Русь против варягов. «Бич Божий» Елисеев Михаил
Судя по всему, поход на Киев был решен в 1022 году. Мстислав старался учесть все факторы, но главным было то, что в данный момент он мог совершенно беспрепятственно провести свои полки через степь, поскольку печенеги были наголову разгромлены Ярославом. Битва на Альте окончательно сломала хребет степнякам, и они в страхе откочевали от границ Руси. Чем Мстислав и собирался воспользоваться.
Правда, была одна проблема, которая в случае похода на Русь требовала незамедлительного решения. Дело в том, что, будучи передовым форпостом Руси в столь неспокойном регионе, Тмутаракань периодически оказывалась в конфликте с окрестными народами – ясами и касогами. А потому Мстиславу требовалось отбить у них охоту нападать на город, когда он с дружиной уйдет на Русь. Тщательно все взвесив, князь выступил в поход на касогов.
В русских летописях ясами называли аланов, а под касогами подразумевали адыгов, которых Аль-Масуди называет «люди из страны кашаков». О них же упоминал и византийский базилевс Константин Багрянвародный в своем трактате «Об управлении Империей». Вот что в нем говорится: «Выше Зихии лежит страна, именуемая Папагия, выше страны Папагии – страна по названию Касахия, выше Касахии находятся Кавказские горы, а выше этих гор – страна Алания». Касоги – народ храбрый и воинственный, бойцы умелые и свирепые, недаром после Восточного похода Святослава немалое их число пришло в Киев, а потом сражалось под стягом легендарного князя. Все это Мстислав знал, а потому и приготовился к предстоящей войне очень серьезно.
Однако слухи о походе тмутараканской дружины достигли и касогов. Их князь Редедя, человек огромной силы и редкой храбрости, быстро собрал своих воинов и вышел навстречу Мстиславу. Две рати встретились. Редедя решил дело до массового кровопролития не доводить, а предложил Мстиславу встретиться в поединке один на один. Причем решить спор не оружием, а борьбой: «боротися намъ не оружиемъ, но собою» (Никоновская летопись). «Да аще одолееши ты, то возмеши именье мое, и жену мою, и дети мое, и землю мою. Аще ли азъ одолею, то възму твое все» (Лаврентьевская летопись).
Касожский князь был настолько уверен в себе, что и мысли не допускал о возможном поражении. Иначе бы никогда не предложил такой вариант.
С Мстиславом все обстояло иначе. В.Н. Татищев конкретно пишет о том, что князь не сразу принял вызов: «Мстислав, поскольку не был легкомыслен, взял себе на рассуждение до утра и хотел к нему отповедь прислать». Ставки в предстоящем поединке были очень высоки. Мстислав ставил на кон не только Тмутараканское княжество, но и поход на Русь. В случае поражения все бы пошло прахом. Но был и резон принять вызов Редеди. В преддверии войны с Ярославом Мстислав не хотел ослаблять свою дружину лишними потерями. Князь решился: «И хотя ведал, что Редедя силен, но сам весьма понадеялся на умение и силу, так как его с молодости никто побороть не мог» (В. Н. Татищев).
Наутро вновь войско касогов и русская дружина встали друг против друга. Мстислав видел, как из вражеских рядов вышел Редедя и не спеша пошел к месту поединка. Князь сбросил с плеч корзно, снял позолоченный шелом и, стащив кольчугу, двинулся навстречу противнику. Два богатыря сблизились. Высокий и широкоплечий Мстислав казался маленьким по сравнению с касожским великаном, который издалека был похож на скалу. Но князь рассчитывал не столько на свою силу, сколько на опыт и ратное мастерство. Он отметил для себя то, что его соперник подзаплыл жирком и будет не столь подвижен. А раз так, то этим нужно воспользоваться.
В следующий момент поединщики бросились вперед и сжали друг друга в смертельных объятиях.
Русские и касоги наблюдали, как их предводители, сцепившись изо всех сил, пытались повалить один другого на землю. Каблуками сапог они взрыхлили вокруг себя землю, ломали и душили друг друга, но силы были равны. Затем Редедя стал одолевать, казалось, еще чуть-чуть – и он сомнет Мстислава, когда все внезапно закончилось. Никто и глазом моргнуть не успел, как князь неожиданно приподнял супротивника и со всей силы ударил о землю. Касог растянулся во весь свой исполинский рост и не мог шевельнуть ни рукой, ни ногой, подобно выброшенной на берег рыбе, судорожно хватая ртом воздух. Мстислав несколько секунд стоял над поверженным врагом, а затем придавил ему коленкой грудь и, вытащив из-за голенища сапога нож, вонзил его в сердце Редеди.
Победный клич прокатился над рядами княжеской дружины, а ряды касогов застыли в скорбном молчании. Затем вперед вышли военачальники Редеди и направились к Мстиславу, чтобы обсудить условия сдачи. «И шедъ в землю его, взя все именье его, и жену его и дети его, и дань възложи на касогы. И пришедъ Тьмутороканю, заложи церковь святыя Богородица, и созда ю, яже стоить и до сего дне Тьмуторокани» – так подвел итоги похода летописец.
Буквально несколько слов о самом поединке. Читая летописные свидетельства об этом достопамятном бое, невольно может создаться впечатление, что Мстислав нарушил условия соглашения и использовал нож. Ведь, согласно письменным источникам, Редедя конкретно сказал: «Не оружьем ся бьеве, но борьбою» (Лаврентьевская летопись). А здесь…
Но это будет далеко не так. Недаром ВСЕ летописцы отметят, что нож князь пустил в дело лишь после того, как поверг противника – «удари имь о землю». Все, победа! А то, что Мстислав добил затем побежденного, то это было уже его право, вполне возможно, что подобный финал подразумевали и местные обычаи. Ведь если бы было все по-другому и тмутараканский князь совершил подлость, то касоги бы никогда ему не подчинились и уж тем более не сражались затем в рядах его дружины против Ярослава. Да и автор «Слова о полку Игореве» вряд ли бы увековечил этот поединок, если бы он произошел вопреки законам чести:
- И трубила славу Ярославу.
- Пела древний киевский престол,
- Поединок славила старинный,
- Где Мстислав Редедю заколол
- Перед всей касожскою дружиной,
На следующий год Мстислав повел свою рать на Киев. Причем вел не только свою дружину, но и отряды хазар и касогов – «Поиде Мьстиславъ на Ярослава с козары и съ касогы» (Лаврентьевская летопись). И если по поводу касогов все ясно – после смерти Редеди они оказались в зависимости от Тмутаракани, то про хазар следует сделать небольшое пояснение. Дело в том, что после того, как князь Святослав разгромил Хазарский каганат и занял Тмутаракань (Таматарха, Самкерц), местная элита морем бежала в Дунайскую Болгарию. Но местное население: купцы, ремесленники, моряки, пастухи, жители окрестных сел и деревень – осталось на месте. Навербовать среди них охочих людей, желающих за чужой счет поправить свое финансовое положение, было не сложно. Мстислав слыл за удачливого военачальника, и это тоже привлекало под его стяг немало народу. В итоге Юг пошел против Севера.
Есть большая вероятность того, что, выступая в поход, князь знал о том, что Ярослава в Киеве нет, что его старший брат находится в Новгороде. Поэтому Мстислав решил сразу взять быка за рога и пошел прямо на Киев. Совершив стремительный марш-бросок через степи, тмутараканские полки оказались у ворот столицы. Князь потребовал впустить его в город, но получил от ворот поворот – киевляне, которые досыта нахлебались от княжеских усобиц, не желали больше связываться с разными претендентами на престол. Есть у них свой князь Ярослав, и ладно, другого не надо. Знали жители города, что даже если они и впустят сейчас Мстислава, то Ярослав вернется обязательно, и не один, а с варягами и новгородцами. Несколько раз киевляне подобную картину уже наблюдали.
Тмутараканский князь был для них никто, и звали его никак. Пусть возвращается туда, откуда пришел, им до него дела нет.
Что же касается Мстислава, то, внимательно изучив укрепления Киева, он пришел к неутешительному выводу о том, что для штурма такого огромного города у него просто не хватит сил. А потому, не желая терять в бесполезной осаде своих бойцов, он отступил от столицы, переправился на левый берег Днепра и занял Чернигов. Судя по всему, черниговцы совсем не возражали против такого расклада, поскольку на следующий год они с оружием в руках выступят на его стороне.
Как показали дальнейшие события, момент для нападения на своего брата Мстислав выбрал идеально. Если даже Ярослав и хотел сразу выступить против мятежника, то у него ничего не получилось. В Суздальской земле полыхнул мятеж, спровоцированный голодом в регионе, а народным недовольством уже воспользовались волхвы. Бунт бытовой перерастал в бунт религиозный. Киевский князь быстро оценил исходящую от мятежа опасность и лично возглавил карательную экспедицию. Действовал Ярослав в своем стиле, быстро и жестко: «изъимавъ волхвы, расточи, а другыя показни» (Лаврентьевская летопись). Проблема голода была решена благодаря Волжской Болгарии: «идоша по Волзе вси людье в Болгары, и привезоша жито, и тако ожиша» (Лаврентьевская летопись).
И лишь только после того, как на Суздальщине нормализовалась обстановка, Ярослав вернулся в Новгород и смог сосредоточить свое внимание на младшем брате. Однозначно, что, пока киевский князь решал проблемы на северо-востоке страны, его люди ходили к Чернигову и выясняли обстановку. Ярослав был не из тех людей, что действуют наобум, он придерживался другого жизненного кредо – семь раз отмерь, один отрежь. Тщательно проанализировав сложившуюся ситуацию, князь пришел к выводу, что опасность очень велика, а потому и требует экстраординарных решений. Ярослав решил пойти проторенной дорогой и, тряхнув казной, нанять тех, кто дважды оказал ему серьезную помощь в борьбе с князем Святополком, – варягов.
Люди князя отправились за море. Ярослава скандинавы знали хорошо, благо он по жене приходился родственником шведскому королю. С другой стороны, он не раз и не два пользовался услугами норманнов, а потому можно не удивляться тому, что в скором времени к пристаням на Волхове причалили драккары и грозные северные воины вновь появились в Новгороде. Ярл Якун, которого В.Н. Татищев называет князем финляндским, а летописи – «князем варяжским», привел свою дружину на зов Ярослава. Варяг был личностью примечательной: «Сей витязь Скандинавский носил на больных глазах шитую золотом луду или повязку; едва мог видеть, но еще любил войну и битвы» (Н. М. Карамзин). О том же свидетельствует и Василий Никитич: «Оный был глазами слаб, потому имел завеску, золотом расшитую, на глазах». С.М. Соловьев, очевидно исходя из сообщения Густынской летописи, дает слову «луда» несколько иное толкование, считая, что это была верхняя одежда.
Впрочем, информация о «золотой луде» присутствует во всех летописях, которые рассказывают об этих судьбоносных событиях.
Однако Н.П. Ламбин в своей работе «О слепоте Якуна и его златотканой луде», вышедшей в 1858 году, делает довольно интересное наблюдение. Николай Петрович считал, что слово «слпъ» появилось в результате ошибки переписчика и с тех пор пошло гулять по летописям. Правильное прочтение «сь лпъ» – красив. Прямо как в известном кино: «Красота-то какая! Лепота!» Так же как и С.М. Соловьев, он считал, что «луда» есть верхняя одежда, а не повязка. Каждый волн выбрать ту версию, которая ему больше нравится. Но вернемся в Новгород.
С прибытием дружины Якуна Ярослав посчитал, что готов к встрече с младшим братом, и выступил в поход. В Киев он решил не заходить, сразу повел полки на Чернигов. Это может свидетельствовать только об одном – Ярослав был уверен в победе и не собирался вести против Мстислава киевские полки. Варяги его еще ни разу не подводили в бою, будь против них хоть дружина Святополка, хоть печенеги, хоть полоцкий князь Брячеслав.
Но и Мстислав не собирался отсиживаться за крепостными валами Чернигова, а, как и положено отважному воину, решил встретить брата в чистом поле. Помимо собственно княжеской дружины, касогов и хазар, на его стороне выступили и черниговцы.
Северская земля признала Мстислава своим князем и теперь была готова его защитить.
Осенней ночью 1024 года противники встретились у Листвена.
В наши дни исследователи отождествляют его с селом Малый Листвен Репкинского района Черниговской области. Скорее всего, так оно и есть, поскольку именно этот населенный пункт прикрывал Чернигов с севера и лежал на пути рати Ярослава. Спускаясь по Днепру, северные полки могли покинуть ладьи севернее Любеча и двинуться прямо на столицу Северской земли. Навстречу им вышел Мстислав.
…Яркая вспышка молнии прорезала ночную мглу, и оглушительный раскат грома прокатился над землей. Дождь лил как из ведра, водяные струи яростно хлестали с небес, словно хотели залить все живое на грешной земле. Мстислав носился на коне вдоль строя своих полков, тяжелый намокший плащ не защищал от низвергающихся потоков воды, но князь на непогоду внимания не обращал. Разведчики донесли, что враг приближается, и надо было успеть выстроить к бою рать. От своих людей Мстислав уже знал, как расположил свои полки Ярослав, а потому и хотел сделать все возможное, чтобы спутать планы брата.
В центре боевых построений киевский князь поставил главную ударную силу – варяжскую дружину Якуна, а фланги прикрыл своими гриднями и новгородским полком. Мстислав, наоборот, в центре поставил черниговское ополчение, а свои лучшие войска – дружину, касогов и хазар – развернул на флангах. Закончив построение, черниговский князь указал мечом в сторону надвигающейся громады северных полков и повел свою рать в атаку.
Дождь продолжал хлестать, а молнии как ножом резали черный небосвод. Удары грома заглушали топот тысяч ног по раскисшей земле. Вот впереди появилась сомнутая стена варяжских щитов. Скандинавы шли тесным строем, плечом к плечу. Над рядами варягов проревел боевой рог, и на черниговские ряды покатилась, ощетинившись железным ежом, лавина бойцов Якуна. Мстислав, в свою очередь, велел трубить атаку и, пришпорив коня, повел своих гридней против дружинников Ярослава. Две волны столкнулись на середине поля, и началась рукопашная.
Для варягов война не была чем-то необычным, это была их работа, и делали они ее очень хорошо. Они крушили все, что стояло у них на пути. Под их ударами черниговцы валились в грязь, кто-то бухался на колени, моля о пощаде, но скандинавы, в которых вселился могучий дух кровожадного Одина, секли своих противников мечами, кололи копьями, рубили боевыми топорами. Молнии освещали их мокрые от дождя и красные от натуги лица, перекошенные злостью. Они опьянели от схватки, и даже холодные водные струи не могли погасить воинственный огонь, что пылал в их сердцах. Ратники Мстислава пытались держать строй, но варяги медленно оттесняли северян своими большими щитами, шаг за шагом продвигаясь вперед.
Видя, что еще немного – и центр его рати будет прорван, Мстислав решил рискнуть. Выведя из боя часть своих гридней, он повел их в новую атаку и ударил во фланг наступающей дружине Якуна. Это был момент, когда битва достигла своего апогея. Гридни Мстислава бросали своих коней на варяжские щиты и ломали монолитный строй скандинавов. Привстав на стременах, били наемников кистенями и булавами. Но скандинавам было не привыкать. Они отчаянно отбивались от наседающих всадников, теснее смыкали разорванные ряды, а на место убитого бойца из задних шеренг выходил новый воин.
Мстислав, показывая пример мужества, рубился изо всех сил, увлекая гридней за собой. Он прекрасно понимал, что именно здесь решается судьба битвы. Если разбить варягов, хребет вражеского войска будет сломан. И князь во главе конного клина продолжал все глубже и глубже вгрызаться в боевые порядки викингов. Шлем был сброшен, рыжие мокрые волосы облепили лоб. Красивый, мощный, яростный, он приковывал к себе внимание как своих бойцов, так и чужих. В блеске молний он выглядел витязем, вышедшим из легенды.
Своими решительными действиями он отвлек викингов, чем спас черниговцев от разгрома и позора, дав им возможность передохнуть и перестроиться.
Теперь и северяне навалились на варягов с фронта, и монолит строя наемников пошел трещинами, а затем и вовсе посыпался. Не выдержав длительного и слаженного натиска с двух сторон, наемники обратились в бегство. Бежал ярл Якун, бежал князь Ярослав.
Но Мстислав их не преследовал, а повел свою дружину на новгородский полк и решительным ударом смял его. Теперь бегство врагов стало всеобщим.
Победа была полная. Можно было развить успех, но черниговский князь запретил преследование – в темноте и в непогоду это было очень опасно. Битва при Листвене закончилась. Юг победил Север.
В отличие от многих сражений этой эпохи, можно сказать, что ход данной битвы освещен в письменных источниках достаточно подробно. Во-первых, в летописи более-менее точно указано расположение полков: «Мьстиславъ же с вечера исполчивъ дружину, и постави северъ в чело противу варягомъ, а сам ста с дружиною своего по крилома» (Лаврентьевская летопись). Об этом же пишет и Н.М. Карамзин: «поставил Северян или Черниговцев в средине, а любимую дружину свою на правом и левом крыле». Также летописец обратил особое внимание на погодные условия, он несколько раз заостряет на этом моменте внимание читателей: «И бывши нощи, бысть тма, молонья, и громъ, и дождь» (Лаврентьевская летопись). Мотив ночной грозы проходит через все описание битвы: «И бысть сеча зла и страшна, яко посветяше молния, тако блещащесия оружия их; и елико же молния осветяшее, толико мечи видяху; и тако друг друга убивааше, и бе гроза велика и сеча силна» (Пискаревский летописец).
Четко прописано, что и Мстислав и Ярослав начали наступление практически одновременно: «И рече Мьстиславъ дружине своей: Поидемъ на ня. И поиде Мьстиславъ и Ярославъ противу собе» (Лаврентьевская летопись). Очень примечательно, как летописец отметил ратное мастерство скандинавов: «И сьступишася в чело севера с варяги, и трудишася варяги, секуще северу» (Лаврентьевская летопись). Наемники не сражаются, они просто делают свою работу, можно сказать, трудятся не покладая рук. Занимаются любимым делом. О том, что происходило на флангах, нам сообщает В.Н. Татищев: «Крылья же оба, крепко бившись, долго один другого нисколько смять не могли».
Мы видим, как произошло лобовое столкновение двух армий, где исход битвы во многом зависел от умения полководца ориентироваться в быстро меняющейся обстановке. Черниговскому князю это удалось лучше. Исход боя решил удар дружины Мстислава во фланг варягам: «И посемъ наступи Мстиславъ со дружиною своею и нача сечи варяги» (Лаврентьевская летопись). Вполне возможно, что князю удалось вывести часть своих гридней из боя и повести их в атаку на вражеский центр только потому, что ночь и непогода скрыли от противника этот его маневр. В другой ситуации номер мог и не пройти.
Поражение варягов лучшей части войска Ярослава решило исход противостояния: «И когда Мстислав смял варягов, напал на новгородцев и оных немедленно разбил» (В. Н. Татищев). После этого все стало ясно: «Видев же князь велики Ярослав, яко побеждаем, побеже с Якуном, князем варяжьским» (Пискаревский летописец). Причем все летописцы единодушно отмечают факт потери ярлом своей золотой повязки: «И Якун же ту отбежа луды своея златыя. И тако победи Мстислав великаго князя Ярослава и Якуна. Ярослав же приде к Новугороду, а Якун иде за море, тамо и умре» (Пискаревский летописец).
Как видим, поражение Ярослава было полным, но что удивительно, он не побежал в Киев, до которого было гораздо ближе, а снова рванул в Новгород. Произошло это, скорее всего, потому, что князь еще не чувствовал себя в столице Руси достаточно уверенно и, невзирая на то, что киевляне отвергли Мстислава, проявил осторожность. Он вновь отступил на север, а Киевом стал управлять через наместников.
Что же касается Мстислава, то летописи до несли до нас его слова, которые он сказал наутро после битвы, объезжая поле боя: «Кто сему не рад? Лежит северник, а се варяг, а мои люди целы» (Пискаревский летописец). Достаточно цинично, но зато полностью соответствует желаниям князя. И действительно, подставив черниговцев под первый и самый страшный натиск варягов, Мстислав ими сознательно пожертвовал. Но решающий удар наносили его гридни, которых князь старался беречь. Ведь без дружины он – никто.
В Северской земле Мстислав княжил совсем недавно, и верные люди ему были ой как нужны, и потому губить их в битве он не хотел. Чувствуя шаткость своего положения, младший брат отправил гонцов к Ярославу: «Сяди в своемь Кыеве: ты еси старейшей братъ, а мне буди си сторона» (Лаврентьевская летопись).
Что здесь можно сказать?
Только то, что Мстислав проявил мудрость и благородство. Он не стал замахиваться на киевский стол, а удовольствовался только тем, что, как считал, принадлежит ему по праву. Признал старшинство Ярослава. Не стал раскручивать маховик очередной кровавой междоусобицы. Просто предложил разделить земли по Днепру, что в данной ситуации явилось наиболее приемлемым решением.
Что примечательно, Ярославу тоже хватило ума признать существующее положение дел. Он принял предложение младшего брата, но в Киев так и не возвратился, продолжая пребывать в Новгороде и не спеша собирая новую рать. И лишь на следующий год Ярослав прибыл с новгородскими полками в Киев, а затем встретился с Мстиславом в Городце, где они и закрепили официально свое соглашение.
Земли к востоку от Днепра отошли к Мстиславу, к западу – Ярославу. «С тех пор прекратилось междоусобие и мятеж, и была совершенная тишина в земле Русской» (В. Н. Татищев).
Осталось сказать немногое. Урегулировав отношения между собой, братья жили дружно. В 1031 году они совершили большой совместный поход против ляхов и вернули назад Червенские города, которые во время войны Ярослава со Святополком захватил толстяк Болеслав. В 1033 году умирает единственный сын Мстислава Евстафий, а в 1036-м, внезапно разболевшись на охоте, отошел в иной мир и сам черниговский князь. Летописец дал ему очень лестную характеристику: «Бе же убо Мстислав дебел телом, лицем чермен, великима очима, на рати храбр и милостив, а бояря и вой любя повелику, имения не щядяше, пития ни ядения не браняше» (Пискаревский летописец). Не каждый князь подобного отзыва удостаивался!
Что же касается Ярослава, то теперь он собрал под свою руку всю страну: «И бысть самовластець Русьстей земли» (Лаврентьевская летопись).
Глава 8. Храбрый, Жестокий, Суровый
Эпоха викингов подходила к концу. Все меньше появлялось их на русских просторах. Харальд стал последним настоящим, эпическим героем безвозвратно уходящей в прошлое эпохи викингов. Последним, кто сыграл заметную роль в отношениях Руси и норманнов.
Наступало время, когда некогда вездесущие и грозные морские разбойники постепенно стали превращаться в практичных купцов-мореходов. В тех, кого еще совсем недавно они предпочитали грабить и предавать смерти.
Судьба Харальда была лебединой песней всех викингов. На его примере она как бы ставила яркую точку на этой суровой и героической эпохе. И кандидат на эту роль будто выбран был не случайно.
Харальд – фигура примечательная во многих смыслах. И если жизнь Вещего Олега напоминала трагедию, то Харальда – приключенческий роман.
Свое прозвище Сигурдарзона, что в переводе означает «Суровый», норвежский конунг Харальд Хардрада получил еще при жизни. Другие два его не менее подходящие прозвища были Грозный и Жестокий. Возможно, кто-то скажет, что все это синонимы, но они как нельзя лучше подчеркивают внутреннюю сущность воина, на чью долю выпало огромное количество испытаний и приключений. Человека, с которым судьба часто обходилась неласково, но который никогда не сворачивал со своей, один раз выбранной дороги.
В русской истории Харальд практически не оставил следа, ибо основная его деятельность проходила за пределами границ Руси, но зато ему удалось породниться с правящей династией этой страны. Для кого-то это было бы совсем не сложно. Простой политический договор, скрепленный взаимной выгодой, и все. Но Харальду пришлось добиваться этого союза потом и кровью. Даже, возможно, больше кровью, ибо ее на этом пути было пролито огромное количество.
Но давайте обо всем по порядку.
Харальд, сын Сигурда Свиньи, был сводным братом конунга Норвегии Олава Святого, которого тогда именовали не иначе как Олав Толстый. У этого самого Олава возникли определенные разногласия с датским королем Кнутом. Дело закончилось грандиозным побоищем, в котором обе стороны выставили по максимуму своих бойцов. Скорее всего, это и было первое сражение, в котором Харальд принимал участие вместе со своим отцом. По крайней мере первое зафиксированное. Харальду на ту пору исполнилось лишь пятнадцать лет.
Казалось бы, на ту пору он был еще совсем подростком. Но даже тогда он уже выделялся среди своих сверстников.
Вот какое описание внешности Харальда передают нам его современники.
Конунг был хорош собой и статен. У него были светлые волосы, светлая борода, длинные усы, и одна его бровь была немного выше другой. У него были длинные руки и ноги, но он был хорошо сложен. Король Харальд III Суровый был пяти локтей ростом, то есть порядка 225 см. Насчет роста современники немного погорячились. Но верно и то, что Харальд горой возвышался над своими соратниками. Он скорее напоминал Арвидаса Сабониса, или Шакила О’Нила, если будет уместно такое сравнение. Особенно если учесть, что рост Сабониса 222 см, а Шакил и того меньше – «всего» 216. Так что Харальд своим ростом и статью должен был превзойти двух легендарных баскетбольных центровых.
В 15 лет это был высоченный парень, с крепкими руками от постоянных упражнений с оружием и широкой, как дверь, спиной, развитой греблей на веслах. Со временем Харальд еще вырастет и окрепнет, превратившись в живую и смертельную боевую башню, но и сейчас уже, по его мнению, он был готов и к подвигам и сражениям.
Отец считал так же. Он с юности готовил сына к боям и походам. В то время междоусобицы пылали не только на Руси. Норвегия не была исключением, там тоже клан шел на клан. А тут выпал такой случай. На карте стояла судьба всей Норвегии, разве юному Харальду можно было оставаться в стороне!
Началось вторжение короля Кнуда Великого, который вдобавок к Дании и Англии решил присоединить еще и Норвегию.
Решающая битва между двумя враждующими сторонами произошла при Стикльстаде (Стикластадире) в 1030 году. Олав потерпел сокрушительное поражение от Кнута, и Норвегия на короткое время стала частью Датской империи. Олаф был убит, отец Харальда – тоже.
Войско побежденных бежало с поля боя, вместе со всеми был вынужден бежать и Харальд. В первом же своем сражении он получил серьезную рану. Регнвальд, сын Бруси, один из викингов, вытащил раненого Харальда из битвы и привел к одному бонду, который жил в лесу вдали от людей, и тем спас ему жизнь. Там лечили Харальда, пока он не поправился.
Победители, как это и полагается, вылавливали проигравших и тут же убивали на месте. Таковы были суровые законы тех времен. В этой охоте юный Харальд мог стать особо ценным призом.
Молодой растущий организм сдюжил. В этом возрасте восстановление происходит намного быстрее. И на Харальде все зажило как на собаке. Однако оставаться дальше на родине ему было нельзя. Выходец из королевской семьи, имевший все права на престол, он имел к тому же слишком заметную внешность. Любой из данов, убивших принца, получил бы за его голову хорошие деньги. Укрываться в доме бондов, даже в такой глуши, значило подвергнуть опасности и их жизни, к тому же Харальд был не так воспитан, чтобы всю жизнь прятаться и жить в бегах. Он предпочел добровольное изгнание. Залечившему свои раны юному викингу пришлось бежать из отечества.
Как только он смог носить оружие, сын бонда переправил его дальше в Швецию. Они ехали вдвоем, избегая больших дорог, пробираясь по возможности лесами, двигаясь чаще всего ночью. Сын бонда не знал, кого он ведет.
Добравшись таким образом до Хельсингьяла, они уже могли вздохнуть с облегчением. К тому же здесь им улыбнулась удача, которая и потом так часто способствовала Харальду. Он повстречал ярла Регнвальда, сына Бруси, того самого, что спас его в битве и многих других людей Олава, которые остались живы после побоища. Они пробыли там зиму, но пришла весна, и нужно что-то было делать дальше. Тем более что опытные и вооруженные люди были у Харальда под рукой.
Это была хорошая дружина, но ее было мало для того, чтобы вернуть себе власть над страной, да и вообще для того, чтобы тягаться с Кнудом. Поэтому планы Харальда оставались неизменны. Оставалось лишь решить, куда им плыть. Вариантов было не так уж и много. Самым простым было идти на Русь. Во-первых, это не далеко. Во-вторых, русский конунг Ярицлейв (Ярослав) ценил и уважал викингов, сам часто обращался к ним за помощью и постоянно набирал новых бойцов среди скандинавов. Вдобавок князь был женат на шведке. Лучше было идти на службу туда, где твой меч будет оценен и может пригодиться, а дальше будет видно. В-третьих, сын Регнвальда уже служил Ярославу, а значит, трудностей с тем, что их примут, не предвиделось. Тем более что именно в Новгороде можно было встретить много соотечественников.
Так что долго мудрствовать не пришлось.
На следующую весну викинги снарядили свои корабли и летом отплыли на восток в Гардарику к конунгу Ярицлейву, т. е. на Русь к князю-батюшке Ярославу Мудрому.
Конунг Ярицлейв хорошо принял Харальда с его людьми. Время было тяжелое. Ярославу нужны были отважные бойцы. Отряд Харальда был как нельзя кстати. Так, в 1031 году юный Харальд в составе варяжской дружины поступает на службу к киевскому князю Ярославу Мудрому.
Дальше, как нам известно из саг: «Сделался тогда Харальд хевдингом над людьми конунга, охранявшими страну…»
В знак того, что Ярослав оценил происхождение Харальда, он поставил его предводителем над людьми, которые охраняли страну. Это было сделано отнюдь не за заслуги, ибо таковых еще не было. Это был лишь аванс молодому конунгу и его крови. Вместе с ним и скорее всего на равной должности служил и прибывший на Русь значительно раньше Харальда сын ярла Регнвальда Эйлив.
Как вы помните, у Ярослава викинги долго без дела не сидели, и не успел Харальд обосноваться, как пришлось выступать в поход, отрабатывать свое содержание. Он участвует в походе против польского короля. По сведениям скандинавских саг, норвежский принц является со руководителем войска. Но это лишь по сведениям саг, ибо кто на Руси доверит руководство в столь серьезном деле почти ребенку. Однако руководить своими бойцами, видимо, более опытный Эйлив ему все же порой доверял. Именно на поляках Харальд получал воинский опыт. Учился всему, что могло ему пригодиться в жизни. Ведь, будучи выходцем из семьи, имеющей право на корону, он видел свое будущее на военном поприще. Его терзала неуемная жажда военной добычи, славы и власти. Что характерно для юности.
Кстати, развит не по годам Харальд был не только физически. Находясь при дворе Ярослава, он не только участвовал в войнах, но и нашел время крепко обдумать будущее. Время показало, что выбор, сделанный 19-летним юнцом, был на редкость взрослым и правильным.
Вскоре ему предстояло покинуть Русь.
Отсюда начинается легендарная любовная история, воспетая Харальдом в своих висах и уже потом подхваченная поэтами и писателями разных стран и времен.
Харальд и Елизавета. Точнее, Олисава.
Викинг, наемник, бесприютный скиталец без гроша и отчизны, изгнанник из родных земель и княжеская дочь. Дочь человека, который после длительного кровопролития, находясь в крайне тяжелой ситуации, стал единственным правителем такой огромной и могучей страны, какой была Русь.
Казалось, расстояние между ними безмерно, а любовь их безгранична. Разве есть лучше тема для баллад. Сам Харальд приложил к этому руку. Не зря каждый викинг, особенно вождь, должен был быть еще немного поэтом, чтобы самому прославлять свои подвиги. Приведем лишь отрывок из своеобразного творчества, приписываемого этому неординарному и разностороннему человеку. Песнь Харальда Смелого (XII век) Норвежская баллада:
- Вокруг Сицилийских я плыл берегов,
- Оружие наше блистало.
- Мой черный дракон, преисполнен бойцов,
- Стремил достающее жало.
- Валы рассекая средь ночи и дня,
- Все взять я хотел своенравно.
- Но Русская дева отвергла меня.
Дальше все в точно таком же духе.
Пятнадцать человек на сундук мертвеца и бутылка рому.
Нормальная лирическая пиратская песня. Варяжский конунг воспел свою любовь в веках. Так и пошла легенда с тех самых пор гулять по свету, прижилась, пустила корни. Теперь нередко можно наткнуться на такой пассаж о Харальде Суровом:
«Он отправился на восток и служил при дворе русского князя Ярослава. Харальд был высоким красавцем, и дочь Великого князя, видимо, его полюбила. Ярославу это не понравилось, и Харальду пришлось поспешно уехать. Он отправился на юг в Константинополь, столицу Византийской империи».
Или:
«Русь Харальду пришлось вскоре покинуть по двум причинам. Во-первых, здесь существовали строгие правила поведения для воинов. Во-вторых, молодой викинг влюбился в княжескую дочь Елизавету, но прав на ее руку рядовой наемник не имел».
Строгие правила для поведения воинов на Руси действительно существовали, и даже такому норовистому норманну приходилось их соблюдать. Но это уже мелочи. В Византийской гвардии, куда вскоре отправился Харальд, порядки были не менее строгими, и соблюдать их приходилось неукоснительно. Однако он справился.
Нас больше интересует основной пункт. Пункт номер два – любовный. Ведь это многие считают краеугольным камнем.
На самом деле все было совсем не так. Мы уже говорили, что надеяться только на саги и висы нельзя, иначе положение, в которое можно попасть благодаря такой доверчивости, будет весьма забавным. Викинги умеют рассказывать!
Итак, целых три года Харальд служил в дружине русского князя. Все это время он не только мечом махал во славу своего нанимателя, но и крепко думал о будущем. Прикидывал. Размышлял. У Ярослава было чему поучиться, а молодого викинга князь, видимо, держал при себе. Во-вторых, Харальд сам был королевских кровей и тоже задумывал вернуть свое королевство. Без поддержки это было невозможно. И молодой викинг придумал, как решить свои проблемы разом.
Для этого ему было нужно жениться, то есть сделать то, что делали для решения своих проблем русские князья. И если русские искали поддержку среди варягов и викингов, то Харальд решил развернуть этот вектор в иную сторону. Теперь Русь была такой громадой и имела такой авторитет, что мало кто мог ее противостоять. А уж считаться с ней просто обязан был каждый.
Нынешний правитель, киевский князь Ярослав Мудрый, предпочитал жениться на скандинавках. О первой жене, норвежке, не известно практически ничего. Второй женой Ярослава Мудрого стала Ингигерда, дочь шведского короля. Итогом этого счастливого брака явилось 6 сыновей и 3 дочери.
Ярослав был очень мудрым и хитрым политиком. Своих дочерей он выдал замуж удачно для себя и выгодно для своей страны. Учитывая политические особенности текущего момента. Старшая дочь, Анастасия, станет в недалеком будущем королевой Венгрии. Младшая, самая известная, Анна, останется в истории как «Ярославна, королева Франции».
Мы же поговорим о средней дочери, которую звали, по однимданным – Елизавета, по другим – Олисава.
«У конунга Ярицлейва и княгини Ингигерд была дочь, которую звали Элисабет, норманны называют ее Эллисив».
Как это ни странно, но дочь русского князя Ярослава Мудрого известна только по исландским сагам, где она носит имя Эллисив (Ellisif), или Элисабет (Elisabeth), поэтому у нас чаще всего она встречается под именем Елизавета. С другой стороны, как только княжна покинула родительский кров и Русь, она просто перестала интересовать наших летописцев, у которых и без нее хватало, о чем писать в летописях.
Девочке едва только исполнилось 6 лет, когда при отцовском дворе появился 16-летний Харальд Сигурдсон. Вполне возможно, что барышни в таком юном возрасте ужасно влюбчивы, и, конечно, такой огромный и симпатичный варяг не мог остаться незамеченным в Киеве. Но это все же были совсем не те чувства, в которых нас пытаются уверить романисты. Что же касается самого Харальда, то двухметровый верзила вряд ли полыхнул страстью при виде, пусть и златовласой, пигалицы княжеского рода. Его больше заботили совсем иные вопросы. Так что, несмотря на свой возраст, уже вполне годный для первой любви, крепкой и трогательной, вряд ли сын норвежского конунга подумал: «Разве сердце отдать не вправе я той, что с солнцем обручена?» Нет. Сейчас его куда больше интересовал батюшка этой юной дамы да служба. И если особы женского пола не обходились без внимания гиганта, то все они были на порядок старше и опытнее малолетней принцессы. Пусть любой вспомнит себя. Кто же в десятом классе обращал свое внимание на дошкольниц, пропуская мимо сверстниц, да еще млел от их девчачьего вида, строча стихи в тетрадку.
Рассмотрим ситуацию под другим углом, где все намного банальнее и проще.
Три года Харальд находился на службе у Ярослава. Он окреп, возмужал, стал уже не безусым юнцом, а практически настоящим вожаком для своих людей. Вошел в возраст. К этому же времени Ярослав разбил всех своих врагов, и содержать дорогостоящих варягов, тем более что только один отряд Харальда насчитывал около 500 человек, ему было без надобности. Против кого ему было их применить? Значит, и доходы состоящих на службе варягов сокращались. К тому же Харальд хотел большего. Он уже видел и не раз слышал, как и каким образом возвращаются королевства. А это было то, чего он больше всего хотел. Поэтому, оценив ситуацию трезво, по-взрослому, норвежский принц обратился к Ярославу с просьбой выдать за него среднюю дочь князя, который на тот момент исполнилось лишь 9 лет.
Что мог ответить на это Ярослав?
А Ярослав не зря получил от потомков прозвище Мудрый, своим ответом он и в этот раз подтвердил это свое прозвание. Отказывать норманну сразу, тем более что тот был королевских кровей, Ярослав не собирался. К тому же, как доносят до нас саги, Харальд за время службы у Ярослава «совершил много подвигов, и за это конунг его высоко ценил».
Такой брак не унизил бы мудрого князя в глазах общественности. Единственным препятствием здесь было отсутствие у Харальда своего государства. Место, где он мог править лично и куда мог привезти жену царских кровей. Финансировать целиком реставрацию Харальда на троне и встревать еще в одну войну, но уже в Скандинавии, Ярослав тоже не горел желанием. Поэтому он рассудил мудро: «У меня на службе ты уже ничего не заработаешь для своих глобальных целей. Езжай, ищи деньги, а когда все будет, когда будешь готов финансово и физически отвоевать родительский стол, я тебе помогу, а дочь отдам в жены. В жены королю».
Если Харальд добивался своего, то этот брак становился на редкость удачным для обеих сторон. Ярослав получал надежного союзника в Скандинавии, где мог в случае необходимости беспрепятственно вербовать наемников. Харальд же получал замечательного тестя, при котором не каждый сунется в Норвегию, понимая, что за дочуркой стоит такая дружина, что устоять с ней в схватке не каждому викингу по силам. А нужно будет, то таких богатырей приплывет без счета, благо дело, Новгород, под рукой.
Все хорошо. Оставалась малость. Добыть средства и вернуть трон.
Что касается дочери, то она еще могла подождать. Время у ней было. Девять лет еще не критичный возраст для замужества.
Итак, предварительная договоренность между Ярославом и Харальдом о браке была достигнута, поэтому викинг засобирался в дорогу. Куда мог посоветовать ему пойти Ярослав? У всех викингов одна дорога: в Византию, на службу к императору. Там платят и есть возможность заработать, тем более такому удачливому парню, как Харальд.
Так, что все разговоры о том, что такой жених с «одними только туманными перспективами на норвежский трон совершенно не годился в будущие мужья русской княжне», не более чем просто досужие разговоры.
Между «влюбленными» не стояло никаких преград, в виде суровых и желавших для своей дочурки большего родителей. Просто, чтобы паре воссоединиться, нужно было немного удачи. Ее у Харальда всегда было в избытке.
Кстати, и саги подтверждают нашу точку зрения.
Из них следует, что, когда «Харальд завел разговор с конунгом, не захочет ли тот отдать ему девушку в жены, говоря, что он известен родичами своими и предками, а также отчасти и своим поведением», Ярослав сказал, что «не может отдать дочь чужеземцу, у которого нет государства для управления» и который недостаточно богат для выкупа невесты, но не отверг его предложения и обещал «сохранить ему почет до удобного времени».
Свое слово Ярослав сдержал.
В 1034 году Харальд поступил на службу к византийскому императору. Под его командованием по-прежнему было около 500 человек. Отряд Харальда влился в варангу – элитный отряд наемников составлявших костяк гвардии. Харальд довольно быстро показал себя в бою, благо дело было, где себя проявить. Жизнь бурно взяла его в оборот: он сражался по воле императора в Болгарии, Малой Азии, Палестине, Сицилии, на Кавказе и островах Эгейского моря. Пиратствовал, участвовал в подавлении частых мятежей в провинциях и бунтов столичной черни и даже угодил в византийскую тюрьму за участие в дворцовом перевороте. Но оттуда ему удалось благополучно бежать. Вскоре он получил от византийцев прозвище Грозный. Однако на своем боевом знамени он вывел другое короткое и устрашающее слово: «Разоритель».
Харальд ходил походами в Африку, в страну Сарацин, которая считалась богаче других земель золотом и драгоценностями. Как говорят нам саги, Харальд «совершил там множество подвигов и захватил восемьдесят городов». Возможно, это преувеличение, но в случае с Харальдом Суровым это вполне нормально. Наконец Харальду удалось исполнить свою мечту и захватить огромные богатства: золото и драгоценности. Из всего добытого сокровища конунг оставляет себе лишь то, что нужно на содержание себя и своей дружины.
Куда же идет все остальное?
Харальд никогда не забывал про главное. Это было возвращение своего дома, своего государства, поэтому все имущество он отправляет с верными людьми на север, в Новгород, к будущему тестю Ярославу на сохранение. Харальд был уверен, что киевский князь не присвоит и не потратит на свои нужды добытое дорогой ценой приданое. Не в каждом человеке можно быть настолько уверенным. Таким образом, у Ярослава скопились огромные сокровища, а Харальду можно было возвращаться и готовиться к свадьбе.
Именно к этому периоду и относят стихотворное наследие Харальда Разорителя. Стихи, сочиненные между делом, до сих пор считаются образцом скальдической поэзии. В первую очередь речь идет о его сочинении «Висы радости», обращенные, как считается, к Олисаве. Хотя, еще раз напомним, в 1040 году, когда предположительно было написано это стихотворение, Олисаве всего 15 лет, а рассталась же она с Харальдом в девять. После этого он ее не видел. Так что оцените в полной мере фантазию воина, создавшего в стихах такую любовь! Возможно, это была больше самореклама, попытка доказать, что именно он – самый лучший жених для русской княжны. Но конец каждого куплета заканчивался как любовный стих. Харальд сумел создать такой романтический образ, создать такую романтическую историю, которая подвигла многих русских поэтов создать свои переводы этого произведения, пусть и являющиеся, по сути, весьма вольными пересказами.
После была еще Сицилия. В 1036–1040 годах отряд Харальда входит в состав византийской армии Георгия Маниака в сицилийском походе. Что интересно, при штурме одного из городов Харальду Жестокому приписывают точно такой же маневр, как тот, который использовала княгиня Ольга с птицами под Искоростенем. «Он велел своим птицеловам ловить птичек, которые вьют гнезда в городе и вылетают днем в лес в поисках пищи. Харальд приказал привязать к птичьим спинкам сосновые стружки, смазанные воском и серой, и поджечь их». Возникает сразу несколько равнозначных вариантов. Либо, живя в Новгороде, Харальд наслушался легенд и сумел вовремя их применить, либо это был один из приемов варягов, и тогда, скорее всего, задумка с Искоростенем принадлежит Свенельду. Хотя есть большая вероятность того, что скальды просто приписали Харальду понравившуюся им старую славянскую легенду, чтобы подчеркнуть его хитрость.
В 1042 году Харальд и его варяги принимают активное участие в дворцовом перевороте, в результате которого император Михаил V Калафат был свергнут и ослеплен. Затем Харальд попадает в опалу. Спасаясь от суда, норвежский принц и его варяги принуждены были бежать из Константинополя. Понятно, что укрылись они в Киеве. Одной из причин, если верить историям викингов, послужило то, что Зоя, бывшая жена императора, сама хотела выйти замуж за Харальда. И это была главная и истинная причина ее ссоры с викингом, который подобные домогательства отверг. Понятно, что за отказом последовала опала. Но, скорее всего, и это поздние выдумки викингов, служивших с легендарным конунгом. Если бы у Харальда был реальный шанс закрепиться на византийском престоле, то, скорее всего, он им бы воспользовался. И никакая невеста на Руси скандинава бы не остановила.
Скорее всего, все и здесь проще.
Богатство варяг добыл, на службе и в интригах себя проявил. К тому же в этот период он узнал, что конунгом в Норвегии и Дании сделался его родственник Магнус. Это было лучшее время для возвращения и воплощения в жизнь своей мечты. Поэтому он отказался от службы греческому басилевсу.
В 1042 году 27-летний Харальд, овеянный славой и избалованный победами, вернулся в Киев. Ярослав принял норманна отменно хорошо. Как говорят нам саги, «он провел там зиму и получил в свое распоряжение все то золото, которое прежде посылал туда из Миклагарда, и самые разные драгоценности. Там было столько добра, сколько никто в Северных Странах не видал в собственности одного человека. Харальд трижды ходил в обход палат, пока находился в Миклагарде».
В 1043 году между Византией и Русью произошел неприятный инцидент, «за убийство одного знаменитого русского в Цареграде» князь Ярослав послал своего сына – новгородского князя Владимира совместно с Харальдом в поход на императора Константина Мономаха.
Поход закончился поражением русских войск, но в 1046 году мир был все же заключен.
Никаких подтверждений тому, что войско русское возглавлял именно Харальд, в источниках нет. Однако Харальд в эти годы находился на Руси у будущего тестя в ожидании свадьбы. Кому было еще поручать такое дело, кого было отправлять со своим сыном, как не родственника, лучше других знавшего противника изнутри. Ярослав был мудр, и такого случая он бы не упустил – воспользоваться именем славного воителя в своих, направленных на общее благо делах. Да и для Харальда такие походы никогда не были обузой. Сослужить службу будущему тестю, сохранившему его сокровище в целости, было для него лишь в радость.
Зимой 1043/44 года Харальд стал зятем Ярослава, взяв в жены Елизавету Ярославну (Эллисиф в сагах), от которой у него родились две дочери – Мария и Ингигерд. О том же браке сообщает и Адам Бременский: «Харольд, вернувшись из Греции, взял в жены дочь короля Руции Герцлефа».
Весной 1045 года Харальд отправился из Новгорода в Старую Ладогу, снарядил там корабли и летом с войском, молодой женой и несметным богатством отправился добывать свое норвежское наследство. Вместе с дочерью Ярослав дал зятю русских гридней, которые должны были верой и правдой служить супругам на чужбине. Даже сейчас Харальду были нужны любые люди, особенно такие умелые и хорошо обученные.
Принц отплыл на запад, однако не в Норвегию, а в Швецию, и причалил в Сигтуне.
Направление было выбрано не случайно. Харальд не стал действовать нахрапом. Здесь он встретился со Свейном, сыном Ульва, больше известным под именем Свена II Эстридсена. Олав Шведский, конунг шведов, был отцом матери Эллисив, жены Харальда, а мать Свейна Астрид была сестрою Олава-конунга. Для родственных отношений этого было вполне достаточно. Харальд и Свейн заключили союз. Все шведы были друзьями Свейна, потому что его род был самым большим в стране. Теперь же все шведы стали друзьями и помощниками Харальда. Множество знатных людей были связаны с ним свойством.
Тут же по Скандинавии пошли гулять рассказы о Харальде – что он человек роста и силы нечета прочим и так умен, что нет для него ничего невозможного. Что всякий раз, когда он сражается, достается ему победа, а золотом он так богат, что ни один человек не видывал подобного. Все это способствовало тому, что людей в войске претендента прибывало. Они стекались под знамена человека-легенды, многие были рады служить под началом такого вождя. Других манила добыча, которую обещал своим воинам Харальд Суровый Разоритель.
Используя средства, накопленные на службе в Византийской империи, Харальд с войском стал большой угрозой королю Норвегии и Дании Магнусу, который являлся сыном Олафа II Святого и племянником Харальда. По большому счету, он имел тоже все законные права на престол. В данный конкретный момент большую законность или у кого больше прав решало лишь одно: сила и качество бойцов, собранных претендентами.
Теперь, когда Харальд и Свейн собрали большое войско и были готовы, они снарядили корабли и отплыли на запад, в Данию. Сперва высадились в Сьяланде, потом двинулись на Фьон, проходя огнем и мечом по землям Магнуса. Харальд оправдал все свои прозвища. Это был открытый вызов законному правителю. Это была война.
Конунг Магнус, сын Олава, был в это время на севере Норвегии. До него дошли вести, что сородич его Харальд, сын Сигурда по прозвищу Жестокий, прибыл в Швецию и, заключив союз со Свейном, сыном Ульва, отправился во главе большого войска в поход на него, желая подчинить себе датскую державу, а затем и Норвегию. Магнус слышал, что дружины Харальда и Свейна пришли в Данию, все там пожгли и разорили, что население страны повсюду покорилось им.
В ответ конунг Магнус созвал ополчение со всей Норвегии. Ему тоже удалось собрать большое войско, ничем не уступающее его противникам. Дело предстояло кровавое. Не все хотели этого кровопролития. Были люди, которые предлагали решить дело миром, напоминая, что Магнус и Харальд в определенной степени родичи и неправильно будет, если они станут смертельными врагами.
Советники Магнуса предлагали поехать и достигнуть соглашения между двумя вождями, и конунг Магнус согласился на их уговоры. Предложение, которое готовил Харальду родич, было более чем щедрое. Гонцы тайно, но спешно отправились в путь.
Когда Харальд собственными ушами услышал, что Магнус-конунг предлагает ему примирение и дружбу и хочет, чтобы Харальд поделил Норвегию с ним пополам, он согласился на это, и радостные гонцы с чувством выполненного долга поехали назад, к конунгу Магнусу, который с нетерпением ожидал, чем закончится посольство. Ведь теперь только от этого зависело: мир или война.
Харальд заключил союз с Магнусом, который сделал его в 1046 году своим соправителем в Норвегии. Соответственно другой союз, Харальда и Свейна, расстроился, ибо последний, в результате такого договора, остался ни с чем. Но Свейн уже ничего поделать не мог.
Следующей зимой после их примирения Магнус конунг и Харальд конунг правили Норвегией, и каждый имел свою дружину.
Как говорят саги, Свейн решил даже отомстить Харальду за такое отступничество, можно сказать предательство, и решил прибегнуть к традиционному для викингов способа решения проблем – заказному убийству. Вот какая история дошла об этом инциденте до наших дней: «Харальд пошел спать на другое место, а на свою постель положил бревно. Ночью к корме корабля подплыла лодка, какой-то человек взобрался на борт, распахнул шатер на корме и подошел к постели Харальда и ударил большой секирой, так что та прочно застряла в дереве. Затем этот человек спрыгнул в лодку, а была кромешная тьма, и уплыл прочь, но секира осталась свидетельством – она прочно засела в дереве. Тогда Харальд разбудил своих людей и показал им, какое предательство против них было совершено.
– Мы можем видеть из этого, – говорит он, – что нет нам поддержки от Свейна, раз он замыслил против нас измену. Лучше всего убраться отсюда, пока есть возможность. Отвяжем-ка наши корабли и тихонько уплывем».
Правда это или нет, судить сложно. Возможно, фортуна вновь сопутствовала удачливому викингу и в который раз сохранила ему жизнь, возможно, Свейн действительно решил радикально решить проблему. Хотя есть вероятность того, что Харальд и его сторонники сами сочинили подобную байку, чтобы очернить нового противника, показав всю его подлость. Важно одно: история выплыла наружу и могла послужить Харальду в любой момент поводом для мести и ответного удара. Такие вещи Харальд Жестокий никогда без ответа не оставлял.
Однако итог всех этих мероприятий удовлетворил героя. Удачливый викинг Харальд Суровый и здесь преуспел, отвоевав норвежский трон малой кровью.
Так, русская княжна Олисава Ярославна стала норвежской королевой Эллисив. Сколько длилось их семейное счастье, сказать сложно. В 1048 году Харальд, будучи примерным христианином, берет в наложницы Тору, дочь ярла Торберга Арнасона, родившую ему будущих королей Магнуса II и Олафа III, будущих норвежских королей, ибо сыновья наложницы становились законными наследниками, в том случае, если их признавал отец. А Харальд их признал родными.
Вот и все стихи и песни о вечной любви. Эта свадьба подвела итог истинной ценности и правдивости «Висам радости». Единственные аргументы, приводимые в защиту Харальда, – это те, что ему до зарезу нужен был наследник, то бишь сын, а Олисава одарила его лишь дочерями. И то, что конунгу нужна теперь была поддержка местных, авторитетных норвежских ярлов, чтобы укрепить свою власть на земле. А как вы помните, женитьба – лучшее средство как для первого, так и для второго. Но для поклонников вечной и чистой любви это был удар ниже пояса. Однако жизнь есть жизнь, и в легендах, и особенно стихах русских поэтов, Харальд Суровый навсегда останется влюбленным в русскую деву рыцарем-менестрелем.
В этом же году умер конунг Магнус. Перед смертью он лично провозгласил своими наследниками в Дании – Свейна II Эстридсена, а в Норвегии – Харальда. Видимо решив, что его вечный противник Свейн больше достоин Дании. К тому же, исходя из их последнего договора с Харальдом, именно Свейн остался обойденным, и пришла пора восстановить если не справедливость, то хотя бы равновесие сил. Магнус решил, что раз Жестокий добивался Норвегии и получил ее по законному праву, то ему будет ее вполне достаточно. Однако Харальд явно рассчитывал на большее, поскольку со смертью соправителя он надеялся стать единоличным обладателем всей полноты власти. Поэтому, не согласившись с таким разделом, Харальд начал войну со Свейном за датскую корону. Датчане терпели поражение за поражением, практически каждый год норвежские корабли разоряли прибрежные селения. Тем не менее, несмотря на все победы, война затянулась, и Харальду никак не удавалось завоевать Данию, поскольку, несмотря на все неудачи, местная знать и простые жители оказывали неизменную поддержку Свейну.
И хотя в 1050 году Харальд разграбил и сжег дотла главный торговый центр Дании Хедебю, а в 1062 году в крупном морском сражении в устье реки Ниссан уничтожил флот Свейна, победа не приходила. Дания продолжала бороться за самостийность. В 1064 году Харальд отказался от притязаний на датский трон и заключил мир со Свейном.
Война наложила отпечаток и на внутреннюю политику, которую вел суровый конунг. Норвежцы получили не совсем того правителя, на которого рассчитывали и о котором слагали легенды. Война требовала все больших расходов, а для этого нужны были деньги. Огромные сокровища, добытые в Византии, судя по всему, уже были использованы, и от них мало что осталось. Откуда было брать финансы на войну и на содержание своих бойцов? Которых требовалось немало. Только изыскивать внутренние резервы. И Харальд начал завинчивать гайки, увеличивая пошлины и налоги. А это мало кому может прийтись по нраву. И крупные ярлы, и простой народ начали бунтовать против тяжелых налогов и поборов. Начался внутренний мятеж. Но Харальд еще в Византии набил руку на таких вещах, не раз и не два усмиряя смуты черни против базилевсов. Харальд жестоко подавлял все попытки неповиновения внутри Норвегии, кровь лилась рекой, и совсем скоро все недовольные были окончательно подчинены королевской власти. Оппозиции не осталось. Несогласные были либо убиты, либо изгнаны из страны, за что конунг и получил прозвище Хардрада (Суровый). В своем неустанном стремлении установить централизованную королевскую власть Харальд прежде всего опирался на поддержку Церкви. При нем христианство окончательно закрепилось во всей Норвегии.
В 1063–1065 годах Харальд воевал со Швецией, король которой поддерживал мятежных ему ярлов и чего норвежский конунг простить ему не мог. В решительном сражении при Венерне Харальд разбил объединенное войско шведов и мятежных уппландцев. Удача по-прежнему сопутствовала ему.
Понимая, что одной войной жив не будешь, Харальд заботился об упрочении торговли. В 1048 году именно он основал торговое поселение Осло, ставшее впоследствии столицей Норвегии.
Харальд правил Норвегией 20 лет, считаясь самым могущественным и твердым правителем в северных странах. Но кровь викингов не давала сидеть на месте. Жажда власти и славы не давала покоя. Когда Англии случилось остаться без короля, Харальд решил побороться и за английское наследство.
Символично, что в последний поход сопровождала Харальда именно Олисава, или Елизавета. В 1066 году, собрав войско, неуемный викинг отправился в последний свой поход. Покидая Норвегию, Харальд взял с собой Елизавету, Марию и Ингигерд. Жену и дочерей Харальд оставил на Оркнейских островах, а сам поплыл в Англию навстречу своей погибели. Там, у моста Стамфорд-Бридж, удача оставила его.
Но в романтической истории что-то должно быть «романтическим» до конца. Вот что говорят многоведающие саги: в «тот же день и тот же час», когда в Англии погиб конунг Харальд, на Оркнейских островах умерла его дочь Мария. Елизавета и Ингигерд, перезимовав там, отправились весной обратно домой, в Норвегию.
С этого момента Елизавета больше в сагах не упоминается.
Примечательно, что в битве при Стамфорд-Бридже 25 сентября 1066 года против Харальда Хардрады сражался английский король Гарольд Годвинсон. На поле боя встретились зять Ярослава Мудрого и тесть Владимира Мономаха. Такие вот интересные парадоксы.
Тело Харальда Сурового привезли из Англии в Норвегию. Его похоронили на Севере, в Нидаросе, в той самой церкви Святой Марии, которую он и построил.
Так закончилась эпоха викингов.
Список литературы
Абу Мухаммад ибн А›сам ал-Куфи. Книга завоеваний. Баку, 1981.
Адам Бременский, Гельмольд из Босау, Арнольд Любекский. Славянские хроники. М.: SPSL-Русская панорама, 2011.
Бейлис В.М. Сообщения Халифы ибн Хаййата ал-Усфури об арабо-хазарских войнах в VII – первой половине VIII в. // Древнейшие государства Восточной Европы. 1998.
Боровков Д.А. Тайна гибели Бориса и Глеба. М.: Вече, 2012.
Брайчевский М. Когда и как возник Киев. Киев: Наукова думка, 1964.
Брайчевский М. Утверждение христианства на Руси. Киев: Наукова думка, 1989.
Булкин В.А., Дубов И.В., Лебедев Г.С. Археологические памятники Древней Руси IX–XI веков. Л.: ЛГУ, 1978.
Византийский временник. Том VII. М., 1953.
Воинские повести Древней Руси. Л.: Лениздат, 1985.
Гаркави А.Я. Сказания мусульманских писателей о славянах и русских. СПб, 1870.
Георгий Акрополит. История. СПб.: Алетейя, 2013.
Горский А.А. Древнерусская дружина. М.: Прометей, 1989.
Горский А.А. Русское Средневековье. М.: Астрель, 2010.
Греков Б.Д. Киевская Русь. М.: Госполитиздат, 1953.
Долгов В.В., Савинов М.А. Дружинники Древней Руси. Русские рати в бою. М.: Эксмо: Яуза, 2012.
Древнерусские княжества X–XIII вв. М.: Наука, 1975.
Древняя Русь в свете зарубежных источников: Хрестоматия. Том III: Восточные источники. М.: Русский Фонд Содействия Образованию и Науке, 2009.
Древняя Русь в свете зарубежных источников: Хрестоматия. Том IV. Западноевропейские источники / Назаренко А.В. М.: Русский Фонд Содействия Образованию и Науке, 2010.
Древняя Русь. Город, замок, село. М.: Наука, 1985.
Егоров К. Образование Киевской Руси. М.: АСТ, 2000.
Заходер Б.М. Каспийский свод сведений о Восточной Европе: Горган и Поволжье в IX – Х вв. М., 1962.
Карамзин Н.М. История государства Российского. В 3-х т. М.: АСТ: Ермак, 2004.
Каргалов В. Сахаров А. Полководцы Древней Руси. М.: Молодая гвардия, 1986.
Каргалов В.В. Русь и кочевники. М.: Вече, 2008.
Каргер М.К. Древний Киев. Очерки по истории материальной культуры древнерусского города. Том II. Памятники киевского зодчества X–XIII вв. М.-Л.: АН СССР, 1961.
Карпов А.Ю. Владимир Святой. М.: Молодая гвардия, 1997.
Карпов А.Ю. Княгиня Ольга. М.: Молодая гвардия, 2012.
Кирпичников А.Н. Древнерусское оружие. Выпуск второй. Копья, сулицы, боевые топоры, булавы, кистени. М.-Л.: Наука, 1966.
Кирпичников А.Н. Древнерусское Оружие. Выпуск первый. Мечи и Сабли IX–XIII вв. М.-Л.: Наука, 1966.
Кирпичников А.Н. Древнерусское Оружие. Выпуск Третий. Доспех, Комплекс Боевых Средств IX–XIII вв. Л.: Наука, Ленинградское отделение, 1972.
Кирпичников А.Н., Дубов И.В., Лебедев Г.С. Русь и варяги: Русско-скандинавские отношения домонгольского времени. Славяне и скандинавы / Под ред. Е.А. Мельниковой. М., 1986.
Кирпичников А.Н. Снаряжение Всадника и Верхового Коня на Руси IX–XIII вв. Л.: Наука, Ленинградское отделение, 1973.
Кирпичников А.Н., Сарабьянов В.Д. Старая Ладога – древняя столица Руси. СПб.: Славия, 1996.
Константин Багрянородный. Об управлении империей. М.: Наука, 1989.
Королев А. Святослав. М.: Молодая гвардия, 2011.
Костомаров Н.И. Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей. М.: Мысль, 1993.
Кузьмин А.Г. «Откуда есть пошла Русская земля…» М.: Молодая гвардия, 1986.
Кузьмин А.Г. Начальные этапы древнерусского летописания. М., 1977.
Ламберт Херсфельдский. Анналы. Русская панорама, 2013.
Ласкин Гавриил. Сочинения Константина Багрянородного «О фемах» и «О народах» // Чтения ОИДР. Ч. 1. 1899.
Лебедев Г.С. Эпоха викингов в Северной Европе и на Руси. СПб.: Евразия, 2005.
Читать бесплатно другие книги:
