Английские привидения Акройд Питер

Отлученный от церкви

Существует прелестная история об одном из первых призраков в английской литературе. Она относится к концу VI века.

Когда Святой Августин проповедовал христианство среди англосаксов, он посетил приход в Лонг-Комптоне в графстве Уорикшир. Настоятель прихода пожаловался святому на местного феодала, не желавшего платить церковную десятину. Священник грозил отлучить последнего от церкви, но угроза не возымела желаемого действия.

Августин велел нечестивцу явиться в церковь и отошел с ним в сторону, чтобы его вразумить. Лорд не уступал. Тогда Святой Августин оставил его и пошел служить мессу. Но прежде он громко возгласил: «Отлученные, изыдите из церкви!» Лорд вышел прочь.

Шагая по погосту, он заметил, что рядом с ним зашевелилась земля, а из разверзшейся могилы поднялся призрак и поспешил прочь.

Позвали Святого Августина. Тот приказал призраку остановиться и объяснить, в чем дело. «Я был бриттом, – ответил призрак. – Пришли саксы и поселились в нашей округе. Они поставили над нами саксонского священника. Я не платил десятины захватчикам, поэтому чужой священник отлучил меня от церкви. Вскоре я умер. Однако, услышав твое повеление, я встал из могилы и поспешил прочь». «А где могила саксонского священника?» – спросил Августин. «Вон там. Она больше моей», – ответил бритт.

Августин подошел к саксонской могиле и на языке святых поднял из могилы призрак умершего священника. «Отпусти грех этому человеку, – потребовал он. – Сотри пятно отлучения от церкви».

Священник совершил простой обряд. Призрак отпустил грех призраку. Затем и тот и другой вернулись в свои могилы.

Лорд был так поражен и напуган этой сценой, что примирился с церковью и впредь платил десятину в должный срок.

Детоубийца

Существует множество средневековых рассказов об английских духах и привидениях, самые интересные из них можно найти в антологии Уолтера Мэпа «О забавных разговорах придворных».

К примеру, он рассказывает историю о рыцаре, чья добрая и благородная жена только что произвела на свет первенца.

Наутро счастливый отец подошел к колыбели ребенка. Тот лежал в луже собственной крови со зверски перерезанным от уха до уха горлом.

На следующий год у них родился другой ребенок. К их неописуемому ужасу и отчаянию, наутро и этот ребенок лежал в крови с зияющей раной на шее.

На третий год еще один новорожденный был найден в том же положении. Дом наполнился кровью.

Поэтому на четвертый год четвертая беременность жены сопровождалась заклинаниями, молитвами и торжественными песнопениями. Во время родов соседи рыцаря расставили вокруг кровати светильники и факелы, ибо все понимали, что злые духи бегут огня и света.

В это самое время к ним явился пилигрим, возвращавшийся из Святой Земли. Он попросил предоставить ему кров во имя Господа и получил его в соответствии с обычаем. Затем он присоединился к бдению у колыбели новорожденного.

Сразу же после полуночи, когда других сморил сон, он оставался бодрым и бдительным. Вдруг он увидел фигуру высокой женщины, склонившейся над колыбелью. Она простирала руки к спящему ребенку. Пилигрим вскочил, схватил женщину и крепко держал до тех пор, пока не поднялись остальные.

Ее обступили с бранью и проклятиями. Многие признали в ней одну из самых богатых и благородных женщин города. Ей выкрикивали вопросы. Но она отказывалась отвечать. Не называла своего имени. Не говорила, где живет. Молча стояла перед обвинителями.

Пилигрим сказал, что это злой дух, и поставил на лицо этого духа клеймо. Потом попросил двух соседей привести ту леди, о которой шла речь.

Вскоре леди предстала перед ними. К изумлению присутствовавших, она была как две капли воды похожа на дух, даже на лице у нее было такое же клеймо.

Затем заговорил пилигрим. «Эта леди, которая только что пришла, – сказал он, – несомненно, прекрасная женщина, угодная Богу. Своими добрыми делами она навлекла на себя гнев дьяволов, и эта полная вражды лазутчица греха и посланница ярости уподобилась доброй женщине, дабы обрушить на нее бесчестье своего преступления. Чтобы убедиться в истине моих слов, смотрите, что будет, когда я ее отпущу».

Он отпустил руку духа, и она, приняв облик крылатой твари, вылетела в окно с пронзительным визгом и отвратительными криками, похожими на крики диких лесных зверей.

Молодой человек

В 1967 году миссис Д. поселилась в деревне недалеко от Хенли, в одном из небольших домов, построенных на месте плодового сада, прежде примыкавшего к большому викторианскому особняку. Вот ее рассказ, напечатанный в книге Энн Митчел «Привидения на берегах Темзы»(1972).

«Впервые он появился в саду среди бела дня.

Я увидела его, выглянув из окна гостиной: ничем не примечательный молодой человек в твидовом пиджаке и фланелевых брюках. Я видела его так ясно, как сейчас вижу вас… и все же я мгновенно поняла, что это привидение. Не знаю как. Мне никогда не доводилось видеть привидения, но все равно я поняла, что он неживой – в том смысле, в котором живы вы и я.

Нет, я не испытала страха. В его облике не было ничего зловещего или пугающего. Я видела его несколько раз в саду, а потом как-то раз вошла в свою спальню, и он лежал там, у меня на диване под окном. Тогда мне показалось, что он страдает, возможно, болен. Мне стало не по себе. Я собиралась с ним заговорить, но он внезапно исчез.

А через несколько дней начался этот стук.

Тогда со мной жила моя десятилетняя внучка, пока ее родители были за границей. У нее слабые нервы, и стук беспокоил ее. Поначалу это было тихое ритмичное постукивание, но постепенно оно становилось все громче и настойчивее, и было трудно делать вид, что ничего не происходит. Однажды она пожаловалась мне, что кто-то лежал на ее кровати. Я не хотела пугать ее вопросами и не знаю, видела ли она кого-нибудь или просто ее постель была смята. Я успокоила ее, как могла, но решила, что надо что-то делать».

Миссис Д. обратилась за помощью к священнику-унитарианцу.

Войдя в дом, он сказал: «О да, здесь кто-то есть. Но вам нечего бояться. Он не причинит вам зла». Священник тихо, но твердо сказал молодому человеку, что тот пугает маленькую девочку, и приказал ему уйти.

Привидение больше никогда не возвращалось.

Брат

Этот рассказ был записан в конце XIX века А. Патчеттом Мартином, автором биографии сэра Джона Шербрука[14].

«Сэр Джон Шербрук и генерал Уиньярд в юности служили в одном полку, который был тогда расквартирован в Новой Шотландии[15]. Их объединяло сходство вкусов и научных интересов. Значительную часть свободного времени они посвящали литературным занятиям, в то время как их собратья-офицеры неумеренно предавались карточной игре, что почиталось сто лет назад одним из обязательных достоинств офицера.

Однажды часа в четыре они сидели в комнате Уиньярда. Было совершенно светло, за обедом никто из них не пил вина и не задерживался за общим столом, торопясь продолжить утренние занятия.

Должен сказать, что в комнате, где они сидели, имелось две двери, одна вела в коридор, другая в спальню Уиньярда. Войти в гостиную можно было только из коридора, а выйти из спальни только через гостиную. Любой вошедший в спальню мог выйти оттуда только тем же путем, что пришел. Это обстоятельство играет важную роль.

Пока два молодых офицера предавались своим занятиям, Шербрук, подняв глаза от книги, заметил в дверях, выходивших в коридор, высокого, крайне изнуренного юношу лет двадцати. Пораженный появлением незнакомца, он повернулся к сидевшему рядом другу, чтобы привлечь его внимание к странному гостю, нарушившему их уединение.

Едва завидев таинственного посетителя, Уиньярд пришел в необычайное волнение. „Мне приходилось слышать, – говорит сэр Джон Шербрук, – о людях, бледных как смерть, но я никогда не видел, как лицо живого человека уподобляется лицу мертвеца – именно это произошло в тот момент с Уиньярдом“.

Пока они молча глядели на молодого человека – Уиньярд, казалось, пытался осознать смысл увиденного, а Шербрук, заметив крайнее смятение друга, не спешил начинать разговор, – пока они молча глядели на него, тот медленно проследовал в смежную комнату и, поравнявшись с ними, остановил печальный взгляд на Уиньярде. Схватив друга за руку и задыхаясь от волнения, последний еле слышно прошептал: „О Боже! Это мой брат!“ „Твой брат? – повторил Шербрук. – Что ты хочешь сказать, Уиньярд? Должно быть, здесь какой-то обман. Следуй за мной“.

Взяв друга за руку, он проследовал в спальню. Представьте себе изумление молодых офицеров, когда они увидели, что комната пуста. Уиньярд тотчас решил, что им явился дух его брата. Шербрук настаивал на том, что кто-то их разыграл. Они записали день и час случившегося, однако решили не упоминать об этом в полку и постепенно убедили друг друга, что над ними кто-то подшутил, хотя и не могли объяснить, кто именно, зачем и каким образом. Им было легче допустить возможность чего-то реального, чем сверхъестественного.

Однако, несмотря на попытку самообмана, Уиньярд не мог скрыть озабоченности судьбой брата, призрак которого он видел или вообразил, что видел. Его постоянное беспокойство о здоровье брата со временем пробудило любопытство однополчан, и в конце концов ему пришлось открыть обстоятельства, которые он поначалу вознамерился утаить. Таким образом, судьба брата Уиньярда сделалась предметом нездорового интереса окружающих.

Первые корабли не принесли ответа, так как покинули Англию еще до появления призрака. Наконец долгожданное судно прибыло в Канаду. Письма пришли всем офицерам, кроме Уиньярда. Одно запечатанное письмо предназначалось Шербруку. Офицеры получили письма в столовой, в час ужина. Вскрыв последний пакет и бросив взгляд на то, что было там написано, Шербрук кивком головы подозвал друга, и они вышли.

Когда он вернулся, стало ясно, что голова его полна мыслей, которые смущают и угнетают его. Он подошел к огню, прислонился головой к каминной полке и тихо сказал стоявшему рядом офицеру: „Брат Уиньярда умер“. Полученное им письмо начиналось словами: „Дорогой Джон, сообщи твоему другу Уиньярду о смерти его любимого брата“.

Он умер в тот день и час, когда друзья стали свидетелями таинственного появления призрака.

Мы оставляем читателя перед сложным выбором: признать изложенные выше факты достоверными или усомниться в правдивости людей, которых трудно заподозрить во лжи. В 1811 году сэр Джон Шербрук был назначен лейтенант-губернатором Новой Шотландии, а в 1816-м генерал-губернатором Британской Северной Америки. Генерал Уиньярд командовал вооруженными силами Новой Зеландии, а позже стал генерал-губернатором Нового Ольстера. Либо эти два джентльмена безукоризненной честности и безупречной репутации распространили, сговорившись, низкую клевету, либо им явился дух брата генерала Уиньярда. Известно, что „сэр Джон Шербрук не выносил, когда при нем вспоминали об этом случае“».

Эта история противоречит всеобщему убеждению, согласно которому привидения всегда являются ночью и никогда двум людям одновременно.

Летний гость

В письме, отправленном из Хайгейта и датированном 28 марта 1859 года, мистер Уильям Хауитт рассказывает Роберту Дейлу Оуэну, автору книги «Шаги на границе другого мира», следующее.

«Историю, которую вы хотите от меня узнать, я много раз слышал от матери.

Это событие, известное нашей семье и соседям, связано с моими первыми воспоминаниями; оно произошло сразу после моего рождения в доме моего отца в Хиноре, графство Дерби, где я родился.

Девичья фамилия моей матери, Тантум, встречается нечасто. У нее было два брата – Фрэнсис и Ричард. Младшего, Ричарда, я хорошо знал, так как он дожил до преклонного возраста. Старший, Фрэнсис, в ту пору, о которой я собираюсь рассказать, был веселым молодым человеком лет двадцати, холостым, красивым, искренним, приветливым и пользовавшимся любовью всех слоев населения в этой части страны.

Одним погожим тихим днем моя мать, здоровье которой полностью восстановилось после недавних родов, лежала в постели и смотрела в окно, наслаждаясь летней красотой и покоем: ярко-голубым небом и мирным деревенским пейзажем. Пребывая в этом состоянии, она с радостью услышала приближавшиеся к ее двери шаги; ей показалось, что они принадлежат ее брату Фрэнку, как его называли в семье.

В дверь постучали и вошли. Кровать стояла изножьем к двери, и, несмотря на теплую погоду, полог во избежание сквозняка был задернут. Отдернув его, брат заглянул внутрь. Он не сказал ни слова, его взгляд был серьезным и лишенным обычной веселости.

„Дорогой Фрэнк, – сказала моя мать, – как я рада тебя видеть! Иди сюда. Я хочу с тобой поговорить“. Он задернул полог, как будто соглашаясь. Однако моя мать с изумлением услышала, как он вышел из комнаты, прикрыл за собой дверь и стал спускаться по лестнице.

Сильно удивившись, она немедленно позвонила в колокольчик и попросила появившуюся служанку привести брата назад. Девушка ответила, что не видела, как он входил. Мать настаивала, повторяя: „Он только что был здесь. Беги! Быстрее! Позови его сюда!“

Девушка убежала, но вскоре вернулась, говоря, что не может его найти. Никто не видел, как он входил или выходил из дома.

Хотя моя мать была очень набожной, далекой от предрассудков женщиной, необычность ситуации глубоко ее поразила. Пока она размышляла, с деревенской улицы донеслись возбужденные голоса и топот бегущих ног. Мать прислушалась. Шум нарастал, хотя еще совсем недавно за окном стояла полная тишина. Она поняла, что что-то случилось, и снова позвонила в колокольчик, чтобы узнать причину поднявшейся суматохи.

На этот раз вошла няня и сказала: „Пустяки, мэм, ничего особенного“. В конце концов тревога моей матери и ее неотступные мольбы вынудили домашних сообщить ей страшную правду о том, что ее брат получил в деревне удар ножом и умер на месте…

При сопоставлении обстоятельств и точного времени событий было установлено, что призрак явился моей матери почти сразу же после смерти ее брата, получившего смертельный удар».

Сон о смерти

Это рассказ преподобного Уилкинса, во время описываемых событий (1754) он был школьным учителем в Оттери-Сент-Мэри, графство Девон. Рассказ был напечатан в книге Джона Аберкромби «Исследование умственных способностей» (1830).

«Однажды ночью, отправившись спать, я быстро погрузился в сон, и мне приснилось, что я направляюсь в Лондон.

Во сне же я подумал, что, сделав небольшой крюк, смогу заехать в Глостер и навестить свою семью. Итак, я пустился в путь; не помню, что происходило по дороге, пока я не подъехал к дому отца. Я подошел к парадной двери и хотел ее открыть, но она была заперта. Тогда я подошел к задней двери, открыл ее и вошел.

Обнаружив, что все домашние уже улеглись, я быстро миновал комнаты, поднялся по лестнице и вошел в спальню родителей. Приблизившись к кровати с той стороны, где лежал отец, я увидел, что он спит, или мне так показалось. Затем я направился к другой стороне кровати и, едва завернув за изножье, увидел, что мать не спит, и сказал: „Матушка, я отправляюсь в дальний путь и пришел проститься с вами“, на что она испуганно ответила: „Ах, дорогой сынок, ты умер!“

В эту минуту я проснулся и обратил внимание на сон не больше, чем обычно, если не считать того, что он показался весьма реальным.

Через несколько дней, необходимых для пересылки почты, я получил письмо от отца. Немного удивившись, я подумал, что, вероятно, случилось что-то важное, так как совсем недавно получил письмо из дома, и там все было благополучно. Распечатав письмо, я удивился еще больше. Отец обращался ко мне так, словно меня не было в живых, и просил меня, если я жив, или того, в чьи руки попадет письмо, незамедлительно ответить; там же говорилось, что если письмо застанет меня в живых, то мне, вероятно, осталось жить недолго. Далее он изложил причину своих страхов.

В упомянутую ночь, после того как они улеглись в постель и отец уснул, мать, которая не сомкнула глаз, услышала, что кто-то пытается открыть парадную дверь, но, обнаружив, что она заперта, идет к задней двери, открывает ее, входит и направляется прямо к комнатам на верхнем этаже, и она сразу же узнает мои шаги. Я подхожу к кровати и говорю ей: „Матушка, я отправляюсь в дальний путь и пришел проститься с вами“, на что она испуганно ответила: „Ах, дорогой сынок, ты умер!“ – именно так, как было в моем сне. Больше она ничего не слышала, как и я в моем сне.

Весьма встревожившись, она разбудила моего отца и рассказала ему обо всем. Он постарался успокоить ее, говоря, что это всего лишь сон. Однако она повторяла, что это не сон, что она ни секунды не спала и не имела ни малейшего желания спать с тех пор, как оказалась в постели.

На этом основании я склонен предполагать, что это случилось в то самое время, когда я видел сон, хотя расстояние между нами составляло около сотни миль. Но я не могу утверждать это с полной уверенностью.

Это произошло, когда я находился в школе в Оттери, графство Девон, в 1754 году, и все обстоятельства до сих пор живы в моей памяти. С тех пор я не раз беседовал об этом с моей матерью, и все случившееся так же живо в ее памяти, как и в моей. Мне часто казалось, что ее ощущения в связи с этим случаем были сильнее моих.

Это может показаться странным, но впоследствии не случилось ровно ничего примечательного. Это просто беспристрастный рассказ о том, что было».

Что с ним стряслось?

Эту историю поведал в своем письме преподобный мистер Мор, преподаватель оксфордского Куинз-колледжа, во второй половине XVIII века. В ней фигурирует мистер Джон Боннел, «выделявшийся своим видом и походкой, а по особой манере поддерживать сзади свою мантию его легко было узнать не только спереди, но и сзади». Рассказ мистера Мора опубликован Джоном X. Ингрэмом в его книге «Дома с привидениями и семейные традиции Великобритании» (1905).

«В воскресенье, 18 ноября 1750 года, я прогуливался вместе с мистером Баллардом из Модлин-колледжа. Я прислушивался, не прозвучит ли звук трубы, приглашающей к обеду, когда внезапно мистер Баллард воскликнул: „О боже, кто это выходит из вашего колледжа?!“ Я посмотрел туда и, как и предполагал, увидел мистера Боннела. „Это джентльмен из нашего общежития, – ответил я, – его зовут мистер Боннел. Он идет из Стантон-Харкорт“. – „Боже правый, – продолжал мистер Баллард, – в жизни не видел такого лица“. „Его лицо такое же, как всегда, – холодно ответил я. – Сегодня оно, пожалуй, воспалилось и распухло более обычного. Наверное, он слишком затянул воротничок. Но если бы не вы, я не обратил бы на это внимания“. „Что ж, – сказал мистер Баллард, – я не забуду его до самой смерти“. Он выглядел смущенным и испуганным.

Фигура мистера Боннела не вызвала у меня никаких эмоций или подозрений. Он пересек двор, вышел за ворота и направился вверх по Хай-стрит. Мы провожали его глазами, пока он не исчез за поворотом на Кэтрин-стрит.

Прозвучала труба, мы с мистером Баллардом расстались, я вошел в холл и больше не думал о мистере Боннеле.

На вечерней службе в часовне мы молились за тяжелобольного человека, жизнь которого была в опасности.

Выйдя из часовни, я в присутствии нескольких человек, стоявших у камина в кухне, спросил одного из студентов, Джеймса Харрисона, за кого мы только что молились. „За мистера Боннела“, – последовал ответ. „За Боннела?! – удивленно воскликнул я. – Что с ним стряслось? Сегодня он был вполне здоров, я видел, как он спешил к обеду“. „Вы ошибаетесь, – ответил Харрисон. – Он несколько дней, как не встает с постели“. Тогда я определенно заявил, что видел его, как и сопровождавший меня джентльмен.

Наш разговор дошел до ушей доктора Фотерджилла, моего наставника. После ужина он отвел меня в сторону, расспросил о случившемся и сказал, что сожалеет о моих прилюдно сказанных словах, так как мистер Боннел серьезно болен. Я ответил, что тоже сожалею, и заверил, что сказанное мной было произнесено без злого умысла. На следующий день мистер Боннел умер».

После смерти мистера Мора рассказ об этом любопытном эпизоде был опубликован в «Джентльменс мэгазин», и мистер Баллард и другие джентльмены из Оксфорда подтвердили его правдивость.

Живые

Известны случаи внезапных одиночных видений, которые кое-кто может счесть галлюцинациями.

Эндрю Ланг приводит историю опытного рассудительного дипломата, записанную с его собственных слов: «Этот джентльмен встретил во дворе одного монастыря в Кембридже старого знакомого, известного лондонского священника, и только собирался протянуть ему руку, как тот растворился в воздухе. Ни с кем из них не случилось ничего особенного, и в тот момент дипломат не думал о священнике».

Такие видения, нередкие и подтвержденные, можно назвать призраками живых людей. Существуют сообщения о мгновенно исчезающих видениях, от которых исходят враждебность и злость. Видевшие их встречают живого человека месяцы, а то и годы спустя.

Есть много сообщений о призраках, занятых теми же делами, что при жизни. Можно видеть, как старик идет по комнате и садится в любимое кресло. Ночной сторож обходит склад, его шаги отчетливо слышны. Кто-то идет по улице, которую часто посещал.

Бывают внезапные посещения, без прошлого и будущего. 15 декабря 1891 года миссис М. сообщила Эндрю Лангу: «Однажды ночью, около одиннадцати часов, когда я зашла к себе в спальню, мне показалось, что я слышу плач человека, испытывающего жестокие душевные страдания. Я очень внимательно прислушалась, кто-то безутешно рыдал. Сделав свет газового рожка в спальне ярче, я подошла к окну на лестничной площадке и, отдернув штору, увидела на траве красивую молодую девушку; она стояла на коленях перед военным в генеральской форме и всхлипывала, сложив руки на груди и умоляя о прощении. Но он лишь отмахнулся от нее.

Испытав сочувствие к девушке, я бросилась вниз по лестнице к двери, выходящей на газон, и предложила ей зайти в дом и рассказать мне о своем несчастье. И вдруг фигуры стали постепенно таять, пока не растворились в воздухе. Нисколько не испугавшись, я вернулась к себе в спальню, взяла лист бумага и записала то, что видела».

Подобные сообщения часто не принимают во внимание, считая их галлюцинациями или снами, столь яркими, что их путают с реальностью. Однако случай с мисс М. можно истолковать в другом смысле. Возможно, некое событие было наполнено столь сильными переживаниями, что там, где оно произошло, его следы еще не стерлись. По меньшей мере так можно объяснить появление вездесущих призраков рядом с виселицами или деревьями, на которых они были повешены, – если только предполагаемые привидения не были помещены туда суеверными людьми.

Человек в белой шляпе

Осенью 1881 года Арманд Лесли, майор медицинской службы одного из полков Британской армии, написал следующее письмо в «Дейли телеграф». Он подписался своим именем. В XIX веке его звание и положение исключали всякую возможность розыгрыша или подлога. Он не боялся поставить себя под удар или выставить на посмешище. В противном случае он не отправил бы свою историю в «Дейли телеграф». Майор погиб в Судане в битве при Эль-Тебе в феврале 1884 года.

«Во второй половине осени 1878 года между половиной четвертого и четырьмя утра я не спеша возвращался домой от больного друга. За мной медленно шла женщина средних лет, похожая на сестру милосердия. Мы пересекли Тависток-сквер и оказались на Тависток-плейс.

Улицы и площади были пустынны, я чувствовал себя великолепно и не испытывал ни тревоги, ни усталости. Внезапно передо мной возник человек, который размашистым шагом шел мне навстречу по Тависток-плейс. Он подошел прямо к моей двери (Тависток-плейс № 5), и я хорошо разглядел его. Он был молод, смертельно бледен, в вечернем костюме явно иностранного покроя. Высокий и стройный, он бесшумно двигался вперед широким размеренным шагом. Костюм этого странного человека дополняли высокая белая шляпа с густым черным крепом и монокль. Лунный свет падал на мертвенно-бледное лицо, которое показалось мне знакомым, принадлежавшим то ли другу, то ли родственнику. Кроме меня и этого человека на улице была только сестра милосердия, о которой я говорил.

Внезапно она застыла на месте, словно ее околдовали, потом, кинувшись к мужчине, пристально и с неприкрытым ужасом заглянула ему в лицо, теперь обращенное к небесам. В течение нескольких секунд она всматривалась в него, а затем с неожиданной для ее комплекции и возраста скоростью бросилась прочь с пронзительными криками. Я никогда не видел эту женщину ни до, ни после и ничего о ней не слышал, но только по ее реакции мне удалось объяснить этот феномен – назовем его подчинением душевных сил физическому рефлекторному действию, – иначе появление странного человека можно было бы счесть обманом зрения.

Спустя неделю я получил известие о смерти близкого друга. Он умер в то утро, о котором я рассказывал. От его семьи я узнал, что по обычаю Греческой православной церкви и своей страны он был похоронен в строгом костюме иностранного покроя… В Англии он жил на Тависток-плейс и в мое отсутствие занимал мои комнаты».

Живой призрак

Чарлз Харпер в книге «Дома с привидениями» (1910) рассказывает следующее.

В декабре 1908 года трое прихожан Западного Радхема заявили, что видели призрак своего викария, в то время находившегося в Алжире.

Призрак явился экономке, служанке и преподобному Р. Броку, временно исполнявшему обязанности викария, который и сообщил подробности необыкновенного происшествия в письме в «Таймс» от 28 декабря.

Сам викарий, преподобный Д. Астли, «живой призрак», пострадал в недавней железнодорожной катастрофе в Алжире и в то время находился в английском госпитале в городе Алжир. (Доктор Астли вместе с миссис Астли покинул Англию 10 декабря. Доктор намеревался в зимние месяцы исполнять обязанности капеллана в Бискре. Поезд, на котором он ехал 16 декабря из Алжира, столкнулся с грузовым составом, и вагон, в котором находились супруги, выбросило на насыпь. Доктор Астли получил серьезные ушибы, а миссис Астли сломала ногу и повредила лицо.)

Его экономка миссис Хартли сказала, что в субботу на исходе дня она, подойдя в кабинете к ставням, увидела викария, доктора Астли, который шел по газону к окну.

«Он был без шляпы и улыбался, – сообщила она. – В руках он держал кусок бумаги. Решив, что он неожиданно вернулся, я отворила стеклянную дверь, чтобы его впустить. Он помахал мне, а затем направился к маленькой нише за окном. Я не могла понять, почему он не входит».

Позвав служанку, она спросила, не видела ли она кого-нибудь. «Ну, конечно, – ответила та. – Я видела доктора Астли».

Затем экономка позвала мистера Брока.

Мистер Брок, исполнявший обязанности викария, пожилой человек, видевший доктора Астли всего раз в жизни, сказал: «Когда меня позвали в кабинет, я ясно видел человека, в котором узнал доктора Астли. Он сидел на стуле, а перед ним лежали книги. Я обратил внимание на его каддесдонский воротник[16] и цепочку от часов, которую он имел обыкновение носить слишком высоко на жилете. Его фигура напоминала отражение в зеркале. Было около 4.40. Хотя в комнате было темно, я видел его вполне отчетливо. Потом он постепенно начал исчезать».

Любопытно, что, если бы доктор Астли сидел в кабинете на своем обычном месте с зажженной лампой, в окне появилось бы его отражение, полностью соответствующее описанию мистера Брока.

Женщина и птица

«Сэр, – сказал Сэмюэл Джонсон, – это самая необыкновенная вещь, случившаяся в наши дни». Имелся в виду рассказ о так называемом привидении лорда Литтелтона. Впрочем, сообщения о загадочном призраке принадлежат не только ему.

Лорд Литтелтон, член Палаты общин, будучи обвиненным во взяточничестве, на некоторое время исчез из общественного поля зрения. После смерти отца он унаследовал его титул и вскоре стал заметным, хотя и не особо выдающимся членом Палаты лордов.

Он собирался произнести важную речь на заседании палаты в четверг, 25 ноября 1779 года. Накануне ночью, во сне или наяву, ему явилось привидение, сообщившее, что через три дня он умрет. В пятницу на той же неделе, то есть два дня спустя, он рассказал об этом своему другу Роуэну Гамильтону. Мистер Гамильтон упомянул этот случай в своих «Мемуарах». В тот же день лорд Литтелтон сообщил об этом еще одному другу, капитану Аскофу, а тот передал его рассказ миссис Трейл, которая тотчас записала его в дневник. Затем Литтелтон отправился с компанией знакомых в Эпсом и также рассказал о предсказании призрака.

В субботу, 27 ноября, около полуночи лорд Литтелтон скоропостижно скончался в своей постели, когда его слуга на минуту отлучился за ложкой, чтобы помешать лекарство.

Хотя все рассказы совпадают в том, что касается природы полученного послания, они слегка расходятся в описании способа доставки. Одни говорят о птице, превратившейся в женщину в белом, другие о том, что сон о птице предшествовал сну о призраке, или о «шуме птичьих крыльев, вслед за которым появилась женщина», о «молодой женщине и малиновке» (согласно Хорасу Уолполу) или просто о «духе» (согласно капитану Аскофу).

Возможно, следует отметить, что миссис Трейл сделала запись в дневнике еще до того, как до нее дошла весть о смерти Литтелтона.

И еще одна интересная подробность. Ночью 27 ноября близкий друг Литтелтона, член Палаты общин Эндруз, проснувшись, отчетливо видел Литтелтона, задергивающего полог его кровати. Он был уверен, что пэр захотел над ним подшутить, но, обыскав весь дом, никого не обнаружил.

В ванне

Лорд Брум[17], лорд-канцлер в правительстве вигов, возглавляемом лордом Греем, был известным скептиком и остроумцем. Тем не менее с ним произошел удивительный случай, о котором он пишет в своей «Автобиографии» (1862): «Этот случай так потряс меня, что у меня никогда не возникало желания о нем рассказывать». 19 декабря 1799 года он впервые описал подробности этого события в дневнике.

«В час ночи, – писал он, – мы прибыли в достойную гостиницу [он путешествовал по Швеции] и, решив остановиться там на ночь, нашли себе пару удобных комнат. Прежде чем улечься спать, я, устав от вчерашнего холода, был рад воспользоваться преимуществом горячей ванны. И здесь со мной случилась удивительная вещь, настолько удивительная, что я должен рассказать эту историю с самого начала.

По окончании средней школы я вместе с Г., моим ближайшим другом, стал посещать занятия в университете [Эдинбурга]… Мы даже совершили безрассудный поступок, составили договор, подписав его кровью, с условием, что тот из нас, кто умрет первым, явится другому, тем самым разрешив наши сомнения относительно „жизни после смерти“. Г. отправился в Индию, прошли годы, и я почти забыл о его существовании.

Как я уже сказал, я принимал горячую ванну и, наслаждаясь приятным теплом, повернул голову, чтобы взглянуть на стул со своей одеждой, так как собирался вылезать. На стуле, спокойно глядя на меня, сидел Г. Не знаю, как я выбрался из ванны. Очнувшись, я увидел, что лежу на полу. Привидение или нечто, принявшее облик Г., исчезло…

Я был настолько поражен, что записал все, что со мной произошло, поставив дату 19 декабря и изложив все подробности, которые до сих пор свежи в моей памяти. Я, несомненно, тогда уснул и ни на миг не сомневаюсь, что привидение, ясно представшее перед моими глазами, было сном».

На самом деле маловероятно, что Генри Брум уснул: он написал, что собирался вылезти из ванны. По возвращении в Эдинбург он получил письмо из Индии, в котором сообщалось, что Г. действительно умер 19 декабря. В «Автобиографии» он заметил: «Удивительное совпадение!»

Умирающая мать

6 июля 1691 года преподобный Томас Тилфорд, нонконформистский священник из Айлсфорда в Кенте, отправил преподобному Ричарду Бакстеру следующее письмо, которое тот включил в свою книгу «Несомненность существования мира духов».

«Долго болевшую Мэри, жену Джона Гоффа из Рочестера, перевезли в дом ее отца в Уэст-Маллине, в девяти милях от ее собственного дома. Там она скончалась 4 июня 1691 года.

За день до смерти ей нестерпимо захотелось увидеть двух своих детей, оставленных ею на попечение няни. Она попросила мужа „нанять лошадь, чтобы она могла вернуться домой и умереть рядом со своими детьми“. Для этого она была слишком слаба, однако живший в этом городе священник в десять вечера был вместе с ней, и в его присутствии она выразила твердую надежду на милость Божию и готовность умереть. Вместе с тем она была в отчаянии из-за того, что лишена возможности увидеться с детьми.

Между часом и двумя ночи она впала в транс. Некая вдова Тернер, сидевшая при ней той ночью, говорит, что ее остановившиеся глаза открылись и челюсть отвалилась. Миссис Тернер, поднеся руку к ее рту и ноздрям, не ощутила дыхания. Она решила, что это удар, и не знала, жива несчастная или мертва.

Наутро умирающая женщина сказала своей матери, что была дома с детьми.

Рочестерская няня, вдова Александер, утверждает, что может присягнуть в суде и поклясться в церкви в том, что незадолго до двух ночи она видела, как точное подобие вышеупомянутой Мэри Гофф вышло из соседней комнаты (где за открытой дверью спал у себя в кроватке старший ребенок) и простояло у ее постели, где она спала вместе с младшим ребенком, около четверти часа. Глаза и губы Мэри двигались, но она ничего не говорила. Более того, няня утверждает, что в тот момент она не спала и что было светло, поскольку был один из самых длинных дней в году. Усевшись на постели, она неотрывно смотрела на привидение. Услышав, как часы пробили два, она сказала: „Во имя Отца и Сына и Святого Духа, кто ты?“ После этих слов привидение покинуло комнату. Накинув одежду, она последовала за ним, но куда оно подевалось, сказать не может.

После этого миссис Александер бродила возле дома до шести утра, пока соседи не пустили ее к себе. Она рассказала им, что с ней приключилось, но не поверила, что это был сон. В тот же день жена соседа миссис Суит, отправившись в Уэст-Маллин, увиделась с миссис Гофф перед смертью и узнала от матери миссис Гофф, что ее дочери привиделись ее детишки. Из соображений деликатности миссис Суит не упомянула о рассказе няни».

Этот рассказ был подтвержден отцом миссис Гофф, сиделкой и двумя соседями.

Отец и дочь

Перед вами основная часть письма, посланного преподобным Фаулером доктору Генри Муру 11 мая 1678 года и позже напечатанного в книге Т. М. Джарвиса «Правдоподобные истории о привидениях» (1823).

«На этой неделе мистер Пирсон, почтенный священнослужитель из Лондона, рассказал мне, что дед его жены по имени Феррар, врач правящего короля, человек большой набожности и близкий родственник – я полагаю, брат – знаменитого мистера Феррара из Литтл-Гиддинга[18], так вот, этот джентльмен заключил договор со своей дочерью, согласно которому тот из них, кто умрет первым – если счастливо, – должен по возможности явиться после смерти живому. Дочь не без труда согласилась.

Через некоторое время у дочери, жившей в Джиллингем-лодж, начались роды, и вместо приготовленного для нее лекарства ей по ошибке дали выпить яд, от которого она скончалась.

Ее отец жил в Лондоне, и в ту самую ночь, когда она умерла, она отдернула полог его кровати и посмотрела на него. Он ничего не знал о ее недомогании и, увидев призрак, сказал служанке, что его дочь наверняка мертва, и через два дня получил об этом извещение. Миссис Пирсон рассказала об этом ее бабушка, а еще ее дядя и вышеупомянутая служанка. И эту миссис Пирсон я хорошо знаю, она весьма благоразумная и добропорядочная женщина».

Призрачная карета

Эту историю ее участник изложил в письме преподобному Фредерику Джорджу Ли, автору «Проблесков в сумерках» (1884).

«Я находился в Брайтоне вместе с друзьями, которые собирались поехать за границу.

Однажды вечером две дамы, мой кузен и ужинали в Кемп-тауне. Когда мы вышли, стояла чудесная лунная ночь, и я сказал своим друзьям, что предпочту пойти домой на Брансвик-сквер (на другом конце города) пешком. И отправился туда по эспланаде вдоль берега моря.

Прямо напротив гостиницы „Бедфорд“, у ограды, остановилась карета, запряженная парой лошадей, с двумя слугами на козлах и старой дамой внутри. Я сразу обратил внимание на то, что колеса экипажа не производят никакого шума, и, откровенно говоря, был крайне поражен.

Сделав несколько шагов к карете, чтобы понять причину странного явления, я явственно различил в ней свою бабку, которую несколько дней назад оставил в добром здравии в другом городе, а также ее кучера и лакея на козлах.

Я тотчас перемахнул через ограду, отделявшую меня от кареты. В тот же миг у меня промчалось в голове, что дама восьмидесяти трех лет вряд ли могла отправиться со всеми своими пожитками в Брайтон, не предупредив об этом никого из родственников.

Приземлившись, я сделал шаг вперед, чтобы с ней поздороваться, но, к моему изумлению и ужасу, карета исчезла.

Придя в себя, я отправился прямо домой и подробно рассказал о случившемся.

Разумеется, меня подняли на смех, не без сарказма заметив, что, к счастью, они могут засвидетельствовать, что я трезв.

Я был до крайности смущен и плохо спал в ту ночь. Однако рано утром мы получили телеграмму о том, что вчера в половине восьмого утра моя бабушка была найдена мертвой в своей постели».

Послание

Сэр Чарлз Ли сообщил эти сведения лорду-епископу Глостерскому вскоре после описанных ниже событий. Они опубликованы в книге Т. М. Джарвиса «Правдоподобные истории о привидениях» (1823).

«У сэра Чарлза Ли была единственная дочь от первой жены, при рождении которой она умерла; после ее смерти ее сестра, леди Эверард, захотела взять девочку на воспитание и очень хорошо воспитала ее. Когда же та достигла брачного возраста, ее просватали за сэра Уильяма Перкинса, но этот брак не состоялся в силу необычных обстоятельств.

Как-то, уже лежа в постели, девушка, полагая, что видит свет в своей спальне, позвала служанку, которая вскоре к ней явилась; она спросила, для чего та оставила горящую свечу. Служанка ответила, что она ничего не оставляла и что в комнате горит всего одна свеча, та, которую она принесла с собой. Тогда девушка предположила, что это был огонь в камине. Служанка возразила, что огонь давно погас, и все это ей, наверное, привиделось во сне; согласившись с ней, девушка успокоилась и уснула.

Около двух ночи она вновь проснулась и увидела между пологом и подушкой призрак маленькой женщины, которая назвалась ее матерью и сказала, что она счастлива и к полудню они будут вместе; девушка опять позвала служанку, велела принести ей одеться и, одевшись, отправилась в кабинет и не выходила оттуда до девяти часов; затем вышла с запечатанным письмом для отца, отнесла его своей тетке, леди Эверард, рассказала о том, что с ней случилось, и попросила после ее смерти отослать письмо отцу.

Леди, заключив, что ее племянница неожиданно помешалась, послала в Челмсфорд за лекарем и хирургом, которые безотлагательно явились.

Лекарь не усмотрел никаких следов того, что подозревала леди, а также никаких признаков телесного недомогания. Тем не менее он прописал пустить ей кровь, что и было исполнено; девушка, терпеливо позволив делать с ней, что им было угодно, попросила позвать священника, чтобы тот прочел молитвы, и, когда молитвы были прочтены, она, взяв гитару и Псалтырь, села на стул и начала играть и петь так нежно, что бывший там учитель музыки пришел в восторг.

Незадолго до того как пробило двенадцать, она поднялась, уселась в большое кресло и, глубоко вздохнув, тотчас испустила дух и так быстро окоченела, что это привело в изумление лекаря и хирурга. Она умерла в Уолтхеме, графство Эссекс, в трех милях от Челмсфорда.

Письмо было отослано сэру Чарлзу, в его дом в Уорикшире. Но он был так огорчен кончиной дочери, что не приехал, пока ее не похоронили. Когда же он приехал, то приказал выкопать ее и похоронить рядом с матерью в Эдмундтоне, как она просила в своем письме. Это было в 1662 или 1663 году».

Дядя

В анонимной брошюре «Школа мудрости» (1783) напечатана следующая история.

«Мистер Джозеф Клу, оружейник, делавший рукояти для шпаг, много лет проживал со своей женой преклонных лет и еще одной женщиной, снимавшей у них комнаты, в доме за арочным проходом к Медвежьему двору, близ часовни в Линкольнс-Инн-Филдс. И ради компании он пригласил племянника по линии жены приехать и поселиться в его доме. И вот в начале января 1739–1740 года племянник перебрался к дяде и стал проводить с ним и его женой каждый вечер, читая им вслух и развлекая другим манером.

Числа 25-го того же месяца племянник, прочитав своим дядюшке и тетушке, пребывавшими тогда в полном здравии, некоторые размышления доктора Томаса Коуни из книги „Благочестивая душа“, еще до десяти часов удалился к себе в спальню, большую заднюю комнату на втором этаже, запер дверь и улегся спать. Незадолго до того как часы пробили полночь, он проснулся из-за того, что кто-то отодвигал полог его кровати, и, приподнявшись, увидел в тусклом свете, напоминавшем свет луны, тень своего дяди в колпаке и ночной рубахе, в которых он был, когда они расстались. Тот стоял у изголовья кровати, левой рукой отодвигая полог, а правой собираясь то ли его ударить, то ли погладить по голове. Племянник поверил последнему, так как лицо у дядюшки было приветливым и они жили душа в душу.

В этот момент миссис Кук, старушка, снимавшая комнаты на втором этаже и прежде служившая в труппе комедиантов мистера Рича, вышла в коридор, чтобы посветить вдове комика Джеймса Спиллера, бывшей у нее в тот вечер в гостях. Племянник услышал, как в комнатах дядюшки внизу бьют часы, и попытался окликнуть двух женщин, проходивших мимо его двери, но потерял дар речи. Призрак стоял на месте, а племянник, не отрывая от него глаз, слышал, как две женщины отворили входную дверь, подозвали ночного сторожа, объявившего, что наступила полночь, и тот согласился за несколько пенни проводить миссис Спиллер до дома, стоявшего неподалеку. Та ушла, а миссис Кук опять заперла дверь на ключ и стала подниматься по лестнице.

В этот миг, как предположил племянник, он ненадолго лишился чувств, так как, очнувшись, увидел, что наполовину свесился с постели и покрылся нездоровым холодным потом. Оправившись от страха, он услышал, как часы пробили час. Он завернулся в одеяло и больше не смыкал глаз.

Около восьми утра, как только он услышал, что тетушка отворила дверь своей комнаты, он спрыгнул с кровати, оделся со всем проворством, на какое был способен, бросился в ее комнату и в ответ на вопрос, как она поживает, услышал, что хорошо. Затем он рассказал ей, что он видел, упомянул о времени и сопутствующих обстоятельствах, однако тетушка сочла это невероятным. Они позвали миссис Кук, которая только что встала, и та подтвердила слова племянника про миссис Спиллер и ночного сторожа, тем самым подтвердив, что он был в своем уме и не спал.

Тетушка попросила его не говорить об этом дяде, и он обещал, но при этом сказал, что больше никогда не сможет ночевать в этой комнате, и ушел по своим делам.

В тот же день, еще до часа дня, племянник, находясь на Флит-стрит, получил записку от тетушки, в которой она просила его поспешить вернуться домой. Явившись туда, он узнал, что его дядя мертв; ему сказали, что тот упал в его комнате и скоропостижно скончался за три минуты до полудня, то есть ровно через двенадцать часов после того, как его призрак явился племяннику.

Исходя из этих обстоятельств, юноша решил, что его дядя, возможно, что-то хотел ему сообщить, и пожелал провести у гроба ночь накануне похорон, на что тетушка дала свое согласие. Он укрепил свой дух и приготовил себе в товарищи благочестивую книгу, с которой часов в шесть вечера затворился в комнате с покойником в надежде увидеть дух своего дяди, если тот пожелает что-нибудь ему сказать или открыть. Но за четырнадцать часов, в продолжение которых он находился с телом покойного, ничего не произошло…»

История Джона Донна

Исаак Уолтон описал этот случай в своей книге «Жизнь и смерть доктора Донна» (1640).

B 1612 году доктор Джон Донн сопровождал сэра Роберта Друри в Париж. Там, по его словам, ему было в высшей степени удивительное видение. Когда сэр Роберт попросил доктора Донна сопровождать его в поездке, миссис Донн, в то время ожидавшая ребенка, воспротивилась этому, говоря, «что сердце ей подсказывает, что в его отсутствие случится беда». Но так как сэр Роберт настаивал, она в конце концов согласилась.

Через два дня после прибытия в Париж доктор Донн остался в одиночестве в комнате, где только что обедали сэр Роберт, он сам и несколько друзей. Вернувшись через час, сэр Роберт застал доктора Донна одного, в крайнем возбуждении и настолько потерявшим самообладание, что сэр Роберт не мог смотреть на него без изумления.

Он попросил его сказать во имя Господа, что случилось за время его отсутствия. Доктор Донн не мог ничего ответить прямо, но после долгих колебаний сказал: «Мне было страшное видение. После того как мы расстались, я видел, как моя дорогая жена дважды прошла мимо меня по этой комнате с распущенными волосами и мертвым ребенком на руках. Вот что я видел».

На это сэр Роберт заметил: «Сэр, после того как я ушел, вы наверняка уснули, и ваше видение плод печального сна, о котором, вы, надеюсь, забудете, потому что вы уже проснулись». Доктор Донн ответил: «После вашего ухода я не спал. Это так же верно, как то, что сейчас я жив; так же верно и то, что во время второго появления она остановилась, посмотрела на меня и исчезла».

В Друри-хаус незамедлительно отправили слугу, чтобы узнать, жива ли миссис Донн, а если жива, в каком она состоянии. Тот, вернувшись, сообщил, что нашел и оставил ее больной, в постели и весьма опечаленной, и что после долгих и трудных родов она произвела на свет мертвого ребенка. Как выяснилось, выкидыш произошел в тот самый день и приблизительно в тот самый час, когда доктор Донн, по его словам, видел, как жена прошла мимо него по комнате.