АНТИ-Стариков. Почему история все-таки наука Балаев Петр

На самом деле 27 февраля восставшие солдаты и матросы освободили из «Крестов» рабочую группу, и те объявили о выборах депутатов в Совет. Только вот незадача, Керенский в «Крестах» не сидел. Он в Думе сидел. И еще одна нестыковочка: все члены рабочей группы были меньшевиками. А Александр Федорович — эсером. Эсер подбил меньшевиков на создание Совета рабочих и солдатских депутатов? Бугага! Поинтересуйтесь межпартийными отношениями того периода в России…

Понятно, что потом, после 25 октября 1917 года, все эти деятели, именуемые Временным правительством, стали валить всё на последнего, на Сашу Керенского…

Но был Александр Федорович в Совете не прима-балериной, его туда взяли для консенсуса многопартийного, потому что председателем исполкома Совета выбран был меньшевик Чхеидзе, а его товарищами (заместителями) — опять же меньшевик Скобелев и эсер Керенский.

Дальше еще интереснее: Совет решил, что он и есть настоящая власть, поэтому 1 марта было принято решение не участвовать в создаваемом Временном правительстве, и подчинил, фактически, себе Петроградский гарнизон, издав Приказ № 1.

Но создатели Временного правительства тоже не были пальцем деланные, поэтому позвали к себе министром председателя Петросовета меньшевика Чхеидзе. Милюковы-Гучковы соображали, что если их орган не будет из себя представлять какое-то подобие революционного, то недолго и до беды. Страсти-то пока еще не остыли. Чхеидзе отказался. Тогда предложение было сделано Керенскому. Но, наверное, до этого места г-н Стариков мемуары Милюкова не дочитал:

«Чхеидзе, председатель Совета рабочих депутатов, отказался. Керенский, товарищ председателя Совета, лично приглашенный, дорожил министерским постом, как козырем в своей игре, и, можно сказать, вынудил согласие Совета. «Трудовик», объявивший себя, когда понадобилось, с. — ром, он теперь готовился на роль «заложника революционной демократии» в стане «буржуазии» и принимал соответственные позы. Это место было ему нужно до зарезу.

А Совет решил представителей демократии в правительство не посылать. В воспоминаниях Суханова, Мстиславского и некоего «гр. В. В-ого» рассказано, как Керенский преодолел это препятствие. Он произнес бессвязную речь, рекомендуя себя, требуя «доверия» и поддержки, заявляя о «готовности умереть», обещая «с почетом» освободить из Сибири политических заключенных, «не исключая и террористов». «Товарищи, в моих руках находились представители старой власти, и я не решился выпустить их из своих рук… Я не могу жить без народа, и в тот момент, когда вы усомнитесь во мне, убейте меня!» Произнеся эту речь «то замирающим шепотом, то захватывающими нотами, с дрожью в голосе», Керенский выбежал из собрания, не дождавшись голосования, но с предполагаемым разрешением «объявить правительству, что он входит в его состав с разрешения Совета как его представитель».

Помимо принципиального взгляда на правительство как на «буржуазное», была и другая причина воздержания социалистов соучастия во власти. Я упоминал, что социалистические партии держались в стороне от широкого рабочего движения последних дней перед революцией. Они были застигнуты врасплох, не успев организовать в стране своих единомышленников. Родзянко, который смешивает всех левых в одну кучу, приписывает им заранее обдуманный план. Такого плана не существовало, и именно поэтому правительство было сильно.

Керенский именно на идее буржуазной революции разыгрывал и в течение восьми месяцев свою посредническую роль».

Так что играть главную скрипку в создании Петросовета и Временного правительства Александр Федорович не мог по определению, он там только мог в дудочку дудеть. Но политиком А. Ф. Керенский оказался талантливым. И я не стал бы на месте некоторых «писателей» пренебрежительно его Шуриком называть…

А вот то, как описывает г-н Стариков процесс «самоубийства» Временного правительства — это, право, достойно восхищения!

Я до этого еще не встречал писателя, который столь откровенно излагает чушь, и столь пафосно делает выводы, прямо противоположные изложенным им же фактам.

«Следующий удар наносится по государственному механизму: начинается уничтожение управленческой вертикали власти. Не успел Николай отречься, как через два дня уже посыпались изменения».

Теперь приготовьтесь! Сейчас будет изложение процесса «уничтожения управленческой вертикали».

«…Совет министров переименовывался во Временное правительство».

Я плакалЪ! Оказывается, не было никакого Временного правительства! Это, оказывается, Совет министров переименовали! Специально для почитателей Николая Викторовича я разжую это анекдотичное утверждение наглядней.

«Думские деятели создают Временный комитет Думы — фактически новое революционное правительство».

«Как мы знаем, вся февральская революция сведется к образованию Временного правительства…»

Это две цитаты из Николая Викторовича. Где здесь Совет министров? Кто образовал этот Совет министров? Когда? Из логики Старикова следует, что Временное правительство, захватив власть, с целью создания Всероссийского бардака, переименовало Совет министров во Временное правительство!

Расширим отрывок из книги нашего «историка»:

«Не успел Николай отречься, как через два дня уже посыпались изменения. Начали, как положено, с себя: Совет министров переименовывался во Временное правительство».

Временное правительство было образовано 2 марта. Николай отрекся 2 марта. Через два дня, т. е. 4 марта, Совет министров переименовался во Временное правительство. Причем «начали, как положено, с себя…», значит, начав с себя, Временное правительство переименовало себя из Совета министров во Временное правительство. Можно подумать, что члены правительства решили плюнуть на всё, уйти в отставку, а Совет министров назвать Временным правительством, чтобы старые министры за них отдувались. Да вот проблема — начали с себя! Теперь получается, что члены Временного правительства, начав с себя, переименовали Совет министров в себя. А зачем они переименовали себя в себя, если они сразу были Временным правительством? Может, они, чтобы вся Рассея одурела окончательно, сначала себя из Временного правительства назвали Советом министров, а потом уже назад перекрутили? Да только не сохранилось таких сведений в анналах истории. И зачем министерство переименовывать в правительство или, в обратном порядке, правительство в министерство — это же синонимы?

А может, Николай Викторович имел в виду это?

«3/III/917 Петроград 1917 г., марта 10ПОСТАНОВЛЕНИЕ ВРЕМЕННОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА О ВРЕМЕННОМ ПЕРЕИМЕНОВАНИИ СОВЕТА МИНИСТРОВ, А ТАКЖЕ ДОЛЖНОСТЕЙ УПРАВЛЯЮЩЕГО ДЕЛАМИ СОВЕТА МИНИСТРОВ И ЕГО ПОМОЩНИКОВ И КАНЦЕЛЯРИИ СОВЕТА МИНИСТРОВ 221

Текст

Временно, впредь до установления постоянного правительства, именовать Совет министров Временным правительством, управляющего делами Совета министров — управляющим делами Временного правительства, помощников управляющего делами Совета министров — помощниками управляющего делами Временного правительства и канцелярию Совета министров — канцелярией Временного правительства.

Подписали: министр-председатель князь Г. Львов,министры: А. Мануйлов, М. Терещенко,Н. Некрасов, А. Гучков,II. Милюков, А. Шингарев, А. Коновалов,министр юстиции А. Керенский,государственный контролер И. Годнев,управляющий деламиВременного правительства Влад. Набоков».

Может, из этого Постановления он взял идею об организации неразберихи путем переименования Совета министров во Временное правительство? А он каким образом не заметил, что это постановление издал не Совет министров, а Временное правительство? Любому нормальному человеку видно, что, наоборот, вносилась не путаница, а ясность: было непонятно, как во Временном правительстве был Совет министров? Теперь стало все на свои места — осталось только одно наименование.

Только это не через два дня случилось, а через восемь.

Так с какого переполоху наш автор несуразность написал? У меня только две версии:

1) Ему хоть как-то нужно обосновать вредительскую деятельность правительства, поэтому он решил писать даже очевидные глупости, надеясь на соответствующий уровень развития своих читателей;

2) Николай Викторович не понимает глупости своих утверждений.

«Упразднили Министерство императорского дворца и уделов и из него быстренько скроили Министерство земледелия, Министерство торговли и промышленности и Министерство внутренних дел (МВД)».

Особенно больно ударило по всей России упразднение Министерства дворца! Наступила трагическая эпоха русской жизни! Такое министерство узурпаторы ликвидировали!

Да хотя бы в Википедию посмотрите: «Министерство возглавлялось министром двора, который состоял под непосредственным ведением государя. Все повеления министр императорского двора получал непосредственно от государя и по делам, требующим Высочайшего разрешения, также имел право входить с докладом прямо к государю. Такое положение Министерства императорского двора объясняется тем, что предметы его деятельности не имели общегосударственного характера, а касались исключительно царствующего дома».

Ну и зачем эта контора нужна, если царя нет? Кто-нибудь, кроме г-на Старикова, знает? Я тоже не знаю и не могу понять, почему с его ликвидацией вдруг крах государства мог наступить.

Кто-нибудь может придумать связь между ликвидацией должности министра, который ходит к царю с докладом о сохранности тарелок в императорском буфете, и развалом государства, в котором монарх уже является простым гражданином Романовым?

Но взглянем ещё раз:

«Упразднили Министерство императорского дворца и уделов и из него быстренько скроили Министерство земледелия, Министерство торговли и промышленности и Министерство внутренних дел (МВД)».

Я когда это прочитал — глазам своим не поверил! Как так сделали? Факиры!

Разве Министерства земледелия российской империи не было? И его последнего министра Александра Александровича Риттиха никогда не существовало? Министр земледелия Временного правительства А. И. Шингарев пришел в кабинет министра дворцов и просто свой персональный стул поставил у стола?

И Министерства торговли и промышленности не было у царя? В. Н. Шаховский разве не руководил им? Значит, и назначенный министром торговли и промышленности Временного правительства А. И. Коновалов тоже принес свой персональный стул в кабинет бывшего министра дворцов?

Так мало того, что в одном кабинете уже сидели два министра, так г-н Стариков туда еще и министра внутренних дел засунул! Наверно, он думает, что на троих министрам соображать легче. То, что даже когда-то П. А. Столыпин был министром внутренних дел, надеюсь, напоминать не надо? Как уже и не надо объяснять, почему утверждение Николая Викторовича о том, что Временное правительство из Министерства дворцов «скроило» Министерства земледелия, торговли и промышленности, внутренних дел. Стариков думал, что Министерство дворцов занималось и земледелием, и торговлей, и промышленностью, и полицейскими?! Ну очень странные мысли очень часто автор выкладывает на бумагу…

«В марте неутомимые перестройщики создают Юридическое совещание. На него возлагалась обязанность давать «предварительные юридические заключения» на мероприятия правительства».

И что? Это тоже как-то дезорганизует жизнь в стране? Создание органа, который дает заключение на соответствие нормативных актов Правительства законодательству — элемент хаоса и разрухи? Разве Министерство юстиции в нашей стране не выполняет ту же функцию? Значит, его ликвидировать надо и всё сразу гнать из всех органов исполнительной власти на подпись Президенту, пусть он сам сидит с кодексами законов и сам проверяет акты правительства на предмет отсутствия нарушения законов. А то, понимаешь, щук ловит…

Или вот еще один элемент «хаоса»:

«Чтобы вам стал совсем понятен уровень хаоса, воцарившийся в России, добавлю, что 5-го марта Временное правительство одним росчерком пера упразднило всю русскую администрацию т. е. уволило всех губернаторов и вице-губернаторов».

Г-н Стариков забыл, что губернаторы царем назначались и подчинялись через генерал-губернатора только царю? А император вроде как-то уже отрекся… И зачем министрам-капиталистам нужны были эти кадры? Не сменить кадры управления страной после свержения старой власти — это уже запредельная глупость.

Вообще, у Старикова смысл его логических построений понять невозможно. С одной стороны, он утверждает, что на связи у англичан был Керенский и он знал все планы, а остальные члены Временного правительства вроде не при делах, их вслепую использовали, с другой стороны — выдаёт следующее:

«Временное правительство совершает заранее запланированные «случайные ошибки». Причем его глава демонстрировал невероятный оптимизм. «Мы можем почитать себя счастливейшими людьми; поколение наше попало в наисчастливейший период русской истории», — говорит князь Львов 27-го апреля 1917 года на торжественном юбилейном заседании четырех Дум. Слова его кажутся жутким идиотизмом, когда вспоминаешь, что через полгода случится Октябрь. Нет, глава правительства не был полным дураком. Просто его «счастье» совсем другого рода! Счастливейшими людьми будут в ближайшие годы все те, кому нужно увидеть Россию разрушенной и уничтоженной…»

Получается, что и Львов в курсе плана? Или как это понять? А если Львов не в курсе и счастлив от того, что он проделывает работу по ликвидации собственной власти (допустим, что он жил под воздействием психотропных препаратов, мало ли — может, англичане завербовали его повара и князю в щи на кухне порошки сыпали), то как и зачем он это делал, если не знал плана аглицкого? И зачем одного добросовестного исполнителя менять на другого? А если исполнитель во время смены обидится и раскроет врагу замысел иностранной разведки?

То ли англичане с ума сошли, то ли правда насчет порошков психотропных, то ли сочинитель сам интересные таблетки глотал, когда это писал. Особенно если знать, что князь Львов в эмиграции жил в Париже и умер в бедности в 1925 году. Не догадался князь у английской разведки попросить отступных за участие в ликвидации России?!

Неужели наш автор и впрямь считает, что к власти в России всегда приходят болваны: царь — дурак, в войну влез и всех бунтовщиков сразу не перестрелял, Львов — Родину продал и даже денег за это не взял….

А давайте события того времени перенесем на наши сегодняшние реалии и попробуем представить, как бы это все выглядело?

Допустим, что Президент РФ взял да и объявил, что у него появилась неудержимая страсть к дельтапланеризму, поэтому он не имеет возможности исполнять одновременно функции главы государства и совершенствовать пилотажное мастерство, уходит в отставку и плевать хотел на то, что там дальше будет. Кто сразу власть по Конституции получает? Правильно, премьер-министр. А правительство что делает? Правильно, спокойно работает дальше.

Но не тут-то было! Группа заговорщиков из Государственной Думы в количестве 12 человек (всего — 12 человек!), образовала Временный комитет, арестовала премьер-министра и правительство и создала свое правительство. Это законно? Если верить Старикову, то законно: «Временному правительству внутри страны никто не угрожал, оно было абсолютно законной властью». Вам смешно? А ведь в 1917 году произошло практически то же самое.

Вы согласитесь с тем, что 12 депутатов Государственной Думы вполне законно могут арестовать правительство и просто назначить министрами нового правительства своих хороших друзей?

И как на это должен реагировать какой-нибудь друг бывшего Президента, губернатор, к примеру, хоть Ленинградской области, которого на должность назначил (как раньше было) сам Верховный? А все замы арестованного министра внутренних дел и дальше, вниз по вертикали, — все его назначенцы?

Думаете, этим 12 заговорщикам и их правительству точно ничего угрожать не будет? И что они обязаны сделать в первые же минуты после захвата власти? Естественно, вы догадались: сразу уволить всех!!! Потому что если не уволить, то на следующий день заговорщики, с большой долей вероятности, уже будут обсуждать текущий политический момент на шконках в «Матросской Тишине». Логично? Возражения есть?

А что сделало Временное правительство? Да то же самое, что сделали бы любые вменяемые заговорщики: всю царскую администрацию уволило, объявило о реформировании министерства внутренних дел (из полиции — в милицию). Для чего оно это сделало, разве не для удержания власти? А Ельцин почему сразу весь состав Совета министров РСФСР отправил в отставку? Разве не для удержания власти?

Оказывается, нет. Николай Викторович считает по-другому: «…чтобы создать хаос». Да, неумно…

«Так почему же новая власть буквально за считанные дни пытается перекроить всю государственную машину, складывавшуюся столетиями. Куда они так спешат?»

Куда-куда… Туда же, куда и Ельцин спешил — закрепить власть за собой они спешили.

«Свой первый приказ в качестве министра юстиции Керенский разослал по телеграфу 2-го марта 1917 года. По своей вредоносности он мог бы соперничать с Приказом № 1: прокурорам предписывалось освободить всех политических заключенных и передать им поздравления от имени нового правительства».

Ну да, ну да, вы, Николай Викторович, конечно, умнее Керенского. Только вот Керенский понимал, что царизм свергнут, значит всех, кто был осужден царской властью по политическим мотивам, держать дальше в тюрьме не очень-то и законно. Их не надо было освобождать?

«Создав полную неразбериху в системе управления, Временное правительство приступило к созданию конфликтной ситуации и в самом щекотливом вопросе русской революции — земельном».

А до 1917 года никаких конфликтных ситуаций в земельном вопросе не было? А зачем тогда Столыпин пытался свою знаменитую реформу провести?

«Следом за сельским хозяйством конфликтная ситуация заботливо создавалась и в промышленности».

Читаешь, и глазам своим не веришь… Г-н Стариков, я понимаю, что вы должны обосновать цель деятельности Временного правительства как самоубийство в особо циничной форме. Забастовки 23 февраля 1917 года, если верить Николаю Викторовичу, начались совсем не на промышленных предприятиях, а в Императорской опере. И бастовали рабочие не из-за конфликтов с владельцами заводов и фабрик, а руководствуясь чувством уважения к буржуям.

Такое впечатление, что автор надеялся при написании своего труда, что его читать будут только подростки, которым в школах историю России плохо преподавали церкви, поэтому они не будут знать, что во время Первой мировой войны власть имущие, помещики с капиталистами и публика, которая их обслуживала, в условиях военного времени себе ни в чем не отказывали. Воспоминания тех лет буквально пестрят страницами разгульной жизни богатеев и сведениями о наживе на военных поставках. Ни одна дворянская сволочь на завод работать токарем не пошла, на свои капиталы никто фронту самолеты не дарил, артисты театров по фронтам не ездили перед солдатами выступать. И я уже приводил доклад главного жандарма Петрограда, в котором он описал меню рабочих: черный хлеб на первое, второе и третье семь дней в неделю… А у вас вылезает такое:

«Забыв, что на дворе война, все разом стали требовать увеличения заработной платы. Конечно, жизненный уровень в стране понижался, и требования забастовщиков были справедливыми — но только не во время мировой войны!»

Вот какой русский рабочий класс получился у автора не патриотичным — им бы только пожрать от пуза, а на войну наплевать…

Временное правительство что должно было сделать? Перестрелять забастовщиков?

Министры-капиталисты дураками не были, они на то и были выразителями интересов крупного капитала, чтобы свой хлеб добросовестно отрабатывать. Если бы начались репрессии к забастовщикам, то получили бы бунт такой силы, что вся Гражданская война показалась бы вспышкой от зажженной спички рядом с термоядерным взрывом. С голодными и злыми людьми шутить опасно, советую это запомнить.

«Временные» стали делать то, что диктовалось условиями и было единственно правильным (с точки зрения защиты интересов буржуазии, конечно): они создали всякие комиссии и стали на них рассматривать требования желающих бастовать, согласовывать их с владельцами предприятий, потом опять согласовывать, т. е. тянуть время, пока не утихнут страсти. И сам Стариков об этом пишет:

«Вместо жестких мер Временное правительство плодило комиссии».

Только Николай Викторович это понимает как вредительскую деятельность «временных», направленную на самих себя. «Наиболее здравомыслящие члены Временного правительства видели надвигающуюся грозу и пытались ей противостоять».

Если бы я был на месте этих людей и видел угрозы стране и своей власти, то тоже противостоял бы. Я бы протестовал, требовал, проекты законов разрабатывал, коалиции создавал. А они что делали, чтобы противостоять? Ухохочетесь! В отставку уходили! Ничего себе — противостояние?! Думаете, я это сдуру придумал? Как же! У нас есть Николай Викторович, чтобы такое придумывать:

«Наиболее здравомыслящие члены Временного правительства видели надвигающуюся грозу и пытались ей противостоять. Правда, весьма своеобразно — просто уходя в отставку».

Вот теперь вы верите, что во Временном правительстве были здравомыслящие министры?

Уверяю вас, были. Это просто лидер профсоюза граждан всея Руси под здравомыслием понимает какое-то неумное поведение.

И еще такое выдает:

«Из самого первого состава Временного правительства в его последнем составе остался только (!) Александр Федорович Керенский. Все остальные ушли или были убраны, когда на разных этапах мешали вести страну к катастрофе».

Окончательно все запуталось. То «здравомыслящие» просто в отставку уходили, то были еще и убраны…

А знаете, почему у него так получилось? Да из-за того, что не хотелось писателю сообщать о некоторых фактах. Ну есть факты для его концепции очень неудобные, просто смертельные. Так он уже о российско-германских отношениях накануне войны утаил многое, о рабочей группе военно-промышленного комитета Думы умолчал, о кризисе 1900–1903 годов… Вот и здесь приходится Николаю Викторовичу сочинять:

«…честные и порядочные люди (т. е. не знакомые с «союзным» планом разрушения страны) из Временного правительства уходили, негодяи оставались. Такая ротация шла до самого свержения».

Прочитайте последнюю цитату внимательно. И теперь предпоследнюю:

«Из самого первого состава Временного правительства в его последнем составе остался только (!) Александр Федорович Керенский. Все остальные ушли или были убраны, когда на разных этапах мешали вести страну к катастрофе».

До этого места в книге «Кто убил РИ?» можно было еще подумать, что первый Председатель Временного правительства князь Львов повредился головой, поэтому дал себя завербовать англичанам и сознательно привел свой кабинет министров к отставке, закончил дни свои в бедности, так как бритты не заплатили ему за подрывную деятельность… Но теперь, оказывается, что он не был знаком «…с «союзным» планом разрушения страны»?

Так что, он не был английским шпионом? А кто тогда был? Из того, что я прочитал у Старикова, вывод только один может следовать: англичане никого, кроме А. Ф. Керенского, не завербовали, потому что он остался один, и, значит, с «союзным» планом знаком был только он: «Все остальные ушли или были убраны, когда на разных этапах мешали вести страну к катастрофе».

Да Александр Федорович Керенский в таком разе просто гений, величайший политик всех времен и народов! И притом, если выражаться деликатно, обычный недоумок. Посудите сами, будучи единственным агентом англичан в кабинете министров, он, занимая не самую значительную должность министра юстиции, умудрился сожрать три состава Временного правительства, стать диктатором, а потом бросить все и убежать в Америку писать мемуары.

Я не вижу возможности из сочинения г-на Старикова сделать другой вывод. Если кто-то со мной не согласен, то ему прямая дорога в ПВО… Не подумайте, правда, что я весь состав ПВО считаю чудаками… Но они же читают книги своего вождя. И ничего, нормально это воспринимают…

Оказывается, Временное правительство пережило аж три кризиса!

И первый кризис был уже в апреле. Милюков ноту написал, в которой заявил, что войну надо вести до победного конца и выполнять все международные обязательства царского правительства. Тут же на улицы Петрограда вышли больше 15 тысяч солдат и больше 100 тысяч рабочих, потребовали передачи власти Советам.

Николай Викторович написал, что в первые дни правительство должно было:

«…обратиться к своим собственным офицерам и солдатам. Выдать в печать что-то вроде сталинского «братья и сестры», чтобы поняли, чтобы прониклись они осознанием того, что теперь сражаются не только за свою Родину, но и за свою свободу!»

Ну вот оно и выдало. Сталинское мог выдать только Сталин, уважаемый г-н Стариков, и Сталин призывал Социалистическое Отечество защищать, а не Проливы завоевывать. Разницу чувствуете? Вот Милюков не чувствовал, поэтому едва пузом на штык и не напоролся.

А теперь вопрос: это Керенский посоветовал Милюкову такую ноту написать?

Гучков с Милюковым после этого из кабинета министров вылетели. Но правительство недолго спокойно жило, потому что уже в июне грянул второй кризис. А потом и третий в июле. Но о кризисах поговорим, когда будем разбирать измышления о передачи власти Керенским большевикам. Много смешных моментов обещаю.

У г-на Старикова есть в его блоге раздел «Премия имени Геббельса», так вот, за то, что он дальше пишет в своей книге, ему можно было бы её смело вручить. Припомнив при этом, что Геббельс все-таки был человеком умным, врал он мастерски, грандиозно, не по-глупому.

Полюбуйтесь, вот цитата — длинная, но она того стоит:

«Уже в мае начинаются разговоры об огосударствлении промышленности! Вам эта мысль ничего не напоминает? Правильно, это большевистская программа, это их лозунг «Фабрики — рабочим!». Кто внедряет эту мысль в рабочие массы? Ленин? Нет, Керенский! Он ведь один из ведущих членов Петроградского Совета, просто нам он известен куда больше по своей деятельности в правительстве. Вот Лев Давыдович Троцкий в своей биографии «Моя жизнь» любезно перечисляет нам главарей этого совета: «Церетели я знал мало, Керенского не знал совсем. Чхеидзе знал ближе, Скобелев был моим учеником, с Черновым я не раз сражался на заграничных докладах, Гоца видел впервые. Это была правящая советская группа демократии». Именно Совет, где заседает Александр Федорович, и предлагает свой путь решения проблемы, заставляя Ленина быть жалким плагиатором. На конференции фабрично-заводских комитетов и советов старост Петрограда 30 мая 1917 года впервые прозвучали слова: «Путь к спасению от катастрофы всей хозяйственной жизни лежит только в установлении действительного рабочего контроля за производством и распределением продуктов… Рабочий контроль должен быть немедленно развит в полное урегулирование производства и распределения продуктов рабочими». Отсюда до диктатуры пролетариата даже не шаг, а полшага. А на дворе еще только май месяц! Ленин от этого документа в восторге: «Программа великолепна, — писал он, — и контроль, и огосударствление трестов, и борьба со спекуляцией, и трудовая повинность…»

Я специально не стал убирать из этого высказывания ничего, чтобы не возникло даже малейшего предположения, что я неточно мысль передал. То, что автор почему-то решил, что Петроградский Совет и конференция фабрично-заводских комитетов и советов старост — одно и то же, уже даже не удивляет.

Но вот на что обратите внимание — «Совет, где заседает Александр Федорович, и предлагает свой путь решения проблемы»: «только в установлении действительного рабочего контроля за производством и распределением продуктов… Рабочий контроль должен быть немедленно развит в полное урегулирование производства и распределения продуктов рабочими». Все правильно? Я ничего не перепутал?

И потом эта программа озвучивается на конференции. А Ленин, «жалкий плагиатор», приходит от этой программы в восторг. Керенский же, судя по Старикову, к ней имеет прямое отношение. Всё так? Если это можно понимать по-другому, то претензии не ко мне, а к сочинителю «Кто убил РИ?».

Я читаю то, что написано: Совет, в котором заседал Керенский и был ведущим его членом, предложил свой путь решения проблемы, на конференции он был озвучен, и Ленин пришел от этой программы в восторг. Стариков прозрачно намекает, что эта программа — инициатива Александра Федоровича.

И очередное «убийство лысого в подвале пустым мешком по голове». Смотрим Полное собрание сочинений В. И. Ленина, том 32, и находим там вот это:

1. Полное расстройство всей хозяйственной жизни в России достигло такой степени, что катастрофа неслыханных размеров, останавливающая совершенно целый ряд важнейших производств, лишающая сельских хозяев возможности вести хозяйство в необходимых размерах, прерывающая железнодорожные сообщения, лишающая многомиллионное промышленное население и города подвоза хлеба, такая катастрофа стала неминуемой. Мало того, разруха уже началась, охватив ряд отраслей. Успешная борьба с разрухой возможна лишь при крайнем напряжении сил народа и принятии ряда немедленных революционных мер как на местах, так и в центре государственной власти.

2. Ни бюрократическим путем, т. е. созданием учреждений с преобладанием капиталистов и чиновников, ни при условии охраны прибылей капиталистов, их всевластия в производстве, их господства над финансовым капиталом, их коммерческой тайны по отношению к их банковым, торговым и промышленным делам, спасения от катастрофы найти нельзя. Это с безусловной ясностью установил опыт целого ряда частичных проявлений кризиса в отдельных отраслях производства.

3. Путь к спасению от катастрофы лежит только в установлении действительно рабочего контроля за производством и распределением продуктов. Для такого контроля необходимо, во-1-х, чтобы во всех решающих учреждениях было обеспечено большинство за рабочими не менее трех четвертей всех голосов при обязательном привлечении к участию как не отошедших от дела предпринимателей, так и технически научно-образованного персонала; во-2-х, чтобы фабричные и заводские комитеты, центральные и местные Советы рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, а равно профессиональные союзы получили право участвовать в контроле с открытием для них всех торговых и банковых книг и обязательством сообщать им все данные; в-3-х, чтобы представители всех крупных демократических и социалистических партий получили такое же право…

4. Рабочий контроль, признанный уже капиталистами в ряде случаев конфликта, должен быть немедленно развит путем ряда тщательно обдуманных и постепенных, но без всякой оттяжки осуществляемых мер, в полное регулирование производства и распределения продуктов рабочими… «Социал-Демократ» № 64, 25 мая (1 июня) 1917 г. Печатается по рукописи».

Если мы внимательно ознакомились с цитатами, то время задать Николаю Викторовичу вопрос: а что вы, уважаемый, читали, откуда надергали свои «аргументы»? Мало того, что Ленина слегка переврали, так еще и приписали авторство резолюции Советам и Керенскому. Вы не знали, что этот документ Владимир Ильич подготовил к конференции фабрично-заводских комитетов? А какого тогда рожна, извините за грубость, лезете в «историки»? И еще изобразили восторг Ленина по поводу программы, которую сам же Владимир Ильич подготовил? Вроде того, что он, перефразируя Пушкина, радовался: ай да Ленин! Ай да сукин сын!

По поводу чего, говорите вы, Ленин восторг выражал? По поводу «документа», который «прозвучал» на конференции? Ну-ну… Тогда держите.

Из статьи В. И. Ленина «Грозит разруха»:

«Газеты мелкобуржуазных партий, народников и меньшевиков тоже жалуются, но несколько в иных тонах, не столько обвиняя ужасных большевиков (хотя без этого, конечно, не обходится), сколько громоздя одно на другое добрые пожелания. Особенно характерны в этом отношении «Известия», редакция которых находится в руках блока двух названных партий. В № 63 от 11 мая напечатаны две статьи на тему о борьбе с хозяйственной разрухой, статьи однородного содержания. Одна из них озаглавлена крайне… как бы это помягче выразиться?.. крайне неосторожно (как и вообще «неосторожно» вступление народников и меньшевиков в министерство империалистов) — «Чего хочет Временное правительство». Правильнее было бы озаглавить: «Чего не хочет Временное правительство и что оно обещает?».

Другая статья представляет из себя «резолюцию экономического отдела Исполнительного комитета Совета рабочих и солдатских депутатов». Вот несколько цитат из нее, которые точнее всего передадут содержание:

«Для многих отраслей промышленности назрело время для торговой государственной монополии (хлеб, мясо, соль, кожа), для других условия созрели для образования регулируемых государством трестов (добыча угля и нефти, производство металла, сахара, бумаги) и, наконец, почти для всех отраслей промышленности современные условия требуют регулирующего участия государства в распределении сырья и вырабатываемых продуктов, а также фиксации цен… Одновременно с этим следует поставить под контроль государственно-общественной власти все кредитные учреждения для борьбы со спекуляцией товарами, подчиненными государственному регулированию… Вместе с тем следует… принять самые решительные меры для борьбы с тунеядством вплоть до введения трудовой повинности… Страна уже в катастрофе, и вывести из нее может лишь творческое усилие всего народа во главе с государственной властью, сознательно возложившей на себя (гм… гм…!?) «грандиозную задачу спасения разрушенной войною и царским режимом страны».

Кроме последней фразы со слов, подчеркнутых нами, — фразы, с чисто мещанской доверчивостью «возложившей» на капиталистов задачи, коих они решить не смогут, — кроме этого программа великолепна. И контроль, и огосударствление трестов, и борьба с спекуляцией, и трудовая повинность — помилуйте, да чем же это отличается от «ужасного» большевизма? чего же больше хотели «ужасные» большевики?

Вот в этом-то и гвоздь, вот в этом-то и суть, вот этого-то и не хотят упорно понять мещане и филистеры всех цветов: программу «ужасного» большевизма приходится признать, ибо иной программы выхода из действительно грозящего, действительно ужасного краха быть не может, но… но капиталисты «признают» эту программу (см. знаменитый § 3 декларации «нового» Временного правительства) для того, чтобы не исполнять ее. А народники и меньшевики «доверяют» капиталистам и учат народ этому губительному доверию. В этом вся суть всего политического положения…»

Так по поводу какого «документа» В. И. Ленин свой «восторг» выражал? По поводу резолюции конференции или он отвечал на «…резолюцию экономического отдела Исполнительного комитета Совета рабочих и солдатских депутатов»?

Ну и кто еще так с цитатами работать может?!

«Программа великолепна, — писал он, — и контроль, и огосударствление трестов, и борьба со спекуляцией, и трудовая повинность…» — это так г-н Стариков привел отрывок из статьи Ленина. А так должен был процитировать: «…программа великолепна. И контроль, и огосударствление трестов, и борьба со спекуляцией, и трудовая повинность…», потому что перед многоточием у Ленина идет еще мысль из этого же предложения.

Можно сказать, что вам, товарищ автор, пока везет, что патриотическая молодежь (действительно, патриотическая) не вчиталась внимательно в ваши опусы. Ну а я помогу этой молодежи вчитаться.

«Керенский в Совете вместе со всеми согласуется с явно экстремистскими предложениями, и сам же в правительстве создает почву для недовольства путем бездействия и саботажа явно необходимых правительственных мероприятий. Таких как запрет на забастовки, и мораторий на увеличение оплаты труда до победного окончания войны. Но в том то и дело, что если Россия затянет потуже пояса, а ее армия не будет заражена Приказом № 1, то война закончится в 1917-м году!»

Понимаете, о чем Николай Викторович пишет? Пока идет война и не наступил сладкий миг победы — надо затянуть пояса и, питаясь одним черным хлебом, вкалывать для фронта, для победы. А кому надо затянуть пояса? Дальше автор объясняет — кому:

«Деятели Петроградского Совета занимаются откровенной демагогией. Скобелев, Чернов, Церетели указывают, что «промышленники должны отказаться от прибылей и дивидендов не только текущего, но и прошлых годов». Фраза красивая, а последствия предсказуемые и очень знакомые современной российской экономике. Уговорить человека расстаться с деньгами можно только в одном случае: если он сидит в камере смертников».

Теперь понятно, кому нужно пояса подтянуть в случае войны, а кому можно и не париться? Вот нет у тебя денег — работай на оборону за кусок хлеба, а коль уж заимел капитал — то лозунг «Всё для фронта, всё для победы» — это для дураков, которые миллион заработать не смогли.

И вполне естественным выглядит завершение г-ном Стариковым главы о Керенском (правда, там о Керенском очень мало, почти ничего, кроме нелепого вымысла):

«Но самый страшный урон нанесла политика Временного правительства душам русских людей. Говорят, что перерождение нашего народа произошло под влиянием большевистской идеологии. Это неправда — всего за полгода своей деятельности, Керенский и компания сумели полностью разложить крестьянство, рабочих и солдат. Ленин лишь довершил начатое ими».

Так что не знаю как автор, но мы с вами в большинстве своем — рождены от переродившегося народа. Керенский начал, Ленин довершил. Наши деды и прадеды, бабки и прабабки — переродившиеся.

Да я и не отрицаю, кстати, что мои предки были переродившимися. Они хорошо переродились. В таких «монстров», что из аграрной, лапотной страны построили величайшую державу мира, всю Европу в 1945 году раскатали в тонкую фольгу, вооружили мою Родину так, что до сих пор желающих на нее напасть изолируют в психушке раньше, чем они такое желание высказать успевают.

А мой дед читать-писать в Красной Армии научился. Перерождался одновременно с освоением грамоты.

Вернёмся к кризисам Временного правительства, о которых наш автор пишет:

«Обратите внимание, как все красиво получается. Выступление Милюкова провоцирует беспорядки, что в свою очередь приводит к смене правительства и замене строптивых министров. Сговорчивый Керенский, долго не думая, подмахивает «Декларацию прав солдата» и подписывает смертный приговор русской армии. После чего большевики попытаются взять власть в июле, и это дает Керенскому премьерское кресло».

Не поленимся и на сей раз проверить изложенные нам факты.

Вот Николай Викторович рассуждает о мотивах русского наступления летом 1917 года.

«Зачем русской армии наступать в такой проигрышной ситуации, когда она едва может обороняться? Полистав литературу, много объяснений этому загадочному стремлению вы не найдете. Будет только один мотив: наше наступление оттягивало германские силы с Западного фронта».

Вроде бы логично, как покажется особенно доверчивым. Но! Какую такую литературу «листал» автор, что не нашел «много объяснений этому загадочному стремлению»? Может, воспоминания Деникина, которые он любит цитировать в подтверждение своих аргументов? Полистаем и мы Деникина. Ба! И что же мы находим?! Оказывается, вот что Антон Иванович написал:

«Наконец, Ставка учитывала еще одно обстоятельство: в пассивном состоянии, лишенная импульса и побудительных причин к боевой работе, русская армия несомненно и быстро догнила бы окончательно, в то время как наступление, сопровождаемое удачей, могло бы поднять и оздоровить настроение, если не взрывом патриотизма, то пьянящим, увлекающим чувством большой победы. Это чувство могло разрушить все интернациональные догмы, посеянные врагом на благодарной почве пораженческих настроений социалистических партий. Победа давала мир внешний и некоторую возможность внутреннего. Поражение открывало перед государством бездонную пропасть. Риск был неизбежен и оправдывался целью — спасения Родины.

Верховный главнокомандующий, я и генерал-квартирмейстер (Юзефович) совершенно единомышленно считали необходимым наступление. Старший командный состав принципиально разделял этот взгляд. Колебания, и довольно большие при этом, на разных фронтах были лишь в определении степени боеспособности войск и их готовности».

Вот это сюрприз! Оказывается, Ставка и не думала про оттягивание сил с Западного фронта, она думала только о том, что армия в пассивном состоянии окончательно разложится, а победоносное наступление позволит моральный дух войск поднять и даст «некоторую возможность внутреннего» мира», т. е. надеялась, в случае успеха, большевиков задавить на волне патриотического подъема.

Так как же Стариков читал Деникина? Может, просто не читал вовсе, а надергал из чужих книг и статей цитат? Или читал, но скрывает не устраивающие его факты?

На мой взгляд, ни один грамотный историк не стал бы приводить в качестве аргументации необоснованности летнего наступления 1917 года вот это:

«Приводить ныне в исполнение намеченные весной активные операции недопустимо», — подводит итог на совещании в Ставке начальник штаба генерал Лукомский».

Это уже совсем за гранью. Г-н Стариков, вы откуда взяли это утверждение Лукомского? Ведь совещание главнокомандующих фронтами, на котором решалась судьба летнего наступления, состоялось в Ставке 2 мая! А Лукомский назначен начальником штаба Верховного главнокомандующего (внимание!) — 2 июня!

Причем наступление планировалась на лето, а вы приводите мнение Лукомского о весенних активных операциях.

Что сие, уважаемый, означает? Да сие означает, что вы опять сплутовали. Смотрим, откуда выдрано высказывание Лукомского, привожу документ полностью:

Секретно

I. Доклады представителей центральных учреждений выяснили:

1) По интендантской части. — Запасов в стране для полного продовольствия армии недостаточно.

Мы не только не можем образовать на фронтах запасов, но не будем получать ежесуточную потребность.

Надо: или уменьшить в районе армии число ртов и число лошадей или уменьшить дачу.

Последнее опасно, а потому надо уменьшить число едоков.

2) По артиллерийской части. — Вследствие недостатка угля, металла, расстройства транспорта и переживаемых событий производство снарядов (крупных калибров), патронов, ружей и орудий значительно понизится.

Формирование артиллерийских частей сильно задержится.

3) Укомплектование людьми. — В ближайшие месяцы подавать на фронт в потребном числе нельзя, ибо во всех запасных частях происходят брожения.

4) Укомплектование лошадьми будет задержано, так как по условиям внутреннего транспорта и необходимости не ослаблять полевые работы, все реквизиции лошадей задержаны.

II. Железнодорожный транспорт

Находится в значительном расстройстве и, даже при условии отыскания запасов, мы не можем подавать одновременно на фронт запасы для ежедневного довольствия и для образования запасов, без наличия коих (хотя бы на двухнедельную потребность) нельзя начинать каких-либо операций.

Затем состояние железных дорог не допускает одновременных больших оперативных перевозок и подачи на фронт нужных запасов.

III. Балтийский флот — потерял боеспособность, и нет никакой надежды на скорое приведение его в порядок.

Поступление мин (для минных заграждений) совершенно недостаточно, и минная оборона Балтийского моря будет весной 1917 года совершенно не налажена.

IV. Состояние армии

Армия переживает болезнь. Наладить отношения между офицерами и солдатами удастся, вероятно, лишь через 2–3 месяца.

Пока же замечаются упадок духа среди офицерского состава, брожение в войсках, значительное дезертирство.

Боеспособность армии понижена, и рассчитывать на то, что в данное время армия пойдет вперед, очень трудно.

Таким образом:

1) Приводить ныне в исполнение намеченные весной активные операции недопустимо.

2) Не рассчитывая на Балтийский флот, надо организовать оборону Финляндии и подступов к Петрограду, что потребует усиления Северного фронта.

3) На всех фронтах до восстановления порядка в тылу и образования необходимых запасов необходимо перейти к обороне.

4) Необходимо принять самые энергичные меры для уменьшения едоков на фронтах.

Для этого необходимо убрать с фронтов всех инородцев и военнопленных и решительно сократить число людей и лошадей во всех тыловых учреждениях.

5) Надо, чтобы правительство все это совершенно определенно и ясно сообщило нашим союзникам, указав на то, что мы теперь не можем выполнить обязательства, принятые на конференциях в Шантильи и Петрограде.

6) Необходимо немедленно прекратить отправку союзникам пшеницы, которая нужна нам самим.

Генерал-квартирмейстер Штаба Верховного главнокомандующего генерал-лейтенант Лукомский».

И получается, что совещание совсем не тогда и совершенно другое, да и генерал-лейтенант Лукомский не начальник Штаба, а всего лишь генерал-квартирмейстер Штаба.

Вот как вас, Николай Викторович, за такой трюк со сроками совещаний и должностями Лукомского назвать? Вы-то сами как бы себя именовали за такие проделки?

Но вот 2 мая на Совещании, когда и решался вопрос о летнем наступлении, Верховный главнокомандующий генерал Алексеев, как следует из опубликованного А. И. Деникиным отчета, сказал недвусмысленные слова:

«Сидеть в окопах — не значит идти к концу войны. Противник снимает с нашего фронта и спешно отправляет на англо-французский дивизию за дивизией, а мы продолжаем сидеть. Между тем обстановка наиболее благоприятна для нашей победы. Но для этого надо наступать».

Ну что? И Главнокомандующий — английский шпион? Он тоже желает погубить армию? Да, г-н автор? Только такой вывод возможен, ведь если, как вы утверждаете:

«…Керенский и призывает наступать — это его очередной ход в игре «поддавки». Он старается изо всех сил. Пускает в ход все свое красноречие: «Наша сила придаст вес голосу революционной России и приблизит окончание войны». Кто против наступления, тот против революции — это основной тезис его тогдашних выступлений».

Какую же, по вашему, игру в «поддавки» ведет и генерал Алексеев, желающий атаковать немцев? И все главнокомандующие фронтов, которые высказались 2 мая за активные действия?

Это что же такое получается, Временное правительство и весь высший командный состав русской армии являлись агентами англосаксов и сознательно вели дело к развалу армии и страны, чтобы привести к власти большевиков? А как иначе это понимать?

Я в своей жизни, в отличие от г-на Старикова, вербовками агентов занимался и знаю, что для вербовки нужны не только мотивы, мало того, что на человека нужно иметь компромат (кстати, вербовка на компромате — вещь нежелательная, лучше чтобы агент был убежден в необходимости сотрудничества, вербовка на голом компромате ведет к риску предательства агента), но необходимо еще и заинтересовать в полезности согласия на вербовку самого агента, ему нужно что-то обещать.

Что могли англичане пообещать своим агентам, членам Временного правительства, за предательство Родины, развал государства и добровольную передачу власти большевикам? Подумайте сами, чем можно мотивировать министра, предлагая ему отказаться от портфеля? Постом Президента? Допустим, что завербованы министры были еще в период их депутатства, тогда как их мотивировали: господа, поможем вам получить власть, а потом вы эту власть обязаны профукать, успеть улизнуть к нам, в Лондон и Париж, и жить там на наши подачки?

А генерала Алексеева как вербовали? Тоже: господин генерал, ты предаешь царя, потом становишься Главнокомандующим, но дальше губишь в наступлении армию и быстренько линяешь за границу, где будешь получать от нас фунты стерлингов на существование изгнанника?

Керенскому предложили помощь в установлении личной диктатуры в обмен на то, что потом он, даже не успев насладиться единоличной властью, сдаст ее Ленину и убежит в Америку?

Но ведь так даже с папуасами не поступали! Так кто для «патриота» Старикова русские люди?! Но если бы только русские! Он же и англичан с французами за недочеловеков принимает!

«…служба в какой-либо иностранной разведке или отстаивание интересов зарубежной державы членами правительства было настолько обыденным явлением, что уже никого во власти не удивляло. Чернов выделялся лишь одним — он работал на германскую разведку, в то время как все остальные сотрудничали с «союзными» спецслужбами. Был славный министр земледелия другой масти, но все из той же колоды! И к этой его особенности коллеги по кабинету министров относились с пониманием, за это Виктора Михайловича не осуждали: жить то как-то надо, все мы люди. Министры всего лишь старались в его присутствии государственных секретов не обсуждать. Вывод из всего вышесказанного напрашивается простой. Интересы Англии, Франции и США были представлены в правящем кабинете свободной России многими персоналиями. О германских делах пекся член партии эсеров Виктор Михайлович Чернов».

Это насколько же нужно считать идиотами английских кураторов Керенского? Ведь агент должен агентурные сообщения представлять завербовавшему! Представляете, что докладывал Керенский о Чернове английскому резиденту? И англичане спокойно относились к тому, что в правительстве действует «крот» их врага, Германии, которую они планировали уничтожить, так же, как и Российскую империю? Да не просто «крот», а целый министр!

И чтобы уж закончить с разбором бреда, который насочинял г-н Стариков о якобы самоликвидации Временного правительства и Керенского под диктовку англичан, приведу высказывание одного из авторов Приказа № 1 Скобелева, который вместе с Керенским и другими членами Совета и Правительства участвовал в Совещании Ставки 2 мая 1917 года, когда и решалась судьба летнего наступления. Эти слова взяты из отчета, который опубликовал в своих мемуарах А. И. Деникин.

«Скобелев. Мы пришли сюда не для того, чтобы слушать упреки. Что происходит в армии, мы знаем. То положение, которое вы описали, действительно внушает тревогу. Достигнуть при всем этом конечных целей, выйти с честью из создавшегося положения, будет зависеть от величия духа русского народа.

Я считаю необходимым разъяснить ту обстановку, при которой был издан Приказ № 1. В войсках, которые свергли старый режим, командный состав не присоединился к восставшим и, чтобы лишить его значения, мы были вынуждены издать Приказ № 1. У нас была скрытая тревога, как отнесется к революции фронт. Отдаваемые распоряжения внушали опасения. Сегодня мы убедились, что основания для этого были. Необходимо сказать правду: мероприятия командного состава привели к тому, что за 2 1/2 месяца армия не уразумела происшедшего переворота.

Мы понимаем, что вам нелегко. Но когда нам говорят — прекратите революцию, то мы должны ответить, что революция не может начинаться и прекращаться по приказу. Революция может войти в свое нормальное русло, когда мозговой процесс революции, как верно здесь было определено, охватит всю Россию, когда ее уразумеют 70 % неграмотных.

Мы отнюдь не домогаемся выборного командного состава.

Мы согласны с вами, что у нас есть власть, что мы сумели ее заполучить. Но когда вы поймете задачи революции и дадите уразуметь народу объявленные лозунги, то получите ее и вы.

Народ должен знать, для чего он воюет. Вы ведете армию, чтобы разгромить врага, и вы должны разъяснить, что стратегическое наступление необходимо для осуществления заявленных принципов.

Мы возлагаем надежды на нового военного министра и надеемся, что министр-революционер продолжит нашу работу и ускорит мозговой процесс революции, в тех головах, в которых он протекает слишком медленно».

Теперь вам всё ясно? На всякий случай разъясняю: Приказ № 1 был нужен для того, чтобы захватить власть. Без его опубликования была большая вероятность, что командный состав Петроградского гарнизона сможет убедить войска не поддержать Совет и пресечь революцию. Этим приказом солдатские массы были вырваны из подчинения реакционного офицерства окончательно. Скобелев русским языком генералам объясняет, что ни Совет, ни Временное правительство не могут «прекратить революцию», нет у них такой власти, не прекращается революция по чьему-то желанию. Русским языком, открыто обвиняет генералов в том, что они не поняли, что нужно делать — нужно было «уразуметь», что за переворот произошел. Прямо «на пальцах» объясняет им, что нужно делать: «Мы согласны с вами, что у нас есть власть, что мы сумели ее заполучить. Но когда вы поймете задачи революции, и дадите уразуметь народу объявленные лозунги, то получите ее и вы». Т. е. от генералов требовалось элементарное — то, что каждый буржуазный политик знает на уровне инстинктов: перекраситься в революционеров, навешать неграмотным мужикам в солдатских шинелях лапши на уши и повести их за собой вперед за завоевания революции, прямо на немецкие окопы в штыковую.

Так что у нас вытанцовывается? Временное правительство и Керенский — не агенты «союзников»? А почему же тогда они власть не удержали и кем они на самом деле были?

А были они самыми что ни на есть прожженными политиканами, людьми умными, алчными, хитрыми, коварными. Именно поэтому у них получилось оседлать ту революционную волну, которая поднялась в Петрограде в феврале 1917 года, возглавить это движение, сместить царя и прийти к власти. Вся эта операция, проделанная представителями буржуазных партий, была проведена гениально. Они буквально по лезвию бритвы проскользнули во власть. Тем более, надо отдать им должное, что не предполагалось никем подобное развитие событий, которое началось 23 февраля 1917 года.

Впервые (из тех авторов, которых я читал), о министрах Временного правительства, как о тупорылых балаболках, я прочел у А. Бушкова. Подозреваю, что Стариков просто доработал идеи Бушкова, приписав «временным» еще и звание английских шпионов.

Постараемся рассуждать здраво: что должно было делать Временное правительство в тех условиях? И что оно сделало?

В самые первые дни революции лица, которые готовили государственный переворот в виде свержения Николая Второго и передачи власти в руки регента при Алексее, с последующей трансформацией самодержавия в конституционную монархию по типу английской, мгновенно сориентировались и образовали Комитет при Думе, сразу же оседлали процесс образования Совета солдатских и рабочих депутатов, вообще-то инициированный, по вполне обоснованным данным, большевиками. Пользуясь тем, что большевики были партией нелегальной, поэтому, естественно, запаздывали с выходом на «политическую арену», а самое авторитетное руководство партии было в эмиграции, образование Совета ушло в руки «рабочей группы», а там в большинстве оказались деятели пробуржуазных партий.