Русские крылья Америки. «Громовержцы» Северского и Картвели Анцелиович Леонид
Однако немцы не могли оставить безнаказанным этот внезапный и дерзкий налёт трёх русских летающих лодок. Прокофьева и Дитерихса перехватили на обратном пути. У немцев было бесспорное преимущество – семь аэропланов против двух. Дитерихс и Прокофьев принимают неравный бой. Они всё время рядом и прикрывают друг друга пулемётным огнём. В воздухе крутятся девять самолётов, ревут моторы и строчат пулемёты.
Из рапорта мичмана Прокофьева: «Не допуская противника под хвост, мы и они снизились до самой воды… Во время этого боя наши и неприятельские аппараты настолько сходились друг с другом, что не только видели людей и дымки, выходящие из пулемётов, но буквально приходилось изворачиваться, дабы избежать столкновения».
Стрелкам-наблюдателям русских летающих лодок удаётся повредить две немецкие машины, и они покидают поле боя. Остальные продолжают яростно драться.
В какой-то момент Александр вдруг чувствует, что пулемёт на лодке командира замолчал. «Ах, дьявол, наверное, заклинило», – промелькнуло в голове. Немцы тоже заметили и ринулись на беззащитную лодку Дитерихса. Один, который ближе всех, начинает атаку. Не раздумывая, Александр бросает свою лодку наперерез. До биплана немца оставалось совсем немного, и он уже решил таранить врага. Но в это мгновение его наблюдатель Сазонов почти в упор расстреливает немца из пулемёта. Тот переворачивается в воздухе и падает в воду.
Одноногий пилот Александр Прокофьев
Дитерихс и его наблюдатель спасены. На немцев гибель их самолёта производит шокирующее впечатление. Они улетают.
Когда лодки Дитерихса и Прокофьева подруливали к причалу, находившиеся на берегу радостно приветствовали их благополучное возвращение и кидали вверх фуражки. Но о воздушном бое они ещё не знали. Но вот лодки вытащили на настил, и тогда только Дитерихс подбежал к лодке Прокофьева и обнял боевого товарища, который спас ему жизнь. Механики, осмотрев лодки, насчитали в машине Дитерихса двадцать пулевых пробоин, в лодке Прокофьева их было четырнадцать.
О новом подвиге одноногого лётчика скоро узнал весь флот. Миллионы россиян радовались победе морских лётчиков, читая газеты. Прокофьева и Дитерихса торжественно награждают Золотым Георгиевским оружием за храбрость.
Свой позолоченный кортик, причислявшийся к ордену Святого Георгия, Александр сумеет вывезти из России, и он теперь находится в авиационном музее в Вашингтоне. На крестовине эфеса выгравировано: «За храбрость». А на плоском торце яблока рукояти закреплён Георгиевский крест в белой эмали с круглой красной сердцевиной, на которой изображен Георгий Победоносец.
Одновременно с высокой наградой Александр получает очередное воинское звание. Теперь он старший лейтенант.
Боевые вылеты сменяются один за другим. Уже глубокой осенью в неравном бою с превосходящим числом немецких самолётов Александр, не раздумывая, бросает свою лодку на выручку командира отряда, когда он увидел, что лодка командира повреждена. Опять он предельно сближается с атакующим командира самолётом, и его стрелок-наблюдатель метким пулемётным огнём сбивает «немца».
И снова поздравления боевых товарищей, новый орден за мужество и профессиональное мастерство лётчика. Теперь уже все даже не замечают, что Александр Прокофьев ходит на протезе правой ноги.
Когда немецкие подводные лодки начали серьёзно угрожать кораблям Балтийского флота в Финском заливе, старшего лейтенанта Прокофьева переводят на авиабазу гидросамолётов в Ревеле, где он выполняет разведывательные полёты по поиску этих малозаметных, но очень опасных «гостей».
Изобретатель
Работа Александра на авиационном заводе Щетинина во время долечивания ампутированной ноги в прошлом году не прошла даром. Лётчик высшей квалификации тогда открыл для себя все «секреты» конструирования летательных аппаратов. И теперь он уже не боится изменить конструкцию руля направления и элеронов на своей лодке, придумав оригинальное решение, повышающее их эффективность. Когда эскизы лётчика Прокофьева посмотрел главный конструктор лодки Григорович, то он согласился и разрешил выполнить доработку на лодке автора. А со следующей серии конструкция Прокофьева будет внедрена и на выпускаемых лодках.
Летающая лодка М-11 с лыжами лётчика Прокофьева
В ноябре 1916 года, когда лёд сковал прибрежную водную гладь, летающие лодки уже не могли взлетать и встали на прикол. Александр Прокофьев по собственной инициативе начинает разработку конструкции лыжных опор для летающей лодки, с которыми она могла бы взлетать и садиться зимой.
Целыми зимними днями Александр проводил за чертёжной доской. Подвеска лыж должна была не только выдержать удар тяжелой лодки о ледяные торосы, но и обеспечить амортизацию при движении по неровному льду. От двадцатидвухлетнего лётчика потребовались незаурядная техническая интуиция и знание сопромата, чтобы создать работоспособную конструкцию лыжного шасси, которое можно быстро установить на днище летающей лодки.
На заводе Щетинина в Петрограде расчёты Александра признали правильными и его конструкцию утвердили. Завод изготовил опытный образец лыжного шасси. После нового 1917 года Александр руководит монтажом своего лыжного шасси на новой лодке М-11, и сам её испытывает. Сначала скоростные пробежки по льду и снегу, а потом взлёты и посадки. Пилот доложил Григоровичу о том, что гидроаэроплан оказался прекрасно уравновешен, легко взлетал и легко садился. Он взял высоту 1000 м за 7 минут. Последовавшие испытания на скорость дали повод отбросить все сомнения в целесообразности нововведения. Теперь летающие лодки Григоровича могли эксплуатироваться и зимой. Эта работа морского лётчика Прокофьева была удостоена премии Флота России за лучшее изобретение в 1916 году.
Гоняясь за немецкой подводной лодкой, Александр часто не мог сообщить противолодочному кораблю её точное местонахождение. Поэтому он придумал при обнаружении подводной лодки сбрасывать с самолёта в этом месте хорошо видимый буй и разработал его конструкцию.
Он уже давно мечтает о бомбардировочном прицеле, который бы мог учитывать одновременно скорость самолёта и скорость движения цели. В то время таких приборов не было, и Александр смело берется за его разработку.
Запас топлива на летающих лодках не позволял им совершать дальние полёты на разведку и бомбардировку немецких баз. Александр придумывает способ дозаправки самолётов в воздухе. Заявку на изобретение он оформит через три года, уже в США.
Изобретательство молодого лётчика не стало случайным эпизодом его жизни. Оно было проявлением его конструкторского таланта, который в полную силу проявится позже и удивит мир выдающимися самолётами.
Одноногий герой флота
Революцию, нагрянувшую в феврале, Александр воспринял как бунт самых тёмных и невежественных граждан, подстрекаемых безответственными политиканами с алчными амбициями. Бунт во время войны – предательство страны. Он заканчивает лётные испытания своей лодки на лыжах и просится из Петрограда на фронт. От завода Щетинина до Адмиралтейства не так близко, и Александр пользуется мотоциклом. Улицы города ещё не полностью очистились ото льда. Но для уверенного пилота это не помеха. А для водителя грузовика, который ехал навстречу, наледь на улице оказалась непреодолимой. Грузовик занесло, и он врезается в мотоцикл Александра.
В гарнизонном госпитале, куда привезли знаменитого лётчика, доктора обнаружили множественные переломы здоровой левой ноги и полное разрушение протеза на правой ноге, не считая ссадин и кровоподтёков на теле. Но и этот удар судьбы Александр переносит стойко. Через три месяца, в конце мая 1917 года, он выписывается из госпиталя здоровый и с новым протезом.
Но в стране уже двоевластие. Солдатские и матросские комитеты захватывают власть в армии и на флоте. Нарастают бесчинства матросов и на Балтике. Убивают командующего Балтийским флотом адмирала Непенина, который сделал много хорошего в судьбе Александра. От рук нижних чинов погибают десятки лучших офицеров флота. Но прифронтовые аэродромы и авиабазы продолжают функционировать и воевать с врагом.
Новое назначение – в Москву, обучать молодых пилотов тактике воздушного боя и испытывать новый самолёт для флота. Им оказался французский сухопутный истребитель биплан «Ньюпор-17». С появлением новых немецких «Альбатросов» русские моряки уже не могли надеяться на их летающие лодки. Решили драться на сухопутных истребителях. В Москве с Ходынского поля Александр опять много летает. Он быстро освоил «Ньюпор» и помогает переучиться другим морским лётчикам.
Бунт в стране нарастает. На улицах антивоенные демонстрации солдат и матросов против Временного правительства. Бастуют рабочие оборонных заводов. Александра Прокофьева телеграммой вызывают в Петроград в Адмиралтейство. Начальник отдела морской авиации Дудоров ставит перед ним необычную задачу – убедить рабочих авиазавода Щетинина прекратить забастовку и выполнить заказ флота по боевым самолётам.
На заводе хорошо знают одноногого лётчика, и он единственный человек, к словам которого там отнесутся с доверием.
Орден Святого Георгия, вручённый Александру Прокофьеву
Пламенная речь старшего лейтенанта Прокофьева перед многочисленными работниками авиационного завода резко отличалась от привычных агиток большевиков и эсеров. Он обращался к гражданам России и взывал к их патриотизму и чувству национальной гордости перед угрозой немецкого порабощения. Его не убили подлым выстрелом из толпы, ему аплодировали. Забастовку прекратили, и заказанные самолёты будут построены.
В июле Прокофьев получает назначение в свой авиаотряд на острове Эзель в качестве командира. В его распоряжении пять истребителей «Ньюпор» и семь летающих лодок. Русская армия отступает, и отряду приказано прикрывать её отход с островов Моонзундского архипелага.
Немецкие самолёты нагло бросают бомбы на укрепления острова, стремясь уничтожить батарею из четырёх 12-дюймовых орудий, которые не пускают их корабли к Риге через Ирбенский пролив. Александр организует противовоздушную защиту. Его «Ньюпор» смело нападает на самолёты врага. Его примеру следуют другие лётчики отряда. В небе над Эзелем жаркие воздушные бои. Пулемёт одноногого командира авиаотряда стреляет только с близкой дистанции и наверняка. На счету командира Прокофьева уже несколько сбитых машин с жирными чёрными крестами.
Положение осложняется. К островам подошла германская эскадра. Но пройти через Ирбенский пролив они не могут – очень много русских мин. Появляются немецкие тральщики, они расчищают проходы в минных полях пролива. Самолёты отряда Прокофьева атакуют тральщики. Если немецкие линейные корабли подойдут ближе, то снаряды их орудий большого калибра могут достигать территорий русской авиабазы и аэродрома. Подбитые в воздушных боях немецкие гидросамолёты теперь находят убежище возле боевых кораблей, приводняясь под прикрытие их зенитных орудий.
Награда Прокофьева – орден Святого Владимира
Одноногий лётчик-истребитель продолжает драться в небе Рижского залива, проявляя не только храбрость и геройство, но и расчётливое тактическое мастерство. 10 октября 1917 года он сбивает бомбардировщик и истребитель врага.
Но поредевшая и недисциплинированная русская армия продолжает отступать под напором хорошо организованной и оснащённой, поддержанной флотом немецкой армии. Старший лейтенант Прокофьев получает приказ перебазировать эскадрилью на авиабазу Кюваст на восточном побережье острова Мун. Но он вызвался остаться со своим другом лётчиком Михаилом Сафоновым и двумя «Ньюпорами». Он совершает разведывательные полёты и докладывает о диспозиции немецких кораблей в штаб адмирала Бахирева.
В ночь с 13 на 14 октября немецкие тральщики очистили от мин проход в Ирбенском проливе, и дредноуты «Фридрих Великий», «Кайзер» и «Принц Альберт» прошли в северную часть Рижского залива. После обеда 14 отктября они открыли огонь по авиабазам и укреплениям русских. Снаряды немецких кораблей уже рвались на поле аэродрома, когда два «Ньюпора» с Прокофьевым и Сафоновым оторвались от земли.
Часть пути над вражеской территорией уже почти полностью захваченного немцами острова Эзель. К счастью, туман и низкая облачность, их трудно обнаружить. Вот и Сафонов потерялся в тумане. Скорее бы прилететь. Но судьба приготовила ему новое тяжкое испытание. Глохнет мотор, и он садится на фермерское поле в тылу врага. Кругом ни единой души. Александр пытается запустить мотор, но, похоже, его заклинило. Да, на протезе всё это нелегко. Но попасть в плен страшнее всего. Надо быстрее уходить, пока его «Ньюпор» с воздуха не заметили немецкие лётчики. Он не богатырь, но решает нагрузиться самым ценным, что было на самолёте. По его убеждению, это был пулемёт «Викерс».
Орден Святой Анны из наград Прокофьева
На сером фоне пасмурного дня горящий самолёт, который поджёг его лётчик, не очень выделялся. На приличном расстоянии от него можно было заметить сгорбленную под тяжестью пулемёта, ковыляющую на протезе, удаляющуюся фигуру Александра Прокофьева.
Он шел на восток к своим, но вскоре его окружила толпа местных жителей. Они были эстонцы и с недоверием разглядывали грязного и измученного лётчика. Он не знал эстонского языка, они – русского. Немая сцена продолжается довольно долго. Наконец один из эстонцев начинает убеждать своих соседей помочь русскому пилоту и не сдавать его немцам. Александр в этот момент надеялся только на Бога. И чудо свершилось. Две последующие ночи в сопровождении эстонцев он шёл от хутора к хутору, опасаясь нарваться на немецкий патруль или быть выданным немцам местными жителями во время дневного отдыха. Вот и побережье острова Эзель. На лодке его переправляют на остров Мун. Теперь надо пройти к его авиабазе на другой стороне острова.
На следующий день он пришёл. На него было страшно смотреть, но это был он, Александр Прокофьев, которого уже не числили в живых. Это был ещё один его подвиг. Орден Георгия 4-й степени был наградой за самоотверженное исполнение воинского долга. Он из чистого золота и покрыт белой эмалью. В круглом центре креста – Святой Георгий. Александр сохранит и этот орден. Его сегодня можно увидеть в музее.
Боевая награда Прокофьева – Святой Станислав
Российские корабли эвакуируют гарнизон острова Мун. Персонал авиабазы Кюваст и уцелевшие самолёты грузятся на борт крейсера «Баян». Один из эсминцев доставляет старшего лейтенанта Прокофьева в Кронштадт. Военные в Петрограде встречают его как национального героя. Адмиралтейство присваивает Александру Прокофьеву звание капитана и назначает командующим истребительной авиацией Балтийского региона. Члены Всероссийского аэроклуба избирают его почётным председателем.
От Временного правительства поступает предложение, которого Александр ожидал менее всего, – представлять Россию в США в числе сотрудников морского атташе.
Капитан Александр Николаевич Прокофьев, несмотря на свои двадцать три года, был самым результативным и титулованным лётчиком-истребителем Балтийского флота. Его налёт перевалил за полторы тысячи часов. Он участник 57 воздушных боёв, в которых одержал 13 побед. Его боевые награды, кроме упомянутого почётного Золотого оружия и ордена Святого Георгия, включали орден Святого Владимира, три ордена Святой Анны и два – Святого Станислава.
Когда немцы развили наступательные операции на Балтике по плану «Альбион», в Петрограде началась паника с массовым переездом в Москву. Командующий авиацией капитан Прокофьев организует и формирует новые лётные части на базе самолётов, оставшихся работоспособными и эвакуированных с островов. Командиром 2-го истребительного отряда он назначает своего проверенного напарника лейтенанта Сафонова. Авиация Балтики готова к отражению немецкого наступления.
Бунт народа России в октябре перерос все мыслимые пределы. Временное правительство потеряло контроль. Немецкое командование решает, что война на востоке закончилась и армию надо перебросить на запад для решающих сражений. Немецкие гидросамолёты совершают разведывательные полёты над русской территорией, и три лётных отряда под командованием Прокофьева продолжают воевать.
Бегство из страны большевиков
Захват власти большевиками и Декрет «О мире» перевернули в голове капитана Прокофьева все представления о жизни. Как потомственного «буржуя», теперь его полагалось уничтожить. Банды пьяных матросов и солдат хозяйничают на улицах, избивают и расстреливают таких же офицеров, как он, только за то, что они присягали государю императору. Беспокоясь за его жизнь, мать Вера переезжает жить к сыну и опекает его, как может.
Комиссар по иностранным делам Троцкий посылает 2 декабря 1917 года в занятый немцами Брест-Литовск советскую делегацию для заключения мира «без аннексий и контрибуций». Но немцы категорически требуют миллион золотых рублей, Украину, Белоруссию, всю Прибалтику, Финляндию, Польшу и район Батуми. Разрыв переговоров 10 февраля 1918 года сопровождается декларацией большевиков: «Ни мира, ни войны». На следующий день Совет народных комиссаров издаёт указ о демобилизации флота.
Теперь положение командующего истребительной авиацией флота капитана Прокофьева становится совершенно неопределённым. Формально он уволен.
Отказ немцев подписать неоплаченный мир и начало их наступательных операций побудило большевиков искать помощи у стран Антанты. В послании Ленина Президенту США Вильсону он спрашивает, какую помощь получит Советская Россия, если снова начнёт войну с немцами. Троцкий даёт добро на высадку англичан в Мурманске для предотвращения его захвата немцами.
Капитан Александр П. де Северский
В этой атмосфере неожиданной дружбы с западными странами в конце февраля 1918 года Александру удаётся получить командировку на работу в посольстве России в Вашингтоне в качестве помощника морского атташе по авиации. Он воспользовался старым приглашением Временного правительства. По мандату, собственоручно подписанному наркомом по иностранным делам Троцким, капитан Прокофьев с матерью командируется в США для работы в посольстве и приобретения усовершенствованного протеза ноги. Это был легальный способ бегства от кошмара криминальной анархии и угрозы бесславной смерти.
При оформлении выездных документов и заполнении анкеты для паспорта в наркомате иностранных дел он меняет фамилию на артистический псевдоним отца, оставляя от Прокофьева только первую букву. Теперь он: Alexander P. de Seversky.
Все свои боевые награды, полученные во время Первой мировой войны, вместе с небольшим количеством валюты Александр прячет внутри деревянного протеза ноги. В начале марта 1918 года в купе дипломатического вагона поезда «Петроград – Владивосток» прославленный морской лётчик с матерью отправился в далёкое и опасное путешествие.
На Транссибирской магистрали уже хозяйничали вооружённые солдаты и матросы, которые грабили пассажиров дальних поездов, реализуя лозунг большевиков: «Бей буржуев!». Вера просит сына спороть нашивки на рукавах его кителя, свидетельствующие о его высоком воинском звании.
На третий день пути на остановке поезда в вагон врывается группа вооружённых матросов, которые по следам от нашивок на рукавах его кителя быстро вычислили капитана, выволокли его из вагона и привели к старшему расстрельной команды. Документы дипломата их совершенно не заинтересовали. И опять счастливый случай подарил Александру Николаевичу жизнь и свободу. Перед ним сидел живописный и полупьяный матрос, который уставился на его деревянный протез ноги:
– Вы лётчик Прокофьев?
– Да, это я, – процедил Александр, не надеясь на удачу.
– Тогда другое дело! Я матрос с эсминца «Быстрый». Вы спасли нам жизнь, когда сбили немецкий самолёт. Он уже нацелился бомбить нас. Вас уважали все матросы Кронштадта.
Слова матроса нашли понимание у его товарищей. Лётчика отпускают с почётом.
Через несколько дней пути, на маленькой станции перед границей с Манжурией, два солдата проверяют документы. Они никогда не слышали, кто такой Троцкий, и его мандат не произвёл на них никакого впечатления. Они объявляют Северского арестованным и требуют пройти с ними в здание станции на допрос. Александр сразу оценил перспективу: даже если его не убьют, то поезд уйдёт без него, и судьба его несчастной матери будет незавидной. Когда в тамбуре вагона перед ступеньками оба солдата оказались перед ним, он в отчаянии хватается руками за горизонтальную стойку наверху и обеими ногами бьёт в спину ближайшему солдату. Тот падает на второго, и оба, вопя и ругаясь, барахтаются на платформе. На помощь им из здания станции уже бегут другие солдаты, стреляя на ходу. Услышав выстрелы, машинист поезда, от греха подальше, даёт полный ход. Бегущие солдаты решили, что кто-то пытается сбежать с поезда и затеял драку с патрулём. Они ведут огонь по мнимому нарушителю и ранят своих мечущихся товарищей. Пока разобрались, поезд набрал ход и скрылся из вида.
Отец и брат Александра примкнули к «Белому движению» и будут в качестве пилотов сражаться с большевиками. Потом отец с дочерью и второй женой убежит через Финляндию, и они окажутся в Париже. Георгий с польской невестой эвакуируется в Константинополь, а затем воссоединится с семьёй отца.
Во Владивостоке Александр покупает билеты на пароход до Токио. В столице Японии он встречается с военным атташе Российского посольства адмиралом Дудоровым. Они были хорошо знакомы, поскольку Дудоров командовал морской авиацией. Их встреча была очень тёплой. На прощание адмирал написал и передал капитану Северскому рекомендательное письмо. На двух страницах он засвидетельствовал все лётные подвиги, организаторское мастерство, изобретательский талант и порядочность русского офицера. Это письмо ещё очень пригодится Александру.
Трансокеанский лайнер отплыл из Токио 7 апреля 1918 года, увозя в далёкий город Сан-Франциско капитана русского флота Северского и его маму Веру.
О своей невероятно тяжёлой и непредсказуемой жизни в России в эти годы Александр Николаевич потом напишет:
«Я рано обнаружил, что самое тяжелое для преодоления препятствия – это не физический недуг, а то состояние ума, настрой, вызванные этим недугом. Окружающие, как я заметил, воспринимают тебя так же, как ты воспринимаешь себя сам. Если ты сдался, то на тебя все махнут рукой, но если ты борешься, уважая сам себя, то остальные тоже скоро будут уважать тебя».
Одноногий герой Балтийского неба благополучно доберётся до Вашингтона и приступит к обязанностям помощника военно-морского атташе в посольстве России. Он ещё не знает, что никогда больше не вернётся на Родину, которую защищал с таким умением и отвагой.
Глава 3. Американское начало
Найти работу в Америке
Вначале всё было прекрасно. Легендарного морского лётчика, бывшего командующего истребительной авиацией Балтийского флота в посольстве России в Вашингтоне встретили по высшему разряду. Все сотрудники посольства и сам посол Борис Бахметьев абсолютно искренне восхищались молодым героем, защитником российского неба в таком высоком звании и с таким количеством высоких наград. К тому же он был первым в мире лётчиком-инвалидом с протезом ноги.
Александр ещё не мог привыкнуть к тихой комфортной жизни в Вашингтоне. По ночам его мучили кошмарные сны. Злые, с горящими глазами, потные рожи распоясавшихся матросов Центробалта. Теперь они по наущению агитаторов-большевиков захватили власть на кораблях, базах и штабах. Скольких боевых и достойных офицеров они уже умертвили! А скольких заставили под страхом смерти выполнять их «революционные» приказы и декреты. Вот, здоровенный матрос, который командует остальными, тычет свой маузер Александру в нос и кричит на него отборным матом. Они требуют, чтобы он дал приказ бомбить непокорный им русский эсминец. Александр отказывается. Уж лучше смерть. Отдать приказ топить свой боевой корабль во время войны – это предательство России, его Родины. Александр в ужасе просыпается… Он теперь понимает, что там, в Кронштадте, он был на волосок от смерти, и спас его от распоясавшихся братишек только ореол боевой славы, который окружал имя лётчика Прокофьева.
Северский среди военных атташе разных стран в Вашингтоне. Стоит третий слева. 1918 год
Но день за днём, исполняя свои обязанности, Александр де Северский приходил в себя. Он встречается и заводит полезные знакомства с коллегами из других стран, аккредитованными в Вашингтоне.
Основным его заданием был отбор американских самолётов для закупки и отправки в Россию, но, конечно, не большевикам. Александр, как и все окружавшие его русские офицеры, надеялся на близкий их конец. Он ещё думал вернуться на Родину, когда там будет наведён порядок. Позорный сепаратный Брестский мир с Германией, который заключили большевики, он не признал и был убеждён в необходимости продолжения войны в Европе до победного конца, как это делали США и другие страны Антанты.
Должность морского атташе давала Александру возможность завести полезные знакомства в высокопоставленных американских военных кругах. Он также становится членом «Добровольной ассоциации русских офицеров армии и флота». Многие русские, входившие в эту ассоциацию, уже служили в армии США или работали в военной промышленности. Они советуют Александру заверить нотариально все его документы, подтверждающие его квалификацию лётчика, контролёра качества самолётов и изобретателя.
Конгресс Соединенных Штатов так и не признал Советскую Россию. Посольство в Вашингтоне пришлось закрыть, а его сотрудники получают формальную свободу выбора: вернуться в Советскую Россию или остаться в США. Александр не колеблется, он остаётся.
Но надо как-то устраиваться, и он подаёт заявление директору дивизиона военной авиации бригадному генералу Кенли о зачислении в армию США в качестве боевого лётчика. В штабе Кенли документы Северского внимательно изучили. Ему предложили должность инженера-консультанта в военном самолётостроительном бюро в городе Буффало на западной границе штата Нью-Йорк. Здесь четыре времени года с морозами и снегом зимой. Александр согласен, и они с мамой едут в Буффало. Вскоре, познакомившись с ним поближе, допускают к лётным испытаниям истребителей, которые должны встать на вооружение американской армии.
Северскому достаётся испытывать английский истребитель-биплан «Scout Experimental» S.E.5. Его для американской армии собирается выпускать компания «Кёртисс». В Англии во время войны их уже выпустили несколько тысяч в разных модификациях. Всё же у Александра в воздухе случались отказы двигателя и течь радиатора.
Он проработал военным лётчиком-испытателем всего полгода. Окончилась война в Европе, закончился и его контракт. С 1 декабря 1918 года он стал безработным.
Но судьба снова улыбается ему – приглашение на высокооплачиваемую работу лётчиком в рекламной пилотажной группе. Он с мамой переезжает в Нью-Йорк и арендует квартиру в южном Гарлеме в доме № 71 по 109-й Западной улице у северной границы Центрального парка. Огромный город с его небоскрёбами пришёлся по душе Александру. Здесь много русских, и тут же находится главное здание его «Добровольной ассоциации русских офицеров армии и флота».
Вскоре Северского прельщает возможность устроиться на работу в малоизвестную самолётостроительную компанию «Хэнневиг Эйркрафт». Они разработали конструкцию пассажирского гидросамолёта на двух больших поплавках для полётов через Атлантику. Два двигателя по 220 л.с. с толкающими воздушными винтами должны оторвать большой самолёт от воды и обеспечить длительный полёт. Основным материалом конструкции крыльев, фюзеляжа и поплавков было дерево, включая ясень, ель и бальзу. Выпуском чертежей там заправлял швед по имени Хуго Сандстедт. Он-то и предложил Александру должность консультанта и запасного лётчика-испытателя. Построить самолёт наняли другую самолётную компанию «Виттман-Левис» в Нью-Джерси.
Лётчик-испытатель Александр де Северский
Кончилось всё тем, что в феврале 1919 года на ровной глади залива реки Гудзон, недалеко от статуи Свободы, большой гидросамолёт с красивым именем «Восход» на борту начал разбег для первого взлёта. За штурвалом был Александр Северский. Скорость нарастала, и удары почти невидимых волн становились всё сильнее. А поплавки всё не хотели вставать на редан. Очередной удар сопровождается треском разрушающегося деревянного поплавка. Мгновенно самолёт заваливается на бок, его крыло зарывается в воду и отлетает. Носовая часть фюзеляжа с кабиной лётчика-испытателя оказывается в воде. Капитан Северский перенёс ледяное «купание» со стойкостью и опытом морского лётчика. Но самолёт восстановлению не подлежал. Вина за аварию пала на шведа и компанию «Виттман-Левис», построившую самолёт с дефектами. Претензий к Северскому хозяин компании, американец норвежского происхождения Христофер Хэнневиг, не предъявлял. Он владел ещё несколькими компаниями по производству морских судов, и Северский проработает у него ещё два года консультантом в компании по продаже кораблей в доме № 139 на Бродвее. Братьям Хэнневиг работа Александра, даже в неполный рабочий день, будет приносить большую помощь в их бизнесе. Его знание морского дела, оборудования портов и русского языка способствовало успешному функционированию их лесной концессии в Советской России.
В свободные дни Александр много летает и не отказывается испытывать новые самолёты новоявленных американских конструкторов. В апреле 1919 года он поступает на работу лётчиком-испытателем в компанию «Кантеливер Аэро», расположенную на южном берегу Лонг-Айленда. Её организовал успешный врач Уильям Кристмас, забросивший медицинскую практику и построивший биплан с тонкими свободнонесущими крыльями, который в качестве истребителя он намеревался продать Армии США. Полгода тому назад первый экземпляр этого «истребителя» разбился. Александру достался второй. Когда он начал пробежки, то обнаружил, что неподкреплённые тонкие крылья слишком сильно изгибаются вверх и вниз. Он решает, что взлетать на такой машине нельзя и отказывается от её испытаний, пока ему не дадут парашют.
Но бывший врач Кристмас решает, что дешевле нанять молодого пилота из числа вернувшихся с войны во Франции. Лейтенант Джолли взлетает на самолёте Кристмаса, крылья в воздухе складываются, и пилот погибает.
От русских Александр узнаёт новость – в Нью-Йорке Игорь Сикорский. Он спешит увидеть старого знакомого их семьи. От Сикорского узнаёт, как тот бежал из России во Францию год тому назад с проектом нового тяжёлого бомбардировщика. Он руководил его постройкой, но она не была завершена. С окончанием войны французы отказались от проекта Сикорского. И вот он здесь, в Нью-Йорке, где так много русских и такие возможности получить любимую работу – создавать новые самолёты.
Александр знакомит Сикорского с братьями Хэнневиг и участвует в их переговорах. Сговорились, что под руководством Сикорского будут строить большой самолёт для пассажирских перевозок через океан. Как раз в это время, 22 мая 1919 года, был объявлен приз в 25 тысяч долларов создателю первого самолёта, который без посадки прилетит из Нью-Йорка в Париж. Уже через пять дней была зарегистрирована новая компания «Хэнневиг-Сикорский Эйркрафт Корпорейшен» в городе Элбани на востоке штата Нью-Йорк. Финн Хэнневиг вложил в новую компанию 20 тысяч долларов, а Игорь Сикорский набрал новое конструкторское бюро. Александр Северский получает должность администратора и обеспечивает постоянный контакт с семьёй Хэнневиг.
Первый удар по новому проекту Сикорского нанёс извне конкурент «Кёртисс». Его трёхмоторная летающая лодка NC-4 перелетела через океан из Ньюфаундленда на Азорские острова. Второй, смертельный, был изнутри и исходил от хозяина компании Финна Хэнневига. У него возникла большая финансовая проблема – правительство США задерживало оплату за корабли, построенные во время войны. Финн вместе с Христофером осенью 1919 года решают прекратить финансирование постройки самолёта по проекту Сикорского и ликвидировать самолётостроительную компанию.
Все русские сотрудники разочарованы. Сикорский находит работу в инженерном отделе Исследовательского центра военной авиации США на авиабазе «McCook» в Дейтоне, на юго-западе штата Огайо.
Ещё летом 1919 года Северского принимают на работу в самолётостроительную компанию «Аэромарин» в Нью-Джерси на должность инженера-консультанта и лётчика-испытателя. После войны компания начала переделывать боевые двухмоторные летающие лодки «Кёртисс» F5L в пассажирские. Опыт Северского им очень пригодился. Надо было демонтировать пулемётные установки и зашить открытые кабины стрелков. Но главная проблема состояла в создании новой конструкции фюзеляжа, позволявшей комфортно разместить в закрытом салоне десять пассажиров. В старом боевом варианте прочность фюзеляжа обеспечивалась ферменной конструкцией с внутренними расчалками. Северскому удалось создать прочный корпус носовой части фюзеляжа с тремя большими круглыми окнами по каждому борту.
Он проводит лётные испытания доработанных летающих лодок, которые позволили дочерней авиакомпании «Аэромарин Эйрвейс» с 1 ноября 1919 года открыть первую настоящую коммерческую авиалинию из Флориды на Кубу.
Дружба с генералом Митчеллом
Генерал Уильям Митчелл занимал видное положение в авиационных кругах. Он прославился и получил генерала во время войны в Европе, командуя боевой авиацией Первой армии Американских экспедиционных сил. Разработанная и реализованная им стратегия использования самолётов оказалась очень эффективной. Он вернулся в 1919 году в США убеждённым проповедником боевой мощи авиации. Сейчас Митчелл вёл войну за самостоятельность американских ВВС как отдельного вида вооружённых сил, наподобие Королевских ВВС в Англии. Он добивался создания в США министерства авиации, по аналогии с министерствами армии и флота.
Их первая встреча произошла на одном из авиационных показов на военно-морской базе, куда Северского пригласили как выдающегося российского лётчика. После представления Александр смог ближе рассмотреть генерала. Он оказался воякой с симпатичным лицом. Его френч с четырьмя накладными карманами казался для него маловатым. А слишком широкие галифе морщились в коленях и казались великоватыми. Фуражку он носил сдвинутой на глаза так, что они всегда были в тени козырька. Генерал был на пятнадцать лет старше Александра. Два ряда ленточек высоких боевых наград на левой стороне груди красноречиво свидетельствовали о военном таланте.
Но и сам Северский приехал на военно-морскую базу в чёрной форме морского офицера русского флота с нашивками капитана. Не беда, что форма была уже не новой, в ней он в прошлом году уехал из России. Его грудь украшали боевые ордена Святого Георгия и Святого Станислава. Выслушав молодого русского лётчика, опирающегося на палку левой рукой, генерал очень заинтересовался его необычной судьбой. Их беседа длилась довольно долго. Они говорили на очень близком обоим солдатском языке и прониклись взаимной симпатией.
Александр Северский и Уильям Митчелл, 1919 год
Александр полностью разделяет военную доктрину Уильяма, его опыт боевых операций в России полностью подтверждает концепцию генерала. Читая публикации Митчелла в газетах, отчёты о его интервью и выступлениях на слушаниях в Конгрессе, он восхищался глубиной и реалистичностью созданной генералом модели будущих воздушных операций мощных соединений бомбардировщиков и истребителей. Митчелл доходчиво показывал, как фронтовая авиация будет взрывать передний край обороны противника на важнейших направлениях, разрушая систему управления войсками и открывая путь наступающим механизированным колоннам своей армии. Бомбовые удары средних бомбардировщиков при обеспечении господства в воздухе своих истребителей уничтожат резервы в ближайших к фронту тылах, а тяжёлые и дальние бомбардировщики в сопровождении истребителей последовательными рейдами в глубь территории противника выведут из строя важнейшие оборонные заводы и транспортную систему.
Во время последующих случайных и непродолжительных встреч с генералом Александр всегда показывал, что он горячий сторонник его идей. Прошло почти два года, и русский морской лётчик потребовался генералу для участия в очень важном для будущего бомбардировочной авиации США эксперименте.
В этот день Александр работал в своём небольшом офисе в здании брокерской компании Ханневига на Бродвее, когда к нему заявился посланник генерала Митчелла, майор Хикам, возглавлявший в то время службу информации ВВС США. Они были знакомы, но майор передаёт Северскому официальное приглашение прибыть в Вашингтон в главный штаб ВВС как можно быстрее. В этот же день вечерним поездом они с майором выезжают из Нью-Йорка.
Генерал Митчелл встречает Северского как старого друга и сразу заводит разговор о победе «красных» в гражданской войне на Родине гостя. Обсуждается перспектива будущего достойного трудоустройства Александра в США. Затем, улыбаясь, Уильям переходит к интересующему его вопросу:
– Моя борьба в Конгрессе за выделение дополнительных фондов на развитие бомбардировочной авиации упирается в стену, воздвигнутую влиятельными сторонниками первостепенного финансирования флота. Мои доводы о способности новых бомбардировщиков топить боевые корабли отвергаются. Сейчас представился уникальный случай наглядно продемонстрировать боевую эффективность авиации. У нас теперь имеются трофейные немецкие боевые корабли. Мои бомбардировщики должны их потопить на глазах у всех. Для организации этой операции мне нужны твои советы, как опытного морского лётчика, не раз бомбившего немецкие корабли на Балтике во время войны. К сожалению, а может быть, и к счастью, лично у меня такого опыта нет.
– Где всё это будет происходить? – сразу интересуется Александр.
– Пока, ориентировочно, думаю поставить корабли на якоря подальше от восточного побережья Вирджинии, в сотне миль от аэродрома Лэнгли у Хэмптона, где будет базироваться специально сформированная для этого эксперимента эскадрилья бомбардировщиков.
– А какие самолёты планируется использовать? – спрашивает Северский.
– Одномоторные английские бипланы DH-4, которые несут две бомбы весом по 230 фунтов, но в основном это будут большие двухмоторные бипланы «Мартин» NBS-1, которые на внешней подвеске под фюзеляжем могут нести фугасную бомбу в две тысячи фунтов. Кстати, я слышал, что ты конструировал бомбардировочный прицел и устройство для дозаправки самолётов в воздухе. Эти работы нам теперь очень бы пригодились.
И Александр подробно рассказал своему другу о своей первой конструкторской неудаче. Над прицелом он начал работать ещё в России, когда получил должность технического консультанта при Адмиралтействе, но это были только первые наброски вариантов. Здесь, работая в Буффало, он получает оплаченный заказ и привлекает к этой работе своего коллегу, с которым он учился на Теоретических курсах при Санкт-Петербургском политехническом институте. Это бывший известный и опытный лётчик Черноморского флота старший лейтенант Виктор Утгоф. Через двенадцать лет он погибнет, выполняя квалификационный полёт, и будет похоронен на Арлингтонском военном кладбище. Испытания прицела на бомбардировщике тогда разочаровали его создателей и заказчика. Это был первый блин изобретателя на американской земле, который оказался комом. Митчелл обещает всяческое содействие. Он убеждает Александра продолжить эту очень востребованную сейчас работу над прицелом.
Проходит месяц, и благодаря стараниям Уильяма Митчелла русского эмигранта зачисляют в штат подведомственного ему департамента в управлении Военной авиации армии США на должность инженера-консультанта с хорошей зарплатой. С рекомендательным письмом заместителя командующего генерала Митчелла гражданский русский эмигрант приезжает на юго-западную окраину штата Огайо в город Дейтон. Здесь в Инженерно-исследовательском центре Военной авиации на аэродроме McCook его встречают как желанного нового сотрудника. Большая группа гражданских инженеров тут уже плодотворно работает над модернизацией иностранных боевых самолётов и проектированием собственных. Рядом с лётным полем располагаются производственные мастерские и лаборатории для стендовых испытаний узлов, агрегатов и оборудования самолётов.
Александру предоставлены все условия для работы над его сложным бомбардировочным прицелом. В помощь ему выделяют опытного инженера-механика Генри Инглиса. Здесь, в лаборатории авиационных прицелов, имелись английские образцы. Александр может обсуждать с коллегами плюсы и минусы конструкций своих конкурентов.
Новизна конструкции бомбардировочного прицела Северского состояла в комбинации его с гироскопом и наличии механического определителя момента сброса бомбы, учитывающего скорость и высоту самолёта. Северский и его помощник Инглис приходят к выводу, что построить такой сложный прицел здесь, у военных в инженерном центре, невозможно, нужна компания, выпускающая гироскопы. Александр рассказывает о проблеме другу Уильяму Митчеллу. Когда Северский и Инглис приезжают в Бруклин и появляются в офисе президента компании «Сперри гироскоп», то оказалось, что ему уже звонил генерал Митчелл, и Эльмер Сперри согласился заключить контракт и в короткий срок построить управляемый гироскопом прицел по чертежам Северского.
По указанию Митчелла русского изобретателя представляют руководителям Патентного отдела управления Военной авиации и предписывают им оказать автору бомбардировочного прицела всяческое содействие в оформлении заявки. Работа над заявкой на изобретение шла быстро, и 13 июня 1921 года она была зарегистрирована. Генерал Митчелл настоял, чтобы Северский сам заплатил причитающийся сбор за заявку, во избежание будущих сомнений о владельце патента. Он также настоял на оформлении заявки на другое изобретение друга – «Устройство заправки в воздухе».
Тем временем подготовка к предстоящей операции бомбардировщиков армии шла полным ходом. В инспекторскую поездку на аэродром Лэнгли генерал берёт с собой русского друга. Они вместе осматривают самолёты, проверяют подвеску бомб и установку их взрывателей. Анализируется готовность аэродрома к обеспечению повторных вылетов бомбардировщиков. Все замечания Северского принимаются к исполнению.
Изобретение Прокофьева-Северского
Полёты на уничтожение немецких трофейных судов начались. Зона на 100 км к востоку от мыса Чарльза объявлена запретной для плавания. Руководит операцией капитан флота Альфред Джонсон. Он со своим штабом на борту большого двухтрубного минного заградителя «Shawmut», бросившего якорь около объекта бомбардировки.
В июне три двухмоторные летающие лодки флота F-5L сбросили с высоты 400 м на стоящую на якоре подводную лодку U-117 двенадцать бомб по 75 кг, которые взорвались в воде около неё. Через семь минут немецкая подводная лодка затонула.
13 июля самолёты армии атаковали стоящий на якоре немецкий трофейный эсминец G-102. Сначала одиннадцать истребителей S.E.5 в пикировании сбросили на него по четыре небольшие бомбы. В цель попала двадцать одна. Затем 16 бомбардировщиков DH-4 1-й специальной авиагруппы с высоты 500 м сбросили на эсминец по две бомбы весом 50 кг. Он затонул после того, как 15 бомбардировщиков «Мартин» NBS-1 из 14-й эскадрильи сбросили на него по шесть бомб весом 227 кг.
Наконец, 18 июля объектом бомбёжек с самолётов армии и флота стал лёгкий крейсер «Франкфурт». После того как армия и флот сбросили по 18 бомб, инспекторы проверили и сфотографировали повреждения крейсера. Только после сброса 74 бомб, последние из которых весили по 273 кг, крейсер начал тонуть носом вниз.
Напоследок генерал Митчелл оставил самую престижную для его авиаторов цель – гордость побеждённых немцев, новейший линкор «Остфрисланд», получивший это имя по названию небольшой, самой северо-западной местности Германии. Трёхтрубный красавец с шестью башнями орудий главного калибра в 305 мм поступил на вооружение флота 1 августа 1911 года. Длина линкора превышала 165 метров. Толщина его броневого пояса и брони орудийных башен составляла 300 мм, а толщина брони верхней палубы – 63,5 мм. Абсолютно герметичные переборки его отсеков обеспечивали непотопляемость при поражении торпедами или бомбами. Его передали США в счёт репараций, и он приплыл своим ходом под управлением американской команды. Высокопоставленные моряки, ратовавшие в Конгрессе за строительство новых линкоров, были категорически уверены, что самолёты не смогут потопить «Остфрисланд».
Атаки бомбардировщиков начались 20 июля 1921 года. В них принимали участие несколько десятков самолётов армии, флота и корпуса морской пехоты, но утопить линкор никак не удавалось. Небольшие бронебойные и фугасные бомбы взрывались на бронированной палубе, не причиняя ему существенного вреда. Обескураженный Митчелл велел майору Хикаму звонить Северскому в Нью-Йорк, обрисовать ситуацию и попросить рекомендаций.
Рассказ майора Хикама всколыхнул в памяти Александра давнишнее событие. Да, это было четыре года тому назад на Балтике. Большой российский транспорт только вышел из их базы в открытое море, как сразу был атакован немецким бомбардировщиком. Эта картина так ясно стояла перед глазами Александра, как будто это было вчера. Вот вереница из восьми бомб отделилась от самолёта и полетела на транспорт. Но ни одна бомба не угодила в корабль. Все они взорвались возле него, поднимая столбы воды. Тогда Александр и все, стоящие на берегу, очень обрадовались. Но вскоре на мачте корабля они увидели поднятый вымпел «SOS», и бежавший к ним радист кричал, что корабль тонет. Потом выяснилось, что взрыв бомбы под водой в непосредственной близости от борта корабля создаёт гидроудар такой силы, что стыки листов обшивки корпуса раскрываются.
Северский предельно кратко и чётко формулирует майору Хикаму свою рекомендацию: бомбы надо бросать в воду рядом с корпусом линкора «Остфрисланд». Кроме этого Александр сообщает майору, что во время его присутствия при испытаниях новых, самых больших бомб весом 910 кг на военной базе в штате Мериленд выяснилась их особенность. В корпусе бомбы несколько взрывателей. Когда бомба ударяется в твёрдое покрытие, типа палубы линкора, то её корпус разрушается, боковые взрыватели не успевают сработать и мощность взрыва значительно снижается. Другое дело, когда эта обтекаемая бомба ударяется о воду и заглубляется, мощность её взрыва максимальна.
Выслушав доклад майора Хикама, генерал принимает рекомендацию своего русского друга и приказывает бросать самые большие бомбы только рядом с линкором.
С утра 21 июля начался пятый по счёту воздушный налёт на линкор. Сбросили пять бомб весом 450 кг, три из которых оставили на палубе свои метки. Инспекторы, поднявшиеся на борт линкора, серьёзных повреждений не обнаружили. Но одна бомба, разорвавшаяся в воде прямо у правого борта, делает в корпусе большую дыру, через которую в отсек поступает вода. К полудню корма линкора опустилась на полтора метра, но он оставался на плаву.
Александр в Нью-Йорке не находил себе места. Сейчас там, в Атлантике, в ста километрах от берега, решается судьба его дружбы с таким великим человеком, как Уильям. Если его рекомендация не сработает, то он навсегда потеряет уважение американских лётчиков. «Хоть бы они положили бомбы поближе к борту», – повторял он про себя.
В это время, в 12.18 дня, на высоте одного километра к немецкому линкору подлетала группа двухмоторных армейских бомбардировщиков «Мартин» NBS-1. Каждый из них нёс одну самую тяжёлую бомбу весом 910 кг. Сейчас победа самолётов над лучшим боевым кораблём была так важна для генерала Митчелла. Но бронированный остроносый хозяин морей сдаваться не собирается. Он напрягает не только свою палубу, но и стальные борта.
А летающие убийцы уже рядом. По одному они заходят на боевой курс вдоль корабля. С интервалом в две минуты рядом с линкором было сброшено шесть бомб. Три из них приводнились очень близко от корпуса. Огромные фонтаны белой водяной пены от каждого взрыва поднимались выше мачт линкора. Последняя из этих трёх бомб детонировала настолько близко от левого борта кормы, что фонтаны воды поднялись с обеих сторон корпуса корабля.
Высокопоставленные наблюдатели всех родов войск, включая и иностранных военных и морских атташе, конгрессмены и министры правительства с борта большого однотрубного военного транспорта «Хендерсон» видят, что линкор начинает оседать на корму с левым креном ещё до сброса последней бомбы. Нижний ряд его кормовых иллюминаторов уже скрывается под водой. Через десять минут линкор переворачивается и кормой уходит под воду.
Генерал Митчелл с биноклем в руках наблюдает сверху за всей этой картиной из задней кабины одномоторного бомбардировщика DH-4. Когда линкор перевернулся, Уильям ясно увидел, что гидроудары от взрывов бомб раскрыли клёпаные швы стальных листов его корпуса. Он мысленно благодарит своего русского друга.
Александр узнаёт о потоплении линкора авиабомбами вместе со всей страной. Радио и газеты с подачи генерала Митчелла широко освещали это доказательство растущей мощи авиации. Он счастлив, что всё получилось и что он причастен к этой победе авиаторов. Теперь генерал Митчелл – национальный герой и выдающийся стратег военно-воздушных сил. Но и он, Северский, теперь в большом почёте у американских военных.
В отблесках славы своего друга, который постоянно демонстрирует искреннее покровительство, Александр расширяет круг полезных знакомств в авиационной среде. Его приглашают на авиационные показы и выставки. Он посещает лётно-испытательные базы и авиационные манёвры. Теперь с удостоверением инженера-консультанта ВВС Александр де Северский может беспрепятственно получать нужную ему секретную информацию для продолжения работы над бомбардировочным прицелом и размещать заказы на необходимые готовые изделия. Работа над новым прицелом уже ведётся на более высоком техническом уровне с привлечением многих специалистов промышленности и ВВС.
Радикальное изменение финансирования в пользу военной авиации, за которое ратовал генерал Митчелл, не могло быть принято сразу. Влиятельные сторонники строительства линкоров пошли в атаку. В последующие годы разгорится азартная борьба, подогреваемая прессой, за оптимальный состав и номенклатуру вооружений США. Сторонники Митчелла требовали увеличения строительства новых самолётов и авианосцев. Им казалось, что после потопления «Остфрисланда» другого доказательства преимущества самолётов не требуется. Но Армия и Флот объединяются и в сентябре 1921 года выпускают свой отчёт о потоплении немецкого линкора. Его подписывает генерал Першинг. Главный вывод – линкоры остаются основой флота и главной ударной силой в обороне страны.
В 1922 году генерал Митчелл встретится в Европе с итальянским теоретиком и проповедником своей авиационной доктрины Джулио Дуэ. Вскоре после этой встречи переведённые на английский выдержки из книги генерала Дуэ «Господство в воздухе» будут отпечатаны и очень популярны у офицеров командования «Эйр сервис США».
Митчелл кончит тем, что в комитете по военным делам Палаты представителей объявит строительство линкоров вместо самолётов и авианосцев следствием некомпетентности командующих Армией и Флотом. В марте 1925 года ему не продлят контракт заместителя командующего «Эйр сервис» и переведут в ранге полковника на базу в штате Техас.
Вскоре после катастрофы 3 сентября 1925 года большого дирижабля флота ZR-1, развалившегося в воздухе на части при сильном вертикальном порыве ветра, когда погибли все 14 членов его экипажа, и потери в Тихом океане трёх гидросамолётов при их перелёте на Гавайи, Митчелл выступает с заявлением. В нём он обвиняет руководство Армии и Флота в некомпетентности и измене интересам обороны страны. За это по приказу президента США Кэлвина Кулиджа он в октябре 1925 года предстаёт перед военно-полевым судом. В восьми пунктах обвинительного заключения Митчеллу вменяют нарушение субординации. Тринадцать судей-генералов, несмотря на протесты коллег и общественности, большинством голосов признают Митчелла виновным по всем пунктам. Суд запретил Митчеллу работать с оплатой в течение пяти лет. Его уволили из армии с 1 февраля 1926 года, и последние десять лет своей жизни он с женой проживёт на ферме в штате Вирджиния. Его публикации и выступления будут касаться одной темы – военной мощи авиации. Их будут читать и слушать только те, кто очень хотел. Среди них будет и его верный последователь, единомышленник и друг Александр Северский.
Уильям Митчелл безвременно скончается в госпитале Нью-Йорка 19 февраля 1936 года в возрасте 56 лет. Александр Северский останется верным другом до конца его дней.
Бомбардировочный прицел
После того как в компании «Сперри гироскоп» разобрались, каким сложным оказался заказ военных авиаторов на бомбардировочный прицел, Элмер Сперри потребовал от начальника Инженерно-исследовательского центра командировать автора к нему, чтобы он сам мог расхлёбывать возникающие вопросы. Александр с мамой переезжает в центр Бруклина, в дом № 7 по Восточной 42-й улице. Отсюда ему недалеко до тринадцатиэтажного здания компании Сперри. Ему выделили отдельный кабинет, он быстро наладил тесное взаимодействие с инженерами и мастерами компании. Теперь идеи по его прицелу генерирует целый коллектив. Уже собираются отдельные блоки и узлы прицела. Расходы компании на его создание намного превысили плановые. Ситуация становится критической.
Северского опять выручает генерал Митчелл. Компании Сперри выдают производственный контракт на большую сумму. Но созданный образец очень громоздкий и тяжёлый. Александр начинает переделывать чертежи. Он опекает своё детище в разных ролях. Он и главный конструктор проекта, и контролёр на производстве узлов и деталей, и испытатель блоков прицела. Комплект прицела состоит из трёх основных блоков: гироскопического компаса, телескопа и вычислителя. И тут заказчикам становится ясно, что для пользования прицелом нужны три члена экипажа бомбардировщика. Они требуют доработать прицел, чтобы убрать хотя бы одного. Северский объединяет телескоп с компасом.
С помощью военных патентоведов он аннулирует старую и подаёт новую заявку на изобретение прицела. Теперь он вполне освоил всю эту патентную бюрократию, и авторство новых технических решений в области авиации позволяет Александру гордиться самим собой и сулит денежные отчисления за использование его патентов. Помимо заявки на «Устройство заправки в воздухе», рождаются новые изобретения – «Прибор для определения пути и направления полёта для использования на самолёте» и «Гидравлический амортизатор стойки шасси». Изобретательская деятельность Прокофьева-Северского будет очень плодотворной. Несколько сот его изобретений обогатят мировое самолётостроение.
Фрагмент свидетельства на изобретение прицела
А с прицелом проявилась новая проблема – он не влезает в носовую часть фюзеляжа бомбардировщика «Мартин» NBS-1. Пришлось конструкторам Центра в Огайо выпустить чертежи и там же доработать одну машину. Испытания новой конструкции прицела на бомбардировщике в начале июля 1922 года дали прекрасные результаты. Макетные бомбы, сброшенные с высоты 2500 м, легли не далее 25 м от метки цели.
Это была огромная победа конструкторского и организационного таланта Александра Северского. Целый год упорного труда над очень нужным для американских лётчиков устройством завершился полным успехом. Компания Сперри получает специальный правительственный контракт на освоение выпуска очень важного блока прицела Северского – автоматического вычислителя.
Тут происходит смена его работодателя. Конгресс урезает бюджет военной авиации, и она уже не может платить зарплату штатским, таким как Северский. Он снова безработный. Но военные договариваются с компанией Сперри, что они будут платить зарплату Северскому в рамках нового контракта. Теперь всё в порядке, и Александр может полностью отдать своё время и свой живой ум разработке усовершенствованного аналогового вычислителя для прицела.
«Seversky Aero Corporation»
В это время Вилли Мессершмитт защищает дипломный проект в Высшей технической школе Мюнхена и регистрирует свою первую компанию по конструированию и постройке планеров и самолётов в родном городе Бамберге.
Александр Северский в Нью-Йорке тоже решает, что пора зарегистрировать свою собственную компанию. У него уже есть какие-то накопления, он преуспевающий конструктор и изобретатель в компании Сперри. Выглядит он очень привлекательно. Он носит дорогие костюмы. У него теперь собственный легковой автомобиль, на котором он разъезжает по делам, а по воскресеньям совершает дальние поездки к друзьям. Александр продолжает брать уроки английского языка у своей подруги, которая танцует в ревю с участием полуобнажённых очаровательных актрис. Но от своего «русского» акцента так никогда и не избавится. И он ещё летает на показательных выступлениях асов и пилотажных групп.
Для работы в своей компании Александр находит помощника и партнёра – Александра Тучкова. Он бывший офицер флота. Осенью 1922 года компания была зарегистрирована. Она была создана главным образом для официального отслеживания использования патентов Северского в разных странах и оформления лицензий. В компании Северский занимает все должности, кроме той, которую он отдал Тучкову – должность казначея.
Компания занимает одну комнату – кабинет Александра в его квартире в Бруклине, на 42-й стрит. В квартире царствует его мама Вера. Она добродушна, хлебосольна и очень любезна со всеми посетителями и друзьями сына. Квартира обставлена по старой, предвоенной моде Санкт-Петербурга, и такой интерьер очень нравится американцам. На стене большой портрет отца Александра и бывшего мужа Веры. Прошло восемнадцать лет, как они развелись, но Вера продолжает его любить таким, каким он был на портрете и каким он был тогда, когда они были вместе.
Собственная компания Северского была «бумажной», не имела своей производственной базы и не могла конкурировать с ведущими самолётостроителями США. В таком же положении был и Вилли Мессершмитт. Он не мог тягаться с Юнкерсом и только строил свои хорошие планеры. Александр пока не может построить свой самолёт и принимает заказы на разработку чертежей деталей, узлов и оборудования для самолётов других компаний. Много технических новинок рождается на его чертёжной доске. Основной материал в различных видах: листы, штамповки, поковки и литьё – это дюраль. Александр создаёт новые конструкции и одновременно постигает секреты их оптимизации. Но таких заказов очень мало.
Неутомимый русский продолжает работать над новыми изобретениями. Он участвует в создании новых аэронавигационных приборов и устройств автопилота, разрабатывает конструкции убирающегося шасси, оригинальных зависающих щелевых закрылков и систем заправки самолёта в воздухе. Александр с увлечением изобретает новые конструкторские решения, посылает заявки на патенты. Его уважают и ценят, часто приглашают испытать в воздухе новый самолёт.
Бизнесмен Александр Северский
Но основной его заработок в компании «Сперри гироскоп». И здесь у него увлекательная и очень напряжённая работа над конструкцией электро-механического аналогового вычислителя траектории бомбы, который не только подсказывает штурману момент её сброса, но и облегчает командиру выдерживать боевой курс.
Опять новые заявки на изобретения и новые патенты. Работы в компании «Seversky Aero Corporation» прибавляется, и Александр зачисляет в её штат брата Георгия. Он теперь как официальный представитель в Европе разрабатывает и рассылает проспекты патентов брата, собирает сведения об их использовании и оформляет лицензии. Александр в это время с увлечением работает над воплощением своих изобретений в действующие системы и устройства.
С наступлением первых тёплых дней весны 1923 года завершена подготовка к испытаниям двух изобретений Александра – системы заправки в воздухе и бомбардировочного прицела. Отдел оборудования самолётов в Инженерном центре в штате Огайо почти одновременно доработал и подготовил к лётным испытаниям два бомбардировщика DH-4 для осуществления заправки топливом в воздухе и изготовил наземный стенд для отладки бомбардировочного прицела. В обеих работах автор изобретений принимает непосредственное участие.
Первая попытка состыковать в воздухе два биплана DH-4, чтобы перелить топливо по шлангу из «танкера» в «боевой самолёт», произошла над аэродромом в Сан-Диего 27 июня 1923 года. Когда оба самолёта заняли в воздухе исходное положение, второй член экипажа из задней кабины летящего выше и впереди «танкера» начинает раскручивать и опускать шланг. Второй член экипажа в задней кабине «боевого самолёта» ловит его конец с запорным клапаном и вставляет его в эластичное гнездо приёмного бака. При этом запорный клапан шланга механически открывается и перекачка топлива начинается.
Наконец, 27 августа 1923 года наступил решающий этап демонстрации эффективности изобретения. «Боевой самолёт» летал по замкнутому маршруту и после 14 успешных заправок в воздухе пролетел без посадки 5270 км. Это был мировой рекорд. Русского изобретателя поздравляли все.
Но внедрения этого изобретения Северского в дальнюю бомбардировочную авиацию США тогда не произошло. Тяжёлые самолёты могли иметь большой запас топлива на борту. Только реактивным бомбардировщикам, двигатели которых были уж очень прожорливы, потребуется заправка в воздухе. Летом 1948 года будут сформированы первые две эскадрильи самолётов-заправщиков для обслуживания дежурства в воздухе бомбардировщиков В-50 и В-52. Но к этому времени автор изобретения уже не сможет получать за него вознаграждение. Срок действия его патента уже закончится.
Прицелу Северского, которому он дал обозначение С-1, предстояло пройти комплексное испытание под крышей ангара. Военные штурманы решили, что в таких условиях можно детально изучить характеристики и свойства нового сложного оборудования бомбардировщиков, сохраняя возможность внесения в его конструкцию необходимых изменений. Автор прибыл на аэродром Инженерного центра Военной авиации почти одновременно с доставкой туда ящиков с блоками прицела с завода Сперри.
На полу ангара двигалась в разных направлениях и с разной скоростью радиоуправляемая модель линкора, которой управлял с небольшого пульта офицер отдела оборудования. Над полом возвышалась двигающаяся ферма, имитирующая бомбардировщик, с установленным прицелом С-1 и подвешенной маленькой бомбой. Когда Северский убедился, что система работает, он приглашает генерала Митчелла. Генерал перепробовал все позиции. Он сбрасывал бомбу, исполняя роль штурмана и прицеливаясь на высокой платформе, и бомба попадала в маленький линкор, который непредсказуемо двигался по полу. Затем он сам управлял линкором, стремясь избежать попадания. Но и это ему не удавалось. Он также попробовал себя в роли пилота «бомбардировщика». В конце долгих испытаний и подсчёта попаданий возбуждённый генерал воскликнул, обращаясь к автору и указывая на прицел: «Северский, это же настоящая вещь!»
Теперь прицел надо установить на доработанный под него бомбардировщик NBS-1 и провести его лётные испытания. Но вот самолёт готов, и лётчик-испытатель Инженерного центра лейтенант Джон Уитли перегоняет его на базу Военной авиации армии Лэнгли в юго-восточной оконечности штата Вирджиния. Вскоре там появляется и автор прицела. Он в экипаже бомбардировщика NBS-1 исполняет обязанности бомбардира и сам будет отлаживать и испытывать свой прицел в реальных условиях боевого применения. Сначала Александр бросает макетные и боевые бомбы с разных высот на неподвижные цели. Получив хорошие результаты, он стал думать, где найти подвижную цель, не обращаясь к морякам. Уж больно натянутые отношения были с ними. И придумал. В ясный день сбоку к летящему бомбардировщику NBS-1 со стороны солнца пристраивается дирижабль армии. Северскому нужна его тень, которая двигается под бомбардировщиком и по форме напоминает корабль. Она-то и будет исполнять роль подвижной цели. Теперь бомбы летят в неё.
Два с половиной летних месяца проводит Александр на военной базе Лэнгли в штате Вирджиния. Интенсивные полёты днём и офицерский клуб вечером. Он – душа общества. Его задушевные русские песни под собственный аккомпанемент на пианино никого не оставляют равнодушным. Жены офицеров не отказывают, когда он приглашает танцевать. Он прекрасный и галантный танцор. На его протез ноги уже никто не обращает внимания. Он любит бывать в гостях и приглашать гостей к себе в номер гостиницы. Остроумные и искромётные шутки Александра вызывают дружный хохот окружающих. Его часто можно видеть в местном спортивном бассейне, где он с удовольствием плавает. Особенно крепкая дружба связала Александра с его напарником по испытательным полётам, лейтенантом Уитли.
Но пришло время передавать бомбардировщик с прицелом С-1 строевому экипажу воинской части. Александр терпеливо обучал нового бомбардира обращению с прицелом. Он уезжал к себе в Нью-Йорк в полной уверенности, что его прицел в надёжных руках.
В первых числах сентября 1923 года 17 бомбардировщиков Военной авиации армии перелетели из Лэнгли на временный аэродром на мысе Хаттерас, чтобы быть поближе к стоянке двух больших военных кораблей, которые им предстояло потопить. Новое шоу, организованное генералом Митчеллом, началось 5 сентября. Как и два года тому назад, когда авиация прилюдно потопила немецкий линкор «Остфрисланд», теперь она должна продемонстрировать своё преимущество бомбовым ударом по двум американским броненосцам «Вирджиния» и «Нью-Джерси», которые были спущены на воду в 1906 году и три года тому назад выведены из состава флота. Эти бронированные гиганты имели длину 134 м и толщину брони верхней палубы 76 мм.
Как и прежде, генерал Митчелл хотел доказать, что деньги надо вкладывать в самолёты, а не в корабли. Но теперь упор делался на демонстрацию точности бомбометания с больших высот. Коронным номером Митчелла была точность поражения цели с прицелом Северского.
На белоснежном трёхпалубном военном транспорте «St. Mihiel» с такой же длиной, как и у приговорённых броненосцев, собралось три сотни самых именитых и влиятельных зрителей США. Здесь были командующий Армией – генерал Першинг, командующий боевыми операциями флота – контр-адмирал Шумахер, заместитель военного министра Девис, командующий Военной авиацией армии – генерал-майор Патрик. Большую группу их помощников и экспертов дополняли сенаторы и конгрессмены, а также два десятка представителей прессы.
Бомбардировщик NBS-1 с прицелом Северского поражает броненосец «Нью-Джерси» мелкими бомбами с невероятной точностью с высоты 3200 м. Его сразу же добьют другие бомбардировщики тяжёлыми бомбами. Семь бомбардировщиков Митчелла потопили «Вирджинию» бомбами весом по 500 кг в этот же день. Успех авиаторов полный! Моряки в трауре.
Но победу у генерала Митчелла опять украли. Генерал Першинг совместно с контр-адмиралом Шумахером составляют текст «нейтрального» коммюнике и рассылают его по радио во все редакции газет. Репортёрам на транспорте «St. Mihiel», свидетелям потопления, не дали связаться со своими редакциями. В результате утренние газеты вышли с описанием события в интерпретации моряков. Генерал Митчелл сохранит свою обиду на военное руководство страны до конца своих дней. Только после его кончины Президент США Рузвельт реабилитирует опального военного стратега и посмертно присвоит ему опять звание генерала. А один из лучших двухмоторных бомбардировщиков Второй мировой войны американцы назовут «Митчелл».
Александр Северский в те сентябрьские дни 1923 года в Нью-Йорке был далёк от деталей схватки авиаторов и моряков. Он по-настоящему радуется, читая в газетах комментарии генерала Першинга о прошедшем событии, в которых он отмечает «выдающиеся качества нового прицела на бомбардировщиках». Он уже думает о патентовании устройства нового блока прицела и других изобретений.
В воскресенье он навещает друга их семьи Игоря Сикорского, который теперь обосновался в одном из ангаров лётного поля Рузвельта в центре Лонг-Айленда и строит там двухмоторный пассажирский самолёт. Они как старые друзья тихо беседуют. Александр не мог не поделиться с уважаемым соотечественником успехами в работе над своими изобретениями.
Компания «Seversky Aero Corporation» продолжает функционировать и приносить доход. Отслеживается использование более двух десятков патентов Северского в шести странах.
Александр уже уверенно стоит обеими ногами на американской земле. За пять лет жизни в Америке он многого добился. Одноногий русский лётчик так повысил своё лётное мастерство, что стал в один ряд с лучшими пилотажниками мира. Его инженерные и конструкторские способности, помноженные на трудолюбие, силу воли и упорство, позволили ему создать такие устройства, которые повысили эффективность самолётов и принесли ему уважение и признательность авиаторов США. Американское начало оказалось успешным.
Глава 4. Гражданин США
Диплом американского инженера
Работа над усовершенствованием прицела близилась к завершению, и Александр всё чаще стал задумываться о своём будущем. Где он будет работать? Он садится в поезд до Вашингтона. Там, в штабе командующего Военной авиацией генерал-майора Патрика, у него много друзей, с кем можно посоветоваться. Состоялась беседа и с генералом. Создателя замечательного бомбардировочного прицела Патрик приветствовал как важного поставщика нового оборудования и обещал всяческое содействие его дальнейшей карьере.
Уже вернувшись в Нью-Йорк, Александр получает благодарственное письмо от генерала Патрика и чек на десять тысяч долларов. В то время это была очень большая сумма. Другим важным результатом поездки в Вашингтон был совет его друга в штабе Военной авиации. Он настоятельно рекомендовал Александру подать документы в какой-нибудь университет с заявлением о зачёте сданных в России предметов, признании российского диплома Морского корпуса и выдаче американского диплома.
Теперь Александр решает, что стоит этим заняться, и подаёт заявление с копиями всех документов в университет Нью-Йорка о получении диплома по инженерной специальности. В качестве приложения – копии патентов и свидетельств на изобретения, а также благодарственного письма генерала Патрика.
Самым дорогим новогодним подарком в наступающем 1924 году был для Александра и его мамы Веры диплом американского инженера, выданный ему Университетом штата Нью-Йорк.
Но был ещё один очень важный для Александра документ. Его военные друзья, не без генерала Митчелла, подготовили и подписали у военного министра США Джона Викса письмо министру труда Джеймсу Девису с обоснованным ходатайством о получении эмигрантом из России Александром Северским американского гражданства. Служба эмиграции и натурализации тогда подчинялась министерству труда. В письме говорилось, что Северский более пяти лет работал на военное министерство. Он предоставил военному министерству технические решения самого высокого уровня, изобрёл бомбовый прицел, представляющий исключительный интерес. Поэтому желательно, чтобы мистер Северский стал полноценным гражданином США, который, следовательно, будет обязан выполнять все законы страны.
Это письмо возымело действие. В офисе службы натурализации Александру выдали перечень документов, которые он должен приложить к своему заявлению о предоставлении американского гражданства. Сбор этих документов займёт у него целый год, потому что они с мамой Верой решают совершить путешествие в Европу.
Цель поездки – подать заявки на получение патентов в ряде европейских стран. Когда в Париже цвели каштаны, Александр и Вера снова увидели многочисленных представителей семейства Прокофьевых-Северских, обосновавшихся там. Вера, наконец, могла обнять сына Георгия, а Александр – отца, брата и сводную сестру.
В Париже русских было очень много. Среди них друзья и знакомые Александра. Все как-то устроились, но шикарный «американец» вызывал у них восторг и тихую зависть. Александр это чувствовал.
Его отец Николай сильно постарел, но продолжал выступать в ночном клубе «Кавказский шато». Он жил с женой и дочерью отдельно от семьи сына. Варвара Григорьевна ещё старалась держать фасон, а их дочь Ника предстала перед Александром восемнадцатилетней красавицей. Брату Георгию пришлось поработать таксистом, потом он начал выступать вечерами вместе с отцом в ночном клубе. Его жена Елизавета довольствовалась случайными заработками. Детей у них не было.
В целом впечатление о жизни его родных в Париже было не очень радостным. Да и его дела с патентами грозили затянуться на долгие месяцы. Запустив процесс оформления, Александр с мамой возвращаются в Нью-Йорк.
В свой тридцатый день рождения Александр получает множество поздравлений. Но особо приятное и тёплое поздравление от отца и брата из Парижа. Отца избрали вице-председателем Союза русских лётчиков во Франции и в правление Лиги монархистов. Они с братом Георгием выступают на концертах и вечерах перед русскоязычной публикой.
Осенью Александр снова с мамой плывёт в Европу. Дела с патентованием его изобретений двигались слишком медленно. Брату Георгию не удалось реализовать их планы, а нанять юристов-патентоведов Александру было не по карману. Теперь он хотел оформить в Англии секретный патент на свой бомбовый прицел. В Лондоне он предварительно переговорил с помощником министра авиации. Там состоялись трёхсторонние переговоры. Третьим был американец Джон Доран из лондонского офиса компании «Сперри гироскоп». Договориться о продаже лицензии на производство прицелов Северского в Англии не удалось. Англичане хотели купить лицензию в будущем, а пока их интересовал только готовый и работоспособный образец прицела, изготовленный компанией «Сперри гироскоп».
Александр уже собрался в обратную дорогу домой, когда Вера неожиданно сообщила, что хочет остаться в Париже с Георгием. Со своей невесткой Елизаветой она нашла общий язык и получила согласие жить с ними вместе. В свою квартиру на 42-й стрит в Бруклине Александр возвратился один.
Прошедшим летом прицел Северского С-1 прошёл полномасштабные испытания на бомбардировщике NBS-1. В отчёте строевых лётчиков как главное достоинство отмечалась его высокая точность. Но в числе недостатков перечислены громоздкость, большой вес, сложность и ненадёжность. Масла в огонь подлил Элмер Сперри. Перед Рождеством он присылает командующему Военной авиацией, генералу Патрику, телеграмму с уведомлением, что стоимость одного прицела С-1 при выпуске партии из пятидесяти штук составит 12,5 тысячи долларов. Генерал Патрик приказал искать альтернативу.
Вспомнили, что у Северского имеется давнишний конкурент. Эмигрант из Швейцарии Георгес Эстопей разрабатывал в Инженерном центре военных свой вариант бомбардировочного прицела D-1, опытный образец которого изготовила «Сперри гироскоп». Он был легче, меньше, проще и стоил всего 600 долларов. Но не обеспечивал такой точности, как у С-1.
Дело кончилось двумя контрактами. Инженеру Эстопею на работу по повышению точности его прицела, а Северскому – по упрощению С-1. На ближайшие два года Александр был обеспечен работой по созданию улучшенного прицела С-2.
Свадьба
Это новое и сильное чувство заполнило его всего сладостной теплотой. Александр всё время думал о ней, и прекрасный образ этой девушки появлялся перед ним. Он влюбился в американку. Она на восемь лет моложе, очень красивая, с искрящимися лукавыми глазами и ямочкой на подбородке, элегантная и богатая. Ей двадцать два года, она стройна и почти одного роста с ним. Её имя Эвелин Оллифант.
Она прекрасно танцевала, и для одноногого именитого русского ухажёра это было особенно важно. Эвелин уже довелось общаться с русскими. Не так давно она брала уроки у знаменитого балетмейстера Михаила Фокина и потом какое-то время выступала в шоу на Бродвее.
Их познакомил в ночном клубе друг Александра, атташе в посольстве США на Кубе, лейтенант Филлип Мелвиль. Александр приглашает Эвелин на танец и успевает шепнуть ей, чтобы она без колебаний оставила его, если он покажется ей неуклюжим из-за протеза ноги. Она оценила и изящество его танца, и его скромность.
Она родилась в Новом Орлеане, где у её отца, врача Самуэля Оллифанта была успешная практика по дерматологии, а у матери Эвелин Кеннеди – множество богатых родственников. Девочку назвали именем её матери. Семья переехала из Нового Орлеана в Нью-Йорк, когда ныне покойному отцу предложили место профессора в госпитале.
Их роман развивался бурно и стремительно. По настоянию родных невесты венчание состоялось 23 июня 1925 года в Методистской церкви города Билокси на самом юге штата Миссисипи на живописном берегу Мексиканского залива. Рядом с церковью находится усадьба очень богатой бабушки невесты. Дом и сад были празднично украшены по поводу свадьбы внучки. У семейства Кеннеди в городе Билокси была своя гостиница, в которой комфортно разместились гости, приехавшие на свадьбу.
На церемонии венчания невесту представлял её дядя. Со стороны жениха были только друзья. Свадьба была многолюдной и весёлой. Молодых поздравляли лётчики, конструкторы самолётов, врачи и бизнесмены, друзья невесты и жениха.
Читать бесплатно другие книги:
