Четвертое Правило Волшебника, или Храм Ветров Гудкайнд Терри
– Магистр Рал не хочет, чтобы ты подвергалась опасности.
– А я не хочу, чтобы опасности подвергался он, Кара! Я чувствовала себя полной дурой, когда Ричард начал задавать мне вопросы, которые мы не додумались задать Марлину. И теперь я хочу получить на них ответ.
– Магистр Рал сказал, что сам его допросит.
– Но он вернется только к завтрашнему вечеру. Мало ли что может произойти за это время? Вдруг в эту самую секунду что-то происходит, и когда он вернется, будет уже поздно что-либо предпринимать? Что, если Ричард погибнет лишь потому, что мы сидели сложа руки, подчиняясь его приказу? Ричард боится за меня и поэтому не может мыслить здраво. Марлин знает, что происходит, и, пока мы теряем время, угроза растет. Что ты мне говорила? О том, что колебания могут оказаться для тебя роковыми. Или для тех, кто тебе дорог.
Лицо Кары окаменело, но она промолчала.
– Ричард мне дорог, и я не собираюсь рисковать его жизнью, предаваясь колебаниям. Я получу ответы на эти вопросы.
Кара наконец улыбнулась:
– Мне нравится ход твоих мыслей, Мать-Исповедница. К тому же ты мне сестра по эйджилу. Приказ был неверным, если не глупым. Морд-сит подчиняются глупым приказам магистра Рала лишь тогда, когда под угрозой его мужская гордость, а не жизнь. Мы немного побеседуем с Марлином и получим ответы на все эти вопросы и на некоторые другие тоже. Когда магистр Рал вернется, мы сможем предоставить ему все необходимые сведения – если вообще к этому времени не покончим с возникшей угрозой.
Кэлен хлопнула по перилам ладонью:
– Вот теперь узнаю Кару!
Они пошли вниз. По мере того как они спускались, коридоры, украшенные панелями и коврами, сменились узкими каменными туннелями, в которых горели только тусклые лампы, а еще ниже ходы были освещены факелами и пахло сыростью и плесенью.
Кэлен приходилось ходить по этим мрачным туннелям гораздо чаще, чем хотелось бы. Здесь она принимала признания осужденных. Именно здесь она впервые применила свою волшебную силу Исповедницы, когда допрашивала человека, который жестоко надругался над дочерьми своего соседа и убил их. Конечно, каждый раз ее сопровождал волшебник. И вот теперь она идет допрашивать волшебника.
Когда они прошли мимо солдат, охраняющих переход между двумя лестничными пролетами, и собирались повернуть за угол, к последнему коридору, где было полно солдат, Кэлен взглянула на морд-сит. Кара была красавицей, но грозной красавицей, и в ее глазах была сейчас только холодная настороженность.
– Кара, можно я задам тебе личный вопрос?
Кара заложила руки за спину, но не замедлила шага.
– Ты сестра по эйджилу. Спрашивай.
– Ты тогда сказала, что колебания могут стоить жизни тебе или тем, кто тебе дорог. Ты ведь говорила о том, что уже однажды произошло с тобой, да?
Кара остановилась. Даже в тусклом свете факелов Кэлен увидела, что морд-сит побелела.
– Вот уж действительно очень личный вопрос.
– Ты вовсе не обязана мне ничего рассказывать. То есть это не приказ, а просто женское любопытство. Мне стало интересно. Ты столько обо мне знаешь, а я знаю о тебе только то, что ты морд-сит.
– Я не всегда была морд-сит, – прошептала Кара. Угрожающее выражение исчезло с ее лица, и она вдруг стала похожа на маленькую испуганную девочку. Кэлен поняла, что сейчас Кара видит не пустой коридор, а что-то совсем другое. – Почему бы мне и не рассказать. Ты ведь сама говорила, что меня нельзя винить за то, что со мной сделали другие. Это не моя вина. Каждый год в Д’Харе отбирали девочек, которых обучали мастерству морд-сит. Известно, что самая большая жестокость произрастает из самой большой доброты. За имена девочек, отвечающих необходимым требованиям, выплачивалась награда. Я была единственным ребенком, отвечала всем требованиям, и возраст был подходящим. Девочку забирают вместе с родителями, и во время подготовки морд-сит родителей убивают. Мои родители не знали, что нас продали охотникам.
Голос Кары звучал бесстрастно, лицо не выражало никаких эмоций, будто она говорила о прошлогоднем урожае. Сами слова, а вовсе не интонация, выражали все ее эмоции.
– Мы с отцом были во дворе, резали цыплят. Когда за нами пришли, я и понятия не имела, что это значит. Но отец знал. Он увидел, как охотники спускались с холма, и напал первым. Но он увидел не всех, или их было слишком много, и они стали его теснить. «Кари, нож! – кричал он мне. – Кари, возьми нож!» Я послушалась. Отец удерживал троих охотников. Мой папа был очень большой. «Кари, режь их! – снова закричал он мне. – Режь их! Быстро!»
Кара поглядела Кэлен в глаза:
– Но я просто стояла. Колебалась. Я не хотела никого убивать. Не хотела причинять никому боль. Я даже цыплят резать не могла, их резал отец.
Кэлен на знала, станет ли Кара продолжать рассказ. В повисшем мертвом молчании она решила про себя, что если Кара не станет продолжать, то она больше не будет ее расспрашивать. Кара глядела в пространство, погрузившись в свои видения. Затем она продолжила:
– Кто-то подошел ко мне. Никогда этого не забуду. Я подняла голову и увидела женщину. Очень красивую женщину, красивей которой я никогда не видела, с огромными голубыми глазами и роскошными светлыми длинными волосами. Солнечные блики плясали на ее алом кожаном одеянии. Она с улыбкой склонилась надо мной и забрала у меня нож. В ее улыбке было что-то змеиное. С тех пор мысленно я ее только так и называла – Змея. Выпрямившись, она произнесла: «Ну разве это не прелестно? Крошка Кари не хочет никого резать. Твои колебания только что сделали тебя морд-сит, Кара. Начало положено».
Кара стояла неподвижно словно статуя.
– Меня посадили в крохотную каморку с маленьким лазом в нижней части двери. Я не могла выйти. Но крысы вползать могли. Ночью, когда я не выдерживала и засыпала, крысы пробирались в каморку и кусали меня за пальцы. Змея избила меня до полусмерти, когда я загородила лаз. Крысы любят кровь. Она их будоражит. Я научилась спать, свернувшись в тугой клубок, стиснув руки в кулаки и прижимая их к животу, чтобы крысы не могли добраться до пальцев. Но они всегда добирались до пальцев ног. Я снимала с себя рубашку, чтобы прикрыть ею ноги, но тогда, если я не спала на животе, они кусали соски. Лежать полуголой на холодном полу, пряча под живот руки, уже само по себе было пыткой, но это помогало мне дольше не уснуть. Если крысы не могли добраться до пальцев ног, то кусали за уши, за нос, за икры, пока я не просыпалась и не отгоняла их. Ночью я слышала, как кричат другие девочки, когда их будит крысиный укус. Я постоянно слышала, как кто-нибудь из них плачет по ночам и зовет маму. Иногда я сознавала, что слышу свой собственный голос. Порой я просыпалась от того, что крысиные коготки царапали мне лицо, усики щекотали щеки, а холодные носы тыкались в губы, вынюхивая остатки пищи. Я решила перестать есть и оставлять похлебку и кусок хлеба крысам в надежде, что они оставят меня в покое. Но ничего не вышло. Еда только привлекла полчища крыс, а потом… После этого я съедала до последней крошки все, что приносила мне Змея. Иногда она поучала меня: «Не надо колебаться, Кара, не то крысы съедят твой ужин». И я понимала, что она имеет в виду, говоря «не надо колебаться». Она напоминала мне, во что обошлись мои колебания мне и моим родителям. Когда они у меня на глазах замучили до смерти маму, Змея сказала: «Видишь, к чему привели твои колебания, Кара? К чему привела твоя нерешительность?» Нас учили, что Даркен Рал – «отец Рал». Что у нас нет другого отца, кроме него. Когда меня ломали в третий раз, приказав замучить моего настоящего отца до смерти, Змея велела мне не колебаться. И я не колебалась. Отец молил меня о пощаде. «Кари, пожалуйста, – рыдал он, – Кари, не будь такой, какой они хотят тебя сделать». Но я не колебалась ни секунды. А после этого моим единственным отцом был отец Рал.
Кара взяла в руку эйджил и посмотрела на него.
– Этим я заслужила свой эйджил. Тот самый эйджил, при помощи которого меня учили. Я заслужила звание морд-сит.
Кара взглянула Кэлен в глаза, и хотя их разделяло каких-то два шага, казалось, что она смотрит откуда-то издалека. С другой стороны безумия. Того безумия, в которое ее повергли другие. Кэлен показалось, что она сама превращается в камень при виде того, что таилось в самой глубине этих голубых глаз.
– Я сама была Змеей. Я стояла в лучах солнца над маленькими девочками и забирала у них из рук нож, когда они колебались, не желая никому причинять боль.
Кэлен всегда ненавидела змей. И сейчас возненавидела их еще больше.
По щекам ее ручьями лились слезы.
– Мне так жаль, Кара, – прошептала она с щемящим чувством в груди. Больше всего ей хотелось обнять эту женщину в алой одежде, но она не могла даже пошевелиться.
Потрескивали факелы. Издалека доносились приглушенные голоса стражников. Взрыв хохота прокатился по коридору. Со стены капала вода, образуя неглубокую лужицу. Стук капель гулко отдавался под сводами. Но Кэлен слышала только удары собственного сердца.
– Магистр Рал даровал нам избавление.
Кэлен вспомнила слова Ричарда о том, что он чуть не расплакался, видя, как две морд-сит кормят бурундучков и хихикают, словно девчонки. Кэлен понимала, что для этих женщин умение просто по-человечески радоваться – огромное достижение. Ричард понимал, в какую пучину безумия они были погружены, и Кэлен знала – если у морд-сит есть возможность когда-нибудь вынырнуть из этой пучины, то лишь благодаря ему.
Лицо Кары снова стало жестким.
– Пошли выясним, каким именно образом Марлин намеревался убить магистра Рала. И не жди, что я буду уступчивой, если он хоть на секунду замешкается с ответом.
Под бдительным взглядом сержанта Коллинза один из д’харианских солдат снял ржавый замок и быстро отошел, будто убрал единственную преграду, отделяющую всех людей во дворце от злой магии, притаившейся внизу, в колодце. Двое других солдат без особых усилий подтащили тяжелую лестницу.
Кэлен уже хотела открыть дверь, но услышала приближающиеся голоса и шаги. Все повернулись на шум.
Это была Надина в сопровождении четверых стражников.
Потирая руки, словно они у нее мерзли, Надина протолкалась сквозь плотное кольцо солдат.
Она улыбалась, но Кэлен не ответила на ее улыбку.
– Что ты здесь делаешь?
– Ну, вы же сами сказали, что я ваша гостья. Какими бы прекрасными ни были мои покои, мне захотелось прогуляться. Я попросила охранников проводить меня вниз. Я хочу увидеть этого убийцу.
– Я велела тебе ждать наверху. И ясно сказала, что не желаю, чтобы ты спускалась сюда.
Густые брови Надины сошлись на переносице.
– Мне начинает надоедать, что со мной обращаются как с деревенской дурочкой. – Она вздернула свой изящный носик. – Я целительница. И там, откуда я родом, меня уважают. Люди прислушиваются к моим словам. Когда я кому-то приказываю что-то сделать, меня слушаются беспрекословно. Если я велю советнику принимать настойку три раза в день и лежать в постели, он будет принимать лекарства трижды в день и не вставать, пока я не разрешу.
– Мне совершенно не интересно, кто там у вас в Хартленде тебя слушается, – отрезала Кэлен. – Здесь ты будешь слушаться меня. Понятно?
Поджав губы, Надина уперла руки в бока.
– А теперь ты послушай! По дороге сюда я замерзла, изголодалась и натерпелась страху. Из меня сделали дуру люди, которых я и знать не знаю. Я занималась своими делами и жила, как хотела, пока меня не отправили в это бессмысленное путешествие лишь для того, чтобы потом, в благодарность за то, что я поспешила прийти на помощь, со мной обращались как с прокаженной. Меня подозревали в пособничестве убийце, и парень, с которым я вместе выросла, меня унизил. Я мечтала выйти замуж за человека, которого любила, но его у меня отняли. Он любит тебя, а не меня. Что же, пусть так. Но теперь кто-то пытается убить человека, ради которого я проделала весь этот длинный путь, а ты заявляешь, что меня это не касается! – Она погрозила Кэлен пальцем. – Ричард Сайфер спас мою честь. Если бы не Ричард, я бы сейчас была замужем за Томми. Если бы не он, я, а не Рита Веллингтон, ходила бы с вечно подбитым глазом и нянчила отпрысков этого свиномордого тупицы. Томми смеялся над тем, что я собираю травы, чтобы лечить людей. Он говорил, что это дурацкое занятие для девчонки. Говорил, что моему отцу надо было обзавестись сыном, если он хочет, чтобы у него был помощник в лавке. У меня не было бы ни малейшей надежды стать целительницей, если бы не Ричард. И то, что не мне суждено быть его женой, вовсе не означает, что он мне не дорог. Я с ним выросла, он мой земляк. А у нас принято заботиться о своих, даже если они не члены семьи. И я имею право знать, какая опасность ему грозит! Я имею право увидеть того человека из вашей страны, который хочет убить парня, с которым я вместе выросла!
У Кэлен не было настроения спорить. Если она хочет увидеть, пусть смотрит, а потом пеняет только на себя.
Она вгляделась в карие глаза Надины, пытаясь увидеть в них, действительно ли она не оставила своих надежд в отношении Ричарда, но ничего не смогла прочесть в ее взгляде.
– Ты желаешь видеть человека, который хочет убить Ричарда и меня? – Кэлен открыла дверь. – Хорошо. Твое желание исполнится.
Она жестом велела солдатам установить лестницу, а когда они это сделали, сняла со стены факел и протянула его Каре.
– Пошли покажем Надине то, что она так жаждет увидеть.
Кара внимательно посмотрела на Кэлен и, поняв, что ее решение неколебимо, начала молча спускаться по лестнице.
Кэлен жестом пригласила Надину лезть следом:
– Добро пожаловать в мой мир, Надина. Добро пожаловать в мир Ричарда.
Надина заколебалась лишь на мгновение, а потом решительно ступила на лестницу и стала спускаться за Карой.
Кэлен повернулась к стражникам:
– Сержант Коллинз, если он вылезет из подвала раньше нас, нельзя выпустить его отсюда живым. Он хочет убить магистра Рала.
– Слово д’харианского солдата, Мать-Исповедница, опасность и не коснется магистра Рала.
По сигналу Коллинза солдаты взяли оружие на изготовку. Лучники натянули тетивы; в полумраке блеснули лезвия боевых топоров.
Кэлен удовлетворенно кивнула, взяла со стены еще один факел и начала спускаться в колодец.
Глава 9
Влажный спертый воздух колодца ударил ей в нос, и Кэлен порадовалась, что запах горящей смолы хотя бы отчасти заглушает вонь, стоящую в яме. Когда она спустилась с нижней ступеньки, Кара устанавливала факел в подставку на правой стене. Кэлен укрепила свой слева. Надина стояла не двигаясь и ошарашенно смотрела на залитого кровью мужчину в центре камеры. Кэлен обошла ее и встала рядом с Карой.
Кара нахмурилась, глядя на Марлина.
Тот стоял, свесив голову и закрыв глаза. Дыхание его было ровным и глубоким.
– Он спит, – шепнула Кара.
– Спит? – Брови Кэлен взлетели. – Как он может спать стоя?
– Не знаю… Мы всегда заставляем новых воспитанников стоять, иногда целыми сутками. При этом им не с кем поговорить и остается только размышлять о своей судьбе. Это весьма изощренная форма пытки, она любого лишает желания сопротивляться. У меня бывали мужчины, которые умоляли, чтобы их били, но не оставляли стоять в одиночестве час за часом.
Марлин тихонько похрапывал.
– А кто-нибудь засыпал, как он?
Кара потеребила губу.
– Разумеется – но они тут же падали и просыпались. От боли, конечно, потому что сходили с плевка. Нарушение приказа влечет за собой боль вне зависимости от того, рядом я или нет. Но мне ни разу не доводилось слышать, чтобы кто-то уснул и остался при этом стоять.
Кэлен поглядела на длинную лестницу и на светлый круг наверху. Там маячили головы солдат, но ни один из этих здоровенных д’харианцев не осмеливался заглянуть в колодец, потому что они все панически боялись магии.
Надина просунула голову между Кэлен и Карой.
– Может быть, заклинание? Волшебство какое-нибудь, – предположила она, но ответом ей были только сердитые взгляды, и Надина убрала голову.
Скорее из любопытства, чем желая разбудить Марлина, Кара слегка толкнула его в плечо. Потом ткнула пальцем ему в грудь и в живот.
– Твердый как камень! Его мышцы будто застыли.
– Должно быть, поэтому он и стоит. Может, волшебников учат этому фокусу.
Кара с сомнением покачала головой и неуловимым движением схватила эйджил. Боль, которую, как знала Кэлен, она при этом испытывала, никак не отразилась на ее лице. Как всегда.
Кэлен перехватила запястье Кары.
– Не надо. Просто разбуди его. Не причиняй ему боли до тех пор, пока это не станет действительно необходимо. До тех пор, пока я тебе не скажу.
На лице Кары появилось недовольное выражение.
– Я считаю, это уже необходимо. И я должна использовать свою власть над ним без колебаний.
– Кара, между колебаниями и осторожностью огромная разница. Эта история с Марлином с самого начала какая-то странная. Так что давай делать все постепенно. Ты сказала, что он полностью в твоей власти. Давай не будем спешить. Он ведь в твоей власти, не так ли?
– О да, он полностью в моей власти, можешь не сомневаться, – медленно улыбнулась Кара. – Но если ты настаиваешь, я разбужу его так, как мы иногда будим наших воспитанников.
Кара наклонилась, обняла Марлина за шею и нежно поцеловала его в губы долгим поцелуем. Кэлен почувствовала, что краснеет. Она знала, что таким образом Денна порой будила Ричарда для того, чтобы снова начать его мучить.
Удовлетворенно хмыкнув, Кара выпрямилась.
Марлин распахнул веки, как проснувшийся кот.
В его взгляде опять появилось нечто – то самое нечто, что пугало Кэлен до глубины души.
Но сейчас она увидела больше, чем в прошлый раз. В этих глазах отражался не только возраст. Эти глаза никогда не ведали страха.
Окинув трех женщин медленным оценивающим взглядом, он вытянул связанные за спиной руки и выгнул спину, потягиваясь. Губы его растянулись в довольной ухмылке, и в ней внезапно проявилось что-то зловещее, как кровь выступает на белом полотне.
– Так. Значит, мои дорогуши вернулись. – Его пугающие глаза, казалось, видели и знали больше, чем глаза обычного смертного. – И привели с собой еще одну сучку.
Раньше голос Марлина был звонким, как у мальчишки. Теперь он стал низким и глубоким, будто принадлежал мужчине вдвое крупнее. Мужчине, обладающему непререкаемой властью и авторитетом. Кэлен никогда прежде не слышала столь угрожающего голоса.
Она отступила на шаг и потянула за собой Кару.
– Кара… – Вытянув руку назад, Кара заставила Надину отступить и сама отошла еще на шаг. – Кара, скажи мне, что он в твоей власти.
Кара, раскрыв рот, смотрела на Марлина.
– Что?..
Внезапно она рванулась вперед и с размаху ударила его рукой в стальной перчатке в лицо. Такой удар должен был сбить его с ног.
Марлин посмотрел на нее, улыбаясь окровавленным ртом, и выплюнул выбитый зуб.
– Неплохой удар, дорогуша, – прокомментировал он. – Но я перехватил контроль над узами, связывающими тебя с Марлином.
Кара всадила эйджил Марлину в живот. Он вздрогнул всем телом, руки задергались. Но угрожающее выражение не исчезло из его глаз. Он продолжал смотреть на морд-сит, по-прежнему ухмыляясь.
Кара отступила на пару шагов.
– Что происходит? – прошептала Надина. – Что случилось? Ты ведь говорила, что он беспомощен.
– Убирайся! – Кара подтолкнула Кэлен назад. – Немедленно! – Она поглядела на лестницу. – Я с ним справлюсь. Запри дверь.
– Уже хотите уйти? – скрежещущим голосом поинтересовался Марлин, когда они двинулись к лестнице. – Так скоро? И не желаете со мной побеседовать? Я наслаждался разговором между вами двумя. И так много открыл. Раньше я ничего не знал о морд-сит. Теперь знаю.
Кэлен резко остановилась:
– О чем это ты?
Хищный взгляд переместился с Кары на Кэлен.
– Я узнал о твоей трогательной любви к Ричарду Ралу. Очень любезно было с твоей стороны поведать об ограниченности его дара. Я это подозревал, и ты подтвердила мои подозрения. Также ты подтвердила мою догадку, что он умеет чувствовать тех, кто обладает волшебным даром. Впрочем, даже ты сумела углядеть несоответствие в глазах Марлина.
– Кто ты? – спросила Кэлен, подталкивая Надину к лестнице.
Марлин утробно рассмеялся:
– Как это кто? Не кто иной, как ваш самый жуткий кошмар, дорогуши!
– Джегань? – недоверчиво прошептала Кэлен. – Верно? Ты Джегань?
Утробный хохот разнесся по колодцу и эхом отразился от стен.
– Ты меня застукала. Признаюсь. Это я, сноходец собственной персоной. Я позаимствовал разум этого бедолаги, чтобы нанести вам визит.
Кара ткнула эйджилом ему в шею, но Марлин вялым движением отбросил ее назад. Кара опять подскочила к нему и ударила его по почкам. Он даже не шелохнулся. Двигаясь, как марионетка, он схватил ее за шнуровку платья и швырнул об стенку, как соломенную куклу. Кара упала на пол лицом вниз, и ее светлые волосы окрасились кровью.
Кэлен толкнула Надину к лестнице.
– Убирайся отсюда!
– Что ты будешь делать? – спросила Надина, взявшись за перекладину.
– С меня достаточно. Я уже насмотрелась. Пора с этим кончать. Немедленно.
Кэлен двинулась к Марлину, или Джеганю, или кем он там был. Она собиралась коснуться его магией Исповедницы.
Надина с криком пронеслась мимо Кэлен по полу, будто скользила по льду. Марлин поймал ее, крутанул и схватил за горло. Надина, выпучив глаза, судорожно хватала ртом воздух.
Марлин предостерегающе погрозил пальцем, и Кэлен замерла.
– Тс-с! Я сверну ей шею.
Кэлен отступила. Марлин слегка ослабил хватку, и Надина с хрипом втянула в легкие воздух.
– Одна жизнь взамен многих? И ты думаешь, что Мать-Исповедница не сможет сделать выбор?
Услышав слова Кэлен, Надина задергалась, отчаянно пытаясь разжать пальцы Марлина. Даже если Марлин не свернет ей шею, если Кэлен коснется его своей властью, то Надине тоже конец.
– Возможно. Но разве тебе не хочется узнать, дорогуша, что я здесь делаю? И судьбу, уготовленную мной твоему возлюбленному, великому магистру Ралу?
Кэлен повернулась и крикнула:
– Коллинз! Закройте дверь! Заприте ее!
Дверь наверху сразу захлопнулась. Теперь колодец освещали только факелы на стенах.
Кэлен повернулась к Марлину. Не сводя с него глаз, она начала медленно обходить камеру.
– Кто ты?
– Ну, вообще-то это довольно сложный философский вопрос, и трудно ответить на него понятными для тебя словами. Сноходец способен проникать в промежутки времени между мыслями, когда личность как таковая просто не существует, и захватить разум человека. То, что ты видишь перед собой, – это Марлин, моя послушная комнатная собачонка. А я – блоха у него на спине, которую он принес в ваш дом на себе. Он лишь марионетка, которую я собирался использовать для… некоторых целей.
Надина продолжала бороться, и Марлин сильнее сжал пальцы. Кэлен велела ей не брыкаться. Если она будет продолжать сопротивляться, то в конечном итоге ее задушат. Надина затихла и смогла наконец вдохнуть.
– Твоя марионетка скоро станет мертвой марионеткой, – заметила Кэлен.
– Он одноразового использования. И, к твоему несчастью, я его уже использовал.
Кэлен покосилась на лежащую Кару и начала подбираться к ней.
– Что это значит? Что он сделал?
– Как – что? Марлин привел тебя сюда. Конечно, впереди у вас еще много страданий, но он справился со своей задачей. И мне посчастливилось присутствовать при этой победе.
– Что ты натворил? Что ты делаешь здесь, в Эйдиндриле?
Джегань хохотнул:
– Развлекаюсь, что же еще! Вчера я даже ходил смотреть, как играют в джала. Ты там тоже была. И Ричард Рал был. Я видел вас обоих. Мне не понравилось, что он заменил брок на более легкий. Превратить такую хорошую игру в игру слабаков. В нее должны играть тяжелым мячом, и только самые сильные и жестокие. Те, кто действительно жаждет победы. Кстати, ты знаешь, что значит «джала», дорогуша?
Кэлен покачала головой, мысленно прикидывая варианты развития событий и что нужно сделать в первую очередь. Под номером один в списке значилось при помощи магии Исповедницы остановить этого человека прежде, чем он сбежит отсюда, – но перед этим нужно как можно больше выяснить, чтобы помешать его планам. Один раз она уже сделала ошибку и не имеет права потерпеть неудачу дважды.
– Это на моем родном языке. Полное название – Джа-Ла Д’Йин – Игра Жизни. И мне не нравится, что Ричард Рал ее испортил.
Кэлен уже почти добралась до Кары.
– Значит, ты занял разум этого человека, чтобы посмотреть детскую игру? А я думала, что у великого и могучего императора Джеганя есть дела поважней.
– О, разумеется, есть. Гораздо важнее. – Его ухмылка просто бесила Кэлен. – Видишь ли, вы считали, что я умер. И мне хотелось дать вам знать, что вам не удалось убить меня во Дворце Пророков. Меня там тогда не было. В ту минуту я наслаждался прелестями одной молодой особы. Одной из моих новых рабынь.
– Значит, ты жив. Мог бы послать письмо, а не утруждать себя визитом. Ты пришел сюда по какой-то иной причине. Ты прибыл сюда с сестрой Тьмы.
– Сестра Амелия должна выполнить небольшое мое поручение, но, боюсь, она уже больше не является сестрой Тьмы. Она нарушила свою клятву Владетелю, чтобы помочь мне избавиться от Ричарда Рала.
Кэлен коснулась ногой лежащей Кары.
– Почему ты не рассказал нам этого раньше, когда мы только поймали Марлина?
– Просто мне нужно было дождаться, когда вернется Амелия с тем, за чем я ее посылал. Я не из тех, кто рискует, знаешь ли.
– И что же она украла для тебя в Эйдиндриле?
– О, вовсе не в Эйдиндриле, дорогуша! – хохотнул Джегань.
Кэлен присела на корточки рядом с Карой.
– А почему она больше не служит Владетелю? Не то чтобы меня это очень огорчало, но все же – почему она изменила клятве?
– Потому что я поставил ее перед выбором. Либо она отправляется к своему господину, чтобы вечно страдать в его беспощадных руках за неудачу с твоим возлюбленным, либо предает Владетеля и на время избавляется от этой участи – правда, лишь для того, чтобы потом он обрушился на нее с еще большим гневом. И на самом деле, дорогуша, меня бы на твоем месте это огорчало. Потому что это означает падение Ричарда Рала.
– Пустая угроза! – заставила себя проговорить Кэлен.
– Мои угрозы не бывают пустыми. – Улыбка Марлина стала еще шире. – Зачем, по-твоему, я все это затеял? Для того чтобы быть здесь, когда произойдет то, что должно произойти, и сообщить вам, что это я, Джегань, творец вашей судьбы. Мне не хотелось, чтобы вы считали это простой случайностью.
Кэлен вскочила и шагнула к нему:
– Говори, ты, ублюдок! Что ты сделал?!
Пальцы Марлина сжались. Надина сдавленно охнула.
– Осторожно, Мать-Исповедница, – или ты не хочешь услышать все остальное? – Кэлен отошла назад, и Надина судорожно вдохнула. – Вот так гораздо лучше, дорогуша. Видишь ли, Ричард Рал полагал, что, уничтожив Дворец Пророков, он помешает мне завладеть хранящимися там пророчествами. – Марлин покачал пальцем. – Он ошибался. Они отнюдь не были уникальны. Пророки были и в других местах, соответственно, и пророчества там тоже остались. Здесь, например, есть пророчества – в замке Волшебника. В Древнем мире тоже их немало. Я нашел несколько пророчеств, когда велел раскопать древний город, разрушенный во время великой войны, и среди них обнаружил одно, которое возвещает конец Ричарда Рала. Это чрезвычайно редкая разновидность пророчеств, именуемая взаимосвязанной развилкой. Его жертва попадает в двойную зависимость. Я начал осуществлять это пророчество.
Кэлен не имела ни малейшего представления, о чем он говорит. Она присела и приподняла голову Кары.
– Дура! – едва слышно прошептала Кара. – Со мной все в порядке! Получи ответы. Потом дай знак, и я воспользуюсь своей властью, чтобы убить его.
Кэлен опустила голову Кары, встала и начала медленно двигаться к лестнице.
– Ты несешь чепуху, Джегань. – Она пошла быстрей, надеясь, что Джегань решит, будто она нашла Кару мертвой. Кэлен была уже на полпути к лестнице, но она вовсе не намеревалась убегать. Она собиралась обрушить на Джеганя свою магию. И наплевать на Надину. – Я ничего не смыслю в пророчествах. Твои слова для меня – пустой звук.
– Проще говоря, дорогуша, Ричард Рал может пустить пророчество по одному пути, сделав попытку остановить то, что я тут затеял, но тогда он пропадет. Он может махнуть на это рукой и тогда умрет вместе со всеми. В любом случае он погибнет. Понимаешь? Он не может победить, независимо от того, какой сделает выбор. Третьего не дано. В его власти выбрать что-то одно, но, что бы он ни предпочел, ему конец.
– Ты дурак. Ричард не выберет ни то, ни другое.
Джегань взревел от хохота.
– О, выберет непременно! С помощью Марлина я уже запустил пророчество. А запущенное пророчество с взаимосвязанной развилкой остановить нельзя. Но тешь себя заблуждениями, если тебе так хочется. От этого нанесенный удар будет еще сильней.
Кэлен приостановилась.
– Я тебе не верю!
– Поверишь. О да! Еще как поверишь!
– Пустые угрозы! Какие у тебя есть доказательства?
– Скоро появятся и доказательства – вместе с красной луной.
– Такой луны не бывает. Это только слова. – Она ткнула в него пальцем. Ее страх растворился в приступе бешеной ярости. – Но я хочу, чтобы ты услышал мою угрозу, Джегань, и она отнюдь не пустая! В Эбиниссии, над трупами женщин и детей, убитых по твоему приказу, я поклялась в вечной мести Имперскому Ордену. Даже пророчества не помешают мне уничтожить тебя!
Она хотела его разозлить настолько, чтобы он пересказал пророчество. Если они с Ричардом будут его знать, то, возможно, сумеют и преодолеть.
– Так что это мое пророчество лично тебе, Джегань! В отличие от твоего выдуманного пророчества оно хотя бы облечено в слова!
Его утробный смех разнесся по подвалу.
– Выдуманного? Тогда позволь мне тебе его показать.
Рука Марлина поднялась, и в подземелье сверкнула молния.
Кэлен зажала уши руками и пригнулась. Осколки камня полетели во все стороны. Один распорол ей руку, второй ударил в плечо. Кэлен почувствовала, как по рукаву течет теплая кровь.
А под потолком плясали молнии, выбивая на камне буквы, которые Кэлен могла рассмотреть даже сквозь ослепительные вспышки. Потом вновь наступила темнота, и пыль медленно начала оседать.
– Вот оно, дорогуша.
Кэлен, щурясь, посмотрела на стену.
– Абракадабра какая-то.
– Это на древнед’харианском. Согласно записям, во время последней войны мы взяли в плен волшебника, пророка, и, поскольку он был верен Дому Ралов, мои предки сноходцы, естественно, не имели доступа к его разуму. Поэтому его просто пытали. В бреду, потеряв половину кишок, он выдал это пророчество. Пусть Ричард Рал тебе его переведет. – Он наклонился к ней и насмешливо сплюнул. – Хотя я сильно сомневаюсь, что он захочет рассказать тебе, что оно гласит!
Он приник к шее Надины хищным поцелуем.
– Что ж, путешествие было весьма увлекательным, но, боюсь, Марлину пора удалиться. Вам остается только жалеть, что здесь нет Искателя с его мечом. Тогда Марлину пришел бы конец.
– Кара! – Кэлен метнулась к нему, мысленно моля добрых духов простить ее за то, что ей сейчас придется сделать с Надиной.
Кара вскочила. С невероятной силой Джегань поднял Надину и швырнул ее на Кэлен. Надина завопила, а Кэлен, охнув, рухнула спиной на каменный пол.
Читать бесплатно другие книги:
