Четвертое Правило Волшебника, или Храм Ветров Гудкайнд Терри

Глава 29

Ричард потрясенно смотрел, как Дрефан заворачивает тело мальчика в саван. Только Ричард с Кэлен видели, что произошло. Слышали, что сказал мертвый мальчик. В соседней комнате рыдала убитая горем мать.

К нему наклонился Дрефан.

– Ричард. – Целитель коснулся его руки. – Ричард!

Ричард вздрогнул:

– Что?

– Что ты собираешься делать?

– Делать? О чем ты?

Дрефан оглянулся на остальных.

– Что ты намерен сказать людям? Я имею в виду – мальчик умер от чумы. Ты не хочешь попытаться сохранить это в тайне?

Ричард никак не мог заставить себя думать.

– В тайне? – вмешалась Кэлен. – А зачем?

Дрефан набрал в грудь побольше воздуха.

– Известие о чуме может вызвать панику. Нужно немедленно сжечь тело. Постель, матрас, все, к чему он прикасался, – тоже. А комнату окурить.

– Разве люди не догадаются, зачем это делается? – удивился Ричард.

– Скорее всего догадаются.

– Так как же это можно сохранить в тайне?

– Ты магистр Рал. Твое слово – закон. Ты должен пресечь любую утечку информации. Арестуй семью. Обвини в каком-нибудь преступлении. Держи их под стражей, пока все не закончится. Прикажи солдатам сжечь все их пожитки, а дом – заколотить.

Ричард закрыл глаза и прижал веки пальцами. Он – Искатель Истины, а не губитель ее.

– Нельзя поступить так с семьей, которая только что потеряла ребенка! Я этого не сделаю! К тому же не лучше ли будет, если люди узнают? Разве они не имеют права знать, какой опасности подвергаются?

Дрефан кивнул:

– Если бы я принимал решение, я сообщил бы населению. Мне доводилось сталкиваться с чумой в небольших городках. Кое-где пытались утаить сведения, опасаясь паники, но, когда смерть начинала косить людей, правда все равно выплывала наружу.

Ричарду казалось, что на него обрушилось небо. Он отчаянно пытался заставить себя рассуждать, но слова мертвого мальчика по-прежнему звенели в ушах. Ветры охотятся за тобой.

– Если мы один раз солжем людям, потом они уже ничему не будут верить. Мы должны сказать им правду. Они имеют право знать.

– Я согласна с Ричардом, – заявила Кэлен. – Мы не имеем права обманывать людей, особенно когда речь идет о том, что угрожает их жизни.

Дрефан кивнул.

– Нам хотя бы повезло со временем года. Чума гораздо опасней летом, в жару. Летом она распространилась бы мгновенно. А в холодную весеннюю погоду она не должна продержаться долго. Если повезет, вспышка чумы окажется небольшой и вскоре ослабнет.

– Повезет, – пробормотал Ричард. – Везение – это для тех, кто видит сны. А мне снятся сплошные кошмары. Мы должны предупредить горожан.

Дрефан по очереди оглядел всех.

– Я понимаю и согласен с вашими доводами. Сложность в том, что во время эпидемии остается только быстро хоронить умерших и сжигать их вещи. Лекарства существуют, но, боюсь, они малоэффективны. И я должен предупредить вас – известие о чуме распространится со скоростью огненного вала.

Ричард похолодел.

С красной луной придет огненный вал.

– Да смилуются над нами добрые духи, – прошептала Кэлен. Она подумала о том же, что Ричард.

Ричард вскочил как ошпаренный.

– Йоник!

Он сам подошел к двери, не желая, чтобы мальчик входил к мертвому брату.

– Да, магистр Рал? – Йоник хмурился, стараясь удержать слезы.

Опустившись на одно колено, Ричард взял его за плечи.

– Йоник, мне очень жаль! Но страдания твоего брата кончились, и теперь он у добрых духов. Теперь он счастлив и надеется, что мы будем вспоминать о нем только лучшее и не будем слишком сильно печалиться. Добрые духи о нем позаботятся.

Йоник отбросил со лба волосы.

– Но… Я…

– Я не хочу, чтобы ты в чем-то винил себя. Ничего нельзя было сделать. Ничего. Иногда люди заболевают, и никто не в силах их вылечить. Даже если бы ты привел меня сюда еще в первый раз, мы бы все равно ничего не смогли сделать.

– Но ведь вы волшебник…

У Ричарда защемило сердце.

– Да, но не такой, – прошептал он и обнял Йоника. В соседней комнате на плече Райны рыдала мать. Надина заворачивала для нее какие-то травы и объясняла, как их заваривать. Женщина кивала, не отрывая головы от плеча Райны, слушала и всхлипывала.

– Йоник, я прошу тебя мне помочь. Мне нужно обойти всех мальчиков из вашей команды. Ты покажешь нам, где они живут?

Йоник вытер нос рукавом.

– Зачем?

– Боюсь, они тоже могли заболеть. Мы должны это выяснить.

Йоник с молчаливой заботой посмотрел на мать. Ричард жестом подозвал Кару.

– Йоник, а где твой отец?

– Он сукновал. Работает там, ниже по улице, через три переулка направо. Он каждый день работает допоздна.

Ричард поднялся.

– Кара, сходи за отцом Йоника. Ему сейчас лучше быть с женой. Пусть двое наших людей поработают за него сегодня и завтра, чтобы его семья не осталась без денег. Скажи Райне, чтобы дождалась его здесь. Это не займет много времени, так что она успеет нас догнать.

Внизу Кэлен остановила Ричарда и попросила Дрефана с Надиной подождать на улице вместе с Йоником, пока Кара сходит за его отцом. Потом закрыла дверь, и они с Ричардом остались вдвоем на полутемной лестничной площадке.

Дрожащими пальцами она вытерла слезы и судорожно вздохнула.

– Ричард, – проговорила она, – Ричард, я не знала. Был Марлин, сестра Тьмы… Я не знала, что брат Йоника так тяжело болен, иначе я никогда бы…

Ричард прижал палец к ее губам, но понял по выражению глаз Кэлен, что умолкнуть ее заставил его гневный взгляд.

– Как ты смеешь удостаивать грубую ложь Надины оправданий? Прекрати! Я знаю тебя и никогда не поверю таким обвинениям. Никогда.

Кэлен облегченно закрыла глаза и приникла к его груди.

– Этот несчастный ребенок! – всхлипнула она.

– Я понимаю. – Он погладил ее по густым длинным волосам.

– Ричард, мы оба слышали, что сказал этот мальчик после того, как умер.

– Еще одно свидетельство, что Храм Ветров потревожен.

Она отпрянула от него. Зеленые глаза искали его взгляд.

– Ричард, нам нужно еще раз все обдумать. О Храме Ветров ты знаешь только из одного источника, и к тому же спорного. Это всего лишь дневник, который человек вел от скуки. К тому же ты прочитал только отрывки, и с древнед’харианского трудно перевести точно. У тебя вполне могло сложиться ложное представление об этом Храме Ветров.

– Ну, не уверен, что могу согласиться…

– Ты устал до полусмерти. И не в состоянии думать. Теперь мы знаем правду. Храм Ветров не пытается прислать предупреждение. Он пытается убить тебя.

Ричард ответил не сразу. Кроме горечи, в ее глазах он видел тревогу. Тревогу за него.

– Судя по тому, что пишет Коло, это не так. Из того, что я вычитал, по-моему, следует, что красная луна – это предупреждение о том, что в Храм Ветров проник незваный гость. Когда красная луна взошла в прошлый раз…

– Коло пишет, что все встревожены. Но не объясняет почему, верно? Может, потому, что Храм Ветров пытался убить их. Коло пишет, что волшебники, отославшие куда-то там этот храм, их предали. Ричард, попробуй рассуждать здраво. Мертвый мальчик сказал: «Ветры охотятся за тобой». А когда за кем-то охотятся, значит, его хотят убить. Храм Ветров охотится за тобой. Хочет убить тебя.

– Тогда почему он не убил меня вместо мальчика?

На это ответить ей было нечего.

Они вышли на улицу, и их встретил взгляд синих глаз Даркена Рала. Ричард понимал, что целители весьма проницательны, но под взглядом этих глаз он чувствовал себя голым. Что ж, ладно, хоть магии он в них не видит.

Надина с Йоником ждали в молчаливой тревоге. Ричард, шепнув Кэлен, чтобы она подождала с Дрефаном и Йоником, взял Надину под руку.

– Надина, ты не могла бы отойти со мной на минутку?

Она просияла:

– Конечно, Ричард!

Он поддержал ее под локоток, помогая зайти в дом. Пока Ричард закрывал дверь, она пригладила волосы.

Но как только дверь закрылась, он повернулся к улыбающейся Надине и швырнул ее к стене с такой силой, что едва не вышиб из нее дух.

– Ричард… – задохнулась она.

Схватив ее за шею, он снова ударил ее о стену.

– Мы с тобой никогда не собирались пожениться. – Магия меча, ее ярость звенела в его голосе и бурлила в жилах. – И никогда не поженимся. Я люблю Кэлен. И женюсь на Кэлен. Единственная причина, по которой ты еще здесь, заключается в том, что ты каким-то образом замешана в происходящем. И останешься здесь лишь до тех пор, пока мы не разберемся, что это такое. Я могу простить и простил тебе ту давнюю историю, но если ты еще хоть раз скажешь или сделаешь еще что-нибудь столь же жестокое и преднамеренно причинишь Кэлен боль, то всю оставшуюся жизнь проведешь здесь, в Эйдиндриле, на дне ямы. Ты меня поняла?!

Надина нежно коснулась пальцем его плеча и терпеливо улыбнулась, будто считала, что он не вполне понимает ситуацию и она сейчас его вразумит.

– Ричард, я понимаю, что ты сейчас очень расстроен. Все расстроены, но я всего лишь пыталась предупредить тебя. Я не хотела, чтобы ты оставался в неведении о том, что произошло. Я просто хотела, чтобы ты узнал правду о том, как она…

Он снова ударил ее о стену.

– Ты меня поняла?!

Надина некоторое время смотрела ему в глаза.

– Да, – ответила наконец она таким тоном, будто решила, что бесполезно что-либо объяснять, пока он не остынет.

Ричарда это только еще больше разозлило. Но он постарался взять себя в руки, чтобы она не подумала, будто им движет одна лишь злость, и поняла, что он не шутит.

– Я знаю, что в тебе есть и хорошее, Надина. И знаю, что ты заботишься о людях. В Хартленде мы с тобой были друзьями, и поэтому на сей раз я ограничусь предупреждением. Но тебе лучше хорошенько запомнить мои слова. Грядет большая беда. И многим нужна будет помощь. Ты всегда мечтала помогать людям. Я даю тебе такую возможность. Но Кэлен – женщина, которую я люблю и на которой собираюсь жениться. И я не позволю тебе помешать этому или причинить ей боль. Даже думать не смей еще раз выкинуть что-то подобное, или я найду другую травницу. Тебе все ясно?

– Да, Ричард. Как скажешь. Обещаю. Если тебе нужна именно она, я не стану мешать, как бы ты ни ошибался насчет…

Он предостерегающе поднял палец.

– Ты подошла к опасной черте, Надина. Если ты за нее перешагнешь, клянусь, обратно ты уже не вернешься.

– Да, Ричард. – Она улыбнулась понимающей, терпеливой и страдальческой улыбкой. – Как скажешь.

Казалось, она довольна, что он обратил на нее внимание, – как ребенок, нарочно нашкодивший, чтобы любимый папаша заметил его. Он грозно смотрел на нее, пока не убедился, что она больше ничего не собирается говорить, и лишь после этого открыл дверь.

Дрефан, сидя на корточках, шептал Йонику слова утешения. Кэлен смотрела, как Надина, проходя по узкой доске, проложенной через грязь, нашаривает руку Ричарда, чтобы не упасть.

– Дрефан, мне нужно с тобой поговорить, – сказал Ричард, подойдя к ним.

Дрефан потрепал Йоника по спине и встал.

– О чем?

– Во-первых, о том, что ты пытался заставить Кару с Райной увести меня оттуда. Я хочу знать почему.

Дрефан некоторое время изучающе рассматривал Ричарда, потом, распахнув плащ, он расстегнул висящий на поясе кошель, достал оттуда кожаный мешочек и насыпал на бумажку какого-то порошка. Свернув бумажку, он протянул ее Йонику.

– Йоник, прежде чем мы пойдем к другим мальчикам, будь любезен, отнеси это маме и скажи ей, чтобы она высыпала порошок в горячую воду, дала пару часов настояться, затем процедила и проследила за тем, чтобы все члены вашей семьи выпили это на ночь. Это чтобы вы не заболели.

– Конечно, – кивнул Йоник. – Я мигом.

– Не спеши, – сказал Дрефан. – Мы тебя подождем.

Когда за Йоником закрылась дверь, Ричард сказал:

– Ладно, я понимаю, что ты хотел уберечь меня от заражения. Но ведь опасность грозит всем, верно?

– Да, но я не знаю, насколько она велика. Ты – магистр Рал. И я хотел, чтобы ты держался от больного как можно дальше.

– Как передается чума?

Дрефан посмотрел на Кэлен с Надиной, потом на Улика с Иганом и глубоко вздохнул.

– Никто не знает. Некоторые полагают, что на нас обрушивается гнев добрых духов и духи решают, кого забрать себе. Другие считают, что зараза поражает воздух в каком-то месте, в городе, например. Третьи настаивают на том, что ею можно заразиться, только вдохнув телесные испарения больного человека. Я могу лишь сказать, что с чумой как с огнем – чем ближе стоишь, тем больше вероятность обжечься. Я просто не хотел, чтобы ты находился так близко к опасности, только и всего.

– Значит, если я правильно понял, мы все можем заболеть просто потому, что зашли в дом к больному?

– Такое возможно.

– Но родственники умершего мальчика не заболели, а они жили с ним под одной крышей. Мать ухаживала за ним. Разве она не должна была заболеть, если все происходит так, как ты говоришь?

Дрефан задумался.

– Несколько раз мне встречались отдельные вспышки чумы. Однажды, когда я еще учился, взрослый целитель взял меня в город, Кастаглен Кросс, на который обрушилась чума. Именно там я узнал большую часть того, что знаю об этой болезни. Все началось, когда туда приехал один торговец. Говорили, что он уже кашлял, его рвало и он жаловался на сильную головную боль. Другими словами, он уже болел чумой, когда приехал в Кастаглен Кросс. Мы так и не узнали, где он ее подцепил, возможно, вдохнул где-то нечистого воздуха, или переночевал у больного фермера, или добрые духи вздумали поразить его этой болезнью. Горожане, желая проявить доброту к уважаемому торговцу, поместили его в комнату, где он и скончался на следующее утро. Некоторое время все были здоровы и считали, что беда их миновала. И вскоре забыли об умершем у них в городе торговце. Когда мы прибыли в город, там уже царил такой хаос, что получить точные сведения не представлялось возможным. Но в конце концов мы пришли к выводу, что эпидемия началась не раньше, чем на четырнадцатый, но не позже, чем на двадцатый день после приезда торговца.

Ричард задумчиво закусил губу.

– Несколько дней назад на матче джала Кип был здоров, но это может означать, что на самом деле он заболел раньше.

Несмотря на скорбь по умершему мальчику, услышав эти слова, Ричард испытал громадное облегчение. Если Кип подхватил чуму задолго до матча, то Джегань не имеет к этому никакого отношения. Пророчество тут ни при чем.

Но тогда зачем это предостережение, что ветры охотятся за ним?

– Это также может означать, – продолжал Дрефан, – что семья умершего мальчика все еще рискует заболеть. Сейчас они кажутся вполне здоровыми, но, возможно, чума уже проникла в их кровь. И они могут заболеть, как жители Кастаглен Кросса.

– Значит, мы все могли заразиться, просто побывав в комнате мальчика, – сказала Надина. – Эта жуткая вонь была от его болезни. Мы все, возможно, уже больны чумой, поскольку дышали ею, но точно узнаем лишь через пару недель.

Дрефан снисходительно посмотрел на нее.

– Не могу отрицать такой возможности. Не желаешь ли сбежать, травница, и две-три недели повеселиться на полную катушку?

– Нет. – Надина вздернула подбородок. – Я целительница. И намерена помогать.

Дрефан улыбнулся своей обычной проницательной улыбкой.

– Что ж, хорошо. Истинный целитель выше призрачных страхов.

– Но вдруг она права? – сказал Ричард. – Мы все уже могли заразиться чумой.

Дрефан отмахнулся.

– Нельзя допустить, чтобы страх управлял нашими поступками. Когда я был в Кастаглен Кроссе, я ухаживал за теми, кто был уже в руках смерти, как этот мальчик. То же самое делал целитель, который взял меня с собой. Но ни он, ни я не заболели. Мне так и не удалось определить, как распространяется чума. Мы ежедневно прикасались к больным, но не заболели. Возможно, мы так много времени проводили среди больных, что наши тела притерпелись к чуме и сумели укрепить нас против нее. В одних случаях сначала заболевал кто-то один из семьи, а вскоре за ним – все остальные, даже те, кто держался подальше от больных, и все умирали. В других – я сам тому свидетель – один или даже несколько детей заболевали чумой и умирали, а их матери, которые ухаживали за ними до последнего, оставались здоровыми.

Ричард раздраженно вздохнул.

– Все это нельзя назвать полезными сведениями, Дрефан. Может, так, а может, эдак, может, да, а может, нет.

Дрефан устало провел рукой по лицу.

– Ричард, я просто рассказал, что видел сам. Есть люди, которые скажут тебе с уверенностью, что это то, а это – это. Скоро на улицах появятся торговцы чудодейственными средствами против чумы. Все это шарлатанство. А я пытаюсь тебе сказать, что не знаю ответов. Иногда знание лежит за пределами нашего понимания. Один из догматов целителей заключается в том, что мудр тот, кто признает ограниченность своих знаний и умений, а тот, кто заявляет, будто знает все, способен только принести вред.

– Да, конечно, – ответил Ричард. Глупо было с его стороны настаивать на получении ответов, которых не существует. – Ты, безусловно, прав. Лучше знать правду, чем надеяться на ложь.

Ричард поднял голову, чтобы определить, где солнце, но небо заволокло облаками. Подул холодный ветер. Хорошо хоть, что не теплый. Дрефан сказал, что чума быстрее распространяется, когда жарко.

Он снова посмотрел на Дрефана:

– А не знаешь ли ты каких-нибудь трав или еще чего-то, что может предупредить эпидемию?

– Обычно в профилактических целях окуривают дома, где лежат больные, определенными травами. Говорят, что дым очищает воздух от миазмов. Я бы сказал, что это разумная предосторожность, когда нет ничего лучшего, но не стал бы на нее особенно рассчитывать. Есть еще травы, которые помогают облегчить страдания больных – головную боль, рвоту, – но ни одна из известных мне трав не лечит чуму как таковую. Даже если принять все эти меры, больной скорее всего умрет, но травы по крайней мере облегчат его страдания.

Кэлен тронула Дрефана за руку:

– И все, кто болен чумой, умирают? Каждый, кто заразится ею, обречен?

Дрефан ободряюще улыбнулся:

– Нет, некоторые выздоравливают. В начале эпидемии таких единицы, но потом их становится больше. Иногда, если вскрыть нарывы, яд вытекает и человек выздоравливает, но потом до конца жизни жалуется на такое лечение.

Из дома выбежал Йоник. Ричард обнял Кэлен за талию и притянул к себе.

– Итак, мы все, может быть, уже заразились.

Дрефан долгим взглядом посмотрел ему в глаза.

– Да – только я в этом сомневаюсь.

У Ричарда раскалывалась голова, но не от чумы, а от усталости и недосыпания.

– Ну что ж, пойдем проверим команду. Нам нужно знать как можно больше.

Глава 30

Молодая мамаша испугалась важных посетителей, а еще больше – их вопросов о здоровье ее сына, но первый мальчик, к которому они зашли, Марк, оказался здоров. В Ричарде начала возрождаться надежда. В нем все больше крепла уверенность, что его опасения насчет Джеганя оказались лишь досужими домыслами, рожденными страхом.