почему бы вам не приехать сюда?
– Конечно, я сейчас приеду.
– Еще раз простите меня, но тротуар перед нашим домом недавно послужил ареной для убийства двух человек, и поэтому там пока не стоит появляться. Выйдя из метро, вы пройдете на Тридцать четвертую улицу. Там между двумя зданиями будет узкий переулок… Пройдите через него, и я вас встречу и провожу к задней двери нашего дома. Запомнили?
– Конечно. Встречайте меня через полчаса.
– Хорошо. Если я не успею подойти, подождите меня.
– Ладно. Скажите мне только, была ли дочь Перрита…
Я не дал Бьюле закончить и повесил трубку.
Вернувшись в контору, я уже не застал там Шварца. Вульф сидел за столом и пил пиво.
– Бьюла увидела в «Газетт» снимки: мой и Дейзи Перрита, – отрапортовал я. – Через полчаса она будет здесь.
– Хорошо. Отведешь ее прямо в южную комнату. Ее никто не должен видеть. – Он нахмурился. – Садись и расскажи мне все, что произошло этой ночью.
– Я думал, что меня это дело не касается. Когда я снова стал причастен к нему?
– Пф! Начинай.
За десять лет работы с Ниро Вульфом я научился давать ему краткие отчеты, но на этот раз мне пришлось превзойти самого себя. Он перебивал меня вопросами, так что я кончил в двенадцать тридцать, когда нужно было встречать Бьюлу. Я вышел через заднюю дверь и пересек дворик, где Фриц сажал лук, эстрагон и овощи. Закрыв калитку, я миновал кучи разного хлама и подошел к переулку. Пока никого не было, но долго ждать мне не пришлось. Вскоре в дальнем конце переулка замаячила фигура. Но это была не Бьюла, а студент-юрист. Бьюла шла за ним. Когда они дошли до меня, она вышла вперед и заговорила:
– Ничего, что Мортон приехал со мной? Он не отпускал меня одну.
– Что же делать, раз он приехал, – проворчал я.
Моим первым побуждением было отправить его домой, но поскольку накануне вечером мы так радушно приняли его и он почти был членом семьи, я решил не осложнять дела и не разлучать его с невестой.
Я впустил их в дом через задний вход и проводил в южную комнату на втором этаже. Ею пользовались нечасто, но она нас очень выручала. Кто только не спал здесь! От государственного секретаря США до женщины, отравившей трех мужей.
Вульф был там и стоял у окна. В этой комнате не было кресла, которое выдержало бы его без ущерба для себя и для него. Он слегка поклонился гостям, наклонив голову на полдюйма.
– Как поживаете, мисс Пейдж? О, вы приехали вместе с Мортоном?
– Да, сэр, – твердо сказал Мортон. – Мне хотелось бы все выяснить. Гудвин сказал, что его зовут Стивенс…
– Я понимаю вас, сэр. Все это кажется вам странным, хотя здесь нет ничего противозаконного. Мисс Пейдж вправе требовать объяснений, и она их получит. Без сомнения, и вы получите их, но только позже, от нее. – Вульф махнул рукой. – Здесь есть журналы и книги, – или, может быть, вы предпочтете спуститься в контору?
Мортон сжал челюсти:
– Я настаиваю…
– Нет, и не пытайтесь, – отрезал Вульф. – Поскольку дело касается мисс Пейдж, я должен быть осмотрителен. Через полчаса мы присоединимся к вам. Арчи, предупреди Фрица, что у нас к обеду будут два гостя.
Глава 10
Вульф никогда не пытался отрицать, что он тщеславен. Именно этим объясняется то, что людей, находившихся в сильном нервном напряжении, он приводил в оранжерею: полюбоваться орхидеями. Казалось, он совершенно равнодушен, но я видел, что, наблюдая за их восторгом, он сам получал удовольствие. Бьюла оправдала его ожидания. Сияние каттлей ошеломило ее, но дендробиумы и фаленопсисы добили ее окончательно. Она просто стояла с открытым ртом и озиралась вокруг.
– Как-нибудь, – сказал польщенный Ниро Вульф, – вы должны провести здесь час или два. К сожалению, сейчас у нас нет на это времени.
Он проводил девушку в соседнюю комнату, где хранились горшки для растений, и попросил выйти садовника Теодора Хорстмана. Вульф уселся в кресло, а мы на табуретки.
– Вы уже не ребенок, мисс Пейдж, – начал Вульф. – Вам девятнадцать лет.
Она кивнула:
– В Джорджии я могла бы уже голосовать.
– Совершенно верно. Поэтому я буду говорить прямо. Всякие несущественные вопросы мы оставим пока в стороне, например выяснение того, почему мистер Гудвин назвался Гарольдом Стивенсом, чтобы привести вас сюда. Вам известно, что такое гипотетический вопрос?
– Конечно.
– Так вот, я задам вам такой вопрос. Предположите следующее. Ваш отец передает вам через меня значительную сумму денег. Его положение не позволяет ему открыться перед вами, и вряд ли он когда-нибудь это сделает. Он оставляет полностью на мое усмотрение вопрос о том, стоит ли вам сообщать его имя и имя вашей матери. Представьте себе все это. Здесь есть над чем подумать. Хотели бы вы, чтобы я сообщил вам имена родителей, или нет?
– Мне не нужно думать над этим вопросом. Я хочу узнать их имена!
– Это только первое побуждение?
– Нет. Боже мой, если бы вы только знали, что в течение многих лет… – Бьюла сделала жест. – Я хочу знать.
– А что, если ваш отец… предположим, вор-карманник?
– Это безразлично! Я хочу знать!
– Тогда вы узнаете. Ваш отец, мистер Перрит, погиб сегодня ночью. – Вульф указал в сторону окна. – Там, на тротуаре.
– Я знала это, – спокойно сказала Бьюла.
На самом деле она не была так спокойна, как казалось. Она не пыталась продолжить разговор, ее руки были крепко сжаты, и по всему чувствовалось, что гроза близко. Она и разразилась через минуту. Сначала плечи девушки затряслись, потом она наклонила голову, подняла руки к лицу, и вскоре послышались обычные в таких случаях звуки.
– Боже мой! – воскликнул потрясенный Вульф. Он встал и вышел. Вскоре хлопнула дверца его лифта.
Я сидел рядом с Бьюлой и ждал. Я понимал, что скорее, чем Вульф, найду способ успокоить плачущую женщину. В конце концов, я ведь видел их несколько больше, чем он. Время шло. Я решил, что уже наступил подходящий момент, чтобы сочувственно положить руку на плечо. Она подняла голову и выпалила:
Читать бесплатно другие книги:
