Каждый раз, когда мы влюбляемся Вюрм Элиз

Глава 9

У аромата слив

О прошлом я спросил.

Но лишь луны весенней тень

На рукаве моем

Безмолвно отразилась…

Фудзивара-но Иэтака

Она обняла его, прижалась к нему, женщина, которую он не забыл.

– Я нашла опухоль, Гермес…

Лино вспомнил Fantozzi, Уго Фантоцци, женщины не замечают его, а коллеги не помнят как его зовут… Неудачник? Или ему просто не везет?

– Покажи! – Сказал он, Мэри.

Она заглянула ему в глаза, женщина, которую он помнит…

Глава 10

Я всегда был одержим одной мыслью: осуществить заветное желание, которое состоит в том, чтобы, даже если мне суждено пережить семь перерождений, каждый раз возрождаться самураем клана Набэсима.

Хагакурэ

Кан читал Азан. Он читает каждое утро. Элизабет слушала. Она вспомнила «Не равны добро и зло. Оттолкни зло тем, что лучше, и тогда тот, с кем ты враждуешь, станет для тебя словно близкий любящий родственник».

– Станет ли? – Спросила она, Лино.

– Станет! – Сказал ей он.

– Почему?!

– Потому, что ты сложила свое оружие!

Сгоревшие амбары (Les granges brles)…

Двое людей встречаются однажды, чтобы расстаться навсегда, но перед расставанием почувствовать странную близость…

Симона Синьоре, Ален Делон.

Лино тоже чувствует это к Мэри, ответственность? Не за нее даже, а перед ней!

Глава 11

В стратегии важно видеть отдаленные вещи, как если бы они были близкими, и отдаленно смотреть на близкие вещи.

Миямото Мусаси

Он вошел в кухню, мужчина в алом плаще.

– Вы завтракаете без меня??? Вы меня разлюбили?!

Он снял перчатки, черные, лоснящиеся.

– Что вы кушаете?

Лино сел на стул, рядом с ней…

– Кашу.

Элизабет засмеялась.

– Кашу? С чем?

– Ни с чем.

– Как скучно.

Он встал, снял свой плащ, положил его на спинку стула, подошел к холодильнику, достал клубнику и мед.

– Так будет вкуснее!

Лино вновь сел рядом с ней.

– Ты рассказывала мне о Shigurui – Одержимые смертью.

Он взял нож и начал разрезать клубнику на дольки.

– Ты сказала мне «Одержимые жизнью».

Лино добавил клубнику в кашу.

– Der Dmon namens Leben… Ja, der Dmon!

Он положил мед в кашу.

– А теперь ешь!

Элизабет захотелось сказать Лино:

– Спасибо!

– Не говори «спасибо», скажи: я люблю тебя!

– Я люблю тебя, Лино!

Они заглянули друг другу в глаза.

– Мне говорят «спасибо» только те, кто очень хотел жить.

– И я хотела!

– Почему ты не спрашиваешь меня о Мэри?

– Боюсь!

– Чего же, малыш?

– Растревожить!

Shigurui на экране телевизора… и самураи-демоны.

– Деревянная лошадка спросила мальчика о стратегии12…

– Деревянная лошадка???

– Оборотень-барсук!

– Барсук?!

– Оборотень обернулся чайником, монах поставил его на огонь, а он убежал!

Элизабет засмеялась.

– Спасибо, Лино!

– За что?

Лино очарованно улыбнулся.

– За то, что с тобой тепло!

Двое люей встречаются однажды, чтобы стать соперниками навсегда… Shigurui.

– Это была судьба или проклятие? – Спросила Элизабет, Лино.

– Судьба это всегда… почти проклятие.

Он курил, сидя в кресле, у окна…

– Спусти Судьбу в унитаз, и ты будешь проклят, подчинись Судьбе, и ты будешь проклят!

Ей захотелось спросить его:

– Ты проклят, Лино?

– Я ею облагорожен, Судьбой.

Лино посмотрел на нее…

– Feuer. Feuer!

Странный это был взгляд.

Элизабет испугалась, что он закрылся!

– Geadelt ist wer Schmerzen kennt.

Его глаза потемнели, стали синими… как у Мэри. Они похожи, он и Мэри, они оба прочувствовали как это, жить без матерей…

Элизабет вспомнила, как Паоло13 сказал ей «Лино поразила смерть вашей матери. Его поразило чувство: Судьба сильнее Жизни!».

– Судьба начинается с выбора, – Сказал ей Лино. – Возьми это яблоко, мой друг, – сказал посланник богов Гермес, Парису… Ты видишь, перед тобой стоят три богини. Отдай яблоко той из них, которая самая прекрасная. Зевс повелел тебе быть судьей в споре богинь. Гера обещает тебе власть над всей Азией, Афина – военную славу и победы, Афродита – любовь прекраснейшего человека на земле…

Он вновь лег рядом с ней, мужчина с черными волосами и лазурно-голубыми глазами, с алыми губами и нежно-смуглой кожей.

– Я хотела сказать тебе…

– Скажи!

Да, подумала она. Согрешу!

– В Сан-Ремо ты сказал мне «Если в паре хорошо только кому-то одному, это уже не счастье, это обладание»… Я хочу, чтобы тебе было хорошо!

– Мне хорошо!

Хулио пел рядом с ними так нежно и настойчиво.

– Тебе правда хорошо? Я дала тебе все? Ты ни в чем не нуждаешься?

Странно Лино посмотрел на нее.

– Только ты могла задать мне этот вопрос, женщина, которая собрала меня по частям!

Глава 12

Говорят, в Какегава прячется дракон…

Shigurui

Элизабет начала читать записи Лино: «Ты спрашивала меня про Анемию. Анемия это угасание. Это нежелание жить. Человек, который болен Анемией не чувствует радость жизни. Я заметил что многие диабетики были больны Анемией. Анемия это подавленное страдание.

Пророк, да благословит его Аллах и приветствует, сказал: «Вы непременно последуете путями тех, кто был до вас, пядь за пядью, локоть за локтем, и даже если они залезут в нору ящерицы, то и вы залезете туда же».

Эти слова сказаны об иудеях и христианах, но для меня о людях вообще. Я не против иудеев и христиан, я вообще не против кого бы то ни было!

Арабы. Когда я служил в Алжире, один араб изнасиловал девушку из местных. Наказали обоих. За распущенность. Их поженили.

Иногда я думаю о ней.

Я думаю, почему она… оплачивает счета своего рода. Помнишь фильм «История любви»? Оливер и Дженни… Копни, и ты поймешь почему она умерла. За грехи рода Оливера. За Оливера. Дженни всегда умирала за него, жизнь за жизнью.

Элизабет вспомнила «Как глубоко ты копаешь, Учитель».

Вторая жена Оливера не умрет, – Писал Лино. Вторая жена Оливера родит ему детей и будет иметь все. Он встретит Дженни в следующей жизни, и в следующей жизни она вновь умрет за него. Они никогда не оставались вместе (ни в одной своей прошлой жизни). Задача Дженни (души Дженни) повлиять на Оливера (на душу Оливера)…

– Stabat Mater, – Сказал ей Бальтазар. – Перголези создает это произведение в страхе за свою жизнь…

Он отпил вина Arrogant Frog.

– Он скорбит о своей жизни. Его Мария это он сам тихо страдающий у финала своей жизни.

Элизабет тоже отпила вина.

– Крест это финал, дочь. Предчувствие креста, это ощущение смерти. Mit dem Tod die Zeit und der Tod wird sterben.

Arrogant Frog, «Lily Pad Noir» Pinot Noir, 2012. Arrogant Frog (Пафосная жаба). Она ощутила вкус клубники и перца.

– Stabat Mater dolorosa, – Сказал Бальтазар. – Afferre mortem.

Он слушал голос Филиппа.

– Licht! Licht14!

Глава 13

I’ve seen things you people wouldn’t believe. Attack ships on fire off the shoulder of Orion. I watched C—beams glitter in the darkness at Tannhauser Gate. All those moments will be lost in time like tears in rain.

Time to die.

Roy Batty

– (Муса) спросил: «А кто из рабов Твоих является самым могущественным?». Аллах) сказал: «Тот, кто прощает, когда может (отомстить)».

– Что нужно… перечувствовать, чтобы простить того, кому хотел отмстить?

– Бессмысленность. И покой.

– Покой???

– Ничего не вернуть, Элизабет, малыш! Успокойся, или сойди с ума!

Vangelis рядом с ними… «Blade Runner Blues».

– Ты прав, мой нежный мальчик – прощение так похоже на смерть, а смерть похожа на прощение…

– Да, дорогая, как часто прощая мы словно умираем!

– А может, не словно, а умираем!?

– Какое умение самое редкое? – Умение отдавать. – Вдруг сказал ей Лино. – Какое умение самое лучшее? – Умение прощать. Меня поразили эти слова, жена!

Элизабет тоже поразили эти слова!

– Только ты отдаешь мне, другие берут, берут… – Продолжал он. – Какое счастье самое высокое? – То, ради, которого мы отказались от самих себя.

Лино сжал ее в своих объятиях.

– Как она страшна, Истина…

– Ужасна! – Поняла его Элизабет.

Она вспомнила «Однажды три человека спустились в царство Тьмы, один ослеп, другой сошел с ума, а третий встретил самого себя.

Однажды три человека спустились в царство Истины, и осознали ее, один ослеп, другой сошел с ума, а третий встретил самого себя».

– Бальтазар сказал мне «Ты любишь ее, но не ищешь»… Он имел в виду, что любя тебя, я не ищу встреч с тобой. А я искал, Господи, как я искал!

– Лино…

Элизабет погладила его по щеке, прижалась губами к его виску.

Гейша и Лис Масами Тераока, посмотрели на нее со стены напротив.

– Was ist Leben?

Gottes Sein ist mein Leben.

Ist mein Leben Gottes Sein,

so muss Gottes Sein meines sein

und Gottes Wesenheit meine Wesenheit,

nicht weniger und nicht mehr. – Задумчиво сказал Лино, и перевел для нее:

– Бытие Бога есть моя жизнь.

Но если моя жизнь есть бытие Бога,

то бытие Бога должно быть моим,

а сущность Бога – моей сущностью,

ни больше, ни меньше.

Как это постичь, жена моя?!

Ей захотелось сказать ему:

– Однажды люди загоняли волка. Они спрятали детей там, где он не должен был появиться, но появился. Все дети убежали, а один остался. Волк убил ребенка… Он убил потому, что им руководил инстинкт выживания… Что я хочу сказать тебе? Может быть, то был Бог, а может, он сам, этот ребенок… Мы никогда этого не узнаем! Мы никогда не узнаем, почему нет для человека (человеческой души) более высшего счастья, чем жить (или умирать) во имя!

– Я не понимал себя, – С ужасом сказал ей Лино. – Я знал, что Рик не мой сын, и не мог … уйти!

– Я тоже не могла уйти, Лино! Что говорило во мне??? Бог? Или я сама?

Бегущий по лезвию на экране телевизора в их спальне. Рой Батти (киборг-репликант) был создан корпорацией Тайрелл под девизом: Больше человек, чем сам человек.

Даосский храм с огненным тигром на воротах в изголовье их кровати.

Элизабет вспомнила «Почему тигр?

– Чтобы защитить Чжуан Чжоу от тьмы вещей»…

Глава 14

Данте Алигьери путешествуя с Вергилием по кругам Ада в «Божественной комедии», увидел мужчину и женщину, так и не разомкнувших объятий в вечном вихре Дьявольского огня. Любовная страсть привела их прямо в объятия смерти, и теперь они делили страдания Ада, как делили когда-то любовные утехи.

Сен-Шарль

В гостиной ее ждал Жан-Юг. Он стоял у окна, высокий мужчина одетый в военно-морской бушлат.

– Жан…

Элизабет удивилась что он пришел к ней.

– Здравствуйте, Лизетт!

– Здравствуйте, Жан! Я удивлена, но рада…

Она не стала договаривать.

– Я прошу прощения. – Понял ее он. – За все – за то, что пришел без разрешения Лино, за то, что беспокою вас.

– Я не беспокоюсь, – Весело сказала ему она. – Я стараюсь принимать жизнь такой, какая она есть!

– Получается? – Спросил ее Жан, с улыбкой обреченного.

– Не отчаивайтесь, – Настойчиво сказала ему Элизабет. – Сдерживайте слезы, и ждите облегчения!

– Плакать запрещено? – Заулыбался Жан.

– Противопоказано! – Рассмеялась она. – Слезы, Жан, как наркотик – сначала приходит облегчение, а потом ты умираешь!

– Умираешь?

Он повеселел, Жан.

– Да, месье – от тоски!

– Муж сказал мне, что вы уехали.

Они сели – она в кресло, он на диван, друг на против друга.

– Я хотел увидеть вас. – В его голосе прозвучала по-мальчишески неуверенная нота.

Элизабет улыбнулась.

– Меня?

Она заглянула ему в глаза.

– Я вам нравлюсь…

– А я нравлюсь вам.

Он тоже почувствовал нежность, красавец француз.

– Да. – Просто сказала ему Элизабет. – Мне нравился только Лино… Мне больше никто не нравился! Мне не нравилась даже я сама!

– Я уже давно не нравлюсь себе, Лизетт: я хочу то, чего не могу иметь!

Жан положил ногу на ногу.

– И чем больше я хочу это иметь, тем больше я не нравлюсь себе, мадам!

– Вы говорите о любви или о женщине?

Усмешка на его губах.