Арена Каллен Никки
— Миша, ты меня огорчаешь. Свой контингент надо бы знать.
— Петро, ты же все прекрасно понимаешь. Это не мой контингент. Это клиенты РУБОПа, а мне в их дела лазать не с руки. А что за фирмочка?
— Ага, заинтересовался?
— На самом деле у меня и так забот — выше крыши. И без Кобры с Хряком. Но… но не томи, давай, что там у тебя?
На том конце провода повисла недолгая тишина.
— Знаешь, Мишка, зашел бы ты ко мне в гости. Я тебя кофием напою. Хорошим.
— Я и сам тебя напоить могу, — встал в позу Михаил. — «Черная карта» называется. Вроде.
Пауза грозила перейти в минуту молчания. Потом раздался восторженный вопль Петьки:
— Мишка! Свершилось! Ты взял взятку! Городничий брал борзыми, а железный опер М. Угрюмов — исключительно кофиём.
— Заткнись! — буркнул Михаил, но остановить Петра было не так-то просто.
Еще минут пять он изгалялся, определяя ставки кофейной мзды, а также жонглируя сортами и назначая цену за каждое деяние. Так, нахождение сорванной пыжиковой шапки тянуло максимум на Pele, а вот если шапка была норковой, то дело вполне тянуло на Nescafe. Вместе с красной кружкой… Ну а раскрытый угон вполне соответствовал дорогому зерновому кофе, что продается на развес в маленькие разноцветные пакетики.
Поскольку заставить Петра замолчать было невозможно, ему следовало дать выговориться, поэтому Михаил оставил трубку на столе и, слушая краем уха излияния приятеля, принялся одеваться. Неизвестно, что там раскопал частный детектив, раз не хотел говорить об этом по телефону, но в любом случае приятеля он давно не видел, и заглянуть на огонек стоило. Да и потом, кофе целее будет.
Наконец трубка замолчала, а спустя секунду-другую оттуда послышалось давно ожидаемое: «Мишка, ты где там, заснул?»
— Ты на работе? — несколько суховато спросил он.
— У тебя что, определителя нет?
— Петька, сука, у меня еще тот аппарат стоит, что ты три года назад разбил. Сказали, что новый буду до второго пришествия ждать.
— Ладно, ладно… прости дурака. Ну, подъезжай, жду.
В трубке противно запульсировали гудки отбоя. Михаил подавил желание шмякнуть ее о стену — таковое желание у него возникало всякий раз при виде перемотанного скотчем и уделанного клеем аппарата, который, наверное, помнил еще времена Железного Феликса. С одной стороны, антикварную вещь было жалко, с другой… да, все равно новый аппарат ему не поставят. В лучшем случае заменят телефон шефу, а ему отдадут шефов старый, а тот ничем не лучше.
В последний раз окинул взглядом обшарпанный кабинет. Удручающе зеленая краска на стенах, каковую, наверное, и разрабатывали специально для общественных сортиров да таких вот официальных учреждений… впрочем, в последнее время те самые сортиры сияют кафелем, приобретенным на злополучные пятирублевики, оставляемые строгой вахтерше озабоченными своими физиологическими проблемами клиентами. Так что все запасы краски отправились прямиком в РЭУ, не самые элитные школы и к ним, в ментовку. И недавно сделанный ремонт ничуть не улучшил внешнего вида, да и свеженаложенная зеленая гнусь очень скоро начала шелушиться, грозя в ближайшем будущем начать облетать хлопьями. Полуголая красотка, приклеенная скотчем к двери здоровенного сейфа, с готовностью улыбнулась Михаилу на прощание — «картину» эту начальство пыталось содрать не раз, в порывах борьбы за нравственность, и заменить какими-нибудь плакатами общеслужебного толка, но красотка каждый раз оказывалась сильнее, поскольку ее дружно поддерживало несгибаемое население кабинета. И она вновь и вновь возвращалась на железную дверцу — чтобы по вечерам провожать Мишку долгим, многообещающим взглядом. Он подмигнул ей, вырубил одиноко горящую под потолком лампочку и захлопнул дверь кабинета.
Погода была мерзкой, и Михаил уже предвкушал «приятную» дорогу пешком по раскисшему снегу, когда рядом, мигнув фарами, остановилось такси.
— Слышь, начальник, садись, подброшу!
Несколько удивленный столь неожиданной услужливостью, Михаил заглянул в салон. Лицо водилы было знакомо, но вспомнить, почему именно, он не мог. Прикинув, что остатки зарплаты в кармане тянули максимум на метро, он отрицательно помотал головой.
— Да нет, не надо, мне тут… рядом…
— Да брось, командир, садись, я с тебя ни в жисть денег не возьму! — осклабился водила. — Ты ж мою лапулечку нашел, мою кормилицу… я ж тебе по гроб жизни обязан.
Тут Михаил вспомнил. Действительно, года полтора назад довелось найти угнанную тачку, да еще причем быстро, по горячим следам. Ему даже премию выписали, триста рублей. О, точно, и фамилию вспомнил, Ушкин его фамилия. А как зовут — хоть убей. Да и не важно.
Михаил с наслаждением плюхнулся на сиденье.
— Так куда, начальник?
— Детективное агентство «Видок» знаешь?
— А то! — Движок взвыл, и потрепанная «тойота» рванула во тьму сквозь мокрый снег.
Михаил наслаждался теплом — здесь, в салоне, было, пожалуй, потеплее, чем в кабинете. И уж всяко теплее, чем дома — батареи там были никакие. Жаль только, что ехать и в самом деле было относительно недалеко — пешком, конечно, не ближний свет, да и на автобусе — в кругаля переться немало, а вот так, на легковушке, напрямую — почти что рукой подать.
Тепло попрощавшись с водилой и получив в ответ заверения, что «в любой момент, командир, я тут завсегда кручусь, только свистни», Михаил поднялся по ступенькам и вошел в подъезд, где на третьем этаже в бывшей трехкомнатной квартире, ныне переоборудованной под офис, размещалось детективное агентство «Видок», знаменитое среди людей знающих своей скандальной репутацией. Петька имел на своем счету рухнувших браков чуть ли не больше, чем местный ЗАГС. Снаружи было видно, что свет в окне горит — следовательно, Петр ждет.
— Интересная штука получается. — Петр сидел в уютном кресле, кожаном, на колесиках, давней и безнадежной Мишкиной мечте. — Ты кофе-то пей, а я пока вслух порассуждаю. Так вот, Кобра и Хряк сунулись в контору тут одну, называется «Арена». Контора поганенькая, занимается типа компьютерным железом, мой мальчик туда сунулся, так там на полках одно пыльное старье, да еще по несусветным ценам. Мальчик у меня в этом деле сечет.
— Ну и что, мало ли таких убогих фирмочек?
— Ну, во-первых, — загнул палец Петька, — в приемной там сидит совершенно обалденная цыпочка. Я сам не видел, это мне мальчик сказал. То есть настолько обалденная, что он меня уже третий день долбит, все просит за фирмой этой наблюдение установить. Очень уж ему хочется еще раз на эту киску поглазеть. Суть вот в чем, такие киски в пыльных офисах если и сидят, то только за ха-а-арошие бабки. В инвалюте. А откуда бабки? Он, паренек этот мой, зуб дает, хлам этот у них только для отвода глаз валяется, его разве что любитель антиквариата возьмет.
— А во-вторых?
— Во-вторых, Кобра вышел оттуда довольный. То есть, сам посуди, с чего бы ему быть довольному? Значит, забашлял ему хозяин. И вообще, судя по его роже, огреб он неплохо. Кобра ведь Чурикова человек?
— Его, падлы…
— Значит, они эту компашку на крышу развели. Ты мне скажи, друг, торговли ни хрена, дорогие девочки в секретаршах, и бабки за крышу отстегивают, не дрогнув. Дурно пахнет?
— Смердит, — согласно кивнул Михаил, стараясь зевнуть как можно более незаметно.
Измышления приятеля его пока интересовали постольку-поскольку. Петька всегда был перестраховщиком, в сталинские времена такие, как он, раскрывали заговоры на пустом месте, а в нынешние годы демократии он на каждом углу видел организованную преступность, причем охотящуюся лично за ним, Петром. Поэтому, может, и подался в частные сыщики, здесь вероятность получить девять граммов промеж глаз была куда как ниже. Хотя если сравнивать разъяренную бабу с уркой…
— Так о тож… короче, поговорил я с ребятами из экономического, в общем, картина становится все страньше и страньше. Хозяин фирмы некий Генрих Генрихович Штерн, типа немец, натуральный немец, по паспорту и даже по гражданству. Ничего особо интересного за фирмой не замечалось, кроме одного… налоги платит исправно.
— Еще бы, — хмыкнул Михаил, — немец же. Они ж там все… законопослушные.
Он задумчиво посмотрел на опустевшую кружку, Петька намек понял и наполнил ее снова, щедро плеснув сверху сливок — не каких-нибудь там сухих, из соевой муки сработанных, а самых что ни на есть натуральных.
Вообще Петька устроился хорошо, и Михаил в который раз это признавал. По крайней мере мысленно — проработав несколько долгих и нудных лет в МВД, он, к собственному удивлению, проникся идеей. Не то чтобы искоренение преступности стало смыслом жизни… но и бросать это дело он считал ниже своего достоинства. Даже ради кресла на колесиках и хорошего кофе. Старые приятели — вот, вроде Петра — его не понимали, считали, что опер блажит, и наперебой предлагали перспективные варианты — частное сыскное, частное охранное, служба безопасности… Пару раз Мишка чуть было не сломался, особенно после того, как познакомился с милой девчушкой, до одури любившей походы по ресторанам. После одного такого похода, когда официант не моргнув глазом получил с Михаила половину оперской зарплаты, мысли о том, что долг — долгом, а финансы — финансами, чуть было не победила. Но по зрелом размышлении Михаил пришел к выводу, что рестораны — это бесперспективно, а девушка, не желающая понимать, что ее парень после одного похода будет месяц сидеть исключительно на макаронах, либо глупа, либо эгоистична. И в том, и в другом случае на роль спутницы жизни она не подходит. Поэтому все осталось на прежних местах.
— Кроме того, — продолжал гнуть свое Петр, — ребята для меня хорошо покопались в архиве…
— Тебе это чего стоило? — зевнул Миша.
— Ерунда, так, пара флаконов «Гжелки». Так вот, в адрес этого Штерна и его «Арены» ни разу не поступали грузы. Понимаешь, ни разу!
— Ну и хрен, может, просто один из перекупщиков. На Савеловском купил, лоху какому-нибудь впарил. — Михаил не сдавался, очень уж хорошо было просто пить кофе и ни о чем не думать. Но получалось не очень, чтобы очень. Мысли, особенно с подачи Петра, прямо-таки как тараканы лезли изо всех щелей.
— И на вырученные копейки посадил в приемной фотомодель с ногами от ушей… Миша, это бред. Ты просто не врубаешься. Но самое интересное не это… я тут еще кое с кем поговорил, и… знаешь, кто у этого Штерна замом?
— Ну?
— Сашка. Трошин.
Нервы у Михаила были хорошие, поэтому кофе на брюки он пролил всего ничего, пару ложек от силы. Правда, кружка была уже наполовину пуста.
Появление на горизонте Трошина, можно сказать, радикально меняло дело.
Объявляемое Штерном «Время Ч», как правило, совершенно не соответствовало понятию «рабочий день». То есть где-то там, на Арене, может, и придерживались графика, но с московским временем он почему-то не совпадал. И Саше приходилось в очередной раз придумывать неубедительную ложь — то о субботнике, неожиданно ударившем шефу в голову (немцу!), то о срочном заказе, который совершенно необходимо делать в ночь с четверга на пятницу, то еще что-нибудь столь же оригинальное. Варианты «бани с друзьями» в этом случае отпадали напрочь, поскольку вызывали слишком много подозрений.
Вот и сейчас Саша шел домой, с тоской осознавая, что дальше оттягивать неприятный разговор нельзя. Потому что некуда — послезавтра Арена. По-прежнему гадкая погода, перемежающая мокрый снег с отвратительным подобием дождя, вызывала печаль и желание уехать в теплые страны.
— Уеду, — сам себе пообещал Саша. — Отыграем Арену, возьму Ленку и уеду. Хотя бы на пару недель.
Обещать было легко, да и в общем-то сдержать обещание тоже было несложно — как правило, Арена редко случалась чаще, чем раз в месяц. Штерн все еще не хотел рисковать. Хотя, по его же собственному признанию, он руководил лучшей Командой известного космоса — а в этом, весьма вероятно, была немалая доля преувеличения, — до сих пор Трошину и его ребятам не доводилось участвовать в больших турнирах, когда в Спор вступают десятки Команд. Поэтому он не без оснований предполагал, что и в этот раз Спор ограничится одним туром… максимум — двумя.
Но пока надо решить проблему, что врать Ленке. Саша мысленно загибал пальцы — субботник использован в прошлом месяце, день рождения шефа, каковой он непременно желал отметить в офисе… надо будет записать, чтобы не забыть. Смешно будет, если в следующем году он перепутает дату. Ленка ни хрена не забывает, с ней такой фокус не пройдет — да еще и появится лишний повод для упреков. О, стоит сказать, что…
Мимо промчался джип, с садистским удовольствием окатив Александра смесью снега, воды, грязи и массы других ингредиентов. Ему на миг даже показалось, что из наглухо закрытого тонированными стеклами салона донеслось рыготание — нынешние «хозяева жизни» радовались отмоченной шутке.
Все накопленное за последние дни плохое настроение рванулось наружу, схватило словно специально лежащий у ног камень и запустило вслед наглому «Cherokee». Спустя мгновение послышался смачный удар, а затем — пронзительный визг тормозов.
Машина стояла у тротуара, и из нее медленно выползали квадратно-гнездовые детинушки. Саша в который раз поразился, насколько точно народная молва характеризует этих «братков» — может, их на какой-нибудь ферме выращивают? Нет, скорее — в инкубаторе… или вот еще по телику все передачи гонят про клонирование. Мол, эксперименты, эксперименты… Какие, к бесу, эксперименты, у нас, в России, это все давно на поток поставлено. Штампуем пачками таких вот, поперек себя шире, бритоголовых дебилов, в голове одна извилина, и та — вмятина от шапки.
— Ты, падла, ты чё сделал?
Александр улыбнулся — как кстати. Что бы там Штерн ни говорил, а поединки с роботами не дают выхода эмоциям. Там все иначе, там холодный расчет, поскольку совершенно ясно, что этой электронной хреновине не больно. Нет, ребята молодцы, что остановились. Теперь можно будет сорвать на них злость и явиться домой умиротворенным и довольным жизнью.
— Ты, длинный, ты на бабки попал, ты понял?
— Мужики, я думаю, что мы квиты. Вы меня обрызгали, я вам стекло рассадил.
От такой наглости все четверо на какой-то момент потеряли дар речи. Саша на всякий случай обернулся — улица была пуста. Его это более чем устраивало.
— Ты, урод…
— На себя посмотри, — с усмешкой бросил Трошин.
До мальчиков наконец дошло, что их дразнят. Если поначалу в их глазах горело исключительно желание поразвлечься, то теперь там плескалась жажда крови. И не какой-нибудь абстрактной, а вполне конкретной крови, вот этого длинного хлыща, который совсем страх потерял и смеет еще рот разевать.
Саша сделал пару шагов вправо и встал спиной к стене. Не то чтобы ему стоило особо беспокоиться по поводу нападения сзади, но…
— Ну все, сука, ты добазарился… — прошипел один из них, внешне почти неотличимый от остальных, но, по-видимому, главный. — Обрызгали тебя? Щас и закопаем, прям тут…
Он с силой выбросил вперед кулак, целясь Саше в челюсть. Даже и не будь за плечами шесть лет жесткого тренинга, такой удар мог его только рассмешить. Трошин плавно утек в сторону, с наслаждением вслушиваясь в приятный звук соприкосновения костяшек с бетоном. Одновременно его нога, не особо мудрствуя, вошла в контакт с коленной чашечкой одного из битюгов, кроша кость.
— У-у… су-у-ука!!! — взвыл тот, валясь в снег. В обозримом будущем ему предстоит передвигаться исключительно на трех ногах — своей и двух деревянных, в просторечии костылями именуемых.
Еще в те годы, когда он целыми днями тренировал бойцов «Зерцала», Саша понимал, что грубая сила в таких делах значит мало. То есть если удар достигает цели, то сила значит очень даже много, но это — если достигает. А когда перед тобой эти быки, имеющие о боевых искусствах лишь слабое, основанное на фильмах с Джеки Чаном представление, то избиение принимает несколько односторонний характер.
— Ты труп…
Труп — это серьезно. И ствол, вылезающий из кармана, — это тоже серьезно. Когда от ствола до цели хотя бы метров десять. А когда цель находится рядом, то пользы от ствола может оказаться гораздо меньше. Саша ударил ногой с разворота, в лицо, ломая носовую перегородку и выбивая зубы. Здоровенная пушка, не иначе как «стечкин», улетела куда-то в сугроб, где искать ее можно будет до второго пришествия. Впрочем, владелец пистолета в настоящее время пребывал в глубоком нокауте, и в ближайшем будущем проблема ствола его вряд ли взволновала бы.
Последний из нападавших оказался умнее — видать, не совсем клон. То есть в его мозжечке зародилась здравая, не раз воспетая медиками мысль, что быстрый бег весьма способствует здоровью. При этом он даже не подумал о быстрой езде — возможно, потому, что на данный момент Саша находился как раз между ним и джипом. Оказалось, что здоровенный шкаф умеет бегать довольно неплохо.
Проводив взглядом удаляющуюся фигуру, Саша снова перенес внимание на троих оставшихся на месте встречи. Один из них пытался ползти к машине, другой лежал пластом, уткнувшись квадратной мордой в снег. Третий, тот, что был здесь за главного, явно утратил интерес ко всему окружающему, сосредоточив внимание на сломанной кисти. Спектакль закончен, занавес…
Хотя сбор был назначен на полдень, все заявились в контору с самого утра. Денек предстоял тяжелый, и необходимо было настроиться. Да и лишний раз просмотреть файлы, касающиеся условий Арены и их противников.
Дома Трошину пришлось выдержать долгий и не слишком приятный разговор с Леночкой, но под конец он, кажется, ее убедил, что фирме подвалил крупный заказ, который кровь из носу надо сделать до понедельника, но зато премия по итогам заказа позволит им на некоторое время сменить мокроснежную Москву на что-нибудь более теплое. Эта новость подействовала на Леночку успокаивающе, а пара бокалов мартини с апельсиновым соком и вовсе настроили ее на благодушный лад. По крайней мере в тот вечер не было разговоров о том, чем, мол, он, драгоценный муж, занимается на самом деле.
А на данный момент Александр мучительно решал, какую психоматрицу выбрать на сегодняшний день. Арена по группе «С» всегда была самой сложной, и не только потому, что на ней было разрешено практически все. Прежде всего выбор третьей группы сложности являлся событием крайне редким и означал, помимо прочего, что противниками людей в этом Споре будет одна из немногих Команд, принципиально не приемлющих более простые формы «общения». Таковых команд было немного — правила Арены такового не приветствовали.
С бессами, которые будут противостоять им уже через пару часов, Трошин знаком не был — только несколько записей, пара файлов с изложением основных характеристик расы, да еще случайный взгляд там, на пересадочной станции. Цивилизация бессов зародилась на газовом гиганте и представляла собой упорядоченные сгустки силовых полей, каким-то чудом наделенные разумом. В силу своей природы не будучи сколько-нибудь существенно привязанными к поверхности планеты бессы могли бы очень быстро заполнить собой всю вселенную, если бы не крайне медленный цикл размножения. Хотя и не слишком воинственные по натуре, они выработали довольно неприятную идеологию, гласящую, что истинным Существом является в этой вселенной лишь бесс, а все остальные — жалкие подобия, недостойные особого внимания. До тех пор, пока эта идеология не навязывалась окружающим, Ассамблея относилась к ней снисходительно. Но одним из следствий такого мировоззрения был тот факт, что бессы принципиально не выставляли в составе Команд представителей других рас — еще бы, разве ж можно поручить защиту своих интересов низшим существам. Как бы то ни было, бессы являлись одной из самых сильных рас Ассамблеи, поэтому для них было сделано исключение, одно из немногих — и они были допущены к участию в Арене при условии проведения ее по группе «С».
Группа «С», в отличие от остальных, не накладывала ограничений на количество конечностей, однако имелся ряд других условностей, которые давали противникам бессов некоторые шансы на победу. В частности, требовалось, чтобы психоматрицы обеих сторон имели не менее семидесяти процентов материальных компонентов, в том числе сто процентов — относящихся к жизненно важным. Переведя эти требования на понятный язык, можно было бы представить удовлетворяющую всем требованиям психоматрицу в виде увешанного любым огнестрельным, энергетическим или иным оружием танка, защищенного к тому же экранами, силовыми полями и другими подобными фантастическими штучками.
Проблема была в том, что именно люди смогут противопоставить противнику. Разумеется, переносить на Арену современную военную технику было совершенно бессмысленно — никакой российский, американский или какой-нибудь другой танк не продержался бы там и минуты. Требовалось что-то новенькое… и в то же время достаточно жизнеспособное. Конечно, у них был заранее подготовленный вариант, правда, еще ни разу не опробованный толком в реальных боевых условиях. И по всей видимости, час окончательного испытания новинки на прочность наконец настал.
Проблема эта была еще два года назад поставлена перед Ликой, в свое время умудрившейся с отличием окончить иняз, и Женьке, который жить не мог без фантастики. Вдвоем они перелопатили груду литературы на двух языках и в конечном итоге подобрали несколько образцов.
— Все это полная фигня, — возмущался Женька, отбрасывая в сторону очередной том из серии Battletech. — Совершенно нежизнеспособные конструкции. Двуногие роботы… идиотизм!
— Ты же раньше зачитывался или нет? — флегматично спрашивала Лика, листая очередной комикс.
— То раньше было, когда я эту долбаную технику на компьютере не обсчитывал. И потом, книга же про людей, а не про машины.
— Про машины, допустим, тоже.
— Ну, хорошо, пускай… Но почему автор совершенно не думает о других родах войск? Этого, — он с презрением ткнул в нарисованного на странице робота типа «Громовержец», — уродца обычный СУ-27 в пыль разнесет.
— С чего ты взял?
— С того, что эта дура, во-первых, идеальная мишень — неповоротливая тридцатиметровая махина, и, во-вторых, все его хреновы пушки и лазеры бьют максимум на километр. Где, блин, автор такие пушки видел?
— Женечка, ты, главное, не отвлекайся, — зевнула Анжелика, у которой от комиксов уже рябило в глазах. — Полигон Арены класса «С» всего два километра в диаметре. Эти твои железяки не подходят в принципе, слишком большие. Возьми за основу что-нибудь попроще и додумай недостающее. И постарайся, чтобы твои идеи не шли в разрез с физикой, а то психоматрица будет нежизнеспособной.
— Какая, на хрен, физика! — взвился Женька. — Я ее только в школе изучал!
Как бы там ни было, но постепенно работа шла. Героически пытаясь совместить образы, родившиеся в воображении современных фантастов, и технику Ассамблеи, Женьке удалось создать образ, которому, пожалуй, позавидовали бы голливудские киношники. За основу он взял персонажа из фильма «Робокоп», добавив наружное покрытие брони, действующее по принципу катафота — для защиты от лазерного удара, а также два вида активной защиты — силовую и электромагнитную. Любимый пистолет Алекса Мэрфи был заменен более мощным, боеприпасы которого имели тенденцию взрываться с силой гранаты, а на плечах бронекостюма Женька установил лазеры, наводящиеся непосредственно глазами бойца. Вся эта жуткая конструкция всего лишь на девять килограммов не дотягивала до определенного правилами арены группы «С» лимита веса одной боевой единицы.
Малой даже задал лаборатории «Арены» программу синтеза экспериментального образца. Для полномасштабного воспроизведения всех элементов конструкции у лаборатории то ли не хватило мощности, то ли сработали какие-то внутренние ограничители, но и то, что получилось, впечатляло. Ну а потом Штерн дал даже возможность один раз попрактиковаться с полноценными новыми матрицами, не вспомнив в этот раз о цене такого тренинга. Для этого Команде снова пришлось отправиться на Арену, где они провели шесть часов, обкатывая новые костюмы. Спустя две недели он вызвал Александра к себе.
— Разработанные Ждановым матрицы боевого костюма «БК Робокоп» вызвали интерес в определенных кругах, — сообщил он, крутя в руках информкристалл. С этими штучками Саша был уже знаком, такой носитель был практически неразрушим и впитывал в себя около семисот терабайт информации. Разработанные на какой-то захолустной планете, кристаллы очень быстро завоевали рынок носителей информации почти во всех, входящих в Ассамблею, мирах. — Я уполномочен сообщить вам, что ваша Команда получает в качестве платы за применение этого боевого костюма пять тысяч сед.
— Это что еще за зверь? — До сего момента Александр как-то не интересовался финансовой системой Ассамблеи. Он понял только, что речь идет о чем-то вроде денег.
— Сед — это стандартная единица, на основе которой осуществляются расчеты между членами Ассамблеи. Пятьсот сед, приходящихся на каждого из вас, это очень большая сумма. Приблизительно цена прогулочной яхты, оснащенной гиперпространственными генераторами.
— Это, конечно, здорово, — заметил Александр. — А практически как их можно использовать?
— Наш контракт, если вы помните, включает в себя десятилетний срок. По истечении этого срока вы автоматически получаете… я прошу прощения, Александр Игоревич, я постараюсь излагать в привычных для вас понятиях, но имейте в виду, они не в полной мере отражают суть вещей. Скажем, вы получаете гражданство в Ассамблее. Это означает, что вы имеете право без сопровождающих пользоваться транспортной системой Ассамблеи, а также посещать миры, входящие в Ассамблею, за исключением тех, законы которых это посещение запрещают. Вы можете приобретать э-э… недвижимость на указанных планетах, а также транспортные средства межпланетного и межзвездного класса. Вы получаете право претендовать на гражданство любого из миров, входящих в состав Ассамблеи, если… ну, вы понимаете, далеко не все расы согласны предоставить гражданство иномирянину. В общем, это высокий статус. Когда вы его достигнете, сумма, полученная вами сегодня, сможет обеспечить вас надолго. Но до тех пор указанная сумма — всего лишь э-э… счет в банке, с начислением, разумеется, процентов.
— Интересно… я как-то читал книгу, называется «Гражданин галактики». Звучит неплохо.
— Я хочу пояснить, что каждый представитель мира, входящего в Ассамблею, автоматически является гражданином Ассамблеи и пользуется всеми привилегиями, о которых я говорил. Но есть немало миров, которые в состав Ассамблеи не входят, — это прежде всего миры, которые еще не доросли до выхода в космос. Я имею в виду межзвездный уровень, а не внутрисистемные полеты. Жители этих миров могут получить статус гражданина Ассамблеи в весьма ограниченном наборе случаев, и членство в Команде — один из них.
— Кстати, раз уж зашел разговор об Ассамблее, — невинно поинтересовался Александр, — а непосредственно за Арену члены Команд получают эти… седы?
— Нет, — усмехнулся Штерн. — Обычно не получают. Расчет с ними идет в валюте того мира, из которого происходит Команда. Однако в вашем случае, то есть учитывая, что вы получите право на гражданство Ассамблеи, принято решение… мной, как вашим куратором, выплачивать каждому из вас десять сед за выход на Арену, заканчивающийся поражением Команды, и сто — в случае победы. Если Спор будет идти по очень важному поводу, эти суммы могут быть пересмотрены.
Вообще говоря, к новости Саша отнесся более чем равнодушно. Возможно, потому, что он недостаточно хорошо представлял себе суть этого обещанного в будущем гражданства. Хотя, если бы он как следует поразмыслил, перспектива бы заворожила его. Получить возможность увидеть другие миры, а то и просто путешествовать между ними… Впрочем, до момента получения гражданства оставалось еще четыре года, и думать об этом стоило поближе к самому событию.
— Ну что, мальчики и девочки, готовы?
Ответа не требовалось, все было и так ясно. Команда была готова, насколько это вообще возможно, учитывая, что тренировка с матрицами «С»-группы у них была всего лишь один раз.
Они находились в стартовом зале Арены. В этот раз Крайт вырастил в этом помещении десять конструкций, смахивающих на коконы или саркофаги, и теперь группа странных, ни на что не похожих созданий настраивала сложную аппаратуру, обеспечивающую слияние разума человека и матрицы. На вопрос, на каком принципе основано функционирование саркофага, Штерн лишь пожал плечами:
— Я администратор, а не специалист по нейротехнике. Да и будь я специалистом… лайтхаус выращивает все это на основе анализа вашей биологии, который он же и производит. А также на основании чего-то еще, в том числе и заложенного в него изначально. Я могу только сказать, что если он получит команду сформировать нейрококон, скажем, для меня, то конструкция получится совершенно другой. В том числе и внешне.
У стены высились десять совершенно одинаковых колоссов — от первоначального образца из фильма в них осталось довольно немного. Выглядели они сурово и весомо… весомо в прямом смысле, каждый боевой костюм весил без малого две тонны. После того как члены Команды займут места в сарко… нейрококонах, боевые машины оживут.
В этот раз предметом Спора стал газовый гигант, обнаруженный экспедицией иггов. Сами они на него не претендовали, однако желающие, разумеется, тут же нашлись — как только были обнародованы детальные данные о составе атмосферы и результаты сканирования ядра планеты. Планета весьма подходила бессам для организации колонии, и поначалу ожидалось, что других претендентов не будет, и вихревые создания получат для себя новый мир без боя. Хотя и редко, но такое случалось. Однако чуть ли не в самый последний момент появился еще один претендент. Сообщество Яаарт… по крайней мере так звучало их самоназвание, при попытке его воспроизведения голосовыми связками человека вступило в Спор ради состава атмосферы гиганта, намереваясь выкачать ее дочиста. Не имея своей Команды, Сообщество обратилось к системе наемников — и Штерн, кем бы он ни был, получил этот заказ. Видимо, заказ был неплох, поскольку он увеличил обычную ставку за победу вдвое. Александр подумал о том, сколько же получил с этой сделки сам Штерн, но потом решил, что размышлять о таких вещах не стоит. В конце концов, бизнес есть бизнес, даже если делается он далеко от Земли.
— Итак, ребята, имейте в виду, тактика определена и старайтесь от нее не отступать. Основные параметры боевых машин бессов нам известны, но внести изменения в последний момент — их право. Поэтому будет лучше, если вы не станете расслабляться. Технически «Робокоп» способен выстоять против бесса один на один, но это голая теория, которая нами даже не опробована. Поэтому не давайте себе увлечься боем, смотрите по сторонам и не забывайте прислушиваться к моим командам. Лика, Наташа — вы вообще не суйтесь в пекло, у вас другая задача.
Девушки согласно кивнули. Их боекостюмы были несколько иначе оснащены — в ущерб защите огневая мощь была существенно усилена. К сожалению, бесконечно наращивать и то, и другое было невозможно, вес БК существенно увеличивался, переваливая за предельную отметку. Следовательно, каждый раз обеспечивая усиление одной из функций, приходилось чем-то и жертвовать. Как и в случае битвы по группе «А», девушки выполняли роль огневого прикрытия — а следовательно, особая защита им, дай бог, не понадобится.
— Ну, тогда с богом. Поехали!
Пока ребята расползались по своим нейрококонам, Штерн подошел к Трошину.
— Боюсь, что вы слишком легко относитесь к предстоящей Арене, Александр Игоревич, — тихо сказал он. — Перед вами самые, пожалуй, серьезные противники, которые вообще могут появиться на Арене. Конечно, ваши БК хороши, спору нет, но и их техника вашей не уступит. Не забывайте также, что у них было время ознакомиться с вашим оснащением и принять меры. И еще… имейте в виду, что хотя Жюри и не допустит явного нарушения правил, в большинстве спорных случаев их симпатии будут на стороне бессов.
— Я думал, они беспристрастны, — скривился Александр.
— Беспристрастны только роботы. Бессы претендуют на колонию. С одной стороны, у них и так более чем достаточно колоний, и дальнейшее расширение их влияния не слишком нравится Совету Ассамблеи, но, с другой стороны, Яаарт ведет, как у вас говорится, хищническую эксплуатацию планет, оставляя за собой безжизненные каменные шары. Из двух зол Ассамблея склонна выбрать меньшее.
— Зачем же вы согласились участвовать в этой кампании?
— Не все так просто, Александр Игоревич. Если вы захотите, позже я попытаюсь объяснить вам и Кодекс наемников, и правила заключения договора. Пока же поверьте мне на слово, особого выбора у меня не было. В этой галактике вообще редко имеется возможность выбора из многих вариантов. Чаще ситуация оказывается черно-белой, а то и вообще одноцветной.
— И в чем может заключаться предвзятость Жюри? — Саша сделал себе мысленную заметку, разобраться с моральной правомерностью заключаемых контрактов и впредь об этом не забывать.
Штерн пожал плечами.
— Не знаю. К примеру, вы не можете поставить на ваш БК тяжелую пушку, поскольку по условиям Арены группы «С» оружие должно быть носимым. Человек, несмотря ни на какие мышцы, управляться с ней на весу не сможет. С другой стороны, бесс шутя поднимет вашего «Робокопа», а то и двоих, поэтому Жюри вполне может не накладывать на них ограничений в этом плане.
— Но тогда им придется уменьшить защиту…
— Что толку? Полевой дезинтегратор сметет всю вашу Команду за долю секунды, в этом случае они вообще могут появиться на Арене без защитных средств. Впрочем, надеюсь, что до такого произвола не дойдет, но вам все же лучше приготовиться к сюрпризам. Ладно, вам пора…
Трошин шагнул к нейрококону.
Свет… тьма… свет… белый… красный… синий… зеленый… спектр… тьма…
Александр ощутил себя в боевом костюме. Всего лишь второй раз, но чувства были уже почти привычными. Мышечные усилители делали все движения достаточно легкими, часть шлема представляла собой экран, на котором отражались сведения о функционировании членов Команды, остальная часть давала великолепный обзор. Перекрестия прицела плечевых лазерных орудий пока свободно перемещались, повинуясь движению зрачков.
Рядом стояли товарищи. Мужчины — плечом к плечу, девушки чуть позади. Даже без использования компьютерной идентификации шлема их можно было сразу узнать — более крупные фигуры, другие пропорции.
Комплектуя матрицы для этой Арены, Женя убрал с двух БК наплечные лазеры и отказался от пистолетов — хотя сам по себе пистолет был не слишком тяжел, но вот огромное количество боеприпасов, подаваемых к затвору по гибкому и тоже слегка бронированному тракту, весили немало. Вместо всего этого арсенала «Робокопы» девушек были снабжены всего одной, но очень мощной орудийной установкой, на самой грани вписывающейся в норматив «носимого» оружия. Тридцатикилограммовый излучатель сам по себе был не так уж и тяжел, однако каждый заряд к нему весил примерно столько же. Не желая существенно снижать уровень защиты БК, Женька отказался от тяжелого генератора силового поля, оставив только электромагнитный щит, позволяющий прикрыть от удара, направленного на электронику «Робокопа». Благодаря этому удалось нагрузить на каждую из девушек по семь зарядов. После седьмого выстрела обе они станут в бою совершенно бесполезны. Если, конечно, у них вообще окажется достаточно времени, чтобы расстрелять боекомплект — на перезарядку излучателя уходило немало времени.
Александр основную надежду возлагал именно на них двоих. Задачей же мужчин было не допустить противника до девушек, дать им возможность сделать свои семь залпов. Если хотя бы половина из них поразит цель, исход боя будет решен.
— Готовность пять минут, — прозвучал в шлеме голос Штерна.
Сияющий строй «Робокопов» стоял на зеленой половине Арены, у самого ее края. Таким образом, до противника было около двух километров. Сейчас поле перегораживала силовая стена, такая же, как и ограждение — гарантия, что ни одна из сторон не откроет огонь раньше времени.
— Рассредоточиться.
Фигуры, закованные в сияющий металл, четко выполнили маневр. Теперь они стояли редкой цепью, выдвинувшись метров на тридцать вперед и оставив девушек позади. Александр дал мысленную команду привести вооружение в боевую готовность. Пистолет… вернее, то, что с некоторой натяжкой можно было назвать пистолетом, направляемый гибким трактом, прыгнул в бронированную ладонь. Загорелся датчик расхода боеприпасов — полный комплект, три тысячи выстрелов. Одновременно позеленели прицелы лазеров, готовые принять цель.
— Готовность минута.
— Лонг, сместись правее, перекрываешь девочкам сектор обстрела.
— Уже, кэп.
— Все готовы? Ну, держитесь!
И в этот момент силовой щит в километре от них исчез. Арена началась.
Первоначально Александр считал, что Арена группы «С» ровная, как стол. Однако знакомство с видеоматериалами это заблуждение рассеяло. Площадки, рассчитанные прежде всего на дальнобойное оружие, представляли собой порядком пересеченную местность. Холмы, ямы, даже что-то напоминающее окопы. Зачем это все было сделано, Саша не знал. Или просто был огражден экраном кусок реальной местности, или, что более вероятно, все делалось ради все того же пресловутого равенства шансов. Хорошее укрытие способно существенно снизить поражающий фактор оружия противника, и в то же время грамотное использование местности могло стать дополнительным шансом на успех.
Но «Робокопы» были не слишком приспособлены к ползанию. Наилучшим образом их боевые качества проявлялись при полной свободе маневра. И сейчас восемь закованных в броню фигур готовились встретить врага.
Бессы не заставили себя долго ждать. Хотя из предварительного обзора Трошин знал, как выглядят их психоматрицы, все же появление паукообразных, абсолютно черного цвета страшилищ было неожиданным. Дальномер показал расстояние в четыреста метров — достаточно для ведения лазерного огня, но недостаточно — для артиллерии. К тому же боеприпасы следовало поберечь для ближнего боя.
— Огонь!
Глаза Александра на мгновение замерли на крайней в ряду фигуре. Бессы также надвигались цепью, и здесь они были все, десятеро. Силы были примерно равны, остальное покажет бой. Перекрестие прицела зафиксировалось на черном пауке и сменило цвет на красный — цель захвачена. В тот же момент лазерная установка на правом плече, повинуясь мысленной команде, выплюнула сноп огня. Теперь лазер будет бить по мишени, пока не иссякнет энергоресурс или пока не поступит команда переключиться на новую цель. Буквально секундой позже заговорил второй лазер, слева, — теперь Александр мог сосредоточиться на поиске мишени для взрывчатых пуль, лазеры будут делать свое дело сами.
Крабы также ответили ливнем голубых разрядов. Один луч мазнул Трошина по плечу и рассыпался бессильными брызгами, второй ударил прямо в грудь, противолазерное покрытие вскипело, теряя зеркальные свойства, но удар все же отразило. Бортсистема повреждений не зафиксировала.
Пока особого эффекта от применения энергетического оружия не было. Если сияющие «Робокопы» большую часть импульсов отражали, то черные панцири бессов просто поглощали энергию лазеров, на вид — безо всякого эффекта.
Триста метров. Еще немного, и заговорит оружие ближнего боя.
— Огонь всех лазеров сосредоточить на крайнем левом пауке.
Трошин справедливо рассудил, что раз уж поглощение испепеляющих лучей происходит столь эффективно и не имеет внешних проявлений, то скорее всего энергия импульсов просто перехватывается и уходит внутрь боевой машины, то ли накапливаясь в аккумуляторах, то ли просто рассеиваясь. Возможно, им удастся превысить запас прочности черного покрытия.
Крайний паук, получив сразу шестнадцать импульсов, дернулся и замер. Затем вильнул в сторону в поисках укрытия. Но соревноваться в скорости с компьютерной системой наведения было бессмысленно, его тут же накрыла вторая серия разрядов, а затем еще одна, и еще… На левом фланге внезапно расцвел ослепительно яркий цветок взрыва.
— Огонь по соседнему.
Видя, что люди нащупали уязвимое место боевых машин, бессы резко сменили тактику. Сразу четверо пауков взлетели и, не прекращая поливать «Робокопов» лазерами, устремились в атаку.
Где-то из-за спины Александра ударил яркий зеленый луч. Если бы не компьютерная начинка шлема, мгновенно затемнившая экран, капитан бы на несколько минут ослеп. Но и того, что попало на сетчатку, хватило, перед глазами побежали огненные круги. Зрение восстанавливалось медленно, и он лишь старался не стоять на месте, чтобы не превращаться в неподвижную мишень.
— Лика, промах.
— Ната, попадание. Готов.
Краткие фразы свидетельствовали о том, что еще одним бессом стало меньше. Теперь десять секунд на перезарядку излучателей. Зрение вернулось почти полностью, и Трошин бросил взгляд на поле боя.
Дела обстояли не так хорошо, как хотелось бы. Линия обороны «Робокопов» была смята. Одна сверкающая фигура неподвижно лежала на земле, судя по данным телеметрии, это был Лонг. Еще одна, тоже находясь в положении «лежа», в упор садила разрывные снаряды в брюхо нависшему над ней пауку. А тот, в свою очередь, в упор резал опрокинутого на спину «Робокопа» лазером. Отражающая система приказала долго жить, но броня еще держалась.
— Стас, силовое поле!
Ударом невидимого кулака включившегося на долю секунды силового щита паука отбросило метров на пять, но приземлился он, как кошка, на все шесть лап. Это ему, впрочем, не помогло. На черной туше тут же скрестились лазерные лучи… Взрыв опрокинул одного из пауков и, видимо, оглушил оказавшегося слишком близко Бориса. Тот замер, пошатываясь, и парой секунд позже был буквально разорван пополам ударом длинной лапы.
— Кэп, у них на передней лапе что-то вроде резака. Броню кромсает, как бумагу, — крикнул Женька.
— Не подпускайте их вплотную. И не забывайте про щиты…
Силовой щит — штука полезная, но чудовищно энергоемкая. Обычно их ставят на летательные аппараты и более или менее крупные боевые машины. Тот вариант, единственный, который оказался пригодным для монтажа на корпусе «Робокопа», позволял использовать щит не более трех секунд подряд или, по команде бойца, включить его на мгновение примерно десять раз.
Пистолет в руке Александра дал длинную очередь, ударившую в нагрудный панцирь ближайшего паука. Черную броню заволокло вспышками разрывов, Саше даже показалось, что он видит, как отлетают в стороны куски почти несокрушимого покрытия. Вновь и вновь он давил на курок — под градом ударов паук сделал шаг назад, другой, третий…
— Внимание, берегите глаза. Лика… промах.
— Ната… промах.
Еще два заряда истрачены, на этот раз впустую. Трошин не снимал пальца с курка, боеприпасы стремительно таяли — их осталось едва ли половина. Внезапно у него возникла идея. Отключив один из лазеров, он зафиксировал прицел на той точке впавшего в ступор паука, куда бил непрерывный поток пуль. Полыхнул разряд, а в следующее мгновение он осознал, что куда-то летит.
Удар о землю был страшным. Монитор бортсистемы взорвался сообщениями о сбоях в оборудовании. Левый плечевой лазер был полностью выведен из строя, сервопривод левой ноги полетел, а левая рука…
Саша, насколько позволял обзор шлема, бросил взгляд на руку… ее не было вообще. Если бы Женька при конструировании БК не предусмотрел подобную ситуацию, в настоящий момент Александр был бы уже «убит». Но умный скафандр отсек поврежденную конечность, «ввел» носителю лошадиную дозу обезболивающего и тем самым, с точки зрения систем наблюдения Арены, сохранил хозяина в относительно боеспособном состоянии.
Боль все же была — не столь сильная, как того можно было бы ожидать, но не мешающая драться. Мешало другое — Александр был практически неподвижен. Система мышечных усилителей левой ноги была не просто разбита, она была заклинена, и теперь нога здорово смахивала на бревно. Впрочем, ему удалось встать, превратившись в какой-то мере в неподвижную огневую точку. Конечно, лишение маневренности означало, что «жить» ему осталось недолго, но зато один из лазеров уцелел, да и пистолет с примерно третью боекомплекта все еще мог стрелять.
Видимо, бессы тоже поняли это — и решили добить раненого. Сразу два паука бросились к шатающемуся «Робокопу» капитана, на ходу поливая его лазерами. Длинная очередь отбросила одного из них, но тут очередной импульс голубого света прошил пистолет, и стрельба прекратилась. Саша дал команду включить силовой щит, в надежде отшвырнуть бесса, но щит не сработал. А в следующее мгновение наступила темнота.
Время от времени хотелось размять левое плечо. Хотя все части тела теперь находились на своих местах, боль временами возвращалась. Саша знал, что дня через два все успокоится, но пока приходилось терпеть и сдерживаться, чтобы вновь и вновь не тереть кожу, тем более что фантомная боль от этого никуда не исчезала и не ослабевала.
— Ну а потом?
— Потом ты бахнул его лазером, и он рванул. Рванул сильно, Штерн сказал, что это был их капитан, и в его матрице был самый большой энергозапас. Кроме того, его здорово посекли лазерами… знаешь, остроумная в общем-то система, в реальном бою полезная до жути. Прикинь, в тебя палят, энергия поглощается и стекается в аккумуляторы, а потом из того же аккумулятора подпитываются твои лазеры.
— То есть чем больше мы в них палили, тем больше становился их энергозапас?
— Точно! Но они немного не рассчитали. Я смотрел конструкцию, там особой тайны нет, хотя и разобраться сложно, тем более я и нашу-то физику знаю не то чтобы очень. Понял только, что слишком интенсивное поглощение энергии что-то там перемыкает, и происходит почти мгновенный разряд аккумулятора, в общем, взрыв. Теперь-то они это исправят, второй раз на одни грабли только бледнолицый брат наступает. Женька, кстати, тоже что-то там мудрит, пытается приспособить эту систему для «Робокопа». Говорит, это лучше, чем отражающая система.
— Ладно, Стас, рассказывай дальше.
— Ну а дальше что… взрывом тебя отбросило знатно, летел ты метров десять и грохнулся так, что, поверишь ли, земля задрожала. Потом смотрю, поднимаешься. До тебя было далеко, но бортсистема сообщила, что ты уже не жилец. То есть это у тебя полный командный шлем, а у меня только уровень твоего «здоровья» виден… ну, он стоял на отметке в десять процентов. И тут на тебя лезут сразу трое…
— Двое.
— Трое. Третий был сзади. Да, к тому времени еще одного завалили, но потеряли Олега и Игоря-большого. Их, стало быть, оставалось всего пять, а нас шестеро, если тебя считать. Ну, я вижу, что у тебя пистолет накрылся, ну, думаю, конец командиру. И тут, прикинь, Лика подскакивает и бьет того, что со спины у тебя был, в упор. Ну, ему, конечно, хана… и ей в общем-то тоже. Боеприпасы ее рванули… в общем, Сашка, там было нечто почище Хиросимы. Даже стрельба остановилась. Короче, Лика, ты и три бесса — в клочья. На молекулы.
— А дальше?
Дальше все просто. Их осталось двое, нас — четверо. Одного тут же положила Наташа, но, знаешь, все же впредь эти излучатели на бессах лучше не испытывать. По сути, Ташка ухайкала паука и заодно Женьку. Его контузило взрывом… ну и сам понимаешь. Последний бесс его добил. Ну а пока он Женьку кромсал, мы его… того…
Штерн выглядел счастливым. Это проявлялось прежде всего в четырех пустых бутылках из-под коньяка и в пятой, постепенно перекочевывающей в его излюбленную кружку.
— Блестяще, Александр Игоревич, просто блестяще. Откровенно признаться, я не особо рассчитывал на победу, бессов почти никогда не бьют, одна радость, они вступают в Спор редко. Иначе просто все Споры разрешались бы в их пользу.
Он шумно отхлебнул из кружки, и Сашу в который уже раз передернуло — разве ж можно хлестать драгоценный напиток… как пепси. Затем шумно чихнул, высморкался в бумажную салфетку и небрежным жестом бросил ее через всю комнату в корзину. Попал.
— Простите, Генрих Генрихович, все хочу вас спросить, к чему все эти эффекты — чихи, кашель, насморк. Вы ведь, извиняюсь, не человек, и наш земной грипп вам не страшен.
Штерн улыбнулся.
— Конечно, не страшен. Так же, как мне не нужно улыбаться, есть, пить и, кстати, дышать тоже. Но все это элементы маскировки, и если я не хочу вызвать у кого-либо подозрений, я должен вести себя естественно — а для этого никогда не расслабляться, в том числе и наедине с вами. И наедине с самим собой тоже. Тогда я наверняка не допущу оплошности при посторонних.
— А коньяк из полулитровой кружки и скомканная салфетка с пяти метров в корзину — это не оплошности? — с усмешкой спросил Саша.
— Коньяк я пью только здесь и могу при необходимости весьма достоверно имитировать опьянение. А салфетка… приятно увидеть удивление в ваших глазах. Хоть я и не человек, но… кое-что человеческое мне не чуждо.
— А как вы выглядите на самом деле?
Трошин и не рассчитывал, что Штерн ответит. Но тот вдруг снизошел до разъяснения, хотя и скорчил при этом недовольную мину. И голос его звучал чуть зло, тон постепенно повышался, пока не дошел чуть ли не до крика.
— Майн готт, ну зачем оно вам всем надо? Да так я и выгляжу, почти… такой же толстенький, такой же лысый. И у нас это так же непопулярно, как и у вас. И так же, как и у вас, с такой внешностью женщины одаривают благосклонностью, только если им платишь. Думаете, вы уникальные создания? Да четверть представителей Ассамблеи более или менее похожи на человека. Весьма распространенная, в силу своей функциональности, форма. Вы не допускаете, что я могу просто не любить разговоров о своей внешности? Моя раса не приемлет пластических операций по… в общем, по ряду соображений. Даже для того, чтобы работать на Земле, мне пришлось пойти на нарушение традиций!
Шеф шумно выдохнул, влил в себя остатки коньяка, грохнул пустую кружку о стол так, что она, казалось, должна была брызнуть в стороны мелкими осколками хрусталя, и затем продолжил уже нормальным тоном:
— И вообще, у меня сегодня праздник, и не портите мне его. На сегодня все свободны.
Александр пробормотал слова извинения и вышел из кабинета. И направляясь домой, сквозь по-прежнему сырую и гадкую московскую ночь, он ощущал неловкость от того, что зацепил больное место шефа, обидел его в праздничный день. Штерн на поверку оказался совсем не таким холодным и равнодушным, каким обычно старался выглядеть, ему и в самом деле не было чуждо кое-что человеческое, и ему можно было посочувствовать. И уже подходя к дому, он решил в разговоре с шефом больше эту тему не поднимать, и ребятам заказать.
Только почему-то у Саши осталось странное ощущение, что Штерн солгал…
Глава 3
Телефонный звонок прозвучал, как всегда, не вовремя. Саша совершенно не собирался просыпаться в восемь утра, поскольку после успешной Арены Штерн дал всем возможность денек отдохнуть, и этот день, вернее, его первую половину, Александр собирался использовать с толком. В смысле — полноценно выспаться. Леночка пробормотала что-то донельзя грубое и натянула одеяло на голову, из чего ее муж сделал совершенно правильный вывод — вставать все же ему.
Читать бесплатно другие книги:
